Текст книги "Камень королей (СИ)"

Автор книги: Елена Середа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 90 страниц)

– Да, моя госпожа, путь оказался не из простых, – со вздохом подтвердил мужчина.

И ни слова жалобы. Невероятная выдержка…

– Скажите чем, и я помогу вам, – предложила Невеньен.

– Я уже обо всем распорядилась.

Ее легонько оттолкнули в сторону. К телеге подошла Бьелен с несколькими мужчинами-слугами. К щекам Невеньен прилила кровь. И это в присутствии Бьелен она ляпнула такую чушь?

– Я позаботилась о том, чтобы вашей лошади задали корм бесплатно, – сказала Бьелен мужу Реннел. – Конюх больше не посмеет возразить. И я еще распорядилась по поводу отдельной комнаты для вас и вашей дочери. Служанки уже греют воду для ванны.

– Ванны? – впервые подала голос Реннел, перестав бессвязно бормотать.

– Да, – Бьелен деловито заглянула в повозку и прикоснулась ко лбу девочки. – Ей не помешает отогреться как следует. Холод не способствует появлению аппетита. А это, – она протянула женщине банку с мазью, – чтобы зажили язвы на ногах. Наносить надо на чистую кожу, ясно?

Реннел помотала головой в знак согласия.

– Хорошо, – Бьелен уперла руки в бока. – А теперь слезайте с повозки. Слуги отнесут вашу дочь в замок.

Муж и жена растерянно переглянулись и поспешно освободили телегу, чтобы не мешать мужчинам. Бьелен подождала, пока они вытащат ребенка, и, не морщась, спокойно подхватила перепачканные шкуры. Служанка Лима с откровенной неприязнью сгребла вторую кучу подстилок. Бьелен шагнула по направлению к замку, но вдруг остановилась боком к Невеньен.

– Ах, простите, моя королева. Вам теперь и помочь нечем, – ядовито произнесла она. – Ну, постойте еще, поглядите по сторонам, может, кто-то и впечатлится вашим живым участием.

Невеньен зажмурилась, изо всех сил сохраняя самообладание. Это была бы не Бьелен, если бы она не нашла повод съязвить. Нельзя поддаваться на ее провокации, иначе недолго опозориться перед всем замком, еще и перед гостями. Какую весть они о ней понесут на Юг?..

Тем не менее выстрел Бьелен попал в цель. Невеньен ничего не сделала, а ее слова беженцам были не нужны.

– Эсти, позови Окарьета.

Буквально через несколько мгновений секретарь примчался на ее зов, запыхавшийся, без плаща, со взмокшими кудрями. Секретаря нельзя было обвинить в недостатке старательности.

– Вы хотели меня видеть?

– Да. Тебе поступают отчеты лорда Вьита о пополнении казны. Скажи, мы можем выделить какую-то сумму беженцам?

Окарьет в смятении покосился на северян.

– Этим? Моя королева, но вы же уже разрешили им переночевать.

– Я задала вопрос, Окарьет.

– Извините, не можем выделить. Казна в последнее время в ужасном состоянии, и мне, честно говоря, сложно объяснить причины такого резкого обеднения. Даже то, что мы просто кормим ваших… э… гостей, ударяет по нашему кошельку.

Первозданный Хаос! Прикусив губу, Невеньен еще раз оглядела просторный двор Остеварда и потеребила материнское кольцо на пальце. Подданные должны быть у нее в сердце. Но ей нечем им помочь.

Хотя нет. Она опустила взгляд вниз. Ей всегда было интересно, сколько может стоить осколок майгин-тара, пусть и без волшебных свойств. Наверняка огромные деньги.

Но это же дорогая для нее вещь, материнское кольцо, семейная реликвия! Невеньен стиснула зубы. Может, у нее есть еще что-нибудь, от чего не жалко избавиться? Ширму из ствилла она уже продала двенадцать дней назад, а некоторые из украшений – еще раньше. Она прикоснулась к золотой диадеме, поддерживающей волосы. Вот что потерять ей будет совсем не жалко. Но… Нельзя. Диадема – это почти корона. Статусный предмет, пустышка, однако он имел большое значение для окружающих. Невеньен горько вздохнула и стянула с пальца материнский подарок.

«Прости, мама».

– Окарьет, оцени это кольцо. Если сумма выйдет достаточной, продай его, а деньги раздели между беженцами. Убедись, чтобы они приобрели себе что-то из платья по погоде.

Глаза секретаря широко распахнулись.

– Моя королева, вы уверены?

– Да, – твердо ответила Невеньен. – Это не все. Отыщи среди них человека по имени Мелен и проверьте вместе с замковым кузнецом, какие у него умения. Если хорошие, мы его наймем или отправим в туда, где он может требоваться. Также разведай, нет ли среди беженцев мастеровых, которые могли бы нам пригодиться. Надо пустить весть, что истинная королева рада видеть у себя всех северян, пострадавших от Детей Ночи. Ступай.

Два раза он не переспрашивал. Лихо поклонившись, секретарь убежал исполнять ее приказание.

Она подняла голову к небу, на котором постепенно высыпали звезды. Завтра будет мороз. Зима в этом году нагрянула раньше срока. Нужно было горячо молиться Небесам, чтобы она не оказалась суровой, иначе из-за нее погибнет больше людей, чем из-за када-ра. По крайней мере, теперь ночующие в Остеварде беженцы смогут купить крепкие сапоги или теплые плащи.

Наверное, Невеньен следовало радоваться. Чтобы там ни болтала Бьелен, она помогла северянам, разве нет? Однако на душе у нее было невесело. Одежда – это слишком мало. Такая мелочь никого не спасет.

Но что еще она могла?

По перекидному мосту, ведущему в крепость, раздался грохот копыт. После недолгой переклички с привратником в ворота Остеварда влетел гонец на взмыленной лошади. Невеньен насторожилась. Уж не про кого-нибудь из беженцев ей несут вести? Поговаривали, что под северян маскируются разбойники, которые бегут из мест, где их разыскивают за убийства, или же они присматриваются к имуществу добросердечных хозяев. Остается надеяться, что управляющий Гирвьен предусмотрел такую возможность, потому что сама Невеньен спохватилась слишком поздно.

– Срочное послание для госпожи Остеварда! – выкрикнул гонец, отдавая поводья конюху. – Отведите меня к ней.

Невеньен, приподняв подол, заспешила к нему через двор.

– Я здесь.

– Госпожа Невеньен Идущая, – приветствовал ее поклоном мужчина.

Госпожа, а не королева. Значит, он приехал от человека, который не признает ее титул. Ничего хорошего это не сулило. Невеньен хмуро осмотрела покрытого грязью гонца, пока он доставал из поясной сумки конверт. Скакал мужчина издалека и явно торопился.

Печать на письме заставила ее вздрогнуть. Медвежья лапа, герб отца. Но он не писал ей с того момента, как отгорел погребальный костер Акельена! Почти вырвав из рук оторопевшего гонца бумагу, Невеньен сломала сургуч.

Генерал Стьид хочет встретиться с ней?..

Она подняла глаза к тучам. Не может быть, чтобы Небеса так быстро отвечали на ее мольбу, к тому же невысказанную, но это случилось. Боги благоволят ей в спасении северян.

– Эсти, – позвала Невеньен встрепенувшуюся служанку. – Отправляйся в покои и начинай собирать мои вещи. Завтра нас ждет поездка.

* * *

Конечно же, завтра она никуда не уехала. И послезавтра тоже.

Невеньен развалилась на стуле в своем кабинете, уставившись в побеленный потолок. Ее все безумно раздражало. И паутинка в углу, и свежая кипа незнамо откуда берущихся бумаг, и даже пронзительно-ясная погода, потому что она прекрасно подходила для путешествия, а никакого путешествия сегодня не было. Но больше всего ее злил Малый совет.

Письмо генерала Стьида взволновало не только Невеньен. Оно и понятно: последнего гонца от мятежников он выгонял едва ли не пинками, угрожая всеми ему небесными карами, а тут вдруг сам решил встретиться с дочерью. Невеньен, которая пусть и плохо, но все же знала своего отца, в этом ничего необычного не увидела. Стьид славился вздорным характером, и если он изменил мнение, значит, ему опять досадил либо Тэрьин, либо его преемник.

Однако Малый совет углядел в письме все признаки ловушки. Даже когда секретари подтвердили подлинность почерка и печатей, лорды продолжали убеждать Невеньен, что это обман. Забавно: несколько месяцев назад призывая ее давить на отца и требовать армию, сейчас они начали изобретать разные отговорки. Особенно отличился Мелорьес. Когда Гередьес пригласил Акельена, знаток законов не препятствовал поездке, а наоборот, агитировал за нее. Почему теперь он выступал категорически против того, чтобы королева покидала замок? Судя по тому, как на него посматривали другие лорды, его поведение показалось странным не только Невеньен.

Полностью поддержал ее только Иньит. Он всегда ее поддерживал. Она улыбнулась, вспомнив его речь, в которой лорд-разбойник доказывал необходимость встречи с генералом. Да, Стьид неуправляем и с ним опасно иметь дело. Но это их последний шанс заполучить серьезную воинскую поддержку! И стоит использовать его как можно скорее.

Благословение Небесам, Иньиту удалось убедить совет. С одним условием – королева должна будет соблюдать массу предосторожностей, в том числе не ехать прямиком в поместье Острые Пики, а остановиться сначала неподалеку и послать разведчиков, и так далее. Невеньен согласилась на все, но это не отменяло того, что она разозлилась. Миновали два дня – а Стьид писал, что будет ждать ее не больше семи дней и потом уедет в Эстал. Время бестолково текло сквозь пальцы, заставляя Невеньен нервничать. Она старалась не вспоминать, сколько месяцев вылетело в трубу из-за ее собственной нерешительности, потому что это лишь сильнее раздувало ее гнев.

– Мне хочется что-нибудь в кого-нибудь бросить, – задумчиво сказала она заваленному бумагами столу.

И швыряться ей хотелось не скомканными листами в камин, а увесистым пресс-папье. И во что-нибудь, что бы со звоном разбилось.

– Вы изменились, моя госпожа, – ответила сидящая у двери Эсти.

– Чем же?

– Полгода назад вы бы расплакались или искали утешения в Книге Небес. А сейчас ожесточенно спорите с советом и выигрываете.

Действительно, Книгу Небес она не открывала с тех пор, как отгорел погребальный костер Акельена, да и вообще больше не заходила к Лэмьету. Рыдать она тоже перестала после этого. Как будто в ней самой что-то умерло и перекрыло доступ к прежде неистощимым запасам слез. Но это были пустяки. Главное – летом ей бы не пришло в голову встать поперек мнения совета. В этом обстоятельстве была немалая заслуга Иньита, который твердил, что это королева должна управлять советниками, а не советники королевой. Он избавил ее от многих страхов, научил высказываться и добиваться того, чтобы к ней прислушивались. Рядом с Иньитом Невеньен чувствовала себя увереннее. Тьер, как бы он ни помогал, все-таки давил на нее. Иньит уважал ее решения, даже если они были для него отрицательными. Такое, правда, случалось редко. Отказать ему у Невеньен не хватало сил.

– Вы очень повзрослели, моя королева, – с затаенной гордостью добавила Эсти.

Наверное, это должно было польстить, но возымело обратный эффект. Невеньен скисла. Получается, она была совсем глупым ребенком, когда выходила замуж за Акельена. Не удивительно, что он предпочел опытную Бьелен.

– Ладно, – она отмахнулась от неприятных мыслей. – До завтра нужно закончить кое-какие дела. Принесешь обед сюда.

«Хорошо, что мы дочитали книгу Эмьир», – подумала Невеньен, разрезая конверты с письмами. Иначе голова была бы забита переживаниями за героиню и напряженно работать было бы невозможно.

Однако потрудиться сегодня была не судьба. Стоило ей начать вчитываться в требования одного из крупнейших кредиторов, как в дверь постучали.

– Я занята! – крикнула Невеньен.

Она была готова поспорить, что это Мелорьес. Не смог добиться своего на совете и пришел убеждать ее лично.

– Моя королева, – несмотря на предупреждение, Окарьет нырнул в кабинет. – К вам лорд Иньит.

Это все меняло.

– Впусти его. Эсти…

Заканчивать не понадобилось. Служанка озорно подмигнула и выскочила в крошечную комнату перед кабинетом, где располагалось место Окарьета. Еще бы – у входа скучал Жевьер. В последнее время Эсти окончательно перестала обращать внимание на слугу Иньита, остановившись на маге. Он казался более галантным, чем медведь Бирди.

Невеньен одернула шелковое платье, проверив, не собралось ли оно где-нибудь в некрасивые складки. Эта ткань не слишком подходила для замковой промозглости, но выгодно обтекала фигуру. Бьелен, например, чаще всего носила именно шелк. Невеньен пока остерегалась заказывать наряды с такими же глубокими вырезами, как у нее, однако начало этому пути было положено. Она быстро училась у соперницы.

Дверь мягко отворилась, впустив мужчину в темно-синем камзоле. Его шрам выделялся белой линией, как всегда бывало на холоде, а на сапогах застыли брызги грязи, которая во дворе Остеварда не застывала и в морозы. Интересно, куда он выходил? Насколько знала Невеньен, Иньит тренировался в зале внутри замка, а поездки у него на сегодня не были назначены.

– Вы прекрасно выглядите, моя королева, – сказал он.

Она против воли расплылась в улыбке. Иньит, стройный, привлекательный, всегда щегольски одетый, не сводил с нее восхищенных глаз. Такие взгляды он дарил только ей. Не Бьелен. Невеньен.

– Спасибо, лорд Иньит, – сдержанно ответила она. – Присаживайтесь, пожалуйста.

У камина стоял чайный столик. Невеньен развернула свое кресло к нему, полагая, что Иньит сядет напротив. Он, однако, передвинул стул, оставив столик сбоку. Теперь их с Невеньен колени почти соприкасались. Она смущенно уставилась в пол, так и не пересев. Чувствовать лорда-разбойника рядом с собой было приятно, и, кажется, ему это тоже нравилось.

– Что-то не так? – спросил он, когда Невеньен отвела глаза.

– Нет-нет, все хорошо. Вы чего-то хотели?

Он редко приходил к ней среди дня. Обычно утром, если было свободное время перед советом, или вечером. Еще Иньит всегда сопровождал ее в поездках – любых, даже простых прогулках по окрестностям. Невеньен предположила бы, что он намеревается обговорить завтрашний путь, но было решено, что из советников с ней поедет только Тьер.

– Невеньен.

Она вздрогнула. Ее имя из его уст звучало так… ласково. Это был первый раз, когда он называл ее не «моя королева» и даже не «моя милая Невеньен», что несло некий налет насмешливости.

– Невеньен, скажи мне, – повторил Иньит. – Неужели мне нужен повод, чтобы встретиться с тобой?

– Нет, но…

Повод нужен не ей, а другим, подумала она и поспешно сжала губы, чтобы эта чушь не вырвалась наружу. Да, весь Остевард сплетничает о ней и Иньите. Но она больше не замужем! Она не занимается ничем предосудительным, что бы там ни болтали поварихи и поломойки.

– Нет, – четко произнесла Невеньен. – Ты знаешь, я всегда рада тебя видеть.

Он улыбнулся. Переход на «ты» дался очень легко.

Иньит наклонился к ней и взял ее ладонь в свою. Сердце Невеньен забилось быстрее. Она уже давно не обращала внимание на мозоли от оружия или на то, что серебряные когти могут ее поцарапать. Главное ведь не это.

– Я счастлив, – шепнул Иньит. – Послушай… Я не могу с тобой завтра поехать, чтобы твой отец не подумал, будто тобой управляют. Это не значит, что я не хочу быть с тобой. Я волнуюсь за тебя и хочу, чтобы ты об этом помнила. Тебе известно, что означает серьга в моем ухе?

– Разве это не просто украшение? – удивилась Невеньен.

Он усмехнулся.

– По-твоему, я такой модник, что стал бы без всякой цели таскать побрякушку?

В самом деле, невзирая на франтовство, Иньит не носил ничего лишнего. Из украшений у него были только пояс с серебряными накладками и инкрустированный драгоценными камнями кинжал, который совсем не был игрушкой, как меч у Ливьина. Невеньен на лесных прогулках не раз в этом убеждалась. Тогда зачем ему серьга?

– Это знак того, что я главарь самой грозной разбойничьей шайки в центральных землях, – сказал Иньит шутливо, в то же время давая понять, что в его словах есть большая доля правды. – Все бандиты, которые ее видят, знают, что ее обладателю лучше подчиниться.

Он вытащил из кармана маленькую коробочку и протянул ее Невеньен.

– Открой.

Она сняла крышку. Внутри лежала длинная рубиновая серьга в форме капли – копия той, что покачивалась в ухе Иньита.

– Я попросил ювелира, чтобы он воспроизвел ее так точно, как мог. Мне только что ее привезли. Теперь все, кто должен, будут знать, что ты мне дорога. Если ты попадешь в беду, вдень ее, и сразу найдутся люди, которые тебе помогут.

Невеньен сжала ладонь с подарком.

– Спасибо, я… Иньит…

Все слова мгновенно куда-то исчезли. Где же ее красноречие, когда оно так нужно?

– Можешь не носить ее в Остеварде, чтобы не было пересудов, – сказал Иньит. – Но не потеряй, ладно?

– Шутишь? – возмутилась она, прижимая коробочку к груди. – Ни за что!

Иньит рассмеялся, показав в улыбке ровные белые зубы. Святой Порядок, до чего же он красив!

– Я люблю тебя. Иди ко мне.

Невеньен не знала, то ли ее сердце остановилось, то ли, наоборот, забилось с бешеным темпом. Не успело отзвучать в ушах невероятное «я люблю тебя», а Иньит уже тянул ее к себе и усаживал на колени. Его приближающееся лицо было как в тумане. Невеньен закрыла глаза.

Его губы были мягкими и горячими. Невеньен неловко ответила на его поцелуй, и Иньит снова засмеялся. Она не обиделась – смех был другим, не уязвляющим, а нежным и добрым. Усадив ее удобнее, Иньит снова приник к ней, на сей раз жадно. Накладки на ногти он сбросил, и его руки гладили Невеньен по спине, прижимая все сильнее и сильнее к нему. Дыхание щекотало шею, а от прикосновения языка к выемке между ключицами по животу забегали мурашки. Внезапно все стало очень жарким и тесным. Дышать оказалось неожиданно тяжело, и у Невеньен закружилась голова.

– Иньит! – крикнула она, с трудом оторвавшись от его требовательных губ.

Он мутно посмотрел на нее. Постепенно его взгляд прояснился.

– Извини. С тобой легко забыть обо всем. Не беспокойся, я не буду делать ничего, чего ты не захочешь. Я знаю, что сейчас не время и не место.

В первую очередь ей следовало напомнить об этом себе. Невеньен сделала несколько глубоких вдохов, чтобы восстановить дыхание. Сердце все еще пыталось выскочить через горло. Небеса, он любит ее! Любит!

– Я так долго этого ждала, – призналась она.

Иньит продолжал ее осторожно поглаживать. Платье цеплялось за его мозоли, но Невеньен было наплевать на драгоценную ткань. Ей хотелось, чтобы он гладил ее вечно.

– Я опасался тебя спугнуть. Ты переживала из-за Акельена, а потом на тебя навалилась куча дел. Я думал, что ты оттолкнешь меня, поэтому выжидал правильный момент.

– Оттолкнуть тебя?!

Да она казнила бы себя до самой смерти, случись такое.

– Мы уже долго тут сидим, – Иньит с нежеланием отодвинулся от нее. – Твой секретарь начнет нервничать. Наверняка он уже известил Тьера, что мы задержались наедине.

– Мне все равно, – Невеньен обняла Иньита, и он снова прижал ее к себе.

– Не боишься выволочки от наставника?

– Да хоть десяток выволочек. Я свободная женщина, а не марионетка.

– Ну, – его глаза заблестели, – значит, у нас еще есть время…

Спустя полчаса он ушел. Обессилевшая Невеньен вернулась в свое кресло и развалилась в нем, вытянув ноги. Она и не представляла, что простые поцелуи и объятия забирают столько сил. К тому же у нее нещадно горели губы, исколотые щетиной Иньита. Наверняка они припухли, а прическа растрепалась, но Невеньен не стала звать Эсти, чтобы та принесла ей зеркало. Это подождет. Все подождет.

В тот день Невеньен так больше ничем и не занялась, посвятив его плещущемуся внутри счастью. Ее сердце было безраздельно отдано Иньиту. Навсегда.

* * *

На небе сгущались тучи, не обещая ничего хорошего. По укутанному дымкой Остеварду было не сказать, что сейчас утро. В некоторых окнах горели огоньки, а стражников на стенах стояло больше, чем обычно, – капитан удваивал стражу по ночам и в плохую погоду. По двору носились слуги, стараясь уложить вещи до снегопада; лошади, чувствуя беспокойство, переступали с ноги на ногу. Помня о том, что случилось с Акельеном, Невеньен взяла с собой самое большое количество людей, которое могла и которое не счел бы неприкрытой угрозой генерал Стьид. Двадцати гвардейцев и трех магов для этого должно было хватить. Они давно были готовы к отправлению и сидели на лошадях, нахохлившись в тяжелых дорожных плащах. Вышитое желтым сияние, которое окружало силуэты на эмблемах волшебников, поблекло из-за несвоевременных сумерек и стало похоже на тень. Плохое предзнаменование. В поисках успокоения Невеньен по привычке потянулась к материнскому кольцу, запоздало вспомнив, что продала его. Ну и ладно. Зато беженцы ушли счастливыми.

– Раз-два, взяли!

Слуги, подхватив самый громоздкий сундук, затащили его на карету. К счастью, он был последним. Невеньен в нетерпении постукивала сапожком, сложив руки на груди. Процессия к Стьиду должна была отправиться час назад, но Бьелен слишком долго копалась в своих покоях, а потом слуги искали место для ее поклажи. Тащила она с собой непомерное количество вещей. Как будто на королевский прием собралась, честное слово!

– Прошу вас, все готово, – объявил слуга, приглашая всех сесть в предназначенные им кареты.

Прежде чем спуститься со ступенек Остеварда, Невеньен оглянулась назад. Провожающий ее Иньит поклонился на прощание и нежно улыбнулся. Невеньен улыбнулась ему в ответ и нащупала на груди серьгу, которую закрепила в качестве подвески. Что бы ни случилось в поездке, Невеньен будет помнить об Иньите каждое мгновение.

Развернувшись, она краем глаза заметила, как Иньит поклонился Тьеру. Странно, но на лице лорда-разбойника промелькнула насмешка, а главный советник сердито нахмурился. Интересно, что между ними происходит? Впрочем, это их личные проблемы.

Тьер, который ни за что не отпустил бы свою подопечную одну, полез в экипаж первым. Невеньен с тревогой проследила за тем, как высокий старик наклоняется и с трудом проходит в узкую дверцу, хватаясь за поясницу. Он не показывал виду, но его беспокоило больше хворей, чем радикулит. Невеньен волновалась за своего наставника, пусть он многое и скрывал от нее. Пока Акельен был жив, Тьер, неизменно вежливый и внимательный, единственный за ней присматривал и помогал советом.

– Шевелись! – прошипела за спиной Бьелен.

Отвечать Невеньен сочла ниже своего достоинства. «Сестру», шлепнувшуюся на кожаное сиденье следом, сегодня как будто муха укусила. Ее настроение было отвратительнее обычного, и Невеньен, на удивление, ее в этом поддерживала. Какой из богов Бездны вложил в голову Тьеру мысль о том, что Бьелен обязательно нужно взять на встречу с генералом? Подумаешь, королеве обязательно нужна компаньонка… Лучше было бы оставить Бьелен и пригласить Ламана! Он по крайней мере понимает толк в солдатах, и наплевать, что, по словам Тьера, у Ламана нет дипломатического таланта, а у Бьелен есть. Все, что у нее действительно есть, это язык, о который можно точить ножи.

Особенно досадным было то, что в экипаже им придется сидеть вдвоем. Невеньен владела всего тремя каретами, и все они оказались двухместными. Одну занял Тьер со своим слугой, вторую – Невеньен и Бьелен, а в последнюю набились трое служанок. Обе леди предпочли бы распределиться иначе, но тогда кому-то пришлось бы потесниться, а обе не могли предоставить противнице такой повод для издевок. Невеньен потерла переносицу, унимая зарождающуюся головную боль. Она предлагала отказаться от дополнительной служанки, но ее переубедил Тьер. Советник настоял на том, что королева должна постепенно приближать к себе сехенов, тем самым показывая готовность к выполнению заключающегося с ними договора. К тому же Гирвьен рекомендовал юную сехенку лично, сказав, что у нее есть зачатки способностей к магии (такие слабые, что вряд ли пригодятся) и, что куда важнее, она умеет делать почти все – от чистки ботинок до врачевания. Еще управляющий говорил что-то о ее характере, но Невеньен пропустила это мимо ушей. Ей все равно будет прислуживать Эсти.

– Прибери колени! – потребовала Бьелен, которая никак не могла устроиться на сиденье напротив.

– Свои укороти, – парировала Невеньен.

Бьелен сделала жест, как будто хотела вцепиться сопернице в волосы, но передумала. Невеньен отвернулась. Полгода назад она хлюпала бы носом из-за мировой несправедливости, которая вынудила ее ехать к отцу вместе с любовницей погибшего мужа. Но теперь ничего такого не будет. Она стала жестче. И у нее есть мужчина, который смотрит лишь на нее. Хорошо бы еще удалось договориться с генералом Стьидом о предоставлении солдат, но над этим Невеньен будет переживать позже.

Она закрыла глаза. До вечера не предвидится ничего интересного. Можно поспать.

Подремать ей удалось где-то с полчаса; потом кареты выехали на дорогу, состоявшую из сплошных выбоин и колдобин. Невозможно стало не то что спать, а просто спокойно сидеть, и их с Бьелен то и дело швыряло друг на друга. К полудню им настолько надоело огрызаться и шипеть, что между ними установилось некое подобие перемирия.

Без этого, в тишине, нарушаемой только стуком колес и еле слышными проклятиями, когда экипаж попадал в яму или наезжал на камень, стало совсем скучно. Сиденья были отнюдь не мягкими и не располагали к отдыху, а пахло в карете затхлостью. Кузов предварительно проветрили, но ему это не особенно помогло. За окошком тянулся однообразный пейзаж: леса перемежались полями, поля – деревеньками, а те опять лесами. Прежде чем выйти замуж за Акельена, Невеньен всего несколько раз покидала Острые Пики, и поначалу ей было интересно, но одинаковые картины за окном быстро нагнали тоску и на нее. Тем более что глядеть в него мешала Бьелен, старавшаяся в тусклом зимнем свете рассмотреть буковки в книге, которую читала. На обложке было вытеснено: «Сердце королевы».

Пообедать они остановились на постоялом дворе по пути. Напряженность не исчезла и тогда, невзирая на горячее вино и сочное мясо. Плетущиеся за каретами гвардейцы, замерзли и пасмурно молчали, отогревая руки у камина. Слуги-мужчины, которые ехали верхом, устали и были неразговорчивы. Без умолку трещала одна Шен – так звали молоденькую сехенку, – не замечая того, что пересекающиеся взгляды Эсти и Лимы скрежетали и сыпали искрами. Сами Невеньен и Бьелен уселись за разные столы и ели, не глядя друг на друга. Тьер, который мог бы сгладить шероховатости, кривился и с нечастным видом держался за спину. Ухабы порядком достали и его.

Когда с едой было покончено, а постоялый двор оставлен позади, все снова пошло по кругу: рощи, поля, сёла… Стало ясно, что следующего постоялого двора по такой погоде они достигнут не раньше ночи. Можно было расслабиться. Из-за продолжающегося снегопада экипажи ехали медленно, и Невеньен укачало до состояния, когда окружающее кажется иллюзорным и покрытым сизым маревом.

Она очнулась, когда снаружи все затянуло мглой. Напротив сопела Бьелен. Понаблюдав за бьющимися в стекло снежинками, Невеньен откинулась на сиденье и задумалась, чем бы скоротать время. Рукоделие она с собой не взяла, да и в любом случае не стала бы им заниматься. Роман, выпавший из пальцев Бьелен, призывно шелестел страницами, но Невеньен не стала его брать. Он был прочитан от корки до корки, а некоторые места – по два, а то и три раза.

Бьелен глубоко и ровно дышала, приоткрыв тонкие, красиво очерченные губы. Невеньен невольно ей залюбовалась. К этой девушке она не питала приязни, и все же понять влюблявшихся в нее мужчин было легко. Гладкая кожа, длинные черные ресницы, спадавшие блестящей волной волосы, томный рот и соблазнительные ямочки на щеках. Стильин должен был жениться совсем на другой девушке, прирожденной леди, и к тому же богатой, а выбрал Бьелен. Семья Лейтрен хоть и владела лавками и складами во всех ключевых городах Кинамы, бастарду-мятежнику выгод могла предоставить немного. Его это не остановило. Поговаривали, что счастья ему женитьба по любви все равно не принесла – к Бьелен начал наведываться новоиспеченный брат, еще когда ее законного мужа не подкосила болезнь.

Если бы однажды Стильин не зашел в какую-то лавку в Эстале и не увидел красавицу, которая подавала ему товары, Бьелен и Невеньен никогда бы не встретились. Они не ругались бы из-за Акельена и никогда бы не сидели, прижавшись друг к другу коленями, как будто они настоящие сестры, хотя в глубине души ненавидели друг друга.

Невеньен открыла окно впустить свежести и развеять дурноту от спертого воздуха. Нет сомнений, грусть и плохие мысли нагонял именно он.

Кареты еле плелись. Никто не рассчитывал, что они так задержатся в пути, и спереди доносилась тихая ругань кучера на кривую дорогу, лошадей, темень и вообще все подряд. В окошко лениво залетали снежинки. Бьелен во сне причмокнула губами и пошарила в поисках сползшей накидки. Невеньен пару мгновений поколебалась и подвинула к ней край ткани. Бьелен натянула ее на плечи, так и не проснувшись. Невеньен отвернулась. Сделала бы эта женщина для нее то же самое? Вряд ли.

Высунув нос наружу, Невеньен обнаружила, что маячивший рядом с экипажем Жевьер отстал и крутил головой, к чему-то прислушиваясь. На тракте, пролегающем через рощу, стояла тишина. Ни пения птиц, ни ветра – ничего, только стук копыт, скрипение экипажей и шорох падающего на землю снега.

– Затти, – позвал Жевьер второго гвардейца, трусившего с другой стороны кареты, – двинь-ка к лорду Тьеру, попроси подождать. Мне не нравится, что мы так далеко от них.

Конь зафырчал, когда Затти его пришпорил. В этот же момент впереди раздалось дикое ржание лошадей и грохот ускорившейся повозки. Кучер погнал упряжку? Но зачем, ведь так недолго и перевернуться? Заинтересованная Невеньен высунулась еще дальше, надеясь что-нибудь разобрать в свете подвешенного к карете фонаря.

Она могла поклясться, что стрела в спине Затти взялась из ниоткуда. Древко просто появилось там – с белым оперением, торчащее из тела наполовину. Недоумевающий гвардеец дернул поводья, останавливая коня, и медленно завалился вбок, запутавшись в стременах. Невеньен в ужасе наблюдала за ним, не осознавая, что он уже мертв.

– Атака!!! – заорал Жевьер.

Вскрикнув, Невеньен подалась назад. Ох, Тельет! Кому понадобилось нападать на кареты? Неужели Иньит не предупредил своих разбойников о том, что здесь поедет его возлюбленная? Разве что… Невеньен сжала спрятанную на груди серьгу. Нападали вовсе не разбойники.

– Что случилось? – разбуженная воплем Бьелен вонзилась в Невеньен ногтями.

– Я… Кажется, одного гвардейца убили.

Теперь свист стрел слышался явственно. Кучер закричал, хлестнув лошадей. Карету резко тряхнуло, с такой силой, что Невеньен швырнуло вперед. Что-то лопнуло, треснуло, и кузов, накренившись, замер. Ржание лошадей удалялось. Невеньен, врезавшаяся в противоположную стену, потерла лоб. Внутри экипажа было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Что вообще происходит?

– Слезь с меня! – зашипела Бьелен, отталкивая рухнувшую на нее родственницу. – По-моему, они отрезали нас от упряжи. И… – она прислушалась и добавила дрожащим голосом: – Небеса, кажется, там сражение.