Текст книги "Вопреки року (СИ)"

Автор книги: Master-of-the-Wind

сообщить о нарушении

Текущая страница: 85 (всего у книги 103 страниц)

Дни летели вперед, словно несомые ветром птицы. Виньямар отстраивался, и на вновь укрепленные стены эльдар накладывали защитные чары. Посты в горах охраняли подступы, и именно стражи в свое время доложили о прибытии арана Финдекано и его супруги.

Протрубили рога, приветствуя владыку, и старший Нолофинвион, въехав в город с севера, спешился в конце концов у ступеней дворца.

– Атто! – Туор вышел навстречу, и лицо его дрогнуло от сдерживаемой радости. – Счастлив видеть тебя!

– Я тоже, – Финдекано спешился и крепко обнял повзрослевшего приемного сына. – Здравствуй, йондо. Вот уж не думал, что первым буду женить тебя. Знал, конечно, что люди взрослеют быстрее, но, видимо, не осознавал до конца. Мне все казалось, что пара сотен лет впереди точно есть.

– Ты и правда изменился за прошедший год, йондо, – сообщила после взаимных приветствий Армидель. – Стал заметно старше, и взгляд другой.

Кричали чайки, летая над морем, словно приглашали посмотреть на готовившееся торжество. Море с шумом выплескивалось на берег, оставляя после себя пышные белые шапки пены.

Идриль, а затем и Турукано, обнялись с прибывшими, и король с женой отправились вслед за родичами в самый большой шатер.

– Так значит, ты все-таки намерен искать Эленвэ? – спросил спустя какое-то время Финдекано у брата, когда Туор с Итариллэ ушли гулять на берег.

– Да, – кивнул тот в ответ. – Я не буду знать покоя, если не попытаюсь. Твой сын считает, что шанс есть.

– Понимаю и охотно верю. Он в самом деле многое перенял у владыки Кирдана и разбирается в мореходном искусстве лучше меня. И все же я надеюсь, ты будешь осторожен и вернешься, если поймешь, что путь в Аман в самом деле закрыт от нолдор.

– Финьо! – не без удивления воскликнул Тургон. – Тебе ли говорить об осторожности?

Старший брат рассмеялся:

– Вот как мне аукнулось то юношеское легкомыслие. То ты, то Эрейнион постоянно меня им попрекаете.

– А, может, восхищаемся? – серьезно спросил младший брат и перевел тему разговора. – Как отец?

Фингон помрачнел:

– Без изменений. Мы его часто навещаем, но, кажется, пройди еще тысячи лет – Нолофинвэ будет лежать все так же.

– Он ничего не слышит?

– По-видимому, нет. Хотя, знать это наверняка может только он.

Братья дружно вздохнули и долго молчали, погруженный каждый в собственные думы. Однако вскоре донесшийся до них веселый смех развеял подступившую тоску.

Через два дня, когда прибывшие из Ломинорэ гости отдохнули, Туор с Итариллэ поженились.

Закат полыхал яркими красками, все так же мерно плескалось море. Итариллэ, одетая в белое с золотом платье, вышла вперед, туда, где стояли Финдекано и Турукано, и Туор, одетый в наряд родовых голубых с серебром цветов, взял ее за руки и долго-долго смотрел в глаза.

Звуки арф стихли, и жители Виньямара, пришедшие на торжество, смолкли, затаив дыхание. Оба Нолофинвиона по очереди благословили союз, и жених с невестой обменялись золотыми кольцами.

– Счастья вам! – крикнул кто-то из присутствующих.

– Еще один союз эльфов и людей, – улыбнулась одна из нисси.

Стоявший рядом нэр спросил ее:

– Людей ли? Ведь молодой муж эльф во всем, кроме плоти.

Туор склонился и, обняв крепко ту, что стала отныне его женой, со всей страстью поцеловал ее.

Закат догорел, и над головами молодоженов взошла серебряная звезда. Зазвучала музыка, и муж пригласил свою возлюбленную супруг на танец. Счастье билось в их сердцах, грозя выплеснуться наружу. Итариллэ улыбалась. Туор же, глядя пристально ей в глаза, словно считал убегавшие сквозь пальцы минуты.

Скоро взошел на небо Тилион, и начался пир. Прямо посреди возрождающегося Виньямара были расставлены столы с угощениями, и искусство тех, кто приготовил блюда, с лихвой компенсировало недостаток разнообразия.

Итариллэ с Туром остановились, обнявшись, у самой кромки прибоя, и море набегало, лаская их ноги.

– Мельдо, – прошептала она и, прижавшись всем телом, запустила руку мужу под котту, сжав его порядком напряженную плоть.

Дыхание Туора сбилось, и он с упреком покачал головой:

– Я ведь и так с трудом держусь. Зачем играть?

Идриль со страстью в голосе зашептала:

– Должно быть, я просто иначе ощущаю отпущенное нам время. Сколько лет пройдет, прежде чем ты покинешь меня навсегда и уйдешь на пути людей? Пятьдесят лет? Или чуть больше? Для тебя это целая жизнь, но для меня… Для эльфа такой срок – только перевести дух после свадьбы и задуматься о рождении детей. Всего лишь миг – и ты исчезнешь. Туор… Не желаю больше ждать! Хочу тебя, целиком, прямо сейчас. До самого конца!

Муж крепко сжал жену в объятиях и, поцеловав в шею, пробормотал:

– Пошли!

Они взялись за руки и отправились вдоль кромки прибоя прочь от всех. Огни светильников погасли вдалеке, тени сгустились, и тогда Туор, скинув плащ, расстелил его на песке и увлек на него жену.

Раздеться уже ни он, ни она не успевали. Идриль срывающимися пальцами помогла мужу расстегнуть пряжку и немного приспустить штаны, а после, приподняла подол платья и раскрыла любимому объятия.

Он целовал ее, срывая с уст горячие стоны. Руки ласкали плечи ее, обнаженные бедра, живот, но ткань мешала, и тогда муж одним рывком разорвал на нем шнуровку и освободил грудь. Холодный ветер обдал тело Итариллэ, а нетерпеливый жар обжигал изнутри. Широкие, шершавые, но нежные и ласковые руки Туора дарили наслаждение столь сильное, какого принцесса Ондолиндэ прежде и представить себе не могла. Она застонала и прижалась еще крепче, обхватила любимого ногами, стремясь слиться с ним в единое целое, и тогда он, еще раз поцеловав ее, вошел.

Море вздымалось, стремясь накрыть супругов с головой. То ли ярилось, то ли наоборот радовалось за них. Резкие, энергичные движения Туора одновременно вбивали Итариллэ в прибрежный песок и возносили ввысь, к самым вершинам окрестных гор. Она отвечала ему, и скоро общий крик наслаждения прокатился по пляжу, вспугнув отдыхавших на камнях птиц.

Вернувшись к реальности, Идриль с улыбкой устроилась у мужа на плече и принялась, гладя на горизонт, безотчетными движениями гладить его плечо и грудь.

Когда они вскоре вновь открыли друг другу объятия, то уже никуда не спешили.

Ночь неспешно шла от заката к рассвету, то торопясь, то замедляя бег.

Уже с первыми лучами Анара, вернувшись в отведенный им до времени шатер и в очередной раз за эту ночь познав друг друга, Итариллэ ощутила, что горячее желание привести в этот мир еще одну жизнь, их с Туором дитя, наконец свершилось.

Спустя несколько дней она с уверенностью объявила мужу, что ждет ребенка. И счастье, которое прочла она в его глазах, стали ей самым лучшим ответом.

На берегу тихонько, протяжно пел запутавшийся среди осоки и финиковых пальм теплый восточный ветер. Ему вторила ровная, бархатисто-черная, под стать ночному небу, озерная гладь. В воде отражались непривычно крупные для взора северян золотистые, серебряные, голубоватые и алые звезды. Узкая изящная лодочка из выбеленного солнцем дерева мерно покачивалась на воде, кружась в ведомом ей одной танце, и двое квенди, лежавшие на дне ее, внимали этой неповторимой песне пустынного оазиса.

Галадриэль улыбнулась и, томно пошевелившись, устроила голову на плече у мужа. Келеборн обнял ее покрепче и проговорил:

– Когда мы вернемся домой, в Белерианд, признаюсь, мне будет всего этого не хватать. И этих песков, напоминающих бескрайние золотые моря, и жарких ветров, и таких вот островков жизни, кажущихся еще более драгоценными на фоне пустынь.

– Мне тоже, – откликнулась эхом Галадриэль. – Когда мы только начинали наше путешествие, я даже подумать не могла, что этот суровый, кажущийся безжалостным край так западет мне в сердце. Я понимаю князей, которые не желают покидать родные земли ради северных лесов.

– И все же я надеюсь на благоприятный ответ. Во всяком случае, Хастара и Иннара прибыли, и вряд ли только для того, чтобы сказать «нет». С таким поручением мог справиться и гонец.

– Согласна с тобой, и эта мысль вселяет в сердце надежду.

Келеборн ласково улыбнулся во тьме:

– Ты так хочешь домой?

– Да, мельдо, – подтвердила нолдиэ. – И жду того часа, когда мы сможем привести в мир дитя. Мне надоело откладывать, и даже предстоящая битва с Врагом уже не останавливает. Ведь ты уцелеешь?

– Во всяком случае, я приложу для этого все силы, – пообещал синда.

– Значит, больше и говорить не о чем. Когда назначен совет?

– Утром, после завтрака.

– Успеем.

– Да.

Келеборн слегка приподнялся на локте и, посмотрев долгим взглядом в глаза любимой, наклонился и поцеловал ее. Жена запустила пальцы в волосы мужа и принялась ласкать его. Он отстранился и, чуть заметно усмехнувшись, проговорил:

– Будет жаль, если твое красивое платье намокнет.

Галадриэль рассмеялась и, плавным движением сев, потянулась. Келеборн взялся за весла и направил суденышко к берегу. Нолдиэ первая выпрыгнула на песок и, подойдя к персиковому дереву, сорвала несколько плодов, протянув часть из них мужу:

– Вот, подкрепись. На завтрак мы, боюсь, не успеем.

– Ты права, благодарю.

Они перекусили и, подозвав мирно пасшихся неподалеку коней, отправились в обратный путь, в сторону Талханны.

Из норки показался тушканчик, огляделся по сторонам и, заметив эльфов, скрылся среди барханов. Галадриэль улыбнулась и указала мужу на зверька взглядом. Тот кивнул и вновь принялся всматриваться в горизонт. Скоро показались фигуры идущих к ближайшему водопаду женщин. Некоторые несли корзины с бельем, другие – кувшины для воды.

Стражи на стенах заметили приближавшихся квенди и дали сигнал распахнуть ворота. Путники въехали, и Келеборн, остановив коня посреди двора, спрыгнул на землю сам и помог спешиться жене.

– Ну что, последнее сражение? – подумал он вслух, глядя ей в глаза. – Сегодня все решится.

– Надеюсь, – откликнулась она. – И жду с нетерпением. Жаль, что харадрим меня не пускают.

– Тут я ничего не могу поделать – ты нис, и это противоречит их мировоззрению.

– Понимаю. Но все равно досадно.

– Я постараюсь не задерживаться.

Келеборн быстро поцеловал любимую и, передав заботы о своем жеребце конюхам, отправился туда, где его должен был ждать Рханна с союзниками.

Уже привычные звуки зурны разрезали томную утреннюю тишину, словно призывали тех, кто еще спал, пробудиться поскорее и воздать хвалу нарождавшемуся дню. Келеборн на несколько мгновений застыл у окна, гладя на широкий, укрытый голубоватой дымкою горизонт, и уже в который раз за минувшие дни подумал, что ему действительно будет немного не хватать востока.

Стражи распахнули перед ним двери, и Келеборн приветствовал, входя:

– Мир вам.

– И тебе, эльф, – откликнулся старый Рханна и привстал на подушках.

Он поднял правую руку ладонью вперед и помахал ею. Сидевшие рядом Хастара и Иннара повторили его жест. Келеборн пожал каждому руку и приложил ее к сердцу. Это и послужило началом беседы.

– Итак, принц, – начал Рханна, – наши уважаемые князья обдумали твое предложение сразиться с Врагом.

– И что же они решили? – уточнил Келеборн и, сев на свое место, приготовился слушать.

Князь Талханны кивнул Хастаре, и тот подхватил его речь:

– Народ Земли Огня горяч и жаждет сразиться с тем, кто много столетий отравлял, подобно ядовитой змее, его жизнь. Но не все владыки способны повести их в бой.

– Понимаю, – откликнулся Келеборн.

– Кхатта, Кайрталла и почтенный Рханна, – тут молодой мужчина посмотрел на старика и, слегка ему поклонившись, вновь перевел взгляд на Келеборна, – дадут достаточно воинов. Но поведем народ я и Иннара.

– Я этого ждал, – признался синда, – и благодарю князей от души. Уверен, ваша помощь в войне станет неоценимой. Кто знает, какие пути задумал Единый в своих мыслях.

Он на мгновение закрыл глаза, и перед внутренним взором его вспыхнуло видение грядущего боя. Со всех сторон неслись яростные крики и звон металла. Темный дым застилал глаза, но сквозь него эльф разглядел закованную в доспех фигуру нис, по-видимому нолдиэ, с решительным, суровым взором, и нападающим на нее ирчем. Она мужественно сражалась, но последний удар, нанесенный ехавшей верхом на варге тварью, уже не успевала отразить. Сердце Келеборна замерло, но в этот момент изогнутый восточный меч преградил прислужнику Врага путь. Синда узнал Хастару, но мужчина был заметно старше, должно быть, около сорока лет.

Вскоре подоспели эльфы, и Келеборн с облегчением выдохнул и открыл глаза.

– Я правда рад, что вы согласились отправиться в этот долгий, длинный путь, – проговорил он и обвел каждого внимательным взглядом.

Юный Иннара вопросительно поднял брови, Хастара нахмурился, но эльф предпочел не обсуждать с ними собственное видение, чтобы не спутать нити путей Единого.

«Что суждено, то и сбудется», – подумал он.

– Теперь давайте обсудим, какой дорогой вы двинетесь, – перевел разговор Келеборн, – а так же где будете жить в Белерианде. Владычица Алкариэль, хозяйка Маглоровых Врат, а так же Финдекано Астальдо, король нолдор и лорд Ломинорэ, готовы принять вас.

Хастара не смог скрыть удивления:

– Женщина? Она правит?

– Да, – подтвердил Келеборн. – Она вдова одного из принцев Фэанариони.

Он кратко объяснил, и харадец кивнул в ответ:

– Понятно. Как сказочные амазонки, о которых рассказывают северные кочевники. Отважный народ.

– Именно. Теперь…

Он придвинул карту и принялся разъяснять внимательно слушавшим его князьям все тонкости предстоящего маршрута.

Анар тем временем все плыл по небосводу, отмечая наступление дня. Совет затянулся до самого обеда. Келеборн рассказывал обо всем, что так или иначе могло пригодиться вастакам, ибо проделать путь до Белерианда им предстояло одним. Сам синда с женой решили, что после отъезда князей, не откладывая, сразу же тронутся в обратный путь.

Эльф на мгновение поднял взгляд и всмотрелся в голубеющий, дрожащий знойным маревом, горизонт. Ему казалось, что издалека доносится нежная, протяжная, немного тоскующая мелодия. Но слышит ли ее только фэа, или же где-то неподалеку в самом деле играет лютня, он не мог сказать. Мысль его летела, минуя пески и леса, на запад.

====== Глава 112 ======

– Вот, возьми, Владыка, – Турукано протянул Кирдану минерал глубокого золотистого цвета на длинной серебряной цепочке, – это камень для корабля. Я сам когда-то подарил его Эленвэ. Сразу после знакомства.

Нолофинвион глубоко вздохнул и, заложив руки за спину, подошел к высокому, распахнутому настежь окну и посмотрел вдаль. Море мерно плескалось, поблескивая в золотых полуденных лучах. С причала раздавались громкие, оживленные голоса телери.

– Ты точно хочешь его отдать? – спросил наконец Корабел.

– Да, – ответил Тургон, не колеблясь. – Мне мало принесет утешения мысль, что я могу его сохранить, но никогда не найду при этом любимую.

– Другого камня нет?

Нолдо покачал головой:

– Это Финдарато взял из Амана мешок с драгоценностями. Мои плечи же были заняты иной поклажей.

– Понимаю. Что ж, если так, то я благодарю тебя и обещаю, что скоро он займет место на носу корабля. Когда ты отправляешься?

– Следующим летом – хочу дождаться внука. Или внучку.

– Передай мои извинения Туору, что до сих пор не навестил его, – попросил Новэ. – Когда пришло известие о его свадьбе, я был на Баларе. Не думал, что все произойдет так стремительно.

– Я тоже, – усмехнулся Турукано. – Но Итариллэ не хочет ждать, и я ее понимаю – кто бы ни воспитывал ее мужа в детстве, он остается человеком и будет стареть.

– Однако сначала ему придется все-таки повзрослеть, – Владыка широко улыбнулся, в глазах его зажглись лукавые искры. – Ему пока всего восемнадцать лет, и он далеко не зрелый нэр, несмотря на впечатляющий рост и ширину плеч. У твоей дочери есть время, прежде чем она станет вдовой. Так что не печалься, король. И потом, кто знает, что может произойти в будущем – жизнь полна неожиданностей.

– О чем ты? – удивился нолдо и, обернувшись, вопросительно посмотрел на хозяина дома. – Ты что-то видишь? Судьбы мира вновь приоткрыли перед тобой завесу?

– Да, – не стал скрывать Новэ. – Но пока я предпочел бы об этом не говорить – все слишком туманно.

– Хорошо, не будем продолжать. Но меня в этом браке Итариллэ утешает лишь одна мысль – даже если бы дочь вышла замуж за нолдо, это бы не уберегло ее от опасности потерять супруга. Не в наше беспокойное время.

Корабел серьезно кивнул и, взяв со стола пергамент, протянул его гостю:

– Передай это письмо Туору.

– Хорошо, – пообещал Турукано и, приняв послание, убрал его во внутренний карман.

– Не хочешь поглядеть на твой будущий корабль?

– С удовольствием.

Кирдан сделал приглашающий жест, и оба квендо покинули кабинет. Пройдя по длинной, уставленной статуями галерее, они спустились по лестнице и, миновав сад, направились в сторону верфей.

Чайки кричали, носясь над волнами, словно хотели о чем-то рассказать. Море то наступало, то уходило, оставляя на песке пышные белые хлопья. Скоро отрывистые команды и оживленные голоса стали громче, и глазам нолдо предстал остов судна, что всего через год должно было отправиться к берегам Амана.

«Если мне очень повезет», – напомнил себе Турукано.

Вслух же он спросил:

– Ни один из уже построенных кораблей не мог подойти?

– Нет, – уверенно ответил Новэ. – Для того, чтобы пересечь Великое море, нужна совсем другая конструкция. Суденышко, бегающее вдоль берегов, в открытых водах долго не продержится и быстро пойдет ко дну.

– Понимаю.

– Да и потом, в процессе постройки в него нужно вложить иные мысли и чувства. Корабль должен еще до своего рождения знать, что от него потребуется в жизни. Тогда он лучше справится с поставленной перед ним задачей, тем более столь сложной.

Нолдо кивнул и, обойдя вокруг строительных лесов, с любовью и некоторым трепетом погладил будущий киль:

– Я готов ждать и дольше года, если потребуется.

– Столько не понадобится, – заверил его Кирдан. – Вот только с командой возникли некоторые проблемы.

– Серьезные? – вздрогнул Тургон.

– Не очень. Из тех фалатрим, что были когда-то с посольством в Амане, мне удалось найти троих. Еще двое погибли в Эпоху Звезд. Тебе придется научиться хотя бы немного управляться с кораблем и снастями, чтобы помогать в пути.

– Я готов, – ответил Нолофинвион. – Более того, в Амане я часто проводил время с кузенами Арафинвионами в Альквалондэ и успел кое-что освоить из морской науки.

– Это хорошо – теперь нам будет проще.

Они еще немного постояли, любуясь работой и обсуждая предстоящее сложное путешествие, а после вновь направились во дворец. Фэа бывшего короля Ондолиндэ разрывалась надвое. Одна часть ее стремилась к жене, которую он не видел уже много столетий, другая же хотела подольше побыть рядом с дочерью, зятем и будущим внуком. И все же выбор уже был сделан.

Тяжелые кожистые крылья взметнули пыль и мелкую каменную крошку в воздух. Не успевшие заблаговременно попрятаться орки попадали на землю, ругаясь на черном наречии, но не смея забывать, что младший господин все видит и слышит.

Саурон ликовал, отправляя свое детище на первое боевое задание. Он легко обменивался мыслями с драконом, распаляя того картинами, где змей лакомится свежим эльфийским мясом, впитывает в себя страх бегущих эльдар, рвет еще живую плоть… Рушащиеся башни Гондолина дополнили и без того прекрасный сюжет в сознании Анкалагона.

Дракон описал круг над Ангбандом, выдал небольшую струю пламени, играя и резвясь, смял когтями несколько десятков орков, войдя в крутое пике и почти коснувшись крыльями земли, и устремился к сокрытому граду.

Саурон понимал, что его детище вряд ли останется незамеченным, однако запретил тому отвлекаться на любые иные крепости нолдор. Об охоте тому тоже пришлось забыть. На некоторое время.

Горы приближались, делаясь с каждым взмахом все более отчетливыми. Внизу, у их подножия, нес свои воды Сирион, огибая, ограждая, но не защищая.

Анкалагон поднялся выше, не желая раньше времени показаться стражам Гондолина, хотя те пока никак себя не проявляли. Паря над облаками, дракон дождался сумерек и лишь тогда спустился на склоны. Огней не было видно, как не доносились ни голоса, ни запахи. Змей еще раз втянул воздух в ноздри, и дрожь прошла по его огромному телу.

– Сссзззолотооо, – прошипел он. – Много сссзззолотааа и камней.

Дракон помнил про слова Саурона, но ни живая плоть, ни крики страха его более не интересовали.

Анкалагон спикировал в долину Тумладен, опаляя своим пламенем все живое. Деревья и травы сгорали мгновенно, камни плавились, вода в фонтанах вскипала, окутывая некогда прекрасный город плотным и густым паром. Змей не встретил сопротивления – королевство было покинуто нолдор, однако улицы и дома еще хранили их запах. Изредка дракон выдыхал пламенем, но уничтожать было некого.

Анкалагон шел по улицам Гондолина, и его ноздри раздувались, жадно ища драгоценности. Дракон ломал постройки, рушил стены, собирая золото и камни, оставленные нолдор. Эльфы не думали, что кто-либо обнаружит Гондолин и решит забрать их драгоценности. Они хотели возвращаться в свои дома и видеть град цветущим. Однако его ждала иная участь.

Анкалагон собирал все больше и больше золота. Он относил его туда, где когда-то находилась королевская сокровищница. Змей словно не слышал голос своего создателя и господина, что требовал доложить обстановку. Он складывал драгоценности в одну большую кучу, пока во всем бывшем тайном граде не осталось ни одного золотого кольца и ни единого самоцвета кроме тех, на которых покоилось брюхо раздобревшего Анкалагона.

Более чем от мяса и иной пищи дракон набирал вес, прикасаясь к золоту. Он лежал в полуразрушенном дворце Турукано и был абсолютно счастлив.

Въедливый голос бывшего господина вновь воззвал к нему:

– Анкалагон, что с Гондолином? Ты уничтожил город?

– Он мойййй.

– Отличная новость! Добивай выживших, если они есть, и возвращайся.

– Я никого не убивааал.

– Что?!

– Мяса нет. Но есссть ссссзззолото. Оно мое. Я ссссззздесссь хозззяин.

– Анкалагон! Я приказываю. Возвращайся.

– Ссзздесссь нет твоей власссти! Я оссстаюсссь. Сссззолото. Оно мое. Мое. Мое!

Напрасно Саурон пытал запугать, уговорить и посулить змею богатства – дракон не желал покидать новый дом. С каждым днем он становился все толще, так что однажды не смог взлететь, чтобы отправиться в леса за отрогами гор на охоту. Змей лениво прикрыл глаза и уснул.

Небо над Дориатом подернулось белой облачной пеленой. Листья начали облетать, и лишь кое-где на ветвях еще были видны золотые и алые всполохи. Однако повсюду, и в далеком Бретиль, и в поросшем буками Нельдорет, и в окрестностях Менегрота – везде уже несколько дней раздавалось оживленное птичье пение.

– Король женится! – щебетали стрижи и сойки, разнося по окрестностям радостную весть.

Косули, лани и зайцы слушали их, а после отправлялись в далекий путь к долине реки Эсгалдуин. Туда, где и должно было состояться торжество.

– Признаться, многие века я был уверен, что следующей королевской свадьбой станет замужество Лютиэн, – заметил Голлорион и, поглядев задумчиво на Трандуила, покачал головой. – А женим мы сегодня нашего нового государя.

Тот согласно кивнул и, расправив складки одеяния цвета молодой травы, подошел к окну:

– Я полагал так же. Сколь многое изменилось в лесном королевстве за такой короткий срок!

– Да, и эти перемены благие.

– Надеюсь на это, – Ороферион обернулся через плечо и улыбнулся.

– У вас были сомнения? – полюбопытствовал тот.

– Ничуть, ведь все в наших руках.

– Сегодня вновь, как и на праздник Лаинглад, прибыли жители даже самых отдаленных уголков Дориата.

Голлорион говорил, детально описывая проделанную подготовку, а Трандуил смотрел, как за окном, в укрывающей лес густой осенней мгле, зажигаются разноцветные огоньки, разгоняя легкие, прозрачные тени. Стали видны многочисленные арки и ленты, уставленные яствами столы. Музыканты заиграли, пока еще тихо, словно давали понять гостям, что пора собираться на свадебный пир.

– Время пришло, – задумчиво проговорил Трандуил.

В груди его с самого утра поселилось и все больше ширилось ощущение, что сегодня его жизнь изменится навсегда.

«И это к лучшему», – подумал он и первым покинул собственные покои.

Пройдя нарядными коридорами Менегрота, он вышел и направился на поляну. Гости, завидев его, расступались, в почтительном приветствии опуская взгляды. Музыка взвилась ввысь бурным каскадом, распалась легкой звенящей гроздью, и Трандуил в этот самый момент увидел наконец ту, что в самом деле за столь короткое время перевернула всю его жизнь.

– Тилирин! – воскликнул он, не пряча радости, и, подойдя к невесте, взял ее за руки и заглянул в глаза.

Закрывавшие небо облака разошлись, и эльфы увидели яркие звезды. Из подлеска выступили звери, собравшиеся по зову пернатых вестников на праздник, и тогда Транддуил, все так же глядя возлюбленной в глаза, запел.

Песнь лилась меж оголенных кустов, стволов, окутывала их, словно волшебной шалью. Растения кивали, откликаясь на этот зов, и на ветвях их скоро начали проступать крохотные листочки. Под ногами на поляне показалась трава, и девы ахнули, всплеснув руками.

Вскоре небо очистилось полностью, взошел Итиль, и Трандуил, сделав приглашающий жест, позвал собравшихся на пир.

– За короля и королеву! – раздался тост, и Серегон первым поднял наполненный медом кубок.

Мужи, жены и девы поддержали, и со всех сторон полетели громкие поздравления и пожелания счастья.

Пир продолжался, музыканты пели, и песни лились, сменяя одна другую. Когда один синда замолкал, его сменял следующий. Птицы летали между гостей, звонко чирикая. Плыл по небу Итиль, и жених с невестой танцевали, облитые его густым серебристым сиянием.

Однако вскоре небо на востоке начало светлеть, теряя глубину, и король, остановившись, прошептал, глядя любимой в глаза:

– Теперь пора?

– Идем, – откинулась та и, улыбнувшись, вложила пальцы в протянутую ладонь.

Музыка смолкла, смущенно растворившись между ветвей, и молодой государь подвел невесту к ее и его родителям.

– Перед лицом друзей и родных, – заговорил Трундуил, – беру в жены Тилирин, дочь Серегона…

Слова клятв прозвучали, и в этот момент над головами собравшихся, среди покрывшихся легкой зеленой дымкой ветвей, вспыхнули первые лучи Анара. Жених и невеста обменялись кольцами, Орофер и Серегон соединили их руки, и тогда Трандуил, склонившись, с нежностью обнял и поцеловал ту, что стала теперь его женой.

Вновь зазвучали слова поздравления, а новобрачные, как и год назад, взяли в руки тот самый кубок с яблочным вином и отпили по глотку.

Леди Эйриэн, мать Тилирин, подняла поставленную чашу и сказала:

– Я отнесу ее в ваши покои. От всего сердца поздравляю.

Лес светлел, наполняясь голосами пробудившихся зверей и птиц. Шумел Эсгалдуин. Трандуил взял жену за руку и повел в укрытые золотым рассветным сумраком покои. Закрылись за их спинами двери, и муж, взяв лицо жены в ладони, поцеловал ее. Тяжелое бархатное платье упало к ногам, и тогда он, подхватив любимую на руки, понес на ложе…

У вновь отделанного причала Виньямара гордо возвышался корабль. Белоснежный, с грозно глядящим вдаль лебедем на носу. Турукано, покачав головой, подошел ближе и с благоговением погладил теплое, ласково откликнувшееся дерево.

– Как он прекрасен! – прошептал нолдо.

– Принимай работу, – отозвался стоявший поблизости Кирдан. – Теперь он полностью готов к назначенному ему судьбой испытанию и непременно попытается доставить тебя к жене.

Нолофинвион кивнул и посмотрел в даль. Туда, где виднелся укрытый легким полуденным маревом горизонт. Чайки кричали, и в голосе их слышалась тоска. Мысль его летела вслед за фэа, и им был уже почти не виден небольшой прибрежный город нолдор, где до сих пор, должно быть по недоразумению, находилось его роа. Только вперед, через бескрайние водные просторы. К той, которую он, как думал прежде, потерял навеки.

Ладья Ариэн плыла по небу, играя на крышах заново укрепленных домов, на шпилях башен, на хрустальных лестницах. Оживленный гомон летел со всех сторон. Вились дымки над крышами мастерских, нисси ходили в садах меж деревьев и пели им песни. Владыка фалатрим с нескрываемым интересом обвел взглядом пейзаж, и Турукано с чуть заметной улыбкой пояснил:

– Это в основном Туор командует всеми работами.

– Вот как? – удивился Новэ.

– Именно. Мои думы сейчас заняты иным, и мне уже вряд ли суждено снова стать королем, а Итариллэ вот-вот родит, так что ей и вовсе не до того.

– Понимаю. Что ж, очень рад, что не ошибся в свое время в оценке характера этого юноши. Хотя моя дочь вместе с Финдекано растили его, оберегая от большинства тревог мира, но все же им удалось вылепить из него истинного владыку.

– Ты прав, Новэ. И я никогда не сомневался в способностях брата. Два месяца назад приезжала делегация от атани.

– Чего же они хотели?

– До сих пор Туор условно считался главой Дома Хадора. Теперь, когда он вернулся из длительного путешествия и вошел в возраст, они просили его подтвердить свое старшинство. Туор согласился. Но я уверен, это не помешает ему стать государем Виньямара. Должен ведь кто-то править городом и народом в мое отсутствие. Конечно, Итариллэ будет ему помогать, но владыка – это, прежде всего, воин.

– Туор справится, – подтвердил Новэ и задумчиво посмотрел на горизонт. – Но мне казалось, что у атани совершеннолетие наступает в двадцать один год, а не в девятнадцать.

– Если юноша женится, то он считается взрослым независимо от прожитых лет.

Турукано и Кирдан шли не спеша вдоль кромки прибоя, и волны набегали, оставляя на их одеждах пенные брызги. Неторопливый разговор продолжался, однако в воздухе отчетливо витала грусть. Бывший король Ондолиндэ то и дело посматривал в сторону города, словно ждал чего-то, а после переводил взор на море, и тогда между его бровей пролегала глубокая складка.

Наконец, когда Анар уже проделал две трети своего дневного пути, показался гонец. Он бежал со всех ног, и глаза его сияли радостью.

– Государь, – обратился он, останавливаясь перед Туркано, – у вас внук родился!

Нолофинвион вздрогнул, словно до сих пор не осознавал происходящее, и, поблагодарив на ходу, бросился к дворцу. Мелькали дома, деревья, спешащие по своим делам квенди. Кирдан торопился за ним, и скоро оба, стремительно поднявшись по ступеням дворца, вошли в покои Туора и Идриль.

Молодой отец сидел в глубине спальни на широкой кровати и, с нежностью глядя на жену, держал на руках новорожденного младенца. Увидев тестя и деда, Туор вскочил, но эльфы жестом остановили его.

– Сиди-сиди, – ответил Турукано, – и позволь от души вас обоих поздравить. Говорят, мальчик, да?

– Да, – с заметной гордостью ответил Туор. – Сын.

Только что ставший дедом нолдо приблизился к ложу супругов и, поцеловав улыбающуюся дочь, посмотрел на внука. Головку того окружал золотистый пух, голубые глаза с удивлением посматривали на окружающий мир, пока небольшой.