Текст книги "Вопреки року (СИ)"

Автор книги: Master-of-the-Wind

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 103 страниц)

– Да, – согласился Морифинвэ. – Вы поможете Таргелиону в войне с Морготом.

– Только с ним! Против других остроу… эльфов не пойдем!

– Мы не воюем друг с другом. Можете не беспокоиться, – заверил Регина Карнистир.

– Да будет так! Клянусь Махалом, – торжественно произнес он. – А теперь…

Король сделал знак лекарю, и Рори подошел к небольшой двери, расположенной почти за троном, и распахнул ее.

В зал вошли две гномки.

– Моя супруга, Трис, – Регин указал на одну из них, – и дочь Рори, Фиси.

Морьо старался пристально не разглядывать гномок, хотя ему и было очень интересно. Невысокие и коренастые, как и все наугрим, они носили богато расшитые платья, из-под которых выглядывали тяжелые кованные сапоги. Волосы, уложенные в замысловатые прически, украшали золото и самоцветы. Так же, неожиданно для эльфов, они имели бороды, подобно мужчинам их расы, заплетенные в косы и украшенные драгоценностями.

– Приветствую вас, леди, – произнес Карантир, надеясь, что этих слов достаточно.

Он не ошибся. Меньше, чем через минуту, Регин подал знак рукой, и обе гномки, еще раз быстро взглянув на эльфа, скрылись за дверью.

Традиции были соблюдены. Обменявшись взаимными любезностями, Карнистир и наугрим простились, и нолдо поспешил к своим, успокоить и поделиться новостями. А также начать собираться в обратный путь – крепость уже соскучилась по своему лорду.

Весна пришла в Белерианд окончательно и бесповоротно. Вскрылись реки, побежали по полям широкие, шумные ручьи. Дороги размыло.

Галадриэль же, несмотря на всеобщее радостное настроение, недоумевала и даже злилась. С тех пор, как из Химринга было доставлено письмо, прошло достаточно времени, однако целители не спешили назначать день окончательного излечения Келеборна. Дева не понимала причин и строила предположения, одно другого страшнее.

Глядя с городской стены на бурлящий у подножия острова Сирион, она часто с улыбкой ловила себя на мысли, что действительно хочет замуж. Но о какой же помолвке может идти речь, пока в теле любимого сидит эта дрянь! Торжественный день должен стать счастливым для обоих, а Келеборн по большей части серьезен и даже мрачен.

«Нет, нужно сначала вернуть ему радость жизни», – размышляла она.

Значит, пришло время действовать. Решив, что пора поговорить с целителями, Галадриэль сошла со стены и пересекла двор. И почти сразу наткнулась на мастера Мериона.

– А, госпожа, – обрадовался он, заметно просияв, – вас-то я и искал.

– У вас есть новости? – с надеждой в голосе спросила она.

– Именно так. Пройдемте, поговорим.

Она кивнула и прошла вслед за лекарем вглубь уставленного какими-то колбами и ретортами помещения.

– Присаживайтесь, – приглашающе кивнул хозяин на стул у окна.

Дева села и посмотрела выжидающе.

– Понимаете, – начал целитель и в раздумьях прошелся по комнате, – когда мы обсуждали паутину в роа вашего жениха, то не подумали об одном очень важном моменте. Ведь магия по сути дела вещь уникальная. Да, есть общие заклинания и тому подобное, и все же… Каждый вновь выполненный аркан несет отпечаток фэа своего создателя. Это как подпись на документе.

– Вы хотите сказать?..

Артанис встрепенулась в порыве внезапной надежды, но после, сникнув, печально покачала головой.

– Эта паутина – наш шанс доказать виновность того, кто ее наложил. В этом смысле неведомый нам майя совершил ошибку. Но его можно простить – просто до сих пор он не имел дела с нолдор.

– Но Келеборн не может и дальше в себе носить такую мерзость! – нахмурилась Галадриэль.

– Я и не собирался просить его о подобной жертве. Нет, есть иной выход.

– Какой же?

– Снять слепок паутины.

Нолдиэ подалась вперед, и лицо ее озарилось светом внезапной надежды:

– Это возможно?

– Разумеется, иначе я бы не предлагал. Мы создадим магическую копию того темного заклинания заодно с отпечатком фэа его создателя и сохраним до поры. Когда придет время – доказать виновность темной твари не составит труда.

Галадриэль встала и, подобно целителю, прошлась по комнате.

– Когда? – спросила она коротко.

– Завтра, прямо с утра. К тому времени мы завершим последние приготовления. Приходите вместе с господином Келеборном, его матерью и лордом Артаресто. И вы сами, разумеется. Вы все понадобитесь.

– С нетерпением буду ждать.

Мать Келеборна, леди Гвиритель, уговаривать не пришлось. Едва услышав от Галадриэль, в чем дело, она сразу же согласилась. Сам же он выслушал известие от любимой, немного нахмурившись:

– Мерион не сказал, когда уберут саму паутину?

Дева лишь грустно покачала головой:

– Нет пока. Но я уверена, что скоро.

– Что ж, буду ждать.

Они вышли на балкон и долго молчали, глядя на звезды, щедро рассыпанные по небу. Заметив, что любимая хмурится, Келеборн мягко обнял ее, прижав к груди, и та с благодарностью откинулась ему на плечо.

– О чем ты думаешь? – полюбопытствовал он.

– О том, что власть оказалась не столь желанной наградой, как мне представлялось в Амане.

– Ты имеешь в виду ответственность?

– Главным образом да. Это не только венец на голове и величие, это ежечасная, непрекращающаяся забота о судьбах тех, кто тебе доверился.

Родич Тингола с легким удивлением посмотрел на нее:

– Но разве для тебя это стало открытием? Ведь ты внучка Финвэ, ты должна была видеть.

– Согласна. Но все равно, пока не столкнешься воочию, не оценишь масштабов. Тогда, в юности, я не думала о тяжелой ноше ответственности, меня манил внешний блеск. Но сейчас я уже не уверена, хотела бы я править, или же нет.

Несколько долгих мгновений Келеборн молчал.

– Это все означает, – наконец сказал он, – что ты действительно взрослеешь, любовь моя.

Та легко рассмеялась:

– Благодарю за понимание, мельдо. Что ж, как бы то ни было, мне пора спать – завтра трудный день. Ясных снов, родной.

Галадриэль потянулась к его губам, и Келеборн с удовольствием поцеловал ее. Дева ушла, а он все стоял и смотрел на звезды и вдыхал пропитанный весной ночной воздух. Поднявшаяся поутру на небо ладья Ариэн встретила его на ногах.

– Ты готов? – спросила Артанис, входя в покои.

– Да, более чем.

– Тогда вперед.

Леди Гвиритель и лорд Артаресто их уже ждали. Они все вместе спустились и, выйдя во двор, отправились в покои целителей.

– Рад, очень рад видеть вас, – приветствовал их мастер Мерион, широким жестом указывая на стоящий в центре комнаты деревянный круглый стол.

Келеборн подошел и принялся с любопытством рассматривать разложенные на нем предметы. Золотой браслет, кусок горного хрусталя на цепочке и вода в расписной фарфоровой миске.

– Что это? – поинтересовалась Галадриэль.

– Будущие носители, – пояснил целитель. – Те предметы, на которые мы и запишем слепок заклинания.

– На трех сразу?

– Да, на всякий случай. Кто знает, сколько лет пройдет прежде, чем они понадобятся. Жизнь штука слишком непредсказуемая.

– Но вам не кажется, – нахмурилась дева, – что вода в этом плане чересчур ненадежна?

– Отнюдь, – покачала головой леди Гвиритель, – как раз нет ничего более надежного, чем вода.

Галадриэль вопросительно подняла брови. Ее будущая свекровь улыбнулась и пояснила:

– Металл может рассыпаться в прах, камень даст трещину, но воде ничто подобное не грозит.

– Ее можно вылить.

– Верно. Однако, попав на камень – она станет частью камня, упав в землю, станет частью земли. Испарившись, вода превращается в облака, а из увлажненной почвы вырастают растения. Они напитываются влагой, и та вместе с ними переходит в новое состояние.

– А если их сжечь?

– Тогда они станут золой, а та снова удобрит почву.

– Леди Гвиритель права, но мы делаем проще – мы выльем ее в Сирион. И тогда вся река будет знать, а вместе с ней и великое море, куда она впадает, про слепок, что мы собираемся снять. И в нужный час Сирион откликнется и засвидетельствует, где бы мы ни находились, неважно в устье или в истоке.

– А вместе с ним и море, – эхом откликнулась Гвиритель.

Галадриэль молчала, разглядывая сосуд, а после вздохнула:

– Я нолдиэ и не подумала об этом, но вы правы. Что ж, тогда начинаем.

Мастер Мерион дал Артанис, Гвиритель и Ородрету свитки, велел Келеборну раздеваться, а сам тем временем достал какой-то отвар. Усадив пациента в центр комнаты, дал выпить ему травяной напиток, неожиданно оказавшийся ароматным и приятным на вкус, и, положив руку на то место, где пряталась паутина, запел. Остальные подхватили, и синда почувствовал, как это место начинает настойчиво покалывать, с каждой секундой все сильнее.

Голоса нисси и нэри сливались в стройный хор, окутывавший Келеборна, словно уютный, мягкий кокон, а роа уже, казалось, резали изнутри на части. Остатки темного заклятья сопротивлялись. Песня звучала все громче. Он стиснул зубы, а мастер Мерион, взяв браслет, поднес его вплотную к темной метке. Следом пришла очередь камня и воды. Голоса стали стихать, а Келеборн ощутил, что боль отступает.

– У нас получилось? – наконец спросил он, когда смог отдышаться.

– Более чем, – ответил довольный Мерион.

Целитель протянул браслет Галадриэль, а горный хрусталь Гвиритель:

– Сохраните. А это…

Чаша с водой перекочевала в руки Артаресто. Тот кивнул и вместе со спутниками вышел во двор.

– Открыть ворота! – приказал он стражам.

Механизм бесшумно пришел в действие, и лорд, спустившись к реке, вылил воду из чаши в Сирион. Тот забурлил, начал переливаться разноцветными искрами, а через несколько минут вернулся в свое привычное состояние, будто и не было ничего.

– Ну вот, – улыбнулся довольный целитель, – дело сделано.

– Когда вы сможете убрать из меня эту мерзость? – спросил Келеборн прямо.

– Через несколько дней. Песня уже полностью готова, надо только еще раз все перепроверить. Держись, осталось ждать совсем немного.

Ородрет вернулся в крепость, и ворота закрылись.

Стражи все так же стояли на своих постах, безмолвно вглядываясь в даль, и можно было подумать, будто и не произошло ничего.

Галадриэль с Келеборном взялись за руки и все вместе отправились наконец завтракать, изрядно уставшие, но довольные.

Времени до столь важного события оставалось все меньше, а, значит, стоило приступить к изготовлению подарка. Конечно, Нолофинвэ уже заказал мастерам многие необходимые и красивые вещи, но ему хотелось преподнести сыну и его жене нечто, сработанное своими руками. Финголфин долго думал, чем именно желает порадовать Финдекано и Армидэль, пока не вспомнил свою свадьбу. В тот день и он, и Анайрэ получили в дар от Финвэ заключенные в причудливые оправы самоцветы, найденные отцом во владениях Аулэ. Когда эльфы только переселились в Аман, король нолдор любил навещать стихий, учась у них, узнавая новое и порой просто прогуливаясь и любуясь красотами Благословенного края.

Вспомнив о даре Нолдорана, он незамедлительно вернулся к себе и, открыв шкатулку, взял в руки кулон. Холод камня неожиданно сменился теплом, а синие искры лабрадора словно перетекли с самоцвета на державшую его руку Нолофинвэ и устремились по жилам к сердцу.

– Анайрэ, – шепотом позвал он.

Фэа рвалась на запад, туда, где неожиданно выронила перо нолдиэ и чернила залили свиток. Она вскрикнула и, сама не понимая, что делает, поспешила в спальню, к комоду, где хранились ее драгоценности. Пальцы сами скользнули к подарку Финвэ, и эльфийка почти наяву ощутила любовь и тоску мужа.

– Анайрэ, – прокричал Финголфин, прижимая камень к груди. Быть живыми, но навсегда разделенными – морями, обидами, валар.

Сердце билось, готовое выскочить из груди, оно рвалось туда, где снова сможет услышать, ощутить такой знакомый и родной стук – сердце любимой.

Нолофинвэ закрыл глаза и, думая о жене, он молил Эру послать сыну и его супруге иную долю. Он желал Финдекано счастья, хотел, чтобы тот никогда не познал горечи такой разлуки – до конца мира.

Когда Финголфин уже собрался убрать камень и заняться изготовлением подарка, пришел ответ-видение – его жена спускалась с корабля, ступая на земли Белерианда, а чуть впереди нее… Финголфин разжал пальцы. Картинка исчезла, но он еще успел услышать отчаянный крик Анайрэ:

– Люблю!

Дверь отворилась, и Куруфин, замерев на пороге, довольно подставил лицо теплым лучам. Весна наконец-то пришла в Белерианд. Снег почти весь стаял, хотя местами еще продолжали бежать ручьи, радуя нолдор своими голосами.

Хотелось прикрыть глаза, замереть и, впитывая долгожданное тепло, радоваться переменам в природе.

«Надо все же быстрее доработать с Тьелпэ кристалл», – подумал он, жалея, что не может сейчас поделиться осанвэ с Лехтэ своими эмоциями и позвать ее на прогулку.

Впрочем, последнее было вполне осуществимо. Поспешив в комнату, он застал супругу за вышивкой. Стежки ровно ложились друг за другом, делая нарядную рубашку еще красивее.

Куруфин некоторое время молча улыбался, глядя на жену, а потом ласково обнял ее за плечи.

– Пойдем на улицу, – предложил Искусник. – Отличное время для прогулки.

– Мельдо! Я так увлеклась…

– Заметил. Так что? Идем?

– Конечно. Сейчас, только пару стежков…

– Хорошо.

Лехтэ, завершив работу, накинула на плечи плащ и взяла мужа за руку:

– Я рада, что ты нашел время.

– Мелиссэ, ты же знаешь меня, – по-доброму усмехнулся он. – Во всяком случае я почти не задерживаюсь в мастерской допоздна.

Куруфин снова улыбнулся, и Тельмиэль на мгновение показалось, что перед ней вновь юный Атаринкэ. Она крепко стиснула его пальцы и прижалась к плечу.

– Мельдо…

Поцелуй на некоторое время задержал супругов. Впрочем, они и не спешили.

– Кстати, кристалл почти готов, – спускаясь по лестнице сообщил Искусник жене.

– Это замечально! – радостно воскликнула она и замерла, увидев, ощутив и вдохнув наступившую весну.

– Как только доработаем, мы с тобой обязательно проведем его испытания, невозможные в условиях мастерской.

Искусник призадумался и, лукаво посмотрев на жену, шепотом сообщил:

– Впрочем, если захочешь, можно и там.

Лехтэ ничего не ответила – только выразительно посмотрела на мужа.

– Кажется, кто-то передумал отправляться на прогулку?

– Нет. А вот после…

– План полностью одобрен, – он быстро подхватил Лехтэ на руки и немного покружил ее.

Верные делали вид, что не замечали лорда с женой, что так долго и необычно пересекали двор. Впрочем, когда супруги вышли за ворота, многие позволили себе светло улыбнуться, радуясь за их счастье.

====== Глава 50 ======

Во дворе, устроившись на самой верхней ветке разлапистой, пышной ели, звонко пела зеленушка, радуясь наступающему теплу. В столбе света напротив окна танцевали пылинки.

– Возьмите, госпожа, – сказал Мерион и протянул Галадриэль свиток, – и заучите. Завтра во время лечения вам придется отдать много сил, и отвлекаться на чтение уже не получится. Кстати, не забудьте подкрепиться, прежде чем отправляться утром сюда.

– Хорошо, непременно все сделаю, – пообещала та. – Когда именно приходить?

– С рассветом.

– Благодарю вас, – тепло и искренне улыбнулась дева и в знак уважения перед мастером склонила голову.

Теперь следовало обрадовать Келеборна. Стремительно покинув покои исцеления, она остановилась посреди двора и слегка прищурилась, давая возможность глазам привыкнуть к яркому свету Анара после полутьмы помещения, а заодно раздумывая, где искать любимого.

Собственно, вариантов имелось всего два, и первым из них были мастерские. Там любознательный синда брал уроки, и верные охотно его учили. Однако теперь они заверили Галадриэль, что Келеборна с ними нет.

«Значит, он в библиотеке», – поняла она.

Там ее мельдо был готов пропадать часами, читая все, что могло представлять хоть малейший интерес, а так же ведя долгие, вдумчивые беседы с Мастером-хранителем знаний. Галадриэль тепло улыбнулась, вспомнив, что вчера застала своего синду за чтением указов ее деда Финвэ.

«Интересно, чем он занят сегодня?»

Любопытство подстегивало, и по лестнице она уже почти взлетела. Толкнув тяжелую дверь, осторожно вошла, чтобы не мешать тем, кто мог тут заниматься важными делами, и направилась вглубь, оглядываясь по сторонам.

Любимый обнаружился в соседнем зале.

– А, кажется, на сегодня нашу беседу придется закончить, – объявил Мастер-хранитель, увидев сестру лорда.

Келеборн обернулся и, просияв, подошел к возлюбленной и бережно, но крепко прижал ее к себе.

– Чем занимаешься? – поинтересовалась она и, обняв его за шею, оставила на губах быстрый невесомый поцелуй.

– Ничем важным. Просто обсуждали, из чего могут быть сделаны звезды.

От удивления дева округлила глаза. Келеборн рассмеялся:

– Любопытно же.

– Охотно верю, иначе какой смысл вообще вникать в подобное. Но я к тебе не просто так пришла, а с вестями. Готовься – завтра будем тебя исцелять.

Определенно, если бы радость Келеборна была рекой, то теперь в ней можно было бы запросто утонуть – столь широка и глубока она оказалась. Одну долгую минуту он молчал, глядя невесте в глаза, а той казалось, что она, не смотря на аванирэ, отчетливо слышит и ощущает, какие бури бушуют у него в груди.

– Наконец дождался, – прошептал он, и голос его сорвался.

– Да. Утром все закончится.

Он вздохнул глубоко и обнял любимую еще крепче. Потом коснулся ее лба своим и долго так стоял, а она гладила его по плечам и затылку, перебирала длинные серебристые волосы и изо всех сил старалась, чтобы он ощутил ее любовь и поддержку, несмотря на все преграды – напрямую от фэа к фэа, от сердца к сердцу.

– Спасибо тебе, – наконец прошептал он.

– Люблю тебя, – отозвалась она.

О чтении больше не могло быть речи. Они взялись за руки и отправились бродить по саду. Пели первые весенние птицы, возвращавшиеся из теплых земель. Галадриэль и Келеборн слушали их голоса и пытались угадать, что готовит им судьба. Однако будущее на этот раз было скрыто плотной, непроницаемой пеленой. И все же оба от всей души надеялись на что-нибудь хорошее.

Утром, едва ладья Ариэн начала всходить на небосклон, высветлив его восточный край, жених с невестой отправились в покои целителей. На этот раз на процедуре не было посторонних – лечение слишком интимный процесс, и касается он только больного и лекаря.

Для Келеборна у стены была приготовлена кушетка, и мастер Мерион велел ему ложиться. Синда послушно разделся, вытянулся на боку и прикрыл глаза.

– Вы готовы, госпожа? – спросил целитель.

– Да, – уверенно ответила Галадриэль.

– Хорошо, – кивнул тот. – Тогда садитесь вон на тот стул.

Она устроилась поудобнее и глубоко вздохнула. Еще раз мысленно повторила порядок действий. Тем временем Мерион налил из бутыли темного стекла густой рубинового цвета настой и протянул кубок со словами:

– Каждый выпейте по половине.

Выполнив и это указание, нолдиэ дождалась, пока целитель чуть отойдет, и прошептала:

– Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, родная, – мгновенно отозвался Келеборн.

Она коснулась осторожно его плеча и ощутила под ладонью тепло. Любимый лежал, безоглядно вверив ей свою жизнь, и только частое биение жилки говорило о тщательно сдерживаемом волнении.

И тогда Галадриэль закрыла глаза и запела. Слова Песни, рождаясь в груди, проходили через сердце и фэа, напитывались ее любовью и только после этого проникали в роа того, чьего выздоровления она жаждала всем своим существом. Мотив сплетался в причудливый, замысловатый узор, горевший перед мысленным взором глубоким золотистым цветом. Нити пульсировали, опутывали черноту в глубине роа, которая болезненно металась, безуспешно пытаясь найти выход, постепенно затягивали и душили ее.

Наконец, когда аркан был полностью построен и тьма пленена, Галадриэль потянула нити и мягко извлекла из тела любимого. Тот с облегчением выдохнул, и, если бы она в этот момент могла его видеть, то непременно заметила, что черты Келеборна заметно расслабились, а лицо обрело спокойное, умиротворенное выражение.

Убрать из роа лишенные силы обрывки нитей тьмы уже не составило труда. Прошло еще четверть часа, и все было кончено.

Когда Галадриэль открыла глаза, по лицу ее струйками сбегали капельки пота. Мастер Мерион подал ей воды и целый лембас, а когда молодая целительница немного восстановила силы, просто прошептал:

– Это было великолепно.

И дева улыбнулась, слабо, но искренне.

– Благодарю тебя, родная, – прошептал столь же обессиленный Келеборн.

Лицо его теперь лучилось внутренним чистым и ярким светом, и Галадриэль подумала, что запросто могла бы ослепнуть. Ну, или влюбиться, если бы до сих пор по какой-то невероятной причине не испытывала таких чувств к своему синда.

Келеборн с заметным усилием поднялся и, отдышавшись, оделся. Подумал немного и, потянувшись, крепко, со страстью поцеловал мелиссэ.

– Теперь оба идите завтракать и набираться сил, – распорядился лекарь не терпящим возражений тоном. – Сможете сами дойти? Или вас проводить?

– Все в полном порядке, – заверил синда.

Впрочем, уже через пару минут выяснилось, что за дверями их обоих ждет Артаресто. Узнав, что исцеление его будущего зятя прошло успешно, лорд от всего сердца поблагодарил верного и вместе с сестрой и ее будущим мужем направился в сторону донжона.

– Я хотел просить тебя кое о чем, – заговорил Келеборн, обращаясь к будущему родичу.

Тот обернулся и посмотрел вопросительно:

– Я слушаю тебя.

– Понимаешь, я бы хотел получше изучить военное дело. Мне в общем уже приходилось командовать, но чувствую, что слабоват.

– Что ж, – отозвался Ородрет, – ничего не имею против. Но тогда изучать надо начинать с самого начала. То есть со службы рядовым воином. Конечно, на советах командиров ты тоже будешь присутствовать.

– Согласен. И благодарю за разрешение.

– В таком случае приходи завтра утром на тренировку.

Ородрет толкнул дверь, ведущую в столовую, и Келеборн, остановившись на мгновение, закрыл глаза и глубоко вздохнул. И снова на его лице Галадриэль прочла глубокое, безграничное счастье, и ощутила, как оно проникает и в ее собственное сердце и душу. Даже несмотря на аванирэ.

Магический удар пришел неожиданно и оказался почти что болезненным. Мелиан недовольно зашипела, чем вызвала недоуменный взгляд Тингола, нежно поглаживавшего ее пальцы.

– Пусти! Ты только для одного… об одном и думаешь! – в сердцах вскричала Мелиан, вставая со ставших такими привычными за многие века колен Элу.

– Потом продолжим, – опомнившись, ласково продолжила майэ. – Я постараюсь загладить свою вину, мой дорогой король.

Взгляд Мелиан обещал многое, очень многое взволновавшемуся было королю. И он же успокоил, рванувшегося следом за ней Эльвэ, погрузив в мир сладких грез.

«Келеборн потерян – даже если он и рискнет вернуться, больше использовать его нельзя. Его нолдорская подстилка умнее, чем хочет казаться!» – Мелиан зло покосилась на вышитый подарок Артанис и вышла из зала.

Неприятное чувство от удара, когда паутина заклинания оставила тело Келеборна, начало проходить, но вместе с тем росла досада и осознание того, что Тингол еще побудет королем и мужем.

«Жаль, что ему не понять всю прелесть тьмы, ее величие, боль и наслаждение ею», – в памяти Мелиан вновь непрошено возник падший вала, открывшей ей в свое время небывалые ощущения, которые позволяла ощутить эта фана.

– Naneth, все хорошо? – Лютиэн догнала медленно бредущую по Менегроту Мелиан.

– Конечно, родная, – отозвалась та. – Как твои дела? Мне кажется, ты хочешь о чем-то мне рассказать.

– Ты права. Знаешь, я вновь смогла влюбить в себя Даэрона!

– Умничка!

– Понимаешь, когда он вернулся из приграничья, я ощутила, что его фэа тянется к иной нис! Совершенно незнакомой мне…

– На ее счастье, – хохотнула Мелиан.

Лютиэн кивнула:

– Я немного поменяла структуру заклинания и теперь выходит так, что чем больше он стремится к той деве, тем сильнее желает меня! Забавно, не находишь?

– Покажи мне его!

– Даэрона?

– Да нет, – отмахнулась майэ. – Заклинание. Как я тебя учила. Помнишь?

– Хорошо. Вот оно, – Лютиэн представила структуру, каркас созданного ею колдовства, а затем наполнила его содержанием.

– Оно… оно прекрасно! Доченька, ты хоть понимаешь, что смогла создать? – в восхищении проговорила Мелиан.

– Нечто универсальное, naneth, – кивнула та. – Сейчас я наполнила каркас страстью и неразделенным желанием, завтра смогу заменить вечной преданностью или беспрекословным послушанием…

– Да. Он теперь навеки твой. Во всех смыслах.

– Не совсем. Заклинание разрушится, как только он окажется на грани смерти – зачем мне тратить силы на того, кто уже почти шагнул в Чертоги?

– Ты права, права… – в раздумьях проговорила Мелиан.

«Кажется, я знаю, кто станет идеальным исполнителем. Кто уничтожит Дориат, который есть сейчас, и его короля. Жаль только, что она не увидит результатов своих трудов, впрочем… на подготовку уйдут годы», – улыбнувшись, Мелиан взяла дочь за руку.

– Хочешь, подскажу, как можно интересно провести время с твоим менестрелем? – она загадочно улыбнулась и, дождавшись кивка Лютиэн, поделилась с ней одной занятной идеей.

Сквозь распахнутые окна одуряюще, головокружительно пахло весной. Едва полевые тропы просохли и стали проходимы для лошадей, в Ломинорэ прибыл Нолофинвэ.

– Решил воспользоваться случаем и провести со своими детьми побольше времени, – широко улыбаясь, заявил он выбежавшему встречать старшему сыну и крепко обнял его. – Аракано же приедет к самому торжеству. Он сейчас по-прежнему на северных рубежах.

Ириссэ тоже обрадовалась отцу, хотя и встретила его немного прохладнее, чем Финдекано – опасалась, что Финголфин решит потом забрать ее с собой и, возможно, запретит продолжительные прогулки. Брат же, хотя безусловно беспокоился о ней, всячески оберегая, но не пытался никогда запереть вольную Аредэль в крепости.

Пронзительно пели птицы, вернувшиеся из теплых краев и уже начавшие вновь обживать зазеленевшие леса.

– Надеюсь, ты не забыл о своем обещании приехать на мою свадьбу? – спросил Финдекано спустя несколько дней у Майтимо, воспользовавшись палантиром отца.

Ириссэ, сидевшая в этот момент поблизости и чинившая свой лук, ухмыльнулась и прокомментировала вполголоса:

– Ему же хуже, если вдруг не приедет.

Брат с любопытством обернулся, ожидая пояснений, но та развивать мысль не стала и вновь целиком погрузилась в работу.

Кузен заверил, что помнит о предстоящем тожестве и к началу лета обязательно прибудет. Разговор завершился, и хозяин крепости, заложив руки за спину, прошелся задумчиво взад-вперед по комнате.

– Как ты смотришь на то, чтобы устроить Большую охоту? – спросил он наконец у сестры.

У той в ответ даже глаза засверкали:

– Исключительно положительно. Давно пора пополнить запасы в кладовых – гостей ожидается много. Помимо родичей будут еще их верные.

– Раз так, – улыбнулся Фингон, – тогда отправляемся прямо с утра? С ночевкой.

– Давай! С собаками и загонщиками.

Ириссэ вскочила и принялась спешно собирать раскиданные вокруг стрелы, жилы, ножи и веревки.

Финдекано и самому уже давно не терпелось разогнать застоявшуюся за зиму кровь. Нетерпение в ожидании предстоящей свадьбы кружило голову, и хотелось выплеснуть его. И охота – самый подходящий вариант.

Верные, узнав о намерениях лорда, радостно загомонили и начали собираться: готовить лошадей, собак, съестные припасы, а так же все необходимое для ночевки в лесу. Нолофинвэ же от забавы отказался.

– Езжайте вдвоем, – сказал он детям. – А я пока делами займусь.

Поутру, едва взошедший Анар позолотил небо, затрубили рога. Ворота крепости распахнулись, и Финдекано с Ириссэ в сопровождении немалого отряда выехали и отправились в ближайший лес.

Пока егеря проверяли следы обнаруженного не так давно кабана, принц с сестрой подстрелили несколько рябчиков и фазанов. Спутники забрали их, с тем, чтобы после вместе с прочей добычей переправить в замок, как вдруг в этот самый момент где-то далеко заревел лось.

Аредэль расправила плечи и выразительно взглянула на брата. Собаки сделали стойку, выражая готовность немедленно броситься по следу, и Фингон, широко улыбнувшись, сделал знак рукой:

– Вперед!

В глазах его вспыхнул огонь азарта. Псы сорвались с места, и охотники поскакали за ними.

Лес зазвенел на разные голоса: звонкий лай, хруст ломающихся под копытами коней веток. Кровь радостно бурлила в жилах.

– Гоните его к солонцам! – велел Фингон верным и сделал знак сестре.

Те помчались дальше вслед за собаками, а принц с принцессой отправились прямо к месту будущей встречи, между делом позволяя себе любоваться высокими зелеными соснами, уже достаточно густой, хотя еще и низкой травой, искрящимися в солнечных лучах ручейками.

«Хотел бы я знать, – думал Финдекано, – понравится ли Армидель в Ломинорэ».

Конечно, заранее предсказать ни он, ни она не могли. В многочисленных письмах, отправленных за минувшую зиму возлюбленной, он много и охотно писал о собственном крае, что должен был совсем скоро стать и ее домом тоже. Мелиссэ отвечала, что описание ей очень нравится, и она с нетерпением ждет того дня, когда сможет увидеть все собственными глазами. И оба жалели, что не могут связаться друг с другом осанвэ. Расстояние, разделявшее их, было не настолько большим, чтобы для двух любящих сердец стать препятствием. Но увы, запрет был обоснован, и Армидель с ее родичами тоже решили следовать новому правилу.

Тем временем брат с сестрой достигли цели, и оба заняли позиции в укрытии и стали ждать. Не прошло и получаса, как в отдалении послышался лай. Звуки с каждой секундой все приближались, и они перехватили оружие поудобнее.

Собаки уверенно гнали зверя. Затрещали кусты, и на поляну выскочил матерый сохатый.

Копье Финдекано и стрела Ириссэ отправились в полет одновременно. Зверь упал. Верные радостно закричали и занялись добычей. Тем временем брат кивнул сестре и поинтересовался:

– Теперь займемся тем кабаном?

Глаза Аредель блеснули:

– Согласна.

Егеря как раз успели проверить обклад и прибыли к лорду с сообщением. До вечера они подстрелили трех секачей, а так же множество мелкой птицы. Когда Анар коснулся вершин деревьев, и подлесок накрыла густая тень, верные пригнали из крепости телеги и, погрузив добычу, весело переговариваясь, повезли, чтобы упрятать до поры в кладовые.

Финдекано выбрал поляну для ночевки и велел ставить палатки. Затрещали костры, забулькала вскоре в котелках вода. Далеко разнесся упоительный аромат готовящегося ужина – все охотники успели за день изрядно проголодаться. Он смотрел, как зажигаются в вышине первые яркие огоньки, и думал над пришедшей в голову идеей. Сестра подошла сзади и положила руку ему на плечо.

– Знаешь, – обернулся к Ириссэ брат, – я, кажется, понял, как именно и где устрою свадьбу. Только что посетила мысль.

Аредэль кивнула:

– Догадываюсь, о чем ты. И убеждена, что это будет красиво.

– Конечно, я буду еще внимательнее следить за рубежами, – заверил Макалаурэ старшего брата. – Поезжай, Финдекано очень обидится, если ты опоздаешь или же вовсе откажешься.