Текст книги "Камень королей (СИ)"

Автор книги: Елена Середа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 70 (всего у книги 90 страниц)

По тракту гвардейцы шли где-то с полчаса. Он вел в Пеллетан, крупный город, который находился в нескольких днях пути отсюда, и был усеян россыпью маленьких селений, жавшихся к крупному торговому пути. Многие беженцы отправились из Квенидира именно этой дорогой, и ее настолько истоптали, что оставалось лишь гадать, проходили тут солдаты Ламана или нет. Спросить было не у кого – если какие-то потерянные путники и встречались в такой близости к городу, то они только разводили руками. До деревни, где магам могли что-то рассказать, идти надо было не меньше часа, а то и больше.

Сони широко зевнул. Занять себя на дороге было нечем – знай себе переставляй ноги да мечтай о том, как окажешься где-нибудь в тепле, в мягкой кровати и с миской горячей мясной похлебки в руках.

Погрезить о чем-то таком, чтобы отвлечься от усталости и голода, было самое время. Сони с удовольствием это даже обсудил бы, но за последний час в отряде установилось гнетущее молчание, которое не располагало к легкомысленным беседам. Хлюпавший носом Виньес еле держался на ногах. Его было бы неплохо посадить на мерина, но там, скрючившись в неудобном седле и постоянно прикрывая ноги рваной зеленой юбкой, уже сидела старуха с дремлющим Кийданом на руках. Стражница, ведшая коня под уздцы, тяжело вздыхала и изредка вытирала увлажнившиеся глаза, вероятно, вспоминая о погибшем отце. Кален, которого окружали светящиеся потоки из снова набравшего силу Сердца Сокровищницы, просто шагал вперед – четко, размеренно, и казалось, что он ни о чем не думает. Сех, самый бодрый из спутников, старался идти сзади, лишь бы не пересекаться с ним взглядами. Командир сделал вид, будто не слышал обвинения, что он ничем не лучше када-ра, но сехен и сам себе оказался отличным судьей. Или, может быть, он все еще переживал свою обиду на безразличие Калена. Более или менее довольным выглядел один Ирьяс, но этот нервный человек вызывал у Сони ощущение брезгливости, и общаться с ним не хотелось.

В животе заурчало от голода. Сони опустил веки, прогоняя мысли о пустом желудке и ноющих ногах, и зашагал по утрамбованному тракту с закрытыми глазами. На кровати, где он будет лежать, обязательно нужны подушка и перина, а не какой-нибудь там соломенный тюфяк. Похлебка будет горячей, чтобы паром исходила, и в ней будут плавать крупные куски мяса, да с сальцем, чтобы понаваристее было… О чем еще можно мечтать? Разве что о податливой женщине, но это уже совсем несбыточное желание.

– Твоя магия – почему она не пропала с наступлением ночи?

Он вздрогнул и внезапно обнаружил, что обогнал спутников, оказавшись наравне с Ниланэль. Та внимательно смотрела на исходящую из его груди струйку энергии. Сони невольно прижал к этому месту ладонь, словно магию можно было таким образом спрятать.

– Я храню маленький майгин-тар. Очень маленький, – добавил он, чтобы у стражницы было меньше поводов позариться на камень королей.

Патрульные, облизывающиеся на эту дамочку, описывали ее как честную и ответственную. Однако за жизнь Сони повидал немало людей, которые выглядели чуть ли не пресветлыми када-ри, а на деле оказывались исчадиями Бездны.

– Откуда он у тебя? – удивилась стражница.

– Мы же особый отряд, вот, назначили меня его хранителем, – соврал Сони. – Так уже давно повелось, с тех пор как этот кристалл у нас был всего один.

Ниланэль ничего не ответила. Поверила она или нет, было непонятно. Он, во всяком случае, сам бы себе не поверил, но Кален приказал рассказывать всем именно эту версию, как самую правдоподобную.

– В этой низине темно совсем, и холмы вокруг, – нарушив молчание, плаксиво сообщил Ирьяс, как будто все это было неочевидно. – Как мы заметим Детей Ночи?

– Никак, – ровно ответил Кален. – Думаю, на таком расстоянии от Квенидира нам нужно бояться уже не када-ра, а разбойников и мятежников Таннеса.

– Но вы же нас защитите от них? – с надеждой спросил младший судья.

– Возможно. Будьте начеку.

Этот ничего не обещающий ответ заставил Ирьяса вжать тонкую шею в плечи и пристально вглядываться в древесные стволы, между которыми собирался ночной мрак. Судья принял слова Калена за чистую монету, однако Сони счел их пустой угрозой, предназначенной только для того, чтобы никто не расслаблялся. Наступала ночь, и хотя она должна была оказаться ясной и лунной, скоро в чаще хвойного леса будет так темно, что хоть глаз выколи. Вряд ли кто-то рискнет нападать в такое время, когда передвигаться можно только на ощупь и легко вместо врага, не разобравшись, ранить союзника.

– Эй! – вдруг раздалось откуда-то сбоку, из-за деревьев. Голос был мужским и очень усталым. – Кто там идет, люди добрые али тати какие?

– Интересно, если бы тати, что бы он тогда делал? – пробормотал Сони.

Виньес хмыкнул.

– Мы из Квенидира, идем до ближайшей деревни, – хрипло прокричал Кален.

– Ох, спасибо Небесам, значит, добрые люди! – обрадовались в темноте. – Помогите мне, бедному, тоже туда добраться! Разбойники на меня тут набросились, все отобрали, избили, нога болит, не могу сам дойти! Только ползти, да и на то уже сил нет! Я отдохнуть хотел и спрятался, чтобы меня новые разбойники не нашли да не убили… Я тут вот! Подсобите, добрые люди, во имя нашей Богини-Матери Альенны!

Из-за придорожного кустарника высунулась машущая рука. Самого человека было не видно – мешали ветки и темнота.

– Брешет, – уверенно произнес Сони. – Там с ним подельники.

Один из любимых способов обвести дурака вокруг носа и забрать все его вещички – это притвориться человеком, которому срочно требуется помощь. Прохожие, искренне проникшиеся бедой незнакомца, обычно теряли бдительность и становились легкой добычей. Сыграть роль обездоленного, да так, чтобы тебе сразу поверили, было непросто, и у «ограбленного разбойниками» в этом явно не было опыта. Вполне вероятно, что практиковаться он начал только сегодня.

– Сех, подними щит вокруг Виллеты и Кийдана, – тихо приказал Кален.

Созданная сехеном золотистая пелена окружила переступившего с ноги на ногу коня и двух женщин с проснувшимся мальчиком, который удивленно смотрел на мужчин. Командир удовлетворенно кивнул.

– Хорошо. Я проверю, что с этим «избитым».

Кален шагнул к кустам. Благо он предусмотрительно окутал себя магией из Сердца Сокровищницы, потому что на дорогу с воплями выскочили восемь человек. Среди них Сони с изумлением обнаружил двух сехенов. Один из них был неприметным и держался позади второго, не обратить внимания на которого было невозможно. Толстая баранья шуба с поднятым меховым воротником прибавляла ему размера, делая похожим на быка, и он казался гигантом для своего низкорослого народа. Его некрасивое, приплюснутое лицо с маленькими глазками заросло рыжими волосами; в темноте белели оскаленные зубы. Вооружен он был, как и большинство его товарищей, топором. Лишь один из налетчиков, еще совсем мальчишка, с падающими на лицо грязными каштановыми прядями, держал на тетиве лука стрелу, и один был с мечом – девятый разбойник, тот самый, которого «избили». Он нарочито медленно, с безмятежной улыбкой на губах вышел из-за кустарника, наставив на Калена клинок.

Кийдан, стоило появиться разбойникам, вскрикнул и задергался в седле. Старуха, стискивая его, чтобы он не свалился, запричитала:

– Ох, милостивые боги, да что же это такое-то, одна напасть другую обгоняет… Да сохранит нас великая Богиня-Мать…

Конь всхрапнул и ударил копытом. Сони подозревал, что если бы не Ниланэль, которая вцепилась в узду, то животное уже бы галопом скакало к деревне. Ирьяс придвинулся к Виньесу, спрятавшись за его спину. Маг, уже потянувшийся к магии Сони и державший наготове дротики, раздраженно оглянулся, но промолчал.

– Бросьте оружие и отдавайте все свое добро! – потребовал «избитый». – Будете сопротивляться, я зарежу этого северянина, а потом мы и всех остальных покромсаем. Вы у нас не первые.

В подтверждение своих слов он продемонстрировал запястье с костяным браслетом, почти полностью покрытым зарубками. Судя по всему, этот молодой северянин от силы восемнадцати лет был предводителем шайки. Сони, глядя на него, покачал головой – в нем было легко узнать многих могаредских воров, которые отправились на погребальный костер гораздо раньше, чем подошел их срок. Нахальный взгляд, развязные движения, бородка и усы, отращенные только потому, что это прибавляло взрослости, и прущая изо всех дыр самоуверенность. Свора у него была под стать – сплошь сопляки, оборванцы, которыми нетрудно управлять. Самому старшему на вид исполнилось лет двадцать пять, и оказался им сехен в бараньей шубе. На матерых разбойников никто из них не походил, а какова банда – таков и главарь. Сони на золотой поспорил бы, что по меньшей мере две трети зарубок на его браслете сделаны для похвальбы. А то и все.

– Я тебя знаю, – Сех внезапно указал на «быка». – Я поймал тебя в Квенидире, когда вы грабили дом. Что ты тут делаешь? Ты ведь поклялся Прародителем, что присоединишься к добровольцам Энтарина, поэтому тебя и отпустили из тюрьмы!

В его голосе звучало возмущение, смешанное с искренним недоумением. Для сехена преступить клятву, в которой упомянуто имя Сатоса, было ужаснейшим святотатством и настоящим преступлением. Однако «быка» это не остановило. Не волновало его и то, что он направлял острие топора на сехена, готовясь нарушить еще один из страшнейших запретов – убивать соплеменников.

– Чтоб меня раздавило, – выругался «бык», шагнув назад. – Гирдин, мы неправильных беженцев поймали. Это, побери их Бездна, проклятые солдаты, да еще и маги!

По разбойникам, наконец-то заметившим синие мундиры гвардии и коричневый – стражи, прошла волна беспокойства – они стали переминаться, кое-кто убрал оружие, вздрогнула стрела на слабо натянутой тетиве. Все уставились на главаря, с лица которого сразу исчезла беззаботность. Он перетрусил, но признаться в этом и тем более приказать своре отступить означало упасть в глазах подельников и потерять свою банду, а в худшем случае к утру обнаружить в своей спине нож. Поэтому единственное, что оставалось Гирдину, – продолжать фарс, чего бы это ни стоило.

– Ты ошибся, Хид, – с фальшивым равнодушием сказал он. – Это просто беженцы, которые вырядились в солдатские мундиры.

– Идиот, – тихо произнес Кален. – Виньес, начинай.

Они одновременно взмахнули руками, оплетая оружие нитями. Не успели грабители моргнуть, как возле Виньеса сама собой выросла куча топоров. Сверху аккуратно приземлились лук и меч.

– Великая Бездна! – сдавленно вскрикнул один из бандитов, когда из его ладоней выдернуло древко.

Он попытался удрать в лес, и его тут же против воли развернуло обратно. Потоки магии невидимыми веревками стягивали разбойникам руки и ноги, так что те не могли двинуться и беспомощно застыли перед теми, кто должен был стать их жертвами. Участок дороги наполнился отборными ругательствами; четверо из разбойников сразу начали хныкать и божиться, что они больше никогда в жизни на ближнего своего руку не поднимут. Молчал, прикусив губу, лишь Гирдин. Наверное, боялся опозориться перед товарищами, выпрашивая снисхождение.

Кален, проигнорировав все просьбы и проклятия, повернулся к спутникам.

– Ниланэль, ты знаешь этих недоумков?

Женщина всмотрелась в разбойников.

– Только Лидди, – она указала на патлатого лучника. – У него добропорядочные родители. Они будут очень страдать, если он погибнет. Лидди, тебе не стыдно так их подводить?

Лучник отвел глаза, не вымолвив ни слова.

– Значит, по крайней мере одного не убиваем, – громко подытожил Кален. Когда кто-то из разбойников застонал, на его лице появилась хищная улыбка. – Парни, – он посмотрел на подчиненных, – есть какие-нибудь идеи по поводу остальных?

– Надо забрать у них еду, – быстро произнес Сони. Живот согласно заурчал.

– Ограбить грабителей? – усмехнулся Виньес. – Неплохо. Нужно взять оружие, теплые вещи, которые нам нужны…

– Эй, эй! – Гирдин встревоженно забился в волшебных путах. – Вы не можете у нас все отобрать! Вы думаете, мы от хорошей жизни на дорогу вышли? У нас у самих ничего нет!

– Один из вас позавчера залез в дом купца Торгейла! – обвинил его Сех. – Когда мой патруль вас нашел, он и несколько других квенидирцев уже почти всё вынесли!

– Проклятый предатель! – Хид плюнул в него, но плевок не достиг цели. – Мы не грабили, а забирали то, что нам причитается! Переметнулся на сторону врагов и теперь защищаешь их золотишко, надеясь, что тебе тоже перепадет?

– Что? – ошеломленно переспросил Сех.

– То самое! – огрызнулся Хид. – Если бы не я да Риф, – он махнул головой в сторону второго сехена, – и не другие слуги, хрен бы Торгейл себе такое состояние скопил. А какой его благодарность была? Он нас голодом морил и плетьми гонял, потому что мы сехены! У нас было полное право забрать то, что ты, сволочь, Торгейлу вернул!

– Вы пошли против закона!

– А когда закон был на нашей стороне? – осмелев, подхватил второй сехен, Риф.

Растерявшийся Сех нашелся далеко не сразу.

– Сейчас! При королеве Невеньен все будет иначе. Ее ближайшая служанка – сехенка, а среди советников один из кесетов.

Звероподобный Хид в ответ ощерился.

– Предатели они все треклятые, вот что я тебе скажу. А тебя Великий Сатос умом обделил, раз ты этим бредням веришь. Да и сам ты – перебежчик вшивый! Вместо своего народа этим господам служишь!

– Я пришел в гвардию, чтобы помочь сехенам!

– И чуть не упек меня в тюрьму за то, что я пытался возвратить себе свое же добро, после того как Торгейл оставил меня без гроша. Отлично ты мне помог, братец!

Опешившему Сеху как будто вылили ушат помоев на голову. Мальчишка понимал, что в чем-то Хид и Риф правы – но был прав и он, так как он поступал по закону, отлавливая в Квенидире мародеров. Эта двойственная правда выбила его из колеи настолько, что он замер с открытым ртом, не зная, как отбиться от обвинительной атаки соплеменников.

– Сех! – строго окликнул его Кален. – Соберись.

Мальчишка закрыл рот и выпрямился, но его взгляд не перестал блуждать по лицам двух сехенов, которые становились все темнее и темнее по мере того, как с востока надвигалась ночь.

– Значит, все-таки у вас есть, что отобрать, – снова обратился командир к главарю разбойников, который висел перед ним в магической петле.

– Нету! – деланно оскорбился тот. – Хид, может, Торгейла и грабил, но это он с какой-то другой бандой делал. Мы тут ни при чем.

Из-за попыток вырваться из невидимых нитей одежда Гирдина сбилась, а вся недавняя самоуверенность улетучилась в Бездну. Рядом с Каленом, пусть даже измотанным, с волосами, которые неряшливо выбились из стягивающего их кожаного шнурка, но сохранившим достоинство, он выглядел жалким, а его попытки оправдаться – еще более глупыми, чем они были.

– Сейчас узнаем, так ли это, – резко произнес Кален. – Сони, проверь их вещи.

Снять заплечные мешки, обрезав лямки, было раз плюнуть, заодно Сони собрал у разбойников и кошельки. Ничего особенно интересного там не нашлось – всякая мелочь. Если разбойники и обчищали богатые дома, продать они ничего не успели или прятали деньги где-то в другом месте. Зато еды оказалось навалом. Взошедшее на небо Великое Око бросило серебристый луч на содержимое сумки Гирдина. У главаря, как водится, был самый лучший паек: мягкий сыр, хлеб, завернутый в белый льняной платок, несколько вареных яиц и – пречистые Небеса! – толстый шмат колбасы, которая источала изумительнейший пряный запах. Сони проглотил слюну и, не удержавшись, оторвал зубами кусок хлеба. Еды теперь хватит на весь отряд!

– Все у них есть, – жуя, сказал Сони. – На дорогу их точно не голод погнал.

Командир опустил тяжелый взгляд на скорчившегося перед ним Гирдина.

– Господин младший судья, – обратился Кален к Ирьясу, продолжая буравить главаря ледяным взглядом, – какой приговор по закону нужно вынести этим преступникам?

– Ну, с учетом всех обстоятельств… П-повешение, я думаю, – слабо проговорил Ирьяс.

Кален этому как будто обрадовался.

– Не вижу причин его не исполнить. Но возиться с повешением я не буду – это слишком долго. Как насчет отрезать вам головы? Магия с этим справится быстро.

На миг на тракте стало мертвенно тихо, как в глубокой могиле. Выражения лиц разбойников поменялись до неузнаваемости, превратившись в искаженные восковые маски. Эти самонадеянные дураки верили в свою молодость и лихую удачу и считали, что кара не настигнет их никогда. Но иногда она наступает даже быстрее, чем ты успеваешь сделать что-то плохое.

Кое-кто рухнул на колени, вымаливая пощаду, кто-то заплакал – не притворно, а искренне, испугавшись скорой смерти. Гирдин начал нести какую-то чушь о том, что смерти квенидирцев Калену невыгодны и вообще от этого ему будет только хуже. По сравнению с Тайли и его сворой, которых несколько месяцев тому назад уничтожил отряд, эти дети, решившие поиграть в настоящих разбойников, выглядели посмешищем. Сони стало их немного жаль. Они не осознавали, что они делают и что им за это грозит. Но имел ли Сони право их жалеть? У них не было никакой нужды в том, чтобы воровать, и не важно, кто именно подбил их на этот грех – Гирдин, Хид или кто-то еще, они согласились взять оружие и размахивали ими перед невинными людьми.

Все это так. Однако им можно было дать второй шанс – по крайней мере некоторым из них. Возможно, один раз попавшись, они расстанутся с разбойной мечтой.

– Кален, не надо, хватит того, что мы заберем у них оружие, – торопливо, пока командир не успел привести в исполнение приговор, сказал Сони.

В том, что Кален способен с ними разделаться, он почти не сомневался. После Ньес, Даки, Гоха и всех остальных… Хотя отпустил же он Лайраса и его брата. Может, и сейчас не станет лютовать?

– Заберем оружие – они найдут новое, – спокойно возразил командир.

Однако он все же отошел от связанных разбойников. У Сони отлегло от сердца – если бы Кален собирался разделаться с ними, то не медлил бы.

– Лейтенант Кален!

Ниланэль, передав вожжи Ирьясу, приблизилась к гвардейцам. Ее бледное лицо – светлое пятно во мраке ночи – было взволнованным.

– Лейтенант, вы не можете так поступить, – заговорила она. – Нельзя просто убить их всех. Это же самоуправство! Обязательно должен быть суд. Кроме того, некоторые из этих ребят, Лидди, например, он же не соображает, что творит! Ему всего тринадцать лет! Парню трепку хорошую надо задать, чтобы мозги на место встали, а вы его убивать…

– Все в порядке, – Кален положил стражнице на плечо ладонь, прерывая водопад ее слов. Голос командира звучал приглушенно, чтобы не слышали пленники. – Я отпущу их, только припугну как следует, чтобы неповадно было на людей нападать. Все равно всех мы увести не сможем – их больше, чем нас, а деревня достаточно далеко, чтобы мы могли тащить их с помощью магии. К тому же я боюсь, что их там просто всех вздернут, ни в чем не разбираясь. Местные жители и без того озлоблены на Таннеса и его солдат после того, как они разорили караваны. Так что возьмем одного Гирдина и отведем в деревню. Он похож на зачинщика, думаю, без него остальные не рискнут грабить беженцев.

– Согласен, – так же тихо сказал Виньес. – Позже, когда вернемся в Квенидир, доложим обо всем страже, пусть она их ищет и наказывает, если посчитает нужным.

Кален кивнул.

– Так и сделаем. Ниланэль?

Она недоверчиво посмотрела сперва на одного, потом на другого мага, но, наконец, смирилась.

– Наверное, вы правы. Я неплохо знаю семью Лидди. Он наслушался историй о мастере Майтене и… – она махнула рукой. – Не знаю, откуда взялся этот Гирдин, но, думаю, это он его за собой увлек.

– Постойте! – нервно произнес Сех. Он смутился, когда все обернулись к нему, но плотно стиснутые челюсти и обрисованные тенями желваки на скулах свидетельствовали о том, что он намерен договорить до конца. – Мы ведь пришли в Квенидир для того, чтобы защитить его жителей, причем от мародеров и разбойников тоже. Мы не можем отпустить этих преступников!

– Можем, и я уже объяснил, почему мы это сделаем, – сухо ответил Кален.

– Но Кален, мы же потворствуем разбойникам! – попытался спорить Сех. Он шагнул вперед, а его брови сложились над переносицей «домиком», придавая сехену отчаявшийся вид.

– Нет, мы пытаемся не допустить бессмысленной гибели нескольких сбитых с толку подростков.

– Это… Это неправильно! – почти прокричал Сех. – Они же могли кого-нибудь убить!

– Могли, – согласился Кален. – Но пока не убили.

Мальчишка смотрел на него огромными наивными глазами, не понимая, почему он принял такое решение. В том мире, в котором жил Сех, преступник обязательно должен был расплатиться за содеянное. Но в действительности все было совсем не так просто.

– Эй, слушай, – Сони сжал его локоть. – Тебе что, так хочется, чтобы они все завтра ворон кормили? Погляди на них, из них же почти все твои ровесники.

– Они преступники, – как заклинание, повторил Сех.

– Я тоже был преступником, – напомнил Сони. – Я срезал кошельки, таскал вещи с прилавков и обманывал богачей. А теперь я тут, рядом с тобой, пришел, чтобы помочь квенидирцам. Если бы Кален когда-то не дал мне второй шанс, то я бы давно гнил в земле, и не нашлось бы никого, кто сложил для меня погребальный костер.

Кажется, его слова произвели совсем не тот эффект, на который он рассчитывал, потому что Сех уставился на него, как на прокаженного. Задумывался ли вообще когда-нибудь мальчишка о том, что он служит в гвардии вместе с вором? Сони пришла в голову неприятная мысль, что теперь их хорошим отношениям конец – Сех будет избегать его так же, как и Калена, после того как он рассказал о жене и брате.

Сехен тряхнул волосами, словно сбрасывая с себя ужасное наваждение.

– Мы должны взять в деревню хотя бы Хида и Рифа, – твердо сказал он.

Густые брови Виньеса взлетели вверх. Сони показалось, что он ослышался, но плотно сжатые челюсти и хмурое лицо мальчишки не оставляли сомнений в том, что он ничего не перепутал. К своему народу Сех относился так трепетно, что от него следовало бы ожидать большей терпимости к поступку собратьев, особенно если они не солгали по поводу того, как с ними обращался хозяин. Будь они обычными слугами и попадись им неподкупный судья, то самое серьезное наказание, которое им бы назначили, это лишение руки до локтя. За разбой и нападение на путников полагалась совсем иная кара, но после того, что сказал Кален, Сех мог просто промолчать – и его сородичи получили бы шанс выжить. В деревне же ни за что не отпустят сехенов, которые посмели нападать на северян. Суд в селах не такой, как в городах, – у крестьян, занятых круглыми сутками тяжелой работой, нет времени на жалость. С теми, кто может угрожать их спокойствию и благосостоянию, они расправляются быстро и жестоко.

– Ты уверен? – уточнил Кален, внимательно изучая Сеха.

Он сглотнул.

– Да. Хида точно. Ему даровали амнистию взамен на то, что он присоединится к добровольцам, но он сбежал. Его предупреждали, что за это полагается смертная казнь. Мы должны защищать квенидирцев, а я уверен, что Хид будет и дальше грабить.

– Ладно. Это действительно было бы правильно.

Услышав подтверждение своему решению, Сех, вместо того чтобы взбодриться, сгорбился и низко опустил голову. Хид будет уже вторым сехеном, который мог спастись, но погибнет по его вине.

Кален снова встал перед шайкой разбойников. Те, не умолкавшие все это время, притихли, ожидая нового – возможно, еще более страшного, чем предыдущее, объявления.

– Ты, – командир ткнул пальцем в парня, одежда на котором висела лохмотьями, а колени предательски тряслись. – Я отпущу тебя, если ты знаешь, где сейчас солдаты, которых привел в Квенидир генерал Ламан.

На лице разбойника отразился ужас.

– Я… Я… Они, наверное…

– Он не знает, – прервал Гирдин. – Зато знаю я.

Кален дернул плечом.

– Ты соврешь.

– Нет, если вы меня отпустите.

– Провались ты в пузо Огрошу Обжоре, Гирдин! – завопил Хид. – Это я тебе сказал, где они! Это я выходил с ними из города!

Главарь изрыгнул проклятие – уловка не удалась.

– Тогда отпустите нас обоих, – потребовал он у Калена.

Тот только хмыкнул, встав перед «быком».

– Говори, где солдаты.

Хид исподлобья глянул на него.

– Я скажу вам, а вы отпустите меня и Рифа. Обещаете?

– Конечно, – с легкостью согласился Кален.

– Они вышли из северных ворот, но потом пошли на юг, по Кольведскому тракту.

– Почему туда, а не в Беллесвард?

Хид сложил толстые коровьи губы в улыбку.

– Волчий генерал вас опередил. Когда мы уже вышли из города, прискакал гонец, который во всю глотку орал, что крепость заняли мятежники.

– Первозданный Хаос… – пробормотал Виньес.

Беллесвард располагался всего в нескольких часах от Квенидира. Наверняка окрестности так и кишели волками Таннеса, а отряд мало того что зря потратил целый день, так они еще и шли в прямо противоположном направлении от Ламана.

– Что будем делать? – тихо спросил Сони.

Командир скрипнул зубами.

– Нам все равно нужно дойти до деревни впереди, чтобы не ночевать под открытым небом.

Он взмахнул рукой, распуская часть невидимых нитей, которые связывали разбойников. Виньес последовал его примеру, оставив лишь Хида и Гирдина. Некоторые из парней, не удержавшись на ногах, повалились на дорогу.

– Чтобы я вас больше ни разу в жизни не видел! – проревел Кален. – А узнаю, что кто-то из вас опять занимался грабежами – найду и отправлю в Бездну!

Разбойники, не ожидавшие такого легкого освобождения, растерянно переглянулись, однако уже в следующее мгновение бросились врассыпную. Убегал со всех ног и Риф, который все это время прятался за спиной своего более сильного товарища, а теперь забыл о нем, словно его никогда и не было. Через три удара сердца бандиты растворились в темноте леса, только издалека раздавались треск сломанных сучьев и ругательства, когда кто-то из беглецов падал. Гирдин и Хид с остервенением забились в магических узах.

– Урод, ты пообещал, что отпустишь меня! – зарычал «бык».

Кален, зашедшийся затяжным грудным кашлем, перевел дух.

– Я соврал, – хриплым голосом сообщил он. – Сех, свяжи им руки ремнями. До деревни поведешь их ты. Если откажутся идти, подгоняй магией, не стесняйся.

Несколько мгновений низину оглашали такие ядреные выражения, что поморщился даже Сони. К счастью, это продолжалось недолго. Головы двух разбойников, не позволяя разомкнуться их челюстям, обвили новые золотистые нити. На сей раз они исходили от Ниланэль, которая, не выдержав, воспользовалась магией Сони.

– Сех, и заткни им чем-нибудь рот, пожалуйста, – попросила стражница.

* * *

Сони, прихрамывая, ковылял по северной дороге из Квенидира. На Великое Око Бездны наползали тучи, а Малое заслоняла вершина холма, и все погружалось в кромешный мрак уже на расстоянии вытянутой руки. Впрочем, возможно, в этом были виноваты слипающиеся глаза. Временами Сони сам не знал, открыты они у него или нет.

Щеки и нос так онемели от холода, что он их не чувствовал. Голова гудела от усталости и из-за сволочи Хида, который постоянно мычал, несмотря на запихнутые ему в рот куски его собственного заплечного мешка. Он делал это назло гвардейцам, и заткнуть его не помогали никакие способы. В конце концов все просто смирились – терпеть поганого сехенам оставалось примерно полчаса, пока впереди не загорятся огни деревни. Сони не мог дождаться момента, когда это произойдет. Пусть даже их пустят не в дом, а на сеновал, можно будет лечь и поесть, причем второго хотелось чуть ли не больше, чем первого. Наспех нарезанного сыра с хлебом, после того как разбежалась банда Гирдина, насытиться не хватило.

Маги, Ирьяс и Ниланэль тоже едва двигались. Гирдин и Хид, которых изредка подгонял Сех, волочили ноги впереди отряда. Ленился и конь, который тащил задремавших старуху и ребенка. Временами Виллета вздрагивала, просыпаясь, и тогда от нее раздавались тихие молитвы пречистым Небесам и Богине-Матери. За этот день Сони так к ним привык, что уже не представлял, как до сих пор жил без монотонно звучавших над ухом просьб к Альенне защитить их. Ему казалось, что они теперь будут сопровождать его всю оставшуюся жизнь.

Почти все звуки окружающего леса для Сони перестали существовать, остались только шаркающие шаги спутников, молитвы Виллеты да мычание сехена-разбойника. После рассказа о захваченном Беллесварде он еще пытался прислушиваться к странным и пугающим ночным шумам, но быстро устал. Да и зачем это нужно было, если с ними шел Ирьяс? Судья усиленно пялил глаза во мрак, подскакивал от каждой ветки, потревоженной совами или другими птицами, а несколько раз повторившееся «ку-ку» треть часа назад чуть не вызвало у него истерику. Он клялся собственной матерью, что настоящие кукушки поют совсем иначе, а это – сигналы врагов. Кален приказал всем приготовиться, они постояли какое-то время, но ничего так и не произошло. Отряд медленно двинулся дальше.

– Эй, вы слышали это? – опять встрепенулся Ирьяс, крутя головой. – Там что-то зашумело.

– Лиса или росомаха, – предположил Виньес тоном, намекающим, что его все достало.

Сони зевнул. Если бы Ирьяс не дергал их каждые несколько мгновений, то они ощущали бы себя гораздо менее вялыми. Судья умудрился заколебать даже такого зануду, как Виньес, а это говорило о многом.

– Скрип какой-то… Как будто ветка сломалась, – прошептал он. – Лейтенант Кален, вы слышите?

– Слышу, – сквозь зубы ответил командир.

– Может, кто-то к нам подбирается?

– Может.

Ирьяс выдержал паузу.

– Может быть, это те разбойники, которые на нас недавно напали? Хотят отомстить за причиненный им позор и отбить своих друзей…

– Да если бы, – злобно прошипел Гирдин.

Он поклялся, что будет вести себя тихо, и затыкать ему рот, как Хиду, не стали. Обещание парень сдержал. Сони подозревал, что Гирдин все-таки сквернословит – в уме. Сам бы он так костерил бывших подельников, чтобы темные боги наверняка услышали его проклятия и утащили тварей в Бездну. Желательно живьем.

– Если это те бандиты, то не страшно, – рассуждал Ирьяс, пропустив замечание Гирдина мимо ушей. – Вы ведь с легкостью защитите нас от них, правда, лейтенант Кален?

– Правда… – тоскливо протянул тот. – Ирьяс, я вас прошу, помолчите, пожалуйста. Из-за вашего голоса… Я не услышу, как к нам подбираются враги.

– Да? – встревожился судья. – Хорошо, хорошо, я буду нем, как рыба…

Какое-то время отряд шел молча. Затих даже Хид, у которого, видимо, от собственного гудения разболелась голова. Затем возле дороги снова треснула ветка.

Все случившееся после этого уложилось в доли мгновения. Кален внезапно поднял руки, начиная воздвигать вокруг отряда щит. Воздух со свистом рассекли несколько стрел, разрезавших мрак белым оперением. Одна из них отскочила от магической преграды прямо перед Сони – не будь щита, она бы вонзилась ему в живот. Вторая вошла в Хида – он погиб сразу, безмолвно рухнув в снег. Третья пролетела мимо. А четвертая воткнулась Калену в грудь, отбросив командира назад. Себя он собирался оградить щитом в последнюю очередь – и не успел.