Текст книги "Вопреки року (СИ)"

Автор книги: Master-of-the-Wind

сообщить о нарушении

Текущая страница: 97 (всего у книги 103 страниц)

– Я захватил тебе кое-что из одежды, – сообщил Оростель.

– Благодарю, – откликнулся Фэанарион. – Очень кстати, ибо мои скудные пожитки пока на корабле и прибудут, я полагаю, не раньше утра.

Владыка фалатрим заметил:

– Вы можете отдохнуть в своих покоях.

Макалаурэ поблагодарил его и, бросив счастливый взгляд на жену, взял ее за руку и вместе с ней пошел ко дворцу. Деревья шелестели, словно вместе со всеми радовались его прибытию, верные спешили навстречу и, поприветствовав, останавливались неподалеку, не желая мешать.

Алкариэль с мужем миновали длинные залы, вышли в ведущий к их временным покоям коридор и, в конце концов, остановились перед тяжелой дубовой дверью. Сердце нолдиэ снова гулко забилось, она сглотнула густую слюну, а муж, простившись до утра с Кирданом и друзьями, просто толкнул створку, пропуская ее вперед.

Светильники мерцали в глубине нежным голубоватым светом. Алкариэль подошла к сундуку и, подняв крышку, достала штаны мужа и пару рубашек. Он подошел и, молча прижав к себе, поцеловал и принялся одеваться.

«Должно быть, ему тоже сейчас трудно говорить», – поняла она.

Сменив платье, она расположилась в кресле и принялась расчесывать порядком спутавшиеся пряди. Когда же с этим было покончено, Алкариэль подняла голову и увидела, что муж стоит у камина, скрестив руки на груди, и глядит на нее внимательным, тяжелым взглядом.

– Кано, – окликнула она, кладя щетку для волос на столик рядом. – Как же ты там?..

Голос ее прервался. Муж вздрогнул, словно выныривая из задумчивости, и стремительно пересек разделявшее их расстояние.

– А ты? – спросил он и, став перед женой на колени, взял ее руки в свои и принялся рассматривать.

Под ногтями нолдиэ виднелись полоски въевшейся угольной золы. Кожа обветрилась и покраснела, ладони покрывали мозоли от меча. Муж тяжело вздохнул и, поцеловав по очереди каждый из пальцев на руках любимой, ткнулся лицом ей в колени и, крепко обняв ее за талию, так и замер.

Алкариэль глубоко вздохнула и, запустив пальцы в волосы мужа, начала их перебирать. Фэа пела, стремясь к любимому и заново его узнавая.

– Пойдем, пройдемся? – наконец предложил он, поднимая взгляд.

– Давай, – охотно согласилась жена.

Тогда Фэанарион вскочил и протянул ей руку. Жена вложила пальцы, и тогда оба покинули комнату, вновь отправившись на берег моря.

Звезды постепенно бледнели. Море пело им о чем-то своем, однако нолдиэ никак не могла разобрать его голоса. Зато она чувствовала, как постепенно и неумолимо, словно прибой, стираются все бесконечные годы, что пролегли между нею и мужем. Уходят, будто их и не было никогда. Две фэар тянулись навстречу друг другу, и нолдор не могли, да и не хотели разомкнуть объятий.

Остановившись у самой кромки воды, стояли они, глядя на светлеющее небо, и Макалаурэ крепко, но бережно и ласково обнимал любимую.

И вдруг он, обернувшись к Алкариэль и глядя ей в глаза, запел. Голос его, чистый и звонкий, победно взмыл в предрассветные небеса и поплыл над морем, и чайки с ветром понесли эту песню вдаль.

– Как красиво, – с восхищением выдохнула жена.

– Мелиссэ, жизнь моя, – прошептал он, – наконец-то я дома. С тобой.

И Фэанарион, наклонившись, со страстью поцеловал любимую.

Спустя какое-то время окончательно поднявшийся над горизонтом Анар осветил гостевые покои, отведенные лорду Врат и его супруге. Золотой луч, скользнув по мраморным прозрачным колоннам, по сорванной впопыхах и беспорядочно раскиданной на полу одежде, взбежал по спинке кровати и осветил две тесно переплетенные ритмично двигавшиеся фигуры. Тяжелое дыхание Макалаурэ, смешавшись с жарким стоном Алкариэль, эхом разносилось по покоям. Капли пота стекали по их телам, по вискам и спинам.

– Мелиссэ, – шептал муж, целуя уже порядком искусанные губы жены.

– Кано, – шептала она в ответ, и жизни их, судьбы, разорванные когда-то надвое злым дыханием севера, вновь сливались, сплетались воедино.

И прежде, чем Анар поднялся в зенит, а лорды Врат вышли, наконец, к своим друзьям, общий крик бесконечного, бескрайнего, словно море за стенами дворца, счастья, не единожды успел огласить покои, рисуя общую судьбу.

– Никак не могу привыкнуть, что с тобой теперь можно связаться осанвэ, – улыбнулся Кирдан Туору и обвел взглядом родичей. – Рад видеть вас всех.

– Мы тоже, владыка, – ответил Финдекано и, спрыгнув в лошади, помог спешиться жене.

– Бабушка Анайрэ уже прибыла? – в свою очередь поинтересовался Эрейнион.

Ветер доносил с моря знакомый запах йода и водорослей. Сын Фингона прищурился и бросил вопросительный взгляд на названного брата:

– Покатаемся? Как когда-то в детстве?

– Почему бы и нет? – охотно согласился Туор. – Я скучаю по тем временам.

– Я тоже, братишка, – признался нолдо.

Конюхи фалатрим увели лошадей, и Кирдан, сделав приглашающий жест, повел всех в сторону гавани, на ходу поясняя:

– Корабль из Амана прибыл сегодня ночью, однако на берег сошел пока только Макалаурэ.

– Вот как? – удивилась Армидель.

– Да. Точнее, добрался вплавь, потому что спешил. Теперь же судно как раз заходит в порт. Так что вы вовремя.

– Рад слышать это, – откликнулся Финдекано. – Однако не уверен, что приезд в Белерианд принесет аммэ радость.

– Что, Нолофинвэ до сих пор не проснулся? – понимающе спросил Киндан.

– Увы. После битвы я навестил его, надеясь, что чары Моринготто спадут, и отец придет в себя, но увы. Теперь, должно быть, надежды в самом деле нет.

Нолофинвион опустил взгляд, и шедшая рядом Армидель взяла мужа за руку и легонько сжала его пальцы.

– Благодарю, мелиссэ, – улыбнулся он ей в ответ и, на мгновение остановившись, быстро поцеловал в изгиб шеи.

Море волновалось. Холодный ветер трепал верхушки деревьев.

– Осень все-таки приближается? – полюбопытствовала Армидель.

– Это неизбежно, – ответил ей отец. – Однако непогода не помешает мореходам достичь цели.

– В этом я убеждена.

Скоро они подошли к причалу, и Эрейнион, приставив руку к глазам, стал вглядываться в очертания подходившего к пристани корабля.

– Похоже, путешествие, несмотря ни на что, не было для него легким, – прокомментировал в конце концов нолдо. – Царапины у ватерлинии весьма глубоки, одно крыло носовой фигуры отломано…

– Так и есть, – согласился Новэ. – Да иначе и быть не могло. Договор заключен, это правда, однако Оссэ по-прежнему остается морским майя.

– Р-р-р-рыба ползучая, – вполголоса обругал упомянутого майю Эрейнион, и было видно, что лишь присутствие матери удерживает его от того, чтобы высказаться более резко.

И все же судно, заходившее в порт, выглядело величественно и прекрасно. Казалось, что лебедь вот-вот горделиво расправит крылья и спросит: «Ну не молодец ли я?»

Были отданы швартовы, сброшен трап, и на палубе показалась высокая темноволосая фигура.

– Аммэ! – крикнул Финдекано и, птицей взлетев наверх, обнял Анайрэ.

– Сынок, – прошептала она, обнимая его и целуя. – Наконец-то…

Они стояли так некоторое время, словно вернувшись в те благословенные времена, когда вся семья жила в Амане и зло казалось далеким, а после Нолофинвион сделал приглашающий жест и помог матери спуститься вниз.

– Познакомься, – начал он, – это моя жена Армидель, дочь владыки Кирдана, и сыновья.

Он не стал уточнять, что один родной, а второй приемный – Анайрэ и сама об этом знала. К тому же, теперь это уже не имело никакого значения.

– Рада видеть вас всех воочию, – со слезами на глазах улыбнулась нолдиэ и приветствовала каждого из родичей.

На палубе показался Турукано рука об руку с Эленвэ, и старший брат с удовольствием обнял младшего:

– Рад, что твои поиски увенчались успехом. Хотя, признаться, и не надеялся.

– Я тоже в какой-то момент перестал в это верить, – признался тот. – Но все закончилось хорошо.

– Я вижу.

– Здравствуй, государь, – приветствовал подошедший Туор тестя.

В глазах того зажглась неподдельная радость, когда он увидел зятя:

– Здравствуй, мой мальчик. Эленвэ, познакомься…

– Виньямар ждет, чтобы приветствовать своего короля, – добавил муж Итариллэ после того, как с первыми радостными объятиями было покончено.

Однако, к его удивлению, Турукано лишь покачал головой:

– Не думаю, что снова приму корону – ты уже привык править, а я и без того слишком много времени потерял. Пока у меня на будущее другие планы. Мы прибыли в Белерианд не для того, чтобы вернуть власть над эльфами Виньямара, а к своей семье.

Турукано обернулся к жене и вопросительно посмотрел на нее. Та кивнула в ответ, и Туор, почесав задумчиво бровь, ответил:

– Что ж, в любом случае, мы все ждали вас.

Следом спустилась Амариэ, и все прибывшие направились, наконец, во дворец Кирдана. Перед новой долгой дорогой следовало хорошенько отдохнуть.

– Но мы ведь задержимся ненадолго? – спросила Армидель мужа.

– Разумеется, – ответил тот. – Я и сам соскучился по твоему отцу. К тому же Эрейнион с Туором хотят покататься на своем кораблике.

Он несколько секунд рассматривал жену, и в уголках его глаз застыли смешинки. Затем он отвел непослушный локон от ее лица и, наклонившись, поцеловал.

– Потом мы поедем в Виньямар, – уже громче для всех продолжил Финдекано, – а после я провожу аммэ в Ломинорэ. И уже оттуда, если ты захочешь, поедем в Хисиломэ.

– Захочу, – уверенно ответила Анайрэ. – Хотя до сих пор не могу поверить, что…

Ее голос прервался, и сын добавил понимающе:

– Мне тоже.

– Неужели совершенно ничего не изменилось? – с надеждой в голосе спросила она.

– Увы. Поэтому подумай хорошенько.

– Я уже все решила, сынок, – ответила уверенно Анайрэ. – Мы едем к нему.

– Что ж, – кивнул Фингон, – может, отец ждет именно тебя.

Он поднял голову и посмотрел в небо. Там, в вышине, кружила чайка. Сделав широкий круг, она развернулась и устремилась на запад, а старший Нолофинвион подумал, что скоро еще множество кораблей пристанут к берегам смертных земель. И эта мысль его порадовала.

– Договор! Соблюдай договор, майа! – рявкнул Морьо, хватаясь за ближайший канат.

Очередная высокая волна накрыла корабль телери. Буря не первый день трепала судно, заставляя страдать не только неподготовленных к таким тяготам эльдар, но и опытных мореходов. Явственно слышался смех Оссэ, когда особенно сильные удары обрушивались на корабль.

Бороться со стихией с каждым часом становилось все сложнее. Мачты трещали, давно убранный парус промок, а впереди, пока еще скрытые бурей, вырастали скалы.

– Оссэ! Древа возрождены. Исполняй договор! – сделал еще одну попытку Карнистир и тут же сплюнул попавшую в рот воду.

Злой хохот разнесся над морем.

– Вы убили Уинен, прикончили Мелькора, обманули Намо, – начал майа. – Нолдор посмели ставить условия. И этот трус Манвэ их принял! Но я… я не таков!

Фигура Оссэ, сотканная из водяных струй и потоков, грозно поднялась из пучины:

– Я, только я теперь владею этими водами, и в моих руках ваши судьбы! Мне нет дела до утерянного когда-то света – на дне всегда темно. И скоро вы в этом убедитесь!

Скалы стремительно приближались, а мощное течение не позволяло кораблю изменить курс.

– Я владыка! Ощутите же мою мощь!

Оссэ ликующе поднял руки вверх, готовясь разбить корабль, как совершенно неожиданно для себя и тех, кто еще был на палубе и продолжал бороться, провалился под воду. Море в ту же секунду успокоилось, а коварное течение исчезло.

– Прошу простить, не доглядел, – раздался голос Ульмо. – Не знал я, что здесь был этот… владыка. Валар чтят договор и рады возвращению света.

– Благодарю тебя, Ульмо! – искренне произнес Нгилион, так и не выпустивший из рук штурвал.

Карантир же внимательно оглядел корабль. Конечно, он еще держался на плаву, но повреждения были значительны.

– Я знаю, о чем ты думаешь, Морифинвэ, – произнес Ульмо. – Там, за скалистым рифом, есть острова. Встаньте там.

– Но после мы продолжим свой путь на восток, – ответил Карантир.

– Разумеется, – произнес вала. – Больше этот… почти падший не посмеет нарушить слово Манвэ.

Легкое течение подхватило судно и направило его в обход мелей и острых подводных скал в уютную и спокойную бухту небольшого острова.

– Что ж, придется немного задержаться, – подумал Морьо и вслед за капитаном сошел на берег.

– Значит, твоя родина именно там, да? – Индилимирэ выразительно махнула рукой в сторону моря. Туда, где широкий звездный полог обнимал сияющее внутренними огоньками море. Подсвеченное крохотными, незаметными глазу живыми существами, оно светилось у побережья нежным голубоватым светом, напоминающим блеск светильников.

Тьелпэринквар кивнул дочке в ответ:

– Да.

– И она красива? – продолжала Индилимирэ.

– Без всяких сомнений.

Шедшая рядом Ненуэль присела на корточки, зачерпнула воды и плеснула ею в лицо. Ее муж улыбнулся, подал руку, помогая любимой подняться, а после привычным движением привлек к себе и поцеловал.

– Ты хочешь туда вернуться? – снова спросила дочка.

– Нет, – уверенно ответил отец.

– Почему? – даже в темноте было видно, как удивилась малышка.

– Понимаешь, – Тьелпэ подхватил Индилимирэ на руки и, остановившись, задумчиво поглядел на море, – в жизни может быть много прекрасного и священного, но мы не должны цепляться за то, что ушло. Нужно двигаться вперед и открывать сердце новому – только так мы можем остаться теми, кто мы есть.

– Нолдор? – радостно предположила эльфиечка.

– Именно, – отец потрепал ее по голове.

– А дядя Макалаурэ?

– И он тоже. Ведь он же приплыл к нам, в Белерианд.

– И все те, кто еще добреется к нам сюда вскорости!

– Правильно понимаешь.

Тьелпэринквар поцеловал дочку и, подав руку жене, направился неспешным шагом в сторону дворца. Индилимирэ то и дело вертела головой, осматривая Бритомбар, где прежде никогда не бывала, но много слышала от родителей.

– Вы именно здесь познакомились с аммэ, да? – в конце концов снова спросила она.

– Да, – подтвердил ее отец и взглядом указал на ближайший сад. – Вон там мы танцевали. Твоя мама была еще совсем малышкой, почти как ты.

– Покажи! – требовательно попросила дочь.

Тьелпэ слегка растерялся и, помолчав несколько секунд, признался:

– Вряд ли это возможно. Я помню только твою аммэ. Самого себя со стороны я не видел, а, значит, и цельной картинки у меня не получится.

Индилимирэ огорченно вздохнула, но тут раздались слова, заставшие ее с надеждой встрепенуться:

– Я могу показать тебе.

По узкой, посыпанной гравием дорожке в их сторону шел владыка Кирдан. В длинных серебряных одеяниях, сунув руки в карманы, он сам напоминал в этот момент луч Исиля.

– Мы были бы вам очень благодарны, – ответила за всех Ненуэль. – Признаться, мне и самой интересно.

– Ясной ночи всем, – поздоровался подошедший Новэ и, чуть прикрыв глаза, поднял руку. – Обернитесь.

Куруфинвион с семьей дружно поглядели в сторону моря. Таинственные огоньки, до сих пор мирно плававшие под водной гладью, стали собираться в стайки, а сама вода немного приподнялась.

Подобной магии ни Тьелпэ, ни его семья еще не видели. Морские волны начали подниматься все выше и выше, свиваясь в фигуры. Индилимирэ вскрикнула от удивления и восторга.

– Это же!.. – она не договорила, рассматривая диво во все глаза.

– Да, – подтвердил владыка Новэ, – это твои родители. Такие, какими они были в тот день, на празднике помолвки.

Фигура юной эльфиечки была полностью создана из воды и светилась изнутри голубоватым светом. Рядом стоял взрослый нэр. Он подошел, подал малышке руку, и оба начали танцевать. Даже издалека было видно, как личико маленькой Ненуэль светится неподдельным счастьем, а ее партнер старается сохранять совершенно серьезный вид, пряча улыбку умиления. Скоро танец прекратился, и подошедшая Вилваринэ увела дочку.

– Вот так это было, – прокомментировал Кирдан, и созданное из воды видение рассыпалось мариадом брызг.

– Когда мы встретились в следующий раз с твоей аммэ, она была уже взрослой нис, – добавил Телпэ.

– Да, я помню! – живо откликнулась дочь и обернулась к владыке Новэ. – А вы научите меня так же?

Тот рассмеялся в ответ:

– Охотно. Но, может быть, с этим лучше справится моя жена Бренниль? У нее больше опыта. Она охотно поучит вас обеих. А нам с твоим атто надо поговорить.

– Хорошо, – не стала спорить малышка и с готовностью спрыгнула с рук отца.

Ненуэль поцеловала мужа и пошла вместе с дочкой во дворец. Тьелпэринквар же с владыкой неспешно направились следом.

Долгое время они молчали, обдумывая предстоящий разговор. Спящие залы смотрели на них хрустальными глазницами окон. Лишь кое-где мерцали огоньки свечей, да тихие звуки флейты, неспешно плывшие над садом, навевали дрему.

Владыка фалатрим и король нолдор поднялись по широкой мраморной лестнице и отправились в гостиную, примыкавшую к покоям Тьелпэ. На круглом мраморном столике стоял серебряный кувшин, рядом ваза с фруктами, хлеб, мясо и два бокала, по воздуху плыли упоительные ароматы душицы, черной смородины, морошки, сосны и шиповника.

– Мелиссэ, – прошептал Тьелпэ, безошибочно угадав, кто именно приготовил им угощение.

– Восхитительно пахнет, – заметил Новэ. – Это напиток из ваших северных трав?

– Да, – подтвердил Тьелпэринквар. – Он хорош горячим.

– Тогда не станем медлить.

Кирдан сделал приглашающий жест, и нолдоран, сев в одно из кресел, взял свой бокал.

– О чем же ты хотел расспросить меня? – заговорил, наконец, о деле хозяин.

– О музыке Творения, – ответил Тьелпэринквар и, отпив глоток ароматного горячего напитка, начал объяснять.

====== Глава 131 ======

– Все так просто, владыка? – то ли спросил, то ли просто подумал вслух Тьелпэринквар.

Они спустились по широкой мраморной лестнице в сад и не спеша пошли по усыпанной гравием дорожке в сторону моря. Высоко в зените сиял Анар, листва над головами мягко шелестела, будто шепталась.

– Да, – подтвердил Кирдан. – Просто, и одновременно сложно. Теперь ты сам владыка, мой мальчик, и со временем непременно поймешь, что это означает. Быть правителем – не только вести войска в бой. Это внешнее. Это следствие. Быть владыкой – значит чувствовать всю боль созданного Единым мира и своего народа, пропускать ее через свое сердце и делать все для того, чтобы она ушла, чтобы те, кто доверился тебе и за кого ты несешь ответственность, стали счастливы.

– Это как с семьей? – уточнил нолдо и, заложив руки за спину, в раздумье опустил взгляд.

– Почти. Пример хороший, но доля правителя сложнее доли отца и мужа.

– Понимаю.

Вскоре стали слышны крики чаек, носившихся над морем, и Куруфинвион, улыбнувшись, поднял голову и огляделся по сторонам. Прибой накатывал на берег с легким шипением, лизал ступни весело бегавшей по мелководью Индилимирэ. Малышка собирала необычной формы ракушки, а шедшие поодаль Ненуэль и Бренниль наблюдали за ней и о чем-то беседовали.

– Пройдем? – предложил Новэ и взглядом указал на возвышавшийся в полулиге гранитный утес.

– С удовольствием, – ответил нолдо и направился вслед за ним.

Кирдан между тем продолжал:

– Музыка предначального мира была светла и прекрасна. Лично мне она напоминает утреннее пробуждение природы, когда на листьях звенят росинки, поют птицы, а цветы и деревья томно вздыхают.

Тьелпэринквар вспомнил все, что владыка фалатрим передал ему осанвэ, и согласно кивнул:

– У меня тоже возникли именно эти ассоциации.

– Явления друг другу сродни, но все же, если ты хочешь отделить первооснову от всего наносного, то тебе подойдет далеко не каждый уголок.

– Вот как?

– Да. Лучше всего информацию сохраняют скалы и море.

– Даже ту, что звучала после сотворения мира, до пробуждения квенди?

– Ее в первую очередь. Тебя ведь Туор уже учил слушать голоса рек?

– Было такое.

– Значит, теперь тебе будет проще. Ты должен сам услышать то, что хочешь узнать. Конечно, я поделился всем, что мне известно, но все же посредники могут только помешать – пройдя через множество фэар, музыка может поневоле измениться, ведь любое живое существо вкладывает в нее частичку себя.

– Теперь я понимаю, владыка. И я готов внимать.

– Тогда слушай…

Они подошли к скале, и Кирдан начал:

– Закрой глаза, положи ладонь на камень и распахни сознание как можно шире. Впусти в себя голоса тех, кто уже давно мечтает дозваться.

Тьелпэринквар послушался, и Новэ, убедившись, что тот все делает правильно, продолжил:

– Теперь попробуй отсечь все лишнее – мысли, чувства. Все то, что не имеет отношения вот к этой скале, рядом с которой ты стоишь. Представь, что в мире есть только ты и она. Конечно, когда ты наберешься опыта, тебе будет проще, и слушать голоса ты сможешь без такой сложной подготовки, просто во время прогулки. Но пока…

Король нолдор послушно отсек от глаз и ушей все то, что не имело отношения к поставленной цели, и прислушался. Сперва осторожно, потом все более настойчиво. Прошлый опыт по большей части не помогал, а лишь мешал, но скоро Тьелпэ показалось, будто он и в самом деле слышит. Тонкая мелодия, шедшая будто из невообразимой дали веков, тянулась к нему, с каждым мгновением звуча все громче. Король потянулся к ней всем существом, всей своей фэа, и та откликнулась, зазвучала победно и бурно, словно водопад весной. Тьелпэринквар сперва оторопел от такого напора, но после, когда первые эмоции улеглись, мелодия мироздания зазвучала более ровно и нежно.

Эльф слушал, и ему казалось, что ничего более прекрасного и удивительного он никогда в жизни не знал. А, может, так и было. Ни один танец, ни одна созданная эрухини мелодия не могли сравниться с музыкой творения.

Потрясенный произошедшим, Тьелпэринквар распахнул глаза, и Кирдан попросил:

– Поделись тем, что услышал.

Нолдо послушно передал осанвэ, и владыка в конце концов сказал:

– Вы нашли друг друга – ты и свет предначального мира. Он еще не вполне отделен от событий, что были после, но и ты лишь в начале пути. Нужно тренироваться больше, чтобы очистить мелодию до конца.

– Я готов, – не замедлил сообщить Тьелпэ.

– Хорошо.

И вплоть до самого вечера они общались со скаламии и морем, а те охотно делились своими воспоминаниями. Сердце нолдо порой часто билось, будто он работал в кузне с рассвета и до заката, а по вискам иногда стекали струйки пота, однако усилия в конце концов были вознаграждены, и Кирдан сказал:

– Ты действительно молодец – мелодия чиста, легка и светла, как должна быть. Но ты устал. Продолжим завтра.

Они вернулись во дворец, где их уже ждали нисси, а когда Анар вновь поднялся над горизонтом, продолжили урок. И на следующий день. Неделя за неделей до тех пор, пока Новэ не сообщил:

– Мне больше нечему тебя учить. Теперь ты действительно постиг науку и можешь слышать музыку Эа, звучавшую во дни творения. И я от души желаю тебе успеха в твоих замыслах.

– Благодарю, владыка! – ответил Тьелпэринквар.

Он посмотрел на укрытое закатным небом море и подумал, что цель, поставленная им самому себе, стала действительно ближе. Он чувствовал, как должен звучать нужный квенди мир.

«Осталось только найти его, – подумал Тьелпэ. – Ни больше, ни меньше».

Подошла Ненуэль, и муж крепко обнял ее, зарывшись в густые, длинные волосы, тонкий аромат которых он так любил.

– Может быть, навестим Виньямар? – предложил он. – Повидаешь родителей. Индилимирэ познакомится наконец с бабушкой Вилваринэ.

– С удовольствием, – ответила жена. – До прибытия твоих родичей еще есть немного времени – мы успеем.

– Мои моряки доставят вас, – вставил Новэ.

– Благодарим, владыка, – откликнулся Куруфинвион.

– Тогда завтра?

– Да, с утра.

– Мы будем готовы.

Закат догорел, и над морем вспыхнули первые, самые яркие и крупные звезды, и эльфы долго стояли, любуясь на них.

Амариэ сделала несколько шагов и остановилась. Незнакомый ветер Белерианда растрепал ее волосы, а набежавшая волна замочила подол платья.

– Где мне тебя искать, мельдо? – подумала дева, глядя на то, как фалатрим встречают прибывших.

Идти к ним не хотелось совершенно и, убедившись, что Анайрэ поглощена беседой, ваниэ устремилась в противоположную сторону, следую зову своего сердца.

Непривычная к долгим переходам, она устала уже через несколько часов. Решив все же снять аванир, она позвала жену Нолофинвэ.

– Наконец-то! Где ты? – услышала дева.

– Под деревом. Вроде бы это дуб, – уточнила она и показала окружавший ее пейзаж.

– Жди, мой сын выехал за тобой.

Финдекано вскоре оказался рядом и, светло улыбнувшись, произнес:

– Рад видеть тебя, Амариэ. Но неужели ты решила, что доберешься одна и пешая до Нарготронда?

– Он там?

– Да. Если не отправился к братьям или сестре. Ты пыталась позвать его? – спросил Фингон.

– Нет.

– А стоило бы.

– Финьо, я… я даже не знаю, будет ли он рад мне. Простит ли мое опоздание на корабль. Поймет ли.

– Ты любишь его? – серьезно спросил Финдекано.

– Да. И всегда любила, – ответила Амариэ и вздохнула. – Я тут чужая.

– Привыкнешь. А станешь королевой Нарготронда и…

– Если он меня не прогонит, – тихо произнесла она.

– Это вряд ли, – произнес Финдекано. – Он любит тебя, поверь.

– Уверен? – с надеждой спросила Амариэ.

– Да. Вернемся в гавань?

– Нет, Финьо. Мне хочется быть там, – она показала на видневшиеся у горизонта горы.

– Хорошо. Я отвезу тебя туда. Но после…

– А там увидим, – ответила ваниэ.

Фингон усадил ее перед собой и направил коня на восток, чувствуя, что не имеет права задерживать деву.

Он не знал, что ведомый предчувствием и снами Финдарато покинул на время Нврготронд и отправился на запад, остановившись у подножия гор на одну из ночевок.

– Быстрее, прошу тебя, – почти прокричала Амариэ. – Он… он где-то там!

– Но…

– Вперед!

Скачка на грани полета продолжалась. Удар сердца – правая задняя нога. Еще удар – левый перед. Удар. Диагональ. Удар. Сердце билось трехтактным галопом.

Финрод, услышав стук копыт, встал и сделал шаг навстречу. Кусты расступились, пропуская Финдекано и Амариэ.

– Мельдо! – закричала дева и на ходу спрыгнула на землю. Упала. Вскочила. И бросилась к Финдарато.

– Прости меня!

– Амариэ?! Ты? Мое счастье! – произнес, почти не веря себе, король Нарготронда.

– Прости, – все шептала дева. – Прости.

– Ты… ты будешь моей женой? – спросил Финрод, глядя ей в глаза.

– Да! – отозвалась она. – Здесь и сейчас. Именем Эру. Клянусь быть с тобой до конца. До конца всего сущего!

– И я клянусь! Но у нас нет колец…

– Не важно. Финдекано, ты стал свидетелем нашей клятвы, – сказала Амариэ. – Ты…

– Конечно. Я благословляю вас, как старший родич Финдарато. Счастья вам. А кольца… скуете еще. Или найдете в сокровищнице Нарготронда. Главное, вы вместе!

– Благодарим тебя! – одновременно ответили влюбленные.

Финрод привлек к себе Амариэ и поцеловал. Страстно и чувственно, желая наконец получить то, чего был был лишен долгие годы.

Фингон тем временем улыбнулся, радуясь за наконец обредшего счастье кузена, сел на немного уставшего от скачки коня и неспешно отправился в гавани, не мешая двоим познавать друг друга.

– Так необычно после недавнего боя видеть тебя вот так, за приготовлением пищи, – призналась Тинтинэ. Сев у костра, она обняла свои колени и посмотрела снизу вверх на Тьелкормо задумчиво и немного лукаво. – Я помню, как эти руки держали меч, а теперь в них мясо.

– Поджаристое и, я надеюсь, вкусное, – заметил тот и, разорвав пополам фазана, протянул одну часть любимой.

– В этом я уверена, – ответила она, принимая свой ужин. – Ты меня и раньше часто баловал. Благодарю.

Турко расположился напротив и отрешенно посмотрел на огонь:

– Мелиссэ, я умею не только убивать или загонять дичь.

– А что еще? – живо поинтересовалась она.

Звезды горели величаво и мирно, отражаясь в озерной глади. Тихо шелестели на ветру метелки камыша. Прокричала выпь, и дева невольно поежилась.

Фэанарион едва заметно нахмурился:

– Это моя вина, что ты знаешь меня только с одной стороны.

– Я помню, как ты пел на нашей помолвке, – заметила Тинтинэ. – Красивый голос.

– Сгодится для посиделок у костра. Кано не перепою, но и звери в страхе не разбегутся, – рассмеялся Келегорм.

Дева весело фыркнула, а Турко продолжал:

– Еще я неплохо умею плести.

– Из какого материала?

– Из любого – веревок, кожи, бересты, соломы, из тонких прутьев или тростника. Еще я хорошо мастерю из кожи. Конечно, я не такой рукодельный, как отец или брат, однако сапоги или пояс я себе всегда делал сам.

– Как здорово! – восхитилась Тинтинэ. – А ты изготовишь мне что-нибудь?

– Обязательно, – пообещал ее жених и посмотрел на любимую с нежностью.

– Где же ты всему этому научился?

– На охоте в Амане, в детстве, юности. Еще я могу вырезать из дерева что-нибудь не слишком сложное – не единожды приходилось развлекать себя долгими ночами. Могу сыграть на арфе что-то простенькое.

– Об этом я помню, – подтвердила Тинтинэ.

– А еще…

Тут лицо Турко перекосило, словно от внезапного приступа неукротимой ярости, и он на несколько минут замолчал. В глазах его полыхало пламя, но дева вовсе не была уверена, что это отблески костра. Этот огонь вовсе не согревал, а грозил уничтожить, и Тинтинэ молчала, ожидая, пока любимый снова заговорит. Скоро он тяжело вздохнул, будто решался на что-то, и продолжил:

– В подобном умении мне вовсе не хотелось бы признаваться, но ты моя будущая жена и должна знать. Мне уже приходилось делить ложе с нис. И это было не добровольно.

Тинтинэ в ужасе вскрикнула:

– Как так?

– Лютиэн, бывшая принцесса Дориата, наложила на меня чары, пока я был в плену, и заставила…

Голос Тьелкормо вновь прервался, на скулах заиграли желваки, но он усилием воли заставил себя продолжать, и кратко поведал ту давнюю историю до конца. Закончив, он замолчал, уставившись на огонь, и Тинтинэ села рядом, обняв и положив голову ему на плечо. Тьелкормо выдохнул и, посмотрев на невесту, обнял ее и поцеловал в лоб:

– С недавних пор я всерьез опасаюсь, не встанет ли между нами в нашу первую ночь тень тех событий. Я ведь, в самом деле, совершенно не знаю, каково это – быть с той, кого любишь, о ком мечтаешь.

– Ты справишься, – ответила Тинтинэ. – Убеждена. Все будет хорошо.

– Надеюсь на это. Что ж, мелиссэ, уже поздно – пора ложиться спать.

– Да, пожалуй, – согласилась та.

Они быстро доели свой ужин и, ополоснув руки в озере, легли у костра. Тьелкормо с удовольствием накрыл невесту своим плащом и, дождавшись, пока она уснет, лег сам. Хуан стоял на страже.

Поутру, когда верхний край Анара уже успел показаться над горизонтом, Тинтинэ пробудилась первая. Сладко потянувшись, она отложила в сторону плащ и поднялась.

Густой туман окутывал отлогий берег. Казалось, природа замерла в ожидании чего-то неведомого. Дева подошла к берегу и опустила руку в озеро. Вода приятно бодрила, и тогда нолдиэ, наскоро приведя себя в порядок, решила искупаться. Она обернулась и, убедившись, что Тьелкормо все еще спит, быстро сбросила с себя одежды и ступила в воду.

Плеск воды разогнал остатки сна, кровь быстрее побежала по жилам, и Тинтинэ, забывшись, тихонечко рассмеялась.