Текст книги "Вопреки року (СИ)"

Автор книги: Master-of-the-Wind

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 103 страниц)

На восточном крае неба едва успела забрезжить заря. Птицы звонко пели, радуясь нежной прохладе. С полей тянуло ароматами меда и свежестью трав. Тихо фыркали кони, время от времени встряхивая гривами, верные завершали последние приготовления.

Стоявший поодаль Тьелпэ обернулся, услышав голос девы, и улыбнулся, словно старший брат при виде играющих малышей.

– Передавайте от меня привет дядюшке Макалаурэ, – сказал он отцу. – И не волнуйтесь о Химладе – я справлюсь.

– Даже не сомневаюсь, йондо, – подтвердил Куруфин и, подойдя к сыну, крепко обнял его на прощание. – Мы долго не задержимся. Как прибудем – я с тобой свяжусь по палантиру.

– Хорошо, атто. Буду ждать.

Искусник вернулся к своей кобыле, и Лехтэ заняла его место, благословляя сына.

Алкариэль тем временем подошла к своему коню и принялась приторачивать к седлу сумки. Покончив с этим, тоже стала прощаться с родителями.

– По коням! – раздалась команда, и верные вскочили на лошадей.

Отворились ворота, и небольшой отряд нолдор, а вместе с ним и две нисси, покинули главную крепость Химлада и взяли путь на восток, во владения второго Фэанариона.

Некоторое время Лехтэ расслабленно дремала прямо в седле, однако скоро красота пробуждающейся природы целиком завладела ее вниманием. Алкариэль, увидев, что наставница с восхищением рассматривает порхающих над травою бабочек, подъехала ближе.

– Можно вас спросить? – заговорила она, с надеждой глядя леди в лицо.

Ей, никогда не покидавшей пределы Химлада, все происходящее было интересно вдвойне.

– Разумеется, – улыбнулась Лехтэ.

– То место, куда мы теперь направляемся, это ведь тоже земли нолдор?

– Конечно. Маглоровы Врата принадлежат старшему брату лордов Куруфинвэ и Тьелкормо.

Хотя юная нолдиэ, разумеется, знала историю, однако от новых вопросов Лехтэ это не спасло. Впрочем, та и не возражала и принялась с энтузиазмом рассказывать о хозяине Врат, о его аманской славе, а так же о боевых подвигах здесь, в Белерианде. Ехавший неподалеку Курво время от времени ухмылялся, слушая как жена восхваляет брата, однако подъехавший с докладом отряд разведчиков отвлек его внимание. Заметившая их Лехтэ с любопытством прислушалась.

– Лорд, там странные существа, – доложил командир.

– Кто именно? Орки?

– Нет. Думаю, это те, Вторые, о которых рассказывают. Они добрались до Химлада.

– Их много?

– Около трех сотен. Я плохо понял их речь – синдарин атани весьма скверный. Однако, они, кажется, хотят попросить вашего разрешения отдохнуть в наших землях, перед тем как двигаться дальше.

Секунду Атаринкэ размышлял. Оглянувшись на жену, нахмурился, а после ответил командиру:

– Хорошо. Пусть их предводители придут – побеседуем.

– Слушаюсь.

Верный скрылся в зарослях орешника, а Курво, чуть заметно вздохнув, объявил:

– Привал.

– Отлично, – обрадовалась Лехтэ.

Он помог жене спешиться и пошел разводить костер. Скоро над поляной разнесся пьянящий аромат трав и ягод, Алкариэль достала из седельной сумки собранные аммэ пирожки с земляникой, и тут послышались мягкие шаги. Ветки раздвинулись, и показались дозорные, а с ними два странных существа.

Эллет переглянулись и подошли поближе, став у Искусника за плечом. Тот, оглянувшись на них, чуть нахмурился, но вслух комментировать не стал.

«Какие они странные», – подумала Алкариэль, стараясь не пялиться на пришельцев чересчур откровенно.

Неловкие, угловатые фигуры их тел забавляли деву, а растительность на лицах вызывала ассоциации с животными. Однако тот факт, что они сумели, пусть и весьма плохо, освоить синдарин, неоспоримо свидетельствовал о том, что эти забавные существа все же разумны.

Самый старший из пришельцев, со странным сивым цветом волос, заговорил, помогая себе жестами. По всему выходило, что они идут давно и издалека, направляясь в Химринг. Их нисси и дети устали, и они просят у лорда этих земель разрешения на короткий отдых.

Выслушав речь, Курво кивнул и, заложив руки за спину, чуть закусил губу. Атани даже дышать перестали.

– У меня сейчас мало времени, – признался он. – Я тороплюсь по важному делу. Однако в Химладе остался мой сын, лорд Тьелпэринквар. Говорите о вашем деле с ним. Если он согласится, то я не буду возражать.

Люди загомонили, словно уже получили согласие, и Куруфин приказал выделить им одного верного для сопровождения.

– Пусть после нас догоняет. Мы будем ждать его у Келона.

– Хорошо, лорд.

Дозорные и их странные спутники ушли, а оставшиеся нолдор еще некоторое время обсуждали произошедшее, пока не подоспел обед.

Мириэль устало затянула последний узелок и с болью оглядела гобелен. Давно уже были вышиты охваченные огнем корабли, а Вайрэ забрала работу, показавшую сильнейший шторм, что потопил не одно судно. Даже внуки, скорбно стоявшие рядом с тем, что мгновение назад было их отцом, а теперь всего лишь горсткой пепла, подхваченной и унесенной ветром прочь, давно заняли отведенное фэантури место в почти что бесконечной галерее.

Только этот гобелен нолдиэ не могла закончить уже много-много лет. Раз за разом она возвращалась к станку и пяльцам, чтобы обнаружить исчезновение многих стежков. И Мириэль заново приходилось брать в руки нити и иглу, чтобы в очередной раз ненавистные раукар одолели ее сына.

– На этот раз все! Больше я не вынесу. Пусть Намо незамедлительно заберет готовую работу и выдаст мне новый материал, – подумала нолдиэ, вставая. – Иначе я никогда не узнаю, где сейчас душа моего Фэанаро.

Майар вняли зову эльфийки, обещав доложить владыке Мандоса о выполнении задания.

Мириэль неотрывно глядела на полотно, словно боясь, что стежки исчезнут, покинут канву, и ей снова придется пережить самый болезненный момент в ее странной жизни.

– Ты желала меня видеть, Фириэль, – Намо изобразил подобие улыбки на бледном лице своей фаны.

– Мое имя Мириэль, мы это уже обсуждали. Владыка, – в меру почтительно ответила нолдиэ.

– Ты так ничего и не поняла? – рассмеялся он. – Хочешь оставаться собой? Быть той, что когда-то родила его? – он указал на гобелен. – Так будь ею!

Эльфийка не успела ни испугаться, ни обрадоваться, когда ее тело скрутило страшная судорога, перекрывшая дыхание. Мириэль все еще пыталась совладать со своим телом, когда Намо бросил презрительный взгляд на гобелен и взмахом руки в очередной раз уничтожил проделанную ею работу.

– Супруга сделает лучше. А ты… неужели ты правда думала, что таким образом узнаешь о своем сыне?!

Нолдиэ захрипела и схватилась пальцами за не до конца утратившее краски полотно. На ее счастье, Намо успел убрать раукар, но не смог добраться до Фэанаро.

– Йондо, – прошептали ее губы на последнем выдохе, и душа вновь попала в ненавистные ею Чертоги.

– Я не позволю тебе более никогда обрести тело! Запомни, Мириэль!

Его голос и последовавший за ним хохот разнеслись по мрачным залам Мандоса, распугав почти все фэар. Лишь две устремились к ней – одна явно, другая тайно, следуя по уже ставшей привычной изнанке.

Долгожданное пение знакомого рога разнеслось над Вратами на вечерней заре. Небо уже успело потемнеть, и лишь на западе догорали последние яркие сполохи. Высыпали звезды, и Маглор уже думал, что сегодня брат не успеет прибыть, но скоро понял, что заблуждался.

Услышав сигнал, он бросился к окну библиотеки и крикнул дежурившим у ворот верным:

– Открывайте!

Те поспешили исполнить приказание, а лорд торопливо спустился по лестнице и выбежал во двор, где практически сразу же угодил в крепкие объятия младшего брата.

– Ну наконец-то. Курво! Как я рад тебя видеть!

Пространство вмиг наполнилось веселым гомоном и ржанием лошадей.

– Я тоже скучал по тебе, – признался брат.

– Ты один? Без Турко и Тьелпэ?

– Увы. Охотник наш еще бегает ищет Хуана. И, возможно, Ириссэ. Сын остался дома – покинуть Химлад сразу втроем мы не можем.

– Это верно.

– Зато я с женой.

Макалаурэ улыбнулся и бегло осмотрел гостей. Лехтэ выехала вперед, и Курво поспешил к любимой, чтобы помочь ей спешиться.

– Ясного вечера! – поприветствовала она хозяина, и тот махнул рукой ей в ответ.

– Alasse, Тэльма. Рад видеть тебя!

Маглор уже собирался спросить, была ли дорога спокойной, как вдруг увидел в толпе воинов новое, весьма неожиданное лицо.

– Нолдиэ? – пробормотал он, с трудом веря собственным глазам. – Vandë omentaina! Как тебя зовут?

– Алкариэль, – ответила дева и улыбнулась светло и ясно, так что хозяину дома на миг показалось, будто неожиданно вернулся на небо Анар.

Глаза ее сияли глубоким и чистым светом, от которого нолдо уже успел слегка отвыкнуть. В лице ее не было ни тревог, ни печали, лишь жгучее любопытство. Маглор протянул было руку, намереваясь предложить помочь спешиться, как вдруг она спросила:

– А это вы, да? Настоящий?

Менестрель на миг растерялся, а после с неожиданным облегчением рассмеялся:

– Признаться, никогда не думал о себе в таком ключе. Я Канафинвэ Макалаурэ Фэанарион. А вот настоящий ли я… Это, пожалуй, еще стоит обдумать.

Некоторое время Алкариэль молчала, обдумывая ответ, а после расхохоталась и, закрыв лицо руками, тряхнула головой.

– Простите, пожалуйста, – ответила она и вновь посмотрела на хозяина дома с улыбкой. – Конечно, я спросила глупость.

– Все в порядке, – успокоил ее Маглор и, оглянувшись, вопросительно посмотрел на невестку.

– Это моя воспитанница, – пояснила Лехтэ, заметив его интерес. – Я с раннего детства учила ее. Когда мы собрались к тебе, то взяли ее, ведь Алкариэль еще ни разу не покидала Химлад.

– Благодарю, – кивнул Макалаурэ.

Его взгляд невольно вновь вернулся к нежданной гостье, и он не без удовольствия ощутил, как просыпается в груди тепло. Чувство оказалось приятным.

– Скажите, – вдруг снова спросила Алкариэль, – вы правда так хорошо умеете играть, как говорят?

– Надеюсь, что да.

– И на луке тоже?

Маглор растерялся.

– На чем? – уточнил он.

Дева беспечно пожала плечами и пояснила:

– Лук, охотничий или боевой. Мне с детства было любопытно, можно ли на нем сыграть что-нибудь. На них так туго натягивается тетива…

Менестрель потер задумчиво переносицу и наконец рассмеялся весело:

– Не знаю, право, никогда не пробовал. Хотя, признаюсь, подобная мысль возникала. Правда, случилось это уже на третий день пира в Тирионе, когда праздновалась годовщина прихода нолдор в Благословенный край и все славили короля Финвэ, моего деда. Кажется, проверить мысль в тот раз так и не довелось.

Алкариэль расхохоталась, а хозяин дома протянул к ней руки и предложил:

– Давайте я вам все же помогу спешиться. Иначе, боюсь, на следующий ваш вопрос я тоже не смогу ответить.

Дева с готовностью положила руки ему на плечи. Менестрель ее легко подхватил и поставил на мощеную камнем дорожку, однако выпустил из объятий не сразу, несколько долгих секунд глядя в глаза, по-прежнему сиявшие все тем же ясным светом, от которого почему-то начинала кружиться голова и перехватывало дыхание.

Голоса верных затихли, и Кано, заметив это, тряхнул головой и обернулся к Курво:

– Мы еще не ужинали – ждали вас. Поэтому, если вы поспешите, то успеете присоединиться.

– С превеликим удовольствием, – отозвался тот, внимательно глядя на брата.

– Тогда пойдемте, я покажу вам ваши покои.

Алкариэль подхватила сумки и уже направилась было вслед за верными, однако менестрель ее остановил:

– Комнаты воспитанницы леди Лехтэ в донжоне.

Юная нолдиэ обернулась и наклонила голову на бок. Макалаурэ сделал приглашающий жест.

– Благодарю, – ответила она и улыбнулась, на этот раз не весело, но ласково.

Даэрон устало шевельнулся и открыл глаза. Голова постепенно прояснялась, и сознание возвращалось к нему. А вместе с ним пришло и осознание происходившего все эти бесчисленные годы. Фэа, оживая, встрепенулась и потянула измученное роа за собой. Менестрель, держась за каменные стены, медленно дошел до двери и очень удивился, когда обнаружил, что она не заперта.

«И я даже не делал попыток уйти? Как же так вышло?» – изумился он и буквально вывалился в коридор, на спешившую по зову мужа Галадриэль.

Келеборн незамедлительно вызвал супругу, отправившуюся с другими нисси к реке, после того, как к ним в покои влетел Трандуил, весь перепачканный кровью.

– Даэрон? – удивилась Артанис. – Что с тобой?!

– Помоги. Мне. Уйти, – с усилием проговорил он.

– Куда? – спросила она. – Да ты и на ногах еле стоишь… Пойдем к нам.

– Нет! – менестрель шарахнулся от Галадриэль. – На границу. Мне надо быстро покинуть Менегрот.

«И Дориат», – уже мысленно закончил он.

– Ты не сможешь…

– Я справлюсь. Должен, – перебил он нолдиэ.

– Как знаешь, – пожала плечами Нервен. – Но я бы на твоем месте сначала набралась сил.

– Надеюсь, ты никогда не окажешься на моем месте!

Галадриэль проводила менестреля до дома друзей мужа, которые согласились не узнать менестреля и вывели ему коня.

– На границе найди Маблунга. Он поможет и не спросит лишнего, – на прощание сказала Артанис и покачала головой – Даэрон с трудом держался в седле.

В притороченных к седлу сумках были фляги с водой, лембас и немного сушеных фруктов – самое необходимое для того, чтобы достичь приграничья. В дальнейшем Галадриэль надеялась на благоразумие Маблунга, который бы точно не пропустил ни одного эльда дальше, будь он в таком же состоянии, как менестрель.

Дочь Арафинвэ и предположить не могла, что песнопевец выберет кратчайший путь, будет вцепляться в гриву и порой стонать от собственной слабости, но продолжит повторять, как заклинание, слова:

– За Завесу. Прочь. Пока снова не попался. Прочь. За Завесу. К любимой…

Даэрон миновал почти все нахоженные тропы, стараясь оставаться незамеченным. Несколько раз он падал с коня, но тот терпеливо дожидался своего всадника, помогая тому быстрее подняться на ноги и вновь оказаться в седле.

У самой Завесы его остановили.

– Это срочно. Пропустите!

– Там внешние земли. Приказа не было, – спокойно ответил пограничник.

– Это очень важно. Пожалуйста, – взмолился менестрель.

– Я доложу Маблунгу. Пусть он решает, – ответил страж. – Пока же отдохни в нашем лагере.

Синда недвусмысленно шагнул к коню, и в этот миг сильнейший магический удар настиг несчастного. Лютиэн, пришедшая в себя и, благодаря матери, относительно легко пережившая случившееся с ней, обнаружила пропажу.

– Как он посмел! Сейчас! Когда мне так нужны силы!!! – бушевала принцесса. – Ничего. Ты прибежишь. Потом приползешь. Я получу тебя всего. Ты будешь молить о пощаде, но я не позволю, долго не позволю…

Распаляя себя такими мыслями, Лютиэн готовила направленный и сильный удар и совершенно не замечала, как рыдает, умоляя остановиться, ее фэа. Душа эльфийки не сдавалась, хотя и была подавлена сущностью майэ.

Даэрон, развернул коня, готовый лететь назад в Менегрот, но в памяти почему-то всплыли черты Галадриэли, и свет, что сиял в ее глазах. Стражи, не ожидавшие такого маневра, шарахнулись от менестреля, а тот, практически сделав пируэт, стрелой полетел к Завесе.

– Сто-о-ой! Там видели орков!

Менестрель уже не слышал их, продолжая отчаянно сопротивляться все усиливавшемуся желанию повернуть назад.

Завеса не расступилась – разлетелась, разорвалась, подобно хрупкой паутине. Мелиан недовольно поморщилась, но, прислушавшись, расслабилась:

– Лютиэн найдет новую игрушку, – подумала она. – Тем более этот почти весь выпит. Пусть теперь она полностью сама пройдет путь – выберет, подчинит, получит все его силы. Тогда она будет готова исполнить…

Мелиан неспешно встала и добавила немного порошка в чашу, что стояла перед ней.

– Пора возвращать Элу на трон. Синдар не должны волноваться, – подумала майэ, осторожно помешивая содержимое. – Что ж, мой милый, теперь ты будешь идеальным королем – послушным и нетерпимым к врагам, на которых я тебе укажу.

– Получилось! – восторженно произнес Даэрон, чтобы в следующий миг бессмысленно уставиться перед собой и проговорить: «Лютиэн!» и рухнуть с коня с орочьей стрелой в груди. Чары тут же отступили, а остатки магии покинули тело вместе с вытекавшей из раны кровью.

– Еда! – прокаркали рядом.

– Мое! Я убил!

– Докажи!

– Кончай треп! Еда еще шевелится. Кабы не сбег.

Еще две стрелы нашли свою цель. Орки хищно облизнулись и двинулись к Даэрону, не видя, как сзади из кустов к ним летит собственная смерть – лохматая и клыкастая.

Макалаурэ плеснул себе в лицо холодной воды из кувшина и, распустив ворот рубашки, широко распахнул окно покоев, полной грудью вдохнув прохладный ночной воздух.

Время уже перевалило за полночь, однако сон не шел. Образ Алкариэль, такой, какой он увидел ее на ужине, никак не шел из головы. В сияющем мягким светом серебряном платье с нежнейшей зеленой вышивкой, с распущенными волосами, украшенными исполненными в виде цветов заколками, она сама напомнила ему пленительное, диковинное растение, которое не хотелось выпускать из рук, лишь оберегать и защищать.

«От любого зла, от малейшего дуновения тьмы», – подумал он, вглядываясь в темноту за окном.

Тихие голоса стражей на стенах успокаивали, и лорд Врат, глубоко вздохнув, вновь унесся мыслями к минувшему вечеру.

Он говорил с братом и с невесткой, расспрашивал о событиях, происходивших в землях нолдор, об общих знакомых и родичах, а те рассказывали, что им было известно, охотно делясь новостями. Макалаурэ слушал, но смотрел только на Алкариэль. Ее фигура, улыбка и все тот же свет глаз, завороживший его в первый миг, по-прежнему манил. Взволнованно стучало сердце, и он сам удивлялся себе. И совершенно не хотел сопротивляться.

Отойдя от окна, Маглор заложил руки за спину и принялся расхаживать, глядя на постепенно светлеющие небеса. Восход разгорался, изгоняя из сердца и фэа ночную тьму. Тени испуганно прятались, уступая напору дневного светила, и птицы, распушив на ветках деревьев перышки, запели свою хвалебную песнь.

Услышав во дворе тихие шаги, он выглянул и заметил Алкариэль. Быстро переодевшись в свежую рубаху, Маглор сбежал вниз. Гостья, увидев его, просияла, и сердце менестреля забилось с удвоенной силой.

– Лорд Макалаурэ! – воскликнула она.

– Можно просто Кано, – разрешил он, подходя ближе. – Ясного утра, красавица.

– И вам тоже, – неожиданно робко, но все так же светло улыбнулась она, глядя ему прямо в глаза.

Сегодня она была одета в простое сиреневое платье, однако менестрелю казалось, что вся фигура ее по-прежнему излучает тот же свет, что вчера.

Алкариэль подалась вперед, но сразу смущенно отпрянула, и Фэанарион с трудом подавил желание ее обнять.

– Вчера, – заговорила она, – когда мы ехали, я заметила, что окрестности крепости совсем не такие, как в Химладе.

– Разумеется, – подтвердил он. – Я тут устраивал все по своему вкусу.

– Там были такие красивые мостики и беседки. И очень много деревьев.

– Хотите, я вам покажу это все? – обрадовался он возможности побыть вдвоем с Алкариэль.

– А вы можете? – обрадовалась она. – То есть, я ни от чего важного не оторву?

– Ни в коем случае, уверяю.

Он протянул руку, и дева, смущенно помедлив, улыбнулась и решительно взяла его под локоть. Маглор вновь ощутил, как счастливо запела фэа, и вместе с девой отправился туда, где тек ручей и где, как он точно знал, был самый уютный уголок.

– А вы расскажете о себе еще что-нибудь? – вдруг спросила она.

– «Еще»?

– Ну да. Леди Тэльма мне кое-что уже поведала…

– Понимаю. Расскажу непременно. И даже, если мы найдем лук, попробую на нем сыграть.

Алкариэль звонко рассмеялась, и, крепче обхватив его руку, уже без робости пошла рядом.

====== Глава 68 ======

– Завтра поедем на север? – голос брата вырвал Макалаурэ из приятных раздумий.

– Да, как договаривались, – кивнул тот.

– Насколько там сейчас безопасно? – уточнил Куруфин.

– Ты планируешь ее испытать на настоящих раукар?

– Пока нет. Но Лехтэ хочет поехать со мной. Мне важно знать.

– Я понимаю. Ее воспитанница тоже отправится? – сразу же спросил Кано.

– Думаю, да, – сказал Искусник. – Так что там сейчас? Спокойно?

– Вполне. Но я тогда возьму с собой больше верных, чем собирался изначально.

Куруфин кивнул и оставил брата одного со светло-мечтательной улыбкой на лице, которая, впрочем, быстро сменилась ставшей привычной за многие годы собранностью и серьезностью.

На следующее утро достаточно большой отряд нолдор покинул крепость во Вратах и устремился на север, уверенно глядя в сторону пиков Железных гор.

– Как только мы узнаем, что защита работает, вы… вы атакуете Ангамандо? – тихо спросила Лехтэ мужа, и по ее словам было непонятно, хочет ли она, чтобы эксперимент оказался удачным или нет.

– Мелиссэ, рано или поздно это случится. Однако сначала надо будет создать подобное для всех крепостей, во всяком случае тех, кто не на юге, – пояснил Куруфин. – Да и такой приказ должен отдать Ноло. Или Майтимо, если другие откажутся.

– Курво, ты опять за свое! – немного осадил его Макалаурэ. – Где ты видел трусов среди нолдор?

– А так ли много нолдорской крови…

– Уймись! В конце концов не тебе и не сейчас говорить такие речи!

Взглянув на жену, Искусник согласился с братом, осознав, что невольно обидел и ее.

– Прости меня! – наклонился он к супруге. – Ты же знаешь, кого именно я имел в виду.

– Скажи мне, почему ты так противишься Нолофинвэ? – спросила она.

– Я не нарушил ни единого его приказа. Но знать, что король теперь он… это невыносимо!

– Насколько я понимаю, его распоряжения были мудры, – попыталась переубедить мужа Лехтэ.

– В мирное время сложно настолько ошибаться. Для этого нужно быть Артаресто…

– Курво!!! – вмешался Маглор.

– Уж сколько лет я Курво! – огрызнулся он. – Лучше скажи, как ты планируешь вызвать страх и ужас, что сеял Моринготто?

– Мы подожжем траву. Сухую, – поспешил добавить Макалаурэ.

– Что ж. Так мы хотя бы поймем, происходит ли тушение огня. И есть ли противодействие страху, – добавил Искусник, задумавшись и разом забыв обо всех разногласиях.

Лехтэ тихо улыбнулась и уже хотела о чем-то рассказать Алкариэль, однако та неотрывно глядела на Маглора, и в ее глазах читался чистый восторг и восхищение. И что-то еще, напомнившее Тэльмиэль о них с Атаринкэ в Благом краю.

– Огонь отлично гасится! Ты смог! – воскликнул Макалаурэ, глядя, как потухает вспыхнувшая трава.

– Не торопись с выводами, – отозвался Куруфин. Он, хоть и был доволен результатом, но все же считал недостаточным эффект песни, сложенной сыном.

– Чего-то не хватает, Кано, – сказал он. – Какого-то компонента, элемента…

– С чего ты взял? – удивился Маглор. – Пламя быстро угасло.

– Ты просто поджег траву, но даже этого хватило, чтобы вызвать легкий страх. Прислушайся, менестрель.

– Есть такое. Но живое не может не опасаться пламени, так что…

– Моринготто специально сеет ужас. Эта песня не сможет противостоять ему.

– Что предлагаешь?

Куруфин не ответил, чувствуя, что решение рядом, совсем близко. Он даже потянулся рукой, словно желая схватить мысль, а поймал локоть Лехтэ.

– Мелиссэ…

– Да? – она взглянула на Искусника, но тот уже наблюдал за братом, полностью поглощенным беседой с Алкариэль. Глаза Макалаурэ сияли, и их свет готов был пронзить и рассеять любую тьму, желая принести любимой счастье.

Куруфин перевел взгляд на жену, что с удивлением продолжала на него смотреть:

– Любовь.

– Что? – одновременно спросило несколько голосов, в котором явственно слышался и голос Лехтэ, и Макалаурэ, и даже Алкариэль.

– Недостающий элемент – это любовь. Она сможет противостоять страху и ужасу, именно ей суждено остановить и развеять тьму!

– Но Курво…

– Возвращаемся, Кано, я понял. Теперь действительно осталось немного. Скоро будет надежная защита.

– Когда?

– Точно не скажу, но ты и Майтимо получите ее первыми, – ответил Искусник.

– А как же… – Маглор немного замялся, подозревая, что опять вызовет гнев брата.

– Ноло подождет! – понял его Куруфин. – После вас Морьо. Затем можно и в Барад-Эйтель привезти. И в Дортонион. Они ж тоже из своих окон видят пики Тангородрима.

Макалаурэ знал, что в этом вопросе с братом спорить бесполезно, а потому согласно кивнул и вновь обернулся к воспитаннице Лехтэ – дорога назад обещала быть прекрасной.

Ворота за Куруфином и его отрядом закрылись, и Макалаурэ, взбежав на стену, долго смотрел уезжающим вслед. Светлая фигурка Алкариэль сияла ему, словно свеча в ночи, но и этот огонек становился все меньше. Дева постоянно оглядывалась, и фэа менестреля рвалась вслед за ней. Сердце то болезненно сжималась, то, казалось, вовсе готово была расколоться на части. Сколь быстро эта юная нолдиэ стала ему дорога!

Он судорожно вздохнул и опустил взгляд, а его плечи поникли. Внезапно налетевший порыв северного ветра взметнул темные волосы и принялся отчаянно рвать листву на деревьях. Маглору вдруг показалось, что он слышит чей-то довольный смех, и рука его сама собой невольно сжалась в кулак. Вновь нашедши взглядом крохотную светлую точку на горизонте, он принялся неотрывно смотреть на нее, и даже после того, как Алкариэль окончательно скрылась из виду, лорд Врат все равно продолжил стоять на стене. Маглор пытался понять, как ему быть дальше, как жить теперь, когда все так неожиданно изменилось.

Скоро день миновал, сгустились сумерки. Макалаурэ наконец сошел со стены и, отмахнувшись от обеспокоенного Оростеля, пристально глядевшего на друга, отправился в библиотеку. Став перед палантиром, он некоторое время размышлял, с кем стоило бы связаться, но, так и не решив, без сил опустился в кресло и принялся смотреть на закат.

Далеко на севере, там, где за равнинами Лотланна возвышались черные пики, сидел на каменном троне тот, кто наравне с Сильмариллами занимал в последние столетия все его мысли. Однако теперь, хотя фэа по-прежнему исподволь напоминала о Клятве, сердце звало на запад. Туда, куда теперь направлялась Алкариэль. Любимая.

Последняя мысль согрела душу, и Макалаурэ светло и искренне улыбнулся. Тоска отпустила, а смех девы, словно наяву зазвучавший в ушах, разогнал печаль. Менестрель вскочил, будто намеревался прямо сейчас побежать вслед за ней, однако вспомнил, что его мелиссэ теперь далеко, и, подойдя к окну, вновь вгляделся в знакомые до последней черточки детали пейзажа.

«Что делать? – думал он, сжимая до побелевших костяшек подоконник. – Как поступить?»

Это светлое, столь желанное чувство, неожиданно распустившееся, подобно первому весеннему цветку, посреди равнин Белерианда, оказалось на самом деле еще прекраснее, чем о нем пели менестрели и рассказывали старшие в детстве.

«Любимая, – шептал он, вглядываясь в пространство ночи, но вряд ли что-то видя перед собой. – Где ты сейчас? Как ты?»

Мысль, что брат и его верные, разумеется, позаботятся об Алкариэль, слегка успокаивала. Хотелось положить ладонь на палантир и, активировав его, удостовериться лично. Однако подглядывать за возлюбленной, не получив на то ее согласия, казалось постыдным и неуместным. Спрятав руки за спину, Макалаурэ вновь и вновь принимался ходить по комнате.

Прошла ночь, за ней день, и опять наступил вечер. Что он делал все это время, вряд ли потом смог бы рассказать внятно. Мысли неотступно крутились вокруг Алкариэль, фэа рвалась за ней следом, не желая расставаться с той, кого только что обрела. Фэанарион хмурился, напоминая самому себе, что любовь, несомненно, осложнит его жизнь здесь, на северных рубежах, а Алкариэль может статься, окажется в опасности.

«Впрочем, – напомнил он себе, – Курво ведь живет с женой и, кажется, ничуть от этого не страдает. Вид у него, во всяком случае, был вполне довольный. Да и Врата не более опасны, чем ее родной Химлад».

За этими размышлениями проходили дни. Когда стало ясно, что Алкариэль, вероятнее всего, уже добралась до дома, Макалаурэ понял, что ему необходимо незамедлительно связаться со старшим братом. Он уже точно знал, что хочет ему сказать.

Завершив неотложные дела, он взбежал по лестнице и вошел в библиотеку. С ответом Майтимо немного медлил, однако Кано не сдавался, и его ожидание скоро было вознаграждено.

– Aiya, брат, – услышал он знакомый голос старшего. – Что с тобой?

Нельо хмурился, пытаясь понять, а Кано молчал, подбирая слова. Наконец, он заговорил:

– Прости меня, Майтимо. Прости и попытайся понять. Я долгое время искал любовь в Амане, но не встретил ее. Я отправился в Исход и думал, что моим уделом отныне будет лишь война и Клятва. Признаюсь, фэа моя тосковала и плакала. И вот я встретил ее – ту, которая разбудила в моей груди самое сокровенное чувство. Я не знаю, брат, что ждет меня завтра, да, если честно, и не хочу знать. Я буду воевать, как и прежде, и не отступлюсь от данного когда-то слова. Но я не смогу отказаться от любви. Я женюсь, если Алкариэль ответит согласием. Я отправляюсь в Химлад. К ней. Прямо сейчас. Ты присмотришь за Вратами в мое отсутствие?

Бледный от волнения Макалаурэ смотрел в палантир и видел, как брата раздирают на части противоречивые эмоции. Он явно хотел сказать многое, но не решался.

– Да, – проговорил наконец Маэдрос немного хрипло. – Конечно, брат. Отправляйся.

– Благодарю тебя!

На следующее же утро ворота крепости отворились, чтобы выпустить лорда и сопровождающий его отряд верных. Всадники спешили за Гелион. В Химлад.

Ириссэ крайне удивилась, когда Хуан, насторожившись и вмиг подобравшись, рванул вперед, не обращая внимания на небольшие кусты или выступавшие из земли корни. Пес почти мгновенно скрылся из виду, и деве осталось лишь понадеяться, что она выбрала верное направление. Ее фэа требовала поспешить, летела вперед, словно опасаясь опоздать.

Рычание Хуана и грубые голоса ирчей Аредэль услышала прежде, чем покинула прикрывавшую ее от посторонних глаз сень деревьев. Дева придержала коня и потянулась к луку – волкодаву стоило помочь. Спустя несколько метких выстрелов, Ириссэ спокойно выехала на открытое пространство и позвала Хуана, сидящего рядом с кем-то на земле.

Сердце бешено заколотилось, душа рванулась к эльфу, что безжизненно лежал на траве в луже собственной крови.

Спрыгнув с коня, Аредэль подбежала к Даэрону и рухнула на колени, осматривая его и не зная, с чего начать. Менестрель с усилием открыл глаза.

– Так вот ты какая… – с трудом прохрипел он. – Меня зовут. Прости.

Даэрон зашелся кровавым кашлем, а Ириссэ, судорожно схватив его за руку, проговорила:

– Не пущу. Не смей уходить! Я же только нашла тебя!

Слезы застилали ей глаза. Кровь толчками вытекала из ран менестреля. Все медленнее и медленнее.

– Я попробую его остановить, – раздался рядом незнакомый голос.

Ириссэ закрутила головой, но никого кроме Хуана не заметила.

– Кто здесь? – немного испуганно проговорила Аредэль, потянувшись к кинжалу на поясе.

– Я, – донеслось в ответ, и пес шагнул к ней. – Слушай меня внимательно. Фэар, ответивших на зов Намо, встречают майар. Я попробую опередить их и вернуть его душу в тело.