Текст книги "Камень королей (СИ)"

Автор книги: Елена Середа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 90 страниц)

Эти искорки успокоили Сони – значит, командир уже успокоился. Однако они мигнули – и погасли.

– Где шлялся? – мрачно спросил Кален, подавив сухой кашель.

– Где? – Сони поморщился, пытаясь прийти в себя после глубокого сна. – Нигде. Спал.

– Врешь. Удрал куда-то после того, как вы закончили переносить ящики.

И все-то он знает… Интересно, кто ему доложил? Сони сделал вид, как будто ему ужасно стыдно.

– С одним парнем узнали, где выпивку можно достать, и бегали за ней, – сочинил он.

– Не ври мне, – произнес Кален более низким и пугающим тоном.

Сони поднял на него глаза. По взгляду командира было заметно – он прекрасно знает, куда именно ходил подчиненный, но ждет, что тот скажет об этом сам. Да только пусть выкусит – не признается Сони в том, что нарушил приказ.

– Хватит вам! – жалобным воем прервал зарождавшуюся ссору Виньес, который держался за лоб. – Хоть с утра пораньше не ругайтесь, и так башка раскалывается.

Уже утро? Сони огляделся.

За узкими окнами полупустой казарменной спальни не было и намека на рассвет. Комнату с двумя длинными рядами кроватей освещали вонючие сальные свечи, почти не разгонявшие сумрак. Те немногие солдаты, кто не должен был готовиться к сопровождению беженцев и не стоял на дежурстве, могли еще спать и спать, но почему-то все без рвения (толком выспаться уже давно никому не удавалось) одевались и натягивали сапоги. Помещение наполнял тихий бубнеж недовольных ранним подъемом мужчин. Сгорбленный, взъерошенный Сех сидел на соседней кровати, уткнувшись лицом в скомканное на коленях одеяло, и дремал. Он был раздет до пояса – видимо, вернулся после патрулирования, только прилег, и ему тут же сказали вставать. Виньес, как одурманенный, совал руки в рукава кожуха и никак не мог попасть. Выглядел маг отвратительно – нос красный, глаза слезятся, на подбородке семидневная щетина. Ему определенно следовало лежать в постели, однако Кален его не останавливал.

– Куда нас всех поднимают так рано? – спросил Сони.

Горна, сообщающего об атаке када-ра, – единственной причины, почему могли разбудить всех, – не было. Иначе бы в казарме все носились, как ошпаренные.

– А ты не слышал, как Ламан только что тут орал? – удивился Виньес.

– Нет.

– Ничего себе крепкий сон, – с завистью крякнул горбоносый.

Сам он опять кашлял и шмыгал всю ночь. Когда Сони вернулся из храма, Виньес уже лежал в кровати и ныл, что такими темпами и на полчаса веки не сомкнет. Кстати, может, это он разболтал об отлучке?.. Сони вперил в него гневный взгляд, но маг был слишком занят одеванием и ничего не заметил.

– Мирран привел к замку почти всех, кто был у него в храме, – объяснил Кален.

Сони не поверил собственным ушам.

– Что?! Зачем?

– Говорит, что боги ниспослали ему озарение и потребовали защитить наследников Севера, то есть всех детей. Ну а если из Квенидира уходят дети, то уходят все.

Сони ошалело таращился на командира. Неужели проклятый жрец все-таки прислушался к нему? «Пречистые Небеса, клянусь, что буду чаще заходить в храм и делать подношения!» – мысленно пообещал он.

– Ага, конечно, озарение… – проворчал Виньес, запихивая уже несколько дней как испачканную, но так и не отстиранную штанину в голенище сапога. – Трепали тут ночью языками солдаты, что этого «озарения» целый сундук с золотом и драгоценностями был. Дескать, управляющий Саннал выдал генералу, где его хозяин заначку сделал, а Ламан – все это настоятелю в виде «подарка». Как он потом будет со здешним лордом рассчитываться…

Волна восторга схлынула, и Сони разочарованно вздохнул. Ну да, размечтался – чтобы настоятель изменил из-за какого-то гвардейца свое мнение, да вдобавок после сцены, которую тот ему устроил. Хотя какая разница, что повлияло на этого психованного жреца? Главное, что он согласился вывести детей.

Кален задумчиво покачал головой.

– Не такой Мирран, чтобы взятку принять.

– Но сундук-то обратно не принесли, – напомнил Виньес.

Командир досадливо скривил губы.

– Не нашего ума дело, что там было и что с этим сундуком стало. Собирайтесь живее. Квенидирцам помощь нужна, кого-то из нас могут отрядить конвоировать повозки. Людей катастрофически не хватает. Сех, слышишь? Сех?

Он осторожно, ласково тронул заснувшего сехена за плечо. Сони, вспомнив, с какой грубостью только что подняли его самого, надул щеки. Ну, Кален… Впрочем, мальчишка, в отличие от Сони, мгновенно встрепенулся.

– А? – рассеянно спросил он, сразу принимаясь натягивать рубашку на сильное, покрытое густыми рыжими волосами тело. – Я иду, иду. Уже сейчас.

Кален удовлетворенно кивнул.

– Жду вас внизу. Поторопитесь.

Сони, как только командир вышел из спальни, пнул Виньеса по сапогу.

– Ты, скотина, сдал, что меня не было?

– И не собирался, – уныло ответил маг. – Разве я стану тебе мешать возвращать один старый долг?

Его зеленый глаз хитро блеснул. Проныра, догадался ведь, куда Сони исчезал, но Калену не донес.

– Надеюсь, не станешь, – с показным безразличием ответил Сони, в то же время раздумывая, как ненавязчиво отблагодарить его за молчание. Просто сказать «спасибо» для него будет чересчур много чести. – Ты рубашку наизнанку надел.

Виньес скосился на торчащие из-под мундира полы одежды, поколебался и, махнув рукой, стал застегивать пуговицы кожуха.

– Пусть ее. Сил нет переодеваться.

– Правильно, – вдруг выдал Сех. – Давайте лучше поскорее соберемся. Нас ждут квенидирцы!

Он уже был полностью готов и горел желанием помогать людям, однако в движениях не было уверенности, потяжелевшие от недосыпания веки постоянно опускались, а в преувеличенной бодрости чувствовалось нечто натужное. Он надеялся походить на Калена, но явно не представлял, сколько усилий это стоит командиру. Виньес, окинув Сеха взглядом, незаметно для него покачал головой. Пускай старается – лишь бы это притворство не исчерпало его последние силы и в итоге не сломало. Радоваться следовало уже тому, что мальчишку не отвратили от Калена его вчерашние жуткие признания.

– Идем… – пробормотал Виньес. – Сони, ты готов?

Сони поспешно нацепил полинялый овечий кожух. Исполнилось то, чего он хотел, и ему следовало бы мчаться вниз в первых рядах, а он бесстыже отставал. Беспорядок!

– Готов, – Сони не удержался и широко зевнул. – Надо бы попроситься в конвой.

– Да! – подхватил Сех. – Я вот хочу…

Договорить он не успел. Со двора через темные окна донеслось протяжное гудение огромного горна, установленного на самой высокой башне замка. Трубить в него разрешалось только при опасности нападения на город или пожара, в нынешних условиях – при появлении када-ра или Таннеса. Время в казарме как будто застыло – мужчины замерли, прислушиваясь к низким звукам, разрывающим воздух, и подсчитывали количество сигналов. Сони боялся вздохнуть. Один солдат глупо раскрыл рот, да так и остался сидеть, испуганно таращась в окно. Другой, с прикушенной губой, забыл, что ему нужно застегнуть ремень.

Один сигнал. Два. Три. Четыре…

– Када-ра, – прошептал кто-то, и в наступившей тишине этот шепот показался оглушительным.

«Не успели», – с болью подумал Сони.

Озарение Миррана, чем бы оно ни было вызвано, опоздало.

Глава 18. Тени на солнце

Сони бежал по усыпанной снегом мостовой. В груди гулко колотилось сердце, прерывистое дыхание с хрипом вырывалось из пересохшего горла, пот лился прямо в глаза, затмевая зрение. Не подводили пока только верные ноги, но Сони чувствовал, что скоро устанут и они.

Где-то рядом, в переулке, вскрикнули, но мчаться на помощь Сони и не думал. Сойти с широкой улицы означало верную смерть. В узких проходах между домами было не увернуться от внезапно возникающих прямо из стен када-ра, не броситься в сторону, увидев перед собой опасность. Хуже того – ты мог сам загнать себя в тупик, так как здешние переулки иногда оканчивались высоким забором или глухой перегородкой. Увы, потерявшие от ужаса разум квенидирцы кидались именно туда или ломились в дома, наверное, надеясь, что Дети Ночи не заметят спрятавшегося в подполе человека. Зря они так считали. Када-ра видели всё, и преград для них не существовало.

Подошва поехала по ледяной полоске, и Сони упал лицом вниз. С языка сорвалось крепкое ругательство – останавливаться нельзя, нужно бежать прочь, как можно скорее искать выход из города и при этом не попасться на глаза Пожирателям Душ. А когда он, поднимаясь, повернул голову вбок, сквернословить ему перехотелось. Пришло время молиться.

В рассветном сумраке када-ра выглядели бесформенными сгустками тьмы, скопившимися под козырьком деревянного крыльца. Но в отличие от ночного мрака, который постепенно разгоняли лучи встававшего солнца, вытянутые фигуры чудовищ, составленные как будто из клочков тумана, оставались непроглядно черными. Они облепили сидящего на ступеньках человека так, что на свету оставались только его ноги в просящих каши сапогах. Какой-то бедняк, да примут Небеса его светлую душу. Если она еще не полностью поглощена Детьми Ночи…

Порождения Бездны, словно услышав его мысли, оторвались от жертвы. Сони ясно увидел их «лица» – колышущиеся шары цвета дегтя с тремя провалами, обозначавшими глаза и рот. Неизвестно, зачем боги придали им такой облик: видели када-ра не обычным для людей способом, а души высасывали не через рот – хватало простого прикосновения, чтобы человек безмолвно падал и навсегда замирал.

– Быв-вш-ший хоз-зя-аин… – прошепелявила одна из тварей. – Задуш-шить!

– Убить… Сожрать… Уничтожить… – подхватили другие.

– Мать-мать-мать! – застонал Сони. – Великая Богиня-Мать, спаси меня и защити, клянусь всю жизнь приносить тебе жертвы!

Он рывком поднялся на ноги и что было сил понесся вперед по улице, мимо деревянных и каменных домов, куда угодно, только бы подальше от чудовищ. Он знал, что это бесполезно – в скорости с божественными существами ему было не потягаться. Када-ра настигали всех, и спасти его могло лишь чудо.

– А-а-а-а! – заорал мужчина, внезапно выскочивший из-за угла и чуть не сбивший Сони.

Сначала ему показалось, что это был вопль ужаса, что там, за этим человеком, еще када-ра, и нужно бежать куда-то в сторону, в другое место. Но, моргнув, Сони узнал одного из помощников Энтарина. В руках он держал один из факелов, которые еще в замке раздавал пришедший с отрядом ученый из Эстальского университета. Когда их зажигали, огонь шипел и искрился, а потухал очень быстро. Ламан объявлял, что в этом виновата какая-то смесь, которая якобы должна отпугивать или убивать Детей Ночи. Непонятно, откуда ученые это взяли, потому что никакого результата ни факелы, ни специально подготовленные сотни стрел, смазанных этим составом, не дали.

– Стой! – в отчаянии крикнул Сони северянину.

Помощник Энтарина его не слышал. Продолжая истошно вопить, он с полыхающим факелом в руках несся прямо в тесные объятия собственной смерти. Када-ра, струящиеся за Сони, как хвост черной куницы, на мгновение удивленно замерли, а затем кинулись на более легкую добычу, скрыв северянина от чужих глаз. Факел, бросающий на снег яркие искры, вывалился из безвольной руки мужчины и погас.

– Небеса, о, Небеса… – прошептал Сони.

– Сюда! – тихо позвал его кто-то. – Эй ты, маленький, сюда!

Он оглянулся. Из-за того угла, откуда только что выбежал помощник Энтарина, ему махал седой мужчина с окладистой бородой. Он слегка светился, а из-под распахнутого кожуха выглядывал коричневый мундир с эмблемой магической стражи. Сони вспомнил этого человека – один из тех двух совестливых магов, которые не сбежали из Квенидира, когда Нендамьел распустил стражу.

– Нет, – ответил ему Сони, разворачиваясь и делая несколько шагов от него. – Я не могу.

На добродушном лице стражника появилось недоумение.

– Куда ты?

– Ты не понимаешь… Уходи быстрее! – крикнул Сони, бросаясь в противоположную сторону от озадаченного квенидирца.

Несколько раз на его пути встречались еще горожане, но он их огибал – чем больше людей, тем больше вероятность привлечь када-ра. Он остановился отдышаться только через какое-то время, когда сухой морозный воздух окончательно отказался проходить через горло. Под кожухом ручьями лился пот, невыносимо хотелось содрать с себя овечий мех, но Сони, уже схватившийся за ворот, заставил себя опустить руку. Если он выживет после нападения Детей Ночи, то обязательно умрет от воспаления легких.

Рухнув на колени возле стены и судорожно глотая воздух, Сони стал рассматривать окружавшие его дома. Где он вообще, в какой части города? Как далеко отсюда до крепостной стены? Проклятые северные здания в сером рассвете выглядели одинаково, а за высокими строениями было ничего не разобрать. Выучить Квенидир Сони не успел и теперь бесповоротно заблудился в хитросплетениях похожих одна на другую улочек. В надежде понять хоть что-то по небу, он поднял взгляд к облакам. С левой стороны, откуда-то издалека, поднимался столб дыма. Скорее всего, там находился замок – искрящие стрелы, которыми ополченцы и солдаты начали осыпать када-ра после сигнала тревоги, вместо того чтобы отпугнуть чудовищ, подожгли подсобные строения и только усилили панику. На фоне светлеющего неба мелькнули несколько теней, и Сони инстинктивно прижался к земле, продолжая соображать, где он. Если замок слева и далеко, наверное, крепостные стены уже где-то поблизости. Наверное… Сони закрыл лицо ладонью. Он потерял друзей, заблудился, и за ним охотились када-ра. Ему хотелось выть от отчаяния.

Все должно было быть не так, совсем не так. Ламан и его заместители провели инструктаж по меньшей мере сто раз, казалось бы, вбив в голову последовательность действий при нападении Пожирателей Душ даже наитупейшим солдатам. Хоть ночью спроси – они отвечали, что нужно делать и куда идти. Но их иллюзорная готовность рассыпалась в прах в первые же мгновения после гудения горна.

Некоторые солдаты плевали и на инструкции, и на приказы офицеров – лишь бы спасти свою шкуру. То солдаты – они знали, на что их посылают, – а с горожанами было совсем худо. Кое-кто, сперва поддавшийся панике, все же пришел в себя, но было уже поздно. Вся та толпа, которую Мирран опрометчиво привел к замку (Сони не знал, сколько там человек – в предрассветной мгле казалось, что их сонмы и сонмы), с воплями и причитаниями разбежалась в стороны, и управлять людьми стало невозможно. Ламан успел отдать Калену приказ отправиться со своими подчиненными к южным воротам, чтобы помочь собравшемуся там каравану, а затем все погрузилось в хаос. Последовавшие за этим события слились для Сони в сплошную пелену.

Лучники стали осыпать огненными стрелами Детей Ночи, вместо них случайно убив нескольких горожан; заполыхало какое-то помещение во дворе замка. Шум, гам, запах гари, ржание впряженных в повозки лошадей, гавканье собак – все сбивало с толку. Смешавшимися, до смерти перепуганными людьми овладело безумие. В темноте они давили друг друга, солдат и детей, которых пришли вывести из города, причиняя вреда чуть ли не больше, чем када-ра. Какое там «разбейтесь на отряды по пять-десять человек», тысячи раз повторенное глашатаями! Кто-то, бросив все свои вещи, в гордом одиночестве убегал к городским воротам, естественно, сталкиваясь с сотнями таких же одиночек. Кто-то, наоборот, протискивался в самую сердцевину толпы, почему-то считая, что када-ра польстятся на соседей, а не на него. Кто-то, оторопев от ужаса, глупо стоял посреди дороги и ждал, пока его затопчут или сожрут Дети Ночи. Тогда и погиб Энтарин, вместе с ополченцами попытавшийся утихомирить земляков. Он бесстрашно возвышался в сердце сумятицы, призывая всех успокоиться и перестать бессмысленно метаться по улицам. Его светлые одежды служили ориентиром в ночной тьме, и на какое-то время его пример подействовал. Но потом, когда он исчез под угольными телами Пожирателей Душ, стало еще хуже. Над Квенидирским замком как будто разверзлась Бездна, и в глубине души Сони был рад, что можно оттуда уйти.

Однако обрадовался он рано – на полпути к южным воротам, не успели они выйти из центра города, выяснилось, что када-ра в качестве самого вкусного кушанья предпочитают магов. А еще что гораздо больше магов им нравится Сони – «быв-вш-ший хоз-зя-аин».

Там он и разделился с товарищами. Калену, Виньесу и Сеху пришлось отбиваться от нескольких исчадий Бездны, которые слетелись на сияние энергии, и Сони, чтобы увести от гвардейцев хотя бы часть врагов, ринулся в переулки. Почему ни одна из тварей его так и не настигла, он не знал.

Немного отдохнув, Сони встал с колен. Пора было продолжать путь, желательно туда, откуда не доносится никаких звуков. Шум означал присутствие толпы, а где толпа, там и када-ра. За последние полчаса, когда многие погибли или попрятались, а у помутившихся умом осипло горло, чтобы беспрестанно орать, в городе воцарилась тишина, да и исчадия Бездны могли вылезти откуда угодно, но пока что лучше было следовать этому правилу. Решив, что лучше пойти направо, Сони шагнул туда.

И рухнул обратно в сугроб.

С шипением он потрогал левую лодыжку, которая отозвалась тупой болью. Похоже, он подвернул ее, когда падал перед крыльцом с нищим, но был настолько взвинчен, что не заметил этого. Покусав губу, Сони попробовал снова наступить на ногу. Ладно, идти он может. Теперь нужно молиться… Кому же помолиться, чтобы ему не пришлось удирать от када-ра с такой ногой? Амьен Легконогую он уже просил придать ему скорости, Кайди – о везении, Альенну – о защите, Каэдьира – о том же, и Шасета успел вспомнить, и Таргу, и… Нет, Тельет о восстановлении справедливости он молить не будет. Иначе не проживет и пары мгновений.

– Пречистые Небеса, дайте мне сил, – прошептал Сони.

Прочитав эту импровизированную молитву, он все-таки заковылял направо. Кажется, направление было наконец-то выбрано верно: дома стали пониже и попроще, улица начала спускаться с холма, а где-то у его подножия и должны были находиться ворота.

В одном из переулков неподвижно лежали несколько человек, в которых легко было определить жертв када-ра. Подходить и заглядывать им в лица Сони не стал из трусливой мысли, что может увидеть кого-то из знакомых – парней, с которыми подружился во время поисков лекарей, или, не дай Небеса, гвардейцев. Отведя взгляд, он прошел мимо. Эти люди были все равно что мертвы, и помочь им он уже ничем не мог.

Довольно скоро дорога сделала резкий поворот, и Сони нерешительно замер возле стоящего на углу здания. Посреди улицы стояла старая покосившаяся телега. Оглобли зарылись в снег, скинутые сундуки и мешки валялись на земле, конская упряжь была то ли оборвана, то ли обрезана. Видеть брошенное без призора имущество Сони было до того странно, что он несколько мгновений таращился на повозку, ожидая, когда же к ней кинется хозяин и станет отгонять чужаков. Однако проезд оставался пустым – скорее всего, ее владельцы сбежали из города или прятались в домах неподалеку, а может, это они лежали в недавнем переулке. Стряхнув с себя оцепенение, которым давала о себе знать усталость, Сони осторожно выглянул из-за угла и проверил путь. Не исключено, что где-нибудь шагах в десяти от телеги вьются када-ра, потому хозяев и нет…

Вместо Детей Ночи вниз по улице брело около десятка человек. Мимоходом удивившись тому, что они идут торопливо, но спокойно, Сони уже собрался искать другой путь, как вдруг несколько силуэтов показались ему знакомыми. Он прищурился, рассматривая смутные фигуры, которые расплывались в сумраке затянувшегося рассвета. И точно – позади, озираясь, шел коренастый Сех, за ним виднелась макушка Виньеса, а впереди всех шествовал Кален. У Сони отлегло от сердца. Живы…

Он без колебаний выскочил из-за угла и захромал к друзьям. Его увидели сразу же – Сех радостно замахал ему рукой, не издав, однако, ни звука. Группа людей остановилась, а Кален зашагал ему навстречу.

– Сони… – выдохнул он, неожиданно обняв его за плечи. Суровые черты командира смягчились. – Чтоб тебя побрало, я боялся, что ты уже на Небесах! Сех пытался тебя догнать, когда мы отбились от када-ра, но тебя уже и след простыл.

Сони смущенно усмехнулся.

– Как будто Сех не знает, что я бегаю быстрее вас всех вместе взятых. Как вы умудрились отбиться от Детей Ночи?

– А ты не видел?

– Я бежал без оглядки.

– Правильно. Что с тобой случилось?

Командир указал ему на щеку. Схватившись за нее, Сони обнаружил засохшую кровь. Вот ведь проклятье, саданулся и не заметил…

– Упал неудачно. Ничего страшного, ногу только подвернул.

– Вижу, – Кален кивнул. – Ладно, идем, останавливаться нельзя. О када-ра расскажу по дороге.

Заковыляв следом за ним, Сони оглядел новых спутников. Из пяти человек он знал только одну женщину – Ниланэль, второго местного стражника-мага, по которой втихаря вздыхала половина патрулей. Она всхлипывала, ее мундир и кожух были покрыты сажей, пшеничные волосы с ранней проседью выбились из наспех заплетенной косы. Другая женщина – старуха в цветастом платке и рваной зеленой юбке – со скорбно поджатыми губами поглаживала ее по предплечью. Двое державшихся рядом северян, по виду братьев, косились на стражницу неласково, судя по всему, опасаясь, что она плачем навлечет на них беду. Оба крепко сбитые, с воинскими костяными браслетами, которые были покрыты зарубками, они вряд ли могли бояться чего-то еще. Пятому незнакомцу – одетому в баранью шубу уроженцу центральных земель – до Ниланэль не было никакого дела. Он обшаривал небо и близлежащие дома маленькими глазками, вздрагивая от каждого шороха и потирая лысоватый затылок левой рукой с отращенными ногтями. Взгляд у него был растерянный, словно его ударили по голове и он никак не мог прийти в себя. Все эти лица показались Сони настолько чужими, что он был готов расцеловать даже Виньеса, не говоря уже о Сехе.

– Пречистые Небеса, как я счастлив вас видеть! – признался Сони.

– И мы тебя. Я молился Тельет, чтобы она позволила тебе выжить, – гордо сообщил Виньес. Сони, вспомнив свои недавние мысли о богине порядка, скривился.

– Где ты был? – спросил Сех. – Мы беспокоились за тебя.

На него было жутко смотреть. Он улыбался Сони, но эта улыбка жила отдельно от всей остальной мимики. Глаза сехена были широко распахнуты, а на лице застыло недоуменное выражение. Оно появилось еще в замке, когда после сигнала горна толпа прихожан начала сметать друг друга, не обращая внимания на увещевания пришедших с ними жрецов и офицеров Ламана. Сех не верил, что подобное может произойти, что люди, вместо того чтобы подчиниться разумным приказам, будут давить собратьев в дикой и бездумной жажде спасения. Он, как Энтарин, пытался броситься в самую толкучку, и его бы там наверняка затоптали, если бы не Виньес, который в прямом смысле бросился ему в ноги. Поведение квенидирцев поразило его сильнее, чем Дети Ночи, в отличие от Сони, у которого когда-то чуть не остановилось сердце при виде порождений Шасета, но который из-за частых волнений на могаредском базаре отлично знал, какое кошмарное зрелище представляет собой паникующая толпа.

– Я тоже за вас беспокоился, – честно ответил он, похлопав Сеха по плечу. – Кстати, где мы?

– Возле западных ворот, – сказал Кален. – К южным я не рискнул идти. Почти все када-ра там или у замка.

– А как же приказ Ламана?

Командир был не из тех, кто нарушает приказы. Но на сей раз он отрицательно покачал головой.

– Это самоубийство. К тому же мы там ничего не сможем сделать. Мало того что када-ра мчатся к нам с Виньесом, Сехом и Ниланэль, стоит только им нас почуять, так еще и посмотри на нас.

Сони послушно их изучил. Сех, ночной маг, после рассвета был для дневных магов скорее обузой, а энергия Виньеса, Ниланэль и Калена почти истощилась. Возле командира витало больше всего золотинок, но этому он был обязан скорее Сердцу Сокровищницы, которое всегда носил с собой.

– Когда ты убежал от нас полчаса назад, нам с Виньесом удалось убить нескольких Детей Ночи, – продолжал Кален, глядя вперед и уверенно шагая дальше по улице. За крышами строений уже показались башенки крепостной стены.

– Здорово! – искренне восхитился Сони. – Значит, поэтому они меня и не нагнали?

– Да. Прижать хотя бы одного очень сложно – нужно потратить много энергии, – но возможно. Нам скорее повезло, потому что нас было много, мы привыкли работать в команде и у нас были майгин-тары, но это все же результат. Я решил, что лучше мы спасем нескольких человек и, если благословят Небеса, уничтожим случайно встреченных када-ра, чем ринемся в пекло и погибнем все.

– Разумно, – согласился Сони.

– Ага, разумно, – безжизненно, будто не осознавая, что говорит, подтвердил Сех.

– Поэтому нужно, чтобы кто-то из нас обязательно выжил, – сказал Виньес, – нашел Ламана и рассказал, как убивать када-ра.

Выжить… Легко сказать, когда в одном месте собрались четыре мага и человек, который притягивает када-ра. То, что чудовища до сих пор носились где-то еще, было непостижимым чудом.

– Кален… – начал он и закашлялся – пересохшее горло отказалось порождать звуки.

Кто-то робко прикоснулся к руке Сони. Он оглянулся. Лысоватый мужчина протягивал ему фляжку.

– На, держи.

– Спасибо.

– Я Ирьяс, – представился он, пока Сони жадно глотал обжигающе холодную воду. – Ты ведь с этими людьми, да? – с надеждой спросил Ирьяс, уперев в него потерянный взгляд. – Значит, ты тоже маг? Ты спасешь нас?

Разочаровывать его было жаль, но и обманывать не стоило.

– Извини, я не маг, – сказал Сони, возвращая флягу и вытирая мокрые губы, которые тут же обдало морозом.

– О…

Огорченный Ирьяс отвернулся и, совершенно позабыв о недавнем собеседнике, продолжил пристально исследовать окрестности. Сони нахмурился, но решил не обращать на это внимания. Человек озабочен своим выживанием – тут не до любезничаний.

– Кален, – опять позвал Сони. – Мне лучше уйти. Прямо сейчас.

– Нет. Твое присутствие или отсутствие ничего не изменит. К тому же нам может понадобиться твоя магия.

Кален даже не обернулся к нему, упрямо шагая к крепостной стене. Дорога снова вильнула, и теперь впереди были видны распахнутые, никем не охраняемые ворота. Просвет между ними манил обещанием жизни, простирающимися за Квенидиром лесистыми холмами, в которые – так хотелось верить – када-ра не полетят за несколькими беглецами.

Может, Кален прав, и Сони просто придает себе слишком много значения? Предпочли же, в конце концов, те када-ра ему помощника Энтарина. Сони скосился на командира, который источал мягкое сияние. В любом случае, с магами безопаснее, чем одному. Да и Пожирателей Душ давно уже не видно…

– Прибавим шагу, – скомандовал Кален. – Выход уже близко.

Вид ворот всех приободрил. Сони, терпя боль в лодыжке, заковылял быстрее, двое братьев почти бежали, обогнав спутников, старуха задрала юбку и, покряхтывая да покачиваясь, торопливо перебирала ногами, и даже всхлипы Ниланэль стали раздаваться реже. Чего она так страдает – детей своих, что ли, не вывезла отсюда вовремя? Или када-ра произвели на нее такой шок?

– Что с ней? – спросил Сони у шедшего рядом Виньеса.

– Отец у нее среди прихожан Миррана был, – хмуро буркнул тот. – Его затоптали буквально в паре шагов от нее.

– А та старуха, значит?..

– Мать.

Он оглянулся на двух женщин. Мать казалась гораздо более спокойной, чем дочь – строгой, даже угрюмой, но не погрузившейся в горе, хотя у нее только что погиб муж. Она держала в руках грязный зеленый подол и сосредоточенно скользила по утоптанному до ледяной корки снегу, отрезав все лишние чувства и ведя за собой Ниланэль, хотя та неплохо шла и сама. Чувства матери были понятны: сначала нужно было спасти дочь, а потом уже страдать самой.

Сколько людей сейчас точно так же вели своих родных прочь от Квенидира? У многих ли хватило сил отбросить эмоции и не поддаться всепоглощающему ужасу? Сони, Кален и Виньес уже видели када-ра, и черные, отдаленно похожие на человеческие и оттого более жуткие морды Детей Ночи не так их потрясли, как других. Представив, сколькие могли спастись, если бы сопротивлялись страху, Сони поежился. Тот северянин с факелом, который побежал прямо в пасти чудовищ, – зачем он это сделал? Настолько обезумел от страха, решил, что лучше погибнуть сейчас, чем дрожать где-то в углу в ожидании смерти? Или был так уверен, что сноп искр из факела его спасет?

Сони надеялся, что людей, которые сохранили разум – а значит, и жизнь, было все же больше. Город погрузился в тишину, неестественную для начала зимнего утра, и относить это на тот счет, что издавать звуки стало некому, не хотелось. Сбежать должны были по крайней мере те, кто во время нападения оказался у южных ворот. Отправившиеся туда квенидирцы подготовились к походу, и им нужно было только выйти за крепостные стены. Лишь бы им ничто не помешало это сделать!

Гвардейцам до спасения тоже оставалось совсем чуть-чуть. Сони, почти не отрывавший взгляда от приближающихся ворот, уже различал на них металлические полосы и отдельные камни в древней стене. Он слышал, как участилось дыхание спутников. Они побежали бы, если бы не резкие окрики Калена, требовавшего держаться в пределах нескольких шагов от него или Виньеса, которые могли закрыть всех одним магическим щитом. Два брата то и дело пытались выскочить вперед, а Ирьяс, боявшийся отодвинуться от Калена хоть на пол-ладони, наступал ему на пятки, заставляя ускорять шаг. Сони хромал в середине, терпя боль в лодыжке. Отставали только женщины – силы старухи подходили к концу, а вместе с ней замедлялась и Ниланэль. Виньес, который прикрывал отряд сзади, закинул руку пожилой женщины себе на плечо и практически тащил ее на себе. Судя по его залитому потом лицу, о своем добром намерении он быстро пожалел – сил у него самого оставалось негусто.

– Сех, – Сони тронул за рукав мальчишку, который озирался по бокам, но не смотрел назад. – Помоги женщинам.

Он рассеянно огляделся и кивнул, сообразив, о чем ему говорят. Через несколько мгновений мать Ниланэль с тихим оханьем переместилась на плечо сехена, который удостоился благодарностей и от нее, и от Виньеса. Горбоносый незаметно для них двоих, но с явным облегчением выдохнул.

– Тени! – с испугом сообщил Ирьяс. – На солнце какие-то тени!

В первый момент Сони не понял, что за тени тот разглядел. Только прищурившись, он разобрал несколько темных точек над крышами домов – как раз там, откуда в дымке вставало солнце. И летели эти точки в сторону отряда.

– Быстрее, – приказал Кален.

– Стойте, – вдруг произнес Сони.

Он бы не заметил этого, если бы не Ирьяс с его тенями. На углу улицы, пересекающейся с той, по которой шел отряд, под выходившим наружу прилавком сапожницкой мастерской что-то шевелилось. Сперва Сони подумал, что это просто прицепившаяся к ящикам тряпка, которая развевалась на ветру, однако коричневая ткань оказалась краем женского платья. Под прилавком к стене жалась немолодая женщина, крепко прижимающая к себе бледного паренька лет тринадцати. Неподалеку на мостовой лицами вниз лежали два тела с туго набитыми вещевыми мешками. Видимо, семья пыталась сбежать из Квенидира, но беда настигла их прямо у ворот, и парализованная страхом женщина не смогла идти дальше. Сони цыкнул. Дура – вместо того чтобы поскорее вывести из города ребенка, пока вокруг нет чудовищ, она продолжала сидеть здесь и трястись…