Текст книги "Камень королей (СИ)"

Автор книги: Елена Середа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 90 страниц)

Невеньен развернула один из документов и морщилась от убористого почерка, когда в дверь постучала Эсти.

– Моя госпожа, в поместье наконец-то приехал гонец с письмами. Паж принес послание от вашей матери.

– Правда? – по-детски обрадовалась она и тут же упрекнула себя за некоролевскую реакцию. – Позови пажа скорее. И отвечай всем после этого, что я занята.

В комнату вбежал мальчишка лет десяти, одарил Невеньен широкой редкозубой улыбкой, отдал конверт и тут же умчался, запнувшись на пороге. "Ох, беспокойное детство", – покачала головой она и взломала печать.

Письмо начиналось обычной занудной формулой – извинениями, что ничтожная леди Мельета посмела отвлечь на себя внимание ценнейшей леди Невеньен. Девушка вздохнула – теперь, когда она вошла в семью мужа и больше не принадлежала родителям, ей до конца жизни придется получать подобные официальные послания. После приветствия как бы между прочим перечислялись семейные новости – что самая старшая сестра Невеньен, которую она практически не помнила, родила пятого ребенка, что кто-то из родственников болеет и так далее. Только в самом конце мать намекнула, что ждет подробного ответа, и позволила себе теплую приписку – она сильно скучает и отец тоже, хотя ни за что в этом не признается.

Отец. Невеньен вздохнула. Если бы хоть одно слово в этом письме исходило от него! Но он лишился всех детей – когда последняя дочь покинула его, ему стало не за кого волноваться. Однако у него остались обязательства. Он не просто отец, он генерал Стьид, и он обещал зятю армию. В памяти Невеньен зазвучал голос Иньита: "Как можно чаще говорите ему, что вам нужны солдаты".

Но как сообщить ему об этом через мать? Невеньен быстро набросала официальный ответ и взялась за второе письмо – то, которое гонец спрячет и передаст лично родителям. В нем можно было рассказать больше – о бессонных ночах, о постоянном унижении от Бьелен… Она со стоном оперлась щекой на ладонь. Нет, об этой мерзкой женщине точно нельзя писать, иначе Невеньен совсем опозорит себя в глазах родителей тем, что не способна дать сопернице отпор. Она взяла перо и принялась выводить первые строчки: "Любимая мама, жизнь в поместье не так плоха, хотя никто не воспринимает меня всерьез…" Нет, не то. Невеньен смяла бумагу и отправила ее в неразожженный камин. Она промахнулась, и комок упал на пол. Скривившись при воспоминании о комнате Иньита с разбросанным мусором, Невеньен поднялась и добросила бумагу до камина.

Она забраковала около десяти листов, когда в дверь робко постучали. Невеньен нетерпеливо вздохнула – она же предупредила, чтобы ее не беспокоили! Смущенный голос Эсти, глухо звучащий через преграду, все объяснил.

– Моя госпожа, к вам пришел лорд Тьер.

Все-таки старшую служанку она выбрала себе сообразительную, похвалила себя Невеньен. Эсти хватило ума понять, что главный советник – не тот человек, которого следует лишать аудиенции королевы.

– Конечно, впусти его! – крикнула она, накрывая письма другими бумагами – подальше от чужих глаз.

Спустя несколько мгновений раздался повторный стук – на сей раз громче и с большими паузами между ударами. Тьер. Невеньен встала и впустила его в кабинет. Эсти вопросительно взглянула на госпожу, но та жестом показала ей, что при необходимости позовет ее, и женщина повернулась к потупившему взгляд сасаа, слуге и помощнику Тьера. Прежний его помощник недавно умер, но тоже был сасаа. Невеньен много раз удивлялась, почему советник держит возле себя представителей этой южной народности, ведь всем известно, что они годятся только для грубой работы.

– Вы редко приходите ко мне в такой час, советник, – улыбнулась Невеньен, когда они устроились на мягких креслах друг напротив друга.

– Прошу прощения, моя королева, до этого времени вы были заняты, – извинился Тьер. Он помолчал. – Вы сегодня проявили необычное внимание и настойчивость при обсуждении вопроса о новобранцах. Рад, что начали наконец-то находить заседания интересными для вас.

Он уперся локтями в подлокотники и сложил руки с выступающими венами пирамидкой, поверх которой смотрел на Невеньен. Невзирая на похвалу, в его тоне и взгляде чувствовалась какая-то настороженность, от которой девушке стало не по себе.

– Я всего лишь последовала вашему совету прислушиваться к лордам, – невольно вытянувшись, ответила она и тут же почувствовала себя, как нерадивая ученица, которая оправдывается перед учителем. Но почему? Она же ни в чем не виновата!

– Это очень хорошо, – задумчиво кивнул Тьер. – Вас осенила прекрасная мысль – заставить лорда Мелорьеса поработать над проблемой с законом. В последнее время он много критикует и не делает ничего действительно полезного.

Напряжение стало медленно уходить из спины Невеньен. Ее хотят просто похвалить. Ощущение вины возникло просто по привычке, беспокоиться не о чем, успокоила она себя. Однако следующие слова Тьера заставили ее снова вытянуться в кресле.

– Тем не менее я пришел поговорить о другом. Вы стали очень часто посещать лорда Иньита.

Невеньен вспыхнула. Значит, кто-то все-таки заметил, что она ходит к нему без разрешения мужа и без сопровождающего. Иначе и быть не могло – в поместье множество болтающих слуг, да и сами лорды временами чересчур любопытны.

– Да, это так, – признала она.

– Я боюсь, что для такой юной госпожи, как вы, его общество может оказаться вредным, – медленно произнес советник, как будто стыдясь того, что должен сказать.

– А общество Бьелен не вредно для моего мужа? – разозлившись, спросила Невеньен. Смешно – подозревать ее в измене Акельену, когда тот не стесняется на глазах у всего поместья игнорировать жену и ночевать в покоях той, кто считается его сестрой!

Тьер вздохнул.

– По моему мнению, вредно, и я не раз пытался их в этом убедить. К сожалению, они оба игнорируют мои советы, и, поверьте, меня это печалит не меньше, чем вас. Но я имел в виду совсем другое. Иньит – человек благородного происхождения, но он слишком много времени провел среди… – Тьер задумался, подбирая менее грубое определение, затем решил сказать прямо. – Среди разбойников. Для него собственная выгода может стоять гораздо выше, чем благо для истинного короля и страны. Прошу вас, остерегайтесь принимать на веру все его слова.

Она и так с трудом верила в половину того, что ей плел Иньит. Во всяком случае в той части, где он пел ей про могущественную королеву, которой она однажды станет. Но Тьер вряд ли имел в виду это.

– Он считает, что обученное войско сделает нас сильнее, – сдержанно ответила Невеньен. – Разве вы все не говорили точно так же, когда заключался мой брачный договор?

– Точно так, моя королева, – согласился старик, пристально глядя на нее. – Поймите меня, я волнуюсь за вас. Прошу, будьте осторожнее с лордом Иньитом и не делитесь с ним своими тайнами.

– Ни в коем случае, – холодно произнесла Невеньен.

Ее тайны? Ей хотелось рассмеяться. Если бы она в самом деле была королевой – не раскрашенной бессильной куклой – у нее, вероятно, и появились бы тайны. Но здесь и сейчас их просто не могло быть. Откуда? В Серебряных Прудах, где собралось слишком много людей для поместья, все находилось на виду, а девочке, которую называли королевой, не доверяли ничего, что можно превратить в важный секрет. Эмьир, часто шокирующая подробностями жизни некоторых обитателей особняка, доказывала, что никаких тайн в нем не существует.

Однако если Тьер попросил ее быть осторожнее с Иньитом, это почти наверняка означает, что он его в чем-то подозревает. С другой стороны, однажды советник сказал, что доверять нельзя никому из советников. Но, возможно, стоило каким-то образом проверить лорда-разбойника. Вопрос лишь в том как.

– Хорошо. Надеюсь, завтра вы тоже посетите совет и будете так же внимательны, – улыбнулся Тьер.

– Конечно, лорд Тьер.

На этом они и разошлись, вежливо расшаркавшись и пожелав друг другу приятных сновидений.

Искусственная улыбка исчезла с лица Невеньен, как только она осталась одна. Ей повезло, что Тьер не запретил посещать Иньита. А ведь он мог. Акельен не раз тихо ругался, что старик глубоко запустил руку в его жизнь, распоряжаясь даже тем, с кем он должен спать. Для Невеньен это было не в новинку – младшая из шести дочерей генерала, она большую часть своих лет прожила, ходя дома по струнке. Ее никто не спрашивал, хочет ли она замуж, но негаданное предложение сделало ее такой счастливой, какой она не представляла, что могла быть. Возможность управлять своей судьбой хотя бы чуть-чуть – вот чем казалась ей свадьба с истинным королем. И возможность изведать любовь – конечно, страстную любовь с молодым статным красавцем. Ах, если бы она знала, как ошибалась! Но Невеньен не собиралась терять те крохи свободы, которые перед ней маячили. Она еще поборется – и за армию, и за Акельена, и за страну.

В комнате накопилась тяжелая духота, и девушка отворила окно, позволяя прохладному ночному ветру шевелить листы на ее столе. Фонари обрисовали несколько фигур, направляющихся за поместье, к баракам солдат. Приглядевшись, Невеньен узнала светловолосого гвардейца, мага, который вместе со своим отрядом пропал из Серебряных Прудов после бракосочетания истинного короля. Кален – кажется, так звали этого человека. Рядом с ним шел незнакомец, невысокий мужчина с короткими русыми волосами. На мгновение он повернулся, как будто кого-то ища, и фонарь осветил его смуглое обветренное лицо с яркими серыми глазами, которые растерянно смотрели вдаль. Невеньен отшатнулась – ей показалось, что мужчина ищет ее. Он тут же отвернулся, и Невеньен, устыдившись собственного испуга, задернула окно плотной занавеской. Значит, часть гвардейцев вернулась, и это, несомненно, хорошо. Солдаты должны быть рядом со своей королевой.

Невеньен села за стол, положила перед собой чистый лист и начала выводить новое письмо матери, старательно описывая то, как плохи дела у истинного короля без настоящей армии. Мать вряд ли что-то решит в этом деле, но нужно подготовить почву. Следующее послание королева отправит сразу генералу Стьиду. Отец не сможет проигнорировать ее просьбы, и однажды у нее действительно появится сила.

Глава 4. Приказ королевы

Сони уселся на землю рядом с бараком и рассеянно почесал подбородок. Ноготь задел свежий порез от бритвы, и на пальце осталось красное пятнышко. С утра пораньше весь отряд побрился и помылся водой из бочек, как будто это могло истребить идущий от них запах десятидневного путешествия. Волосы Сони до сих пор не высохли, и каждое дуновение ветерка, холодившее затылок, создавало неприятное ощущение незащищенности. Оно добавлялось к сосущему ожиданию перед встречей с королем и лордами, которое заставляло Сони нервно оглядываться.

Ни с кем встречаться он не хотел. Особенно с королем и лордами, побери их Бездна. Он мрачно смотрел на поместье Серебряные Пруды, куда ушел главарь докладываться какому-то там начальнику о прибытии. Кален исчез еще ночью, когда они только добрались сюда, потом вернулся под утро, и сейчас здание снова его надолго проглотило. Наверное, слишком многим начальникам нужно докладывать.

Сони не удивился бы, если бы Кален там просто-напросто заблудился. Даже дворец наместника в Могареде не был таким длинным, как этот особняк. Правда, зеленые купола дворца устремлялись высоко в небо, а здесь насчитывалось всего три этажа. Поместье было выстроено в странном стиле, сочетающем северные и южные черты: фасад из серого камня, добываемого в каменоломнях на севере страны, был выложен яркой могаредской мозаикой, а обычные для северян остроконечные крыши украшали зубчики и флюгеры в виде южных животных. Наверное, если бы окна здесь были не стеклянными, то ставни тоже бы сделали резными, на южный манер.

В целом поместье было обычным, только большего размера, чем другие, и с огромным количеством ненужных построек. Позади него выстроилась почти целая деревня, отгороженная от особняка садом, чтобы лорды не марали свои благородные взгляды об убогие жилища простолюдинов. Загоны для скота, отдельная кухня для слуг, баня, голубятня и прочее – Сони не представлял, что для обслуживания нескольких аристократов нужно столько зданий и человек. И Виньес еще сказал, что этого мало для настоящего королевского двора. Сони покачал головой. Его изумляла не столько их численность, сколько то, что эти люди были довольны своей участью. Не то чтобы совсем – у слуг всегда есть на что пожаловаться, – но платили им прилично, и удрать отсюда вряд ли кто-то рвался, судя по сытой болтовне упитанных распаренных прачек. Сони это обнадеживало. Может, и правда стоит поглядеть, какова гвардия изнутри?

Солдаты составляли большую часть населения поместья. Их бараки – язык не поворачивался назвать эти коровники казармами – размещались в стороне от остальных построек, чтобы капитаны могли хоть как-то худо-бедно наблюдать за подчиненными. Ближе всех к казармам стоял свинарник. Сони вчера пошутил по этому поводу, забыв от усталости, что находится в обществе гвардейцев. И обычные-то стражники пыжатся от того, что они находятся на королевской службе, а у этих, служащих всего лишь подобию короля, гордости оказалось хоть отбавляй. В общем, он радовался, что на нем испробовали только словесные удары.

Вопреки тому что он ожидал увидеть, гвардейцы были не сплошь высокомерными выскочками. Узнать среди них аристократов было несложно – в спины им как будто вставили палки, их отглаженные мундиры отличались кристальной чистотой, а взгляды убивали презрением. Но они терялись в массе мужчин, которые носили помятую заляпанную форму абы как, шумно сплевывали через щербины в зубах и вытирали носы засаленными рукавами, когда не видели большие шишки. Похоже, кинамцам благородного происхождения было зазорно служить у мятежника. Тэрьин платил больше, чем Акельен, да и жили гвардейцы в столице наверняка не в бараках. Виньес с горечью признался, что подготовка солдат в Серебряных Прудах тоже хромает на одну ногу – достойных учителей не хватало, а крестьяне и ремесленники, которых понабрали за неимением других кандидатов, часто не могли отличить лево от право, не подчинялись дисциплине и их было невозможно обучить владению оружием на должном уровне. Увы, некоторые такие горе-солдаты проскочили в гвардию.

Увы – это для Виньеса. А Сони решил, что в компании этих ребят не так уж плохо. Во всяком случае, с Лейни ему оказалось легче общаться, чем с остальными. Еще легче, чем с мечником, было разве что с Дьердом.

Курносый маг, позевывая, вышел из барака, осоловело огляделся, но не сел на землю, вместо этого прислонившись к стене рядом с Сони. Почву рядом с казармами так размешали ногами, что здесь не осталось и клочка зеленой травы, только буграми засохшая после вчерашнего дождя грязь. Дьерд, наверное, боялся испачкать чистенький мундир – заправленные в сапоги штаны и приталенную куртку, прикрывающую бедра, с белыми полосками на груди, число которых зависело от звания.

– Чего не дрыхнешь? – зевая, спросил он.

– Не хочется.

Все остальные развалились в бараке, надеясь подремать лишние полчаса-час, пока Кален не передаст им новые приказы. У Сони не получалось заснуть, как он ни старался, а "Сага о Маресе Черном Глазе", моментально вызывающая храп у всех, кто начинал ее читать, давно закончилась. Да и единственное, о чем Сони был способен думать, это то, что уже на днях он может умереть.

Кален обещал, что сделает все, чтобы новичок выжил. До сих пор, даже убедившись, что в гвардии истинного короля действительно служит чернь, Сони не верил северянину. Точнее, он не понимал, как северянин может верить ему, вору, которого – что уж там притворяться – заставили последовать за собой силой. Сам Сони ни за что бы не взял к себе в банду человека, который только и думает, как поскорее удрать.

Самое смешное, что сегодня перспектива присоединиться к магам ему не казалась такой безумной, как неделю назад. Они оказались неплохими ребятами и обращались с ним не как с пленником, а как с товарищем. Они сидели на одном бревне у костра и ели с одного котелка, а то и с одной миски. В последние дни они даже перестали его привязывать невидимыми нитями, хотя бежать ему все равно было некуда. Присутствие угрюмого Тэби все еще напрягало Сони, но… Побери его Бездна, он обнимался и клялся в вечной дружбе с такими мерзавцами, по сравнению с которыми Тэби был созданием Небес.

Однако не все причины принять предложение Калена были светлыми и прекрасными. Вывороченные внутренности Лендвига являлись Сони в кошмарах, а эпизод с патрулем на дороге испугал его не на шутку. Сони знал достаточно убийц – тот, кто живет в коллекторах Могареда, сталкивается с разными "прелестями" жизни. Никто из наиболее кровавых местных мокрушников не убивал столько людей за раз и с такой скоростью.

Но даже если эти маги – самые жестокие в Кинаме убийцы, Сони был готов рискнуть и пойти с ними на дело. Таких отчаянных парней не остановит ничто. А выбора у него все равно не было.

Дьерд безуспешно попытался разговорить Сони – тому не хотелось трепать языком в ожидании Калена, который мог принести фатальные для него новости, – и позвал из барака Келси.

На свет вышел светлокожий мужчина, примерно такого же возраста, что и Дьерд. Келси был ночным магом, последним членом отряда. Его подстрелили из лука на прошлом задании, и он не смог присоединиться к поискам камня королей в Могареде, оставшись лечиться в поместье. Сони этот парень не понравился. С его пушистыми ресницами, бледной улыбкой на тонких губах и робкими движениями он больше походил на девчонку, чем на лесоруба. К тому же Сони сомневался, что Келси действительно когда-нибудь рубил деревья. Он отощал за время болезни, но даже если его откормить, с такой хрупкой фигурой долго топором не помашешь.

Келси рассказал, что родился в семье лесорубов, которые работали на Аделлов – родителей Дьерда. Как только обнаружилось, что младший сын хозяев – ночной маг, они начали искать для него в округе учителя, но нашли лишь одного. Это и был Келси – мальчишка всего на два года старше своего ученика. Они много времени проводили вместе и крепко подружились. Когда Дьерда шесть лет назад отправили в королевскую гвардию, он взял с собой Келси. Юный лорд прошел испытания, и его зачислили в гвардию. Сына лесоруба в нее принять отказались из-за бедности и безродности, хотя по силе он ничуть не уступал некоторым из тех, кто его экзаменовал. В итоге Дьерд через месяц плюнул на службу, и они с Келси удрали из столицы, присоединившись к тому человеку, который был готов принять в гвардию кого угодно. То есть к истинному королю.

– Ты б гулял вокруг казарм, что ли, – сочувственно сказал другу Дьерд, заметив, как тот покачнулся и оперся на стену. – Восстанавливай силы. Если и следующее задание пропустишь, я сдохну от скуки.

Келси смущенно засмеялся. Улыбаясь или хохоча, он странно прищуривался и выглядел совсем молодым, лет на двадцать. Он перенял у господ многие черты. В отличие от Дьерда, с которого в гвардии сразу слетел налет приличий, лесоруб за годы службы не потерял природную робость, и поэтому его манеры казались более аристократичными, чем у других членов отряда. Сони заставил себя отвести от него завистливый взгляд. От себя самого не скроешь истинную причину неприязни к этому человеку – ночью, увидев в бараке поправившегося Келси, маги обнимались с ним, как с братом. Даже Тэби нашел для него несколько ласковых слов. Впервые Сони закралась мысль, что этот отряд действительно больше, чем просто банда.

– Странно, что-то Кален задерживается, – Дьерд лениво отмахнулся от мухи. – Может, нас без короля никто и видеть не хочет.

Известие, что Акельен уехал незадолго до их прибытия, расстроило командира, но Сони, наоборот, утешило. Это значило, что его смерть откладывается по меньшей мере на пару недель.

– Было бы здорово, если бы меня вообще никто видеть не захотел, – пробормотал он, наблюдая за тем, как жирная муха нагло разгуливает по его колену. Сони ее не прогонял – одна улетит, вторая сядет, и так без конца. Если ты сирота, выброшенный на улицы Могареда, то быстро привыкаешь не только к мухам, а и к вещам похуже.

Дьерд фыркнул.

– Только не говори, что ты стесняешься.

Сони невольно опустил взгляд на свое жалкое тряпье. Рубашку можно было стоймя ставить, штаны изрядно пообтрепались внизу, до сих пор держались только добротные сапоги, да и те покрывал толстый слой грязи. Остальные члены отряда переоделись в гвардейские мундиры, но у Сони не было сменной одежды. Наверное, не мешало бы волноваться о внешнем виде, раз он собрался предстать перед лордами, но ему было плевать. Он тащился сюда не по собственному желанию, и пускай аристократы отворачиваются и морщат свои носы – им пора узнать, как пахнет нищета. И, конечно, Сони был не из простолюдинов, которые боятся поднять глаза на тех, выше по рождению. Он их грабил – так и чего бы теперь не посмотреть на них поближе?

Нет, он не стеснялся. Он испытывал к ним отвращение. Это из-за их жадности в Кинаме голодало столько бедняков, а в стране началась десятилетняя смута. В конце концов, именно из-за них Сони однажды очутился на улице. И им ничего не стоит убить его ради крохи власти – ради обладания каким-то проклятым камнем.

Но говорить об этом Дьерду явно не стоило. Он все-таки благородного происхождения. Поэтому Сони неопределенно пожал плечами.

– Мелковатая я для них фигурка…

Парень понял это по-своему.

– Нет, вы послушайте, наш закоренелый вор стесняется лордов! – стал издеваться Дьерд. – А тебя не смущало всю последнюю неделю срать рядом с двумя лордами?

– Уж извини, но не очень-то вы с Виньесом похожи на лордов. Даже накладки-когти не носите.

Может быть, в отношении горбоносого он и покривил душой, но Дьерд с его замашками и отборной руганью вполне мог быть каким-нибудь могаредским соседом Сони, с которым они ходили бы заливаться пивом в тавернах и щупать новых девочек в борделях.

Маг заливисто рассмеялся.

– Не поверишь, мой папаша сказал то же самое, когда меня увидел в последний раз. Сказал, что теперь даже Келси – мой бывший слуга! – больше похож на благородного, чем я. Хреново, говорит, на тебя королевская гвардия влияет. Небось, все пьешь да с девками гуляешь. Знал бы он, в каких канализациях я вместо этого обретаюсь.

– В отличных. Самых отборных канализациях Кинамы, – ответил Сони, прикрывая глаза. По вони и глухой черноте коллектора было тяжело тосковать, но он провел там столько времени, что считал его своим домом. Только полный урод не будет защищать свой дом.

– Ну, может, ты и прав, – подумав, ответил Дьерд. – "Ароматы" там правда отборные.

– Не жалуйся, – из барака высунулся Виньес. Он прищурился, посмотрев на безрадостно серое небо, и со стоном потянулся. – Вспомни болото близ Серых Мхов, в котором мы лежали в засаде. Вот это была задница.

– В болоте мы сидели три дня, а в коллекторе – две недели, – возразил Дьерд.

– А кто-то там две декады лет живет, – как бы невзначай заметил Сони.

– Жил, – поправил парень. – Теперь ты будешь жить просто в хоромах, – кисло добавил он, намекая на казарму.

В бараке, выделенном отряду, не было никаких удобств, кроме скрипучей кровати с колючим одеялом и сундука в ногах. То же самое, что в его лучшем убежище в Могареде, только без убийственной вони от помоев. И правда почти как хоромы.

– Кален идет, – тихо сказал Келси.

Главарь вышел из-за угла поместья, с усталым выражением на лице кивая капитану роты гвардейцев – телохранителей короля. Дазьен, крупный мужчина с рябыми щеками, который встретил вчера отряд в Серебряных Прудах, оживленно размахивал руками, постоянно тыча в барак для новичков. Сони хотели отправить туда же – он хорошо запомнил невзначай брошенную фразу "это всего лишь очередной новичок", – но Кален взял его в казарму для магов, чтобы не разделять отряд. Вчера главарь и Дазьен разговаривали на равных, северянин даже надавил на капитана, и Сони был уверен, что они одного звания. Однако сейчас, покидая Дазьена, Кален поклонился, прижав пальцы правой руки ко лбу, – так в армии отдавали честь вышестоящим офицерам.

– Чего это он ему кланяется? – удивился Сони.

– Кален всего лишь лейтенант, – объяснил Виньес. "Он того же звания, что было у Лейни?" – поразился Сони. Словно услышав его мысли, маг поморщился и добавил: – Хотя лейтенантов гвардии не сравнить с лейтенантами пехоты, которые командуют необученными крестьянами.

Войска, правила, звания… Чтобы они в Бездну провалились. Вникать в сложную армейскую иерархию Сони не хотел. Как просто все в воровской банде: есть главарь, а на мнение остальных можно наплевать.

– Ну и кто ваш капитан? – вяло поинтересовался он. – Дазьен?

– Истинный король, – со вздохом ответил Виньес, как будто его это огорчало. – Наш отряд стоит отдельно от других воинских подразделений, нарушая общий порядок, и подчиняется непосредственно королю Акельену.

– Кален все равно что капитан, только не капитан, – пояснил Дьерд.

– И как это понимать? – нахмурился Сони.

– Так, что указывают нам все кому не лень, а делаем мы только то, что скажет Кален, – ответил Виньес.

– А Кален делает то, что скажет лорд Тьер, – еле слышно произнес Дьерд.

Сони внимательно посмотрел на него. Судя по тону, ему не нравилось такое положение дел.

– Кто такой Тьер? – уточнил он.

– Главный советник короля, – ответил Виньес.

– Тот, кто правит на самом деле, – одновременно с ним произнес Дьерд.

Сони вздохнул. Король, который сидит на троне Кинамы, истинный король и тот, кто правит на самом деле, – и все это три разных человека. И с чего бы в стране неразбериха?

Калена остановили еще два раза, прежде чем он наконец-то дошел до казарм. Его утомленное, лишенное эмоций лицо лучше всяких слов говорило о том внимании, которое северянин уделяет собеседникам, и он извинялся, как можно скорее с ними прощаясь. Торопливой походкой командир подошел к бараку и заглянул внутрь.

– Всем подъем! И приведите себя в порядок, – громко объявил он.

– Зачем это? – прокряхтел Лейни, поднимаясь с кровати.

– У нас будет аудиенция с королевой Невеньен.

– Превечная Бездна! – обомлел Дьерд. – С чего бы она нами заинтересовалась? В прошлый раз она перепутала меня со слугой!

Виньес вздернул бровь.

– Сам виноват, форму в поместье надо постоянно носить. Но меня волнует другое. Она знает, чем мы на самом деле занимаемся? – понизив голос, спросил он.

Кален пожал плечами. В его взгляде застыло беспокойство.

– Не знаю. Но приказ мы выполним.

Отряд, ворча, собрался вокруг него. Первым возле командира встал Виньес, и было бы удивительно, если бы вместо этого поборника порядка и дисциплины там оказался кто-то другой. Последними подтянулись Тэби и Лейни, приглаживающие вихры после лежания на кроватях. Только потом Сони поднялся и слабо отряхнулся – его внешнему виду уже ничто не поможет.

– Мне тоже идти?

– Да. Ты же у нас виновник торжества. Пойдешь сзади, чтобы не портить впечатление, – шагнув вперед, Кален вдруг обернулся к нему. – И не воруй ничего в поместье.

Сони усмехнулся.

– Знал бы ты, как часто наниматели мне это говорят.

– Тогда считай, что мы твои наниматели.

Он кивнул. Это действительно будет проще всего – представить, что он просто выполняет очередную работу.

И может быть, у него получится придумать, как сделать так, чтобы его не убили после окончания этой работы.

* * *

Внутреннее убранство особняка Сони огорчило. Он не ожидал ничего особенного от мятежников, но думал, что они хотя бы претендуют на богатство и помпезность. Однако в резиденции непризнанного короля остались лишь крохи от былого величия. Полы, наверняка когда-то покрытые толстыми коврами, были голыми, выложенные узором дощечки из темной и светлой древесины на первом этаже стерлись до однородного цвета. Драпировка мебели в тех комнатах, куда по пути успел заглянуть Сони, начала облезать, но менять ее никто не собирался. Вместо некоторых деревянных панелей на стенах были вставлены новые, грубой работы и из более дешевого материала. Многие могаредские купцы обставляли свои жилища куда роскошнее; в доме Эльера Лендвига глаза разбегались при виде вещей, которые хотелось положить себе в карман. Владельцы Серебряных Прудов не пытались затмить фальшивым блеском свою нищету, скорее всего, у них даже на это не хватало денег. В обычных обстоятельствах Сони сто раз подумал бы, прежде чем взяться за работу от таких нанимателей. Он тут же напомнил себе, что прислуга Акельена не голодала, а загоны для скота не пустовали. Возможно, все дело в пресловутой северной скромности, с которой должны держаться правители династии Идущих. Но уж очень эта скромность походила на бедность. Да и обстоятельства у Сони были на сей раз необычными.

После удручающего коридора, по которому Кален провел отряд, Малый зал советов производил ошеломляющее впечатление. Сони, конечно, еще не видел королевских покоев, чья обстановка тоже должна была отличаться пышностью, но при строительстве поместья больше всего денег наверняка потратили на украшение этого зала. Каждая деталь в нем была выполнена из сладко пахнущего ствилла, материала настолько дорогого, что его позволяли себе купить только сказочные богачи. Натертый паркет так сверкал, что Сони на мгновение стало стыдно наступать на него своими грязными сапогами. С дальней стены из-за двух позолоченных тронов на гостей сурово взирал Эвельстед Идущий. Мастера с такой любовью вырезали его изображение, с такой искусностью передали каждую мелочь – складки на одежде, шрамы, морщины, – что он казался живым. Интересно, люди, заседающие здесь каждый день, знают, как это красиво? И, главное, представляют, сколько стоит хотя бы маленький кусочек одной такой панели из ствилла?

Судя по непроницаемому лицу старика, замершему справа от большого трона, и сонному виду девицы, вцепившейся в подлокотник трона поменьше, подобные вещи их не волновали. Опытный политик и его нерадивая подопечная, сразу определил для себя Сони. Даже щекочущей ухо подсказки Дьерда не понадобилось, чтобы понять: это хваленый лорд Тьер и молодая королева Невеньен.

Девушка оживилась, когда появились гвардейцы, и подалась немного вперед. Она обладала внешностью типичной жительницы центральных земель. Локоны цвета спелого лесного ореха, которые придерживала изящная золотая диадема, были заплетены сверху в косы и рассыпались по спине легкой волной. Ее губы уже начали наливаться алой соблазнительностью, но щеки еще не потеряли детской припухлости, а в круглых медовых глазах застыла неуверенность. Когда-нибудь королева будет очень привлекательна, решил Сони, но сейчас она была еще ребенком. Ребенком, решения за которого принимали взрослые.