Текст книги "Камень королей (СИ)"

Автор книги: Елена Середа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 90 страниц)

– Все-таки, Кален, ты верно говоришь. Женщин нужно избегать, – глубокомысленно изрек Дьерд.

– Да ну? – выгнул бровь Сони. – Посмотри правде в глаза – ты должен каждый день совершать Кайди обильные жертвоприношения за то, как тебе повезло с Эмьир.

– Лучше скажи, кому мне молиться, чтобы этот драный Ливьин, чтоб его када-ра сожрали, перестал надзирать за нами с Эмьир и дал хоть раз остаться наедине!

– Она взяла тебя жить в свои покои в замке, хотя ты еще даже не считаешься официальным женихом. Должно же хоть что-то портить твое везение!

Дьерд махнул на него рукой.

– Что ты понимаешь! Нет, женщин однозначно нужно избегать. До какого-то момента это все приятно, здорово и безумно весело, но потом…

Его заметно передернуло, хотя Сони был уверен, что парень просто притворяется. Тискался он со своей невестой так, что было не сказать, будто он на что-то жалуется.

– Это ты еще не женился, – Кален покачал головой. – Интересно, как потом запоешь.

– Да вообще, – Дьерд в ужасе всплеснул руками. – Не понимаю, как Виньес с этим живет и почему так страдает по своей женушке.

На несколько мгновений на улице воцарилась тишина. Сони был уверен, что Дьерд и Кален, так же как и он сам, мысленно поражаются реакции Виньеса на письма из дома. Сначала, узнав, что к нему приедет семья, он носился по казарме и тренировочной площадке, как ошалевший от счастья котяра, а когда он сообразил, что уедет в Квенидир раньше, чем жена со старшей дочерью успеет добраться до Эстала, в жизни мага наступил траур – он целые дни ходил убитый и не отвечал на подколки.

– Если ты спросишь Виньеса, то он тебе скажет, что женился по большой любви, – Кален вздохнул и свернул в переулок, чтобы срезать путь до замка. – А я скажу, что он сделал это по большой глупости.

– Как это было? – заинтересовался Сони.

Сам Виньес о жене рассказывать напрочь отказывался. Дескать, это только его дело и ничье больше. Дьерд об этом тоже ничего не знал – женитьба горбоносого случилась еще до того, как они с Келси присоединились к мятежникам. Сони подозревал, что он просто опасался, чтобы над ним не стали потешаться. Красавцем он не был, а от его занудства можно было свихнуться, и что за девушка решилась выйти за него замуж, Сони не представлял. Разве что только она соблазнилась деньгами?

– Это случилось, когда еще был жив король Стильин, брат короля Акельена, да светит им обоим солнце на Небесах. Шпионы из Эстала доложили, что на одного из его союзников, лорда Миндьена, тогда очень важного человека, готовилось нападение. Он попросил у короля Стильина защиты. Мы как раз потерпели сокрушительное поражение от Зандьера, и выделить много людей для охраны было сложно, поэтому охранять лорда отправили нас четверых – меня, Эйрена, Тэби и Виньеса. Большую часть времени мы проводили в родовом владении Миндьена – замке Греньет.

Сони кивнул. Это название он помнил – в Греньет их якобы отправляли вместо Аримина, чтобы избежать обвинений в том, что это они выпустили када-ра.

– В замке при Миндьене были еще жена и Каламьин – двадцатипятилетняя дочь, которую не выдали замуж, чтобы она исполняла при родителях долг младшего ребенка, – Кален тяжело вздохнул и поднял взгляд к небу. Там через рваные края туч светило Великое Око Бездны. – Девица умопомрачительная.

– Настолько красивая? – встрял Дьерд.

– Да нет, средней внешности. Но характер – любого с ума сведет.

Прямо как Виньес, в общем.

– Каламьин страшно надоело сидеть возле родителей, – продолжал командир. – Замуж она хотела до дрожи в руках, но родители запретили – все, раз младшая дочь, будешь возле нас сидеть. Ничего сделать с этим ей не удавалось, пока на горизонте не появился Виньес. Аристократ, умный, вежливый, неискушенный в любви, перед леди краснеет. Характер при таком поверхностном знакомстве ясен не был, так что Виньес казался идеальным мужем. Каламьин вцепилась в него мертвой хваткой, а чтобы ускорить события, устроила так, что ее увидели падающей на постель в его объятиях.

– Скандал! – Дьерд сочувственно пощелкал языком.

– Именно. В замке Греньет Небеса смешались с Бездной. Родители в шоке, Виньес, который не ожидал такого поворота, был готов руки на себя наложить от стыда, и только хитрая девица пребывала в полном удовольствии. Виньеса, естественно, заставили на ней жениться, да и Каламьин так его окрутила, что он был счастлив этому, как последний дурак. До сих пор счастлив, и любит ее, и мается от того, что семью приходится держать там, где безопасно, подальше от себя, с родственниками на другом конце Кинамы. А уйти не может, потому что гвардия – это вся его жизнь: его святой долг и его братья, которые могут без него погибнуть. Вот Виньес и разрывается уже шесть лет между двух огней, а Каламьин, которая когда-то свела его с ума, теперь и сама с ума сходит, зная, что ее муж каждый день ходит по лезвию ножа. Так что жены – это не для таких, как мы, – Кален застыл посреди переулка и обратил на Сони строгий взгляд. – С Дьердом уже все понятно, но если мне станет известно, что ты, Сони, крутишь кому-то голову, хоть с самыми благими намерениями, выброшу тебя из гвардии, чтобы никто из вас двоих потом не мучился, как Виньес. Ясно?

– Ясно, – буркнул он. Как будто он уже помчался дарить кому-то свадебные серьги и кольцо… – Не волнуйся, от меня ты женитьбы точно не дождешься. Во всяком случае, не ближайшие сто лет.

– А, это ты просто еще не встретил свою Эмьир или Каламьин, – уверенно произнес Кален.

Сони уже собирался презрительно фыркнуть, но вдруг вспомнил мягкие губы Дилы. На мгновение его снова обдало жаром, а мороз перестал покусывать щеки.

– Ну… – промычал он.

Дьерд с Каленом хмыкнули.

Командир покинул переулок, снова выйдя на широкую улицу, и над мужчинами нависли стены Эстальского замка с патрулирующими гвардейцами. Великое Око светило прямо на три высоких башни. На вершине каждой из них в узких окошках до сих пор не погасли огни. Снизу, с подножия холма, на котором расположился замок, казалось, будто его крепостные стены и возвышающиеся над ними крыши внутренних строений – это распахнутые крылья, а башни – это три головы неведомой птицы с пламенными глазами-бусинами, которая пыталась взлететь к Небесам, но так и осталась, окаменев, на земле.

Пройдя через врата, Сони, Кален и Дьерд встали в тени.

– Ладно, пойду я к Эмьир, – рыжий маг оглянулся на правое крыло замка, проверить, горит ли свет в покоях невесты. Удостоверившись, что там светло и леди-кудряшка все еще ждет своего любимого, он крепко обнялся с друзьями. – Берегите себя. И если получится, уничтожьте за меня парочку када-ра, хорошо?

– Хорошо, – ответил Сони.

Дьерд ни разу не упрекнул его за то, что он освободил Детей Ночи, даже после того, как они разорили поместье его родственников. Если Сони не мог отправить када-ра обратно в Бездну, он должен был пообещать парню хотя бы это.

– Смотри, свадьбу без нас не играй, – Кален с притворной строгостью погрозил ему пальцем. – Мы еще хотим погулять на ней.

Дьерд засмеялся.

– Ты – и на свадьбе гулять? Да я руку себе отгрызу, чтобы на это посмотреть. Так что не переживай, вас уж точно дождусь. Главное – вернитесь.

Быстро попрощавшись, они разошлись в разные стороны: Дьерд – в замок, а Сони с Каленом – в казармы. Они шли не особенно таясь, но и не шумя. Гвардейцы-маги находились в неофициальном привилегированном положении, и на некоторые нарушения правил руководство закрывало глаза, однако злить его не стоило.

Осторожно, чтобы никого не потревожить, они миновали общие спальни на первом этаже и поднялись на второй, к себе. Открыв дверь, Сони вдохнул ударивший в нос крепкий мужской духман, но вместо того, чтобы поморщиться, улыбнулся. Это был его дом, в котором Виньес мог заваливать соседнюю кровать посланиями от семьи, Кален – с истинно северной педантичностью развешивать мундир, чтобы он не мялся, Сех – звучно храпеть и пускать слюну из уголка рта, а сам Сони – спокойно раскладывать наборы метательных ножей, отмычки и разные инструменты.

– О, притащились наконец-то, – проворчал Виньес, засовывая перечитываемое письмо в конверт. – Долго же вас носило.

Сони так любил этот дом, что даже был готов терпеть придирки горбоносого мага, побери его Бездна.

– Всё, спим, – скомандовал Кален, когда все разделись и легли на кровати. – Виньес, туши свечку.

Фитилек зашипел и погас, сжатый костлявыми пальцами мага. Сони накрылся толстым шерстяным одеялом и шепотом, себе под нос, чтобы не разбудить Сеха, запел сегодняшнюю песню менестреля. Однако до конца, в отличие от музыканта, он ее не довел – так было принято у кутящих всю ночь солдат, которые, как в песне, после рассвета действительно отправлялись на войну.

С Севера домой могут вернуться не все. Но они сделают благое дело – они защитят людей.

* * *

Квенидир располагался на холмах, в нескольких днях пешего пути от гор, белыми пиками упиравшихся в синее небо. Окружавшие город лесистые холмы были покрыты снегом и ослепительно сверкали под лучами яркого солнца. Ветки закутанных в пушистые шубы сосен изредка вздрагивали от того, что в воздух взмывали сизые вяхири, испуганные шумным отрядом Ламана. То и дело среди деревьев мелькали рыжие хвосты бесстыжих белок.

Округа казалась тихой и мирной, поэтому покинутые хозяйства на подходах к Квенидиру выглядели дико и неуместно. Некоторые из них уже подверглись тщательному мародерскому обыску. В таких домишках сиротливо хлопали незапертые ворами ставни, калитки были распахнуты или вообще выворочены, а рабочие инструменты и утварь валялись прямо на снегу посреди дворов. Впечатление заброшенности усилила мекающая пятнистая коза с оборванным поводком, которая перебежала дорогу перед колонной солдат и удрала в лес.

Сам город тоже вызывал странные ощущения. В такой морозный день, как сегодня, над ним должно было витать густое облако дыма, который давали жарко растапливаемые печи и камины, но дым курился еле-еле над третью домов. Серые крепостные стены с квадратными башенками – невысокими, выстроенными много веков назад – не охранялись, а городские ворота были широко раскрыты, зазывая внутрь всех путешественников. Проход сторожили всего три человека: два внизу и один наверху, в надвратной башне. Вопреки обыкновению, не было никого из магической стражи, но не было и привычной толкучки, которая творилась у главных ворот в любой город. Люди не ехали в Квенидир, они уходили оттуда, утекали тоненькими струйками – слишком тоненькими, по мнению Сони. Над всем этим на двух квенидирских холмах царили великан-замок и изящный храм. Белые стены половины Небес радостно сияли на солнце, отвлекая внимание от неуклюжей громадины крепости.

Колонна из двухсот солдат и длинным хвостом из обозов замедлилась и, наконец, замерла у городских ворот. Сони переступил с ноги на ногу и потер заледеневший нос. Они с магами находились во главе отряда, за офицерами и штатом генеральских помощников – в основном всяких благороднорожденных. Можно было понаблюдать за тем, как Ламан общается со стражниками, но сейчас Сони куда больше интересовало то, что он замерз. Рядом оглушительно чихнул Виньес, сразу после этого закашлялся командир.

– Кален, – позвал горбоносый. – Будешь?

Он достал из кармана бумажный сверток с сагастой. Растирать ее в порошок в походе было негде, и маги жевали корни целыми, надеясь, что это поможет ноющему горлу. Однако так запасы Виньеса быстро таяли – в свертке остался всего один усохший корешок. Больше никому Виньес его не предлагал. Сони и Сеху удалось избежать повальной болезни, но Калена, как и большую часть шедших с Ламаном отрядов, тоже прихватила простуда, хотя держался он лучше, чем Виньес. Поэтому командир, поморщившись, глянул на жалкий отросточек в мятой бумаге и отвернулся.

– Жуй сам. Тебе полезнее.

Виньес заколебался. Он бы съел его без сомнений, если бы у них были другие лекарства. Но все закончилось, а выбить микстуры у лекарей было посложнее, чем живым попасть на Небеса. Даже просто для того, чтобы добраться до войскового лекаря, требовалось покинуть строй, пройти мимо всех двух сотен отправленных в Квенидир солдат и еще отыскать нужного человека среди вереницы тащившихся следом обозов. Но и тогда никто не гарантировал, что удастся убедить врачуна отсыпать хотя бы щепоточку лечебного порошка. Сопливили и кашляли почти все, и на всех лекарств было не запастись. Их выдавали маленькими порциями, только в установленное время, только с разрешения офицеров и только определенным людям, чтобы среди солдат не началась спекуляция. Впрочем, она и так уже началась – вчера на привале Сони видел очередь среди обозов за травами, якобы закупленными у местных жителей. Приобрести «чудесное средство» он не решился – кто знает, какую пыль туда на самом деле насыпали ушлые торгаши.

– Может, все-таки лучше тебе? – спросил Виньес Калена.

– Жуй, я сказал.

Маг послушно засунул коричневый корень в рот и скривился, разжевывая жесткие горькие волокна. Сони отвернулся, чтобы не видеть его перекошенное лицо, и стал рассматривать происходящее у ворот.

Ламан в нетерпении крутил в руках поводья, а его конь, чувствуя гнев хозяина, скреб копытом землю. Верхний стражник с арбалетом за спиной облокачивался на бойницу, подпирая рукой щеку, и безучастно наблюдал за королевскими солдатами, а двое нижних в шапках набекрень и забытыми у стены алебардами без особого старания изображали почтительный вид. Их расхлябанность и равнодушие задели Сони. В Квенидир заблаговременно отправили гонца, который должен был сообщить в ратушу о приближении генерала Севера. Неужели в городе всем плевать на долгожданную помощь?

– Эй, ты! – крикнул Ламан стражнику на башне.

Тот, решив, что его хотят укорить за неподобающий вид, выпрямился и надел на лицо подобострастную маску.

– Да, господин?

– Смотри в небо! – рявкнул генерал. – Следи за холмами!

Арбалетчик задержал на нем недоуменный взгляд, но стал послушно таращиться на облака и вершины холмов, щуря глаза от снежного блеска.

«Смотри в небо» – эту фразу солдаты Ламана в последние дни повторяли друг другу чаще, чем что-либо другое. Беженцы рассказывали, что Дети Ночи приходили не из-под земли, а падали с небес, как коршуны на слабую добычу. Кое-то убеждал, что приближающиеся порождения Бездны похожи на стремительно летящую по небосводу черную тучу, и теперь солдаты дергались из-за каждого облака, чей цвет был темнее светло-серого.

Следить за холмами тоже было важно. Разведчики донесли, что где-то там прячутся отряды Таннеса, по слухам – сплошь из воинов Шасета, способных на сколь угодно безумную атаку. Встречающиеся по дороге беженцы из Квенидира подтверждали молву и рассказывали о том, что знаменитый Волк разграбил несколько караванов, убив почти всех людей и забрав всю еду и ценности. Теперь даже коренные северяне хватались за оружие от каждого звука, а те, кто рос в центральных и южных землях, среди ровных полей и широких рек, жаловались на проклятые бугры земли, которые загораживают горизонт и вечно нависают над головой. Сони холмы скорее нравились – не по себе ему становилось в распаханном поле, где все просматривалось на лиги вокруг и было некуда спрятаться, но Сех, например, относился к тем, кого взгорки заставляли ежиться и вжимать голову в плечи.

В любом случае, ожидание атаки и с неба, и с земли изматывало вдвойне. Холод и снег, который забивался в сапоги и намачивал мгновенно дубеющую одежду, только ухудшали вызванные гонкой проблемы: чтобы вовремя добраться до Квенидира, Ламан заставлял людей идти и днем, и ночью. Солдаты, которыми генерал пополнил отряд из крепостей по пути, устали не так сильно, но те, кто вышел из Эстала, отчаянно мечтали, что в теплых казармах Квенидира можно будет наконец-то отдохнуть. Однако Сони, глядя на неприветливый город, чувствовал, что там начнется самое неприятное.

К воротам наконец прибежал вспотевший и растрепанный начальник раздолбаев-стражей – то ли сержант, то ли лейтенант в потертом коричневом мундире, который принялся низко кланяться Ламану и что-то ему быстро говорить.

– Ну и мина у Ламана, – пробормотал Виньес. – Я уже боюсь.

Сказанное офицером вспыльчивому генералу, видимо, не понравилось. Резко дернув за поводья, так что лошадь заржала, он вернулся к подчиненным и прорычал приказание:

– Едем в замок!

Вряд ли его разозлило приглашение в замок само себе – его стоило ожидать, так как столько солдат можно было разместить лишь там. Сони вопросительно посмотрел на Калена, но тот пожал плечами: дескать, понятия не имею, что за вожжа Ламану под хвост попала.

Колонна медленно тронулась с места, однако почти сразу же в воротах возникла сумятица. Не зная о том, что прямо за стенами стоит крупный военный отряд, в проем попыталась проскочить доверху забитая вещами телега. Пришлось ждать, пока всполошившиеся, перепуганные руганью Ламана горожане освободят проезд.

Прошагав через ворота – камни в длинном тоннеле были покрыты коркой льда, – Сони повернул голову, разглядывая бежавшую из города семью. Трое маленьких детей, высовывающихся из-за бортов, весело махали солдатам. Малыши еще ничего не понимали, но из пятерых взрослых вдохновленным казался только самый молодой парень. Улыбки старших если и были, то уже пропали; их лица были вытянутыми от удивления или настороженными. Дело было не только в том, что у отряда Ламана после долгого путешествия через снега был не самый бравый вид. За время пути до Квенидира Сони видел такие эмоции много раз и знал, о чем думают эти люди.

Двести солдат. Восемь магов. Это не было похоже на обещанное королевой спасение от када-ра.

На самом деле Невеньен не обещала спасти Квенидир от Детей Ночи. Официально отряд снарядили, чтобы помочь защититься, причем скорее не от порождений Бездны, а от мародеров, и уберечь город от беспорядков. Даже только это было прекрасно – северянам после долгого игнорирования ответили на их слезы и мольбы, но народ всегда будет недоволен, что ты ему ни сделай. И тем более всем подряд было не объяснить, почему Невеньен послала сюда людей и почему именно столько.

Отправить больше солдат значило растянуть поход по меньшей мере на месяц, а отряд и так задержался в пути из-за снегов. Меньше солдат – преподнести Таннесу подарок в виде легко захватываемых обозов со снабжением. Не хотела королева и терять в бессмысленном сопротивлении када-ра много людей. Магов в армии насчитывалось крайне мало, и каждого из них следовало беречь от гибели, чтобы позже нанести Пожирателям Душ единственный и сокрушительный удар. Беря с собой из Эстала всего восьмерых гвардейцев-магов, включая отряд Калена, Ламан надеялся на то, что защитить горожан и собрать сведения для Невеньен о том, как сражаться против чудовищ, ему поможет магическая стража Квенидира.

Сони хотелось кричать об этом во всю глотку, надрывая голос до хрипоты, чтобы люди перестали смотреть на них так обвиняюще. Может быть, пока нельзя было спасти всех, пока у Невеньен не было армии магов, как в легенде про Мареса Черного Глаза, не было и самого Мареса, а Дочери Цветка и подавно, но, пречистые Небеса, Ламан привел помощь. Возможно, им удастся сохранить жизни тем людям, кто не успеет или не сможет уйти из Квенидира до нападения када-ра.

Колонна медленно шагала по полупустым улицам. Внешне Квенидир был почти неотличим от Аримина. Такие же безыскусные, похожие одно на другое здания с остроконечными крышами, прямые, как стрелы, дороги. Удивила Сони нехарактерная для северных городов грязь. Казалось, жители совсем перестали заботиться о том, что их окружает, и вываливали свои отходы прямо за окна, ленясь нести горшки до канавы. От гниения и смрада все это удерживал только мороз. Кое-где перед дверьми домов лежали груды хлама, который никто и не думал убирать от крылец. Возможно, беспорядок был бы не так заметен, если бы на улицах было столько прохожих, сколько и в обычный день. Но ставни в домах были закрыты или забиты досками, а большинство лавок, которыми полнилась ведущая к замку улица, – заперты на засов.

При всем этом Квенидир не выглядел совсем обезлюдевшим. Прибытие такого числа солдат, тем более во главе с одним из ближайших советников новой королевы, – событие из ряда вон выходящее, и с обочин дороги на Ламана и его подчиненных глазели зеваки, а некоторые выкрикивали приветствия. Зрителей было достаточно, однако не столько, сколько могло быть даже в полупустом городе. Больше народа встречало отряд Ламана в селениях, в два-три раза меньших по размеру, чем Квенидир. Причем там навстречу генералу Севера часто выходила знать, которая стремилась уважить его самого и, через него, новую королеву. А здесь, не говоря уже о том, что в ратуше и не подумали прислать своего представителя к воротам, среди людей не было почти никого в дорогой одежде или с драгоценными украшениями. Ободранные платья, заплатанные штаны, дырявые сапоги, в лучшем случае выеденные молью кроличьи шапки – большинство зрителей были бедняками, которым было некуда ехать или они по каким-то причинам не могли бросить дом. Богачку Сони углядел только одну – пожилая северянка в серьгах и ожерелье из золота с костью рай-гала смотрела на процессию из окна дома, принадлежавшего, скорее всего, купцу. Все проемы на первом этаже были наглухо заколочены, и Сони подозревал, что женщина там одна. Наверное, она была слишком слаба, чтобы перенести путь до центральных земель, и осталась, чтобы умереть в родном доме. Почти отсутствовали в толпе и рыжие шевелюры сехенов. Южан в Квенидире жило немного, и те, кто нанимался к состоятельным хозяевам, уже уехали из этих мест туда, где безопасно.

– Что-то народу маловато, – протянул озирающийся Сех. В крупном северном городе он был первый раз. – И все они такие… Странные. Совсем не похоже на то, что Шен рассказывала.

– А как ты хотел, полгорода же нет, – пробурчал Виньес. Он отчаянно шмыгал, но не вытирал нос – боялся опозорить гвардейскую честь на глазах у такого количества кинамцев. – Удивительно, что и вторые полгорода еще не уехали. Весь цвет сбежал, а оставшиеся боятся во двор выйти. Посмотри внимательнее – сколько за закрытыми ставнями людей на нас любуется.

– Кого они боятся? – Сех распахнул карие глаза. – Тут же почти никого не осталось!

Сони хмыкнул. Потрясающую наивность, которая текла в крови у всех сехенов, из мальчишки было не вытравить никакой гадостью. Казалось бы, столько ужасов пережил еще в детстве, работая слугой, а потом в гвардии. Даже за время пути до Квенидира Сех умудрился встрять в несколько драк с простыми солдатами из-за того, как они себя вели. Простодушие этого парня было неисчерпаемым.

– А вон, глянь туда, – Сони дернул его за кожух, разворачивая к переулку. В этом месте горожан стояло немного, и было хорошо видно всех, кто находился в узком проходе между зданиями.

Собратьев по бывшей профессии Сони всегда узнавал сразу. Их внешность была разной, но взгляд всегда оставался одинаковым – прямым, смелым и четким, а движения – быстрыми и уверенными. Сейчас воры, тихо переговариваясь между собой, присматривались к покинутому дому, думая, что за спинами зевак их никто не видит. Сони в глубине души им позавидовал. В особняках наверняка осталось столько ценных безделушек…

– Кого ты мне показываешь? – глупо спросил Сех.

– Кого, кого… Воров. Грабителей. Таких людей, которые врываются в дома и забирают все, что можно продать, и на жизнь законных обитателей этих домов им частенько наплевать. Представляю, сколько здесь нашего брата – за лордскими владениями-то небось никто не следит. Наверное, разбойники со всей округи собрались поживиться.

Один из шагающих впереди благороднорожденных обернулся и ожег Сони и Сеха взглядом. Ему не понравилось, что они разговаривают, хотя от «свиты» Ламана галдеж исходил не меньший.

– Треп прекратите, – оборвал подчиненных Кален. – Может, в городе и половина жителей, но они на вас смотрят.

Сони натянул фальшивую улыбку и помахал толпе – если это можно было назвать толпой. Из всех измученных, перепуганных лиц осветились только несколько, и в ответ ему раздались жиденькие возгласы.

– Да тут на головах надо ходить, чтобы на тебя внимание обратили. Толку больше будет – народ хоть порадуется зрелищу, – с досадой пробормотал он.

Но затих. Впрочем, молчание длилось недолго. Первым, как ни удивительно, не выдержал Виньес.

– Слушайте, – негромко, с тревогой заговорил он. – Мы по главной улице идем, а я до сих пор не увидел ни одного стражника, кроме тех, что у ворот. Местный градоначальник совсем идиот?

– Нет, если только с ним ничего не случилось, – ответил Кален.

Как будто не он только что отдал приказ заткнуться.

– Ты откуда знаешь? – спросил Сони обиженным тоном. – Ты что, был здесь?

Им с Виньесом можно языками чесать, а младшим членам отряда – нет…

– Жил. С градоначальником я знаком лично благодаря службе в магической страже. Он умный, ответственный человек и не позволил бы ворам грабить дома прямо на главной улице.

Забыв об обиде, Сони вскинул на него удивленный взгляд. Значит, это родной город Калена. Мало того что он ни словом об этом ни обмолвился, так еще и спокойно сообщает об этом – и ни трепета, который бывает при возвращении домой после долгого отсутствия, ни высматривания полузабытых примет, ничего. Вспомнив о своей собственной реакции при возвращении в Могаред, Сони покачал головой. Видимо, для Калена это место тоже давно перестало быть домом.

– Почему ты не сказал? – разочарованно спросил его Сех, явно думая о том, что вместо долгих лекций Виньеса, которые ему уже поднадоели, можно было послушать истории о Квенидире от Калена. – Наверняка ты мог бы рассказать кучу полезного!

– Я здесь двадцать лет не был и с трудом помню, как найти дом, где я родился. Если бы я помнил что-то полезное, то обязательно бы вам сообщил, – отрезал он.

Его тон подразумевал, что обсуждать эту тему не стоит. Сони, прищурившись, изучил Калена. Интересно, из-за чего ему так не хочется вспоминать о родине? Может, он тут какое-то преступление совершил? Но тогда его вряд ли бы взяли в гвардию – там тщательно проверяли все сведения о новичках.

Сбоку, из толпы, донесся подозрительный шум, непохожий на звуки радостной встречи. Кто-то среди горожан усиленно толкался, но кто именно, было не видно. Сони напрягся – и правильно сделал, потому что через несколько мгновений в идущих впереди офицеров полетели гнилые овощи и очистки. Мужчина, который недавно зло оборачивался на Сони с Сехом, с руганью стряхнул с себя свекольную кожуру. Ламан, хотя ему повезло остаться чистым, скрежетал зубами. Он уже поднял руку, чтобы отдать приказ найти наглецов, но в последний момент замер. Как квенидирцы воспримут то, что отряд, посланный защищать, первым делом станет их наказывать?

– Убирайтесь! – крикнули со стороны, противоположной той, откуда летели овощи. – Нам не нужна помощь проклятых королей!

– Короли виноваты в том, что када-ра истязают нашу землю! – вторил ему другой голос. – Проваливайте! Нас защищают Небеса!

Ламана это окончательно вывело из себя.

– Кален! – зарычал он. – Поймать их!

Стоило ему договорить, как Виньес и Кален отделились от колонны, бросившись туда, откуда слышались голоса. Над магами взвились золотые щупальца, готовые схватить нарушителей спокойствия, но те уже затерялись среди зрителей и скрылись в подворотнях.

Сех грустно посмотрел на лежавшее под ногами яблоко – красное, сморщенное от долгого хранения и подгнившее с одной стороны. Кто-то из шедших впереди офицеров наступил на него, и фрукт мягкой стороной размазался по мостовой.

– А ведь его еще можно было обрезать и съесть, – с жалостью от того, что пропадает еда, произнес сехен.

Сони кивнул. Внутри у него все кипело от негодования.

Пришли, называется, помочь проклятым северянам…

* * *

Ламан бушевал. Немногочисленные замковые слуги, чей уехавший хозяин, по словам местных жителей, был тихим и замкнутым человеком, подпрыгивали от его рыка, который доносился из-за дубовых дверей главного зала. Дрожь пробирала и Сони, который стоял в голом каменном коридоре (ковры и все украшения вывезли) и ждал своей очереди попасть на разнос к генералу. Перед ним было еще просителей пять и столько же позади. Первый из них, управляющий замка Саннал, мужчина среднего возраста с мясистым лицом, сложил руки у пояса и со скорбно-смиренным видом смотрел в пол. Знал, что ему тоже достанется, вне зависимости от того, с чем он обратится к временному господину. Кален, который в качестве телохранителя повсюду сопровождал Ламана, устало опирался на стену и изредка вытирал нездоровую испарину со лба. Не прекращающиеся с самого утра вопли вымотали даже его.

Главной причиной отвратительного настроения Ламана был Нендамьел, заместитель градоначальника Квенидира. Кален угадал – человека, который занимал пост городского управителя уже почти тридцать лет, в последние годы одолели старческие болезни. Он не мог справляться с обязанностями, и ему подобрали замену, чьего-то там присланного из столицы родственника – мужчину чуть старше Сони, с тонкими усиками, больше заботящегося о своей внешности, чем о чем-то еще. Нендамьел достаточно долго пользовался привилегиями, которые ему давала высокая должность, предавался безделью и, видимо, полагал, что так будет всегда. Но когда «громыхнуло», а немощного руководителя, который еще мог что-то исправить, обеспокоенные дети и внуки увезли подальше, разгрести целые канавы проблем он оказался не в состоянии. Нендамьел был слишком туп даже для того, чтобы сбежать из Квенидира, как только запахло жареным. Он искренне верил, что ему все удастся сделать – нужно только чуть-чуть побольше времени. Он уже несколько лет сидит в ратуше, разве теперь с парочкой вопросиков не разберется?

Но не разобрался. Изредка срочные гонцы осмеливались приоткрыть дверь Главного зала, и становилось видно, как Нендамьел, то белея, то краснея, стоит перед орущим Ламаном, который обвиняет смазливого чинушу в неизбежной гибели Квенидира.

В первые же два часа после входа солдат в Квенидир стало ясно, что городской власти как таковой здесь не существует – почти все чиновники сбежали в первых рядах (мямлящий Нендамьел не считался), а усилия нескольких оставшихся, единственных сознательных людей в ратуше, изменить уже ничего не могли. Поэтому отряд никто и не встретил на въезде – тупица Нендамьел решил, что генерал придет к нему на поклон сам, а подсказать ему, что это будет одной из его самых серьезных ошибок в жизни, было некому. Убедившись, что от ратуши он поддержки не получит, Ламан попытался взять все в свои руки. В первую очередь он помахал перед управляющим Квенидирского замка бумагой с печатью королевы, которая давала ему широчайшие полномочия, и занял крепость. Солдаты, не успевшие прийти в себя после похода, были срочно организованы в патрули вместо разбежавшейся стражи. Глашатаи носились по улицам и призывали горожан на рассвете собраться у южных врат и вместе с конвоем выдвинуться в ближайшие городки, которые согласились принять беженцев. Были очищены все тюрьмы с условием, что заключенные обязаны присоединиться к ополчению или будут казнены. И так далее, и так далее. Сеха, например, назначили в один из ночных патрулей, а Сони попал в группу солдат, которых отправили разыскать городских лекарей и доставить их к Ламану. Врачуны должны были передать все запасы лекарств войскам и либо остаться под началом генерала, чтобы помогать раненым, либо перейти к молодому ученому из Эстальского университета, который готовил какие-то порошки для отпугивания када-ра.