Текст книги ""Фантастика 2025-1". Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Юрий Москаленко

Соавторы: Эльдар Сафин,Андрей Шопперт,Александр Карпенко,Татьяна Орлова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 238 (всего у книги 378 страниц)

А парень, между тем, закончив посыпать голову пеплом, занялся обычным своим балагурством.

– Теперь, по деньгам, коль затронули этот вопрос. Кеша передал тебе документы. Проверь, там должна быть дебетовая карта от Тинькофф банка.

И протягивает мне плотный, вроде как, картонный конверт, окрашенный в жёлтые цвета банка.

Так, карточку вижу, с остальным разберёмся позже.

– А теперь по ноуту. – Между тем продолжал Саня. – Ты вовремя Петру вопрос задал. Мне как раз пришлось одного дельца трясти, а он компами занимается в Вяземском. За полсотни сторговались. Увы, но дешевле даже у меня не получилось, и так эта «сонька» упала мне вполовину меньше, а это чисто японская вещь. Даже зарядное не китайское!

– Но «Сони», вроде как, в Японии уже ноуты не выпускают?! – удивился я.

– Эксклюзив! – смеётся Данилыч. – И ты прав, и по этой причине его тоже никто не покупал. Хотя характеристики, как заверил меня бывший владелец, просто зверь. Зато, прикинь, своровать его у тебя и потом толкнуть налево будет весьма проблематично. Это тебе не простой корейский «Самсунг»!

В этом Саня однозначно прав. Не в моде сейчас «сонька».

– В общем, с учётом планшета, если он тебе понравился и устраивает, с тебя сотка за всё. Бухло и закусь за наш счёт, всё-таки с часами наш косяк, да и вообще, грех жаловаться. Только мне ты через Кешу сотку тысяч вечно зелёных принёс и по пятьдесят братве. Все не в претензии.

– Отдам по выписке. – Говорю я.

– Да не вопрос! – говорит Саня. – Теперь, по выписке. Я на стрёме буду уже с утра. Нам бы пораньше слинять, ведь ты и домой захочешь заехать, и по магазинам, что прикупить потребуется.

Я согласно киваю и говорю:

– Может, ещё в школу мою бывшую придётся ехать. Личное дело ученика забирать, с ведомостью оценок за год. Надеюсь, из-за этой аварии меня на второй год в седьмом классе не оставили.

– Заскочим, какой базар?! – смеется Саня. – И ты бы к весенне-осеннему периоду и зиме закупился. Пуховичок там, или что ещё путное. В детдоме, вроде, по тебе всё устаканили. Кеша передал, что там ты у него спрашивал и просил, так и будет, хотя директорша и не в восторге. Я не в курсе ваших дел, – и, видя, что я уже раскрыл рот для объяснений, быстро продолжил, – меньше знаешь, дольше живёшь.

Я рот захлопнул и кивнул, соглашаясь, с такой правильной жизненной позицией чувака.

– И обувь. Там, в детдоме, всякую хрень китайскую толкают, а то и того хуже – русскую, – смеётся мой куратор.

– Приодеться стоит. – Решаю я. – В Комсомольске на это времени у нас уже не будет.

– Нет, не будет, – говорит Сашок. – Надо быстро решать вопросы тут, и мчаться. Походу, нам расчёт, в среднем, часа на четыре дороги. Если повезёт, то быстрее. Можно и за три долететь. Машина у нас это позволяет. Но всё равно, хотелось бы со старым корешем в баньке посидеть, хоть он и «чех». Но обрусел и, вроде как, баню полюбил. Построил себе и пиво гонит, вернее сам варит, но вот употребляет только по праздникам. Сам увидишь. Стоящий мужик. В сам Комсомольск уже с утра. Проспимся, – посмотрел на меня, – часиков до шести, – и, видя мою скривившуюся рожу, жизнерадостно заржал. – Ладно, ради тебя до семи поспим! – улыбается парень. – С утра нас ждут объятья директора интерната. Я там крутанусь, чтобы все видели, с кем ты приехал и на чём. Думаю, раз со Щербатым и его головорезами смог справиться, то уж с местной шпаной непонятки сам в состоянии разрулить, чтобы не привлекать к этим мелким проблемам серьёзных людей.

– Сам разберусь. – Спокойно говорю я.

Саня на меня внимательно посмотрел.

– А ты сильно изменился, говорят. Справки о тебе наводили.

Я кивнул.

– Странно было бы, чтобы было наоборот, – вздыхаю я.

Помолчали.

– В Комсомольске только на кладбище перед детдомом заедем? – сказал я.

– Обязательно! – поддержал меня Саня. – Тогда, так. Завтра с утра я на стрёме. Телефон под рукой. С врачом сам договоришься, чтобы тебя первого выпустили?

Я киваю, соглашаясь.

– Сегодня вечером и переговорю, конина как раз ему пойдёт.

– Отлично! Жду звонка. И это, может, ноут с собой забрать, чего завтра столько вещей то тащить?

Я задумался.

А сколько там у меня вещей? Саквояж большой, но полупустой, даже скорее пустой. Ну, сумка ещё с ноутом и планшетом. От большинства вещей, которые в ней сейчас лежат я до утра, думаю, избавлюсь.

– Да чего там тащить то? – кривлю лицо я в усмешке. – У меня и вещей то раз-два и обчёлся – сумка и пустой саквояж, что мне ваш хохол привёз.

– Ну, тогда так и порешим, – соглашается Александр. – А во сколько, вообще, эта комиссия будет?

Я пожал плечами.

– До двенадцати вся эта кутерьма с выпиской точно закончится, а вот, во сколько начнётся – без понятия.

– Но ты же сегодня с врачом бухаешь? – спросил Саня.

Я улыбаюсь, предвкушающе.

– Вот тогда и уточни у него. А я с утра, часиков так с девяти, уже у тебя буду. Вещи заберу, и ждать на площадке в машине стану. Я все дела тут решил, и больше ни для кого не доступен буду. Для всех, я уже по дороге на Комсомольск, – и вновь радостно заржал.

Явно у Данилыча дела на вечер и ночь образовались.

Распрощались. Мне не терпелось глянуть и часы умные, и ноутбук поковырять и сравнить работоспособность планшета.

Вот только, увы, этим мечтам не суждено было сбыться и в принципе, всю аппаратуру можно было отдавать Сане. Как-то я упустил, что именно на время после ужина намечались наши посиделки с медперсоналом.

Как только Саня исчез за дверью, а я, довольный, начал искать нож, чтобы вскрыть коробку с ноутом, как заиграла мелодия вызова моего телефона. Номер Яковлевича.

Вот, же!

– Привет, басмач!

Так, вечно находящийся в весёлом состоянии духа, врач обращался ко мне. А почему басмач я, в итоге, так и не понял.

– И вам не хворать, Геннадий Яковлевич.

– Дай бог, дай бог! – острит мой спаситель.

Ведь реально, только ему и богине я обязан жизнью. Вытянул мужик меня с того света, хотя и меня тоже, но, в основном, он боролся за моего единокровного сына.

– Андрюш, значит так. У нас тут дурдом, только-только прокурорские свалили. Ничего не накопали, но нервы потрепали изрядно. В ординаторской куча народа, а потому, как и предлагала Марина Николаевна отдыхаем у тебя. Ты как насчёт этого?

– Да без проблем!

– Тогда, так. Минут через пятнадцать мы у тебя. Закусь берём, пакеты с боезапасом тоже. Со мной девочка, ты не против?

– Буду только рад! – и про себя добавил, – рассмотреть эту «девочку» вблизи, кто тебе, мой дорогой, так смог голову забить любовью.

– Тогда, до встречи. Остальные хвосты я рубить буду по самые уши. Как слышал, со своим лечащим врачом ты уже попрощался! – выделил он голосом последнее слово.

Да уж, информация по больнице расходится мгновенно.

– Если вы вкладываете в слово «попрощался» какой-то другой смысл, то нет.

Молчание. Видно переваривает мой ответ.

– Плохо! – вздыхает так, наигранно, – может, тебе с ЭТИМ сегодня повезёт, жди.

«Вот же муда-а-ак!» – восхищённо про себя думаю я.

Похоже, он не только к Марине подкатывал, но и мою Зизи проверял на стойкость. А тут, видно, и тут и там облом случился. Жаль мужика, самооценка, видно, сильно у него упала, раз на замужнюю позарился.

Да, чего только в жизни не бывает, но думать о высоком можно и в процессе подготовки праздничного стола. Бегом за пакетами в сестринскую. Коробка конфет ещё утром подарена, так что проблем нет. Договорился насчёт возможности воспользоваться микроволновкой, чтобы принесённый Саней шашлык с люля подогреть.

В общем, о высоком думать не получилось. Уж больно быстро крутиться пришлось, но времени оказалось достаточно и на то, чтобы сухую колбаску нарезать тоненькими дольками и сыр к нему, и фруктики помыть, и сделать из них нарезку. Расставил вино. Бокалы из комплекта, что к бутылкам шёл. Даже по новой, подарки свои проверил.

Ещё минут пятнадцать ожидания под музыку из приёмника деда Макара, проверил его настольную лампу. Нам по-любому интим сегодня придётся насаждать, так почему бы не проверенными ранее способами?

И вот стук в дверь и, не дожидаясь моего возгласа, в палату вламывается компания.

Геннадий Яковлевич под руку ведёт Марину, а за ней с пакетами в руках заходит молодая симпатичная девчонка.

Ну, что сказать, у Яковлевича по-всякому вкус есть. Милая шатенка, носик вздёрнутый, но губки маленькие. Глазками хлопает. Глаза зелёные, улыбка располагающая, а голосок почти что ангельский!

– Куда это? – тычет мне пакетами. – Оксана! – представляется она.

– Андрей, – отвечаю я, забирая пакеты, – очень приятно!

Потом киваю на приготовленное место для банкета и сомкнутые стулья.

– Прошу к столу. У меня всё уже накрыто! – и потом тихонечко Оксане. – А что это с Мариной Николаевной?

Оксана отмахнулась своей пухленькой ручкой.

– Перенервничала. С матерью девчонки прямо там, у кровати, обнявшись плакали. Потом менты, прокуратура. Ничего нам предъявить не могут, но протокол, от него, увы, ни на шаг. Но Марине почему-то дочка привиделась. Я пару раз Саньку видела, есть что-то похожее с погибшей. Ну, Марину и накрыло. Вот, отходит потихоньку. Увы, нервная работа, к тому же реанимация, смерть там всегда рядом ходит.

Да уж! – подумал я. – Кому ты, красавица, про это рассказываешь!

Но вслух сказал другое:

– Понятно, будем лечить!

Но вначале, пока все при памяти и не пытаются уединиться от компании…

– Давайте уже за стол. – Командую я. – Второй комплект мы ещё успеем оприходовать, – киваю я на полные пакеты, что принесла с компанией Оксана. Кстати, именно этот набор прикупила на этот вечер Марина Николаевна на мои деньги, вот только у меня на него созрел другой план.

Расселись.

Яковлевич разливает девушкам по бокалам французское вино. Точно такое же, какое мы пили не далее, чем позавчера с Зизи. Мне плеснул немного и себя явно не обделил.

Я поднял бокал и встал со своего места на кровати.

– Уважаемые последователи Гиппократа! – начал я свою речь.

Все, даже до этого не обращавшая на меня никакого внимания Марина, подняли на меня глаза.

– Сегодня, увы, вам не удалось спасти человека. Девушку. – Марина громко всхлипнула, – но вот при похожих обстоятельствах, почти четыре месяца назад, вы не дали уйти за грань другому подростку – мне. И этот подросток очень вам за это признателен. Этим бокалом с прекрасным напитком я хочу воздать вам по заслугам. Используя для этого, пусть и небольшие пока, но свои личные возможности, я подготовил вам подарки на память обо мне. Прошу не отказываться и не спрашивать у меня, откуда что взялось.

Удивленно-заинтересованные взгляды на меня.

– В благодарность за ваше отношение к пострадавшим, за ваши тёплые, не чёрствые сердца, на память обо мне, я прошу принять маленькие подарки. Вам, Геннадий Яковлевич, я его подарю сейчас, а Марине Николаевне немного попозже.

И с этими словами передаю небольшой кулёк Яковлевичу.

Он вначале опорожняет бокал, как, впрочем, и все остальные, собравшиеся у меня в палате, которую я не забыл закрыть, а потом уже тянется к подарку.

– Посмотрим! – с интересом проговорил он.

Все, наверное, ждали чего-то обыденного, но их ждало нечто удивительное. Я создал комплект, навроде того, который подарил своей Зизи.

Сначала Геннадий вытащил из пакетика телефон в чехле. Айфон свежей серии, заряженный. На лице врача проступило удивление, а вот его подруга просто лучится счастьем. Что-то подобное я и предполагал – и останется он со своей печенюшкой!

– Телефон, чтобы вы всегда были на связи, – улыбаюсь я. – Вдруг мне срочно понадобится ваша консультация, как хорошего специалиста.

Ответная растерянная улыбка на его лице, но вопросов, как я и просил, откуда всё это, он не задаёт.

Опять смотрит в пакетик. На божий свет появляется цепочка. Нет, не так, – настоящая цепь крестом.

Изумление на лице Яковлевича и сожаление на физиономии его любовницы.

– Мы все под богом ходим. – Скорбно говорю я. – Этот подарок только для вас. Он сбережёт вашу душу и не даст ей ожесточиться в этом мире.

– Спасибо, – шепчет обескураженный врач.

Но опять вопросов не задаёт.

Марина тоже смотрит на этот спектакль, улыбается, понимая, что её тоже в скором времени ждёт что-то подобное. Вроде, отходит от эмоционального взрыва, связанного с гибелью девчонки, что так похожа на её дочь.

А тем временем, Яковлевич извлекает из пакета неплохое такое портмоне.

– А это, чтобы деньги водились и не меньше достоинством, что сейчас там уже лежат! – заканчиваю я свою подготовленную речь.

Геннадий раскрывает бумажник и, на глазах у изумлённой публики, вытаскивает оттуда пятитысячную купюру.

– На счастье и на достаток. Богатства не желаю. Люди часто из-за него душу теряют, а врач без души – это узаконенный убийца. – Добиваю я.

Наверное я перестарался. Тройка тостов прошла, а парочке явно не по себе и они очень хотят уединиться. Вот тут то и понадобился второй пакет.

– Яковлевич, – говорю я, когда эти двое засобирались на выход. – Я тут немного пакетики проверил, что не нужно убрал, но две бутылочки Алазанской долины осталось. Бокалы ваши я тоже туда положил. Они всё равно в подарочном наборе были. А нам с Мариной Николаевной и литра вина хватит. И уж, коль вы собрались нас оставить, то чтобы не нарушать традиции, как-то сложившиеся в медицинской практике, когда врачам дарят горячительные напитки, я решил их соблюсти. Этот коньяк, – я вытащил коробку подарочного набора, из приготовленного для них пакета, – употребляйте только по хорошим поводам. И спасибо вам, что спасли мою жизнь.

И тут Геннадий потёк. махнул рукой накатившую слезу и приобнял меня.

– Ты сам себя береги. Завтра к десяти чтобы был готов! Пойдёшь у меня первым. Все документы уже готовы. Как и просила Зинаида Степановна, я прописал необходимость твоего повторного обследования. К осени я буду уже тут начальником отделения, так что, – он посмотрел в сторону Марины, – отдельная палата на время твоего пребывания у нас в гостях тебе обеспечена. Я тебе это обещаю. И выздоравливай!

Он прижал меня к себе к груди и прошептал на ушко:

– Марину я не заберу. Ей надо как следует отдохнуть, а в случае чего сами управимся.

Потом отстранился и, посмотрев на меня, улыбаясь и одними губами показал:

– Не упускай момент!

Подмигнул, и уже Оксане…

– Пошли?

Та кивнула. Улыбнулась мне.

– Не болей больше.

Щелкнул замок, дверь закрылась, и мы с Мариной остались одни.

Приемник надрывается голосом Пьехи: «в нашем доме поселился замечательный сосед!»

Я молча закрыл дверь на ключ, немного в сторону убрал настольную лампу, подошёл к импровизированному столу и присел рядом с Мариной. Она, молча, только как-то уж больно тяжело вздохнув, прижалась ко мне бочком и положила мне голову на плечо.

– Сорвалась сегодня. Никогда такого не было, а тут… – она опять тяжко вздохнула, хорошо хоть не всхлипывает уже в немом плаче, – надо в отпуск, или увольняться к чертям! Устала. Да и загоняли сегодня, ноги гудят, поясница не гнётся. Вся какая-то разбитая. Вымотал меня этот случай и девчонка почти копия моей Сашки. Как же страшно то!

Я, промолчал, взял по новой бутылку и налил бокалы почти до краёв.

– Давай, за жизнь! – предложил я.

– За жизнь? – она посмотрела мне в глаза.

Хороша, только немного осунулось лицо – морщинки стали заметнее, глаза красные, нос припух немного, но милый овал, улыбка печально-мечтательная, и этот запах от неё – состоявшейся женщины. У каждого есть предпочтения, в том числе и в запахах, но тот, что от неё идёт, даже запах пота, очень на меня возбуждающе действует.

– А, давай! За жизнь! – улыбнулась она, а по приёмнику Любэ крутят, с их шлягером. «Давай за жизнь…», во как попало то! Выпили молча. Её не смущает, что пьёт вино с несовершеннолетним. Меня не смущают ее почти голые коленки, и что она своей большой грудью буквально вжалась мне под бочок. Я аккуратно приобнял её за талию. Помолчали.

– Грустно очень. Я так ждала этого дежурства, – улыбнулась она, – а тут вся разбитая, словно под каток попала, асфальто-укладочный.

Она устало улыбается. И тут меня осенило!

– А давай я тебе массаж сделаю расслабляющий! Вначале ножки, а потом и поясницу разотру. – Предложил я. Предложение, если честно, так себе – ночь, полумрак, двое, мужчина и женщина, и всё, как обычно, начинается у не слишком знакомых людей с массажа, а потом, под действием алкоголя, и на более серьёзное потянет.

Но само по себе предложение, конечно, безобидное.

– Давай, – улыбается она, – а ты умеешь?

Я кивнул, боясь, что это тело, которое я пока не могу контролировать полностью, особенно в моменты сильных душевных переживаний, выдаст голос.

– Тогда я тут на среднюю кровать рядом с твоей лягу, и халатик сниму, но ты свет полностью выключи. А то, как ты мне поясницу растирать то будешь?

Полумрак в палате. Только тусклый свет от окна, но сегодня, увы, новолуние, да и тучами небо затянуто.

Она потянулась на носках, чтобы стройней смотреться и медленно расстегивает пуговицы. Потом, столько же медленно и грациозно, словно пантера перед прыжком, скинула двурукое полотнище.

Как же красиво-то! Даже я, прожженный циник, залюбовался этой фигуркой, и тем, как она двигалась.

– Жмёт в груди! Я всегда на два размера надеваю меньше, чтобы на работе мои тити мне не мешали.

Бюстгальтер упал к ногам.

А вот это уже не честно, мы так не договаривались!

Колышутся очертания больших упругих грудей. Трусики, если их так можно назвать – одно название. Три полоски и посередине, спереди, треугольник, причём из тюльки сделанный, вот же, зараза!

– Кто-то мне массаж обещал? – со смешком в голосе, проговорила великовозрастная проказница.

«Да меня нагло совращают! – я в душе смеюсь. – Ой, как некрасиво! Ну, ложись, мадам, будет сейчас тебе массаж по полной программе».

А что? Богиня говорила как-то, что тренировать свои способности лучше всего на посторонних, а уже потом на себе. Получается, чтобы вылечить себя, мне надо научиться хорошо управлять энергиями в телах других людей, и вот передо мной доступное, очень уставшее тело. Усыпить её мне труда не составит, а там начну гонять её и свою энергию. Думаю, что проблемных участков у неё на теле к этому возрасту скопилось предостаточно. Уж руками я точно почувствую, богиня меня такой диагностике в первую очередь учила.

– Ну что ты? – раздалось с соседней кровати. – Я же замёрзну!

Ну-ну, сейчас мы тебя согреем. Жаль, что совсем не так, как ты сама этого хочешь. Мне вас тоже, госпожа, очень хочется, вот только сегодня как-то это, как в бородатом анекдоте – медленно и печально, а мне что-то подобным скотом становиться совсем не хочется.

Посыл на сон, небольшой отток личной энергии.

О! Уже сопит. И правда, устала. Теперь накрываем это голое тело простынкой и одеялом сверху, и моем руки. Смазываем их детским кремом. Купила мне Арина, ещё когда в реанимации лежал. Уж больно натёртости в паху неприятные были.

А вот теперь можно осторожно и к телу приступить.

Удобно садимся на стульчик напротив попки женщины. Ягодицы круглые, загорелые. Стесняться некого, включил себе настольную лампу. Хоть рассмотрим, что тут нам за материал для занятий попался!

С попы и начинаем – я давно мечтал её потрогать!

Но не отвлекаемся, мы всё-таки лечением занимаемся и учёбой, а не подготовкой, для удовлетворения своих надобностей.

Нагнетаем энергию себе в ладони. Теперь – прикосновение к телу, как же приятно, чёрт! «Огурец» вот-вот лопнет. Может, её сонную… того этого? Нет, как-то это паршиво со стороны смотреться будет, а потому продолжаем учиться делать диагностику.

Часа два мучился, истратил кучу своей личной внутренней энергии, но проблемные точки я всё-таки на теле Марины нашёл. Что-то с венами на ногах и в районе низа живота энергии много уходит. Или воспаление, или может, что-то по венерическим заболеваниям, хотя вряд ли, значит, что-то с маткой. Или с мочеполовой системой? Может, каналы забились, или камни в мочевом пузыре? Точно определить не в состоянии пока – знаний у меня ноль. А вот воздействовать на проблемные участки – легко! Разгоняем собственные силы организма женщины и постепенно, очень аккуратно, чтобы не навредить, направляем всю эту мощь на проблемные участки, и через каждые полчаса, диагностика по новой. Часам к четырём дошёл до головы. Пару раз переворачивал это, чмокающее во сне губами, красивое и очень возбуждающее тело. Но сдержался, и боги, кто бы только знал, чего мне это всё стоило, но я выдержал и теперь весь потный и уставший пытался остатками энергии, что едва плескалась во мне, воздействовать на кожу шеи и лица милой женщины. Самое трудное, как можно было понять, было в начале, когда массировал ягодицы, потом немного ложбинку, что прикрывал треугольник трусиков помассировал, а уж про груди я и вовсе молчу. Большие, тяжёлые, чистые, вот только какие-то образования в одной из них. Вот там я больше всего сил своих и потерял.

Забрезжил рассвет. Я укрываю Марину простыней и сверху кладу одеяло. Окно открыто, а кровать, как раз, около него. Как бы не продуло эту обнажённую красавицу. Из последних сил, встав на четвереньки, добрался до своего ложа. Сил снять шорты с футболкой уже нет. Только коснулся головой подушки и тут же отключился.

Сквозь сон дразнящий запах кофе. Степановна запретила мне его употреблять и точно знаю, что в запасах ни моих, ни деда этого волшебного напитка нет.

– Вставай, лежебока! – радостный, весёлый волнующий голосок.

Ангел прилетел!

Точно ангел, но живой, радостный, выспавшийся, и ещё… словно помолодевший.

– Андрюша, вставай, уже полшестого. Поговорим, да я откланяюсь. Дежурство сдавать надо.

Марина, чёрт тебя побери, я в пятом часу лёг, наверное, если не позже, а ты мне – «полшестого», хотя, да, не спорю, за окном уже светло. Распогодилось, солнце утреннее вовсю в окно светит.

– Давай кофейку тяпнем, да шашлычок, что остался, доедим. Я его уже разогрела у девчат в микроволновке.

Вот же, зараза красивая, всё никак не уймётся!

– А-э-э-э-э! – зеваю я, подвывая в полный голос, на всю палату.

– Тише, оглашенный! – смеётся Марина, – соседей разбудишь, больница ещё спит.

Продрал глаза… не показалось! Точно, свеженькая и помолодевшая женщина у меня на кровати, присела с краешка, в руках большая чашка, а там как раз и есть, наверное, кофе для меня.

– Подвинься, встану, – недовольно бормочу я, всё-таки реально не выспавшийся, – хоть рожу сполосну.

Встать удалось с трудом, под насмешливым взглядом моей неудавшейся соблазнительницы. Просто сполоснул лицо холодной водой, разгоняя сон, и подсел к нашему вчерашнему импровизированному столу из табуреток.

Марина бутербродов горячих наделала из лаваша, колбасы и сыра с национальным кавказским кетчупом. А ничё так. Вкусно!

– Ты что со мной вчера сделал, негодник?

Бутеры ушли на «ура», да ещё под обжигающий кофе….

Шуточный наезд, вижу, что глаза смеются.

– И что я такого НЕ сделал? – хохмлю я.

Марина обижено дует губки.

– Про «не сделал» – потом поговорим! – говорит она, стараясь сделать голос серьёзным, но внутреннее веселье выдает выражение глаз, – я спала, как убитая, но во сне мне так хорошо и спокойно было, словно в детство окунулась с головой и почувствовала себя молоденькой школьницей, когда просыпаешься утром, а у тебя ничего не болит! – смотрит она мне в глаза, – и ноги не гудят, и поясница не лом словила. Я гнусь, как юная гимнастка. Пока ты дрых, свою бывшую разминку легко прошла и даже на шпагат села – такого лет тридцать со мной не происходило. А тут, после твоего обещанного массажа такие пируэты выдала, что у самой голова кругом идёт от мыслей. Грудь подтянулась, словно и не кормила детей. Я не говорю про кожу на лице, груди и шее. Девчонки, сучки, тут же на это обратили внимание и на мои руки. Подколоть успели, что я, вместо любовника, себе косметолога завела.

Ага, любовника, значит, не слишком ли он молоденький для этих дам или не дам?

– Чего молчишь? – улыбаясь, спросила Марина.

Я пожал плечами.

– А чего говорить? Ножки я тебе помассировал, хотел будить уже, да ты так сладко спала, ну я…

– Что ты? – настаивает она на откровениях.

– Поясницу тебе растёр, спинку… попа у тебя была холодная. Разогрел, – усмехаюсь я, смотря на Марину. Удивлена таким поведением тринадцатилетнего пацана. Ни тебе стеснения, ни смущения и румянца на щеках. Немного наглости в голосе, пренебрежения и максимум уверенности. Женщин, как я помню, такое отношение к ним всегда заводило.

Бутеры, тем временем, кончились, а у меня в руках уже вторая чашка полная кофе. Теперь настала очередь шашлыка. Его точно надо бы добить. Марина уйдёт, а я завалюсь спать. До десяти часов времени ещё навалом, точно успею, если не выспаться, то уж поспать, это точно. Да и прибраться надо перед приходом деда и его вещи ему на тумбочку сложить.

– Хорошо ты умеешь массаж делать, – задумчиво ответила красавица. – Я словно помолодела и ничего поутру не болит. Такого я за собой что-то не припомню и что самое удивительное, ночного возлияния на лице не видно. Совсем. Странно!

Потом бросила на меня полный благодарности взгляд.

– Надо в пакеты продукты и вино сложить. – Говорю я, – с собой заберёшь, они мне всё равно уже без надобности, а деду я их оставлять не намерен.

– Тут коньяк, что я покупала. Ты же его, вроде как, Яковлевичу хотел подарить? – спрашивает Марина.

– Гене я другой вчера подарил, ты же видела. А этот я знаю куда пристроить, но не подарить, – улыбаюсь я. – Хорошо, что напомнила.

Достаю приготовленный для Марины пакет.

– Это тебе, но я сам то, что отобрал для тебя, тебе сейчас покажу.

Сидим напротив друг друга, я улыбаюсь, а Марина с пакетика глаз не сводит.

Хотя, в принципе, набор тот же.

– Айфон. Лучшее из того, что у меня было.

Протягиваю трубку Щербатого.

– Ого! – восклицает красавица, – он же безумных денег стоит!

– Да ладно! – смеюсь я, – он мне почти задаром достался – клетками нервов заплатил.

Внимательный взгляд мне в ответ, но молодец, вопросов лишних не задаёт.

Ну, а остальное, увы, только для мужчин подойдёт. Перстенёк золотой с камушком, – выкладываю я часть подарка на стол и цепочка с крестом. Тебе такой носить не получится.

А Марина, подхватив цепочку, усмехается в ответ:

– И мужу слишком жирно будет. Сдам в ломбард, а себе на эти деньги от тебя сама подарок прикуплю. Можно?

И такой взгляд щенячий.

Я улыбнулся в ответ.

– Конечно, можно – это твои подарки, распоряжайся ими, как тебе заблагорассудится. Ну и последнее – портмоне.

– А это мужу отдам, пускай пользуется! – смеётся она. Но если ты и туда купюры положил, то он их точно не увидит, я знаю на что их можно, и даже нужно, потратить!

Молодец. Практичная и красивая дама. Вроде только проснулись, а она, мне кажется, всё краше и краше. Прямо расцветает с отступлением ночи. Наверное, я малость перестарался по неопытности, уж слишком много и своих и её сил потратил на восстановление организма. Урок мне.

Сложив мои подарки в пакетик, Марина как-то уж очень грустно посмотрела на меня.

– С одной стороны, очень жаль, что я заснула вчера, – вздыхает, – у меня на тебя были совсем другие планы.

Знаем мы ваши планы! Растрезвонила на всю больницу про мой нестандартный размер, даже скромница Зизи не удержалась от проверки.

– С другой стороны, ты раскрыл себя, как врачеватель и лучший в мире массажист. Я себя чувствую, как в далёком детстве. И любви… очень-очень хочется.

Посмотрела на меня таким взглядом, что мне резко поплохело, а «огурец» в штанах начал быстро наливаться силой.

– Но времени нет, да и светло слишком.

Вздохнула. Точно, видно, предпочитает молодые тела. Впрочем, как я и раньше говорил, сложно её за это осуждать.

– Яковлевич говорил, что на обследование тебя вызовут, и направление в детдом пришлют. Приезжай, тогда и наверстаем! – обещает она, отчего я сам чуть на седьмое небо не взлетел от счастья.

Я согласно киваю, не в силах произнести и слова. Вот же, опять этот дискомфорт с телом, но мы над этим потом обязательно поработаем.

Всё, теперь на выход. У двери обняла и в щёку поцеловала, прижавшись ко мне своей восхитительной грудью.

Ключ не забыл вернуть, помня слова своей Зизи, прибрался в палате, раздевшись и поставив будильник на часах на полдесятого, завалился спать.

* * *

– Ну ты и дрыхнуть!

Голос Сани вырывает меня из нирваны.

Продрав глаза, смотрю на часы на руке, с ума сойти, чёртов немец! Мне спать ещё полчаса, а он припёрся, как и обещал!

– Вставай, а то всё проспишь! – смеётся бугай.

– Так он и так всё самое интересное проспал, – раздался голос деда, – к нему тут бабы косяками ходят, а он дрыхнет.

Бабы? – изумился я. Ну, понимаю, Марина бы пришла перед сменой попрощаться, но кто ещё? Неужто Зизи сменила свои планы из-за меня?

– И кто такие? – уже Саня впрягся в разговор с Макаром, пока я поплёлся к умывальнику.

На этот раз утренний моцион пойдет по полной программе – с чисткой зубов, подмыванием мудей и сменой белья. Старые грязные трусы с собой не потащу. Сменка есть, так что со старой рваной футболкой весь неликвид на выброс.

– Так Марина Николаевна проведать заходила, она как раз собиралась домой после дежурства. Посидела около него на краешке кровати, погладила по волосам этого оболтуса и ушла. Потом девка нашего врача, из реаниматорской, заглянула. Вроде, тоже попрощаться пришла. Всё новым айфоном светила и такая радостная отчего-то была. Наверное, ей её хахаль подарил за лучший минет – о ней по больнице такие слухи гуляют!

Понятно. Как и ожидалось, высосала из Яковлевича себе подарок. Надеюсь, золотую цепочку с крестом ей не удалось таким же макаром отработать. А между тем, найдя новые уши, в лице Сани, Макар, который дед, продолжал:

– Затем молоденькие шлюшки заявились. Есть тут у нас две ссыкухи, на передок слабые. Что-то про массаж гутарили между собой и очень расстроились, когда увидели, что объект их воздыхания в отрубе. Шлюхи – они и в Африке шлюхи. Видно, что-то хотели, да и знали, чем с нашим пацаном расплатиться. Вот только причём тут массаж?

Как раз то и причём! Они и на дежурстве вчера были. То-то Яковлевич про хвосты говорил, которые по самые уши отрубает. Значит, тоже пытались намылиться на наше суаре, а массаж…

Вот же, Марина! Ну не умеет женщина язык за зубами держать, растрепала, видно, про чудесное действие моего массажа по всей больнице. У неё тут каждая вторая в лучших подругах ходит. А как же, надо же, типа, с подругами такой радостью поделиться.

Какое счастье, что сегодня меня выписывают, а то каждая ночь была бы для меня пыткой в виде осязания голых баб. И если эти молоденькие шлюшки нашли бы, чем со мной расплатиться за мои услуги массажиста, то та же начальница отделения, в которой килограмм сто пятьдесят…

Я даже зажмурился от страха! И ведь не откажешь.