Текст книги "Камень королей (СИ)"

Автор книги: Елена Середа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 90 страниц)

Что? Нет! Невеньен подскочила, распахивая дверцу. Нужно срочно бежать отсюда! Они же всех перебьют!

Наружу она так и не шагнула. Бьелен вцепилась ей в платье и дернула обратно.

– Дура, не лезь под стрелы! Помереть хочешь?

Прежде чем упасть внутрь кареты, Невеньен успела заметить около десятка людей, выступивших из заснеженной рощи. У большинства из них были в руках луки, у некоторых – мечи. Следующий за королевским экипаж перевернулся. Окровавленный кучер лежал на тракте, а упряжка из двух лошадей билась в агонии, издавая страшные, режущие уши крики. Из крупов животных торчали стрелы. Несколько мужчин уже взбирались на кузов, открывая дверь. Изнутри слышался женский визг.

Жевьер смотрел на Невеньен всего миг. А потом развернулся и, срываясь на хрип, закричал:

– Эсти!!!

Впервые выражение его лица изменилось настолько сильно. Написаны на нем были отчаяние и страх. И совсем не за свою королеву.

Невеньен наконец грохнулась в карету, больно ударившись задом. Сразу же, не давая пошевелиться, ее обхватила за плечи Бьелен, которую била крупная дрожь.

– Ч-что там? – заикнувшись, спросила она.

– Б-богиня Тельет, – забормотала Невеньен, – сохрани нас и восстанови… О, Небеса… – нос предательски захлюпал. – Восстанови порядок…

Зубы стучали так, что выговорить что-то было невозможно. Невеньен замолчала и прижалась к Бьелен. Боги смеются над ней, заставляя умирать в объятиях соперницы. Однако Невеньен сейчас не оттолкнула бы ее ни за что в жизни. Женщина рядом перестала быть ненавистной любовницей мужа и превратилась в единственное существо в мире, которое сейчас желало не причинить зло, а того же, что и Невеньен. Жить.

Какое-то время снаружи звучали яростные крики, стоны и ругань. Странно, но звона мечей не было. Что с гвардейцами, которые должны были сразиться с нападавшими? Невеньен прислушалась. Прочь ускакала какая-то лошадь. Судя по удаляющимся взбешенным воплям, всадником был Жевьер. Затем дверца кареты распахнулась, и в просвете появился заляпанный кровью меч.

– А ну-ка, вылазьте.

Бьелен подчинилась первой. Она приподнялась и сделала шаг, но выйти самой ей не позволили. Чья-то рука грубо схватила ее за плечо и вытащила на дорогу, опустив на колени. Теперь вместо оружия в дверцу сунулась бородатая рожа.

– Шевелись, сучка. Или хочешь, чтобы я тебя клинком пощекотал, а?

– Иду! – поспешно сказала Невеньен.

На эту короткую фразу ушли все силы. Ноги ее больше не держали, и Невеньен споткнулась на выходе. Ее подхватила та же лапища, что и Бьелен, и бросила в грязь.

Оглядевшись вокруг, Невеньен оцепенела. Их окружали пять разбойников, которые недобро поглядывали на девушек. На дороге вокруг кареты валялись тела гвардейцев, разрубленные надвое – как будто их одним махом скосил огромный невидимый меч. Несколько лошадей стояли рядом, недоуменно фыркая. Одна из них с тревожным ржанием носилась по обочине; в ее седле тряслась нижняя половина тела одного из телохранителей. На животное никто не обращал внимания. Те мужчины, которые не следили за пленницами, осматривали мертвецов или приманивали к себе лошадей.

– Анэмьит, мать твою! Дуй сюда! – крикнул бородач, которые все еще держал Невеньен за волосы.

Один из мужчин у второй кареты поднял голову.

– Не забывай, с кем разговариваешь, Джори.

– Ах, дорогой мой друг Анэмьит, извольте прогуляться до наших милых дам, – искривился в издевательском поклоне бородач.

Человек молчал, продолжая смотреть. Сегодня серый камзол сменился практичным темным, а прежде аккуратно уложенные ореховые волосы растрепались, но не узнать его было невозможно. Анэмьит, помощник Гередьеса, являлся Невеньен в кошмарах.

В руках он держал большой, размером с кулак, неограненный камень матового голубого цвета. Что это такое, Невеньен узнала, даже не будучи магом. Сердце Сокровищницы – один из самых драгоценных майгин-таров в королевстве. Пользоваться им разрешалось только личному телохранителю короля, да и тому кристалл доверяли с опаской, боясь предательства. Оставалось только догадываться, как Сердце Сокровищницы попало к Анэмьиту, но теперь, по крайней мере, было ясно, почему так быстро погибли гвардейцы – секретарь Гередьеса уничтожил врагов с помощью магии.

– Лима! – охнула Бьелен.

Растоптанный в жижу снег возле ног Анэмьита был окрашен красным. Мертвая служанка Бьелен лежала ничком. Сехенка была еще жива. Вцепившись в нависающее над ней колесо кареты, она с ужасом взирала на «шестого мага». Эсти нигде не было. Похоже, Жевьеру удалось ее спасти. «Предатель», – сглотнув, подумала Невеньен.

Анэмьит, помедлив, зашагал к Джори. Несмотря на клоунское представление, которое только что пытался устроить, бандит выглядел обеспокоенным.

– Первую карету таки упустили, – повинился он.

– Плевать, – великодушно простил секретарь. – Нам хватит королевы. Все равно Тьер без своей марионетки безопасен.

Марионетка? Это он про Невеньен?

– Ну лады, свалили они – так свалили. Главное, бабы целы. Которая наша? – спросил разбойник.

Он встал за спинами девушек и задрал им головы, дернув за волосы. Глаза заслезились от фонаря, чей мерцающий свет был направлен им в лица. Невеньен всхлипнула, но сопротивляться даже не подумала. Бородач спрятал меч, зато остальные пять мужчин оружие держали наготове.

Приблизившись, Анэмьит окинул девушек пронизывающим взглядом.

– Эта, – он указал на Невеньен.

– А, – глубокомысленно выдал Джори.

Пинок пригвоздил ее к земле, выбив дыхание. Невеньен укусила губу, чтобы не заплакать. Это было не столько больно, сколько унизительно. И до сумасшествия страшно. Что дальше – ей отрубят голову?

– Не трожьте королеву! – завопил чей-то тоненький голос.

Тотчас раздались шлепок и взвизг. Шен бултыхалась в грязи. Тот же самый разбойник, который только что вытирал лезвие о вторую служанку, заносил над сехенкой меч.

– Стой.

Клинок замер.

– Оставьте хоть одну служанку для двух леди, – предельно спокойно произнес Анэмьит.

Меч вернулся в ножны.

– Девушка, если ты будешь плохо себя вести, этим людям придется тебя убить. А теперь сядь ровно и не делай лишних движений. Поняла?

Бледная Шен кивнула. Не подчиниться приказу, отданному таким до жути вежливым тоном, было невозможно. В его вкрадчивости звучала с трудом сдерживаемая песня Бездны, которая вырвется наружу, если рассердить этого явного маньяка с мальчишескими кудрями.

– Джори, – продолжал он, – подними госпожу Невеньен. Ты сильно рискуешь.

– Чтоб када-ра прилетели по твою душу, Анэмьит! Уродец, который защищал эту сучку, угробил троих моих ребят. А ты хочешь, чтобы я этой высокорожденной шлюхе пятки лизал? – огрызнулся Джори.

Если это правда, Жевьер должен был использовать майгин-тар, чтобы убить их, потому что его собственная магия иссякла после заката. Наверняка он мог уничтожить больше врагов, если бы так не торопился увезти Эсти. Вечный флирт служанки все-таки вышел боком. Ее хозяйке.

– Подними, – повторил Анэмьит. От его голоса пробирала дрожь.

Джори поколебался и рывком вздернул Невеньен на ноги. По ее щекам и подбородку текли холодные струйки растаявшего снега, а в рот набилась грязь. Как ни странно, эта мелочь заставила Невеньен разозлиться. Присутствие духа – хотя бы частично – вернулось, и губы перестали предательски подрагивать. Однако то, что она услышала потом, лишило ее самообладания надолго.

– Вы нас убьете? – обреченно спросила Бьелен.

– Нет, что вы, – ответил Анэмьит. – Во всяком случае, пока. Мне бы не хотелось убивать подруг невесты моего господина.

– Н-невесты? – переспросила Бьелен.

– Да, – Анэмьит поднял на Невеньен взгляд цвета секущего ливня. – Госпожа Невеньен ведь не откажется стать невестой лорда Гередьеса?

Глава 11. Выбор

Телегу тряхнуло на ухабе, загремели нагруженные на нее вещи. Сони открыл глаза. Над ним проплывало лазурное небо в прожилках голых ветвей. Среди склонившихся над дорогой деревьев попадались огромные, с могучими стволами, глядящие в недостижимую вышину и усыпанные мягкой пушистой хвоей. Хорошо. Отряд уже въехал в ствилловый лес. Значит, до сехенской деревни должно быть недалеко.

Словно в подтверждение, раздался возглас. Стук колес прекратился – едущая впереди карета остановилась. Через мгновение замерла и впряженная в телегу лошадь. Кален, держащий ее под уздцы, ласково погладил животное по морде.

– Что случилось? – крикнул он.

Сони приподнялся, чтобы посмотреть, что происходит. Альезан открыл дверцу кареты и опустился на ступеньку.

– Мы приближаемся к Нехенхе. Будьте внимательны.

Ему пришлось напрягать голос, но это, конечно же, намного проще, чем пройти несколько шагов своими благородными ногами по разбухшей от дождей дороге. Лорд вообще без крайней нужды не показывался из кареты.

– Да, лорд Альезан, – спокойно ответил Кален, снова трогая лошадь.

Виньес, шедший рядом с ним, недовольно фыркнул. Для посторонних они разыгрывали охранников переговорщика, но этих посторонних вокруг не было. Кучер – верный слуга Альезана – не считался. Наверняка, работая на такого человека, он хранил не меньше секретов, чем главный королевский советник.

– Завидуешь небось? – спросил Сони Виньеса.

– Чему? – удивился тот.

– Ты лорд – и Альезан лорд. Но ты месишь грязь сапогами, таскаясь позади, а он с удобством едет в роскошном экипаже. Смотри, сейчас даже я, бездомный вор, лучше тебя. Я хоть и в телеге, но еду, а ты…

Кажется, последнее он добавил зря. Петля из магии обхватила его за ногу и стянула с телеги. Маг, к его чести, смягчил удар, но приземление все равно было малоприятным.

– Смотри, а сейчас я лучше тебя, – с видом победителя произнес горбоносый. – Я стою над тобой чистый, а ты валяешься в луже.

Сех, шедший позади повозки, засмеялся. Его всегда забавляло, как Сони и Виньес цапаются из-за положения в обществе. Потому, наверное, что над принадлежностью Сеха к народу слуг в отряде никогда не издевались и старались о ней не вспоминать. Мальчишке это льстило. Особенно на фоне вечных стычек вора и лорда.

– Вот же тварь, – буркнул Сони, поднимаясь и стряхивая капли с одежды. Лужа, к счастью, оказалась не самая глубокая, и он не сильно промок. – Это было нечестно, между прочим.

Виньес, успевший отдалиться, повернулся и задрал нос.

– Прости, я ослышался, или ты действительно завидуешь моим способностям?

– Хватит, – оборвал их Кален. Сони этому даже обрадовался – он не успевал придумать достойный ответ проклятому лорду. – Виньес, прекрати растрачивать силы на ерунду.

– Это не ерунда, а урок для ученого вора, – важно возразил тот.

– Эй, ты… – зарычал Сони.

Он шагнул к магу, и в этот момент по луже между ними ударил волшебный хлыст. В воздух взметнулись брызги грязи, с головы до ног окатывая и Сони, и Виньеса. Телегу с вещами Альезана этот ливень пощадил благодаря выставленному золотистому заслону.

– Теперь вы оба в одинаковом положении, – удовлетворенно произнес Кален. – Причин ссориться нет.

Виньес сердито осмотрел испачканные штаны и, кинув испепеляющий взгляд на Сони, торопливо зашагал вперед. Сех засмеялся еще громче, и на сей раз к нему присоединился Дьерд.

Сони тоскливо посмотрел на телегу. Отдыхать на ней разрешалось только ему – из-за того что он еще не полностью восстановил силы после избиения в коллекторах. Но в замызганном плаще на нее не полезешь. Если избалованный Альезан увидит хоть пятнышко на своих драгоценных шмотках, то будет биться в истерике весь оставшийся день. Сони побрел следом за повозкой, потерев покрытую корочкой скулу. Она плохо заживала, и шрам, похоже, будет больше, чем казалось сначала, в придачу он наложился на старый след от удара камнем. Поваляться не получится, промокший плащ не согревал от осеннего холода, а на солнце набежала тучка. Настроение было безвозвратно испорчено.

Сех продолжал хихикать. От его смеха становилось неприятно, но не из-за того, что это задевало гордость или вызывало ревность больного человека к здоровому. Мальчишка был счастлив, а счастливым куда ни глянь – одно веселье. Прошлое задание, невзирая на все сложности, закончилось успехом, а новое – охрана лорда Альезана на переговорах с сехенами – обещало быть плевой работкой. К тому же Сех собирался там встретиться с отцом. Который оказался одним из сехенских вождей и которого было приказано убить.

– Почему ты не рассказал, что твой папаша – такая большая шишка? – шедший рядом с Сехом Дьерд снова принялся его трясти. Маг не унимался целые сутки – столько занимал путь до Нехенхи.

Мальчишка застенчиво потупился.

– Никто из вас не рассказывал ничего о себе, и я подумал, что это неприлично.

– О-ой, ну слушай… – Дьерд взъерошил густую шевелюру. – Это всего лишь привычка, вдобавок мы друг друга знаем как облупленных. А ты-то новенький. Мог бы и похвастаться.

Он покривил душой – гвардейцам о Сехе было известно достаточно. Кален не принял бы в отряд чужого ставленника без досконального изучения его прошлого. Еще до устроенных в Остеварде испытаний было ясно, что Сех не простой сехен, иначе бы никто так не настаивал на его посвящении в гвардию. Но что он часть сделки, заключенной между сехенами и Тьером при посредничестве Альезана, стало неожиданностью. Сех всегда мечтал стать гвардейцем и верил, что добился этого сам, а его отец здесь ни при чем. Что ж, может, и так. И все же без заступничества папочки здесь не обошлось. Для жеста доброй воли, который продемонстрировал бы сехенам готовность королевы дать им привилегии, подошел бы любой мужчина с магическими способностями. У сехенов их рождалось меньше, чем среди кинамцев, и тем не менее кандидатов хватало. Но взяли Сеха – сына кесета Гоха.

Если кинамцев вел за собой король, то народом сехенов правили кесеты – вожди, или старейшины племен. Дела они решали голосованием, и никто из них не имел права встать во главе совета и диктовать свою волю. Однако Гох, кесет далеко не самого крупного племени, судя по всему, намеревался это сделать. Альезан сравнивал его с рычащим львом рядом с ягнятами. Его энергичность, красноречие, желание расправиться с врагами сехенов притягивали к нему тьму последователей и сильно влияли на кесетов, которые не могли не считаться с его сторонниками. Стоило Гоху проявить недовольство решением совета, как старейшины были вынуждены заседать вновь, чтобы найти с ним компромисс.

С договором о помощи королеве Невеньен случилось примерно то же самое. Альезан обмолвился, что среди пунктов, выдвигаемых сехенами, было много сказочного и кроме желания перебить лордов вроде Эрестьена. Например, требование наделить кесетов титулами и землями. После долгих препирательств сехены наконец осознали, что получат больше проблем, чем выгод, и от этого пункта удалось отказаться. Причина успеха крылась в том, что фанатичному Гоху он был попросту безразличен.

Главным камнем преткновения в заключении договора стала месть. Гох составил список лордов, которых следовало наказать за насилие над сехенами. Мало того что он оказался невероятной длины, в него внесли половину союзников Невеньен на Юге. Альезан изо всех сил пытался убедить сехенов сократить перечень. И если прочие кесеты засомневались, действительно ли стоит ради мести терять преимущества от союза с Невеньен, то Гох не слушал доводы и упрямо настаивал на своем, угрожая соплеменникам всеми мыслимыми и немыслимыми карами за слабость и мягкотелость. Попытки склонить его на свою сторону провалились – он либо выгонял посланников, либо принимал подарки, на следующий день снова крича о необходимости расправиться с обидчиками.

В конце концов Альезан сошелся с вождями на одном имени. Гох на этом собрании отсутствовал.

Завтра должен был состояться совет кесетов, на котором они решат, подписывать ли договор между мятежниками и сехенами. Все условия были выполнены. Сехены, например, предоставили Невеньен скидки на товары и отправили в ее замки подводы с провизией, а частичное исполнение обещаний Тьера легло на плечи отряда.

Несмотря на это сделка могла сорваться. Альезан опасался, что Гох продолжит требовать смерти лордов, и на сей раз обвести его вокруг пальца не выйдет, а уступить ему переговорщик не мог. Терять союз из-за одного безумца было глупо.

Как всегда, все было логично. В преступном мире поступали так же – если кто-то мешался, его убирали, причем иногда это было единственным правильным выходом. Сони понимал необходимость столь жестокого поступка и без разжевываний. Если Альезан не врал про одержимость Гоха, то она служила плохую службу сехенам, которые лишались возможности хотя бы капельку улучшить свое положение. Его надо было убить.

Но великая Бездна! На сей раз это были не какие-то там шпионы Гередьеса или бывшие воры. Отряд заставляли сделать сиротой человека, который шел рядом с ними и смеялся их шуткам, ел с ними из одного котелка и сторожил их сон. Мальчишку, чей карий взгляд еще не потерял детской невинности. Сех верил им. Он ничего не знал об истинной причине того, почему отряд последовал с Альезаном в Нехенху, и думал, что маги сопровождают переговорщика на всякий случай.

Поэтому слышать его смех было больно.

Надежда оставалась лишь на одно. Альезан подкупил кое-кого в окружении Гоха. Эти люди поклялись, что попытаются заставить вождя изменить свое мнение к тому времени, как начнется совет кесетов. Только поэтому отряд и не нападал на Гоха заранее. Может быть, все обойдется. Может быть…

– А мама твоя тоже небось какая-нибудь сехенская королева? – выспрашивал Дьерд. – Давай признавайся, а то мы опять впросак попадем.

Сех погрустнел.

– Она умерла.

– О… Извини.

– Ничего. Я еще младенцем был. Мы тогда жили в Могареде, прислуживали одному лорду. Ее забили плетьми за разбитую посуду. После этого отец уехал из города и поселился в деревне.

Над дорогой застыло молчание.

– Этим лордом случайно не Эрестьен был? – осторожно спросил Сони.

– Нет. Тот лорд давно уже умер.

Вот откуда кровожадность Гоха. Вот откуда желание самого Сеха освободить от гнета сехенов. Сони узнал в них отражение своей собственной нетерпимости к лордам. Эти чувства так легко не искоренишь…

– Эй, парни! – позвал Кален. – Подтягивайтесь, мы входим в деревню.

Сони встряхнулся, избавляясь от тяжелых мыслей, и огляделся. Впереди, в переплетении густых ветвей ствилла, действительно показалось первое «гнездо», растрепанный хозяин которого помчался предупреждать знакомых о приезде гостей. Отряд наконец-то добрался до Нехенхи.

Она была одновременно похожа и не похожа на другие сехенские поселения, которые видел Сони. На окраинах, первым кольцом, селились отверженные – больные и сехены, чем-то прогневившие односельчан. Их дома располагались на низкорослых деревьях и были маленькими, сляпанными наспех и укрепленными среди ветвей кое-как. Здесь, однако, крылась хитрость. Среди этих уродливых шаров, невольно притягивающих к себе внимание, прятались крошечные, искусно замаскированные «гнезда», которые далеко не сразу получалось различить в зарослях омелы и наростах на коре. Там жили сехены, призванные наблюдать за окрестностями и нападать в спину прорвавшимся ко второму кольцу врагам. Так делали много где – и только в Нехенхе подобные домики были разбросаны на милю вокруг деревни.

Обитателей второго кольца, в котором росло больше ствиллов, составляли мужчины, воины, защищавшие деревню во время вражеской атаки. Эти «гнезда» были крупными, нарочито грубыми, выпячивающими неотесанность, жестокость и беспощадность владельцев; они не болтались в воздухе, а плотно прилегали к стволам. Несколько мужчин, удобно устроившихся в паутине веревок возле своих домов, встретили Сеха приветственным кличем. Он в ответ радостно махал им рукой.

После второго кольца начиналась собственно деревня. Здесь гигантские ствиллы росли гуще, и «гнезда» на них крепились уже по несколько штук, а в толстых корнях устраивались мастерские и амбары, огораживались участки возделанной земли или загончики для животных. Маленькие, большие, густо облепленные хвоей или, наоборот, ветками лиственных деревьев, украшенные лентами, бубенчиками, дощечками с какими-то символами – домов было множество. В Нехенхе проживало несколько сотен жителей, и у некоторых из них было не по одному «гнезду».

При взгляде с земли поселение казалось выстроенным хаотично. Повсюду острые сучья, сети из веревок, в которых легко запутаться, а под ногами пустота. Но Сех рассказывал, что стоит подняться хотя бы на первый уровень веток, как становится ясен тонкий замысел строителей. Кроны деревьев аккуратно подрезаны, канаты переплетаются в надежные лестницы, и при выходе из «гнезда» сразу открываются ведущие вниз или к соседям пути, по которым может пройти даже ребенок. Верилось в это слабо, но карапузы по колено ростом и правда ловко перебирались со ствилла на ствилл, чтобы поглядеть на чужаков.

Совсем скоро вокруг кареты Альезана собралась гурьба ребятишек, которая провожала отряд до сердца деревни. Обычно там, на самом кряжистом ствилле, располагался дом кесета. Однако в Нехенхе не было вождя, и это было ее главным отличием от других поселений. Вместо ствилла в ее центре на просторной площади стояла круглая постройка, нечто среднее между шатром и шалашом, которую укрыли плотными тканями и украсили ветвями. В ней, вокруг горящего очага, собирались старейшины разных племен. В теплые месяцы они устраивали совет под открытым небом, чтобы слышала вся деревня, но сейчас из-за холодов от этой традиции отказались.

Дорога закончилась на втором кольце, и Альезан решил пройти до шатра пешком. Маги сгрудились за его спиной. Карета, глухо поскрипывая, катилась рядом. Перед шатром их ждали выстроившиеся в полукруг кесеты – те из них, кто успел доехать до Нехенхи. Это были немолодые мужчины в облегающей одежде древесных цветов с выставленными напоказ ожерельями. Камни для них использовались не абы какого качества – Сони заметил опалы, топазы и даже невероятно дорогие изумруды, на которые Нехенху можно было кормить несколько месяцев. В Кинаме подобные вещи носили женщины, и на груди у мужчин они выглядели странно. Но для сехенов это был символ высокого положения, отличающий воинов и старейшин от простых жителей.

В отдалении за кесетами, на соседних ствиллах, висели целые грозди любопытных сехенов. Кое-кто поглядывал на чужаков неодобрительно, однако все без исключения жители следили за гостями с неподдельным интересом. В детали союза посвящены были немногие, но все знали, что раз в Нехенхе устраивается большой совет, то грядет нечто грандиозное. Народ тихо гудел, предвкушая праздник. Советы кесетов проходили довольно редко, и очередной – тем более с участием лорда – обещал обеспечить сельчан новостями и темами для разговоров на целый год.

Когда отряд приблизился к кесетам, вперед вышел рослый для сехена мужчина с покрытыми сединой волосами, среди которых почти не осталось рыжины. У него были маленькие глаза и рот, создающие впечатление миролюбия, а с левой скулы на шею спускалось знакомое красное родимое пятно. Сехен, который встречался с Альезаном в тот день, когда отряд приехал в Могаред?

– Да светит вам солнце! – с легким акцентом сказал кесет, скрестив ладони перед лицом и глубоко поклонившись. Три желтых топаза натянули тонкую золотую цепочку. – Меня зовут Виш из Тавархи, и я выбран вести грядущий совет кесетов. Позвольте приветствовать вас в Нехенхе от имени всех сехенских старейшин.

Альезан так же чинно поклонился ему в ответ.

– Свободной вам жизни, друзья! – поздоровался он на сехенский манер. Это должно было стать знаком уважения к их обычаям, и переговорщик попал в точку – на лицах некоторых вождей отразилось удовольствие. – Меня зовут Альезан Тветт, и я прибыл, чтобы сделать вам щедрое предложение от истинной королевы Невеньен Идущей.

Теперь несколько кесетов сдвинули брови. Либо они сомневались, что Невеньен – истинная королева, либо не верили, что предложение будет щедрым.

– Мы искренне рады видеть вас и с нетерпением хотим узнать, что она желает предложить нам, – вежливо произнес Виш. – Позвольте заверить вас в наших добрых намерениях и показать ваши дома на то время, пока будет длиться совет.

Изящный намек на то, что дольше они чужаков в деревне не потерпят. На лице Альезана не промелькнуло и тени.

– Мы будем счастливы насладиться вашим гостеприимством, – льстиво ответил он.

Альезан и кесеты еще раз поклонились друг другу. На этом, кажется, церемония приветствия закончилась, потому что полукруг мгновенно распался, и сехены рассыпались в разные стороны, не проявляя к лорду никакого интереса. Однако они разошлись слишком быстро. Их торопливые движения, как будто расписанные заранее, и упавшие невзначай взгляды говорили скорее о показном, чем настоящем равнодушии. В глубине души каждый наверняка хотел подойти к Альезану и потрясти его с вопросом: «Будут ли выполнены данные мне обещания?», – но боялся, что это увидят соплеменники.

Кроме Виша перед шатром остался лишь один человек, на чьей шее висело ожерелье с полумесяцем кроваво-красной яшмы. Держался мужчина совсем иначе, чем прочие старейшины. В уставших глазах кесетов светилось больше разума, чем у подавляющего большинства сехенов, но даже их, лидеров, пригибали к земле беды их народа. Этот же кесет, хоть и среднего по меркам сехенов роста, чуть ниже Сони, стоял прямо, с расправленными плечами и поднятым подбородком, и оттого казался выше, чем был. На его губах играла улыбка – вовсе не гостеприимная, а скорее выражающая превосходство. Живое лицо отражало все, что творилось у него в мыслях и что происходило вокруг. И чего там точно не было, так это приязни к гостям.

– Папа! – воскликнул Сех, бросаясь к нему в распахнутые объятия.

Значит, это был Гох. Увидев их рядом, Сони удивился, почему он не догадался об этом раньше. Отец и сын походили друг на друга как две капли воды, с той лишь разницей, что Гох был старше, его бородатое лицо было жестче, а плечи – шире. Он так прижал к себе сына, что у обоих затрещали швы на одежде.

Два сехена торопливо, похлопывая друг друга по плечам, заговорили на родном языке. Обмениваясь новостями, они так и не отпустили друг друга, а глаза обоих светились от радости. Они не замечали ни покашливаний Альезана, недовольного тем, что один из его охранников отвлекся, ни того, что на них пялится половина деревни, которая вовсе не спешила разбежаться по своим делам. Вот, получается, какой должна быть встреча отца и сына после долгой разлуки…

– Завидуешь? – ехидно спросил Дьерд у Сони.

– Нет.

Да. Завидовал, и жгуче. Было время, когда он горевал по родителям, но был в его глупой молодости и такой момент, когда он даже гордился тем, что некому его наказывать, гнать домой, читать морали и прочее, что ненавидят дети. Потом пришло безразличие – так уж случилось, и бессмысленно страдать по этому поводу. Но, видимо, где-то глубоко внутри тоска по родительской ласке все же оставалась, и проявилась она лишь тогда, когда Сони сам мог давно уже стать отцом.

Он отвел взгляд в сторону. Кого-то любят. Кого-то ждут. Считают дни до долгожданной встречи и протирают иногда засаленные детские игрушки – память о тех временах, когда чадо еще не доставало макушкой до стола. А кто ждет Сони?

– Сех! – строго окликнул Кален.

Отец отцом, но отряд ждала работа. Виш с Альезаном уже уходили с площади, а конюх принимал у кучера и Калена поводья, чтобы отвести лошадей в единственную на всю деревню конюшню. Щеки легко краснеющего Сеха заалели и он, видимо, извинился перед отцом – ни одного слова Сони не понял, но выглядело это именно так.

– Скорее, – поторопил Кален гвардейцев.

Возле него стояли два помощника конюха, которые не могли забрать телегу, пока она не будет разгружена. Эта огромная честь предназначалась охранникам Альезана – желающих помочь сехенов вокруг не наблюдалось. Сони кисло посмотрел на гору вещей, возвышавшуюся на повозке. Таскать – не перетаскать. Хорошо еще, что лорд поехал без жены и детей, иначе подводы вились бы вереницей.

– Черные Небеса… – бормотал Дьерд, выбирая себе сундук поменьше. – Когда мне сказали, что нужно сопровождать Альезана, я уж думал, что мы достанем мундиры и в кои-то веки станем похожи на гвардейцев. А оказалось, что мы опять простые охранники и проклятые носильщики.

– Кому надо, тому известно, кто мы, – оборвал его Кален, взваливая на себя самый грузный ящик.

Одна из целей, которых добивался Альезан, беря с собой отряд, состояла в устрашении и демонстрации силы. И Гох, и другие кесеты знали, что Сеха приняли в отряд магов, и никто не должен был сомневаться в том, что перед ними гвардейцы. А те из вождей, кто обладал магическими способностями, наверняка передадут остальным, каково истинное могущество охранников лорда.

– Если честно, я тоже думал, что мы будем не под прикрытием, – пожаловался Сех.

Судя по взглядам, которые он бросал на соплеменников, ему было обидно из-за того, что нельзя похвастаться мундиром первого в Кинаме сехена-гвардейца.

– Такое уж у нас в этот раз задание, – резонно заметил Сони, выхватывая крошечный ларец из-под носа у Дьерда, пока тот колебался, не взять ли соседний.

– Скромный Сони выбрал себе самую тяжелую ношу, – фыркнул Виньес, вытаскивая из телеги сундук не меньше, чем у Калена, но явно слишком громоздкий для тощего мага.

Сони хмыкнул.

– Охота надорваться – твои проблемы. А мне перенапрягаться нельзя, я еще болен.

Виньес, согнувшийся в три погибели, неразборчиво выругался.

– Побери вас Бездна, – протянул Дьерд.

В считанные мгновения телега была разобрана, и перед ним лежал последний ящик – размером не меньше его самого.

– Довыбирался? – насмешливо спросил Кален.

Дьерд грустно вздохнул, развел руками и с внезапной легкостью вскинул сундук на плечи, вызвав восторженные охи у наблюдающих за ним сехенов. При этом рыжий маг старался не отходить от Сони, а облачко магии, которое исходило из его груди, поредело. Сони цыкнул. Хорошо быть магом… Может, назло Дьерду обогнать его, чтобы постарался так же, как и остальные?

Виш повел Альезана на окраину деревни, и топать с сундуками на плечах пришлось прилично. Вероятно, кесет поступил так нарочно, но смысл этого от Сони ускользал. Он ловил лишь множество взглядов от сехенов, как будто случайно остановившихся на пути к домам гостей. В основном это были женщины – как известно, все они досужие сплетницы. Скрюченной годами старухе-сехенке, конечно, именно в этот момент нужно было спуститься, чтобы вытряхнуть мусор, а потом долго стоять рядом с соседкой, держась за поясницу и посматривая в сторону гостей. Да и молоденькой девушке-канатчице, которая смело улыбнулась Сеху, понадобилось тянуть длинные нити для свивания прямо сейчас, и никак не позже. А уж об остальных бессчетных хозяюшках и говорить было нечего. У Сони заболела голова, когда он представил, как вечером вся Нехенха будет перемывать чужакам кости.