Текст книги "Вопреки року (СИ)"

Автор книги: Master-of-the-Wind

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 103 страниц)

– Не мог поближе забраться…

Библиотекарь посмотрел на нее с некоторым удивлением, а после весело, заразительно рассмеялся.

– Турьо, как же я рад тебя видеть, брат, – наконец смог сказать Финдекано и обнял его.

Кирдан с супругой встретил отряд нолдор, приветствуя и приглашая во дворец. Турукано был вежлив, но холоден, учтив и одновременно немного язвителен. Владыки Бритомбара и Эглареста сочли, что средний сын Финголфина просто утомлен дорогой или же желает поскорее поговорить с братом.

Нолофинвионы вышли на террасу дворца, любуясь морем и кораблями. Все важные новости уже были переданы, планы на ближайшие дни обсуждены, и теперь братья отдыхали, невольно вспоминая Аман.

Турукано все смотрел и смотрел на суда, заходящие в гавань.

– Почему, ну почему так? Мы ведь тоже могли бы спокойно пересечь…

– Не начинай! Ты не знаешь, что произошло бы в море или во время высадки, – жестко ответил Фингон.

– Быстро же ты забыл льды Хэлкараксэ, брат, – сквозь зубы процедил Тургон. – И всех, оставшихся там.

– С чего ты это взял? – начал заводиться старший. – Я лишь напомнил тебе, что не все корабли смогли причалить в берегам Эндорэ.

– Ты в этом так уверен?

– Да! И хватит уже с меня твоих намеков, что у Моргота теперь есть небольшой флот, – почти кричал Финдекано. – Никто из нолдор не жег лебедей телери и тем более не отдавал их Моринготто! И Эленвэ никто из них в полынью под лед не толкал!

– Ты. Что. Сейчас. Сказал?!

Легкий звук шагов и приветливый голос произнес:

– Ясного дня! Но, кажется, я помешала…

– Рад видеть тебя, Лехтэ, – отозвался Фингон. – Ты как раз вовремя, а то мы с братом что-то сильно увлеклись спором. А погода сейчас чудная и можно было бы прогуляться. Всем вместе. Что скажете?

– Иди и радуйся жизни, пока можешь! – рявкнул Турукано, намереваясь уйти. – Я не собираюсь находиться рядом с женой убийцы!

– Что?! – гневно и с ужасом спросила Лехтэ, отступая на шаг, а потом решительно пошла на Тургона.

– Немедленно извинись! – приказал как старший Финдекано.

Тургон промолчал.

– Я повторять не буду, Турьо! Или забыл, кто приготовил и принес снадобье для Аракано?

Турукано замер, обдумывая ответ.

– Что-то сомневаюсь я, что Курво делал лекарство специально для нашего брата, – ядовито произнес он. – Скорее осталось. Сам же знаешь, что тогда его сын чуть не помер.

– Турьо! Ты хоть немного бы думал…

– Лехтэ, все хорошо, – поспешил он к жене Куруфинвэ. – С Тьелпэ все в порядке, он сейчас вместе со своим отцом в Химладе, живой и здоровый. Пойдем, прогуляемся немного, поговорим. Я покажу тебе дивный куст гортензии, вчера его обнаружил, – Фингон старательно уводил Лехтэ от брата, отвлекая ее разговорами.

– А с тобой я потом еще поговорю! П-посол, – обернувшись, бросил Финдекано, уходя.

Лехтэ молчала, пытаясь осознать только что услышанное. Ее сын был в беде, чуть не оказался в Чертогах, тогда как она продолжала жить в безопасном Амане. И ведь чувствовала же порой неладное что-то, но всегда гнала прочь такие мысли.

– Ты постарайся простить Турукано, – тихо сказал Фингон. – Понимаешь, Эленвэ погибла у него на глазах, и он ничего не успел сделать, только спас Итарильдэ. С тех пор его как подменили. В гибели жены винит всех, но только не Моринготто. А, может, и его тоже…

– Финьо, расскажи мне обо всем. Пожалуйста, – попросила Лехтэ. – Не утаивай ничего только.

– Хорошо. Только разговор будет долгим.

– Я никуда не тороплюсь.

Вечером тоже дня, когда Тэльмиэль была уже в покоях, в дверь постучали.

– Да-да, – отозвалась она.

– Я пришел извиниться, – с порога начал Турукано. – Мне просто тяжело осознать, что скоро Курво вновь будет с тобой, а я никогда, никогда не увижу ее! Но я не имел права срываться на тебе. Прости.

– Прощаю, – искренне ответила она. – Но впредь следи все же за языком! И… Турьо, мне жаль, что так вышло, но, возможно, она скоро покинет Чертоги, и вы в конце концов встретитесь.

– Для этого нужно сначала победить Моринготто, – горько произнес Тургон.

– Так за этим мы и здесь. Верь в нашу победу – в свою будущую встречу с женой!

Турукано ничего не ответил, лишь кивнул головой и вышел, оставив Лехтэ одну с невеселыми мыслями.

– Что ж, я думаю, мы поняли друг друга, – несколько устало произнес Кирдан. – Мы построим корабли, способные при необходимости перевезти воинов, защищаться и даже атаковать силы тьмы.

– Я рад, что вы согласились, владыка, – ответил Фингон. – В свою очередь наши мастера изготовят орудия для судов.

Кирдан кивнул.

– И не только, – добавил он.

Финдекано немного удивленно посмотрел на собеседника.

– Речь идет о сухопутной армии фалатрим.

– Неужели… То есть вы согласны готовить войско для совместного удара?

– Да, – однозначно ответил Кирдан. – Сегодня мне доложили о нападении на север моих земель. Увы, наши лучники не смогли отразить атаку…

Он замолчал.

– Эти твари многих угнали в плен! – рявкнул он. – И северные пути опять для нас закрыты, а мы ведь собирались наладить сообщение между нашими землями.

– Мы справимся, – заверил его Фингон. – Вместе мы одолеем Врага и освободим узников Ангамандо!

Корабел кивнул, но остался задумчивым.

– Владыка Кирдан, как вы смотрите на то, чтобы мой брат остался здесь и помог с подготовкой войска и изготовлением оружия? – наконец решил озвучить свою мысль Финдекано.

Прошлым вечером он чуть ли не до хрипоты спорил с Тургоном, что это единственный выход из сложившейся ситуации. Тот упрямился, рвался в свою тайную долину, боясь, что злой рок настигнет Идриль в Бритомбаре. На доводы брата, что можно пожить в ином городе, Тургон лишь пожал плечами, но спустя миг заявил, что если и останется среди фалатрим, то только Виньямаре. Фингон принял такой ответ за согласие, и их разговор на этом закончился.

Корабел тем временем прикидывал, как лучше поступить. С одной стороны, нолдор его народу не враги, с другой – перевозкой воинов и поддержкой с моря участие фалатрим в битве тогда точно не закончится, а рисковать доверившимися ему эльдар он не хотел. Но что он смог сделать, когда напали на северные поселения? Ничего. И теперь загубленные жизни погибших и пленных на его совести.

– Я согласен, – наконец сказал он. – Пусть будет так. Мы послушаем лорда Тургона и станем рядом с нолдор.

Фингон улыбнулся и еще раз заверил Кирдана в дружбе от лица короля Финголфина и от себя лично.

«Кажется, мои первые переговоры прошли успешно», – отметил про себя Финдекано, отправляясь после беседы с Корабелом на запланированную заранее прогулку вместе с владыками гаваней.

Финдекано знал, что телери не планируют задерживаться в Белерианде. Аман звал их, не отпускал, манил плеском волн и только им одним слышимой мелодией. Однако они нуждались в отдыхе перед дальним и, возможно, нелегким путешествием назад. А, значит, еще можно было отложить, чуть позже написать Арафинвэ и матери. И если Фингон отлично знал, о чем хочет поведать дяде, то со вторым письмом было намного сложнее: что сказать той, что предпочла вечную разлуку с мужем и детьми.

Утром после завтрака Лехтэ сообщила ему, что Нгилион и его команда собираются отправляться на следующий день. Немногим позже и сам капитан небольшой команды поделился с ним планами, напомнив про письма.

День шел: переговоры, встречи, совместные прогулки и беседы – у Финдекано не было и свободной минуты, чтобы подумать о словах, что он хочет написать матери, хотя нервное напряжение и даже тревога его не покидали.

Турукано не захотел передавать послания в Аман, сославшись на то, что старший лучше справится. Писать же родителям погибшей жены он не решился.

Вечером Финдекано рано попрощался со всеми и отправился в свои покои. Достав свиток, он задумался, стоит ли поприветствовать Арафинвэ, как короля или как дядю. Решив, что это все же неофициальное письмо, он остановился на втором варианте. Сжато и кратко он поведал о делах нолдор в Эндорэ, о предшествующих событиях, о надеждах и чаяниях. Не забыл он поподробнее рассказать о жизни его детей, не затрагивая, впрочем, самые волнительные моменты перехода по льдам. Не стал он также упоминать, что средние его сыновья из окон своей крепости видят Ангамандо, твердыню Врага. Не забыл Фингон рассказать и о том, что Артанис стала послом нолдор в королевстве Эльвэ. О сложных взаимоотношениях с синдар он распространяться не стал.

В конце письма Фингон попросил передать привет бабушке Индис и всем знавшим его эльдар, которые остались в Амане.

Когда он взял второй свиток, было уже поздно. Рука сама вывела первые строки и, не останавливаясь, продолжила.

«Здравствуй, аммэ. Мы все живы: братья, сестра, отец. Так сложились обстоятельства, что атар теперь король нолдор. Нолдор-изгнанников, аммэ, так что его распоряжения не для вас, оставшихся в некогда благом краю. Я не знаю, что тебе будет интересно, что нет, но мы строим крепости и готовимся отомстить. Возможно, после того, как мы низвергнем падшего валу, морской путь вновь будет открыт, поэтому скажу честно, что надеюсь на нашу встречу, а также на то, что твоя жизнь в Тирионе благополучна.

Мы любим тебя, думаем о тебе и никогда не забудем тех радостных дней, когда мы были вместе. Береги себя.

Твой сын Финдекано».

Не перечитывая письмо, Фингон запечатал свиток, погасил свет и, не раздеваясь лег. Звезды заглядывали в окно, убаюкивали, успокаивали, а он все слушал колыбельную матери вместо мелодии Варды.

Телери собирались в обратный путь. Проснулась в тот день Лехтэ еще до света. Тогда, когда восточный край небосвода как раз слегка позолотил поднимающийся Анар. Самые крупные звезды слегка побледнели, а слабых огоньков уже и вовсе не было видно.

Нолдиэ зевнула и потянулась к уже привычным штанам. Сейчас, после стольких дней пути, было почти невозможно представить, что она носила некогда платья и украшения. Последняя мысль заставила ее вспомнить о все еще висящем на шее кулоне. Она поднесла его к глазам, не снимая, и некоторое время с улыбкой рассматривала. Вложенные в него эмоции грели сердце, и страх перед будущим, перед неизбежной встречей с мужем слегка отступил.

Все те случайно вырывавшиеся то и дело из уст фалатрим обороты и эпитеты в его отношении рисовали весьма сурового, даже грозного лорда. Почти такого же мрачного, как упомянутый библиотекарем Эол. Этот образ столь разительно отличался от того Атаринкэ, что она знала в Амане, что она и сама, думая о лорде Химлада, поневоле называла его «Куруфин». Просто для того, чтобы хоть немного отличать от Атаринкэ. Но, странное дело, сам образ, нарисованный обитателями Белерианда, чуждым или пугающим ей отнюдь не казался. Непривычный – да, суровый – да, но от этого еще и заманчиво-интригующий.

– Хм, – произнесла она и сама себе улыбнулась.

Что ж, пора собираться, а то не успеет проводить в обратный путь друзей. Надев рубашку, она привычно заплела волосы в две косы и уложила их вокруг головы. Выйдя в коридор, она постучала в покои Солмиэль и Нгилиона и застала их уже готовыми к отплытию, как и Суриона с Фасси.

– Торопитесь? – понимающе и немного грустно спросила она.

Нгилион улыбнулся:

– Что делать, эльфенок. Наши сердца принадлежат Аману. Мы хотим домой.

– Я понимаю, – вздохнула она. – И все же жаль расставаться.

– Нам тоже, поверь, – отозвалась Солми.

Телери еще раз проверили, все ли захватили, и вместе они направилась к берегу. По пути к ним присоединились Кирдан с женой и серьезный, отчего-то то и дело хмурящийся Фингон.

– Вот, – заговорил он и достал из-за пазухи два конверта. – Письма для матери и для дяди Арафинвэ.

– Если стихии сдержат обещание и пропустят нас, то мы непременно передадим, – пообещал капитан и забрал послания.

Бритомбар постепенно просыпался. Окончательно поднявшийся Анар позолотил крыши. Листва деревьев нежно шелестела, колеблемая ласковым бризом, который весело надувал паруса их кораблика, уже ожидавшего у причала в полной готовности.

– Не забудьте сообщить о своем прибытии через Тара, – попросила их Лехтэ, и Нгилион заверил, что они обязательно дадут ей знать о своем благополучном возвращении.

Телери поднялись на палубу и принялись укладывать сумки, а нолдиэ стояла и смотрела на «Lossambar», который больше ей не принадлежал. В горле стоял тугой комок, а к глазам подступали нежданные слезы. То, что она любила прежде и чем дорожила, окончательно уходило от нее. Аман, родной дом, родительский сад и все годы счастливого детства, юности, замужества…

– Не грусти, – попросила ее Фасси, вновь спустившись на берег. – Уверена, что мы еще встретимся.

Лехтэ обняла сердечно ее и Солми, помахала стоящим на палубе Нгилиону и Суриону, и девы морского народа присоединились к мужьям, чтобы оставить ее один на один с грядущим. Неумолимым, как пророчества Намо.

При мысли о владыке Мандоса она вздрогнула и внезапно поежилась.

– Легкого вам пути, – пожелал отплывающим Кирдан. – Желаю вскоре снова ступить на родной берег.

– Спасибо, владыка, – поблагодарил капитан и громко крикнул, маша обеими руками: – Tenn’ omentielva enta!

– Mára mesta! – прокричала в ответ Тэльмиэль, и маленький кораблик, очнувшись от сна, легко и свободно заскользил по волнам. – Прощай, Аман…

Белоснежные паруса постепенно становились все меньше и меньше, пока наконец не растворились среди золотых лучей и белых барашков волн.

Что-то ее теперь ждет…

====== Глава 20 ======

Собирать в дорогу Лехтэ было, собственно говоря, и нечего. Те немногие вещи, что у нее имелись, она уложила в сумку за несколько минут.

Нолдиэ подошла к окну и посмотрела на виднеющуюся вдалеке стену. Там, за пределами города, начинался путь, который ей предстояло преодолеть. Одной или с чьей-либо помощью, но он уже начат, и обратной дороги для нее не будет. Как бы ее ни принял в конце концов муж, до самого приезда в Химлад свернуть ей уже не удастся. Да и не было у нее подобного намерения. Иначе зачем потребовалось тогда покидать мирный, спокойный Аман?

Украдкой вздохнув, Лехтэ еще раз осмотрела покои и убедилась, что не забыла ничего. Решив, что самое время пойти поужинать и отправляться спать, она уже направилась было к выходу, но в этот самый момент в дверь постучали.

– Входите! – крикнула она.

На пороге показались Кирдан с супругой.

– Мы принесли тебе кое-что, – сказала, улыбнувшись, леди Бренниль, и только тут Лехтэ обратила внимание, что та держит в руках кольчугу и плащ.

– В дороге тебе понадобится защита, – уверенным, твердым голосом заявил Корабел. – Полный доспех чересчур тяжел для леди, а вот кольчуга, я полагаю, будет в самый раз.

– Благодарю вас, – ответила нолдиэ.

Она подошла ближе и бережно, с уважением и возможным почтением приняла дар.

– Этот плащ поможет тебе в случае опасности стать незаметной для врага, – продолжила владычица и стала подробнее описывать его свойства, в конце несколько неожиданно спросив: – Ты точно не хочешь подождать приезда мужа здесь, в Бритомбаре?

Лехтэ уверенно покачала головой:

– Нет. Благодарю за заботу, но завтра я отправлюсь в путь, как было намечено.

– Что ж, ты лучше знаешь, что делать, – согласился Кирдан.

Владыки ушли, а Тэльмиэль, поужинав, уселась на балконе и некоторое время молча смотрела, пытаясь мыслью проникнуть в будущее. Безуспешно. Быть может, от волнения, от тревоги перед грядущим, но ей ничего не удавалось разглядеть в этой мутной пелене, плотно сомкнутой перед ее взором. Тяжело вздохнув, Лехтэ встала и, раздевшись, легла в постель и закрыла глаза. Ей надо было поспать – отъезд планировался ранним утром.

Был один из редких вечеров в Химладе, когда дел совсем не осталось. Хотя Куруфин никогда не любил праздно сидеть, созерцая окрестности или рассматривая в подробностях какой-нибудь причудливый цветок, он стал ценить ставшие редкими моменты, когда появлялась возможность отдохнуть у камина с книгой или же поговорить с сыном или братом. Искусник всегда был в движении: в мастерской, на охоте, на конных и пеших прогулках в далеком теперь Амане, а здесь, в Белерианде, ему приходилось строить, разведывать, ковать, сражаться, вновь возводить укрепления, опять изготавливать оружие и доспехи. Именно поэтому сейчас он решил взять интересную книгу и провести этот вечер за чтением.

Однако оказавшись в комнате, Куруфин понял, что часть вещей так и осталась не разобранной. На полках давно удобно расположились различные справочники, труды отца и других нолдор, но времени разобрать сборники стихов и сказаний у него не было, также как до сих пор стоял ни разу не открытым большой сундук с одеждой – Искуснику хватало той, что была сложена в их общую с сыном сумку. Вздохнув, он все же решил заняться делом. Бережно выложив книги и свитки на кровать, Куруфин разложил их по авторам, а затем отделил прозу от стихов. Конечно, часть следовало отнести в библиотеку, ведь многие работы могли быть интересны и другим нолдор, однако самые любимые он решил оставить в своих покоях. Вскоре еще несколько полок шкафа перестали быть пустыми, а вызванный верный аккуратно унес оставшиеся книги в читальный зал.

Теперь можно было и посидеть в кресле, погрузившись в мир интересных сказаний, но, начав разбирать вещи, Куруфин решил довести дело конца и впервые в Белерианде открыл большой сундук.

Судя по всему, собирал его тогда в Амане Тьелпэ, потому как он сам точно не мог бы положить тонкую шелковую рубашку рядом с шерстяной коттой. Искусник доставал и одежду сына, складывая ее в отдельную стопку на кровати, остальное тут же находило свое место в шкафу. Еще одни штаны отправились на полку, когда на свет показалась следующая вещь. Украшенное кружевами и расшитое бисером и камнями ярко-алое торжественное платье Лехтэ.

Куруфин замер и даже на миг крепко зажмурился, надеясь, что ему показалось. Когда он открыл глаза, вечерний наряд супруги все еще был в сундуке. Бережно взяв его в руки, Искусник провел рукой по материи, вспоминая, как когда-то давно она скрывала тонкий стан жены, что прижималась к нему в танце. Непрошеные картины прошлого оглушительным водопадом хлынули на него: тот бал в Тирионе, их прогулка по саду, поцелуи и объятья, и блестящие в свете Тельпериона глаза любимой, их покои во дворце и эта мудреная застежка… Не удержавшись, он перевернул платье и обнаружил обыкновенные в общем-то крючки – видимо, тогда он очень торопился, раз уж они показались ему сложными.

Горько улыбнувшись воспоминаниям, Куруфин аккуратно повесил платье супруги к себе в шкаф. А когда вещи в сундуке закончились, еще три оказались рядом с тем, алым.

Искусник сам занес одежду сына к нему в комнату и, пожелав хорошего отдыха, поднялся на стену крепости, где в одиночестве провел несколько часов, глядя на звезды и на запад.

На утро был назначен отъезд, однако Финдекано не спалось.

На Бритомбар уже опустилась ночь, и в отдалении тихонько перекликались стражи. В саду под окнами пели цикады, а если прислушаться, то можно было различить плеск моря, ласкающего каменный причал.

Отчего-то казалось, что он не сделал еще самого главного. Глядя в узорчатый, расписной потолок, нолдо раз за разом перечислял мысленно все дела, но так и не смог обнаружить промашки. Решив, что дальше мучиться бесполезно, Фингон встал и, проворно одевшись, вышел подышать свежим воздухом в сад.

Пронизанный серебристым светом Исиля воздух обволакивал, а в отдалении тихонько перекликались ночные птицы. Нолдо вздохнул и, сунув руки в карманы котты, пошел по дорожке, петляющей меж деревьев.

Задания отца все выполнены, указания Турукано оставлены. Тогда отчего так тянет, зовет фэа?

«Понять бы еще, куда именно», – подумал он отрешенно и, остановившись, ласково погладил ствол дерева – темный, шероховатый и чуть влажный.

Набежавшее было на ладью Тилиона облако растаяло без следа, и весь сад – трава, цветы и листья, чуть слышно шелестящие на ветру – засеребрился, так что даже на мгновение стало больно глазам.

– Я так и знала, что ты придешь, – услышал он поблизости тихий ласковый голос, и, обернувшись, увидел деву, еще совсем юную, лет примерно сорока.

– Армидель, – узнал он ее. – Дочь владыки Кирдана.

– Верно, – подтвердила она.

– Ты ждала меня?

Та в ответ весело пожала плечами:

– Хотела кое-что сказать. Будьте осторожны на подъезде к горам.

– Там что-что должно случиться? – нахмурился Финдекано.

– Не знаю, – ответила честно дева. – У меня нет дара предвидения, как у отца.

– Тогда почему предупреждаешь?

– Ветер нашептал.

Нолдо нахмурился, не совсем уверенный, что правильно понял ее слова, и все же подумал, что пренебречь ими было бы непростительным безрассудством.

Армидель посмотрела внимательно в его лицо, и Фингону вдруг на один короткий миг показалось, что у него закружилась голова.

– Не поймешь никак? – догадалась она. – Конечно, ты нолдо, нэр, вам тяжелее, чем прочим.

Она сделала приглашающий жест, предлагая вместе пройтись, и сын Нолофинвэ с готовностью пошел с ней бок о бок по направлению к морю. Армидель тем временем продолжала:

– Ваша проблема в том, что вы видите в Белерианде прежде всего противника, которого необходимо одолеть, а не доброго друга. Но если открыть ему свое сердце, то он станет твоим помощником. Нисси в этом смысле проще, а тебя я могу попробовать научить. Хочешь?

Он обернулся и серьезно посмотрел на спутницу:

– Да, конечно.

Ее серебристые волосы блестели, соперничая с лучами Исиля, а на юном лице легко читались мудрость и понимание.

– Тогда закрой глаза, – велела она, – так будет проще. Нет, разум открывать ни в коем случае не надо, этом может быть опасно. Распахни душу, сердце. Вот так, все верно.

– Это отчасти напоминает осанвэ.

– Так и есть. А теперь попробуй представить себя частью этой земли. Впусти ее в себя. Позволь ветру заглянуть в самые отдаленные уголки фэа. Проникни силой мысли в глубины земли, в толщу воды. Услышь их. Что они говорят тебе?

Ее голос журчал, словно ручей на равнине. Фингон старался дышать глубоко и ровно. Он и сам не мог бы сказать, сколько времени прошло, но вскоре ему начало казаться, что у него получается.

– Опасность. Горы, – сказал он резко, открывая глаза. – Орки.

– Вот и мне подробнее услышать не удалось, – вздохнула она. – Я спрашивала отца, но он не видит. У него есть дар предвидения, это правда, но он не всесилен. Будьте очень осторожны.

– Я постараюсь, – пообещал Фингон.

– Надеюсь, эта земля тебе станет другом, как и мне, – ответила Армидель, и сын Нолофинвэ, взяв ее ладонь, осторожно поднес к губам и поцеловал пальцы.

– Благодарю тебя.

Одевалась Лехтэ тщательно и вдумчиво, чтобы в спешке ничего ненароком не перепутать. Сначала штаны и рубаху, затем поддоспешник, кольчугу, наручи и перчатки. Натянув сапоги, она заплела волосы так, как это делают нэри-воины. С непривычки было странно и неудобно, однако укладывать их в женскую прическу она не рискнула, чтобы не выделяться из отряда слишком сильно, а оставлять их распущенными все же было опасно – за длинные пряди враг мог легко ухватить и стащить с коня.

Подойдя к зеркалу, она нахмурилась и еще раз придирчиво себя оглядела.

«Пожалуй, издалека меня и правда можно принять за юного нэра», – решила она. А большего и не требовалось.

Накинув на плечи дорожный плащ, подарок фалатрим, она оглядела еще раз покои и, убедившись, что ничего не забыла, подхватила сумки и отправилась во двор.

Там ее уже ждали. Владыка Кирдан с супругой, мрачный Турукано, исподлобья поглядывающий на происходящее, Итарильдэ, которая ей приветливо улыбнулась, Финдекано, о чем-то сосредоточенно беседующий с командиром отряда верных Тарионом, и десяток воинов-фалатрим под началом Острада.

Вместе с воинами морского народа в их отряде набиралось тридцать два эльда.

– Ясного утра, – поприветствовала она собравшихся, и в ответ ей раздался нестройный хор голосов.

На восточном крае уже начинало постепенно розоветь небо, и Финдекано, приторочив ее сумки, решительным голосом велел всем поторапливаться.

– Легкой дороги вам! – звонко крикнула Итарильдэ.

Лехтэ, вскочив на коня, помахала в ответ:

– Благодарю!

– Хорошего пути, – явно делая над собой усилие, проговорил Турукано.

Фингон нашел в толпе собравшихся брата и, задержав на нем на несколько секунд взгляд, улыбнулся.

– Будьте осторожны, – напутствовал владыка и добавил что-то на синдарине.

Слов его Лехтэ не уловила, однако Финдекано явно понял смысл сказанного и ответил на том же языке.

«Пожалуй, будет не лишним его выучить», – подумала нолдиэ.

Говорить на языке синдар она, конечно, не собиралась, но понимать сказанное в ее присутствии была должна.

– Владыка Кирдан сообщил последние данные разведки, – перевел Фингон. – На эльдарине это было бы затруднительно, извини.

– Все в порядке, – успокоила его Тэльмиэль.

Из-за спины отца вышла юная Армидэль, и старший Нолофинвион, увидев ее, широко улыбнулся и как-то даже посветлел лицом.

Лошади нетерпеливо гарцевали, явно желая поскорее отправиться в путь, и эльфы разделяли их стремления.

Густые тени, разгоняемые лишь пламенем светильников, стали менее плотными, и Финдекано после новых взаимных пожеланий и прощаний скомандовал отправление. Фалатрим поехали впереди, указывая дорогу, верные-нолдор по бокам и позади отряда.

– Долгий путь нас ждет? – уточнила Лехтэ.

– Весьма, – подтвердил Финдекано. – Несколько месяцев.

– Однако, – удивленно покачала головой она.

Вскоре впереди показались восточные ворота, и стражи, завидев их, поспешили выпустить отряд. Оказавшись за пределами Бритомбара, они перешли с шага на рысь.

Ладья Ариэн поднималась все выше, золотя расстилавшиеся перед ними поля, и нолдиэ с удовольствием вдохнула терпкий, густой аромат трав. Почти такой же, как дома, в Амане. Она повернула голову на северо-восток и посмотрела туда, где должен был находиться сейчас ее муж.

– Я еду, – прошептала Лехтэ тихонько, так что кроме нее никто не услышал, и широко, счастливо улыбнулась.

Стояли солнечные жаркие дни, радовавшие нолдор спокойной обстановкой на рубежах и отличной погодой. Эльдар помладше хотя бы на несколько часов в день убегали на небольшое озерцо, расположенное недалеко от крепости. Дозоры регулярно патрулировали прилегающие территории, так что такие прогулки не возбранялись.

Однако жаркое лето принесло с собой и новые хлопоты – временами из-за гроз, зноя или же по злой воле Моргота вспыхивали сухие травы Ард-Галена. Нолдор, как умели, боролись с пожарами, однако Маэдрос уже раздумывал озадачить Курво решением данной проблемы, тем более что и Маглор сообщал о подобных сложностях.

Несмотря на погоду, нолдор Химринга и некоторые авари, поселившиеся в крепости высокого лорда, продолжали тренировки.

– Суров он больно, – вздохнул Острый взгляд, утирая пот со лба. – Не щадит нас.

– Враг не спросит, когда нам удобно будет отразить нападение, – ответил ему друг и, облившись водой, принялся переплетать растрепавшуюся косу.

– Ты прав. Просто устал, – согласился он. – Теперь отдыхать?

– Нет, в лес.

– Соскучился по родным местам? – спросил он.

– Я в другую сторону собирался, – сказал Тихий шаг. – На болото.

– Задание?

– Нет. Хочу морошки набрать, – признался он.

– Ты ж ее никогда особо не любил, – озадачился Острый взгляд.

– И сейчас не очень жалую, – ответил эльда. – Хочу лорда порадовать. На себя-то у него времени и нет, весь в делах да забот. И к тому же не пробовал он ее никогда.

– Дело говоришь, – согласился друг. – Пойдем вместе?

– Согласен. Только надо доложить командирам, что мы ненадолго покинем крепость.

– Так свободное же время, – удивился Острый взгляд.

– Все равно. Они знать должны, где их воины, – настоял он на своем.

Лес встретил друзей гудением мошкары, редким пением птиц и легким шелестом крон высоких сосен, которые по мере приближения к болоту сменились достаточно густым ельником.

На болоте было жарко, однако красные, а кое-где и янтарно-золотые ягоды, радовали глаз, и двое авари с энтузиазмом принялись собирать морошку, отправляя самые спелые ягоды в рот, а не в привязанные к поясу корзинки – до крепости такие не донести. Авари обходили идеально ровные ярко-зеленые полянки топей, передвигаясь по мху и радуясь, что морошка не росла на гиблых местах, иначе можно было увлечься и хорошо, если друг окажется рядом и успеет вытащить.

Год выдался урожайный, ягодный, так что за пару часов они набрали полные корзины и, немного уставшие и изрядно покусанные мошками, вернулись в крепость. По дороге назад им встретился отряд дозорных. Нолдор удивились, но порадовались, что и на болоте было спокойно.

Готовить пирог и напиток друзья-авари решили сами, чем привлекли внимание абсолютно всех поваров, пожелавших научиться премудростям обращения с незнакомой им ягодой.

– Что-то ты совсем невеселый, Нельо, – сказал Норнвэ, заходя к другу и лорду. – Опять этот, – махнул рукой в сторону Тангородрима, – замышляет? Или болит что?

– Все хорошо, Норн, не беспокойся, – ответил Маэдрос и вяло улыбнулся. – Это все жара. Не люблю.

Тот позволил себе усомниться, вспомнив, как в Амане им нравились теплые лучи Лаурелина.

Майтимо не стал уточнять, что его сильно беспокоит не сама погода, а участившиеся пожары и некоторая апатия воинов, хотя он делал все возможное для поддержания боевой готовности и соответствующего настроения.

В дверь неожиданно постучали. Друзья вопросительно переглянулись, и Нельяфинвэ разрешил зайти неведомому гостю. Двое авари держали в руках подносы, на которых гармонично расположились пироги и кувшины с напитками.

– Ясного дня, лорд Маэдрос, – поприветствовал Острый взгляд, второй же почтительно склонил голову, вдыхая сладкий аромат.

– Мы хотели порадовать… угостить… вы же не пробовали еще… наверное.

Суровый лорд Химринга тепло и очень светло улыбнулся, приглашая авари к себе.

– Благодарю, друзья, – искренне произнес он. – Надеюсь, вы разделите с нами это ароматное угощение?

– Если вы пожелаете, – ответил Острый взгляд.

– С удовольствием, – отозвался Тихий шаг. – То есть если вы так того желаете…

Майтимо вновь рассмеялся.

– Норн, смотри, а лучше обоняй, что нам принесли, – задорно сказал он другу.

Пирог таял во рту, а сок солнечных ягод, казалось, дарил тепло и свет, радость и даже надежду на то, что тьма не устоит, рухнет под пламенным напором нолдор.

Маэдрос улыбался, авари были довольны, что сумели в некоторой степени удивить лорда, а Норнвэ смотрел на друга и был благодарен им, что тот вновь стал похож на себя самого.

Отряд все дальше и дальше продвигался на восток. Мимо мелькали ручейки, поля, холмы, рощицы. Над головами проплывало небо, высокое и бескрайнее, и Лехтэ, когда доводилось посидеть на стоянках у костра или же наоборот в прохладной тени, с удовольствием разглядывала его, ища в синеве знакомые формы. Ей виделся то олень, то конь со всадником, а иногда даже в вышине возникали целые картины.