Текст книги "Вопреки року (СИ)"

Автор книги: Master-of-the-Wind

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 103 страниц)

– Что?

– Не перебивай! – строго сказал пес. – Я тоже майа, ты же знаешь.

– Так, значит, Тьелко был прав!

– Не о том думаешь! – рявкнул Хуан. – У тебя будет очень мало времени, чтобы извлечь стрелы, перевязать раны и начать готовить снадобье. Главное, дай понять, что он тот, кто нужен тебе.

– Хорошо. А как…

Договорить Ириссэ не успела – тело пса как подкошенное рухнуло на землю. Майа сдержал слово и, сбросив фану, устремился на Запад.

Аредэль быстро вспорола одежду Даэрона и, чуть расширив раны ножом, вынула стрелы. Одну за другой. Для перевязок она использовала свои запасные рубашки. Менестрель не сопротивлялся. И не дышал.

Нужные травы у нее имелись, но как приготовить отвар, когда…

– Мельдо! – не выдержала Аредэль. – Вернись!

Дева наклонилась к его губам, целуя и одновременно делясь дыханием.

– Люблю тебя, – тихо со слезами проговорила она, ощутив, как ее фэа, заметалась, рванулась в высь, туда, где светящийся огромный пес нес на себе того, кто стал ей дорог. Душа Ириссэ заискрила, ослепляя преследовавших их серых теней и убедившись, что те отстали, поспешила назад.

Аредэль распахнула глаза и потерла сильно болевшие виски. Стон лежавшего рядом менестреля тут же придал ей сил.

– Сейчас, я все сделаю. Держись, любимый, – говорила она, разводя костер.

Конь переступал с ноги на ногу, позволяя деве быстро взять все необходимое из сумок, и лишь потом подошел к неподвижно лежавшему псу и ласково потыкал того носом.

Аредэль добавила необходимые травы в воду и поставила котелок на огонь. Синда дышал, хрипло и тяжело, но во всяком случае был жив. Пока.

Хуан же не шевелился. Ириссэ подошла к псу и погладила его по голове:

– Неужели ты не вернешься? Я же видела. Вас обоих. Там.

Не зная, как ей поступить, Ириссэ начала насвистывать мотив, которому ее научил Тьелкормо. Еще в Амане. Он говорил, что Хуан очень любит его и всегда прибегает послушать.

Однако на этот раз чуда не произошло – волкодав остался лежать недвижим. Глотая слезы, Аредэль принялась переливать приготовленный отвар, чтобы остудить его и дать любимому. Как она не услышала топота коней, объяснить себе дева не смогла и тогда, ни позже, когда вспоминала события того дня.

– Осмотреть местность! Помочь раненому! И всем тихо!!! – раздался рядом знакомый голос, тут же насвиставший знакомый Ириссэ мотив.

– Запоминай, как нужно, сестренка! – весело проговорил Келегорм, когда Хуан поднял голову и благодарно посмотрел ему в глаза.

– Напугал же ты меня, дружище, – сказал он и потрепал того по загривку.

О том, как прошел визит во Врата, родители Алкариэль узнали от Лехтэ. Сама же дева с момента приезда ходила потерянная и бледная, словно тень, а в серых глазах ее застыла, словно море в шторм, тоска. Такая же неумолимая и неотступная. Нолдиэ бродила по дорожкам сада, потом поднималась на стену и подолгу простаивала там, глядя в даль. По-прежнему, как дни и годы назад, колыхались зеленые моря густых трав, птицы пели, но ничто не трогало ее.

Она пыталась играть на арфе, однако музыка выходила печальная. Дорожка, где раньше бегала Алкариэль, более не привлекала внимания. Лехтэ, догадываясь, что происходит, не решалась вмешиваться, и самые близкие отступали, разводя руками, понимая, что ничем не смогут помочь.

Ветер гнал высокие белые облака. Один и тот же образ нолдо стоял перед ее глазами, вызывая в сердце то светлую печаль, то тоску.

«Проживи я еще хоть тысячу лет – ничего не изменится», – размышляла она, в очередной раз рассматривая расстилающийся перед глазами простор.

– Мельдо, – слово само собой сорвалось с уст девы и повисло в воздухе, как приговор, как тень неумолимого рока.

«Как поступить? Остаться в Химладе? Или выехать, убежать? Отправиться к нему?» – думала она.

Нолдиэ в отчаянии заломила руки. Опыта не хватало, однако фэа упорно подсказывала что-то, и Алкариэль прислушалась, замерев, и ощутила, как за спиной расправляются сильные крылья ее любви.

– Неужели… – прошептала она, на губах ее расцвела улыбка.

Дева схватилась за ближайшую бойницу и принялась до рези в глазах всматриваться в горизонт.

– Он едет, – наконец прошептала Алкариэль, и уже громко крикнула, огласив счастливым возгласом двор крепости: – Он едет!

Стремительно сбежав со стены, она бросилась к воротам и, вцепившись в ручку малой двери, принялась рваться, силясь отворить. Прибежал командир караула и, поняв, что происходит, послал за лордом. Алкариэль же отворила наконец тяжелый засов и побежала, подобрав подол белоснежного с золотом платья, прямо через поля.

Стражи на стене закричали. Послышались отрывистые слова команд. Два всадника выехали вслед за ней и стали сопровождать, держась в некотором отдалении.

Алкариэль все бежала, летя вперед, и невидимые крылья несли ее навстречу судьбе. Анар пронзительно светил, слепя глаза, но душа все видела и не могла ошибаться. Скоро на горизонте показалась группа всадников, которая стала быстро расти. Одна фигура отделилась от прочих и начала стремительно приближаться.

– Кано! – крикнула она, задыхаясь от охватившего душу и сердце счастья.

Он что-то крикнул в ответ, однако Алкариэль не смогла разобрать слов. Лишь на лице его отчетливо читалась безграничная радость. Приблизившись, он вновь перешел с галопа на рысь и, остановившись рядом с девой, свесился с седла и подхватил ее, усадив перед собой на коня.

– Мелиссэ, – прошептал он срывающимся голосом. – Счастье мое.

Он обнимал ее бережно, словно величайшую драгоценность мира. А, может быть, она таковой и была в его глазах. Алкариэль улыбнулась счастливо и, прильнув к Макалаурэ, положила ладошку к нему на грудь:

– Ты приехал…

– Да. Я не смог иначе.

Она подняла взгляд и долго-долго смотрела, и все, что еще не успели сказать ее уста, менестрель прочел в глубине бездонных, словно аманские озера, глаз.

– Ты поедешь со мной? – спросил он прямо.

И дева выпалила в ответ, сияя:

– Да!

Глаза менестреля вспыхнули, а ладонь, обнимавшая деву, погладила ласково ее плечо.

Верные тем временем открывали ворота. Отряд Маглора въехал, и оглянувшись, менестрель увидел ехидно и в то же время понимающе взиравшего на происходящее Курво, улыбавшегося племянника, спешившую к семье невестку, а так же двух эльдар, нис и нэра. Они смотрели на Алкариэль так взволнованного, что стало понятно – это ее родители.

Алкариэль подтвердила его догадку. Едва Макалаурэ соскочил с коня и помог спешиться возлюбленной, она взяла его за руку и сказала:

– Это мои атто и аммэ, – немного смутившись произнесла она.

Курво хмыкнул и, обхватив себя за плечи ладонями, отошел на несколько шагов. Верные застыли, и Маглор, глубок вздохнув, подошел к отцу любимой и склонил голову. Халтион молчал, и по застывшему лицу его нельзя было прочесть ничего.

– Я прошу руки вашей дочери, – сказал менестрель, подняв взгляд и посмотрев прямо в глаза Халтиону. – Я люблю ее.

Взволнованная Алкариэль стала рядом, неотрывно глядя на отца.

– Как-то это все неожиданно, – признался он и спросил наконец: – Она согласна?

– Да! – крикнула в ответ дева и подошла к любимому. – Да, согласна!

Халтион только головой покачал:

– Что ж, раз такое дело… Не думал я, честно сказать, когда был ребенком в Амане, что моим зятем станет сам Макалаурэ Фэанарион. Конечно, я согласен. Раз моя дочь тебя любит…

Маглор поднял взгляд, и на лице его читалось такое искреннее, безграничное счастье, какого не было, наверное, со времен Амана. Он взглянул на Алкариэль и обнял ее за плечи, посмотрев в дорогое ему лицо:

– Мы уедем во Врата и будем жить там. Помолвка состоится здесь, но больше я не смогу расстаться с тобой. Пусть свадьба будет через год, как положено. Прибудут мои братья, кто сможет, и твои родители.

– Да… да… – шептала она, и ее сияющие глаза заменяли ему в этот миг, казалось, целый мир. И шепот зла, тени Ангамандо казались теперь такими невозможно далекими. Однако разум не забывал и неусыпно нес дозор, даже когда сердце пело.

Над двором крепости носились всполошенные неожиданным гамом птицы.

«Нужно будет вечером связаться по палантиру с аммэ, – подумал Маглор. – Через несколько дней помолвка, а потом домой, во Врата».

Подошла мать Алкариэль и, обняв дочь, благословила будущего зятя. И в этот миг тому вдруг показалось, что тучи зла окончательно рассеялись, и в будущем, не таком уж и отдаленном, сияет свет.

Он взял любимую за руку и, найдя глазами брата, смог наконец ответить на его приветствие и поздороваться с остальными.

– Люблю тебя, – прошептал он тихо, чтобы слышала только та, к кому были обращены слова.

– Я тоже тебя люблю, Кано, – ответила она.

Макалаурэ вдруг понял, что именно этих слов он ждал множество столетий.

«И наконец дождался», – подумал он.

С самого утра Нерданэль ощущала в сердце волнение. То не была тоска, ставшая почти привычной, скорее странная, беспричинная радость. Нолдиэ удивлялась посетившему ее чувству и в то же время боялась вспугнуть его, гадая, что послужило причиной. Распахнув широко окно покоев, она облокотилась о подоконник и устремила взор в сад, где цвела сирень. Лиловая, духмяная. Кусты, тихонько шелестя на ветру, кланялись, словно приветствовали хозяйку, и дочь Махтана, впервые за много лет улыбнувшись, помахала им.

«Может быть, пойти в мастерскую поработать?» – подумала она. Что именно хотелось сделать, Нерданэль сама пока не знала, но это и не имело значения.

Ладья Ариэн поднималась все выше, озаряя нежным золотисто-розовым светом деревья и крыши.

Сев перед столом, Истарниэ прислушалась к голосу фэа. Та шептала ей о чем-то светлом и радостном…

– Дочка, – раздался вдруг от двери голос Махтана, и нолдиэ вздрогнула от неожиданности.

– Да, атто?

– Палантир светится.

Вскочив, она опрометью бросилась в библиотеку и поспешила принять вызов.

– Кано! – обрадовалась она, увидев в глубине камня второго сына.

– Здравствуй, мама, – улыбнулся он широко.

– Как твои дела?

Он ответил не сразу, и мать внимательней пригляделась к изображению. Ни тоски, не грусти, ни озабоченности, ставших привычными в последнее время, не читалось в его лице.

– Я женюсь, – сказал он вдруг.

Нерданэль не сразу поняла, о чем идет речь. Меньше всего она ожидала услышать теперь такое признание. Женитьба? Там, вдалеке от Амана?

– Как, и ты тоже? – сорвалось с ее губ.

– Что ты имеешь в виду? – уточнил Маглор.

– Ну… Говорят, женился Финдекано, и Артанис тоже нашла мужа.

– Понимаю. Нет, она не из синдар, если ты об этом.

– Тогда кто же твоя избранница? – спросила мать, испытав непонятное облегчение.

– Нолдиэ. Юная и самая прекрасная из тех, кого я видел.

Нерданэль улыбнулась:

– Это наверняка.

– Ее родители – верные Курво.

– Значит, ты все равно встретил бы ее? Даже если бы не ушел в Исход?

– Убежден в этом.

– Счастлива слышать. И когда свадьба?

– Через год. Конечно, я не могу получить согласия отца, но ты, аммэ? Ты благословишь меня?

– С радостью, йондо!

Они еще некоторое время беседовали, и Нерданэль с волнением и светлой радостью слушала рассказ сына об Алкариэль. Когда же палантир погас, она убрала ладонь с холодного темного камня и вышла в сад.

В памяти всплыл давний разговор с сыном. Женился Турукано, и Макалаурэ пришел со свадьбы задумчивый. Они вдвоем сидели на кухне и пили вкусный горячий облепиховый напиток с пирожными.

– Знаешь, аммэ, – заговорил тогда Кано, – я все чаще себе задаю вопрос, где она.

– Кто? – уточнила Нерданэль.

– Та, которая станет моей судьбой. Я ищу ее, вглядываюсь в лица нисси, но не нахожу.

– Может быть, она еще не родилась?

Сын вздохнул и задумчиво покрутил в руках кружку:

– Возможно. Но когда она придет? И где ее искать? А если мы разминемся в жизни?

– Думаешь, такое возможно?

– Не знаю. Но, всматриваясь в лица дев, понимаю, что ни одна не отзывается в душе, ничем.

Сверкал Тельперион, и настроение было чуть-чуть печальным.

Теперь же, сидя на земле под кустом сирени, Нерданэль от всего сердца радовалась, что один из ее любимых сыновей наконец обрел счастье.

Золотой рассветный луч упал на выполненную в виде лозы диадему, и украшавший ее изумруд радостно вспыхнул множеством ярких искр. Подарок Кано. Алкариэль улыбнулась с нежностью и, полюбовавшись еще немного, подошла к зеркалу и надела венец на голову.

«Разве могла я подумать совсем недавно, отправляясь в увлекательную поездку, что встречу там свою судьбу?» – размышляла дева.

И вновь лицо ее озарил идущий из глубины фэа свет, а глаза засияли счастьем.

В распахнутое окно долетал оживленный гомон. Те немногие, кто мог лично присутствовать на их помолвке, уже собрались и ждали начала торжества.

Подойдя к окну, Алкариэль осторожно выглянула. Цвела сирень, укрыв расставленные столы с угощениями раскидистыми, дурманяще пахнущими шатрами. Многочисленные арки и ленты дарили ощущение праздника, а яркие, праздничные наряды нисси и нэри неоспоримо свидетельствовали, что для всех родичей и верных их с Кано грядущий союз стал действительно радостным событием.

На столике у самой большой, нарядной арки стоял накрытый белоснежной скатертью стол с палантиром.

«Наверное, такого не бывало еще никогда», – подумала она.

Разумеется, лорд Майтимо не мог сейчас оставить северные рубежи, однако присутствовать на торжестве хотел. После недолгих размышлений лорд Куруфинвэ предложил решение, которое было поддержано всеми членами семьи. Едва обсуждения закончились, Макалаурэ порывисто встал с дивана и, подойдя к возлюбленной, обнял ее. Алкариэль смотрела на него и думала, как же в его объятиях хорошо.

Вспомнив свои вчерашние переживания, дева невольно улыбнулась. Потом вдруг оказалось, что ей совершенно нечего надеть на завтрашнее торжество, а сшить новое платье она, разумеется, не успевала. Аммэ хлопотала, помогая готовить угощения, и поэтому Алкариэль побежала к той, мнению которой уже привыкла доверять – к леди Тэльме. Та, конечно же, помогла ей, выбрав нарядное, красное с широкими белыми нижними рукавами платье с золотой вышивкой. Вечером же ее любимый прислал золотой венец, усыпанный самоцветами.

Вновь подойдя к зеркалу, будущая невеста еще раз оглядела себя и, приложив ладони к пылающим от волнения щекам, глубоко вздохнула, пытаясь унять сердцебиение. Помолвка! От одного этого слова начинала слегка кружиться голова, дыхание перехватывало, а сердце принималось биться часто-часто.

«Мельдо», – прошептала она, думая о том, как же хочется увидеть его. Прямо сейчас!

Шум голосов в саду вдруг стих, и заиграла музыка – арфы и флейты.

«Пора спускаться», – поняла дева.

Дверь распахнулась, и вошли родители.

– Мама! – воскликнула Алкариэль, сама едва ли понимая, что хочет теперь сказать.

Ферниэль распахнула объятия и поцеловала подбежавшую дочь.

– Он ждет тебя, – прошептала она ей на ухо.

Дева вспыхнула, а подошедший Халтион внимательно оглядел ее и объявил:

– Замечательно выглядишь.

– Благодарю, папа, – ответила та.

Он подал руку, и дочь, глубоко вздохнув, вместе с отцом вышла из покоев. Спустившись по лестнице, они направились в сад, и первый, кого увидела там Алкариэль, был Макалаурэ. Он стоял в конце отсыпанной гравием дорожки и, не отрываясь, смотрел на любимую.

– Мельдо, – прошептала она тихо, но тот, казалось, услышал ее.

Подавшись вперед, он распахнул объятия, и Алкариэль, подобрав юбку, оставила отца и побежала, с разбегу обняв любимого и спрятав лицо у него на груди.

– Родная, – прошептал он, одновременно целуя волосы и гладя плечи и спину девы.

Сердца обоих бились часто и в унисон.

Халтион приблизился и встал неподалеку. Куруфин выступил вперед и подошел к давно работавшему палантиру.

– Ты готов, брат? – спросил он Майтимо.

– Да.

«Пора», – прошептал Маглор на ухо возлюбленной.

Та попыталась привести смятенные мысли в порядок, а жених, отстранившись, стал рядом, по-прежнему держа невесту за руку.

– Что ж, такого и правда никогда не бывало, – сказал Курво, выходя вперед. – Ибо, хоть я младше тебя, торон, но все же буду действовать теперь от имени Нельо.

Все гости до единого посмотрели на палантир, и лорд Химринга, стоявший в этот самый миг в своей крепости, за множество лиг от них, заговорил:

– Я рад, что дожил до этого дня, брат. Здесь, в Белерианде, вдали от Амана, когда этого меньше всего можно было ждать, ты нашел свою любимую. Я рад благословить от имени нашей семьи тебя и твою возлюбленную, и даю, как старший в семье, свое согласие. Будь счастлив, торон. И ты тоже, Алкариэль.

– Я также даю свое охотное согласие, – откликнулся в свою очередь Халтион.

Собравшиеся гости радостно зашумели, а Курво, соединив руки жениха и невесты, достал из-за пазухи бриллиант необычного золотого оттенка, надел его на шею Алкариэль.

– Прими от нашей семьи, – объявил он.

Отец Алкариэль подарил Макалаурэ изумруд.

– Благодарю, – ответил он и, достав из-за пазухи два серебряных кольца, вновь посмотрел в глаза любимой.

– Это тебе, – прошептал он, и голос его от волнения чуть заметно дрогнул. – Нам… Люблю тебя.

– Я тоже! – ответила она. – Очень…

Он сжал на мгновение ее руку и надел одно из колец любимой на палец. Алкариэль же взяла втрое, которое вскоре оказалось на руке Кано и положила ладони ему на грудь. Несколько бесконечно длинных мгновений он смотрел ей в глаза, а после наклонился и со всей страстью поцеловал.

Гости вновь зашумели, начали поздравлять. Послышался из палантира голос Майтимо. Музыканты заиграли еще жизнерадостнее и громче, чем прежде, и танцы, начавшиеся вскоре, продлились до глубокой ночи.

Утром жених и невеста в сопровождении верных покинули Химлад, держа путь на восток, во Врата.

– Жду через год на свадьбу, – сказал Маглор на прощание Курво.

– Непременно, даже не сомневайся, – ответил тот.

Затрубили рога, и ворота отворились, выпуская отряд. Восходящий Анар освещал им путь, и счастье на лицах жениха и невесты было неподдельным и полным.

====== Глава 69 ======

От самых стен главной крепости Маглоровых Врат простиралось всхолмленное, безбрежное, словно Алатайрэ, маковое море. Оно волновалось, склоняло под дуновением легкого ветерка нежные алые головки и неудержимо манило прогуляться, взявшись с мелиссэ за руки.

– Вас проводить, лорд? – спросил у ворот один из стражей.

Однако тот в ответ уверенно покачал головой:

– Благодарю, не нужно. Дозорные предупредят, если что-то случится.

Верный кивнул и поспешил распахнуть малую дверцу ворот. Макалаурэ обернулся к возлюбленной, и в глазах его зажегся уже ставший привычным за минувший год светлый огонь, не обжигавший, но согревавший.

– Ты готова? – спросил он шепотом.

– Да, – улыбнулась Алкариэль.

Он подал руку, и, когда дева вложила в нее пальцы, нежно поцеловал их. Покинув крепость, они пошли вперед бок о бок, не выбирая направления.

– Наверное, я никогда еще не видела такой красоты, – прошептала восторженно Алкариэль.

У самого горизонта алое море встречалось с безоблачно-ясным голубым небом. Яркий свет Анара добавлял ему глубины. Хотелось лечь прямо в траву, раскинув руки, и наслаждаться покоем и красотой.

В воздухе плыл волнующий аромат меда, слышался напевный, задумчивый голос флейты. Алкариэль шла, то чуть запрокинув голову и подставляя лицо ласковому ветру, то опускала взгляд и нежно проводила ладонью по льнувшим к ней цветам.

Макалаурэ внимательно огляделся по сторонам и, убедившись, что дозорные на своих постах по-прежнему неусыпно несут службу, снова расслабился и предложил невесте:

– Может быть, спустимся к ручью?

– С удовольствием, – согласилась она.

Скоро послышалось веселое журчание, и показался переброшенный с одного берега на другой ажурный мраморный мостик. Алкариэль в нетерпении прибавила шаг. Облокотившись о перила, она принялась смотреть в прозрачную текущую воду, а ее жених, остановившись поодаль, некоторое время любовался открывшейся ему картиной.

– Ты прекрасна, мелиссэ, – наконец прошептал он и, в несколько шагов преодолев разделявшее их расстояние, обнял ее за плечи и порывисто поцеловал в шею. – Melmenya. Irima…

Дева обернулась, губы ее чуть приоткрылись, а он обхватил ее лицо ладонями и принялся целовать. Она прильнула к нему всем телом, зарылась пальцами в волосы, и долгим вздохом с ее уст сорвалось:

– Мельдо…

Его губы касались ее лба, щек, нежных век, потом опять уст. Ладони блуждали по телу, поглаживая плечо, бедро, тонкую талию. Ласковое дыхание возлюбленной обжигало кожу, внутри все переворачивалось, и сердце начиналось усиленно колотиться о ребра, норовя вырваться из груди. Пальцы чуть подрагивали в нетерпении…

В этот самый момент послышался тихий свист. Макалаурэ, услышав условный сигнал, обернулся и увидел на горизонте приближающуюся группу всадников. Присмотревшись, он разглядел знакомый силуэт и, широко улыбнувшись, пояснил:

– Это Морьо.

– Твой брат из Таргелиона? – уточнила Алкариэль.

– Да.

Она было сделала движение, намереваясь отойти подальше, но Макалаурэ ее не отпустил, по-прежнему прижимая к самому сердцу, словно боясь потерять. Силуэты всадников быстро росли, и скоро уже Карантир помахал хозяину Врат рукой.

– Рад видеть тебя, торон, – произнес Кано и, едва брат спешился, обнял его за плечи.

– Разве я мог пропустить твою… вашу свадьбу!

Макалаурэ представил Алкариэль и Карнистира друг другу.

– Что ж, не буду мешать, – сказал Морьо, улыбнувшись брату и его невесте. – Ты же не забыл распорядиться, чтобы мы не остались усталыми и голодными?

– Карнистир! Неужели…

– Шутка, брат! – рассмеялся тот и серьезно добавил: – Но если надо – мы еще и помочь можем!

– Поезжай и располагайтесь, отдыхайте с дороги. А мы непременно будем к ужину.

Карнистир кивнул брату и вернулся к своему отряду, ожидавшему чуть в отдалении. Морьо обернулся и со смешанным чувством посмотрел на Маглора, обнимавшего любимую. С одной стороны, он был очень рад, что тот обрел свое счастье, а с другой… Непонятная тянущая боль охватила его фэа, и вновь вспомнилась Лантириэль. Желание прижать к себе ставшую такой дорогой синдэ мигом наполнило его сердце.

«Вернусь – найду! Пусть прямо ответит отказом, если я ей не мил, а не прячется от меня по моему же Таргелиону!»

Гости продолжили путь к Вратам, а Карнистир, приняв решение, тут же ощутил, как легко стало на душе.

Макалаурэ, проводив взглядом отряд брата, вновь ласковым движением обнял невесту за плечи и повел ее к растущей у самой воды раскидистой иве. Оглядевшись, он понял, что у него нет ничего, что можно было бы постелить на землю, и, сев первым, усадил возлюбленную себе на колени. Алкариэль устроилась поудобнее, обвила его шею руками и прижалась щекой к черным жестким волосам. А Макалаурэ, обняв тонкий стан девы, вздохнул и негромко начал ту песню, что шла сейчас из самой глубины фэа, и какую он еще никогда не пел.

– Люблю тебя, – сказали они одновременно, глядя друг на друга.

Серые глаза Алкариэль манили, голова немного кружилась, и Маглор, подавшись вперед, отдался поцелую со всей страстью, с трудом сдерживая рвущееся наружу пламя.

– Братец! Как же я рада тебя видеть! – воскликнула Ириссэ, но руку Даэрона не отпустила.

– Неужто больше, чем его? – усмехнулся Охотник.

– Турко! Сейчас не до твоих шуточек!

– А кто сказал, что я пошутил? – стоял на своем Келегорм, продолжая между тем думать, как следует поступить.

Верные тем временем обследовали местность и, выбрав наиболее подходящую для лагеря поляну, вернулись к лорду, который вместе с кузиной уже заканчивал изготавливать носилки для менестреля.

Тьелкормо осторожно погрузил спящего от снадобий Даэрона и спросил:

– Что здесь произошло?

– Ирчи, – ответила Аредэль. – Ты же сам видел их тела.

– Я не об этом, – отмахнулся Охотник. – Я чувствую остатки какой-то магии, опасной и очень нехорошей.

– Не знаю. Возможно, мы узнаем больше, когда… когда любимый придет в себя, – набравшись смелости, произнесла Ириссэ.

– Ты даже не знаешь, кто он, но уже мельдо? – удивился Турко.

Дева лишь вздохнула и кивнула.

Дни шли, лагерь на поляне постепенно превращался во вполне пригодное для проживания небольшое поселение, разве что не было в нем ни мастерских, ни садов и полей вокруг. Дичи в лесах хватало, а ягоды еще радовали эльфов своей сладостью. Впрочем, задерживаться там надолго никто и не планировал – Даэрон с каждым днем чувствовал себя все лучше, особенно, когда Ириссэ была рядом. Петь, как раньше, он еще не мог, а потому ограничивался лишь стихами, посвященными своей мелиссэ.

Келегорм поначалу удивлялся, как такие разные квенди смогли полюбить друг друга, но, видя искреннее счастье кузины и все разгорающийся свет в глазах менестреля, убедился в подлинности их чувств.

– Думаю, через пару недель можно будет выдвигаться, – как-то утром сказал кузине Турко. – Где вы хотите жить?

– Я думала вернуться в Ломинорэ к брату, – ответила дева. – Он все же очень помог мне. Тем, что не стал удерживать и позволил уехать.

– Да, без тебя спасти Даэрона было бы некому.

– За что я премного благодарен моей храброй и прекрасной Аредэль! – раздался рядом голос менестреля.

– Ты вовремя, – сказал Келегорм. – Думаю, настало время спросить, что же произошло в Дориате или близ его границ.

Песнопевец вздрогнул:

– Милая, ты не могла бы оставить нас со своим кузеном? Нис не стоит слышать…

– Мы с тобой уже говорили – я не хрупкая синдэ! И я в любом случае должна знать, кто и что сотворил с тобой! – моментально вспыхнула Аредэль.

– Хорошо. Но… возможно, услышав, ты захочешь покинуть меня. Я пойму.

– Никогда! Скорее отомщу тем, кто посмел жестоко поступить с тобой!

– И думать забудь! – в один голос вскричали Келегорм и Даэрон.

– Если что, это сделаю я, – тихо уверил кузину Охотник.

Менестреля слушали, не перебивая, лишь изредка тяжело вздыхала Ириссэ и брала любимого за руку.

– Я этого так не оставлю! – вскричал Келегорм, когда рассказ был окончен. – Незамедлительно отправлюсь к границе Дориата и выясню у стражей, что происходит в королевстве и куда смотрит Эльвэ.

– Элу, – поправил его Даэрон.

Охотник лишь презрительно передернул плечами.

– Послушай, может, не стоит? – спросила его Аредэль. – Вдруг…

– Никаких вдруг! Нельзя оставлять безнаказанным такое! И вообще, я в гости к кузине Артанис еду. Пусть попробуют не пропустить!

– Мне не позволили, – сказала дева.

– Я буду очень настойчив.

– Турко!

– Что? – ухмыльнулся тот.

– Осторожнее.

Тот лишь кивнул и, взяв все необходимое, подозвал коня:

– До скорого, сестренка!

Как только всадник скрылся из виду, Ириссэ, несмотря на попытки Даэрона ее удержать разговором, быстро собрала верных Тьелкормо.

– Следуйте за своим лордом! Это мой приказ!

– У нас другое распоряжение, леди.

– Я дочь Нолдорана!

Кто-то несколько презрительно фыркнул, но тут же принес извинения.

– Хотя бы убедитесь, что с Турко все в порядке. Мы будем здесь. Да и Хуан останется с нами, – добавила Аредэль и, поглядев на пса, что устроился у ее ног, наконец добавила тихо: – Пожалуйста.

Командир верных кивнул, и небольшой отряд стрелой сорвался за своим лордом.

– А ты, мельдо, можешь не терзаться сомнениями, – ласково произнесла Ириссэ. – Я люблю тебя. И то, что с тобой сотворили в Дориате, никак не повлияет на мои чувства к тебе.

Менестрель взглянул в дорогие ему серые глаза. Сделал шаг вперед. Еще один. И наконец привлек ее к себе и впервые поцеловал.

Вскоре после заката затрубили рога, и ворота в очередной раз распахнулись, впуская во двор новый отряд. Макалаурэ, совещавшийся в этот момент с командирами верных, прервал совет и, быстро спустившись, приветствовал брата:

– Рад тебя видеть, Курво!

Тот спешился и обнял хозяина крепости.

– А я не один, а с семьей, – радостно сообщил он. – Никто не захотел пропустить твою свадьбу – пришлось оставить Химлад на Вилеона.

– Alasse! – воскликнул Кано, увидев подъезжающих Тьелпэ и Лехтэ.

Двор вмиг огласил веселый гомон. Прибывшие из Химлада эльдар спрыгивали на землю, уводили коней в отведенные им денники, а Искусник помог спешиться жене и, кивнув сыну, пошел вслед за братом в донжон, где их уже ждали, собравшись в гостиной, приехавшие ранее братья.

– Питьо и Майтимо уже здесь, – перечислял Макалаурэ. – И, разумеется, родители Алкариэль. Они прибыли с месяц назад.

– Да, я сам же их и отпустил, – немного удивившись, заметил Куруфин.

– Верно, – рассмеялся своей забывчивости Маглор. – Еще обещался приехать Аэгнор. Дозорные передают, что его отряд прибудет завтра днем, а Финдекано, скорее всего, к вечеру.

– И когда же именно торжество? – полюбопытствовал племянник.

В комнате ярко горел камин, отбрасывая по стенам радостные блики. На столе, рядом с медом, фруктами и мясом, лежали карты Белерианда и перо с чернильницей. На полке стояла маленькая ручная арфа.

– Через три дня, – ответил Маглор и, подойдя к столу, откупорил бутылку и быстро разлил вино по кубкам.

Сидевший у окна Майтимо поднялся при виде приехавших и, прервав беседу с Питьо, приветствовал родичей.

За окном начинали все ярче разгораться звезды. Курво придвинул к камину еще одно кресло и, усадив в него жену, спросил:

– Ты не слишком устала? Может, пойдем в покои?

– Все хорошо, – успокоила она его.

Он быстро сжал ее пальцы, а Майтимо взял со стола один из кубков:

– За встречу! Впервые за долгое время нам удалось собраться почти всем вместе, да еще при столь радостных обстоятельствах.

Тьелпэ взял с блюда ломтик мяса.

– За встречу! – поддержал он. – Пусть это будет не последний случай в нашей семье, когда мы вместе по подобному поводу.

Впрочем, в тот вечер импровизированный пир не затянулся – немного поговорив, вновь прибывшие отправились в отведенные им покои, чтобы встретиться с остальными уже на следующий день.

На стене по-прежнему негромко перекликались стражи, успокаивающе позвякивало оружие. Откуда-то лилась негромкая музыка, и ощущение покоя было практически полным.

Приблизившись к границе Дориата, Тьелкормо остановился и спешился, на всякий случай дав указание коню подождать его до ночи, но не более того.

Магию Завесы нолдо ощущал, как нечто липкое и несильно приятное, однако оказаться за ней ему все же предстояло. Задержав дыхание, словно перед прыжком в воду, Келегорм сделал шаг вперед.

В тот же миг верные, выехавшие к границе, увидели, как их лорд исчезает в королевстве Эльвэ и, подняв лошадей в галоп, влетели в Дориат, чуть не сбив Тьелкормо и подоспевших стражей.

– Нолдор, – получив магическую весть, проворковала Мелиан у себя в покоях. – Как вовремя!

На границе тем временем царил переполох. Тьелкормо бушевал, что верные осмелились оставить Аредэль, потом переключился на отряд синдар, всячески желавший выпроводить незваных гостей. Когда же стало понятно, что нолдор не уйдут, невольно встретивший их Белег решил все же пригласить пришлых эльдар к костру и выяснить, что имел в виду блондин, утверждавший, что они продались Морготу.