Текст книги ""Фантастика 2025-1". Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Юрий Москаленко

Соавторы: Эльдар Сафин,Андрей Шопперт,Александр Карпенко,Татьяна Орлова,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 244 (всего у книги 378 страниц)

Правая нога от резкой нагрузки буквально взрывается болью, но это приносит обратный эффект. Я в ярости.

Еле успел сдержать ответный удар, после того, как резко развернулся.

Ну, как удержал удар? Я его перенаправил. Первоначально хотелось, очень сильно хотелось, отоварить этого урода по затылку. Он, по инерции, пробежал вперёд, подставив тем самым спину.

Убил бы гада!

Но удар набалдашника титанового костыля, с глухим звуком, врезался под коленку левой ноги урода. Есть, хруст и дикий крик поверженного врага! Но не отвлекаемся, от другого дерева выметается еще одна фигура, правда действует противник явно нервно. Произвела, видно, на него впечатление моя быстрая расправа над его подельником.

О, господа! Да вас тут, я смотрю, слишком много для пацана, тем более, который передвигается с помощью двух костылей, а потому господа-товарищи, граждане, бывшие квартиросъёмщики и бомжи, сдерживаться я больше не собираюсь!

А ну, по одному и в очередь!

Куда, сучонок? Бежать уже, друзья мои, вам поздно. Вы достигли оптимального расстояния для моих молниеносных разящих ударов боевыми костылями!

В очередь, в очередь, суки!

Глава третья

– … вот скажи, зачем надо было опускать пацанов?

Наша с Серёгой комната. Он забился под одеяло и не отсвечивает. Всем своим существом показывает, что спит. А гости у меня непростые.

Владлен, которому я отзвонился сразу после драки, и какой-то пожилой крепыш с наколками на пальцах рук.

Уверенный в себе дядька.

Драка… да какая там драка – уроды надеялись влегкую избить калеку. Гурьбой пёрли, пытаясь задавить количеством, на землю уронить, а там уже обиходить битами по, и так инвалидному, телу. Это, как в армии, пинают бурого духа – толпой. И будь ты хоть спецназ, а массой задавят. А тут благородные гопники нападают по одному. СМЭШНО. К тому же, спецназ, в теле толстяка-инвалида, без наработанных навыков – это груша для битья.

Знаю, проходили. И в училище и в детстве, проведённом в подобном заведении. Гопники и старались толпой валить, это только первые двое не сдержались и видно, уж больно им хотелось лично проломить мне голову.

Потом просто старался их в колонну по одному выстроить, постоянно маневрируя, да и валить я их начал наглухо, видя, сколько их на тропинку то вылезло. Семеро!

Подпустил, уворот, удар по ногам – лежит, в сторону, принимаю следующего, один раз сразу с двумя схлестнулся, но они друг другу больше мешали, едва сами себя не покалечили.

Лежат. Только слышу удаляющийся бег одного или двух из нападавших. Струхнули, твари!

Жаль, не вижу струсивших, а наугад сонным ударом я не смогу их достать. Ну, ничего, ещё встретимся!

А пока…

– … а разве толпа народа, которая идёт УБИВАТЬ беззащитного инвалида, причём, вооружившись битами, не являются ПИДОР@МИ? – Отвечаю я на столь не однозначный наезд цветного.

Впрочем, может я, и правда перестарался с наказанием?

Но тогда мне казалось, что все мои действия были обоснованными и справедливыми.

Я, стоя, переводил дух. Унимаю, рвущееся на свободу, бешено колотящееся сердце.

Ноги болели так, что думал, а не усесться ли мне на землю – настолько боялся, что если я тут присяду, то без посторонней помощи, боюсь, уже не поднимусь самостоятельно.

– Так, уроды, а теперь раздеваемся, – командую я.

Рядом лежащий, встрепенулся.

– Да пошёл ты! Мы тебя ещё… – вот только договорить я ему не дал.

Резкий взмах боевого костыля и вторая, до этого целая ещё, нога с неприятным хрустом переламывается в колене. Дикий крик из горла, бальзам мне на душу!

– Кто не понял – калека на всю жизнь. Узнаете, каково это инвалидом быть. Время пошло!

И я, наклонившись, поднял валяющуюся у меня в ногах биту.

Стоная, проклиная меня, поверженные стаскивали с себя одежду, а потом, я их заставил и трусы снять. Затем, посыл сонным ударом по площади. Напрягаясь, биты, хватом с руки, в очко их всем засунул. По самое не могу.

Прекрасные ощущения, в момент пробуждения, я им обеспечил.

Затем ещё с полчаса потратил, чтобы обшманать и вещи тварей, и их самих. У кого цепочки были, с кого пара колец досталось, вроде как, золотых. Пара часиков, не скажу, что очень приличные, но в детдоме всё сгодится, в том числе и одежда.

Прежде чем в тюк её всю скопом связать, обчистил карманы. С уловом не густо, но пару червонцев со всех собрал, включая и семь телефонов, причём весьма неплохих. Любит гопота похвастаться друг перед другом.

Вот с этим всем скарбом и поплёлся в сторону интерната. Нападавшим ничего не оставил, кроме трусов, конечно, ими я побрезговал.

Звякнул Сереге, чтобы организовал встречу у крыльца, а лучше дружков мне навстречу послал. Боюсь, что с такой ношей я до дома просто не дотяну, но вот перед выходом домой, я до Владлена и дозвонился.

– … Владлен, это я. Не поздно звоню? – уточнил я.

Всё-таки устал я сильно. На сон этих отморозков потратил немало внутренней энергии, да и общее мое состояние оставляло желать лучшего.

Опытный парень, видно, по голосу понял многое.

– Проблемы? Подрался? – быстро задал он мне вопрос.

Я же объясняться не стал.

– Вацап есть? – уточнил я.

– Да!

– Скидываю фотки. Место около спортгородка от интерната. По тропинке около лесопосадки. Поймал?

Молчание, а потом пару крепких словцов… и…

– Сам как?

– Живой, но устал. Иду к себе и этих сторожить не собираюсь. Если есть вопросы, приезжай, отвечу. Ты просил ментов не привлекать, я и не стал. Отзвонился тебе. – Объясняю я.

А сам, подняв с земли тюк с вещами, в виде трофеев, направился в сторону интерната.

– Что хоть за гаврики? – уточнил он.

– Без понятия! – честно отвечаю я. – Я их впервые вижу, кроме одного. С ним я уже имел столкновение ещё вчера днём. Первые ласточки были. Вести себя не умели, пришлось объяснить им приличия и культуру поведения. Видно, не поняли. Остальные, гопота местная, возможно, что бывшие воспитанники интерната.

Владлен опять матом прошёлся по недоумкам.

– Буду, где-то, через час, может, два. Сейчас отзвонюсь людям – прикроют и дебилами этими займутся, но на разборки – жди. Не понравился мне этот голый натюрморт, с битами в задницах в главных ролях. Лишнее это было, – вздыхает, – но это уже не мне решать. Жди, подъедем.

Я же, повернувшись, вновь осмотрел диспозицию бывшего поля боя.

М-да, сорвался! Идея с битами все же, наверное, лишней была, хотя, какого чёрта, эти ведь убивать меня шли! Вряд ли я бы выжил, пропустив первый же удар, битой в голову. Нет, всё правильно я сделал!

И полсотни шагов не прошёл, как впереди заметил силуэты, спешивших мне на помощь, пацанов. Бежали они в открытую, и главное, палок у них в руках не было, причём, даже пара девчонок виднелась. Вру, троица.

Подбежавшие парни вырвали у меня из рук тюк, а двое и вовсе стали поддерживать меня под руки. Ноги, особенно правая, болели нещадно. Я едва не терял сознание от боли и все техники богини не помогали.

Девчонки же и пара ребят кинулись в ту сторону, откуда я пришёл.

Спасибо парням, что помогли добраться до комнаты. Серёга, кстати, ждал меня на крыльце нашего общежития.

Молча, ничего не спрашивая и не говоря, сопровождал меня до комнаты, а потом, сказав, куда кинуть вещи, выгнав парней из комнаты, принялся ухаживать за мной.

Помог снять костюм, кроссовки. Принес в тазике воды умыться и уложил на кровать, прямо поверх одеяла. А затем, стал молча меня разглядывать, усевшись рядом с моей кроватью на стул.

– У нас сейчас гости будут, – через силу проговорил я, – и не простые. Ты бы к друзьям свалил на время, – предложил я альтернативу его нахождению в комнате.

– Сделаю вид, что сплю – отмахнулся Серж.

Понятно, ему слишком хотелось ничего не пропустить из того, что будет происходить в этой комнате.

Я же…

– Я немного отдохну. Полежу, – прошептал я.

– Может, что поесть приготовить? – предложил Серега.

– Разве что, капучино сваргань и бутер с колбасой копчёной, – попросил я.

Уже минут через пять я, развалившись на трех подушках, Серж мне одну свою под спину презентовал, распивал прекрасный кофе, заедая его горячим бутером. Серж оказался ещё тем гурманом. И Сане спасибо за микроволновку, хотя, я её и не заказывал.

– … Андрей, а можно вопрос? – попивая вместе со мной кофе, Серж задумчиво, вперил в меня взгляд.

– Валяй! – просто ответил я.

– Я вот не пойму, – вздыхает он. – Я слышал ваш разговор с другом твоего друга, с этим Владом.

– Не Владом, а Владленом. Имя составлено, в честь Владимира Ильича Ульянова, известного революционера и основателя Советского Союза, которого мир знал под псевдонимом ЛЕНИН. Владлен сокращённо Владимир Ленин. Понятно?

– Угу. А чё так сложно то?

Я пожал плечами.

– И не такие имена в мире встретить то можно. Ты чего спросить хотел? – напоминаю я.

Мой сосед немного помялся.

– А зачем тебе эта комната – квартира здесь? – прямо спрашивает Сергей. – Такие деньжищи! Не проще ли себе купить квартиру в Комсомольске и жить в ней, договорившись с администрацией детдома? Да и воспринимают тебя все сейчас в детдоме, как мажора. Да ещё и это прозвище – «принц», хотя пацаны скинули видео с места, где у вас там драка произошла и того, что ты после себя там оставил. И этот тюк с вещами. Девки, что туда убежали вместе с парнями, уже предложили звать тебя не иначе, как спецназёр или терминатор.

Я же только поражённо смотрю на своего нового другана.

– Лучше «спецназёр», хотя «принц» мне тоже нравится! – смеюсь я. – Да за какого мажора вы меня принимаете, и какой я мажор? – раздражённо отмахиваюсь от таких претензий. – Да не мажор я, бог с вами, я просто понял настоящую цену деньгам! И вкус к жизни другой почувствовал. Мировоззрение меняется в момент, стоит постоять у черты, а тут заново родился, получается. С того света врачи вытащили. В коме несколько суток пролежал в реанимации. Родителей потерял в одночасье. Вся жизнь наперекосяк, а потом, когда выжил, разборки из-за денег. Да и чего их копить, эти деньги? Жить надо и наслаждаться моментом счастья в этой жизни. Где там вы все мажора нашли? И не деньги делают нас, Сергей, а мы деньги.

Я вновь только вздыхаю.

Откуда тогда прозвище это – Принц!? Сами же ко мне его приклеили.

А вот эта тяга к комфорту и роскоши действительно с трудом вписывается в мой старый образ. Этот прикид, да и квартирка, которую я планирую, прежде всего, для себя создать, явно не в стиле меня прежнего.

Но!

Детский дом, потом казарма, почти всё время на казённом довольствии и такой образ мажора!? Просто жизнь захотелось поменять в корне. Я не хочу идти по старой, знакомой, проторенной дорожке.

И чего я добился в той своей жизни? Семью потерял. Сына потерял. Всё – Родине, а она? Сын погиб, а они мне ни слова об этом, так и погиб, не зная, что на земле и следочка не осталось от меня. И это вся благодарность от Родины?

Как, не палясь, от своего имени, эту свою жизненную позицию могу разъяснить?

А Серёга между тем продолжал:

– Девчонки то, которые на место вашей драки первыми прибежали – непростые, вроде Алинки, масть держат. Старшая – в Волка по уши втрескалась, да и симпатичная, но резкая слишком и своевольная, а так – пацанки! Мне тут фотки скинули, что ты с нападавшими сделал. Респект и уважуха тебе от всех ребят. Эта местная гопота и выходцы из нашего детдома. Отморозки и уроды редкостные. Ребят наших на бабки ставили постоянно. И, смотри-ка, черепашка одна попалась. Как ты их всех так просто уложить смог и раздеть при этом, а потом такую экзекуцию провести? Они что, вообще не сопротивлялись и просто так задницы свои под биты подставили?!

Я же усмехаюсь про себя.

– Сами ещё и попросили об этом! – привираю я.

А пускай теперь отмываются от таких слухов. А Серега обязательно постарается донести до страждущих свежих новостей, мою точку зрения на произошедшее. Хана уродам – заклюют теперь. Не отмоются.

А сам вспоминаю один стишок.

«Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу.

Будь попрочнее старый таз, длиннее был бы наш рассказ».

Детский стишок, не то Маршака, не то Чуковского. Вот и эта моя история, считай, там бы и закончилась, если бы бывший спецназовец в этом теле, был бы настолько беспомощен.

– А вот ещё пацаны про тебя спрашивали, – никак не угомонится Серёга, от того и перебегает в расспросах с одной темы на другую. – Ты как относишься вообще к присоединению Крыма? А то у нас тут, до недавнего времени, по этому вопросу настоящие баталии велись, хорошо, что словесные.

Как я отношусь? – хмыкаю я себе под нос. Очень хреново отношусь. Что к Донбассу, где побывать пришлось, что к Сирии и Южной Осетии. Если, в последнем случае, я ещё применение силы оправдываю, там реально жернова были, да ребят наших из голубых касок порешили, в спины расстреливая. За это надо было мстить, то с Крымом, а тем более Донбассом, всё не так однозначно, но это моё личное мнение.

Я просто Чечню вспоминаю. Как бы мы ко вторжениям отнеслись? Вот то-то же! А почему хохлы должны по-другому в этом вопросе вести себя? Мы в Чечне и арабов и амеров крушили – кого там только не было, тут же…

Не спорю, хохлы сами свою страну на шабаш выставили, но это не говорит о том, что её, так сказать, нам, братьям, на куски её рвать надо. И странно себя ВВП повёл. Крым спас, а Донбасс с Луганском на растерзание оставил. А потому и говорю – нечего нам в эти разборки влезать. Донецк – миллионник! Оружие дайте, ФСБ пускай там работает, зачем своих пацанов туда отправлять, да ещё так по-скотски? Типа, пацаны туда сами поехали, отпуск проводить. Хмыри, короче.

А в Крыму, реально, как рейдеры себя вели. И теперь, когда раздаются возгласы от бывших украинцев на полуострове, что с присоединением к России они стали хуже жить, дорого всё, включая продукты и воду, так и хочется в их зажравшиеся рожи крикнуть, что с присоединением Крыма, вся страна ХУЖЕ жить стала. Санкции, мост этот, который сотни лярдов сожрал, а выставляют его строительство, как невероятное достижение. Вон, китаёзы, сто с лишним км мост построили, он в шесть, а не то в семь раз дешевле у них вышел. Короче, нахер, в жопу эту политику!

А Сирия…

Ну, там, и вовсе всё просто. Одно слово – нефть!

Раньше пели как? Люди гибнут за металл. А теперь один припев – гибнут наши ребята за чёрное золото.

Простой пример – Ливия. Ведь именно Путин сдал полковника Каддафи, и опять же нефтепродукты в этом виноваты. Именно Россия была гарантом разоружения армии Каддафи, а в итоге, сделали вид, что утёрлись и виной всему обычный газ. Ливия могла всю Европу им залить, а куда тогда наш газ продавать? Вот и порешили чужими руками, самолётами и бомбами, и теперь ни Каддафи, ни газа.

Ничего личного, как говорят американцы, только бизнес!

И в Сирии та же песня, чем больше там хаос, тем меньше нефти оттуда идёт, тем сложнее нефтепровод и газопровод из того же Ирана в Европу отправить. Россия, я имею в виду, Газпром и Роснефть – в плюсе, а потери на этой войне можно и засекретить. Вот такая херня, а что пацану то ответить, не втягивать же его в эти политические дебри?

Поэтому, твердым голосом, уверенным тоном говорю:

– Крым – наш!

И вижу облегчение на лице ещё совсем юного мальчишки.

– Ты завтра со мной на стадион пойдёшь? – спрашиваю я, уводя разговор от неприятной для меня темы. – Волчара с ребятами позвали, вроде наши парни с командой того Илюхи опять схлестнуться на поле решили.

Серёга обрадовался.

– Пойду, конечно, – отвечает мой сосед по комнате. – У них вечно на поле настоящая битва между собой! Будем надеяться на ничью, победы вряд ли удастся добиться – судейские со стороны Илюхи, в случае чего, засудят. Были прецеденты.

Я удивлено воззрился в нового друга.

Слова-то какие – прецеденты!

– Там всё по-взрослому, что ли? И судьи имеются? – неподдельно изумился я таким уточнениям.

– А ты что хотел? – отвечает Серж. – Илюха платит, а кто платит, тот и музыку заказывает.

Я же только понятливо вздыхаю. Как же всё знакомо!

Тут раздаётся трель телефона.

– Да! – Отвечает Серый и на пару мгновений замолкает, что-то слушая по телефону.

Потом зыркнул в мою сторону.

Отключается.

– С вахты ребята позвонили, двое к тебе в гости направились. Одного сегодня у тебя в гостях уже видели, а вот второй, – взгляд испуганный, – местная знаменитость. По Зёмгам у бандитов за главного, вроде. Как бы за смотрящего, но я не уверен. Девчонки его узнали. Ну, ты понял.

Киваю.

– И чё теперь?

Я прикинул расклад.

– Свалить из комнаты на время, пока я тут тёрки разводить буду, точно не хочешь?

Тот покачал головой.

– Одного я тебя не оставлю, – отвечает он, правда запал у него явно на исходе.

– Тогда, давай капучино три штучки и пару горячих бутеров. Не знаю, как ты, а я проголодался и нельзя встречать гостей с пустыми руками. – И, улыбаясь, добавляю, – я угощение имею в виду, а не пистолеты с глушителями.

На что Серёга только хмыкает.

– С тебя станется!

Вот так и встретили мы не столь уж и дорогих и долгожданных гостей.

Вошли без стука, почти без звука, как в песне Высоцкого про Кука. Но то, что некоторые готовы были меня съесть со всем моим дерьмом, это было написано на лице второго гостя.

Владлен же настроен был решительно, на предмет моей защиты. Второй же, хоть и с интересом меня рассматривает, но вот злобы в этом взгляде настоящего хищника, хоть отбавляй. Я не в курсе, его Владлен откуда-то вытащил, возможно, что из-за стола, а то и с бабы снял. Всё может быть.

Мужик, в наколках, весьма колоритный тип. Лет сорока, может и меньше, а может и больше, так навскидку не определю, даже со всем своим опытом. Плотный, жилистый. Взгляд карих глаз – жёсткий, нос перебит, явно бывший боксёр. Шрам над левой бровью – небольшой, но заметный. Рот с тонкими, жёсткими губами и видны золотые фиксы. Одет он небрежно, но со вкусом. Рубашк с коротким рукавом навыпуск, светлые, наверное, льняные брюки и мокасины, почему-то красного цвета.

Я удивлёно даже брови поднял. Вроде, «чёрные» не допускают в своей одежде фасоны с использованием красного цвета. Западло считается, хотя я могу и ошибаться, даже, наверняка ошибаюсь.

Тут же, Сержу:

– Иди, погуляй, малой, разговор у нас к твоему соседу серьёзный.

На что Серж, заикаясь от волнения и сильно прихрамывая, идя к кровати, произнёс:

– Вообще-то спать уже пора, я вам мешать не буду, – а потом добавил: – И, вообще-то, это моя комната и я тут живу, а для беседы, если она такая секретная, можно и на улице беседку приспособить, правда, там комары и мошкара! – и залез с ногами, не раздеваясь, под одеяло.

Владлен только хмыкнул на этот демарш Серёги, а его напарник зло сощурился, но ничего не сказал.

А затем начался мой форменный допрос. Что, да как, и почему?

Но я держал жёсткую позицию и на тот, крайний вопрос, ответил весьма заносчиво.

Вот только, крыть мои доводы старшему в нашей троице собеседников, было нечем. Владлен и вовсе молчал.

* * *

– … так говоришь, шёл домой, а эти с битами напали из-за деревьев? – продолжает меня пытать нежданный гость с золотой фиксой во рту.

А я начинаю закипать.

– Я уже про это рассказывал! – отвечаю я.

– А как ты смог отбиться то? – уточняет он, совершенно не обращая внимания на моё проявившееся раздражение.

– Костыли длинные и я знаю, куда надо бить.

– Да уж! – хмыкает он. – То, что ментов не позвал, это правильно. Не зачем их притягивать к такому непростому случаю. Но ты ведь всем семерым по ногам надавал. Мои ребята уже разбудили чудиков. Биты из жоп у них вытащили – те сами не смогли, да и перебитые ноги не давали двигаться из-за сильной боли. – Потом перевёл взгляд на кучу связанной в тюк одежды.

– А это зачем? Там даже трусов не смогли найти.

Я же пожал плечами.

– На их трусы я точно не претендовал.

– Но снять же ты их заставил? – уточняет мой, слишком дотошный собеседник.

– Ну, не самому же мне это делать было, хватило того, что их же битами, этих уродов, мне лично оприходовать пришлось. А вещи… – я посмотрел с улыбкой, на внимательно слушающего меня собеседника, – боевая добыча. Что в бою взято, то свято. Наркоту, что нашёл при них, выкинул по дороге. В грязь втоптал.

– Там не на одну тысячу товара было, парень. – Прямо глядя мне в глаза, произнёс с угрозой в голосе дядя Вова. Так он разрешил к себе обращаться.

Я же, на его претензию, только плечами пожал.

– Не ко мне претензии. Дурь мне не нужна, деньги не верну, это моральная компенсация за потраченные нервные клетки, а они, как известно, не восстанавливаются.

– Компенсация, говоришь? – усмехнулся он, – а биты в задницах тогда что?

– Наказание! – я возвращаю ухмылку. – Есть преступление, есть наказание. Я их к такому приговорил и, как палач, сам же исполнил решение моего суда. Пускай скажут спасибо, что биты не обратным хватом всунул – чувствовали они бы себя, думаю, ещё хуже.

Дядя Вова только головой качает на мои слова.

Я же про себя морщусь. Ведь эта шваль меня грохнуть пыталась, но оказывается, при деле мальчики были – наркотой приторговывали. И чего, спрашивается, с товаром ко мне полезли? А я молчать не собираюсь, и деньги не отдам, вон, пускай этих геев теперь трясут.

– Ладно, понял. К тебе претензий нет. А этих… посмотрим, что можно сделать, но прошу и советую так больше не поступать.

– А что делать? – уточняю я.

Дядя Вова, молча, рассматривает меня.

Понимаю его. Перед ним жирдяй, но со связями. Владлен за меня впрягся и, возможно, кто-то и из Хабаровска словечко замолвит. А раз так, то и наезжать особо смысла нет, тем более, и правда, косяков с моей стороны нет. Не считать же таковым своеобразное наказание за фактическую попытку убийства. Дядя Вова отдаёт себе отчёт в том, что меня бы в живых точно не оставили, да и вряд ли бы я после нескольких ударов по голове выжил бы.

– Думаю, если специально нарываться не будешь, то никто к тебе больше не полезет. Не наглей по жизни, и всё будет путём. До выхода из детдома, проживёшь тихо и спокойно, а потом уже сам. Но и спрос с тебя будет уже другой, соизмеримый с твоими поступками. Пока же, как я говорил, претензий не имеем. Но вот как быть, если парни калеками останутся?

Я же пожал плечами.

– Поймут, каково это – жить инвалидом. Я вообще хотел им и руки, и ноги поломать, но пожалел.

– Один и так на ногах не стоит, в больницу всех в травмпункт повезли. Рабочие халаты дали. Нашли, чтобы срам прикрыть.

Я же ухмыляюсь довольной улыбкой.

– Зато запомнят навсегда этот томный вечерок. Могли бы сейчас водку пить и баб тискать, хотя, двое, наверное, сейчас так и делают.

– Двое? – удивился дядя Вова.

Пожал плечами.

– Может и больше, но мне показалось, что топот ног двух человек слышал. – Отвечаю я.

Дядя, слышно, как зубами скребанул.

– Найдём! – потом мне. – Спасибо за кофе. Неплох капучино, и береги себя, а главное, постарайся, чтобы я о тебе больше не слышал.

На что я с улыбкой на лице отвечаю:

– А вот этого уже пообещать не могу, но… – смотрю в его, отчего-то ставшие злыми, глаза, – но могу заверить, что если не полезут ко мне, то я сам никого не трону.

Тот, соглашаясь, кивнул.

– И на том спасибо, но не забывай, где ты находишься – это Комсомольск!

Намёк, на сильное лобби криминального мира. Есть и такое, но и менты тут тоже, по рассказам, далеко не сахар. Всё переплетено между собой, и криминал, и власть, и менты с прокуратурой, и ФСБ. Знаю, проходили. Почти везде так по стране, но тут, в этом забытом богами крае, эти противоречия выступают наиболее сильно и, притом, болезненно. Левая торговля лесом, рыба, икра, как чёрная, так и красная. Золото и всё сопутствующее.

В общем, не зря раньше именно из Комсомольска господа по криминалу за всем Дальним Востоком присматривали.

– Учту, – просто, ёмко и коротко отвечаю я.

Очередной кивок с его стороны и уже Владлену:

– Ты со мной?

– Я чуть попозже. Переговорю с мальцом, – отвечает, молчавший весь разговор с дядей Вовой, побратим Сани.

Всё, остались вдвоём, если не считать спрятавшегося под одеялом на своей кровати, Серёги.

– Проводи. – Командует Владлен.

Понятно, разговор не для посторонних ушей.

Делать нечего, придётся вставать, хотя ноги очень сильно болят.

Хромаю сильно, при этом, стараясь перенести всю тяжесть своего немалого веса, на силу рук. Так и прокачаюсь, смеюсь про себя, а между тем, Владлен меня пытается пропесочить.

– … ты по краю прошёл. Вован явно тобой очень недоволен. Очень. А это опасно. Он уж точно милосердием не страдает. Не я бы… тебя бы кончили. Даже не обсуждается. И с битами ты явно перегнул палку. По их понятиям, лучше бы убил. Но, что сделано, то сделано. Если бы не твои костыли и их биты, а также количество нападавших, разговор бы этот точно закончился по-другому. Да я и сейчас не уверен, что всё спустят на тормозах. А потому, будь предельно внимательным и аккуратным, особенно в общении с посторонними. Старайся пока не выпячиваться.

Я же про себя кривлюсь. Будь я в прежнем теле, я бы этому цветному, пальцы его растопыренные быстро обломал, но, что имеем, то имеем, а потому, язык в задницу – и молчок.

Улыбаемся и машем, улыбаемся и машем, как в том приколе, что по нэту бегает с пингвинами непонятными в главных ролях, а может, это птицы Киви?

– Хотя я надеялся, что, увидев меня в твоём обществе, горячие головы поостынут. Ну, ничего, с этим я и сам, без помощи Вовы разберусь. Но с тебя полный штиль в проблемах. Хватит. Первый день знакомства и столько шума вокруг тебя. Остепенись и не провоцируй, хотя, – скосил взгляд на моё подпрыгивающее на костылях тело и болезненный прикус губы, а ведь и правда, очень больно идти.

– Давай, возвращайся, вижу, что реально, ты еле на ногах стоишь. И насчёт ментов, если будут разборки, а они, думаю, будут, всё-таки в травму повезли, а кто-нибудь и проболтается, говори, ничего не знаю, никого не видел. Стой на своём. Запомнил?

– Да. – Так же коротко, через силу, отвечаю я.

– Дальше – я сам. В случае чего, звони! – потом улыбка расцветает у него на лице, – а лучше, живи спокойно и меня больше, по таким поводам, не беспокой.

Одобряющий шлепок ладонью по моему плечу.

– Бывай! В понедельник, как договаривались, человек от меня придет, осмотреть фронт работ и определиться по срокам.

Я согласно киваю, говорить уже не могу, еле на ногах стою, а ведь ещё и обратно идти.

Расстались.

Еле до комнаты добрёл.

Серёга, видя мой состояние, с расспросами не лез. Помог раздеться и буквально уложил в постель.

С час мучил себя разгоном энергии по телу. Немного полегчало, и на этом фоне отключился, под непрекращающийся бубнёж Сержа, шпарящего на английском. Опять всю ночь в игре проведёт, засранец.

* * *

Воскресенье.

Как же я люблю этот день – и отдых, и чувствуешь, что надо думать наперёд, ведь впереди рабочая неделя, если, конечно, ты не в отпуске и не на пенсии сидишь.

Я же, и вовсе учусь пока, оказывается, в школе, да ещё и на каникулах в данный момент.

Проснулся. Прислушался к своему состоянию. Вроде нормально, даже, я бы сказал, очень нормально. Я удивлён, думал и вовсе, после всего произошедшего, а также запредельных нагрузок, пошевелиться теперь не смогу. А тут…

Наводит на мысль!

Правая нога побаливает, но намного меньше, чем обычно по утрам. Левая и вовсе, как нормальная. Да и общее состояние просто отпад!

Это что же получается – запредельная нагрузка, а потом процессы, запущенные по инструктажам богини, и такой эффект?!

Я перевёл взгляд на дрыхнувшего на своей кровати Серёгу. Вот он, мой подопытный кролик, с его экзекуции и начнём, и с себя, конечно. Но не сегодня. Раз выходной и явно Серж опять всю ночь не спал, с ребятами своими в доту резался, пожалеем, да и на матч нас пригласили. А теперь пора вставать и надо откармливать то худое тело, что нос из-под одеяла вытащить боится. С головой укрылся, хмырёнок!

– А ну, подъём! – ору я на всю комнату и во всё горло.

А басок у меня, что надо!

Серый вскочил, глаза дикие, испуганные.

– Что? Где?

Я же, давясь смехом, добавляю:

– Когда?!

– Что когда? – спросонья, Серый ничегошеньки не понимает.

– Вставай, умывайся, а то завтрак проспишь! – сквозь смех, говорю я.

– Не-е, я спать! – тянет мой сосед по комнате и норовит опять в кровать лечь.

– Вставай, и на завтрак! Тебе, в отличие от меня, толстого, нельзя приём пищи пропускать. Поправляться надо, если хочешь прежним стать. Я имею в виду здоровым. – Я непреклонен. – Комп заберу, если хоть раз пропустишь поход в столовую. Минимум, на неделю!

Довод веский, и парнишка нехотя опять поднимается.

– И не забудь, кто-то мне обещался составить компанию в посещении стадиона и футбольного матча на нём. Когда, кстати, собираются?

Серый, зевая и подвывая, ответил не совсем понятно.

– А-э! В де-е-ся-ть, на-верное-е-е. А-э! Как всегда! – закончил он.

– В десять ровно? – уточнил я, так как боялся, что не так понял своего юного друга.

– Ага… эа!!! – опять зевок.

– Умываться брысь! – командую я, а сам принимаюсь натягивать на себя спортивку.

После чая на завтрак, до десяти можно и позаниматься немного. Надеюсь, уж теперь мне никто мешать не будет!

Как бы не так!

Наше появление на завтраке произвело фурор.

Саня с парнями подгребли к нашему с Серёгой столику. Девчонки, та троица, что первыми вчера вечером мне пришли на помощь, ну, и так, ребят до кучи собралось прилично.

Все смотрят восторженными глазами, а Волк, на правах хорошего знакомого, да может и вообще друга, начинает расспросы насчёт вчерашнего и делится новостями:

– Чебурашки не ночевали сегодня в интернате, включая и Дэсу. Ссут! Накрыл ты вчера бригаду Дика. Дикарём всё себя выставлял, дескать такой бесшабашный! Дурь в округе толкал, но в детдом не лез. Года два, как отчалился от нас, но в армию его не брали. Что-то с головой.

– А теперь и с жопой! – вставляет реплику довольный Димон.

Все вокруг ржут.

Понятно, достала эта бригада ребят в интернате. Взрослым, тем более в ментовку, не пожалуешься, не то воспитание, да и не принято, а терпеть выходки уродов всех достало. А тут, как манна небесная – бита в задницах у говнюков. Всем, как бальзам на душу! Вон, какие озарённые лица у всех.

– В травмпункт менты нагрянули. Кто-то слил информацию о происшествии. Наш дежурный по интернату, от учителей, говорит, что звонили к нам, но у того инфы не было, сказал, что в детдоме всё спокойно.

Саня смотрит на меня восторженно, но и одновременно обеспокоено.

– Менты точно не отстанут. Семеро покалеченных, причём, одному ты обе ноги сломал. И переломы очень хреновые. Коленную чашечку разбил, а это, к бабке не ходи, инвалидность. Хорошо, если ходить на костылях будет, а то, и вовсе инвалидная коляска. От Дэсы, где он и как, ничего не известно. Шифруется. Его и блатные искали. Спрашивали с утра, мол, не появлялся ли? Он вчера там был со своими. Но дёру дали, когда увидели, как ты начал метелить всех своими костылями. Очканули – и дёру! Мне пацаны фотки прислали с описанием кто и что. Мы как раз в Доса, на скачках были, а тут такие весёлые известия! Даже выпили с ребятами за твоё здоровье.