Текст книги "Камень королей (СИ)"

Автор книги: Елена Середа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 90 страниц)

Келси казался самым искренним и открытым из всех гвардейцев. Как это ни глупо, но Сони ему верил. Он тоже не понимал, как Келси допустил фатальную оплошность, выпустив цель из поля зрения. Сони был уверен, что он сам так не ошибся бы. Но еще больше его мучил вопрос, почему Келси не может отделаться от надоевшего мага.

– Келси, – увещевал горбоносый, – подумай еще раз, что ты видел перед тем, как нашел Даллина. Не может быть, чтобы убийца успел бесследно исчезнуть за то время, о котором ты говоришь.

– Да ничего я не видел. Просто зашел за угол и…

Который раз они повторяют это слово в слово? Как же они достали.

– Случившееся выглядит, как предательство, – обреченно сказал Виньес. – Это катастрофа. А ты не хочешь ничего вспоминать.

Келси понурился.

– Вин, отвали от него, – сказал Сони, продолжая подкидывать монетку. Вверх и вниз, вверх и вниз… Он никак не мог понять: успокаивает его это или гнев лишь накапливается, вместо того чтобы уходить?

– Виньес, – хлестнул маг. – Для тебя – Виньес. Не сокращай мое имя.

У этих благородных пена изо рта текла, когда кто-то коверкал их прекрасные имена с мягким знаком и выпуклыми гласными. Только какой Бездны проклятый Виньес вдруг начал упираться, если остальные зовут его исключительно Вином?

– Как пожелаете, мой лорд. Но сначала отвали от Келси. Он тебе уже все рассказал, – Сони зло швырнул монетку в пол. Она возмущенно тренькнула, столкнувшись с досками, и укатилась под кровать. Наплевать. Он достанет ее потом.

Лесоруб изумленно воззрился на него, но промолчал. Зато Виньес взвился, как будто его ударили.

– А у тебя есть другие предложения, как узнать, кто убил нашего "языка"? Или ты уже и так знаешь, кто это был?

Намек, прозвучавший в последнем вопросе, Сони не понравился. Он спустил ноги на пол, уперся локтями в колени и исподлобья уставился на горбоносого.

– Я с тобой в одной комнате спал, если вдруг у тебя память отшибло. Чего ты вообще психуешь? Даллина мог грохнуть кто угодно, на него полгорода зубы точит.

– Полгорода не могли достать его много лет, – парировал Виньес, вставая и разворачиваясь к нему. – И тут внезапно его убивают на следующую ночь после встречи с нами. Удивительное совпадение, тебе не кажется?

– Вин, послушай, – влез Келси. – Я сказал, что виноват, но это не значит, что…

Виньес даже не повернулся в его сторону. Келси замолчал. Даже если бы он сейчас принялся признаваться кому-нибудь в любви, его все равно бы никто не слушал.

– Может, и кажется, – огрызнулся Сони, тоже поднявшись с кровати и встав напротив Виньеса. – Но какой смысл долбать одними и теми же вопросами человека, который и так все тебе рассказал?

– О, ты, конечно, лучше всех знаешь, как поступить. Ты же у нас ученый вор.

Сони плотно сжал губы, глядя на мага. Он мог сказать, что действительно знает, как поступить. Но вместо этого он сделал то, что хотел уже очень давно – врезал Виньесу кулаком в лицо.

Удар слева у мага оказался неожиданно крепким, но в целом он был никчемным бойцом. Его учили сражаться благородно, по правилам, с оружием в руках, потому что он принимал нехарактерные для уличного бойца стойки. Наверняка ему когда-то объясняли, как драться в грязной стычке, но практики Виньесу не хватало. Не то чтобы он дрался из рук вон плохо, наоборот, удивил Сони своей силой, но нападал и защищался, как новичок. Хотя на его стороне было преимущество роста, внезапность и скорость играли на Сони. Пропустив пару ударов в печень и грудь, он опрокинул мага, успел аккуратно оттолкнуть Келси, чтобы тот не мешался, дал Виньесу еще форы и потом снова уронил на пол. На сей раз, правда, покатившись вместе с магом.

Промахнулся Сони всего однажды, разбив о половицы костяшки пальцев. Когда он промазал второй раз, это случилось не по его вине. И не по заслуге Виньеса.

Их швырнуло в стороны, причем о ножку кровати Сони звезданулся сильнее, чем его мог ударить Виньес. В следующий момент нити духа вздернули обоих мужчин на ноги, удерживая на расстоянии друг от друга.

– Тэби, тварь… – в бешенстве зарычал Сони.

Тэби, приоткрыв один глаз, лениво следил за дракой. Он мог воспользоваться камнем королей, не доставая его из потайного кармана, но разнимать спутников не стал бы. Черный Рыцарь до такого не снисходит.

– В чем дело? – ледяным тоном произнес Кален, появившийся на пороге комнаты.

– Твою мать… – прошептал Виньес, буравя злым взглядом Сони. Он выругался первый раз со времени их знакомства.

Из-за плеча командира выглянул присвистнувший Дьерд.

– Да ладно, Виньес подрался? – недоверчиво спросил он.

Точнее нужно было сказать так: Виньеса побили. Белая рубашка была порвана и заляпана, из губы текла кровь, а под глазом обязательно нальется фонарь ничуть не хуже тех кристаллов на перевале Катарка. Самым серьезным повреждением Сони была саднящая рука. Может быть, выскочит пара синяков – и все. Он мог бы забить Виньеса до смерти даже без оружия. Почему маг так и не применил волшебство? Пара нитей из духа – и Сони не достал бы до него, даже если бы тянулся изо всех сил. Более того, он мог разделаться с вором, не вставая с кровати.

– Мы ставили эксперимент, – объявил Виньес, задрав нос и церемонно отряхивая пыль с рукавов.

– Какой? Можно ли тебя уложить одной левой? – ехидно спросил Дьерд. – Так это мы и так на ежедневных тренировках можем проверить.

Виньес фыркнул и как ни в чем не бывало отвернулся, ища в сумке новую рубашку и ворча по поводу безнадежно испорченной старой. Сони проглотил слюну, в которой ощутил привкус крови. А ведь Виньес мог и обвинить его в нападении… Но пусть его хоть режут, не будет он уважать этого проклятого лордика.

– С вами все в порядке? – послышался снизу высокий женский голос, захлебывающийся в одышке.

Кален, собирающийся что-то сказать, скривился. Танель, жена Кьёра, была истинной северянкой во всем, исключая одно – по-южному теплую заботу о гостях. Заходя во флигель паломников, Танель из величавой пожилой леди превращалась в пышнотелую наседку, пекущуюся о птенцах. Ее почтенный возраст позволял ей ко всем мужчинам относиться, как к мальчикам. И если Дьерда, например, это забавляло, то суровый Тэби, которого она однажды потрепала за щечку, сразу вскипал. Сони эта женщина скорее нравилась, чем нет. Она чем-то напоминала ему Нису, которая держала в Могареде приют для нищих, хотя первая отличалась показной холодностью, которая с нее быстро соскальзывала, а вторая – чрезмерным радушием, под которым подчас обнаруживалась жестокость. Рознила их и проницательность. Опытная Ниса, увидев перед собой отряд, сразу бы догадалась, что они не паломники Альенны. Наивная Танель же искренне верила, что ее гости приехали посетить храм богини-матери.

– Леди Танель, – крикнул на первый этаж Кален, – у нас все хорошо, не стоит беспокоиться!

– Ничего, ничего, я уже поднимаюсь. Нагрузки полезны для организма, – почти пропела она своим мелодичным голосом, и при слове "нагрузки" под ее тяжестью заскрипела лестница.

Танель поднималась долго, отдыхая через каждые несколько ступенек. Когда она наконец вошла в комнату, Виньес успел переодеться, но кровь из его губы продолжала течь.

– Да светит вам солнце! – воскликнула Танель, увидев, что перед ней собрался почти весь отряд.

– Да светит вам солнце, – нестройно ответили ей мужчины, кто весело, а кто мрачно.

С ее приходом в помещении стало тесно и немного душно. Единственная побрякушка, которую носила Танель, – цепочка из костяных и золотых бусин, намекающая на брак с выходцем из центральных земель, – нисколько ее не украшала. По мнению Сони, жена Кьёра была прелестна, как и все северные чаровницы. Это значило, что она была красива, как плевок на валуне, причем сама же являлась этим валуном. Танель перекатывалась так же медленно и осторожно, а в ее присутствии становилось несколько неудобно из-за впечатления, что ты общаешься со скалой.

Однако иногда эта скала проявляла чудеса подвижности.

– Пречистые Небеса! Что здесь случилось? Как это мне не беспокоиться? – охнула она, в мгновение ока оказавшись возле Виньеса. Ее растопыренные толстые пальцы в последний момент замерли у его лица.

Побелевший маг отшатнулся. Она вполне могла случайно сломать ему пару костей и не заметить этого.

– Э… Мы с другом упали с лестницы.

– Ужасно! Я прошу прощения! Я прикажу слугам, чтобы они сегодня же позвали мастера и починили ее.

– Право, не стоит, – заверил ее Виньес. – Мы сами виноваты.

Танель внимательно посмотрела на Сони, безошибочно определив в нем второго участника "падения".

– Ваш друг выглядит более… целым.

– Он упал на меня, – ответил маг, послав вору ненавидящий взгляд.

Жена Кьёра продолжала смотреть на Сони, как будто чего-то ожидая. Он с запозданием вспомнил, что по местным правилам вежливости обязательно должен извиниться. Такова была странность северян – необщительные по своей природе, они редко встречались со знакомыми, а визит к родственникам грозил превратиться в сплошной обмен вежливостями. Возможно, это было связано с их обидчивым нравом и с тем, что их история была наполнена войнами. Скучая по сражениям, воины постоянно искали поводы для драк. Чтобы не извести собственный род, пришлось придумать такой способ общения, чтобы эти поводы просто не встречались. Разве что заизвиняться друг перед другом до смерти…

Сони изысканно поклонился, копируя манеру северян.

– Моя леди, я прошу прощения, что мы потревожили вас своей неуклюжестью. С нами все хорошо. Позвольте заверить, что и с вашей замечательной лестницей тоже. Она поистине не стоит того, чтобы ее чинить, поскольку виноваты в падении мы сами.

Почти идеальный ответ с точки зрения северян. Сони сам чуть в нем запутался, однако на Танель он подействовал.

– Тогда не буду и я вас тревожить, – сдержанно произнесла она.

К Виньесу это, правда, не относилось.

– А вас я просто обязана забрать в дом! Вашу рану следует обработать сейчас же!

Мага перекосило. Он слизнул каплю крови, но тут же набежала новая.

– Не нужно, прошу вас.

– О нет! – Танель решительно покачала головой. – Идемте со мной. Я не позволю паломникам страдать в моем доме. А что если рана воспалится?

Кален закатил глаза. Это могло продолжаться часами, но столько времени у отряда не было.

– Моя дорогая леди, – весь превратившись в обаяние, командир нежно взял Танель под локоть. – Умоляю вас, позвольте моим суровым воинам самим справиться с этой проблемой. Она не стоит того, чтобы вы тратили на нее свое время.

– Ну, раз вы настаиваете…

Из уст любого другого человека эти слова прозвучали бы как облегчение от того, что не нужно взваливать на свои плечи чужие беды. Однако во взгляде Танель промелькнуло непритворное огорчение от того, что ей не дают помочь гостям.

– Тогда вы хотя бы не будете против, если я попрошу кухарку приготовить вам пирожков? – с надеждой спросила она.

Нет, они не будут против. И конечно, они не расскажут Кьёру, что его жена их подкармливает. На сей раз отряд выказал удивительное единодушие.

Когда Танель наконец покинула флигель, Кален сел на кровать и утомленно закрыл глаза ладонью. И ночь, и утро выдались для него напряженными.

– Пирожки – это здорово, но сегодня вечером мы съезжаем отсюда.

– Почему? – вырвалось у Сони.

Не то чтобы он питал горячую любовь к Танель или ее пирожкам, которые, между прочим, были весьма неплохи, но ему тяжело было представить, что где-то в Аримине для отряда найдется более подходящее место, чем это.

– Меры предосторожности, – объяснил Кален. – Мы не знаем, кто и почему убил Даллина и успел ли он что-то рассказать о магах, которые заставили его охотиться на Шеду Чейн. К тому же убийцы могли отследить Келси, даже если он никого не заметил. Не хочется подставлять под угрозу смерти вот это милейшее существо, – он кивнул в сторону окна, за которым Танель певуче отдавала приказы кухарке.

Келси потупился. В отличие от Дьерда, достоинствами "хвоста" он не мог похвастаться. Однако его послали за Даллином, потому что он обладал другими, не менее важными умениями – магическими. Увы, далеко не всегда люди могут играть только те роли, к которым у них есть способности.

– Я думал, ты предусмотрительный, – вдруг произнес Кален, обращаясь к Сони.

Сони встряхнул ноющую руку с разбитыми костяшками, избегая встречаться взглядом с Виньесом. И он еще себя предусмотрительным называл? Ха-ха.

– Боюсь, это мое самое прекрасное качество иногда меня подводит.

– Главное, чтобы такого не случилось с твоей сообразительностью. Где научился так ловко отвечать северянам?

– Мы здесь уже десять дней.

– Быстро ты уловил самую суть северян, – похвалил Кален. – Некоторые и за годы не справляются.

Сони пожал плечами. Он не уловил – изобразил ее. В этом не было ничего сложного. Одно из первых умений, которым учатся дети-воришки – перенимать жесты и мимику окружающих людей, быть "хамелеонами". Арджасские цирковые труппы привозили с собой ящерок, которые постоянно меняли цвет шкуры в зависимости от ситуации. Однажды в детстве увидев такую зверушку, Сони понял, что это примерно то же самое, чем занимается его шайка. Изображение из себя кого-то другого часто спасало не слишком удачливых воришек, поэтому Сони старался постичь это мастерство во всей его полноте.

Конечно, оно тоже всегда могло его подвести, как и предусмотрительность, поэтому он никогда им не гордился.

– Ну ладно, – продолжил Кален. – Мы с Лейни нашли дом на Кривой улице – это недалеко от Разбитой, – владелец которого милостиво разрешил пожить там пару недель. Лейни я оставил там, караулить. Соседи у нас будут несколько беспокойные.

Кривую улицу Сони знал – это была одна из немногих действительно кривых улиц в городе. Ее обитатели вполне соответствовали этому названию. Там собрался весь "цвет" Аримина – в такой компании Сони привык жить в Могареде. Если Кален взял на переговоры Лейни, значит, не обошлось без применения силы. Впрочем, кошелек командира весьма похудел. Либо владельцу дома заплатили, либо компенсировали ущерб, причиненный здоровью, – все равно. Главное – результат.

– Еще я утром поболтал со стражей, – рассказывал Кален. – Они никого не подозревают в убийстве Даллина и не будут ничего расследовать. Они безмерно рады, что он наконец-то сдох, и шутят, что наградят его убийцу, если узнают, кто он.

Отряд кисло заулыбался. Очистить мир от такого ублюдка, как Даллин, может, и доброе дело, но ведь им-то он еще нужен был.

– Теперь ваша очередь докладывать, – поднял бровь командир, оглядывая подчиненных. – Есть какие-нибудь идеи, как нам искать Окреда и Шеду Чейн?

У Калена уже наверняка был план, но он всегда сначала интересовался мнением подчиненных. Сони это нравилось. Командир давал своим людям возможность почувствовать себя значимыми. И это был прекрасный шанс для Сони показать, что он может быть полезен.

– Бордель, – быстро произнес он, пока его кто-то не опередил. – Я думаю, нужно поискать в борделе.

Дьерд громко рассмеялся.

– Видать, понравились тебе здешние цыпочки, раз тебя туда так тянет.

– Предпочитаю горячих южанок квелым северным рыбам, – парировал Сони. – Я вот о чем. Даллина убили сразу после того, как он посетил "Непаханое поле". Он ходил туда часто, но нерегулярно. Убийца мог поджидать его в борделе, а потом пойти за ним, как и Келси. Если это так, то убийцу могли заметить в "Непаханом поле". К тому же надо порасспрашивать, не работают ли в нем каснарцы или каснарки. И не знают ли там человека по имени Окред.

Мысль была очевидной и, без сомнений, приходила Калену в голову. Вопрос только в том, кого он отправит в "Непаханое поле".

– Хорошо, – согласился командир. – Тогда ты туда и пойдешь.

– Но Кален… – попытался возразить Виньес.

Сони бросил на него быстрый взгляд. Что он хочет сказать – что новичок не выдюжит такое задание или что ему нельзя доверять? Но разве Виньес хоть когда-нибудь доверял ему?

– Все нормально, Вин, – успокоил его Кален. – Пусть идет. А ты, – он повернулся к Сони, – возвращайся уже не сюда, а на Кривую улицу. Твоих любимых табличек там нет, поэтому ищи деревянный дом с резными ястребами на крыльце. И будь осторожен.

– Это я завсегда, – кивнул Сони.

* * *

– Крути его! – крикнул один охранник второму.

– М-му-а-а! – воспротивился Сони, вылетая из дверей борделя. После падения на мостовую его мычание кардинально изменилось: – У-у-уйо-о-о…

– Сейдар, – плюнув на Сони, произнес первый охранник.

– Да ладно тебе. Наши иногда вообще как скотины нажираются, – примиряюще произнес второй, судя по каштановым кудрям, не таких уж чистых северных кровей. – Эта шваль хоть к девчонкам не лезла.

– Да он в таком состоянии бабу от стола не отличит, – заржал первый.

Когда дверь за ними захлопнулась, Сони приподнялся на локтях и вытер лицо. Бабу не отличит, ага… Только самые тупые охранники не убирают кошельки с поясов во время работы. Он развязал сорванный мешочек и заглянул внутрь. Пара медяков. Ну, может, поэтому и не убрал.

Убедившись, что его никто не видит, Сони встал и отряхнулся. В голове после драки – хотя не исключено, что и после выпивки – шумело. Коричневая рубашка была испачкана жиром и грязью, а от мягкого кожаного жилета оторвались две костяные пуговицы. Наверное, их содрали булыжники. Жаль, нет времени их искать. У запасливого Виньеса был набор, но просить у мага ничего не хотелось. Вспомнив о нем, Сони поморщился. Пятна можно отстирать, а без пуговиц, изображая приличного человека, не походишь. Придется переступить через себя и все-таки обратиться к Виньесу. В жизни Сони плевал на свою гордость тысячи раз, от еще одного не переломится. Особо гордые на дне долго не живут.

За дверью послышались голоса, и он метнулся в темноту ночи. Не по его ли душу идут?.. Из борделя вышел покачивающийся мужчина, по лицу которого блуждала улыбка, а завязки на спадающих штанах так и остались свободно болтаться. Понятно, человек неплохо оттянулся вечером.

Однако Сони не расслабился. Он несколько раз упомянул об Окреде, и если его догадка верна, то за ним может образоваться "хвост". Со всей осторожностью, на какую только был способен, Сони покинул квартал "Непаханого поля" и направился на Кривую улицу.

Найти дом с ястребами на крыльце оказалось непросто. Сони не видел его, когда изучал город, и по улице, довольно длинной для бедняцкого района, пришлось изрядно поплутать. Наконец обнаружив здание, Сони оценил выбор Калена. Одноэтажная халупа пряталась в небрежной россыпи более крупных домов, и с улицы заметить ее было невозможно. Рядом с ней почти впритык располагались еще два крыльца, и сторонний наблюдатель, не зная, куда именно направляется Сони, искал бы его потом сразу в трех домах.

После того как он особым образом постучался, иссохшую дверь ему открыл Лейни.

– Ну и разит от тебя! – отшатнулся мечник.

– Получше, чем от тебя, когда вы разбалтывали Баннила.

Лейни засмеялся. По его собственному признанию, так не пил он уже давно.

– Ну, заходи, не стой столбом.

Дома богатых и бедных северян отличались мало: размером, некоторыми деталями обстановки и, естественно, коврами. Чем богаче был северянин, тем больше толстых ковров устилало его полы, а красочные гобелены прикрывали стены. Шкуры животных, такие дорогие на юге, здесь совершенно не ценились и считались атрибутом бедняцких жилищ. Однако хозяин дома с ястребами был настолько беден, что провалившиеся половицы маскировали всего три тонких истертых ковра, а медвежья шкура была брошена на единственную кровать в доме. Кален отдал ее Келси, помня о его простреленной спине, которая ныла в промозглые дни.

Внутри пахло нестиранными вещами и застарелым мусором. Хозяин, скорее всего, был стар или редко приходил в этот дом. Однако на полу виднелись следы от веника – кто-то явно пытался выскрести помещения. И если у него не получилось, то не потому, что он не старался, а потому, что грязь намертво въелась в пол и стены.

Сони вопросительно взглянул на Лейни. Он оставался здесь ждать отряд, и только он успел бы столько сделать за день.

– Ты?..

– Ага. А ты всю уборку в борделе прогулял, гад, – скалясь, ответил мечник.

Потрясающе. Интересно, солдат специально обучают порядку и чистоте? Или это особое качество Лейни? Сам Сони ни за что не стал бы разгребать чужой хлам, чтобы пожить в убежище пару дней.

Проводив Сони к командиру, в самую просторную комнату, половину которой занимала печь, Лейни завалился на расстеленную на полу постель и захрапел в тон Виньесу на печи. Келси уже спал в соседней комнате, а Дьерд и Тэби либо уже опять за кем-то следили, либо торчали на ночной молитве в храме Шасета – хоть кто-то из отряда должен создавать видимость, что они поклонники Мрачного бога.

Кален устроился за столом, задумчиво постукивая пальцем по глиняной кружке. Сони со стоном шлепнулся рядом с командиром. Охранники борделя били посильнее Виньеса, да и утренние тумаки уже давали о себе знать тупой болью.

– Будешь? – Кален пододвинул к нему кувшин. – Хозяин, похоже, промышляет подпольной торговлей. Или он спер откуда-то три бочонка этой штуки.

Сони скорчил рожу, когда в нос ударил кислый запах амреты – напитка сродни пиву, но крепче. Употреблять его могли одни северяне.

– Не хочешь – как хочешь, – ухмыльнулся командир и с явным удовольствием сделал большой глоток. – Да и тебе, судя по всему, сегодня хватит.

– Не так уж и много я выпил.

Глядя на то, как двигается выступающий кадык Калена, Сони потянулся за другой кружкой и плеснул себе амреты. Для достоверности он в борделе специально проливал на себя и вино, и пиво, и ляпал едой. Это, конечно, не значило, что в рот ему совсем ничего не попадало… Наверное, поэтому звон в ушах так и не прекратился.

На печи заворочался Виньес, которого во сне тревожили звуки беседы. Под глазом у него расплылся багровый фонарь. Да уж, хрен теперь маг даст пуговицы.

– Кален, ты благородный? – неожиданно спросил Сони.

– Конечно. Самый благородный из всех гвардейцев истинного короля.

Мужчины посмеялись.

– И все-таки, ты высокорожденный? – уточнил Сони.

– Нет, – командир заглянул в кружку и вздохнул. Похоже, вопрос пробудил в нем неприятные воспоминания. – Я из семьи кожевников. Дед выбился в люди, отец продолжил его дело, и мне удалось собрать достаточно денег, чтобы вступить в королевскую гвардию. Честно говоря, меня бы не приняли, если бы не сумма, которую я внес, и не моя магическая сила.

– Это радует.

Удивившись ответу, Кален проследил за взглядом Сони и нахмурился.

– Сони, в отряде мы все равны. Ты помнишь об этом?

– Ага.

Он прекрасно помнил, что от благородных нельзя ждать добра. И что оказался на улице по их вине.

– Ладно, – командир отодвинул от себя кувшин. – Давай о делах. Что в борделе?

Сони глотнул амреты и дождался, пока у него перестанет сводить перекошенную челюсть. Ну и ядреную штуку делают ариминские подпольщики!

– Окреда там не помнят, но его строчка есть в книге посетителей.

Не зря же он отчаянно приставал к Тиле и "спьяну" падал на ее стол, чтобы это выяснить. Собственно, из-за старухи его и выкинули из "Непаханого поля".

– Так я и думал, – кивнул Кален. – Дьерд нашел его среди мелких прислужников в храме Шасета. Парень не появлялся там дней десять, и Дьерд с Тэби сейчас его ищут.

Значит, он мучился в борделе зря, не имея возможности уединиться с какой-нибудь девчонкой и вместо этого выпытывая подробности личной жизни какого-то Окреда, побери его Бездна? Ну нет, у него в рукаве еще есть козырь.

– Я заметил кое-что странное. Окред был в "Непаханом поле" пару раз, и все из них – у Мирейны. Даллин тоже посещал только ее. Кто-нибудь помнит, когда женился Альвен?

– Семь месяцев назад, – буркнул окончательно разбуженный Виньес.

– А его жена беременна?

– На седьмом месяце, вестимо.

Интересно получается… Знай он больше, то обратил бы на это внимание еще в прошлый визит в бордель.

– Шлюхи сказали Тэби, что Альвен, женившись, перестал к ним ходить. Но он все-таки посетил пару раз одну женщину. Мирейну. Последний раз он был у нее около месяца назад.

– Так… То есть примерно тогда, когда к Даллину заявился Окред, – Виньес скинул одеяло и слез с печи, чуть не наступив на Лейни. – Кто такая эта Мирейна?

– Она… – Сони задумался. Как описать женщину, при виде которой так и хочется вставить ей по самое "не балуй"? – Она самая дорогая шлюха в "Непаханом поле", причем стала ей за два месяца.

– Она кинамка? Арджаска? Каснарка? Шинойенка?

Мирейна точно не была арджаской – у этого народа очень смуглая кожа и своеобразные черты лица. Не была она и лобастой рыжей шинойенкой. Но кинамка или каснарка? Каснарцы почти не отличались от жителей центральных земель Кинамы. Сони, постоянно околачивающийся около многонационального могаредского базара, обычно с легкостью определял, из какой страны приехал его собеседник. Однако Мирейна ничего не говорила при нем, чтобы услышать ее акцент, да и о том, к какому народу она принадлежит, думалось в последнюю очередь.

– Кинамка, – не слишком уверенно произнес Сони. – Из центральных земель, наверное.

– Окред всего лишь служка, он не смог бы заплатить за самую дорогую шлюху, – сказал Кален.

Гвардейцы переглянулись.

– Бордель. Отличное место, чтобы собирать слухи, – мрачно произнес Виньес.

– Не нам одним известна эта истина, – цыкнул командир и бросил взгляд на храпящего Лейни. – Вы двое никому не рассказывайте, о чем мы только что говорили. У меня гадкое чувство, что нас с самого начала кто-то "пасет". И я не хочу, чтобы нашу птичку из "Непаханого поля" кто-то спугнул.

* * *

Сони торчал на ветру целый час, рискуя быть замеченным, хотя и распластался на черепице в темной одежде, и ругал себя последними словами. Хотел доказать свою полезность? Прекрасно. Вот ему и досталось завидное задание – обокрасть бордель.

Звучало это, конечно, громко. На самом деле всего-то и нужно было, что влезть в комнату Мирейны и пошуршать в ее вещах. Плевое дело! Особенно если учесть, что она жила прямо в "Непаханом поле", редко из него выходила, а посетителей принимала в единственной отведенной ей комнате, которая к тому же располагалась на третьем этаже. Купить эту шлюху Сони не мог – его уже запомнили в борделе как человека без денег. Да даже если бы купил, что он, избил бы ее до потери сознания, а потом обыскал?

Самым отвратительным было то, что Кален отправил на задание его одного. То есть у него не было ни магической поддержки, ни напарника, который бы постоял на шухере и в случае чего свистнул. Все это означало заведомый провал. На такую задницу Сони еще никогда не подписывался.

Единственная уступка, на которую согласился командир, это маленькая помощь от Виньеса. На закате, уже теряя магические силы, горбоносый на "площадке" поднял Сони на крышу борделя. Напоследок Виньес сообщил, чтобы он не возвращался в дом с ястребами, а шел на перекресток улиц Разбитой и Горелой, где его будет ждать Кален.

Командир долго убеждал их с Виньесом не говорить о задании никому в отряде. Из-за его вчерашних слов Сони нервничал втройне сильнее, чем обычно на сложной работе. Предательство… Сначала в нем подозревали Дьерда на перевале Катарка. Потом Виньес кидался необдуманными обвинениями в адрес Келси. При всем этом Кален вел себя так, словно его отряд состоит из самых преданных на свете людей. Что, побери его Бездна, у него за тактика? Сони радовался, что его заранее предупредили о вероятной подставе, но факт того, что она вообще может случиться, сводил с ума.

Потому что он уже начал доверять проклятым гвардейцам.

Он ненавидел себя за это. Как он мог совершить такую глупость? В каждой банде есть человек, который готов воткнуть тебе в спину нож. Те, кто не усваивал эту истину, погибали, а наиболее умные сами первыми подставляли сообщников. Сони не любил кровопролитий, поэтому не хватался за оружие, а просто никому не доверял, предпочитая работать в одиночку.

Нет, неправда. Он доверял в первые годы жизни на улице. Единственному человеку – своему брату. Дженти никогда его не подводил. Но со смертью брата грезы закончились. Так Сони, во всяком случае, думал. Неужели вечные подставы, как с Тонгом и Дейки, его так ничему и не научили? Неужели все это время он настолько мечтал о доверии, что поддался соблазну, как только получил повод?

Сони, разглядывающий тусклый кругляш Малого Ока, приподнял голову и стал смотреть на Аримин. Звездное небо как будто было отражением города с его тысячами светящихся окон, только без громады Кулака Талана. Желтые огоньки собирались в созвездия-улицы, иногда к их группкам добавлялись новые, иногда, наоборот, когда ариминцы ложились спать, "звездочек" становилось меньше. Но рядом всегда были другие блестящие точки. А Сони был один. Кусочек пустоты, который жался под пронизывающим северным ветром на крыше борделя.

Из груди Сони вырвался вздох. Ну ладно, допустим, он сбежит из отряда, не дожидаясь, пока они все предадут друг друга. И что дальше? Денег у него не так много, чтобы начать новую жизнь, тем более торговцем, как он мечтал. К тому же Кален его снова найдет и уже точно прирежет перед этим его истинным королем. Невеньен тогда ничем не сможет помочь. Чушь, конечно. Но что еще ему остается?

На какое-то мгновение огни Аримина мигнули – моргнули сотни, тысячи синих волчьих глаз, Глаз Севера… А, в Бездну этого волка. Хуже он не сделает.

Для Сони существовал и другой путь. Прилежно выполнять задания и ждать, когда предатель выявит себя. Может быть, это не Дьерд и не Келси, а Виньес. Сони почти хотелось, чтобы это было так, пока он не вспоминал, что только Виньес знает, где сейчас находится вор. А может быть, и нет вовсе никакого предателя. Кален очень хитер. Он мог испугать Сони, чтобы посмотреть, как тот реагирует и как справляется с почти невыполнимой задачей, в процессе которой его обязательно застукают.

Размышляя об этом, он неизменно путался в разных версиях и собственных желаниях. Главное, что у него не получалось понять, – почему он так хочет доверять отряду. Ведь столько лет жил спокойно без всякого доверия, и тут – на тебе…

А когда внизу погасло окошко комнаты Мирейны, у Сони закончилось и время, чтобы думать об этом. Пришла пора действовать.

Он дождался, пока переулок опустеет, подкрался к углу крыши и достал крюк, а затем закрепил его на водостоке, выполненном в виде человеческого лица с выражением вожделения и неприлично длинным вытянутым языком. Осторожно подергав веревку и проверив, выдержит ли конструкция его вес, Сони начал спускаться. Добравшись до карниза (благослови Небеса архитекторов за этот изыск, облегчающий ворам жизнь!), он связал конец веревки в особый узел, чтобы потом быстро распустить его и соскользнуть на землю с третьего этажа.