Текст книги "Камень королей (СИ)"

Автор книги: Елена Середа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 90 страниц)

Жидкость продолжала медленно приближаться к краю стола. Жалость к самому себе остановить ее никак не могла, а если замешкаться, то лорд устроил скандал. Личность Сони непременно раскроют, и задание будет провалено. Все, кем он дорожит, погибнут, или их навсегда объявят изгоями. И все из-за того, что он не смог вовремя найти какие-то проклятые салфетки.

Сони отбросил все эмоции. Он обшарил глазами ближайшее пространство и сделал несколько быстрых шагов к тому слуге, который обхаживал второго лорда. В руке мужчина держал салфетку, которой только что вытирал пролившийся жир. Плохо, конечно, что она не чистая, но вину и скатерти наверняка будет на это наплевать. Настойчиво потянув за квадратный кусок ткани, Сони выдернул ее из ладони слуги, который уставился на него с открытым ртом. С подобной наглостью он, похоже, сталкивался первый раз.

– Извини, – прошептал Сони и проворно вернулся к Лэрэньеллу, изящным взмахом руки протирая перед ним стол.

Вовремя – еще чуть-чуть, и костюм лорда был бы испорчен.

– Почему так долго, отродье Бездны? – прорычал Лэрэньелл.

– Простите, господин, – кланялся Сони, изображая жгучую вину. – Небольшая неувязочка. Может быть, вы хотите чего-нибудь еще?

Например, отвернуться и продолжить жрать свое мясо, вместо того чтобы цепляться к слугам.

– Понадобится – кого-нибудь порасторопнее позову, – презрительно бросил лорд, разворачиваясь к блюду. – Тебя только за смертью посылать.

Именно за этим его сюда и послали, а не за тем, чтобы обслуживать свиней.

– Как пожелаете, господин, – пролепетал Сони, все еще низко кланяясь и пятясь назад.

Представление закончилось, и зрители начали возвращаться за столы или разбиваться на пары для танца. Сони, воспользовавшись случаем, смешался с людьми, чтобы убраться подальше с глаз этого лорда, вышел в ярко освещенный главный коридор и из него свернул в боковой. Там он пристроился в темном уголке возле окна и перевел дыхание.

Сердце билось так, словно он навернул десять кругов по Могареду на скорость, как они делали детьми. Да что с ним такое? Это же была простейшая, элементарнейшая задача, недостойная даже «зеленого» вора, – достать треклятые салфетки. Какой Бездны он не позаботился об этом раньше? И почему он так долго возился, заставляя того жиртреста себя ждать? По сути, рыча на него, высокорожденная скотина была права.

Сони чувствовал себя так, словно ему снова лет одиннадцать и старшие ребята впервые взяли его на более или менее ответственное задание – больше для того, чтобы посмеяться над неловкостью. Он ведь знал, что ошибку допустить нельзя. И в чем дело?

На разгоряченном лице начал проступать пот, и Сони подставил лицо под студеный ветер, дувший из приоткрытого окна. Тотчас зазудела кожа, раздраженная подсохшей коркой краски. Страшно хотелось почесаться, но портить маскировку, благодаря которой его еще не обнаружили, было нельзя. «Все остальное я чуть не завалил», – мрачно подумал он. Однако теперь, у окна, его щекотал еще и ветер, и Сони решил протереть хотя бы кожу возле волос. Может быть, это ее хоть немного успокоит.

Он поднял ладонь к лицу и застыл от ужаса. В глазах потемнело, желудок свело от спазма. Кулак разжался, выпуская мокрую ткань.

Его руки были залиты чужой кровью.

Сони согнулся напополам в приступе дурноты и только тогда сообразил, что никакая это не кровь. Под ногами у него валялась пропитанная вином салфетка. Вином, а не кровью! Проклятье…

Он заставил себя выпрямиться. Вот в чем причина его мандража. Он боялся увидеть на своих руках кровь. Боялся нарушить собственное правило, самое древнее и самое строгое, что у него было, – не убивать, потому что он сам до дрожи в коленях боялся смерти. Но ведь он сам напросился на это задание. Головой Сони понимал, почему Гередьеса нужно убрать – и плевать на политику и на то, кто-там-станет-лучшим-правителем. Он делал это ради тех, кем дорожил, и ради того, чтобы Невеньен, как и обещала, могла противостоять када-ра.

Да, головой-то он понимал. Но что-то внутри него не принимало это. Сони был не готов переступить через все ради цели. И все же он должен был. Должен был признаться себе в том, что на самом деле убийцей был уже давно. Его сделали таким бездействие и оправдания «я случайно» или «так нужно».

Он не остановил Дженти, когда тот взял вину за ограбления на себя. Он годами равнодушно наблюдал за тем, как дно Могареда орошается кровью его приятелей – подчас они резали друг друга из-за косого взгляда, но Сони предпочитал в это не вмешиваться. Он приказал када-ра убить Тэби и выпустил Детей Ночи на свободу, тем самым обрекая на гибель жителей Аримина, Бересина и прочих северных поселений. Он участвовал в убийствах Даллина, Ньес, Эрестьена Бертреда, Гоха… Нынешнее задание отличалось лишь тем, что он сделает все собственными руками.

Сони должен был окончательно смириться с тем, что он больше не могаредская вошь, которую волей Небес забросило в гвардию мятежников. Он был кем-то новым, для кого правила старой жизни не подходили.

Чтобы убить самому, ему нужно было лишиться страха смерти. Но он не знал, как этого добиться специально и вообще возможно ли это.

Он вздохнул и наклонился, поднимая упавшую салфетку. Все это, конечно, замечательно (или, наоборот, ужасно), но выполнить задание и уйти живым ему это не поможет. И зачем он сдуру поставил все на какое-то слабительное? Теперь хоть всю ночь торчи на этом пиру и удирай от лордов, пока магам не приспичит отойти «по делам».

– Уберись с прохода, я тороплюсь, – сказал кто-то, отталкивая его в сторону.

Сони покорно убрался с дороги, хотя вскинуть на обидчика злой взгляд ему это не помешало. Коридор, вообще-то, не в локоть шириной. Неужели обойти нельзя? Однако, увидев, кто его пихнул, Сони мгновенно забыл про вспышку раздражения.

Прочь от него, морщась и держась за живот, спешил один из магов-телохранителей Гередьеса. Слабительное наконец-таки их прихватило.

Все сомнения, которые терзали Сони, были выброшены из головы. Пора действовать.

Он засунул скомканную салфетку в угол и решительным шагом направился к главному коридору. Возле дверей в Королевский зал толпились несколько наряженных в полосатые балахоны арджасцев. Судя по необычным музыкальным инструментам в их руках, они были менестрелями. Рядом с ними крутился старший слуга – нервный крутолобый мужчина, о чем-то споривший с высоким арджасцем с кожей цвета мореного дуба. Кто бы из них чего ни хотел, добиться им удалось только того, что они отвернулись друг от друга, раздувая ноздри от ярости. Сони нагнул голову и попытался как можно скорее прошмыгнуть мимо. Попадаться на глаза старшему слуге в таком состоянии не следовало.

– Эй, ты! – раздалось в тот момент, когда Сони уже решил, что благополучно миновал это препятствие. – А ну-ка стой!

Он послушался. Можно было броситься бегом отсюда, но это выдало бы его с потрохами. Лучше сделать вид, будто все идет, как задумывалось. Возможно, старший слуга не слишком хорошо знает всех слуг замка и не узнает чужака под воинственной раскраской прислужника Шасета. На всякий случай Сони принял виноватый вид и уставился на свои ноги. Тех, кто заранее готов признать свою промашку, обычно быстро оставляют в покое, выпустив пар.

– Ты почему отлыниваешь от работы? – строго спросил старший слуга. Его «маска» была такой же, как у всех слуг, лишь широкий лоб венчал нарисованный желтым обруч, обозначая главного среди них. – Думаешь, я не заметил, как ты болтаешься по залу без дела? Ты… – он вдруг замолчал. Сони сковало ужасом, и он оцепенело поднял голову, уже зная, что сейчас случится. – Ты вообще кто такой?

И вдруг страх исчез. Сони понял, кто он такой. Он не сирота, не вор, не убийца и не гвардеец истинной королевы. То есть всем этим он был – отчасти, но не это не делало его тем, кто он на самом деле есть. Он был человеком, который готов на все ради своей новой семьи. Они стали для него важнее, чем страх смерти.

– Я злой дух, – ответил Сони и выбросил вперед руку, метя старшему слуге в выемку между ключицами.

Мужчина, закатив глаза, беззвучно осел. Сони подхватил его, не давая упасть, и осторожно опустил, прислонив к стене. Ударов на сорок сердца он точно выбыл из игры. Сони везло – стражник у дверей, разрисованный под пресветлого када-ри, что-то объяснял пожилой гостье и не смотрел по сторонам, а его напарник отлучился по тому же делу, что и телохранитель Гередьеса. Высокий арджасец, почуявший неладное, что-то заговорил на своем тарабарском наречии, но пока что никто, кроме сородичей, внимания на него не обратил. Давай, дорогой, вспоминай кинамские слова. Все равно, когда ты это сделаешь, будет уже поздно.

Сони овладел злой кураж. Он быстро вошел в зал, слыша, что шум позади усиливается, и выхватил у проходящего мимо слуги серебряный кувшин с вином, вызвав тихую ругань в свой адрес. На него начали удивленно посматривать, леди в маске Альенны бросила ему вслед замечание о дурных манерах здешних слуг. Плевать – ему нужно лишь несколько мгновений. А после этого на него обернутся все.

То, как он продвигался через толпу богов и чудовищ, было похоже на танец, хотя Сони и не знал ни одного танца кроме тех, что крестьяне отплясывают в тавернах. Из-за орнамента на плитках казалось, будто с каждым шагом вокруг него вспыхивают языки пламени. Шаг влево, шаг вправо, пауза – подождать, пока разойдутся двое лордов, шажок в сторону – обойти дородную старую леди, и поворот – обогнуть стол. Гости видели перед собой лишь вежливо улыбающегося слугу, который шел обновить напитки. Ни Гередьес, ни его охрана еще не поняли, что произошло в коридоре, и продолжали безмятежно наслаждаться пиром.

В прозрачном полотне магии вокруг наследника трона не было ни малейшего пробела. Маг, опоясанный золотой лентой – потоком энергии из майгин-тара, стоял навытяжку, выпятив грудь с крупной пчелой на табарде. Непонятная болезнь, скосившая половину его сослуживцев в зале и уведшая их толкаться в очереди к уборной, этого гордого красавца, еще одного пресветлого када-ри, трогать и не думала. Может быть, у него был луженый желудок, а может быть, он не ужинал сегодня в замке. Не важно – от него нужно было избавиться. Сони, не выходя из своего стремительного танца, размахнулся и со всей силы швырнул в голову мага тяжелый кувшин. В яблочко – залитый красным сантийским, лучшим в Кинаме, телохранитель без сознания рухнул на пол. Щит рассыпался в пыль.

Кто-то вскрикнул. Гередьес, прервав беседу с лордом по правую руку, удивленно оглянулся назад и встретился взглядом с Сони. Их зрительный контакт длился всего одно короткое мгновение, но за него карие глаза наследника, блестевшие от выпитого вина, успели сменить несколько выражений: изумление, недоумение и страх, – а затем потускнеть. Нож, торчавший из горла Гередьеса, сделал свое дело.

Сони кинулся прочь. В мгновение ока в зале поднялся страшный шум – девушка, сидевшая слева от Гередьеса, истошно завизжала, стража завопила «Убийца!», а следом закричали за компанию и гости. Всеобщий испуг, как ни странно, сыграл Сони на руку – все поспешно убирались с его пути, опасаясь, что убийца сотворит что-нибудь плохое и с ними. На стражников это, увы, не повлияло. Тот самый пресветлый када-ри, который только что мило растолковывал что-то престарелой леди, встал поперек выхода и попытался проткнуть Сони мечом. Однако в скорости с бывшим могаредским вором ему было не потягаться – Сони проскользнул мимо него прежде, чем он успел вытащить оружие, и оттолкнул с дороги остолбеневшую женщину.

– Ловите слугу-убийцу! – заорал гвардеец.

Прислуга в коридоре бросилась врассыпную, роняя новую подачу блюд. Сони ускорился, резко свернув в боковой коридор и заставив тянущийся за ним шлейф из стражников разбиться о стену. Двое из них, однако, оказались достаточно проворными, чтобы продолжить его догонять, и причем весьма успешно. Городские «истуканы» на их месте давно бы уже отстали (если бы вообще рискнули погнаться за преступником), но в королевской гвардии слабаков не держали.

За каждым поворотом к погоне добавлялись новые участники, и уже в следующем коридоре Сони приобрел дыру на камзоле. Один из двух дежуривших там стражников попытался схватить его за рукав, но Сони удалось вырваться, отделавшись треснувшим на плече швом, и в этот момент второй стражник, не успевающий достать меч, подставил ему подножку. Сони перепрыгнул через нее лишь чудом, не замедляясь и продолжая бежать. Хотя он прошел по замку всего один раз вместе с продажным стражником, ноги, как часто бывало в таких ситуациях, вели его сами: через лестницы, прямые и витые, и коридоры, узкие, широкие, ярко или вообще не освещенные, – к выходу.

– Закрывайте ворота! – разнеслось по замку.

Из окна Сони мельком увидел, как задвигался дубовый массив ворот Эстальского замка, отрезая его от города. Теперь отсюда можно было уйти, только прыгнув с крепостной стены или из окон в левом крыле здания – единственных широких проемов, которые выходили на внешнюю сторону замка, но это грозило смертью от превращения в лепешку. Замок стоял на холме, и откуда ни выпрыгни, падать было слишком высоко.

Наступило самое время удариться в панику, однако Сони было весело. Он злой дух. Он хитер, ловок и умен, как истинный сын Бездны. Его не поймать.

Изрядно удивив своих преследователей, он внезапно свернул в противоположную сторону от ворот и направился на второй этаж левого крыла. Один раз в него выстрелили из арбалета, но, к счастью, промахнулись. Хорошо, что на пути так и не встретилось ни одного мага. Их и так было немного, а благодаря яду все они, похоже, собрались у отхожего места.

Ворвавшись в последний, самый темный коридор, он понял, что сглазил. Наперерез ему бежала окутанная золотистым сиянием фигура в желтом табарде. И она, заметив Сони, уже начинала создавать волшебный дротик. «Черные Небеса!» – вспомнил Сони ругательство Дьерда. Дороги ни вперед, ни назад больше не было.

Он остановился и отступил к окну. Теперь надежда только на подстраховку. Если ее нет, то все равно умирать.

Из незастекленного отверстия дохнуло холодом. Не дожидаясь, пока в него метнут «дротик», Сони вскочил в проем, оттолкнулся ногами и ринулся в ночь.

– Идиот! – заорали сзади.

Он усмехнулся.

– Чтоб тебя!!! – прозвучало следом за этим.

Навстречу Сони, которого хлестали струи воздуха, раскрылось маленькое золотое поле с тянущимися вверх ростками. Они подхватили тело в полете и мягко опустили его на землю, поставив рядом с несколькими сехенами в масках и плащах, которых окружали вихри из сверкающих пылинок. Спустя мгновение маски были переодеты, плащи вывернуты, и беглецы, рассредоточившись, скрылись между окружающими холм домами. На месте, куда должен был упасть Сони, остались лишь желтые рубашка и камзол.

Мит все-таки не подвела.

* * *

Невеньен мерила шагами «кабинет» в своем шатре. Пространства хватало всего на четыре шага – от полога и до занавески, а потом столько же обратно. Но руками при этом размахивать было нельзя, иначе они грозили задеть Тьера, кесета Виша или Иньита, прислонившегося бедром к столу. Все три мужчины были мрачными. Иньит, без которого в последнее время не обходилось ни одно мало-мальски важное собрание, сложил руки на груди и хмурился, изредка теребя серьгу. Его шрам багровел – недавно между главным советником и лордом-разбойником закончилась очередная стычка Тьер постукивал по подлокотнику кресла ногтем – жест, который выводил из себя. Вдруг замерев, Невеньен подумала, что она тоже наверняка крепко всем надоела своим мельтешением, и вернулась на предназначавшееся ей место за столом.

– Ночь уже на исходе, – нервно произнесла она. – А ваши люди так и не подали сигнал.

Она не обращалась ни к кому конкретно. За успехом – или провалом Сони в Эстальском замке – следили тайные агенты и Виша, и Тьера. Они должны были зажечь огни на крепостной стене уже давно, но до сих пор на них не было и намека.

– Значит, задание еще не выполнено, – спокойно заметил Тьер.

Невеньен сдержала рвущийся наружу вопрос, не переловил ли Гередьес всех их шпионов, завершив начатую вчера работу, когда было схвачено множество сехенов. Вероятно, Вьит каким-то образом успел сообщить ему несколько имен, услышанных на совете из уст Виша, а затем нить потянулась дальше. При воспоминании о казначее у Невеньен снова потемнело в глазах от гнева. Теперь становилось ясно, почему в столице у мятежников не осталось союзников, откуда Гередьес брал деньги на дорогое арджасское вино и куча, целая куча других вещей, над которыми прежде она ломала голову. Только жалеть обо всем этом было уже поздно.

Полог шевельнулся. Невеньен встрепенулась. Кто там – не гонец ли?..

В шатер заглянул Ламан.

– Загрызи меня волки, да у вас тут воняет безысходностью, – пробормотал северянин в любимой грубоватой манере. – Иньит, а ты какого х… Экхм… – подавился он, наконец вспомнив, что в палатке присутствует и Невеньен. – Простите, моя королева. Устал.

Она простила его. Они со Стьидом не смыкали глаз, проверяя войска и организовывая бестолковых союзников с их отрядами. Еще вчера ночью возле лагеря были замечены лазутчики Таннеса, поэтому полководцы готовились к внезапному нападению. Генерал должен был сегодня подойти к столице, и его северным волкам ничто не мешало оказаться здесь раньше и совершить неожиданный рейд на мятежников.

– Короче, Иньит, хватит тут без дела торчать, – буркнул Ламан. – Идем со мной.

Лорд-разбойник тоскливо вздохнул.

– Иду. Похоже, нам по-любому с Таннесом сражаться, так что лучше провести эти часы с нашей единственной настоящей силой.

Последние слова были не слишком тонким уколом в адрес Тьера и Невеньен, которые понадеялись на сехенов и шпионов, выполнявших задание по убийству Гередьеса. Будь Иньит не таким измотанным, он бы придумал что-нибудь более изящное. Сам он верил, что свергнуть Гередьеса способна лишь армия.

Иньит оттолкнулся от стола, пошатнув подставку с перьями для письма. Невеньен машинально их придержала, расстроенно глядя ему вслед. Ей хотелось остановить его – просто ради того, чтобы он был рядом, но она так и не решилась. Неизвестно, что он может выкинуть в таком взвинченном состоянии, как сейчас. Больше всего ей было грустно из-за того, что он, похоже, потерял всякую надежду на успех секретного плана.

Полог тяжело упал обратно, скрывая Иньита и Ламана. Невеньен спрятала лицо в ладонях. Что там Иньит, который с самого начала не доверял этой затее. Она и сама уже стала думать, что ошиблась в Сони. Даже если не брать плохие версии, например его предательство, случиться могло что угодно…

– Невеньен! Иди сюда!

Кричал Иньит, радостным голосом, забыв обо всех правилах этикета. Она не раздумывая, как деревенская девчонка, которую позвал ее суженый, сорвалась с места и выскочила из шатра. Сразу же она увидела задыхавшегося от бега дозорного, путь которому перегородил Ламан.

– Докладывай, – приказал северянин.

– Моя королева, – дозорный отдал ей честь. – Сигнал с крепостной стены получен.

– И? – нетерпеливо спросила Невеньен, когда мужчина сделал паузу, чтобы вдохнуть.

– Гередьес мертв, а ворота Эстала открыты, госпожа, – его глаза блестели, когда он говорил. – Мы заметили, как из них выехала делегация во главе с градоначальником.

Новость, которую они так ждали, сейчас, в светлеющей синей мгле и призрачном свете факелов, казалась неправдоподобной. Невеньен не знала, что ей делать – может, пуститься в пляс? Или ущипнуть себя за руку – вдруг она сама не заметила, как заснула?

– А ворота? – требовательно спросил Тьер. Она даже не заметила, что главный советник и кесет вышли следом за ней. – Ворота за ними закрылись или нет?

– Нет, господин.

Тьер с облегчением запрокинул голову, а Ламан громогласно рассмеялся. Только Виш, как и Невеньен, продолжал непонимающе смотреть на дозорного.

– И что в этом такого? – удивилась она.

Невеньен ощутила, как к ее руке прикасается что-то теплое. Это Иньит взял ее ладонь в свою, жесткую и крепкую, и улыбался, глядя на любимую.

– Это значит, что нас приглашают в город. Мы победили, милая.

Часть 3

Глава 16. Ресурс

Невеньен медленно перелистывала желтые страницы Книги Небес, стоявшей на деревянной подставке. Пергамент был настолько тяжелым, что ветер, бьющий в окно комнаты на вершине башни, был не в силах их поднять и вместо этого разбрасывал волосы королевы с вплетенными в них алыми лентами. Шен шуршала позади полотенцем, вытирая пролившуюся из чайника воду, и тихо напевала себе под нос сехенскую народную песенку.

Начинался последний и самый лютый месяц зимы, но погода два минувших дня стояла необычно солнечная. На окно прыгнул надутый снегирь, задорно чирикнул, вызвав у Невеньен улыбку, и улетел стремительной тенью на поиски корма. Шен затихла, подвешивая чайник над огнем в камине, и замурлыкала вновь. Отвлекшись ненадолго от книги, Невеньен стала рассматривать в окне восточную часть Эстала. Не всем посетителям королевы нравилось, что она выбрала кабинет на самой вершине башни. Сюда было долго и сложно подниматься, но открывающийся вид стоил всех усилий.

Заснеженная столица в лучах солнца блестела, словно усыпанный алмазами Энэвьелад, где каждый день отдыхают от нелегких трудов Каэдьир Сын Света и его жена Альенна. Эстал выглядел спокойным и радостным. Его присыпанная снегом веселая красная черепица ярко выделялась на фоне серых и коричневых стен домов, а на улицах, мешая прохожим, играли в снежки дети. В морозные дни пекари пользовались особым спросом на горячие, источающие пар пирожки, и Невеньен почти чувствовала запах прихваченной морозом рыбы, которую рыбаки выловили в прорубях и продавали на берегу Вельтейи.

Эта идиллическая картинка была категорически не похожа на королевство, которое досталось Невеньен после коронации. Тут, например, не было северян, которые наводняли Эстал, убегая от када-ра, и ломали четко установленную жизнь города, и без того держащуюся после смуты на честном слове. Притекали сюда и сехены, для которых Невеньен обещала открыть школу. Столица, потрепанная долгими междоусобицами, не могла обеспечить хорошую жизнь большому количеству приезжих. Гордые северяне все жестче и жестче огрызались на сехенов, которые требовали за свой труд меньше денег и были готовы набиваться в одну жилую комнату по десять человек. На всех работы не хватало, и на наполнявшихся нищими улицах понемногу зрело недовольство, которого опасался еще Гередьес.

Сильнее всего волновались бедные, «деревянные» кварталы, но не только они. Подозрительные шепотки гуляли и в каменных домах, выстроенных вокруг замка богатыми эстальцами. Бухтели купцы, терпящие убытки из-за нарушившейся торговли с Севером, а знать с удовольствием перемалывала кости девице, у которой прав на трон было ровно столько же, сколько и у них – нисколько. И одинаково громко аристократы вместе с простолюдинами жаловались на неизбежно увеличившиеся налоги – Невеньен нужно было на что-то поднимать разоренное королевство и кормить собираемое войско магов.

Иногда она гадала: если бы все претенденты на кинамский трон знали, сколько с ним связано проблем, они рвались бы на него по-прежнему? Скажи ей кто-нибудь год назад, что она переживет после свадьбы с Акельеном, то она изо всех сил постаралась бы предстать перед лордом Тьером невообразимой дурочкой. Глядишь, советник, а тогда еще гость Острых Пик, выбрал бы для королевского бастарда другую невесту.

Она перевела взгляд на знаменитую корону из майгин-таров, которая лежала рядом на бархатной подушке. Серебряный обруч скреплял четырнадцать – по семь с каждой стороны – ограненных кристаллов небесного цвета. Их размер симметрично удлинялся от затылка ко лбу, заставляя носящего корону человека казаться выше, чем он есть. По некоторым камням шла сеть трещин – их склеивали после того, как Эрьес Отступник решил уничтожить символ государевой власти, разбив его об пол в Королевском зале. Один из двух самых длинных майгин-таров был полностью заменен на новый еще первым из недолгих правителей времени десятилетней смуты. Там должен был находиться камень королей, который, по официальным сведениям, до сих пор считался ненайденным.

Символ власти оказался Невеньен великоват, и теперь по утрам к королеве приходила специальная служанка сооружать громоздкие прически. Увы, уменьшить ширину обруча было нельзя – как и вес четырнадцати майгин-таров. После первого дня в роли кинамской королевы у Невеньен так разболелась шея, что каждый поворот головы сопровождался невольным стоном. Никакое приспособление спасти от этого не могло, и Невеньен снимала корону каждый раз, когда оставалась в одиночестве или наедине с самыми близкими людьми. Постепенно у нее зарождалось подозрение, что корону сделали неподъемной нарочно – чтобы правитель никогда не забывал о грузе ответственности, который на себе несет.

Вздохнув, Невеньен перевернула очередную страницу Книги Небес.

Яркие солнечные лучи отразились от золотой краски на иллюстрации и на мгновение вспыхнули в глазах пламенными звездами. Моргнув, Невеньен увидела на рисунке юношу, который в другом таком же фолианте, оставшемся в Серебряных Прудах, был похож на Акельена. В этом варианте Книги кудри у юноши были светлыми, а черты лица выдавали в нем коренного северянина, но название над изображением все так же сообщало: «Внутренняя сила».

Корону и армию Невеньен получила – вместе с Эсталом и всей Кинамой, однако мистическая внутренняя сила, которая должна отличать лидера и притягивать к нему людей, так и осталась для нее недостижимой. Она все еще побаивалась лордов, которые толпились к ней на прием, и все еще не знала, что ответить на их бесконечные и подчас безумные просьбы. Мысль о том, чтобы взять все в свои руки, а не оставить на совести Тьера, до сих пор приводила ее в легкий ужас, несмотря на то что сейчас Невеньен разбиралась в управлении куда лучше, чем даже три месяца назад. Она стала тверже, но настоящей силы в ней еще не было. Более того, иногда Невеньен казалось, что она куда уязвимее, чем раньше.

Если кто-то из ее свиты полагал, что после гибели Гередьеса все станет просто и понятно, а Кинама окажется практически в кармане у мятежников, то он сильно ошибался. Правление Тэрьина и выбор им Гередьеса в качества наследника понравились не всем – но при этом далеко не все были готовы к тому, что на троне вместо него окажется вдова бастарда свергнутой династии. Якобы бастарда, потому что его в происхождении многие сомневались.

Невеньен закрыла глаза, вспоминая торопливую коронацию на следующий день после входа войск в Эстал. Градоначальник принял очень рискованное решение – открыть ворота мятежникам, – но его можно было понять. Их армия увеличивалась день ото дня, на их стороне был прославленный генерал Стьид, командующий войсками центральных земель, и, главное, было неизвестно, не станет ли хуже для города, если в сражении с ними победит Таннес. Генерал Севера обладал слишком плохой репутацией, и шпионы Тьера в Эстале всячески старались напомнить об этом горожанам. Тогда на каждом углу рассказывалось о последствиях его кровавых побед, когда он приказывал вырезать целые поселения или повесить на деревьях всех пленных, изуродовав их тела. Поэтому градоначальник, поняв, что законной власти в стране снова нет, поспешил снять хотя бы одну угрозу для Эстала. Возможно, в этом сыграл роль визит к нему верных Тьеру людей, а возможно, он по зрелом размышлении и сам бы пришел к мысли впустить мятежников. Факт был в том, что уже через сутки после убийства Гередьеса по крепостной стене Эстала с арбалетами расхаживали солдаты Стьида, люди Невеньен расселились по казармам, а сама она, преклонив колени, принимала корону из подрагивающих рук хранителя дворцовых регалий и благословение на царствование от криво улыбающегося замкового жреца. Гостей на церемонии насчитывалось достаточно, но повода для облегчения в этом не было. Некоторые из предыдущих правителей устраивали чистки среди знати после пришествия к власти, и большинство лордов, опасаясь этой участи, сразу же заявили о лояльности к новой правительнице. Дескать, они устали от войны, и им все равно, у кого на лбу корона, лишь бы в Кинаме были покой и порядок. Вспоминая события тех сумасшедших дней, Невеньен только качала головой. Хорошо, если бы все аристократы действительно так думали.

И было бы просто прекрасно, если бы проблема состояла только в настрое аристократии. Не считая када-ра, правлению Невеньен угрожал и живой человек – Таннес, который не сложил оружие и не присягнул новой королеве. Осознав, что в центральных землях, где преобладают войска Стьида, победа обойдется непозволительно высокой ценой, Волк объявил Невеньен узурпатором и с отрядами оставшихся ему верными людей скрылся в лесах, по сообщениям разведчиков, направившись на Север, в горы. Туда ему и дорога, радостно подумала бы она, если бы не ворчание родовитых семейств о том, что Таннес не так уж неправ, и не то, что за десять лет у кинамцев уже вошло в привычку менять не нравящихся им королей. К нему присоединились уже по меньшей мере двое союзников из бывшего окружения Тэрьина и Гередьеса. Они догадывались, что после воцарения Невеньен их ждет расправа – если не яд и не нож в спину, как случилось с некоторыми лордами во время праздника Ночи, то пожизненная тюрьма. Двое изменников – и это только те, кто переметнулся открыто.

Спасти нахождение Невеньен на троне не могли ни Тьер, о котором все старые кинамские лорды вдруг вспомнили, что он надежный и замечательнейший человек, ни Стьид, который чрезвычайно приободрился таким легким возведением на престол дочери, но не забывал проводить тщательное инспектирование войск. Укрепить положение по-настоящему могла лишь борьба с када-ра, которая в случае победы поставит юную королеву в один ряд с великими правителями древности. А в случае проигрыша… Невеньен поджала губы.

– Чего у вас вид такой кислый? – хитро спросила Шен. – Не очень ждете своего учителя?

Невеньен, глубоко погрузившаяся в мысли, честно ответила:

– Жду с нетерпением.

Служанка захихикала. Этот смех вернул Невеньен на землю.

– Шен! – строго произнесла она.

Ох уж эта сехенка, ей лишь бы смеяться! Она вбила себе в голову, будто Таймен, который обнаружил у королевы пробелы в знаниях по экономике и стал заниматься с ней в свободное время, как-то по-особенному на нее смотрит. Но ничего такого, о чем думала Шен, быть никак не могло. Тем более со стороны Невеньен. Она просто хотела изучить тонкости этой науки – чтобы избежать такого обмана, какой подстроил Вьит, разбираться нужно во всем самой.