Текст книги ""Фантастика 2025-1". Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Юрий Москаленко

Деточка,

все мы немножко лошади,

каждый из нас по-своему лошадь.

Владимир Маяковский

Кузнец, он же дядька Семён, заверил Сашку-дурня, что смогёт сварить три ствола мушкетных, шоб дырка осталась. Есть способ. Расспрашивать, как это делается, Кох не стал, не металлург ни разу. Зачем ему эта информация? Сделает и ладно – теперь только осталось дождаться родственника и убедить его прислать после свадьбы дурню три бракованных ствола. Не так, как этот бракованный, с трещиной, а раздутый или кривой вполне подойдёт.

Вернулись они с Машкой – переводчицей… переводчицей пирожков, на бричке домой, а там опять жених с сестрой прикатили. Виктор думал, что всё пойдёт по заведённому порядку со скрипом кроватей в обеих комнатах, но окарался, оказалось, что поскрипушки намечаются не у них дома, а у князя грузинского. Приглашает Сергей Александрович Русиев, а на самом деле князь – Сергиа Сандрович Русишвили к себе в имение молодую. Посмотреть, как они там поживают с сестрой. Сашку брать не хотели, но он напросился. Нужно же было оценить будущее наследство. Поехали после обеда на двух пролётках. И через два часа неспешного путешествия с осмотром лугов и полей, сначала самой невесты, а после князя, добрались до его имения.

Что можно сказать? Нищета – можно сказать. Дом барский был одноэтажный. Имелся ещё мезонин небольшой, но небольшой в прямом смысле. Метров шесть на шесть. И балкончик деревянный. Сам дом тоже не великанский, если в ширину метров шесть, до в длину не больше пятнадцати и без всяких крыльев. Сарай деревянный, оббитый дранкой и глиной замазанный, а после покрашенный в рыже-противный цвет. Кухня, как и у Болоховских была отдельным флигелем, но переходом она с самим домом не соединялась, и еду носили через улицу. Осмотрели конюшню, где стояло две очень хорошие лошади. Они одни стоили больше, чем вся барская усадьба. Кони были в холке не меньше метра семидесяти. Оба были вороные. Кох ветеринаром не был, но и без того было ясно, что это жеребец и кобылка молодая. Это им и князь рассказал, мол заложил имение и купил на Кавказе двух английских лошадей у турка какого-то. Порода называется Суффолк-панч.

– Старейшая в Англии порода! – дальше выяснилось, что князь хочет разведением лошадей заняться.

Ещё от предыдущего хозяина усадьбы князю досталась оранжерея. В ней засыхали кустики клубники. Часть стёкол чуть зеленоватых и очень толстых была разбита и вместо них был натянут брезент, скорее всего, или материал на него похожий. Был он выгоревшего зелёного цвета и раньше являлся, должно быть, армейской палаткой.

Больше ничего примечательного у князя Русиева в имении не было. Где-то на заднем дворе прокричал петух, оттуда же изредка мычали коровы и повизгивали свиньи. От всего этого зоопарка несло в сторону дома приличное такое амбре. Про розу ветров строители не догадывались, и выстроен скотный двор был на западе от усадьбы и ветер почти всегда дул на неё. Возможно, по этой причине хозяин бывший и избавился от неё. У Болоховских скотный двор тоже был, но чуть дальше от терема и, на счастье, с востока.

А вот лес у князя был гораздо ближе к дому и лес был настоящий. По дороге они проезжали мимо него. Вполне себе густой и буреломный. Видимо крестьянам туда заходить запрещено, и за этим следят. Хорошо это или плохо – хрен знает. Ничего плохого в том, чтобы собирать сучья и убирать рухнувшие деревья Кох не видел. Да и старые, и больные деревья нужно убирать.

В лес Виктор сходил утром следующего дня, пока в доме готовили завтрак и просыпались. Скрипели ли кровати в эту ночь Кох не знал, день так вымотал его, что заснул он, едва добредя до выделенной ему кровати. Хорошему сну способствовал и запечённый в углях обмазанный глиной кролик. Надо отдать должное князю, всё это он проделал самолично. Ничего вкуснее Виктор Германович до этого не ел. Эх, не тем грузин занялся, открыл бы в Петербурге ресторан грузинской кухни и процветал, а тут до того обнищал, что решил смертоубийством свои дела поправить.

Проснувшись и умывшись, Сашка – дурень ничего умнее не придумал, как взять валяющуюся у амбара палку, скорее всего, сломанную ручку от грабель или вил и, опираясь на неё, поплёлся к лесу. Идти было метров триста. Без помощи Машки получалось плохо. Всё же две точки опоры, считая её плечо, гораздо больше способствовали равновесию. Сейчас на заворачивающихся ногах, имея только палку, получалось медленно. Всё же до леса ему добраться удалось. И тут же возникло странное ощущение, будто кто недобрый за ним наблюдает. Не хищник. Другое ощущение, можно в несколько слов его описать как: «тебе здесь не место». Ноги чуть не сами поворачивали назад. Сопротивляясь этой ереси, Виктор Германович побродил по опушке, почти не заходя в лес, и потом поддался этому ощущению, развернулся и пошлёпал к грузинскому рыжему домику. А в спину теперь взгляд чувствовал. В затылок будто снайпер целится. Ну, если все ощущают то же самое в этом лесу, то понятно, почему он заросший. Не сильно в таком захочешь хворост собирать и деревья валить. Лучше свалить от него подальше.

Рассказывая о своем родословном дереве, мы часто подстригаем некоторые ветки.

Я знавал графов, которые не слишком ушиблись бы, упади они с родословного дерева.

Как-то незаметно пролетели последние дни перед свадьбой маменьки – княгини. От суеты царящей в доме Сашка – дурень был избавлен практически, единственно к чему его припахали, так это к примерке фрака и панталон, которые для него заказали. При этом выяснилась интересная вещь. Сначала достали фрак тёмно-зелёный, что сшили для Сашеньки в прошлом году зимой в Туле, когда они гостили у сестры. Ничего этого в памяти Виктор не обнаружил, а почерпнул из причитания маменьки. Так вот, оказалось, что за год дурень вырос на пятнадцать сантиметров и прилично раздался в плечах. Приехавший портной совсем не еврейской внешности с цоканьем языком сначала попытался запихнуть имбецила в старый фрак, типа, вставочки сделаем, но попробовав, осознал, что один раз надетый парадный фрак уже настолько мал стал, что его никакими вставочками не увеличишь на такую орясину не натянешь. Нужно шить новый. Обмерил портной Сашеньку, обмерил Наталью Андреевну и укатил.

Все эти две недели Виктор сиднем не сидел. И говорить учился, и ходить, и ложку с вилкой держать. Ему казалось, что всё происходит слишком медленно. И бесило конкретно. Он же всё это умел, почему сейчас нужно заново учиться? А ещё напрягало то, что нужно как можно меньше афишировать успехи. Отдельно от людей, под лещинами, когда Машка дрыхла, налопавшись пирогов, он уже почти сносно говорил, нет не декламатор в театре каком, но всё же слова слышались уже не мычанием и набором гласных звуков, а именно словами и даже время от времени удавалось слово «Враг» произнести с раскатистым «р».Вррраг.

И нужно скрывать. Но в то же время прогресс показывать. Доктор же приезжал, и даже, как и обещал, ещё раз приехал неделю спустя и денег за оба визита не взял. Вот и крутись, как не переборщить с успехами. Судя по тому, каким довольным уехал из Болоховского Карл Христианович, Виктору удалось и прогресс показать и не засветиться с настоящими успехами. С ходьбой было похуже, ноги по-прежнему косолапили и подламывались. Нужно было в них мышцы наращивать. А мышцы – это такая штука, которая за две недели не вырастает. Тем не менее, месяц прогулок и ползаний по лестнице сейчас позволяли Коху проходить несколько десятков метров с помощью одной только палки, не используя плеча пигалицы. Был небольшой прогресс и с правой рукой. На обеде он, как и раньше держал ложку зажатой в кулаке и иногда умышленно проносил её мимо рта, а вот для себя попробовал на кухне, без свидетелей и вполне тремя пальцами, как положено, удержал и не промахнулся С левой рукой было хуже. В нос он пальцем попадал, но если пробовал брать вилку, то она просто выпадала у него из пальцев. Даже из кулака выпадала. Тоже нужно мышцы набирать. Кольцо резиновое или мячик нужен, чтобы пальца качать. Не густо пока с резиной. Кох просто стал брать камень небольшой удлинённый и сжимать его в кулаке. Да, эффект не тот, что от резинового кольца, но лучше, чем ничего не делать.

А за три дня до свадьбы приехала старшая сестра с мужем. До этого Виктор сестры не видел и из воспоминаний Сашеньки – дурня тоже ничего толком не почерпнул. Не чистый мозг, какие-то воспоминания присутствовали. Птица что чирикает на заборе, озеро с лещинами, собака какая-то, которой сейчас не было. Воспоминания о собаке вызывали чуть не слёзы. Жалко её было Сашке-дурню. Но что с ней случилось было не ясно. Так вот, сестра была красавицей. Просто на пять с плюсом. Белокурое чудо с ямочками на щёчках. Родинкой небольшой справа над верхней губой и длиннющими ресницами. А ещё глаза чуть миндалевидные, очевидно где-то в предках азиаты затесались. Маменька как-то обмолвилась, что князь Болоховский был двадцать четвертым коленом на их древе. Рюриковичи природные из Чернигова. Нда, а вот двадцать пятое колено – имбецил – Сашка – дурень, и, скорее всего, на этом род прервётся – двадцать шестого колена не будет. Даже если и научится ходить, говорить и ложку держать Сашка, то уж рожу монгольскую даунскую не исправишь упражнениями и двадцать первую хромосому тоже не исправишь. Никто за дебила и урода дочь не отдаст, а если и отдадут, то, что будет с потомством Кох не знал. Слышал, что в Америке и Англии даунов кастрировали, но если честно, то понятия не имел возможно ли полноценное потомство у людей с нарушенной двадцать первой хромосомой, или этот дефект закрепляется. Если честно, экспериментировать не хотелось. Для своего ребенка такой судьбы Виктор Германович не хотел, тем более что в него-то попаданец с нормальными мозгами не переселится. И в своё-то переселение ещё до конца не поверил.

Кроме всего прочего, ну кроме красоты лица, у сестры Ксении и фигурка была что надо. Она была высокой, не меньше ста семидесяти пяти сантиметров рост и не тощая, а вполне себе в теле. Не жирная, а упругая такая вся. Как прижмёт его к груди, как обнимет. Ух, держите семеро.

Глава 7

Свадьба – лучший способ посмотреть на дальних родственников в ближнем бою.

Деверь, свояк, шурин, или зять всё же, оказался не сильно молодым человеком. Было ему за сорок и на князя он походил, как Запорожец на кроссовер. Ниже жены сантиметров на десять, с брюшком таким купеческим и окладистой небольшой бородкой. На плечах зятя или шурина был надет явно маленький ему фрак или сюртук – пуговицы не застёгивались на пузике. Одна вещь княжеская была у деверя, на фрако-сюртуке обосновался орден. Не настоящий. На тряпице орден был вышит и потом пришита эта тряпица, плохо обмётанная, к сюртуку. Кох читал как-то, что именно так ордена в основном в этом времени и носили. В бою серебро и бриллианты мешают, а на пьянке если потеряешь, то это серьезная потеря. Ордена заказывали на свои деньги у придворного медальера, и деньги были очень приличные – тысячи рублей. Имение можно купить. А ещё зять был хохотун. Скажет чего и сам заливается. Го-го-го. Этакий весельчак «У» из мультика «Тайна третьей планеты».

Виктор Германович к визиту родственников подготовился. Чтобы не мычать и не телиться потом, Сашка позаимствовал у управляющего Ивана Карловича свинцовый карандаш и нарисовал на листке бумаги змеевик, состоящий из трёх стволов шестигранных, и отдельно на другой стороне листа схематично самогонный аппарат, чтобы не гугукать, объясняя, зачем ему стволы от мушкетов понадобились. Нарисовал, как и привык, в аксонометрии и с четвертью разреза.

Пообнимались. Поцеловались, поплакали мать с дочкой (нашли видимо повод), потом пообедали второй раз за день, так как родственники приехали в три часа дня голодными. Но одни садиться за стол не желали, да и чего на перекусить, раз повод есть. За обедом князь Болоховский открыл бутылочку шампанского, привезённого с собой, и угощал дам. Сам тоже хохотал и угощался. Шуточки у Николая Ивановича были гусарские на грани фола. Дамам нравилось, тоже подхихикивали. Коху этот новый родственник понравился. После обеда, когда князь вышел в ротонду покурить. Кох пошёл за ним и сунул ему свой листок. Молча сунул. Николай Иванович осмотрел одну половину листа, так же молча, потом перевернул и на вторую потратил пару минут, трубка с длинным чубуком, положенная на перила дымила – дымила, да и погасла, но князь забыл о ней. Во второй, а потом и в третий раз перевернув листок, словно разыскивая не нём инициалы Леонардо да Винчи, он положил наконец его на столешницу круглого стола, установленного в ротонде, летом тут чаёвничали, и перевёл взгляд на шурина. Вот, теперь точно шурина.

– Хм⁈ – Болоховский опять взялся за чертёж.

– Мне надо три бракованных ствола, – Сашка ткнул пальцем, почти не скрюченным, в ту сторону чертежа, где был змеевик. Получилось (ме адо тли браовах стола).

– Хм. Вижу, – без переводчицы разобрал его мычание зять. Ну раз он ему шурин, то точно князь ему – зять.

– Кузнец сварит, – снова ткнул пальцем в чертёж Сашка – дурень.(уец ваит).

– Да, понял, – Николай Иванович, махнул рукой на чертёж, – сделаем на своём заводе. Не вопрос. Сами всё сделаем, – почему-то громко и медленно пояснил он, но потом глянул на чертёж и перестал кричать, – А где ты, Саша, видел такой рисунок?

Кох напрягся. Как-то не так был вопрос задан. Что аксонометрию и наложение разреза на чертёж ещё не изобрели? Да, вот так попаданцы и сыпятся. И не скажешь же, что в книге видел. Попросит ту книгу показать князь, и чего?

– Сам нарисовал. (сан асова).

– Сам? Чудны дела твои, Господи. Генералу нашему покажу, как вернусь. Интересно у тебя получилось. Понятно всё как. Александру Богдановичу понравится. Это командир наш – Александр Богданович Философов, генерал-майор и участник войны 1812 года, как и отец твой. Царствие ему небесное, – князь перекрестился троекратно.

Сашка тоже попытался за ним повторить. Он учился специально креститься. Кох можно сказать, что и атеистом был. А если крестился шутейно, то слева направо, как немец, а не справа налево, как православные крестятся. Теперь переучивался. Дурню, конечно, простительно, но если можно избежать лишнего внимания, то почему не научиться такому простому действу, как крестное знамение.

– Нужно тебя ему показать, Сашка. Он до 1825 года в чине полковника командовал 2-й гренадерской артиллерийской бригадой, в коей отец твой до Парижа дошёл. Такой же боевой артиллерист. Да, были люди в наше время.

Да не может быть⁈ Лермонтов ещё не написал этого.

– А когда готово будет? К осени нужно. Яблоки пойдут, груши, – промычал Виктор в чертёж тыкая.

– К осени? – Надо же понял зять такое длинное предложение. Или на самом деле прогресс или, как у Машки, интуиция переводить с дебильного на русский помогает. – Все дела брошу и генерала напрягу. С ним и приедем передавать. Ты даже не представляешь, чего твой прожект стоит. Тут высочайшей благодарностью пахнет. Как наглядно и доходчиво всё изобразил. Ишь. Точно бог тебя отметил. Как матушка твоя говорила за обедом. Пойдём, похвастаю Ксении. Да, дела!

Почему в Индии самые крепкие браки?

Да потому что на свадьбу мужу дарят ружьё, а женщине рисуют красную точку на лбу.

Что можно сказать про свадьбу? А можно сказать, что не зря Сашеньку не брали в церковь на всякие службы. Духота. Давка. И самое плохое – нужно стоять. Вот он, пусть и с перерывами, и опираясь на палку и Машку, километр два раза прошагал, а тут просто стоять надо, но это в сто раз хуже, чем если снова километр прошагать. Под конец ноги не выдержали и Сашка сполз на дощатый пол церкви. Благо стоял рядом с матерью и сестрой и там было немного свободного места. Его подхватил Николай Иванович, и после управляющий еще помог, они вытащили болезного из церкви и посадили на скамеечку у палисадника. Князь ушёл назад, ведь там как раз само венчание начиналось, а Иван Карлович остался возле дурня с кислым выражением лица. Кох ещё удивился, он думал, что их управляющий лютеранин или католик, ну, немец же, а оказался православным. Здесь в России несколько лет назад перекрестился зачем-то в православие. Это он сейчас Сашке рассказал. Пока охранял его.

Это происшествие помогло. Больше участвовать во всех свадебных мероприятиях Сашку не заставляли. Он появился только на праздничном ужине, немного поел и отпросился к себе в комнату, сославшись на усталость. А прямо над ним начались танцы. Прибыли из Тулы четверо музыкантов и какие-то мазурки наяривали. Гости топали в мезонине и на Сашку с потолка сыпался мусор всякий.

Как-то давно, чуть не в детстве, попался Виктору томик Салтыкова-Щедрина, и там было описание вот такого вечера с танцами. Он тогда прочитал и сильно удивился, дескать, танцевали, танцевали, выпивали, закусывали, а потом бросили шубы на пол в бальном зале и вповалку там все спать улеглись, так как на такое количество гостей, естественно, в доме кроватей не нашлось. Не хостел же. С трудом себе Кох представлял княгинь и графинь всяких вповалку на шубах спящих на грязном полу. Он бы точно не уснул.

И вот именно это и началось где-то в районе полуночи, натанцеваливась все, наелись, напились и повалились спать прямо на полу в мезонине гости. Так ещё и с шубами непруха. Середина лета. Какие шубы? Принесли им всё, что было в сундуках и чуланах. Всё пыльное и пересыпанное полынью от моли. Сначала гости долго чихали и ворочались, но усталость и алкоголь подействовали, вскоре все угомонились. Ну, ладно хоть князья спали в комнатах. Николай Иванович вместе с женой устроились в своей комнате, грузинский князь в комнате матушки – княгини, а приехавший на свадьбу полковник и тоже князь Болоховский – двоюродный брат отца – Михаил Петрович в кабинете отца с женой и дочерью расположились. Больше там места не нашлось, и муж их дочери – тоже полковник, спал у Сашки в комнате, положили ему всяких тряпок в угол.

На этом приключения не закончились. На второй день танцы и пьянка продолжились, хорошо хоть к пяти вечера гости стали разъезжаться и ночевать остались только туляки. Эти отправились домой рано утром на третий день. До Тулы восемьдесят километров. За день не доехать. Лошадь столько не выдюжит. Так что ночевать им придётся где-то по дороге, в селе большом, на станции.

Перед отъездом Сашка ещё раз «обговорил» с зятем, что самогонный аппарат нужен к осени, он надеется на родича и брагу поставит. Николай Иванович крутил головой, что нет, мол, не забудет. Опять, как с глухонемым, разговаривая.

Потом два дня в доме были всякие перестановки и уборки. С грузинским князем «сестра» приехала. Куда же без неё? Она поселилась теперь уже на законном основании в комнате Ксении и приказала выкинуть оттуда все её вещи, а взамен в сундуки и большой гардероб напихала своих шмоток, платьев в основном и парочку шуб.

Сергей Александрович Русев занял кабинет Сашкиного отца и перевезя небольшую коллекцию холодного и огнестрельного оружия развесил их на стенах. Добавил к тем пистолетам и саблям, что были в кабинете майора. Сашка, когда князь уехал на четвёртый день переселения в Тулу на четыре дня, зашёл в кабинет и осмотрел коллекцию. Наверное, эти чёрные длинные мушкеты и есть те самые карамультуки. Кара – это вроде бы чёрный на каком-то из горских языков. Виктор осмотрел ствол. Он был на одном нарезным, а на втором гладкоствольным. Вроде бы читал Виктор Германович, что должен бить тот, что с нарезами метров на триста, а гладкоствольный метров на двести пятьдесят. Это намного больше, чем бьют, стоящие сейчас на вооружении у всех европейских армий, мушкеты. А достигается это огромной длиной ствола. В сантиметрах Сашка его измерить не мог, но оно точно выше его роста. А он, по прикидкам, где-то метр шестьдесят. Получается, что длина карамультуков под метр восемьдесят. С прикладом, понятно. Прицельных приспособлений у ружей не имелось. Ни мушки не видно, ни прицела какого с прорезью. Можно стрелять куда-то туда. Пуля – дура.

Закрыв дверь в кабинет нового отчима… Или как? Просто отчима. Другого же не было. Закрыв дверь, Сашка отправился на кухню. Всё, игры закончились. Сейчас в Туле князь Русиев оформит все нужные бумаги и официально станет владельцем имения Болоховских. А значит, над матушкой – княгиней занесён будет меч. Затикают часики с обратным отсчётом, и там не так много времени. Говорили заговорщики о двух неделях. Выходит, у Сашки всего десять дней есть, чтобы этих сволочей опередить. А у него яда, как не было, так и нет. Нужно опять идти в лес с Машкой. Опять километр. И нужно надеяться, что ягодка «Вороньего» глаза' поспела, и что её не склевали ещё птички. Тут Виктор задумался, а на самом деле, как размножается эта ядовитая ягодка. Обычные ягоды разносят птички склевав, а после освободившись от семян в другом месте, а как с этой? Если она для стокилограммового человека смертельна, то что будет с птичкой сто грамм весившей? Или есть специальные птицы, для которых это не яд. Едят же олени мухоморы и для них это лакомство, а не отрава.

Ладно, чёрт с ними с птичками и оленями, завтра нужно идти в лес и нужно подготовиться и пирожков для мелкой взять побольше и воду в туеске. Без этого в такое путешествие он больше не пойдёт, а ну как обратной телеги не подвернётся. Два километра прошагать – так себе при его ногах удовольствие.