Текст книги ""Фантастика 2025-1". Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Юрий Москаленко

Соавторы: Эльдар Сафин,Андрей Шопперт,Александр Карпенко,Татьяна Орлова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 272 (всего у книги 378 страниц)

Глава 8

Такси. Мелькают огоньками ночной город. Проспект Ленина, сейчас развилка и пойдёт прямая дорога на Дзёмги…

Водила, явно удивлён ночному пассажиру в виде инвалида с костылями, к тому же, явно подростку. Но молчит. Я плачу, и кто там деньги за выполненную работу платит, не столь уж и важно.

Путь держим не в интернат, нет, моя цель на данный момент, больница номер два, на Культурной. Туда, скорой помощью, оперативно пострадавших ребят доставили. Димка в реанимации, со слов Алинки, состояние крайне тяжёлое, задето лёгкое и печень. Парень на грани.

Вот же, погуляли…

Ну и Ленка-пенка с разбитым фэйсом, там же. Думаю, и все родаки уже собрались.

Димке и операцию успели сделать, но сейчас врачи консилиум собрали, требуется срочная ещё одна операция, а вот как раз в её успехе, врачи наши, очень сильно сомневаются. Опасно, и пытаются что-то выждать.

Всё это на меня вывалила Алинка, стоило мне, только включить телефон и набрать её номер. Но разговаривать при Марине, я не решился, просто собрался по-быстрому и на выход… объяснять девчонке ничего не надо было, всё было написано, видно, на моём лице, хотя прощание наше, меня очень зацепило.

– … Спасибо тебе… – шепчет девушка. Прижала мою голову к своей груди.

Стоим, обнявшись, в коридоре. Только что прошёл звонок на телефон, такси у подъезда.

Трусь носом о возбуждённый сосок. Увы, наверное, я до него губами смог бы достать в прыжке. Девчушка реально высокая, но от того, не менее красивая.

– Нога совсем не болит – не зная, что сказать в такую минуту, мямлит она.

М-да… лечение, едва сам ноги не протянул, хотя… вот сам стою я совсем без помощи костылей. Вон они у стенки сиротливо приткнулись. И что интересно, а я ведь боли в ногах НЕ ЧУВСТВУЮ!!! Но об этом феномене, я потом как-нибудь подумаю.

Мягко моё лицо за подбородок нежные пальчики девочки приподнимают, а потом сладкие губы прикрыли мой рот в благодарном поцелуе…

Долгом, захватывающем, и это у милого наглого её язычка на моих зубах. Кружится голова и отток крови вниз от неё, к младшему брату.

Вот же, как не вовремя то.

Но как же сладок, этот прощальный поцелуй. Я, почему-то понимаю, что между нами уже никогда ничего подобного больше не произойдёт. Девчонка уж больно целостная… и продолжать отношения с несовершеннолетним, она уж точно не станет особенно, если серьёзно решила на этого пацана начать работать, хотя официально будет числиться, при интернате, тренером, а то и физруком.

Жаль… искренне жаль, ведь я реально, почти влюбился.

Отстранились друг от друга на пару сантиметров. Мои руки поглаживают аппетитную упругую попку девушки.

– Если нога и общее состояние позволят, то уже сегодня жду в интернате – говорю я.

Смотрит и слушает не перебивая.

– Отзвонись, прежде чем соберешься. Машину за тобой пришлю.

Чувствую, что собралась возражать, но не даю, сильнее к ней прижимаюсь…

– ещё раз, машину за тобой пришлю. Что-то, кто мне дорог, стал в последнее время попадать в неприятные ситуации и вот теперь и вовсе сильно пострадал. А ты для меня теперь очень, как важна, так и дорога, как девушка, как друг.

Поднимаю голову. Смотрю в её заплаканные глаза.

М-да… а ведь, если бы не звонки и смс Алинки, то я бы остался до утра… до самого утра, а там…

У самого в глазах защипало… спасибо, что голова высоко задрана, но всё равно Маринка увидела, как в моих глазах накапливаются слёзы.

Наклоняется…

И очередной продолжительный поцелуй…

Голова кругом…

Надо бы это быстрее прекращать, а то я точно никуда не уеду до самого утра, и пускай весь мир подождёт, вот только боюсь, нельзя мне задерживаться.

Вопрос жизни и смерти, и хотя никаким боком к состоянию ухажёра Ленки-пенки, но вот чувствую ответственность за ребят. Да и я, по ходу, ведь в этом болоте всю воду перемутил, тут не отвертишься, от душевной ответственности за этих, ещё совсем детей.

Пересилив себя, отстраняемся друг от друга. В штанах очередной взрыв. Ох уж эти поцелуи, прощальные.

Шаг назад. Прижимаюсь спиной к входной двери.

– Не забудь про спиртное, ты навсегда трезвенник. Не надо своё здоровье и молодость убивать. С Анастасией я сам, в наших отношениях, разберусь – говорю я – ты в наши разборки между собой не лезь, даже, если она тебя об этом просить будет.

Кивает, соглашаясь.

– Это ваши дела – говорит она.

Улыбаюсь ей поощрительно.

– По работе всё плотно обсудим, как напишешь заявление об устройстве на работу. С директором, о тебе, я переговорю. А сейчас прости, спешу, боюсь без моей помощи случится страшное.

Кивает. И снова приблизившись, впивается в мои губы страстным благодарным поцелуем…

Всё… вот и момент прощания навсегда, как возможных любовников. Уверен, нашим отношениям так и не наступившим, по сути, наступает печальный, но такой нежный конец.

Отстраняюсь. Щелчок замка…

Костыли беру в одну руку и сам на своих ногах, совершено не хромая, быстро выхожу в коридор лестничной клетки, к нише лифта. Боли в ногах, хоть и не чувствую, на подвиг спускаться по лестнице на своих двоих с десятого этажа, я как-то пока не готов, да и со своим теперешним состоянием стоит разобраться, что со мной и куда пропала боль в ногах. Я выздоровел?? Или это временное облегчение?? Понять бы ещё о причине таких событий…

Прощальный влюбленный взгляд, тонкая печальная улыбка на её устах мне ответом…

Всё, лифт…

А теперь вот такси уносит меня от дома молодой прекрасной чаровницы и, похоже, что навсегда. Нет у нас с ней будущего, нет, а жаль, искренне жаль…

Но мысли перевожу на другое…

Что со мной?? Как произошло то, что я боли в ногах не чувствую… от слова – совсем!!

Я радостный? В этом плане да, но вот непонимание происходящего и произошедшего со мной напрягает, и это мягко сказано. И ещё, лечение…

Откуда я столько в себя жизненной энергии, на халяву, хапнуть смог?? Ведь чувствую, как меня всего сейчас распирает от желания действовать, и ведь чувствую, что могу горы свернуть…

Оргазм??? Нет, не мой… нет. Я то, конечно, хоть и не правильным образом получил его, и не раз, крайний, вот у самых дверей входных случился. Тогда что?? Это от неё я, через своего друга, даже не совершив плотное внутреннее проникновение в самое сокровенное девушки, а просто трясь о её киску, столько выплеснувшейся энергии из её естества похитил??

Почему похитил??? Она её, эту любовную субстанцию, получается, при оргазме сама выплёскивала, а я начал поглощать и при переизбытке выталкивать из себя, этим самым, вызывая у неё очередной приступ сладострастия и как следствие, разрядки, а потом?? А потом всё слилось, я впитываю в начале, а потом выталкиваю, вызывая у девушки очередной оргазм, который происходил всё интенсивнее и продолжительней, даря мне, море энергии, от переизбытка которой, в результате, я чуть кони не двинул.

Получается так.

И что из этого следует? Какие первоначальные выводы можно сделать???

В голову приходит ОДНО!!! Богиня Любви! Любви, бляха муха. Любви!!! От её щедрот, я в теле спасённого сына. Спасённого ею, и мной. И получается… получается, от любви, вернее, её апогея и заряжаюсь энергией Любви?? Магия Любви???

Ох, ты ж… какие перспективы тогда открываются, если я прав в своих предположениях. Но единственный опыт ещё не доказательство моей правоты. И что теперь?? Начать всех в свою постель тащить и доводить до оргазма, чтобы подтвердить свою теорию, а главное, получить доступ к бесхозной почти халявной энергии, для своих опытов?? Ещё вопрос, на что я сейчас, с таким запасом в себе, способен?? Как бы не надорваться, если замахнусь на то, что мне не по плечу, не по силам.

Но сама мысль о получении таким способом дополнительных внутренних сил, мне очень нравится. Чего там говорить, этот способ очень приятный.

Но опять же, в полный рост встаёт вопрос о постоянной, не паленой любовницы. И для организма и его здоровья хорошо, и у меня, от посторонних мыслей, уши от спермотоксикоза пухнуть не будут, ну и энергия эта, халявная…

Однако это надо решать и причём, как можно срочнее. Подумаем об этом потом, вот опять вызов по телефону.

Ого!!! Наталья Андреевна на связи, понятно, сейчас стружку с меня лично снимать будет, даже помощью сестрёнки пренебрегла.

Что ж… посыпаем голову пеплом…

– Алё!!! – Придушенным голосом говорю я.

– Ты где? – Жёсткий и сильный голос нашей Тэтчер.

Я резко подобрался, явно что-то от меня хотят, такое, я обычно в разговорах с начальством это всегда чувствовал, на уровне инстинктов.

– На такси в больницу еду – отвечаю я чётко.

И куда придушенность девалась.

– На входе тебя будет ждать санитар. Проводит к главврачу. Мария Сергеевна Вальц. Я у неё сейчас нахожусь. Вышла на балкон, чтобы наш разговор никто посторонний не слышал.

Я приподнимаю брови. Интересно к чему такая конспирация, ведь реально, я с Натальей не о любви говорить буду, хотя и жаль. Нет, эта женщина действует на меня, как удав на кролика, тянет меня к ней, по страшному, как к женщине тянет.

А она, между тем, продолжает…

– Дима в тяжёлом состоянии. Находится на грани жизни и смерти. Тяжёлую рану получил, очень тяжёлую. С лёгким вроде врачи более-менее справились, а вот печень. Ждут прибытие хирурга, но прогнозы на операцию хреновые. Всего десятую часть дают, что мальчик выживет.

– Я тут причём? – Спрашиваю я прямо.

А чего тянуть, Наталья бы не позвонила, если бы в её головке не сложился, как всегда, какой-то гениальный план.

– Мы с Машей не подруги. Даже рядом не стояли и не сталкивались за столько лет, живя в одном городе и в одном районе. Маше, наши воспитанники и ученики впервые попали к ней. Обычно, всё оканчивается детской больницей, но скорая не выбирала, а отвезла пострадавших в ближайшее хорошее медицинское учреждение. Так вот… я ей рассказала… – пауза, от которой у меня по спине пошёл озноб…

Вот же…

– я ей рассказала о тебе и твоих способностях. Пришлось даже ноги расставлять. Показывать, что я теперь девственница и что специальную операцию, для её восстановления не делала, да и моя кожа и всё тело говорит за себя. Но последний аргумент, увы, это моя девственность. Гад ты, этакий. Как я теперь будущему мужу это объяснять буду, ты подумал??

Молчу, а чего говорить, что и сам не ожидал такого результата от своего лечения.

А она всё распаляется…

– Ты бы видел её глаза, увы, тут не до сантиментов. Но я взяла с неё слово и обещание, что она, чтобы не произошло сегодня в больнице, никому о тебе не говорила.

Я же кривлюсь…

– Слабо в это верится… – отвечаю я недовольно.

– Жизнь Димы на кону, я на всё готова, а ты…

Что ж. Стыдно стало.

– Но чем я могу помочь?? – Не понимаю, куда клонит она.

– Я не знаю! Я за любую соломинку цепляюсь, когда врачи в открытую говорят, что парень обречён. Обречён, ты понимаешь??? У нас полчаса не больше. Диму готовят к операции он и так в операционном блоке сейчас, вот потому и говорю, что тебя ждёт санитар. Проводят туда, оденут правильно и обеззаразят твои одежды. У тебя будет на всё про всё… минут десять, не больше. Маша сама с тобой будет и больше никого. И сделай всё что сможешь… – пауза, всхлип в трубке – спаси мальчика…

Я же зубами скрежещу…

Я вам что, бог, что ли – думаю я.

– Я постараюсь… – и уже таксисту… – гони дорогой, тройной счётчик…

И машина рванулась вперёд, разгоняясь, далеко за сотню по пустынному Комсомольскому шоссе…

Штука в минус, я у центрального входа приёмного отделения.

Стоило только открыть дверцу, как тут же рядом с машиной, буквально неоткуда, материализовался, весь в белом, нет, не ангел, не дай бог, а здоровенный дядька…

– Ты Андрей??

Киваю…

Освещение отличное, можно и поберечь голосовые связки.

– Пошли тогда быстрей, тебя ждут.

Всё конкретно, ясно и лаконично. А то, что я с костылями ничего? Куда так бежать то, но и палиться я не хочу, что без своих палок бежать сейчас, в данный момент, могу. Увидят, потом будут думать, что специально на костылях хожу, жалось у встречных выпрашивая, а у государства инвалидность и льготы по ней.

Лифт. Потом куда-то завели. Велели полностью раздеться. Совсем. В душ отправили. Какую-то хламиду заставили одеть. Ещё и голову под колпак целлофановый заставили сунуть. Полный трешь. Перчатки…

Уже в помещении, куда меня завели после всего этого кошмара, стоит точно в таком же виде тоненькая женская фигура, а вот голосок то властный, у этой изящной статуэтки…

– Готов? Я, Мария Сергеевна. Что тебе надо???

Я вздыхаю.

У собравшихся в помещении, глаза по полтиннику, не понимают чего я тут делаю, и вообще, кто я.

– Контакт с телом, причём без этого, – указываю на хирургические перчатки, натянутые на кисти рук.

Кивает…

– Решим, у нас минут пятнадцать есть в запасе. И так подзадержались. Сейчас должен ведущий хирург города приехать, будут решать по операции. Но её исход, честно скажу, известен уже заранее. Шансов спасти мальчика – нет.

Разговариваем тихо, почти прикоснувшись головами. Присутствующие ничего не слышат и ничего не понимают, что тут, вообще, происходит.

Но вот двери на распашку, пора… Коридор…

А потом ход и огромное, для моего воображения, помещение. Понятно, святая святых больницы… операционная.

– Ничего не трогай, ни к чему не прикасайся, – командует женщина…

Потом приказным тоном тем, кто в операционной присутствовали.

– Все на выход. Я тут сама. Будьте рядом, если что не так, позову…

Опять недоумение, через медицинские маски, так и сквозит у людей, в белых халатах. Но никаких вопросов, все на выход.

М-да… насмотрелся я в своё время, но вот чтобы дети и ножевое, для меня такое, впервые, за столь долгие годы службы, в местах не всегда спокойных и безопасных. Куча трубок, явно реанимационные мероприятия проводят. Вон, сколько к парню аппаратуры подключено. Но не отвлекаемся, помним, времени у нас мало, вернее, у меня.

И вопрос, а чем я помочь то смогу?

Ну, диагностика, это и так понятно… А чего я ожидал, всё тело в грязном, сером спектре, а вот в трёх местах почти чернота…

Три удара ножом, три… ну суки, только доберусь я до вас…

Но эмоции сейчас в сторону, я же под завязку любовной субстанцией накачен, а любовь, ведь это и есть жизнь, мне так часто за время нашего недолгого совместного проживания в теле сына, богиня твердила. Какую структуру применить??? Вот в чём вопрос, ошибусь и парню конец… Восстановление?? Но я ею никогда ещё не пользовался. Но когда-нибудь надо начинать пользоваться и опасными техниками богини, опасными в первую очередь, для меня самого…

Перевожу взгляд на сопровождающего главврача…

– Мне надо снять перчатки и полный контакт с раной, – прошу я.

– Сейчас помогу, не спеши… – говорит она.

И правда, весьма ловко, сказывается долгая практика, помогает стянуть мне с рук резиновые изделия.

– А теперь подожди, я рану подготовлю…

Стою, жду, задрав руки ладонями вверх, на уровне груди, своей груди.

Жду…

– Готово… – делает шаг в сторону Мария Сергеевна.

Я же, отчего-то ставших ватными ногами, делаю шаг к операционному столу.

И убивать приходилось не раз, и раненых перевязывать, и друзей и врагов хоронить, на трупы насмотрелся, а вот сейчас, отчего-то сильно очкую…

Явно диссонанс сознания старого вояки и тела мальца, очередной раз, в конфликт вошли.

Но сомнения побоку, времени в обрез. Не получится с этой структурой восстановления, придётся применять, что попроще, из своего не столь уж и большого, оказывается, арсенала умений, переданных богиней. Но как она говорила, сможешь, будешь владеть, и пользоваться, нет, увы, так и останешься лишь с возможностями…

От вида дырки, в теле пацана, меня не мутит… всё, вошёл в боевой режим. Помогает, а теперь можно и действовать, вопрос в том, а потяну ли…

А потом, просто приложил руки к абсолютно неподвижному телу…

Прикрываем глаза, структура на правую часть грудины и подбрюшья мальчика… готово, а теперь инициация… и всё досуха, что есть во мне…

* * *

– … что значит закрылись???

В кабинете главврача, двое. Сухой старичок с бородкой, как у Дзержинского и подобными усиками… ну или просто француз в гости к кому-то в Комсомольск приехал. Но нет, это профессор Хабаровского медицинского дальневосточного, теперь уже, университета. По совместительству, оперирующий хирург и ведущий специалист всего Хабаровского края. Повезло, что у родственников отдыхал, проездом из Ванино во Владивосток. И сам хозяин, вернее, хозяйка кабинета.

– А то и значит – говорит женщина.

Белый халат. Уложенные каштановые, явно крашеные, волосы. Макияж, но в меру, как и украшений. Гвоздики-серёжки в ушах, а вот ни браслетов, ни колечек, на тонких изящных пальчиках, нет совсем. Явно, раньше под блондинку красилась женщина, к тому же голубые яркие глаза оттеняли цвет волос, делая из врача, мечту настоящих американцев. Монро в одном лице, правда, бюст, увы, подкачал. Немного сухощавая фигурка, хотя и изящная и тонкая.

– Сам же, видел. Осматривал ведь…

Антон Павлович Чаркин прикусил губу…

– И как ты это можешь объяснить. Меня выдёргивают из постели глубокой ночью, везут к тебе… и правда, ситуация дикая, детей порезали, а тут по приезду, рана в левой области грудины не грозящая пациенту, во всяком случае, кроме боли, ничем смертельным. А две раны, лёгкого и печени вместе со следами входа лезвия отсутствуют, совсем, это что, неудачный розыгрыш???

Мария Сергеевна качает головой…

– Дай слово, никому… – говорит она.

Явно они знакомы друг с другом давно и связывают их между собой далеко не только общая профессиональная деятельность, но и ещё что-то личное. Давнее… что-то вроде общения нерадивой студентки и любвеобильного профессора кафедры и решения неудачного экзамена.

– Хорошо, ты меня знаешь. Я могила…

Кивает уже ему, Мария…

– я предупредила…

И разворачивает к нему экран ноутбука…

– Запись из операционной. Я её изъяла. Просто смотри…

Минут десять тишина… и только сосредоточенное лицо профессора говорит о том, с каким интересом он просматривает запись…

– Однако… – откидывается он на спинку кресла… – и откуда ты его взяла?? И почему он валится прямо на пациента???

Вздыхает женщина…

– Не ожидала, мы вдвоём были. Это было условие, и я не думала, что мальчик сознание потеряет. Я вначале сама очень сильно испугалась. Звать на помощь стала, он же, сам видел, буквально, как руки к телу пациента приложил, сам же на него и рухнул, придавив его своим не маленьким, надо сказать, телом. Жирноват оказался помощничек. Но пока, суть да дело, пока очередного пациента из операционной вывозили, пока на каталку грузили и всё такое… медсёстры операционного блока раненым занялись, и вот тут то шок и прошёл, а ран то с правой стороны грудины и нет. И состояние пациента стало стабильно удовлетворительное. Мне как об этом доложили, я сама не своя была, а тут ты уже на подъезде, сам понимаешь, случай исключительный, но парня просили не палить. Серьёзные люди просили. Но тебе я отказать не могла… – улыбается – не получалось у меня это раньше, не получилось и сейчас…

Оба понимающе по ухмылялись, припоминая общее прошлое…

– И как ты теперь во всём этом будешь выкручиваться?? – уточняет профессор.

Та пожимает плечиками…

– А чего выкручиваться, перевязку сделали. Своих предупредила, чтобы языком, как можно меньше трепали, пообещав премии и если что, увольнением. Тебя привезли, ты для всех сейчас в операционной, спасаешь жизнь мальчику. Вернее, уже считай спас. Ты играешь свою роль, а я расплачусь с тобой – улыбка на её красивом лице… – как обычно, чем. Все довольны или тебя что-то не устраивает??

«Феликс Эдмундович» лишь усмехается в свои усы, явно довольный открывающейся перспективе…

– А что с нашим настоящим спасителем? – Уточняет он, между делом, расстегивая ширинку на брюках.

Мадам сползает на колени, касаясь ими ковра уложенного на полу кабинета… доставая губнушку, из только ей известных потайных карманов, ярко красную губнушку. Явно игра известна обоим и оба получают от этого свою часть удовольствия от действа…

– спит, без сознания. Проверили, вроде всё нормально, но он даже на эфир не реагирует, глубокий обморок. Ждём, когда он сам очнётся. Ну-с пациент, на что жалуетесь?? Приступим…

* * *

Продираю глаза…

М-да…и где это я? И куда меня в очередной раз занесло?

Знакомый, до боли, запах больницы. За столько месяцев проведенных на больничной койке, мне этот запах запал в сознание навсегда. Запах больницы, ни с чем никогда не спутать.

Прикрываю глаза, а то, что-то потолок в глазах крутиться начал. И так… во что я, очередной раз, вляпался??

Та-а-ак!!! Я ехал от Марины в больницу!! О! Прорыв сознания и памяти, хотя не всё ещё ясно… туман дальше, а вот что связано с Мариной…

Ты смотри, основной функционал в рабочем состоянии. Что интересно, я в больничной пижаме, причём, на голое тело. Меня что раздевали полностью?? Но зачем.

Так стоп…

Чего я попёрся в больницу?? Ленка-пенка!! Вот!!! Ребята пострадали!! Та-а-к! проясняется в мозгу. Могу уже нормально всё воспринимать, теперь можно и оглядеться, хотя надо ещё понять, почему я сам на больничной кровати???

Ты смотри, а ведь палата то отдельная?? И палата ли? Хотя похоже на то, вроде как ВИП номер. Спрятали??

Возможно, если это, правда, что мне сейчас в воспаленный мозг, в виде воспоминаний приходит, на счёт несчастного Димона.

Что я с ним там сделал?? Ничего не помню, как обрезало, после того, как решил впервые восстановление применить, одна из структур богини, которое мне никогда не давалось, да если честно, то и применять я ее не очень то и пробовал. А тут…

В прочем, и шанса у меня не было, не применить его. Что более серьёзное, я бы точно не потянул, да и на счёт восстановления очень уж сомневался, понимая, что так просто для меня, факт самого его применения, не пройдёт бесследно.

А потому понятно чего я тут, откат.

Вот что это, и потеря сознания, и моё сейчас положение, даже рукой тяжело двинуть, и ещё, очень сильно болят больные ноги, а ведь я вчера, как кузнечик на них прыгал, почти бежал, да ещё без помощи костылей.

Печалька! Опустошён я полностью, на счёт внутренних сил и нужной им энергии. И взять же негде, хотя возможность есть и я, об этой возможности, как раз вчера впервые и узнал, и даже инструмент с утра проверил, едва только вспомнив, о красавице Марине.

Надеюсь, всё у неё хорошо и что уже сегодня, а может и завтра, появится она у нас в интернате.

Опять окидываю взглядом помещение, куда меня поместили. Ну не Рио де Житомир, конечно, скромненько, но миленько. Удобная медицинская кровать с жёстким основанием под спиной. Система поднятия верхней части головы, не знаю, как правильно её назвать. Но лежать удобно. Явно, в комнате, недавно был неплохой ремонт. Ровные стены, подвесной потолок, типа Амстронг. Сейчас столько их разновидностей, что только специалист понять может по визуальным данным, с чем столкнулся в комнате к которым я, априори, не отношусь. Стены выкрашены в однотонный серый цвет. Небольшой столик рядом и пара стульев вдоль стены поставлены. Всё немного аскетично, но мне то что.

О! Хоть какое-то движение. Слух улавливал какие-то звуки со стороны дверей, явно не ночь, хотя лампы горят в помещении, типа дежурного освещения, но видно при нём, просто отлично. А вот окна прикрыты плотно не проницаемыми жалюзями. И чего меня так прячут то??

И ещё, мучает неизвестность, мои страдания то хоть оправданы?? Что с Димоном?? Выжил??

Хотя, пожалуй, я сейчас и получу ответы на свои вопросы…

В качестве сиделки, которая озаботилась завтраком, выступает сама главврач, однако.

Ей что, заняться больше нечем?? Хотя, думаю, что тут камера в помещении есть и что я очнулся, поняли по записи. А что она пришла сама, да без посторонних, так и всё понятно, разговор предстоит, и что-то мне говорит о том, что она хочет, чтобы о его содержании, кроме участников, никто не знал…

– Привет! Очнулся? – мягким, довольным, хоть и немного уставшим голосом, говорит Мария Сергеевна.

Я прокашливаюсь, что-то резко в горле запершило, но отвечаю вполне учтиво…

– Да, спасибо, вот только чего я тут?? – сразу с места в карьер рву я, а чего можно ожидать от ребёнка?? Сыграем, мне не сложно…

Не спешит отвечать на мои вопросы, мудрая женщина.

– Поешь, утро уже… – говорит она.

Пауза… заполненная приготовлением пункта питания, путём установки столика ближе к кровати и туда же примостился стильный поднос с тарелками еды. Ишь, ты и стакан настоящего компота из сухофруктов. Моя слабость…

– а мы, пока ты ешь, побеседуем. Я тебе расскажу о вчерашнем происшествии и объясню, почему ты здесь, а потом ты ответишь уже на мои вопросы. Договорились??

Я угукаю и пытаюсь приподнять тело, хотя бы сесть…

Но врач быстро подскочила…

– Сейчас приподниму подставку и помогу, не спеши…

Минуты три устраивался.

Но справился, теперь можно и завтраку уделить должное внимание, тем более, он внешне, неплохо выглядит.

Видя, что уже вооружился, в одной руке вилка, в другой кусок хлеба, хотя прежде полстакана компота за раз выдул, благо, мудрейшая из женщин таких полных стаканов любимого напитка, аж две штуки приберегла, возможно, один для себя и брала, но ей явно не повезло, не достанется. Что-то я серьёзно, очень сильно проголодался.

Видя, что приступил к трапезе, врач начала свой монолог…

– Успокою сразу, твой вчерашний пациент жив.

Перевожу на неё мельком взгляд, но рот занят, жую, а потому молча вскидываю брови.

Понятно, поняла невысказанный мною вопрос…

– Следов, от ударов ножей, в правой части груди, где были самые опасные раны, нет. Почти нет. Словно всё заросло, ещё полгода или год назад. Невероятно. Если сама мальчика не осматривала не поверила бы. Теперь, что касается тебя, просили не вмешивать в эту ситуацию тебя с необычным выздоровлением, а потому, все лавры в лечении достанутся нашему гостю, профессору Хабаровского университета, моему старому знакомому, который по счастливой случайности был в городе, вот я его вчера и вызывала. И для всех, это он провёл великолепную операцию и спас мальчика.

Опять кидаю на неё взгляд. А чего краснеет она, так мило???

Странно, но это не мои дела… с одной стороны хорошо, что спас мальца, с другой плохо, что засветился перед докторами, да ещё этот профессор, вот уверен, будут потом что-то просить, а то и требовать, а возможно, попытаются чем-то шантажировать. Ну, ничего, мы их быстро отучим такими делами заниматься, хай, только рискнут дёргаться, в этом плане.

– Надеюсь, ты не против? – Уточняет она.

Столь же молча киваю, у меня опять, в этом момент, рот едой занят. Вкусно, да и голоден я что-то уж сильно…

– Отлично. Вчера, как я тебя завела в операционную, ты попросил перчатки снять, я помогла, как ты объяснил, для полного контакта с раной. Я удивлена была, но в нашем случае, надо было цепляться за любую соломинку. И в итоге, получилось просто отлично. Мальчик уже в полном сознании. Есть ещё третья рана, но там ничего страшного. Для приличия и изучения вчерашнего феномена, чего уж там скрывать, мы его ещё с неделю, а то и две, у себя подержим. И тебя бы я с удовольствием тут задержала, но думаю, ты не согласишься.

Я помотал головой, оно мне надо? Сбегу… и надавить на интернатовского, как? Пошлю далеко и подальше и всего делов. Это у Димы есть родители и настоят на его госпитализации, а вот на меня, кто рискнет давить?? Я то, тут же сбегу и всего делов…

– я так и думала – вздыхает врачиха. – По вчерашнему происшествию, вызвали полицию. Они уже вчера с девочкой беседовали. Она у нас. С ней, в принципе, всё хорошо, относительно. Психика пострадала… такое, на её глазах, да и чувствуется, что она домашняя девочка. Плюс сюда, лицо. Избили её, по лицу кулаками били, причём так, чтобы покалечить. Нос сломан, благо, на удивление, все зубы и челюсть целы. Удивлены все врачи. А вот глаза сильно заплыли. Одни щёлочки. У меня самой кулаки сжимаются в бешенстве, как вижу её лицо. В общем, сильнейшая психическая травма. Ну и косметику потом придётся наводить. Увы, это не наш профиль. Для пластических хирургов-косметологов там работы много. Все девочки хотят, как можно дольше оставаться красивыми, хотя бы внешне, хоть на лицо. И это не зависит от возраста девочки, хоть ей восемь – хоть восемьдесят.

Киваю, опять же молча. Жую не спеша, судя по всему, выпускать меня на свободу никто пока не собирается.

А врачиха всё рассыпается елеем…

– В общем, я удивлена и конечно обрадована. Не верила ничему, о чём говорила ваш директор. Но почему бы и не рискнуть, когда все другие возможности почти исчерпаны.

Я же, про себя только смеюсь…

Ага, особенно после того, как Наталья выдала серьёзнейший аргумент в пользу своих слов…

Девственность в её возрасте, ну и общее состояние тела. Думаю, и врачиха всё это по достоинству оценила. А мне тут заливает, смешно немного слушать, ну да ладно, чего там она ещё??

– А потом ты начал падать. Завалился прямо на паренька, я так испугалась, что пришлось всех звать на помощь, кто рядом был. С тобой пока суетились, пока раздели, пока уложили в пред операционном помещении, а тут старший хирург больницы подходит и тихонько так, спрашивает, вы чего с мальцом то сделали. У меня душа в пятки, ну думаю, всё… погиб. Капец моей должности. Посадят же. У меня хватает тут доброжелателей – честно говорит она. – Ну и чуть не плача спрашиваю его, что там, а у самой сердце колотится от страха. К смерти то мы – врачи, привычные, но детская смерть, это удар сильный, особенно, когда у детей родители есть. Тут такое обычно начинается, но к моему великому удивлению, Леонид Павлович начал меня успокаивать, мол, ничего, всё уже относительно нормально, правда, медсёстры, следы от ран найти не могут!!!

Я слушаю внимательно, поел. Допиваю второй стакан компота. Увы, мадам, но вам ничего, в итоге, не достанется, но явно она не в претензии на мою наглость.

Она смотрит на меня испытывающе, так…

И продолжает…

– Я, услышав такое, в шоке была, ну и ринулась вслед за ним в операционную и сама, своими глазами, увидела результат твоего лечения. На тот момент, об этом знала, в точности, что произошло, только я.

Я спокойно продолжаю смотреть на врача. Похоже, сейчас и начнётся самое важное, в нашем с ней разговоре.

– Поел?? – Уточняет она, явно, чтобы наладить доверительный контакт.

Сытый мужчина, это всегда хорошо, да ещё и когда рядом красивая и эффектная женщина, действует всё это, очень раслабляюще на мужиков, а уж на мальчиков и подавно.

А ведь ловлю себя на мысли, что халатик то у неё весьма фривольно коленки прикрывает и эта расстегнутая пуговка вверху, так и тянет взгляд на ложбинку открывающуюся взору, с таких ракурсов.

Не понял, психическая атака на неокрепший детский организм?? Вполне может быть. Кто её знает, какой у неё главный профиль, как врача. А вдруг она психолог или ещё что-то, в этом же роде.