Текст книги "Камень королей (СИ)"

Автор книги: Елена Середа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 90 страниц)

Невеньен шагнула вперед, не дожидаясь, ни пока сойдет с приступки Тьер, ни пока спешится Ламан, ни тем более пока прибудут кареты Вьита и Мелорьеса. Она королева – все должны подстраиваться под нее.

– Я истинная королева Кинамы Невеньен Идущая, покровительница эле кинам и владычица центральных и южных земель, – объявила она. – Да светит вам солнце, генерал Стьид.

– И тебе светит, дочь, – коротко бросил он, нарушая все правила этикета. – Зачем пожаловала?

Прозвучало это скорее как «какой Бездны ты сюда заявилась». Надеется разозлить ее? Она улыбнулась.

– Нас связывает договор, генерал Стьид, и я приехала проследить за его соблюдением.

Он криво усмехнулся, обводя взглядом заполонивших его двор гвардейцев.

– Это заметно. Ну, проходи в гости, обсудим твой договор. Только молодчиков своих оставь тут.

Она кивнула и неспешно направилась вперед, сопровождаемая Каленом. Остальные как раз должны были ее догнать. Подниматься по ступенькам, наверху которых щерились охранники поместья, было страшно, однако Невеньен удалось сохранить непроницаемый вид. Поравнявшись со Стьидом, она на мгновение задержалась.

– Пожалуйста, прикажите своим людям убрать оружие в ножны. Мы здесь не для бойни.

Он помедлил. Выполнение ее просьбы для него могло означать, что он показывает перед ней слабину. Пойдет ли генерал на такое? Наконец, он повернулся к начальнику стражи – Невеньен хорошо помнила этого мужчину с седыми усами, который в детстве строгал для нее палочки и таскал пригоршнями ягоды, а сейчас смотрел, как на бешеного пса.

– Скажи всем, пусть расслабятся, – приказал Стьид. – Я не буду затевать драку с собственной дочерью.

Убедившись, что его слова переданы, он снова взглянул на Невеньен.

– Истинная королева Невеньен Идущая, – он хмыкнул, жестом приглашая ее в дом. – Позвольте я провожу вас по своему скромному обиталищу.

Что ж, начало могло быть гораздо, гораздо хуже.

* * *

Генерал Стьид шагал по просторной гостевой зале перед застывшими в ожидании гостями. Меньше года назад в этом же помещении он заключал брачный договор своей дочери. С тех пор оно нисколько не изменилось, да и отец остался таким же, каким Невеньен его запомнила – грубым, насмешливым, жестким, как будто из него повсюду топорщились ежовые иглы. И очень умным. Стьид остановился возле стола с бумагами, взял один из документов и почти сразу же бросил его обратно. Ему не требовалось скрупулезного изучения, чтобы понять, что перед ним.

– То есть вы хотите сказать, – он распахнул полу коричневого мундира, который не снимал даже дома, – что благодаря какому-то секретному плану корона, считай, в ваших руках, что на самом деле вы контролируете большую часть моих войск и что сотня ваших солдат – это почетный караул и охрана для королевы, а не захват меня в плен. Вы издеваетесь надо мной?

Он устремил сердитый взгляд на Тьера. Отец попался на удочку: он верил, что всем управляет старый лорд – опытный дипломат и хитрый придворный. А если так, то все действительно продумано настолько хорошо, как его пытаются убедить.

– Никаких издевок, генерал Стьид, – ответила вместо Тьера Невеньен, сидевшая на оббитом бархатом стуле. Слова текли легко – они были несколько раз отрепетированы с Тьером во время поездки. – Я могла бы просто потребовать соблюдения договора, который вы заключили с моим мужем. Я стала полноправной наследницей короля Акельена, и закон на моей стороне. Однако фактически мы делаем вам новое предложение…

– Предложение? – вспыхнул Стьид, не дав ей договорить. Часть бумаг взметнулась в воздух и полетела на пол. – Да вы не оставляете мне выбора!

Ламан, которому была близка горячность генерала, тихонько усмехнулся. Да, выбора не было – на том и строился расчет. В соседней комнате хозяйка Острых Пик вынужденно пила чай с магами-гвардейцами. Кален как бы невзначай спросил, использовать ли ему Сердце Сокровищницы, о мощи которого Стьид не знать не мог. Ламан предъявил полученные Иньитом доказательства того, что мятежники перекупили некоторых подчиненных генералу офицеров и в любой момент способны устроить диверсию в его же войсках. Большей частью это был чистейший блеф, как и уверения Вьита в том, что плохое состояние их казны – всего лишь умело пущенный слух. Когда Стьид осознает, что его обвели вокруг пальца, он будет крепко связан обязательствами и скомпрометирован активными действиями против Гередьеса.

Впрочем, отец наверняка обо всем догадывался уже сейчас, но не мог игнорировать свободно разгуливавших по его дому солдат. Другой человек, усвоив угрозу, сразу согласился бы на все, однако прославленный генерал продолжал злиться и упираться. Это было вполне в его стиле.

Невеньен решила попытаться в очередной раз воззвать к его благоразумию.

– Генерал Стьид, это выбор, и, возможно, лучший выбор из тех, что у вас мог быть. Тэрьин обращался с вами несправедливо, и нет уверенности, что Гередьес будет поступать как-то иначе. Перейдите под мои знамена, и я гарантирую, что…

– Под твои знамена? – залу огласил издевательский хохот. – Они принадлежат полностью истребленному роду. А кто такая ты? Молокососка, вздумавшая, что у нее есть право врываться с угрозами в собственный дом! Тебе следует вернуться в свою комнату и достать куклы. Неужели ты веришь, что кто-то воспримет тебя всерьез? Уважаемые лорды, – он обвел советников взглядом. Многие насупились – оскорбление юной королевы, которую они дергали за ниточки, фактически означало плевок в них самих. – Зачем поддерживать эту игру? Ваш бастард Акельен давно на погребальном костре, а Невеньен Гередьесу и в помине не соперница. Девчонка на троне – это же нелепость!

Вот в чем была главная причина его твердолобости – в том, что мятежников формально возглавляет женщина. Советникам было намного легче признать, что Невеньен – марионетка, и договариваться со Стьидом без нее, однако в предыдущие разы, когда Тьер пытался с ним связаться, это не сработало. Генерал был верен не просто короне, он был верен человеку, которого она венчает, и предал Тэрьина только потому, что тот первым им пренебрег. Стьиду нужно было знать, что престол достанется тому, кто его заслуживает. Акельен, несмотря на сомнительное происхождение, он обладал властным, гордым и предприимчивым характером – был таким, каким и следует быть правителю. Невеньен же, по мнению отца, годилась самое большее на то, чтобы стать молчаливой спутницей, которая с готовностью соглашается с каждым словом мужа и нянчит его детей. Стьид не предполагал, что однажды она может занять место Акельена. В его взгляде Невеньен явственно читала разочарование и злость – на то, что она осмелилась претендовать на чужой трон и требовать от отца исполнения обязанностей, которые он, скорее всего, никогда не собирался исполнять.

Злость на то, что она дочь, а не сын. Невзирая на усталость от долгого пути, Невеньен внезапно разъярилась.

– Не Невеньен. Истинная королева Невеньен. И да, вы правы, я ваша дочь, унаследовавшая от вас многие черты, в том числе и упрямство. Вы должны научиться проявлять ко мне уважение, прежде чем мы начнем сотрудничать.

Под сводами раздался новый приступ хохота, однако уже не столь высокомерный, как раньше.

– Вот именно. Ты моя дочь и должна подчиняться своему отцу.

Невеньен стиснула зубы. Святой Порядок, выдерживать это посложнее, чем попытки Гередьеса быть обольстительным!

– Я истинная королева Невеньен Идущая, генерал Стьид, – повторила она. – Королевы не подчиняются никому, они выслушивают советы от своих приближенных. Вы хотите стать одним из них или же покоряться желаниям Гередьеса, который ничем вам не обязан и легко может возвысить над вами генерала Севера или Юга, а то и вовсе лишить поста?

Тонкие губы Стьида скривились в усмешке.

– Глупый разговор. Тебе нечем меня соблазнить, а без меня ты не станешь настоящей королевой.

Это был опасный поворот, и в беседу вступил Тьер.

– А без нас вы потеряете половину своей армии и превратитесь в заложника, если не лишитесь жизни, – он выдержал паузу, чтобы значение последних слов наверняка дошло до Стьида. – Подумайте, стоит ли вам так однозначно отвергать план королевы Невеньен.

– Ее план?

О, Хаос… Эти колкости когда-нибудь прекратятся?

– Да, это мой план, – жестко произнесла Невеньен. – И если вы сомневаетесь, в том, что он хорош, посмотрите на меня. Два дня назад я сидела взаперти в Гайдеварде. Поверьте, оттуда было довольно трудно контролировать дела, но вот, я перед вами, и все идет так, как и было задумано.

Ложь, но ложь необходимая.

– Это так, – подтвердил Ламан в ответ на недоверчивый взгляд генерала. – Если вы упорствуете лишь потому, что считаете королеву Невеньен недостойной, то вы делаете громадную ошибку. Она поистине ваша дочь.

Кроме Тьера, оттенка уважения в голосе от Ламана удостаивался лишь Стьид. Когда случился дворцовый переворот, он давно был генералом, в то время как северянина только назначили при нем капитаном. Их совместная служба оказалась короткой, однако они были неплохо знакомы – хотя бы потому, что столько лет воевали друг против друга.

Отец дождался, пока Мелорьес и Вьит выразят согласие с эльтином Севера, и продолжительно посмотрел на Невеньен. Ей привиделось, или его взгляд немножечко, самую чуточку изменился? Генерал дернул плечом, поворачиваясь к Ламану.

– Дочь она мне или нет, войском управляет не она. А с тобой мы еще не обсудили, кто из нас будет командовать войсками.

Мелорьес и Вьит распахнули рты от такой наглости, но Ламан расхохотался, а Невеньен украдкой выдохнула. Отец согласился.

Теперь оставалось обговорить мелочи и закрепить сделку, призвав в свидетели Небеса и Бездну. Окна еще не были занавешены, а зала освещалась полностью, однако Невеньен встала уже сейчас. Следовало выразить почтение новому союзнику.

– Спасибо. Я знала, что мы сможем найти общий язык, – сказала она и пошатнулась. – Э… Что?

Комната на мгновение померкла, в глазах заплясали пятна. Вдруг советники, только что сидевшие за столом, очутились возле нее, а она почему-то висела в воздухе. Ее ступни находились под таким углом к полу, что никак не могли бы удержать тело. «Магия», – сообразила она, когда к ней сам собой пододвинулся стул и невидимые нити мягко опустили ее на сиденье. Это старался лейтенант Кален.

– Моя королева, с вами все в порядке? – с тревогой спрашивал Вьит, суя к ней опухшее лицо.

Тьер с обеспокоенным видом обмахивал ее листком бумаги. В глазах Стьида, заглядывавшего через плечо главного советника, застыла неожиданная тревога.

– Я… Извините… – Невеньен вдруг забыла, что хотела сказать. Да что с ней такое?

– Вы слишком устали. Вы не успели прийти в себя после плена, как уже поехали в Острые Пики, – сказал Тьер.

– Наверное. Я с тех пор толком не спала.

Она потеребила себя за туго завязанный воротничок платья. Святой Порядок, как тесно и душно! Невеньен отмахнулась от мельтешащих советников и попыталась подняться. Ярко освещенное помещение сразу потемнело снова, пол закачался, и она неуклюже хлопнулась обратно на стул.

– Моя королева, вам нужно отдохнуть, – с нажимом произнес Тьер. – Самое важное уже обговорено. Мы могли бы продолжить без вас.

– Да, пожалуй.

Все равно в ее голове воцарилась такая каша, что она не смогла бы уследить за ходом переговоров. Рядом возник Кален.

– Если вы пожелаете, я отнесу вас в вашу комнату, – прошептал он.

Нет. Она должна выйти на собственных ногах – это дело чести.

– Спасибо, лейтенант, не надо. Лорд Тьер, лорд Вьит, пожалуйста, отойдите.

Мужчины наконец-то отодвинулись. Она глубоко вдохнула и медленно, словно ее тело состояло из фарфора, заставила себя встать. В голове загудело. Или этот звук находился там уже давно?

Сказав напоследок пару общих фраз, Невеньен направилась к выходу. Ей удалось сделать это без чужой помощи, хотя пару раз она ощутила ненавязчивое касание потоков магии. До чего же обходительный человек этот Кален. На него можно было положиться. Кажется, в его отряде все такие. Чего стоил только Сони, вынесший на плечах сослуживца из Гайдеварда. Гвардейцы не бросают своих… Впрочем, один бросил, правда, не товарища, а госпожу. Невеньен нахмурилась, вспомнив Жевьера.

– Вам нехорошо, моя королева? – тотчас спросил Кален.

– Нет-нет. Все нормально.

Она толкнула дверь и вышла в коридор. Здесь было прохладнее, и ей сразу стало чуть легче. Кален и его отряд другие, не такие, как Жевьер. Им можно довериться.

Невеньен замерла посреди прохода, раздумывая, куда пойти. Ее бывшую спальню наверняка уже освободили от вещей или превратили в склад, как поступали с комнатами старших сестер. В памяти всплыли еще несколько мест, где стояли диваны, однако теперь Невеньен была гостьей, и ей было неприлично устраиваться там вздремнуть. Следовало спросить разрешения на это у настоящей хозяйки поместья.

Она махнула пожилому слуге, застывшему неподалеку в поклоне. Его лицо было до боли знакомым, но имя вспомнить никак не получалось.

– Отведите меня к ма… к леди Мельете.

– Сюда, леди Невеньен.

Старик указал на соседнюю дверь. Точно! Ей же говорили, что мама в малой гостиной, а у нее из-за ерничанья генерала Стьида это совершенно вылетело из головы.

Комната была небольшой, но уютной, со своим камином. Она обставлялась для того, чтобы из главной залы в нее могли перейти гости, которые устали от шума или желали уединиться. Обычно сюда уходили женщины, чтобы дать супругам обсудить политику и другие вопросы, которые генерал Стьид считал мужскими. На одном из двух диванчиков у стен сидел гвардеец-сехен, пристально уставившийся на шелохнувшиеся двери. Этот строгий молодой мужчина с широкими плечами мало походил на того робкого юношу, который несколько месяцев назад заикался на церемонии посвящения в гвардейцы. Теперь он внушал то же ощущение скрытой угрозы, что и другие солдаты. В другой стороне на каминную полку опирался Сони. Казалось, что он полностью сосредоточился на трюках с ножом, выполняемых левой рукой, но его живой взгляд подмечал все вокруг. Пожалуй, кроме того, что вид сверкающего лезвия нервирует леди Мельету.

Она сидела в центре гостиной за круглым чайным столиком и мяла худые кисти рук. Перед ней стояла чашка с давно остывшим, так и не пригубленным чаем. Мама не успела подготовиться к визиту гостей, и на ней было простое домашнее платье – льняное, без вышивки, помятое. Седые косы были не слишком ровно уложены на голове и выбивались из придерживающего их обруча, а один из длинных, идеально ровных ногтей сломался, и его не успели обработать. Для прирожденной кинамской леди это считалось позором, и было видно, что мама этого стесняется и боится окруживших ее мужчин. Положение не спасал даже третий из подчиненных Калена – Виньес, самый воспитанный маг в отряде, безуспешно пытавшийся поддержать светскую беседу.

Заметив Невеньен, мама порывисто поднялась из-за стола.

– Нев… Леди Невеньен! Не откажетесь ли от чашечки чая?

Какая ирония! В то время как отец старательно игнорировал тот факт, что его дочь принадлежит другой семье, мать изо всех сил это подчеркивала. Внутри у Невеньен кольнуло. Лучше бы наоборот. Холодность и официоз, исходящие от родной матери, нужны были ей меньше всего.

Невеньен опустилась на стул, хотя ей безумно хотелось отбросить все формальности и прилечь на диван. Но пока было рано.

– Спасибо, от чая я никогда не откажусь.

Мама, пряча сломанный ноготь, наклонила белый заварник. Ей приходилось делать это самой, без помощи слуг – гвардейцы выставили всех вон.

– Он со смородиновыми листьями. Ваш любимый. Ваши пристрастия ведь не изменились?

– Нет, – Невеньен изобразила улыбку.

На самом деле смородиновый чай она перестала пить сразу, как только уехала в Серебряные Пруды. Он никогда ей не нравился, но с родителями – и выполняющими их волю слугами – было не поспорить. Тем более это не имело смысла сейчас, когда они так отдалились друг от друга.

– Лорд Виньес, добавки? – спросила леди Мельета. – А вы будете? – она взглянула на рослого Калена.

Ох, мама-мама. Быть со всеми неизменно вежливой, даже с теми, кто пришел в твой дом со злыми намерениями, – это так похоже на нее.

– Благодарю, не надо, – отказался Кален.

– Спасибо, мне тоже хватит, – Виньес чинно склонился. – Думаю, мне лучше составить компанию товарищам.

Составить компанию товарищам означало всего лишь пересесть из-за стола на диван, к Сеху, однако это навело Невеньен на одну мысль.

– Лейтенант Кален, ваши люди могут оставить нас с леди Мельетой наедине?

– Могут, – ответил он. – Но я бы не советовал так делать.

– И все же, – настойчиво произнесла Невеньен. – Со мной ничего не может случиться.

Кален явно считал иначе, однако покорно склонился, прижимая ладонь к сердцу.

– Как пожелаете, моя королева.

Гвардейцы один за другим покинули помещение. Сони напоследок окинул его таким взглядом, что Невеньен невольно захотелось проверить, не пропало ли чего-нибудь с каминной полки. Сони зарекомендовал себя как превосходный боец, но все-таки он был вором, а прошлое так легко не искореняется.

Когда они вышли, в комнате наступила тишина, лишь в камине потрескивал огонь. Мама продолжала сидеть, теребя платье, – какое-то детское движение, в котором Невеньен с удивлением узнала свое собственное. Как и отец, внешне она никак не изменилась за этот год, хотя на лбу образовалась новая складка – морщинка отчаяния. Возможно, виновницей ее появления была дочь.

Молчание затягивалось. Беседу с матерью Невеньен не репетировала, в глубине души надеясь, что разговаривать с ней вообще не придется. Угрозы вырезать всю семью и разгромить поместье в случае отказа от военной поддержки не располагают к непринужденному общению. Да и что им обсуждать? Что ей изменял муж? Что она полюбила главаря бандитской шайки, разбогатевшего благодаря разбою? Или что из-за нее повесили несчастного сына поварихи? Вряд ли это было то, что понравится слышать чьей-нибудь матери. Но сказать нужно было хоть что-то.

– Мам… – сумела выдавить из себя Невеньен.

Мельета неожиданно разрыдалась, закрыв лицо ладонями. Ее плечи мелко подрагивали. Невеньен растерянно приподнялась и тут же опустилась, не зная, как ее утешить. Мама плакала перед ней первый раз в жизни. Она сдерживалась всегда – даже когда вернувшийся с вечной войны отец напивался и начинал буянить.

– Папа сказал, что ты игрушка в руках мятежников, – захлебываясь, забормотала мать. – Что ты исполняешь каждое слово Тьера и его прихвостней, а они требуют от тебя, чтобы ты заставила его передать тебе войска. Пречистые Небеса, Невеньен! Солдаты, которых ты привела в наш дом… Они сказали, что убьют нас или бросят в клетку, если папа не предаст нового короля! А еще они сказали, что это твоя идея, – она укоризненно посмотрела на дочь, вытирая текущие из покрасневших глаз слезы. – Я их не послушала, но ты так высокомерно держалась с папой, что я уже и не знаю… Невеньен, это же кошмарно! Неужели ты можешь допустить такое?

– Могу, – спокойно ответила Невеньен.

Рыдания оборвались. Мать пораженно смотрела на нее, рука с кружевным платком застыла в воздухе, так и не донесенная до мокрых щек. Мельета не верила. Два месяца назад Невеньен и сама бы себе не поверила. Более того – когда Иньит на стене Остеварда намекнул ей на нечто подобное, она с возмущением отвергла его предложение. Но с тех пор произошло много всего.

– Если бы отец держал свое слово, мне бы не пришлось так поступать. Испугать вас – невысокая плата за то, что я могу сделать для Кинамы, если стану королевой. Отец жалуется, что я не даю ему выбора, но на самом деле это он мне его не дал. Он не спрашивал меня, когда выдавал замуж за мятежника. А теперь не спрашиваю я. Он должен был понимать, что однажды случится что-то подобное.

– Невеньен, ты… – мать сгорбилась, в мгновение ока как будто постарев на двадцать лет. – Любящая дочь никогда бы на такое не пошла.

Невеньен прикрыла тяжелые веки.

– Я не ваша дочь. Я истинная королева Невеньен Идущая, и я не остановлюсь ни перед чем, чтобы свергнуть Гередьеса, – устало повторила она фразу, похожу на ту, что говорила отцу. На сей раз это прозвучало без гордости и куда больнее.

– Еще чаю, леди Невеньен? – надтреснуто спросила мать.

– Нет, спасибо. Но я буду благодарна, если вы позволите мне подремать на том диване.

– Я могу приказать слугам, чтобы приготовили для вас комнату…

– Не надо, – прервала Невеньен. – Боюсь, я не смогу так долго задерживаться у вас в гостях. Мы уедем, как только генерал Стьид будет готов перезаключить сделку.

– Тогда мне позвать вашего телохранителя или служанку?

– Нет, – Невеньен вздрогнула, сообразив, что отказала четыре раза подряд. В этом было что-то жуткое. – Я бы предпочла побыть одной.

– Хорошо, – мать встала и подошла к выходу, изогнувшись в безупречном поклоне – ни больше, ни меньше того, чем требовали приличия. – Приятного отдыха.

– Спасибо.

Дверь закрылась с неприятным щелчком. Невеньен вздохнула. Кажется, она только что окончательно лишилась семьи.

Свинцовая голова звенела, как колокол. Поморщившись, Невеньен доползла до дивана и рухнула на мягкое покрывало. Следовало лежать на спине, чтобы не помять платье и не испортить прическу, над которой сегодня в карете так мучилась Эсти, но Невеньен плюнула на это и свернулась в калачик. Отец уже согласился с ее требованиями, отношения с матерью испорчены, а солдаты… А им должно быть все равно, растрепана их предводительница или нет. Изображать из себя невесть что больше незачем. Ну, по крайней мере ближайшие полчаса.

Невзирая на пылающий камин, в гостиной было прохладно. Невеньен обняла себя за плечи, стараясь думать о чем-нибудь хорошем. Однако развеять дурные мысли никак не получалось, а под веками начинали сворачиваться жгучие слезы. Невеньен сжала себя крепче, уткнувшись лицом в колени и рискуя упасть с узкого дивана. Раньше она могла пожаловаться на свою судьбу хотя бы в письме матери. А что у нее осталось теперь? Только призрачная возможность скинуть Гередьеса с трона.

И еще Иньит, который вместе с солдатами направлялся к Эсталу.

– Иньит… – прошептала Невеньен.

Жаль, что это не детская сказка, а он – не подаренный герою када-ри, который появляется из ниоткуда, стоит позвать его по имени. Невеньен до комка в горле, до боли в животе хотелось, чтобы Иньит оказался рядом. Обнял ее, поцеловал. Только он мог ее успокоить. Только он ее понимал.

Но его не было. Закрыв глаза, Невеньен наконец провалилась в долгожданный сон.

* * *

Невеньен стояла на самой высокой точке холма, наблюдая за окрестностями. Вокруг высились цветные шатры, разбитые по всем правилам устройства военных лагерей. Зрелище радовало глаз ровными линиями и точными пропорциями. Каждый род войск был отделен друг от друга, между рядами палаток оставались широкие проходы, чтобы через них могли беспрепятственно проходить целые военные построения, для прибывающих подкреплений было предусмотрено свободное место, а по периметру лагеря сооружался частокол. Люди Ламана постарались на славу, и их работу похвалил сам генерал Стьид.

Их маленькая армия встала возле Эстала два дня назад. Она понемногу пополнялась, и Невеньен была удивлена тем, сколько желающих оказалось присоединиться к мятежникам. Больше всего приходило беженцев с Севера, которые разочаровались еще в Тэрьине, а теперь и в Гередьесе из-за распущенного слуха о том, что наследник собирается продолжать политику умершего короля и не будет помогать в борьбе с када-ра. Естественно, мятежники молву старательно поддерживали, и благодаря этому к Невеньен приходили все новые и новые люди, и сегодня Ламан оценил их число как около трех тысяч.

Ожидались еще пополнения, но этого все равно было слишком мало. Что такое три тысячи человек для шестидесятитысячного Эстала? Они при всем желании, даже набрав самых отъявленных головорезов, не могли причинить городу серьезный ущерб. Невеньен казалось, что позавчерашний день она навсегда запомнит как день самого большого позора в ее жизни. Потому что посланцы Гередьеса, прибывшие в лагерь узнать, какой Бездны возле его города очутилось это сборище комедиантов, хохотали над ними, чуть не надрывая животы. Глупо было думать, что Гередьес пойдет на уступки такому малому числу мятежников.

Однако Эстал все равно был шокирован. Никому и в голову не могло прийти, что практически из ниоткуда возьмется войско, которое осадит столицу – не просто какой-нибудь замок или мелкое поселение, а самый крупный город в Кинаме, с которым соперничал разве что расцветающий на Юге Могаред. На крепостных стенах, окружавших Эстал, усилилась охрана, городские ворота были закрыты, и через них пропускали единицы людей, да и тех тщательно проверяли стражники. Предместья, невзирая на близящийся праздник, испуганно притихли. Живший там народ знал, что при осадах больше всего достается окраинам – враги попросту сметают их со своего пути.

Но до драки дойти было не должно. Даже Невеньен со своим полностью отсутствующим военным опытом понимала, что противостояние с настоящей армией они не выдержат. Да, у них много северян и есть помощь от сехенов. Да, они уже одержали несколько незначительных побед в мелких стычках, которые случились с отрядами союзников. И все же если Гередьес выставит против них хотя бы треть имеющихся у него сил – а после оттягивания войск с Севера и перестановок на Юге их было приличное количество, – то мятежники будут наголову разбиты. Им везло, что он до сих пор этого не сделал – наверное, потому что они сами пока не предпринимали агрессивных действий. Крупное сражение допускать было нельзя, и Невеньен отчаянно надеялась, что все получится решить малой кровью. Интересно, догадываются ли в Эстале об истинных планах мятежников? Наверняка. Гередьес не дурак и чересчур хорошо осведомлен о состоянии дел своих врагов.

Известие, что на сторону мятежников внезапно переметнулся опытнейший из трех генералов Кинамы, заставило королевский совет изрядно понервничать, хотя для самого Гередьеса это вряд ли стало неожиданностью. Отдельно от его посланцев появлялись и представители городского совета, выразившие надежду, что претенденты на трон разрешат свои проблемы где-нибудь подальше от Эстала. Тьер рассчитывал получить от них поддержку в противостоянии Гередьесу, но переговоры не заладились сразу же. Чиновники были заметно успокоены уверениями мятежников, что они не собираются громить город, но о смене власти в ратуше не желали и слышать. Особенно от такой «горстки наивных дураков», как тихо назвал их один из посланников, думая, что его никто не слышит. Интересно, как они заговорят через несколько дней…

Невеньен подняла голову и оглядела ширящийся впереди город с протекающей посередине Вельтейей. Над крепостными стенами вздымались светлые и темные купола храмов Небес и Бездны. На центр города с холма грозно взирал Эстальский замок, чье строительство было начато еще Бэйледом Великим. Вдалеке высился Университет Эстала, выстроенный по образцу северной Кристальной школы – величественное здание с острыми шпилями башен. Отсюда не было видно находящиеся по соседству с ним берега реки, но Невеньен знала, что они составляют разительный контраст с гордым прибежищем науки и что в окна лекториев часто доносится рыбный запах, раздражающий чужеземных преподавателей. Сейчас он, правда, не должен быть сильным – ударивший мороз заковал поверхность Вельтейи в лед, заодно разогнав большинство торговцев по домам. Об этом рассказывали сехены, разведавшие для Виша обстановку внутри города.

Отсюда ничего этого видно не было. Припорошенный свежим снегом город казался безмятежным, не было заметно приготовлений ни к празднику Ночи, ни к коронации Гередьеса, ни к кровавой битве, грозящей разразиться между мятежниками и законной властью. На одно крохотное мгновение можно было представить, что не существует никакого противостояния, нет када-ра, а Невеньен – просто любующаяся видом девушка, у которой не убивали мужа и которую не заставляли выйти замуж за его убийцу. Она хотела, чтобы это было так. Чтобы не нужно было принимать тяжелые решения и обагрять руки кровью. Но… Это было невозможно. Она сама сожгла за собой мосты.

Запахнув меховую накидку, Невеньен оглянулась на пятачок, предназначенный для осмотра Эстала. Рядом стояли Тьер, задумчиво сложивший за спиной руки, и жующий верхнюю губу Виш. Сехен нервничал. Приехав в Остевард, он рассчитывал долго знакомиться с королевой, продолжить вялое обсуждение условий для своего народа и если что-то и делать, то не раньше весны. К стремительно развивающимся событиям он оказался не готов, и, впервые его увидев, Невеньен испугалась, что с таким предводителем союз с сехенами станет обузой. К счастью, она ошибалась.

– Кесет Виш, как обстановка в городе? – спросила Невеньен.

Достоверные сведения об этом, как ни странно, удавалось получать только от его шпионов. Молва о кинамцах, которые якобы пропадали возле сехенских деревень, и гулявших на Юге повстанческих настроениях, докатываясь до центральных земель, изрядно слабела. Рыжий народец вел себя здесь спокойнее, и стражники обращали на них меньше внимания, видимо, считая их настолько наивными и бесхребетными, что те просто не способны поддерживать отношения с мятежниками. Благодаря этому была налажена целая система гонцов, которые передавали новости из города в лагерь повстанцев. Особенно это было удобно тем, что некоторые слухи приходили прямо из домов аристократии. Тьер изучал услышанное и при необходимости отдавал приказы собственным шпионам.

– Люди боятся, моя королева, – ответил Виш, сразу нацепив свою любимую приторную улыбку, которая из-за переживаний выглядела скорее жалкой, чем услужливой. – Далеко не все важные горожане принимают Гередьеса как нового короля, но никто не решается выступить против него, и оттого в Эстале все очень напряжены.

Такая ситуация была обычной для смены власти, и, увы, никаких многообещающих выводов из этого сделать было нельзя. Только сегодня утром, три часа назад, Тьер разочарованно сказал, что влиятельные союзники в Эстале отвернулись от них. Гередьес мог им не нравиться, но он нашел, как надавить на каждого, и открыто противостоять ему все опасались. Единственной надеждой мятежников оставался простой народ и сехены.

– А что сообщают ваши друзья из общины? – поинтересовалась Невеньен.

Туда входили сехены, решившиеся на настоящее действие, а не простую передачу слухов или пассивную симпатию мятежникам. Насколько Невеньен поняла, раньше члены общины подчинялись другому вождю, который недавно погиб, и Виш, говоря об этом, со странным лицом отводил в сторону глаза. Что там случилось, Невеньен знать не желала – это были проблемы исключительно самих сехенов. Лишь бы новые союзники действительно помогли.