Текст книги ""Фантастика 2025-1". Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Юрий Москаленко

Глава 24

Всякий потентат [правитель], который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет, а который и флот имеет, обе руки имеет.

Пётр I

Капитан-лейтенант фон Кох выстроил свои корабли на расстоянии в семь миль (11,3 км) один от другого у острова Баранова. Так чтобы они были в видимости сидящих в вороньих гнёздах вперёдсмотрящих. Можно было и чуть дальше, в подзорную трубу и с десяти миль видно корабль в океане, но ведь ещё и время имело определяющее значение. Если один из кораблей вступит в бой с противником, то нужно будет время другим прийти на помощь. При той погоде и не совсем попутном ветре – это час примерно займёт.

Можно было даже не сомневаться, что и один на один любой из трёх кораблей Джунгарии разделается с противником. Даже шхуна. Всё же сеть эту забросили не на английские линкоры, здесь им делать было в это время нечего. Решили, пока идёт наземная операция по принуждению клинкетов к миру устроить показательные выступления для американских китобоев. А ещё по информации, полученной у пленных с «пассажирского» судна «Дейл», вслед за ними из Китая в Калифорнию плывут ещё два пассажирских судёнышка. Те поменьше размерами. Обе посудины – шхуны парусно-винтовые. На них должно быть по сотне китайцев. Что с этими «золоторями» делать Владимир Фёдорович пока не решил, но и допускать их в Сакраменто нельзя. Они будут там добывать золото и обогащать Соединённые Штаты. Не нужно этого России. Ей нужно противоположное. Пусть работают на шахтах, принадлежащих хану Джунгарии.

Вопрос стоял только в том, что их опять нужно кем-то конвоировать. А на всех трёх кораблях команды осталось в обрез, и пополнить здесь её будет некем. И не предпринял бы фон Кох эту попытку навредить янки и усилить Форт-Росс, если бы не интересная информация, всплывшая совершенно случайно при разговоре с капитаном второго ранга Розенбергом. Оказывается, Российско-Американская компания начала новое выгодное дело – продажу пиленого льда в Сан-Франциско. Для этой цели уже построено большое хранилище на 90 тысяч пудов (примерно 1500 тонн) льда, который доставляли с озера под названием Лебединое. А сейчас и второй склад строится, ещё больше. Лёд до Сан-Франциско возят пароходами, собираемыми тут же в Ново-Архангельске на верфи. И вообще, насколько неопытен и неумел был новый правитель Русской Америки в военных делах, настолько же был силён в строительстве и развитии ремёсел. В прошлом году он здесь в Ново-Архангельске построил новую больницу, кожевенный завод, двухэтажный склад и большой барак, разделённый на секции для алеутов. А в этом году вошел в строй небольшой литейный завод-мастерская для производства медных и чугунных изделий для судов и паровых машин и было завершено строительство двухэтажного дома для служащих РАК под железной крышей.

Отправка очередной партии льда в Сан-Франциско уже срывалась, из-за войны с индейцами, и теперь, если Дондук наведёт там порядок, то можно будет отправлять пароход на юг хоть завтра. Лёд – это трюм, а вот на палубе сотню китайцев можно разместить, пока лето и плыть будут на юг. Что делать со второй сотней не ясно, да и поймать сначала те шхуны «пассажирские» надо.

С китобоями, если или которые попадутся, проще, есть договор между Россией и США, запрещающий американским китобоям вести промысел в этих широтах. Пусть пеняют на себя. Все пойманные суда будут останавливать и конвоировать в Ново-Архангельск, разгружать, судно конфисковывать, а команду оставлять в плену, привлекая к работам по строительству города, под «присмотром» индейцев.

Вышли ловить будущих строителей процветающей Русской Америки двадцать первого августа рано утром и в обед уже заметили на горизонте парус. Заметили его с «Марии», ставшей последней в этой цепочке. Всё же она пароход, и в случае чего добраться на помощь или наоборот погнаться за судном, идущим мористее, ей быстрее. В этот раз было второе – парус они увидели гораздо западнее и еле видимым, то есть не меньше пятнадцати миль до него. Возвестив холостым выстрелом, что видит добычу, капитан второго ранга фон Штольц бросился наперерез. Пятнадцать миль при попутном ветре и работающей машине прошли бы за полтора часа, но на неизвестном судне их заметили и вот ведь неожиданность, решили удрать, даже несмотря на то, что все три корабля подняли американские флаги.

Удирающему от «Марии» судну было сложней, оно шло круто к ветру, и если бы это была не паровая шхуна, которую опознали приблизившись, то погоня бы от силы на час затянулась, а так потратили два часа,и дольше бы провозились, но всё те же обрезки якорной цепи с «Негибкого» попали удачно и трубу паровой машины снесли и заодно Грот-парус разорвали. Через полчаса, когда «Мария» подошла на расстоянии в два кабельтовых, со шхуны, огрызнулись залпом из трёх орудий небольшого калибра. Все три ядра попали в борт и одно даже пробило прочный корпус новенького английского шлюпа. На этом успехи американцев закончились, так как три бомбы, посланные с Марии, разорвались на палубе и смели с неё всех, кто там находился. Было проще имей под рукой фон Штольц калмыков снайперов, те бы просто выбили прислугу у орудий. Капитан второго ранга даже усмехнулся. Раньше и не слышал о таком способе вести бой в море, а вот теперь нет калмыков и словно одну руку оторвали.

Отправленный вельбот с призовой партией, добил раненых и выкинул с палубы мертвых в море. Из команды в живых осталось девять человек. Они и сообщили, что это как раз и есть та самая шхуна, что китайцев везёт. Все сто человек у них в трюме. Чуть меньше, двое умерло. И чем-то они болеют. В смысле – китайцы многие болеют.

– Нет, это не холера. Их не рвёт и нет поноса. У них жар, – выживший в бою судовой врач, развёл руками, – Я не знаю, что это за болезнь. Но из экипажа никто не заболел.

Пусть мой враг будет силен и страшен. Если я поборю его, я не буду чувствовать стыда.

Индейская мудрость

– Неужели вы перебили целое племя? – капитан второго ранга фон Штольц выкатил глаза. Не удивление, а скорее испуг в них читался.

Дондук дёрнул тонкие губы в усмешке, но тут же пальцами помассировал щеку, чтобы её скрыть, дескать – тик, дёргается рожа от усталости.

– Что вы, господин капитан второго ранга. Мы стреляли только в мужчин с оружием, которые при этом на нас нападали. Всё пошло не по плану. Из этих индейцев, что с нами пошли, диверсанты и разведчики, как из меня певица в Большом театре. Ума не приложу, как только они охотятся. Идут по лесу с треском, с шумом, словно стадо диких кабанов. Нет, чтобы кусты обойти или аккуратно руками ветки раздвинуть, нет, прутся напролом. В общем, нас заметили ситкинцы, успели вооружиться, и напали на подходе к их посёлку. Привал у нас был небольшой. И будь там одни стикинцы, так и перебили бы всех. Сидят, лясы точат, оружие рядом валяется. Чего местные их боятся, эти индейцы должны себя боятся, настолько они к жизни не приспособлены?

– Так, как так получилось, что всё племя ситкинцев уничтожено, сотни человек и мужчины, и женщины?

– Дикари-с. Ладно, ладно, – видя, что капитан «Марии» собирается обидеться, – вытянул руки вперёд сотник, – наши дозорные набег почти сотни индейцев не прозевали. Подпустили мы их поближе и залпом из винтовок выстрелили. И ведь они не бросились назад, хотя чуть не половину мы этим залпом убили, да ранили. Они толпой настоящей бежали. Тут промахнуться невозможно.

– Так, а чем они вооружены были? – вклинился в разговор молчавший до того капитан-лейтенант фон Кох.

– А всем, чем угодно, Владимир Фёдорович. Были с ружьями несколько десятков, а у семерых из них даже штыки вставлены. Есть с саблями и шпагами. Явно – трофеи. Ну и треть, наверное, с обычными короткими копьями, типа дротика. И ещё воинов десять были короткими топориками вооружены. Я себе для коллекции два забрал. Раскрашены, на древке узоры вырезаны, а железо дрянь, я по одному саблей рубанул, так на топорике зарубка, а на сабле нет.

– И что же дальше было? – капитан Ирби своей привычке не изменил, сидел, окутавшись в облака сизого дыми, и они распространялись по всей комнате, что им выделил на время Правитель Русской Америки Розенберг в новом двухэтажном доме под железной крышей построенным для служащих РАК.

– Как они подбежали на расстоянии в пять – семь саженей мы из револьверов открыли огонь. Тут они все и кончились.

– А женщины? – вновь выкатил глаза фон Штольц.

– Ну, тут всё и началось, воины кончились, а ярость с гонором в той сотне стикинцев, что с нами пошла, пробудились. Вскочили они и бросились в селение. И не догнать, а только сидели, как мыши, под кустами, когда противник бежал и орал. Они всех женщин, стариков и убили. Ну, не всех, тех женщин, что моложе себе забрали. С сотню, наверное, и детей маленьких до семи лет тоже забрали. А нам оставили полторы сотни подростков. Чуть меньше. Мы пересчитали потом. Восемьдесят четыре пацана в возрасте от семи до четырнадцати лет и шестьдесят пять девочек примерно в этом же возрасте.

– Много, – Пауль Ирби, махнул рукой на окно, – На «Николае I» уже сто почти китайцев. И ещё сто пятьдесят человек, да даже человечков, туда просто не влезет.

– А давайте пацанов, что побольше, на наши корабли юнгами возьмём. Человек по десять. А часть девочек возможно местные в семьи заберут. На «Николай I» человек сто-то ещё влезет, – фон Кох тоже рукой на окно махнул, – И потом, они же собираются два рейса успеть в этом году со льдом сделать. Кто не влезет, можно вторым рейсом перевезти, как и желающих вернуться в Форт-Росс, ко мне уже трое подходили и спрашивали, что да как – бывшие жители ранчей этих. С семьями хотят вернуться, нравилось им там. Думаю, и больше будет желающих. Мне погоды тут совсем не нравится. Местные говорят, что вот ещё пару недель и пойдут холодные дожди, которые полгода не прекращаются, и потом идут, но хоть с перерывами, а тут каждый день, каждую ночь, полгода! Как так можно жить⁈

– Хорошо бы было, но кто будет присматривать за китайцами и волчатами этими во время плавания. Дней десять до Форта-Росс, так это при попутном ветре и работающей машине паровой, – фон Штольц глянул на сотника калмыков.

– Нет. Наши точно не… А я знаю кто, наймём десяток индейцев, что с нами ходили в поход. Они тут враждуют с руководством РАК в том числе и из-за того, что перестали те их на работы нанимать. Вот и предложим денег заработать. У нас теперь после захвата «Дейла» есть ведь серебро?

– Есть. А они сами-то управляемые? – хмыкнул Ирби.

– Нет. Я, кстати, договорился, что они пацанов нам тоже в юнги пришлют, а сейчас подумал и решил, что раз хотят заработать, до десяток поздоровше и помоложе воинов я в обучение готов взять, семь, лучше. По одному в десяток добавлю.

– Хорошо, лишним не будет, а то нас всё меньше и меньше, – капитан-лейтенант повертел в руках чашку китайского дорогущего фарфора, из которого здесь в обычных домах простых служащих компании чай пьют. Богатеи по Российским меркам.

– Владимир Фёдорович, а почему «Авроры» нет в порту? – задал Дондук давно вертевший у него на языке вопрос.

Пока добыча не убегает, она не добыча.

Грэй-мен (D. Gray-Man)

«Аврора» осталась в море. Полученная от выживших членов команды паровой шхуны «Калифорния» информация позволила остальным кораблям вернуться в порт Ново-Архангельска, чтобы с китайцами разобраться и шхуну «призовую» в ремонт поставить. Нужно и трубу для паровой машины новую ставить, и Грот-мачту полностью менять. Сначала той от цепей досталось, а после, разорвавшаяся прямо у основания мачты, бомба от 32-фунтового орудия, хоть и не снесла её, но осколками посекла прилично, реям тоже досталось. Ещё придётся менять все шлюпки палубные, в куски досок превращённые, и почти весь фальшборт. В общем, на полмесяца работы.

А информацию пленные американские моряки предоставили следующую: через три дня после них из Гонконга должна выйти ещё одно судно – винтовой шлюп с китайскими рабочими на борту. Их будет сто двадцать человек. Шлюп называется «Гретта», и он чуть больше «Калифорнии». Ну, раз три дня есть, то и решили все начальники экспедиции вернуться в Ново-Архангельск, новости узнать о войне с индейцами. Но в последний момент лейтенант Стасов решил проявить инициативу и предложил «Аврору» с ним во главе оставить барражировать прибрежные воды. Вдруг китобой попадётся. Или китайцев раньше повезут. Кох подумал и согласился.

Китайцев на берег не выгрузили. Всё же умерло двое от чего-то. Осмотр доктора Самуэля Бараты ясности не внёс. Не холера, не оспа… Чёрт его знает, чем китайцы заболели. Однако, решили подстраховаться и ни американцев, ни китайцев на берег пока не отпустили. Разделили их по разным кораблям и карантин выдерживали. С американскими моряками опять непонятно, что делать. Везти их в Калифорнию нельзя. Как ни крути, а действия их кораблей по отношению именно к этим трём судам, перевозящим китайских рабочих – настоящее пиратство.

Совсем другое дело – китобои американские, если попадутся. Они нарушили и американский закон и российский. Это нарушение границы и это браконьерство. Суд должен определить их судьбу. В море, на корабле судья – это капитан. Так что, согласно всем морским и сухопутным законам, капитан-лейтенант фон Кох мог осудить браконьеров. Мог присудить, вернее, обязан, конфискацию товара и корабля. Дальше чуть хуже. Смерть будет чрезмерным наказанием. Каторжные работы? Ну, нормально. Только где? И тут фон Кох вспомнил, что ему придётся общаться с губернатором Восточной Сибири Муравьёвым. А тому город и форт в устье Амура строить. Должен нуждаться в рабочей силе. Пусть американские браконьеры отрабатывают свою вину перед Российской империей, строя форты на её берегах.

На следующий день с самого утра уже с калмыками на борту «Мария» и «Салвадор» вышли на ловлю последнего шлюпа с китайцами. И прямо на выходе из бухты встретили «Аврору» сопровождающую трёхмачтовый шлюп, но не «Гретту». Возвращаться было нельзя, а то можно «Гретту» с китайцами пропустить. Хотелось фон Коху пообщаться со своим помощником, но в целом картина была ясна. Поймали китобоя, причем в отличие от англичан – это было судно раза в два превосходящее маленькую шхуну по грузоподъёмности, а следовательно, и товару на ней должно быть не на четыреста тысяч рублей, а гораздо больше. По внешнему виду шлюпа было видно, что добровольно сдаваться эти тоже не захотели. Часть фальшборта снесена и переломлен бушприт, который вместе с обрывками парусов и такелажа волочился вдоль правого борта. И ведь гады попали в «Аврору» отстреливаясь. В двух местах проломлен корпус выше ватерлинии. Опять ремонтировать придётся.

С двумя кораблями ловить корабль в океане сложнее и ещё вчера полосу вдоль берега решили оставить не прикрытыми, самим встать мористее и не на семь миль один от другого, а на десять. И полуденное солнце, неожиданно высунувшееся из-за облаков, осветило добычу, показывая, что поступили правильно. Примерно в двадцати пяти милях от острова Баранова на юг пробиралось судно. Ну, с гафельной паровой шхуной в скорости шлюпу идущему круто к ветру не равняться, через два часа с «Салвадора» дали предупредительный выстрел. На нём был американский флаг и в этот раз обошлось без стрельбы. Пока на «Гретте» опускали парус, пока спускали шлюпку, чтобы капитан прибыл на «Салвадор» подоспела запаздавшая «Мария» и, спустив паруса, стала с другой сторона от шлюпа. Капитан ругался, плевался, грозился, но не воевать же ему, находясь в плену, да и всё вооружение «Гретты» это два 32-фунтовый корронады, так китайских пиратов на лодочках отпугивать.

Ну, вот тех, кого хотели поймать, поймали, а флот Джунгарии увеличился на три корабля. Теперь ещё бы матросов на них найти. Эх как бы Александру Сергеевичу весточку передать.

Глава 25

История рассудит нас.

Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита»

Бамба с Мергенчи (умный на калмыцком) притаились за поворотом в подворотне на Миллионной улице. Они следили за этим домом уже две недели, и акция была спланирована очень тщательно. Напротив, но чуть в стороне стояла пролётка, на козлах которой закутавшись в брезентовый плащ делал вид, что спит сидя Кичик (маленький). В его задачу входило при появлении кареты, которую они ожидали, выехать навстречу и перегородить дорогу. Вот дальше было сложнее. Кичику нужно было устроить перебранку с кучером кареты, не долгую, но кричать громко, руками размахивать и всячески отвлекать этого человека, чтобы он и не вздумал обернуться назад.

Уже стемнело, было часов десять вечера, и на улице зажгли, хоть и довольно редко расположенные, газовые фонари. Света было не лишку, но поворачивающую к дому знакомую карету Кичик опознал легко, она была покрашена в кричащий красный цвет и покрыта позолотой. Калмык огрел лошадь кнутом, и та от неожиданности резко дёрнулась вперёд, преграждая дорогу карете.

– Разуй глаза, тетеря! – рявкнул кучер и натянул вожжи, осаживая двух своих красавцев жеребцов, которые оскалив зубы заржали, возмущаясь такому к себе отношению.

– Сам разуй, дурень, не видишь куда прёшь! – в полную силу лёгких гаркнул на кучера Кичик и даже соскочив с козел бросился к обидчику.

Народу было мало на улице, маршировали три солдата с унтер-офицером и шли вместе два мужика, по виду мастеровых. Оба явно были поддатые и громко разговаривали, перебивая один другого. Все шестеро остановились, чтобы понаблюдать за скандалом. Чем не развлечение?

Но долго перебранка не продлилась, извозчик уже через минуту другую заскочил к себе в пролётку, махнул рукой оппоненту, типа, ладно, о чём с тобой разговаривать? и поехал в сторону Невского.

Кучер, продолжая ругаться на олуха деревенского, сдал чуть назад и по широкой дуге повернул в подворотню, а там дальше к крыльцу большого трёхэтажного дома. Остановившись перед ступеньками, он спрыгнул на землю и открыл дверцу кареты, потом откинул складную ступеньку и предложил:

– Выходите, Ваше Высокопревосходительство, прибыли-с. Выходите-с.

Из темноты кареты не доносилось ни звука.

– Ваше Высокопревосходительство! Прибыли-с! Дома уже! – чуть повысил голос кучер, считая, что хозяин задремал. Устал на службе.

Из кареты по-прежнему не доносилось ни звука. Во дворе было довольно темно, только над дверью в парадную довольно тускло горел светильник.

– Ваше Высокопревосходительство… – кучер встал на ступеньку и заглянул в карету.

Их Высокопревосходительство спало на диване.

– Карл Васильевич! Приехали, вставайте-с! Домой прибыли-с, – решился потрясти спящего за плечо кучер.

– Ум… м… – замычал человек на диване, но просыпаться не хотел.

– Охо-хоюшке… – слуга почесал затылок под новомодным картузом и решил потрясти хозяина посильнее.

– М… мм… ум…

– Ох ти, Господи! Да никак плохо барину, – кучер спрыгну со ступеньки и полубегом приставными шагами, оглядываясь на карету, и продолжая охать, поспешил к двери. Перемахнул через три ступеньки и, распахнув дверь, закричал:

– Эй, Андрей Иваныч, Стёпка! Есть кто⁈ Карлу Васильевичу плохо.

На следующий день весь Петербург сотрясла новость – канцлер Российской империи Карл Васильевич Нессельроде скончался ночью от апоплексического удара.

Этим же утром, прочитав новости в газете, где про всё это ничего пока не было, Сашка вышел прогуляться по набережной Невы. Он остановился недалеко от Зимнего и стоял, вглядываясь в серые воды реки, когда к нему подошёл человек в модном сюртуке, явно из английской хорошей материи пошитом, и, сняв цилиндр, раскланялся.

– Ваша Светлость, карлик отмучился.

– Всё нормально? – кивнул головой моднику Виктор Германович.

– Да, Бамба, Мергенчи и Кичик уже в Кронштадте, рано утром на ботике переправились.

– Ну, и замечательно. Давайте тоже туда отправляйтесь. Завтра с утра выходим в плавание.

Если бы кто наблюдал за вчерашней обычной сценой двух столкнувшихся повозок, то он бы узнал в этом «денди лондонском» того самого унтера, который вёл куда-то троих солдат Семёновского полка и остановившегося поглазеть на перепалку кучера и извозчика.

Сашка над вопросом о роли личности в истории уже давно не задумывался. И большевики, принижавшие эту роль и те, кто считает, что именно они, эти личности, всё решают, неправы. Где-то посередине ответ. Не убей Столыпина Дмитрий Богров и, возможно, история бы вильнула, а вот убийство эсерами Великого князя Сергея Александровича – московского генерал-губернатора ничего совершенно не изменило и изменить не могло. Не реперная точка. Не ключевая фигура. Ну, хотя, время имеет значение, убей его эсеры до Ходынки и вдруг чудо бы произошло, и поставили деятельного и умного человека на его место и глядишь с революцией бы не так все просто было.

Но хрен с ним с полупокерами заднеприводными. А вот фигура Карла Васильевича Нессельроде точно ключевая и изменения в истории в положительную сторону от устранения её возможны. Именно этот товарищ сделал из России жандарма Европы, и самое печальное, что ничего кроме дополнительных расходов России это не принесло. А ну, её ещё все ненавидеть начали. Именно этот – карла сделал всё, чтобы Россия не осваивала Сибирь и в особенности Дальний Восток. Без сомнения, победившая точка зрения Нессельроде привела к сворачиванию деятельности Российско-американской компании, освоения Русской Америки, и, как дальнейшее последствие – к продаже Аляски. А ещё этот карлик разрешил американским кораблям заниматься рыбным и китобойным промыслом в российских территориальных водах. И именно он втянул Николая в Крымскую войну заверяя, что Австрия союзником выступит, а Англия с Францией не решатся объявить войну. И этот же человек упустил шаг серьёзно ослабить Турцию, убедив Николая не поддержать восстание в Греции. А ещё интересней конец его жизни. После смерти отца, вступив на престол, Александр второй, отлично понимая, что девяносто процентов вины в поражении России лежит на Нессельроде его… Перевёл на хлебную должность, отправив руководить строительством железных дорог. Компенсация такая за гибель тысяч русских солдат и проигрыш в войне. Унизил страну, теперь иди разворовывай.

Не факт, что на смену придёт лучше. Даже если это будет Горчаков, но это точно что-то изменит.

Чтобы устранить этого господина Сашке пришлось шприц на два года раньше, чем в реальной истории изобрести. Правда, сделал ювелир в Питере по его заказу из серебра без всякого стекла всего один экземпляр, ну да вернётся он с принуждения наглов к миру и наладит производство.