Текст книги ""Фантастика 2025-1". Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Юрий Москаленко

– Так точно, Ваша Светлость. Но это один человек. Он турок крещёный. Будет и переводчиком, и проводником в Яффе и Иерусалиме, его услуги сверх оговорённых даже оплачены.

– Турок? Слышь, Алиса, за двенадцать дней турецкий выучишь? – калмычка переоделась под какую-то китайскую принцессу, вся в шелках и ожерельях золотых. Да и похожа. Смерть всем любителям японский гейш. Красотка.

– Постараюсь, Александр Сергеевич.

– Он ещё арамейский знает…

– Я тоже.

– Зовут проводника Али Эльверди, – он нас будет ждать на пароходе «Бессарабия»

Событие двадцать второе

Из Орла, в числе прочих паломников, отправилось на открытие семейство купцов С—х, людей в свое время очень известных, «ссыпщиков», то есть, проще сказать, крупных кулаков, которые ссыпают в амбары хлеб с возов у мужиков и потом продают свои «ссыпки» оптовым торговцам в Москву и в Ригу.

Лесков Н. С., Несмертельный Голован

О своем решении стать пиратом, а пардон, капером, Кох пожалел за эти двенадцать дней, что они чапали до Яффы раз сто. И дело не в морской болезни. Её почти не было. Первые дни ещё немного мутило, и всё время хотелось пить, а вот есть не хотелось, но вскоре это закончилось вместе с юго-западным сильным ветром. Ветер был встречный и паруса не ставили совсем, шли, дымя на всё чёрное море и шлёпая огромными колёсами по чёрным волнам.

Дым! Дым был причиной того, что желание стать морским волком сошло на нет. Конечно, он собирался захватить парусные фрегаты, и там этой гадости, от которой резало горло и глаза, не будет, но ведь это последняя будет война, где ещё примут участия парусные корабли. А дальше на десятилетия, на век почти, вот такой ужас, пока не изобретут приличных дизельных двигателей и всякие турбины. Романтика парусного флота исчезнет. Останется тяжёлый труд и ужасные условия существования.

Дым стелился, прижимаемый ветром, по палубе и залезал во все щели, как не закрывайся в каюте, а он проникнет и будет вызывать кашель и слёзы. Сашка прямого молиться был готов, когда на пятый день они прошли Дарданеллы и вышли в Эгейское море, и ветер стих, и они направление сменили, теперь двигались на юг. Даже часть парусов капитан поднял. Сашка бросил страдать и переместился на палубу, благо появилось солнце и сразу потеплело. Может и не плохо быть корсаром⁈ Вот, бывают же такие дни. Рядом устроился их проводник и переводчик.

– Господин Али, а чем занимаются паломники эти двенадцать дней обычно? – а чего интересно, он вот калмыцкий повторяет, а народ чего делает?

– За дэлфином смотрат. В карта играют. Водка пьют. Мал мал молотся.

– Молятся. А чего мал мал? паломники же?

– Э. Я нэ знют. Они сами, я сами.

– Ясно, а женщины, тоже в карты играют? – Холоневский же рассказывал, сколько мороки с оформлением документов для женщин.

– Женщины мал играются, они цык-цык. Не заю слова, – турок показал непонятные движения руками.

– Алиса, чего он пальцами там тычет? – эта девица, которая по уровню подготовки десяток Мат Хари (или это не склоняется?) Мата Харей за пояс заткнёт, сидела рядом с каким-то журналом на русском языке и книгой на нерусском и бубнила чего-то, видимо стихи учила. Движение было похоже на нечто неприличное.

– Вяжут, Александр Сергеевич.

– Да, да. Они вяжут, – обрадовался переводчик.

– Фух. Я уже чёрте чего представил. А в карты на деньги играют? – вот почему-то поездка ко гробу Господню и карты не сочетались у Сашки в голове.

– На деньги, каспадина князя. Много прогрывать один купец в прошлый поездка. Много тысячи, тысячи и тысячи, – осуждающе ткнул пальцем в небо турок.

Сашка посмотрел, там кружили чайки или альбатросы, проходили мимо какого-то очередного острова, коих в Эгейском море, как блох на Барбоске. Осуждающего старца с белой бородой Сашка не заметил.

Да, русские люди любят сбежать за границу, чтобы деньги проиграть. Вспомнилось предисловие к книге «Игрок», одного маститого писателя. Если коротко, то звучало это так. Одному нашему соотечественнику поставили четыре памятника в Германии – в память о его отчаянной игре. Речь о Федоре Достоевском. (Нету у них в Фатерлянде отчеств. Темнота.) Он часто жил на разных немецких курортах и играл там в казино вместо того, чтобы лечебные ванны принимать. В Висбадене, вроде бы, он проиграл все деньги, из-за этого взял ссуду в издательстве, опять её проиграл, и был вынужден в кратчайшие сроки дописать роман «Игрок», под который и взял ссуду. В знак уважения казино назвало один зал в честь великого писателя. А в XX веке в городе появился бюст Достоевского.

Ссука. Нет бы поставили за книгу. Так за азарт. Да, поневоле вспомнишь песенку: «Тургенев если написал „Му-му“, то памятник Толстому почему»?

– Алиса, а ты чего турецкий не учишь?

– Учу. Я турецкую книгу читаю. Он не турок. У него акцент.

– А ты откуда знаешь?

– Чувствую.

Переводчик уже ушёл. Да и бог с ним. Главное, что он знает Яффу и Иерусалим.

Прибыли в Яффу поздно вечером, почти ночью и естественно никто их на пирс не пустил, там горели еле видимые отсюда несколько масляных фонарей, которые напомнили Сашке, но нужно расширять бизнес с уличными фонарями, до электричества ещё десятки лет, нужно успеть набить карман. Потом спрос на светильный спирт резко упадёт. Ну, теперь это уже после войнушки. Если всё удастся, и он качественно ограбит Англию, то может и не надо будет такой мелочёвкой заниматься. Можно будет без помощи Франции замахнуться на Транссиб.

Глава 11

Событие двадцать третье

Мне почудился скрип отворявшейся двери, потом легкий треск переломанного сучка.

Тургенев И. С., Первая любовь

До полуночи примерно спал Сашка сном младенца… А как спят младенцы? Они вечно просыпаются среди ночи и орут. А ещё они обязательно наделают под себя. И во всём этом спят. Так что, ну, его. До полуночи спал Сашка сном немладенца. За день намаялся. У парохода чего-то там сломалось и шли под парусами какое-то время. Ну и Кох не утерпел, спустился в трюм и стал помогать – мешать кочегарам и механику ремонтировать агрегат. Насчёт помощи хрен его знает, тут подержать, там кувалдой садануть, тама не суйся, а вот извозился в саже, обжёгся и устал, как настоящий кочегар. А всё любопытство, не, ну и интересно же посмотреть, как паровая машина устроена. Блин, такой огромный монстр прожорливый и всего двести пятьдесят лошадиных сил. Сашки прикинул расход угля, скорость, и мысленно себе спасибо сказал, что решил пиратствовать на парусных фрегатах. Без дозаправки от Сан-Франциско даже до Ванкувера не добраться, не то, что до Сингапура. Ну, чёрт с ним, с полными трюмами до Ванкувера, а там что загрузят и спасибо скажут. Нет, там пушками встретят. Так что, для Дальнего Востока времена пара ещё не наступили.

– Александр Сергеевич, вставайте, – Алиса в джинсах и рубашке навыпуск трясла его за плечо.

– Ты это брось, дочка, иди спать, – навыдумывал всякую хрень Кох, ну замечал, какими глазами на него обожающими девица смотрит.

– Вашество, там две лодки полные людей к кораблю пристали, – склонилась к нему полиглотка и жарким шёпотом ухо обожгла.

– Вона чё? – Сашка мигом вынырнул из немладенческого сна.

Сон-то прошёл мигом, а вот голова отключилась. За двадцать лет пребывания в этом теле Виктор Германович практически от всех болячек излечился. Ходил нормально, обе руки вполне его слушались, можно даже сказать, что атлетом стал. Ежедневные пробежки и тренировки на снарядах своё дело сделали. Может не Андрианов, но и кубики есть и мышыцы, где надо. Только две проблемы остались. Он по-прежнему в минуты волнения ничего не мог с собой поделать, голову заполнял чёрный туман и нужно было закрыть глаза и баранов считать. Когда десятка хватало, а когда и пятидесятый баран не помогал. Сейчас после двадцати мозги прочистились. Ну и никакие тренировки из него Алана Делона не сделали. Так Джеки Чаном и остался.

– Что за лодки…

– Тихо, Вашество, они на незнакомом мне языке говорят, уже поднимаются. Али им лестницу скинул, – приложила палец к губам Алиса.

Кох снова зажмурился, нет, с мозгом нормально всё. Соображал, прикидывая расположение кают, чего делать, куда бежать. Он жил в отдельной довольно большой каюте на корме. Ют вроде называется. Здесь же рядом были ещё три каюты. В одной жила Алиса, во второй «юрист», он же польско-русский граф Пётр Игнатьевич Холоневский, а в третьей капитан корабля Николай Павлович Спицын. А вот каюты для остальных пассажиров располагались в трюме и на баке, то есть, на носу. Кто бы ни были эти незваные гости, нужно на всякий случай подстраховаться и разбудить калмыков, решил Сашка после чего дёрнул Алису на кровать.

– Сиди тут, и не вздумай геройствовать, – прошептал Виктор Германович девушке в ухо и пальцем ещё пригрозил. С этой Хари станется, попрётся воевать

Дверь не скрипнула, открываясь. И Сашка себя мысленно за это по голове монгольской погладил. Когда заселялся, дверь открыл, а она как заскрипит, что ему пришлось до пятидесятого барабана досчитать. Не прямо уж каждый раз, но частенько скрип несмазанных дверных петель мозг в черноту погружал.

– Смазать петли, – рыкнул он на матроса, что нёс за ним саквояж. – И все до единой двери в каютах. Услышу ещё раз скрип и прикажу выпороть.

Вот сейчас точно пригодилось, дверь совершенно бесшумно отворилась. Сашка, пригибаясь, скрываясь за мачтой и бухтой каната, проскользнул к носу судна и притаился за следующей мачтой. Чего-то таскали люди на корме, шепотом переговариваясь. И один за одним на палубу поднимались люди. Хрень какая, неужели кто-то решил захватить корабль? Или это против пассажиров – паломников чего-то затевается, местные головорезы решили христиан ограбить? А чего некоторые по слухам везут большие пожертвования для своих храмов. И Али? Что-то в этом логическом построении хромало. Али видел, что плывут совсем не простые паломники. Больше всего Сашка с калмыками походили на воинское подразделение, и их, блин, больше сотни человек. Все молодые и тренированные, напасть на сотню – это нужно либо оптимистом быть конченным, либо дураком законченным. И Али видел, что ребятки не простые. Ножи метали, приёмы рукопашные на палубе отрабатывали. Нет, не получалось построить в голове конструкцию, где пусть даже два десятка бандитов решила напасть на роту спецназа ГРУ. Ну, без ГРУ. Один чёрт. Пока так рассуждала голова, Сашка вне зависимости от неё добрался до кают на носу. Каюты были четырёхместные и в них обитали командир его сотни Бамба, что означает щит, старший сын Улана и брат Алисы, и десятники. Ребятам… м… мужикам по двадцать четыре года, они все с первого выпуска школы и уже давно женаты, и дети есть, но тренировки не бросали и вдесятером с даже с двадцатью захватчиками должны справиться. Да и Бамба с Сашкой помогут.

Дверь в каюту так же без скрипа распахнулась, и Сашка потряс за плечо спящего командира. А вообще расслабились. В чужой и не сильно дружественной стране – Турции России точно не друг, даже постовых на ночь не выставили. Ну, это Сашка сам виноват, не дал команды. А инициатива, как известно, имеет инициатора.

Событие двадцать четвёртое

Контрабандист – это единственный честный вор, ведь крадет он только у государства.

Чарльз Лэм

Печорин… А именно это сравнение пришло Коху в голову, когда всё закончилось. Этот товарищ у Лермонтова ненароком разворошил кубло контрабандистов…

Десятники вооружились пистолетами и короткими кинжалами. Собрались быстро и пары минут не прошло. Сашка первый вышел на палубу и прислушался. Там у кормы всё так же чего-то шубуршались. Даже переговаривались вполголоса, хотя слов было не разобрать. Так, общий шум. Крадучись, прикрываясь мачтами, бухтами канатов и сложенными парусами, все двенадцать человек добрались незамеченными до места, откуда было ближе всего к непонятным гостям.

– Пошли, – Сашка хлопнул по плечу Бамбу.

Стремительный бросок чёрных силуэтов, и послышались удары и крики, выждав несколько секунд, Сашка последовал за калмыками. Чего им мешать, не маленькие, должны справиться. Зачем их готовили столько лет⁈ Однако и сам Кох сумел поучаствовать в схватке. Из общей массы чёрных тел выскочил человек и бросился к противоположному борту, получилось, как раз навстречу Коху. Сашка выскочил ему навстречу и встретил ударом в грудь. Беглец кхекнул и свалился спиною на палубу. Кох схватил левой рукой человека за волосы и правой зарядил в челюсть. Беглец опять кхекнул и затих. Решил выспаться, наверное.

Шуму понаделали мама не горюй. Раздавались крики, стоны, удары чего-то по чему-то, и характерные – падающих тел на деревянную палубу. Бумс. Это чья-то голова с ней встретилась. Вскоре и свет появился. Пока всё было только половинкой луны освещено и яркими южными звёздами. С зажжённым фонарём в руке выбежал из трюма боцман, а через минуту и капитан из своей каюты, тоже с зажжённым фонарём, пожаловал.

– Что тут происходит? – сразу видно морской волк, хриплый бас капитана подавил децибелами все остальные звуки.

Два фонаря, явно изделия фирмы Кохов, пусть и не прямо уж ярко-ярко, но надёжно осветили поле минувшего боя. Десятка полтора человек лежали на палубу и последним калмыки вязали руки за спиной.

– Али? – Сашка узнал в одном из лежащих переводчика – проводника к святым местам, – поднимите его.

Крещеного турка вздёрнули за локти и привели в вертикальное положение.

– Что тут происходит? – капитан корабля Николай Павлович Спицын поднёс фонарь к окровавленному лицу переводчика.

– Оля-ля, Ваша Светлость, вы истинный Печорин, – от нагромождения ящиков у борта к их группе шёл «юрист» Холоневский.

– В смысле? – Сашка двинулся навстречу.

– Контрабандистов поймали, – махнул рукой себе за спину в сторону ящиков польский граф.

– Да, что тут творится в конце-то концов? – вновь взревел капитан.

– Пётр Игнатьевич, вы что-то знаете? – Сашка от рыка остановился, так и не дойдя до ящиков.

– Откуда, только больше всего это похоже на контрабанду. На нашем корабле что-то в этих ящиках доставили сюда из России, явно минуя таможню, и тут показывать товар местным таможенникам господа тоже не собирались. Осталось узнать, что же в ящиках.

– Али? – Сашка вернулся к турку.

– Вы пожалеете, мая большой начальник знаеть.

– Да ну! Бамба посмотри, что в ящиках.

Послышался скрип отдираемых досок и через пару минут в круг света вернулся командир отряда калмыков с лампой в руках.

– Тесен мир, – хмыкнул Кох. И действительно – это была лампа его с братьями Кох совместного предприятия.

– Я думал это ваш груз, господин Болоховский, – насупился разобравшийся наконец в ситуации капитан.

– Нет. И что делать будем? – Сашку теперь ситуация эта забавляла. Только ведь и правда, что теперь делать?

– Отдайте наше… добра, и мы уйдет, – не так грозно, как в первый раз заявил Али.

– Что думаете, Николай Павлович? – только в историю с контрабандой ещё в самом начале выполнения миссии Сашке влипнуть не хватало. Это ведь точно тут завтра будет куча турецких полицейских и таможенников. И как они разрулят ситуацию, и как отреагируют на сотню вооруженных человек, было неизвестно, но добром кончиться не могло.

– Только лампы? – Сашка кивнул и к носу Али поднесли фонарь.

– М…

– Бамба. Проверьте.

– Есть ящик с пистолетами. Странные, штук двадцать, – минут через пять сообщил, вернувшись, командир калмыков.

– Покажи.

Ого. Кох таких и не видел. Наверное, это Кольт, раз с барабаном. Выходит, американцы его уже выпускают, а он маялся с переделывание девайся немецкого на двуствольный. Хорошая и полезная для них вещь, если есть патроны.

– А патроны? – Сашка вновь приказал осветить Али.

– Тысяча штук, – а не плохо его отделали вся физиономия бородатая в крови, нос поди сломали.

– Я куплю у вас пистолеты по…

– Пятьдесят рублей…

– Ни хрена себе. Хотя. Пусть будет. Господин капитан, давайте их отпустим. Вам же не нужны проблемы с полицией здесь, а потом в России. Мы ничего этого не видели. Завтра расстанемся, и вы спокойно поплывёте домой, решил проявить инициативу Кох.

– А если информация…

– Вы шутите, Николай Павлович? Тут нет ни одного человека, которому это выгодно. За своих людей я ручаюсь головой.

– Тогда давайте проделаем всё это быстро. Развязывайте этих злодеев. Скоро светать начнёт.

Через десяток минут лодки, загруженные ящиками с лампами, отчалили от корабля. С ними отчалил и Али. Остались они без переводчика и проводника к Святым местам. Зато с ящиком револьверов. Как оказалось, это были кольты «драгун». Барабан на шесть патронов. Всё же американцы ушли вперёд по сравнению с европейцами в вопросе оружия. Вполне на вид и вес приличный револьвер. Калибр 44. В американских калибрах Кох силён не был, но если в миллиметры переводить, то 11.5 мм. Жаль маловато получили револьверов. Двадцать штук на сто десять человек. Обязательно, как доберутся до Сан-Франциско нужно на всю команду закупить.

Событие двадцать пятое

Как я могу верить в Бога, если буквально на прошлой неделе мне закрутило язык под валик электрической пишущей машинки?

Вуди Аллен (Аллен Стюарт Кенигсберг)

Никаких возвышенных чувств, никакого просветления от въезда в Иерусалим Сашка не испытал. Ну, не верил он в бога. Даже если там чего-то такое и есть, то сказка про Иисуса его вообще не вдохновляла. Вот нет её у иудеев и ничего, справляются. А уж все церкви, хоть католическая, хоть протестантская, хоть православная, которые борются друг с другом, сжигают людей, продают индульгенции и отпускают грехи преступникам, если он десть раз прочитает отче нас… Это полный бред. Просто люди хорошо устроились и стригут деньги с несчастных людей. «Мне посредник между мной и Богом не нужен!» – Толстой, кажется, сказал. Кох, как-то классный ответ Льву нашему прочёл: «Богу нужны деньги, а передать их ему без РПЦ невозможно. Вот и результат, – отлучение…»

Может он и не прав, но так воспитали и менять чего-то после восьми десятков прожитых лет в своём отношении к церкви Кох не собирался. И вид Иерусалима с узкими загаженными улочками, с тысячами нищих, выпрашивающих милостыню, с вонь невозможной из дворов и, заваленных навозом, улиц не подвиг Сашку к изменению своего отношения к церкви. Больше всего Виктора Германовича поразили бродящие по улицам сотни бездомных собак. Прямо банды, бросающиеся на людей и друг на друга.

Храмы в центре города обветшалые, заборы полуразрушенные, толпы потных вонючих людей, толпящихся в храмах. Ужас ужасный. И ведь миллионы рублей, франком, пиастров и всяких других долларов и даже фунтов ежедневно люди привозят и оставляют в храмах. Неужели за такие просто сумасшедшие деньги нельзя навести в городе порядок. Сашка бы приказал выловить собак, завёл дворников, заставил построить общественные туалеты, а то паломники, приседают прямо на улице. А кто мешает местным властям штрафовать за выплеснутые на улицу помои. И это святое место? Выходит, богу нравится вонь, бардак, грязь, кучи навоза. А ну, да всё естественное не безобразно. Если раньше Сашка не верил в бога по привычке, то теперь из чувства противоречия. Не может вот это подвигнуть к вере бога.

Так что, оставив несколько пожертвований в храмах русской православной церкви, Виктор Германович заторопился назад в Яффу. Программу минимум он выполнил, по Святым местам прошёлся. В храме Гроба Господня побывал. Всё, генуг.

От Яффы до Иерусалима по ужасным дорогам, который после постройки их римлянами две тысячи лет назад так никто ни разу и не решился отремонтировать, километров семьдесят. И это за день не преодолеть. Огромный поток движется по этой дороге. При этом движение не разделено на правое и левое. Вечно сцепляются повозки колёсами, вечно слышится ругань. Часто происходят драки между паломниками. Ну, к Святым местам же идут, как без драки. «На тебе, рожа иудейская, это вы нашего бога распяли!».

Сашка отрешился от этого. Они с Алисой и «юристом» наняли роскошный экипаж, чуть не карету королевскую и путешествовали в относительном комфорте. Примириться с жизнь мешали миллионы мух, и удушающая жара. А ведь самое начало апреля, что же будет в июле. А ещё пыль. Местные власти даже по утрам дороги не поливают поливальными машинами. Вообще расслабились. И вот из-за всего этого случится Крымская война. Ведь формальным поводом начала русско-турецкой войны, которая потом перерастёт в Крымскую с вступлением в неё Великобритании, Франции и каких-то итальянцев, станет требование Николая передать ключи, скорее всего символические, от храма «Гроба Господня» православным священникам.

Ну, в оправдании Николая можно сказать, что сначала к Константинополю французы подгонят то ли флот то ли первый в мире броненосец и потребуют передать эти ключи католикам. Наполеону нужна эта война, чтобы удержаться у власти. А вот зачем она Николаю?

Калмыков с собой в Иерусалим Сашка не взял правильно. Во-первых, рейд сотни инородцев с восточноазиатской внешностью был бы испытанием сам по себе. Их бы все встречные поперечные пытались задирать и оскорблять, а его парни вряд ли такое бы терпели, а во-вторых, это бы обошлось в приличную сумму. Они втроём, пусть вчетвером с нанятым в Яффе проводником потратили за шесть дней считая две дороги и не считая сделанные Сашкой пожертвования, рублей двести. А если бы ещё сто десять человек. Труба! В смысле, разорение. Да и какое дело буддистам до Иисуса.

Калмыки оккупировали в Яффе одну из гостиниц и ждали там возвращение «паломников». Приказ им Сашка дал, сидеть тихо и в драки не ввязываться, а уж смертоубийств вообще избегать. А Бамбе Сашка ещё поручил присматриваться к кораблям, что прибывают в порт. Нужен такой же средних размеров пароходофрегат французский или италийский, что доставит их до Мальты или лучше до Гибралтара.

Но… По возвращении оказалось, что всё плохо. Ничего из порученного Бамба не выполнил.