Текст книги "Вопреки року (СИ)"

Автор книги: Master-of-the-Wind

сообщить о нарушении

Текущая страница: 80 (всего у книги 103 страниц)

Дождавшись, когда она сделает то же, он наклонился и, обняв Тилирин, поцеловал ее со всею нежностью, на которую был способен. Заиграла музыка, и десятки бабочек взмыли в небеса. Гости зашумели, выкрикивая слова поздравления, а молодой король взял в руки чашу и налил в нее яблочного вина. Тилирин обхватила кубок с другой стороны, и все так же не размыкая рук, сперва жених, а потом невеста отпили из него, глядя друг другу в глаза. В глазах Трандуила сверкали огоньки веселья, и сама невеста тоже готова была рассмеяться от радости. Они поставили чашу на стол, и король спросил:

– Потанцуешь со мной?

– С удовольствием, – ответила невеста.

Они вышли на середину поляны, а Тьелпэринквар тем временем, посмотрев лукаво на Ненуэль, спросил ее:

– А ты пойдешь со мной танцевать? Хотя я и не так красив сегодня, но все же…

Нолдиэ весело фыркнула, а мгновением спустя уже в голос расхохоталась:

– Я поняла – ты запомнил мою фразу, и теперь будешь ее до конца Арды припоминать.

Куруфинвион беспечно, все так же с легким ехидством в глазах, пожал плечами:

– А как, ты думала, складываются общие супружеские воспоминания? Ты бы слышала, что родители рассказывали о своих первых годах, когда атто только ухаживал за аммэ.

– Расскажешь? – не удержалась Ненуэль.

– Может быть. Но лучше собственные воспоминания накопим, чтобы после поведать их уже нашим детям.

– С этим согласна, – ответила она, и оба наконец с удовольствием присоединились к танцующим.

– Что скажешь, вождь? Каким будет твое слово? – почтительно склонив голову, спросил его старший сын и советник.

– Они едят тела зверей и птиц…

– Это плохо.

– Они давали нам укрытие от снега и холода.

– Это доброе дело.

– Они знают колдовство.

– Мы тоже.

– В их глазах пламя.

– Лучше ли тьма?

– Нет.

– Так что ты ответишь лордам-хранителям Холма?

Вождь замолчал, подняв свои вечно-юные, но глядевшие на мир не одно столетие глаза:

– Мы пойдем с ними. Но только разведчики и лучники. Не стоит нашим братьям брать в руки прОклятую сталь.

– Думаешь, именно этими мечами… – он не договорил.

– Разницы нет. Нолдор прОкляты. Не стоит нам прикасаться к тому, что сделано их руками.

– Но мы входили в их жилища. Тогда, в лютые морозы…

– То другое. Я все сказал. Так и передай мои слова… своим друзьям. Ведь так, сын мой?

Младший аваро не стал отрицать и кивнул отцу.

– Можешь хоть поселиться с ними! Если они не сделают тебя слугой для развлечений! Будешь веселить их. Ты, мой старший сын, которого я всегда считал опорой и надеждой нашего народа.

– И я не подведу тебя! Вот увидишь, – воскликнул он и покинул поляну, поспешив в крепость на Амон Эреб.

Лорды на удивление оказались у себя и с радостью приняли посланника авари.

– Что ж, – ответил, выслушав гостя, Амрод, – мы рады, что твой народ готов помочь нам в общей борьбе. И поверь, никто не собирался вручить вам мечи и пустить вперед – мы прекрасно понимаем, что… – тут он немного замялся, не желая обидеть друга.

– Что вы отличные лучники, – выручил его брат. – Да и маскируетесь прекрасно, так что разведчики нам тоже пригодятся. Вместе с нашими, разумеется.

– Не доверяешь? – грустно спросил аваро.

– А защищать вас кто будет, если вдруг враг обнаружит? – в сердцах воскликнул Амрод.

– Столько лет живем бок о бок, а все не верите нам, – вздохнул Амрас.

– Отец говорит, что все нолдор прОкляты.

– Он прав, – спокойно признались братья.

– Но до Намо мы доберемся после, – усмехнувшись, заявил Амрод.

– Как только разделаемся с Врагом, – поддержал брата Амрас.

– Главное, не в процессе, – хмыкнул первый, понимая, что и такой исход возможен.

– Меня тогда только дождись, – тут же осанвэ серьезно сообщил брат.

– Вдвоем мы его быстро доведем, – также мысленно ответил он.

Аваро ждал, немного удивившись повисшему молчанию.

– Мне что-то следует передать отцу? – наконец спросил он.

– Сейчас вроде как и нечего, – пожал плечами Амрод. – Ты как, к своим или останешься?

– Зачем я вам? – спросил он.

– Мы тебя не удерживаем, – тут же ответил Амрас. – Просто… тебе же вроде нравилось у нас. Ты хотел обучиться ремеслам… Передумал?

– Смеяться будете… – скорее сообщил, чем спросил аваро.

Близнецы переглянулись.

– Та-а-ак, рассказывай, откуда такие мысли, – произнес Амрод.

– Мы тебя внимательно слушаем, – подтвердил Амрас.

Аваро вздохнул и начал говорить. Амбаруссар молчали, временами переговариваясь осанвэ:

– Все еще видишь в них союзников?

– Уже так не уверен. Но…

– Что «но»?

– Может, он сам выберет надежных воинов?

– Его отец не позволит.

– Тогда откажемся от этой затеи?

– Нет. Убедим авари, что мы не враги.

– Если за несколько сотен лет не смогли…

– А мы постараемся. И найдем того, кто за этим стоит.

– Враг.

– Понимаю. Но кто распространяет эти слухи среди авари?

– Хм-м-м. Ты прав. Мы обязательно должны отыскать его.

– Справимся, – ответил Амрас и вслух продолжил: – Не бойся, друг, мы не такие.

– Хотя посмеяться любим, – тут же поддержал его Амрод.

– И над собой тоже, – произнес, улыбаясь, первый.

– Так что, остаешься?

– Да, – ответил аваро. – Я хочу вам верить.

Белерианд. Место, куда менестрель и хотел сейчас попасть.

Голос Макалаурэ и пламя его фэа сковали златые врата, и он смело шагнул в них.

«Как ты, мелиссэ? – подумал он, устремляясь по изнанке мира в сторону своей крепости. – Как живешь ты там одна, без меня?»

В памяти его снова всплыли их долгие прогулки в маковых полях, нежная, светлая улыбка любимой. Больше, чем об оставленных землях или братьях жалел он теперь, что покинул ее, Алкариэль.

Потоки сплетались, пересекались, и скоро привели Фэанариона туда, откуда были хорошо видны его Врата. Теперь предстояло отыскать жену.

Впрочем, первое, что он увидел, были некоторые изменения. Высокая длинная каменная стена с огромными железными воротами, узкими высокими бойницами и сторожевыми башнями надежно запирала ущелье. От удивления фэа Канафинвэ застыла, а спустя некоторое время, придя в себя, решила оглядеть его получше. Артахери.

«Так вот как, оказывается, верные называют новое укрепление», – если бы Фэанарион мог, то непременно бы покачал головой.

Валганг ощетинился боевыми и защитными орудиями, как уже знакомыми Макалаурэ, так и совершенно новыми. Мысль, что все это дело рук его мелиссэ, вызвала одновременно гордость и острый приступ боли, словно что-то внутри фэа скручивалось в спираль.

«Не так я представлял ее будущее, когда предлагал стать моей женой», – подумал он и, выбрав один из потоков, полетел к дому.

То и дело он замечал в полях тщательно спрятанные ловушки, которые должны были существенно осложнить армии противника продвижение в случае прорыва. Миновав крепостную стену, Фэанарион первым делом устремился в покои, но там Алкариэль не оказалось. Не обнаружилось ее и в других комнатах донжона. Он начал искать ее во дворе, и вскоре звон мечей на тренировочной площадке привлек его внимание. Любимая была там. Она тренировалась с Оростелем.

«Должно быть, что-то в этом роде я и ожидал увидеть», – подумал Макалаурэ, поняв, что совершенно не удивлен.

Движения жены были точными и умелыми. Она отражала удары его друга, нападала сама, и Канафинвэ откровенно залюбовался. Впрочем, то и дело появлявшиеся поблизости воины не выказывали признаков удивления, и стало ясно, что это картина им уже привычна. Душу Фэанариона снова болезненно кольнуло.

«Не этого я хотел для тебя, – подумал он и с покаянием добавил, словно любимая могла его теперь слышать: – Прости!»

Алкариэль вздрогнула, опустила меч и беглым, цепким взглядом осмотрела двор.

– Что-то случилось, госпожа? – поинтересовался Оростель.

– Нет, ничего, – ответила она спустя пару мгновений. – Должно быть, показалось.

Она устало провела ладонью по лицу, и муж наконец разглядел под ее глазами тени. Приглядевшись, он увидел и другие изменения – более резкие черты лица, острый взгляд, словно эллет ежесекундно готова была отреагировать на опасность. Под коттой угадывались крепкие мышцы.

– Моя леди, – окликнул Алкариэль спешащий через двор верный.

Та резко обернулась на зов:

– Что случилось?

– Палантир!

– Уже иду.

Она передала боевой меч Оростелю и поспешила в донжон. Взбежав по лестнице в библиотеку, нолдиэ положила руку на видящий камень, и фэа Макалаурэ скользнула к окну, чтобы лучше видеть происходящее. Оказаться внутри он опасался, справедливо предполагая, что мелиссэ снова может почувствовать его присутствие, а отвлекать ее ему сейчас не хотелось.

Скоро в палантире показалось лицо Галадриэли, и Алкариэль приветствовала родственницу. Дочь Арафинвэ принялась рассказывать про вастаков, про переговоры, что вел с ними ее муж, и в конце спросила:

– Если харадрим согласятся отправить воинов нам на помощь, Врата примут часть из них?

– Мы будем рады любой помощи, но что говорит аран? – поинтересовалась Алкариэль.

– Финдекано заверяет, что будет рад поддержке, и что Дор Ломин примет часть людей востока на своих землях.

– В таком случае, не о чем говорить. Место у нас найдется.

– Благодарю.

Ведущая в библиотеку дверь приоткрылась, и в комнату вошел Вайвион. Разговор скоро завершился, и Алкариэль обернулась к нэру. Тот оперся плечом о косяк и, сложив руки на груди, спросил:

– Значит, вастаки?

– Еще ничего не решено. Ответ харадрим будет известен к следующему лету.

– Это хорошо. Значит, у всех нас есть время обдумать происходящее.

Вайвион подошел к столу и положил перед леди несколько свитков. Она развернула их и принялась рассматривать.

– Пусть сделают побольше этих новых механизмов, – проговорила наконец она, – и расставят везде, не только на стене.

– Слушаюсь.

– Но мне кажется, мы что-то упускаем.

– О чем вы, госпожа?

Алкариэль отодвинула от себя чертежи и устремила сосредоточенный взгляд в пустоту. В глубине ее глаз мелькнули стальные искры, и Макалаурэ показалось, что она видит сейчас перед мысленным взором грядущее сражение.

«Прости», – вновь подумал он с глухой тоской в сердце. Или в том, что оное ему теперь заменяло.

Алкариэль же наконец заговорила:

– Мы сделаем все, чтобы отбить атаки с земли и с воздуха. Но, Вайвэ, может статься так, что Песня, сложенная Тьелпэринкваром, станет нашей единственной защитой.

– Она не в силах уничтожить Тьму, – напомнил верный.

– Знаю. И все же она в состоянии существенно испортить тварям жизнь, а нам облегчить сражение. Прошу вас, передайте Нарсиону мою просьбу. Пусть сделают механизм, многократно усиливающий звук.

– Хорошо, моя леди, – ответил Вайвэ.

«Я постараюсь вернуться сразу же, как только смогу, – подумал Макалаурэ, обращаясь к жене. – К тебе».

В памяти его вновь встали их короткие счастливые годы.

«Я сделаю все, чтобы вернуть счастье в твои глаза!»

Алкариэль вновь вздрогнула и посмотрела прямо на него, словно могла видеть.

– Знаете, Вайвэ, – заметила она. – У меня сейчас странное чувство. Словно за мной наблюдают.

– Кто? – встрепенулся верный. – Враг?

– Нет, – уверенно покачала головой эллет. – Похожее ощущение было прежде, когда муж был жив и, бывало, смотрел на меня…

По лицу ее скользнула тень, и Алкариэль глухо закончила:

– А, может быть, я уже просто схожу с ума от усталости.

– Вы много делаете для Врат, госпожа, – ответил сочувствующим голосом Вайвион. – Конечно, вы устали. Но однажды все кончится, и наши усилия вознаградятся.

– Когда Враг будет побежден? – улыбнулась она.

– Да.

– Я эллет. Я дождусь.

– Уверен.

– Благодарю вас.

Макалаурэ чувствовал, что пора возвращаться, и все же фэа по-прежнему рвалась к той, что стала однажды его судьбой. Он подлетел ближе к жене и, обняв невидимыми руками, мысленно поцеловал.

«Я люблю тебя, – подумал он. – Я вернусь к тебе».

И уловил мысленный ответ:

«Я тоже тебя люблю!»

«Почудилось или нет?» – еще долго гадал он, уже вернувшись в Чертоги Намо.

– Идите сюда, государь, – позвал дозорный Тьелпэ, и тот, взяв любимую за руку, первый шагнул в извилистый узкий проход. Густо разросшиеся ветки шатром сомкнулись над их головами.

– И все-таки, я никогда не видела ничего подобного, – заметила Ненуэль, и неподдельным любопытством оглядываясь по сторонам. – Когда мы проезжали границу в первый раз, я, признаться, от волнения и усталости обратила мало внимания, однако теперь… это потрясающе! Но не страшен ли ей огонь?

– Нет, леди, – ответил дозорный. – Эти растения имеют очень прочную и совсем не смолистую древесину. К тому же наши песни помогут им быстро восстановиться, пустив новые побеги, если все же Враг сумеет убить их.

Тьелпэ на мгновение обернулся, словно проверял, не потерялась ли его мелиссэ, и та, перехватив его взгляд, улыбнулась с нежностью и легко погладила его пальцы, а он крепко сжал ее ладонь в ответ.

За их спинами молча шли верные, мерно похрапывали кони, осторожно ступая по мягкой траве.

– Мы на месте, – объявил в конце концов пограничник, и нолдор невольно вздохнули с облегчением, увидев над головами широкое, пронзительно-голубое небо.

Куруфинвион погладил по шее своего коня и, обернувшись к Ненуэль, спросил:

– Ты готова?

– Да, – ответила охотно дева.

– Быть может, дать вам коня? – поинтересовался сопровождавший их пограничник. – Отпустите его после, он найдет дорогу домой.

– Благодарю, но не стоит, – отказался Тьелпэринквар. – До Химлада теперь не так уж много лиг. Я сам отвезу невесту. Как самую большую драгоценность.

Он смерил Ненуэль взглядом, в котором ясно читалось волнение, ожидание и тщательно спрятанный до поры огонь. Синда кивнул понимающе, а дева подошла к жеребцу жениха, погладила его по шее и, достав из кармана кусочек специально припасенной моркови, угостила. Стоявший рядом Тьелпэ быстрым движение обнял любимую, и Ненуэль с удовольствием прижалась к нему, наслаждаясь теплом его роа и ощущением безграничной близости.

– Готова? – снова уточнил Тьелпэ.

– Да.

Он ловким движением подсадил ее и сам вскочил на коня, сев позади. Верные последовали примеру лорда, и тогда Куруфинвион, махнув на прощание стражу, пожелал:

– Пусть Анар всегда ярко светит над Дориатом.

– Благодарю, государь! – ответил тот. – Легкой вам дороги.

Тьелпэринквар скомандовал отправление, и небольшой отряд сорвался с места, вскоре растворившись среди деревьев и высоких трав.

– Еще немного, и будет брод через Арос, – проговорил Тьелпэ, с удовольствием вдыхая запах волос любимой. Сердце его часто колотилось, и казалось, готово вот-вот выскочить из груди. Близость девы манила и немного кружила голову.

– Ароссиах? – уточнила Ненуэль, и ее ладонь накрыла руку Телпэринквара. Пальцы переплелись, и она с удовольствием откинулась на его плечо.

– Да, – подтвердил он и ощутил, как пересохло во рту. – И тогда начнется Химлад.

Говорить было трудно, мысли разбегались, и Куруфинвион просто слушал легкое дыхание мелиссэ, время от времени шептал ей что-нибудь ласковое и внимательно вглядывался в горизонт, опасаясь пропустить хотя бы малейшую опасность. На лице нолдиэ горело волнение.

– Я люблю тебя, – прошептала она взволнованно.

– Я тоже! – ответил он горячо. – Melmenya…

Мысль стрелой летела вперед. Туда, где уже совсем скоро, когда сойдет снег и на деревьях развернется листва, их ждет счастье, и фэа стремилась за нею вслед. Серебряная стрела осанвэ миновала просторы Химлада, и далеко в крепости Лехтэ вскочила, получив известие от сына:

– Аммэ, мы едем! Скоро будем дома! Вместе в Ненуэль…

– Ждем вас! – успела ответить мать прежде, чем разговор прервался. Было очевидно, что сыну трудновато сохранять сосредоточенность. Она улыбнулась, представив, что совсем скоро сможет обнять их обоих, и своего йондо, и его возлюбленную, и, бросив на стол инструмент и чашу, побежала на поиски мужа.

Куруфин отыскался среди верных, с которыми тренировался с оружием, и, может быть, поэтому не сразу понял, что происходит, когда жена воскликнула:

– Он возвращается! Вместе с ней!

Мгновение Искусник молчал, внимательно глядя на Лехтэ, а потом уточнил:

– Ты о сыне?

– Да!

Взгляд отца сразу переменился, обретя сосредоточенную серьезность:

– Где он сейчас?

– Миновал Ароссиах. Я пойду, позабочусь о покоях для Ненуэль и об ужине.

– А я предупрежу Турко и Ириссэ.

Верные разом зашумели, обсуждая новость, и на лицах их ярко светилась радость. Лехтэ выбежала и отправилась искать искусных в кулинарии нэри. Те охотно согласились помочь с угощением, и тогда мать отправилась в башню готовить для невестки комнаты, которыми та будет пользоваться до свадьбы.

Лехтэ едва успела закончить с делами и переодеться в нарядное красное с золотом платье, когда в покои вошел Курво.

– Дозорные говорят, они уже близко, – сообщил он, рывком распахивая створки шкафа.

Он проворно переоделся в расшитую рубашку и нарядную котту, надел венец, и в этот самый момент послышалось далекое пение рога.

– Скорее! – встрепенулся Искусник и, подойдя к жене, взял ее за руку.

Лехтэ посмотрела ему в глаза, и ей показалось, что в них быстрой легкой тенью промелькнули просторы Амана, где они сами так часто гуляли женихом и невестой.

– Поедем встречать невесту сына, – прошептал муж и, наклонившись, поцеловал жену.

Они спустились по лестнице на первый этаж и, миновав широкий длинный холл, вышли во двор. Закат едва успел позолотить западный край неба. На мощеную камнем площадь высыпали, должно быть, все верные, что находились в этот час в крепости. Звонкое пение серебряного рога все еще эхом вибрировало между башен, а стражи уже распахивали ворота.

– Айя, лорд Тьелпэринквар! – крикнул первым кто-то из воинов, и остальные с готовностью подхватили.

Выбежал Тьелкормо, поспешили к родичам и Ириссэ с Даэроном. Створки ворот наконец широко распахнулись, и Тьелпэринквар въехал во главе отряда, остановившись посреди двора.

Все замерли, разглядывая его самого и красавицу невесту, в расшитом золотом платье и с бриллиантами в волосах казавшуюся еще прекрасней. Взгляд Куруфинвиона остановился на родителях, он широко улыбнулся им и воскликнул:

– Alasse, атто, аммэ!

Он соскочил с коня и, протянув руки, помог сойти любимой. Установившуюся звенящую тишину, казалось, можно было пощупать руками. Ненуэль бросила на Тьелпэ сияющий, взволнованный взгляд, и он взял ее за руку. Вдвоем они подошли к Искуснику и Лехтэ. Сын посмотрел родителям в глаза и сообщил:

– Знакомьтесь, это моя любимая. Ненуэль Аркуэнэ, дочь Глорфинделя.

Лехтэ порывисто обняла обоих по очереди и оглянулась на мужа. Тот стоял, выразительно глядя на сына, и тот, должно быть, поняв этот взгляд, кивнул:

– Да, атто, ее отец дал свое благословение. Я не похищал ее.

С этими словами он снял с пальца перстень и протянул Куруфину. Тот принял и, оглядев, сжал в ладони. Мгновение, пока длилось сосредоточенное молчание, казалось бесконечным. Наконец, лицо Искусника ощутимо расслабилось, и он вернул перстень сыну:

– Да, он действительно отдан добровольно и с пожеланием счастья. Я это чувствую. И рад приветствовать вас обоих.

– Ты нас благословишь? – не удержался сын от вопроса.

Куруфин, тоже не удержавшись, хмыкнул:

– Можно подумать, ты теперь отступишься, если я вдруг скажу сейчас «нет». Я тебя тогда сам уважать перестану. Конечно, благословлю, не переживай.

Лехтэ с волнением поглядела на мужа и увидела мелькнувший в его глазах отблеск стали. Впрочем, Искусник тряхнул головой, и тот сразу исчез, однако она даже не догадывалась, каких усилий это стоило ее мужу.

Родные, а следом и верные поспешили, не дожидаясь официальной помолвки, поздравить молодого лорда и его любимую, и тогда Тэльмиэль с удовольствием позвала Ненуэль и всех остальных внутрь.

«Теперь и у меня будет дочь, – подумала она и улыбнулась. – Хотя уже и взрослая».

====== Глава 106 ======

Тьелкормо спрыгнул с коня и, отряхнув плащ, огляделся.

На восточном крае небосвода занималась прозрачная, нежно-розовая заря. Однако накануне вечером и большую часть ночи шел дождь, и Фэанарион, как раз вернувшийся из дозора, успел порядком подмокнуть.

– Как у нас, все спокойно? – спросил он подошедшего командира стражи.

– Да, лорд, – ответил тот.

– Хорошо.

Верный протянул руку, без слов предлагая увести жеребца на конюшню, однако задумавшийся Турко не заметил его жеста. На душе его было неспокойно. Еще вчера он думал, что отдохнет в крепости до полудня, а после отправится к Тинтинэ. Ее стоило пригласить на помолвку Тьелпэ. Однако сейчас, как бы сильно ни манили его огонь в камине и подогретое вино со специями, развернуться и бежать к жилищу любимой хотелось куда сильнее.

– Что? – встрепенулся он, заметив наконец подошедшего конюха. – Да, конечно, забирайте. И приведите мне мою кобылу.

– Вы разве снова куда-то уезжаете? – удивился командир стражи.

Турко решительно кивнул:

– Да. Передайте брату, что я вернулся и отправился к Тинтинэ.

– Обязательно, лорд.

Уставший жеребец принялся жевать сено, а занявшая его место Ветла нетерпеливо гарцевала, сообщая, что порядком застоялась и не прочь размяться.

Ворота вновь распахнулись, и Тьелкормо свистнул Хуану:

– Вперед, дружище!

Оба стремительно покинули крепость, быстро растворившись в прохладных утренних сумерках.

Фэанарион слушал свою фэа, и тихий, встревоженный голос ему совершенно не нравился.

«Однако не похоже, чтобы случилось что-то страшное», – думал он. Когда смертельно ранили атто, когда попал в засаду Майтимо, ощущение беды было гораздо острее и ярче. Теперь же…

Тьелкормо нетерпеливо тряхнул головой и, наклонившись к уху Ветлы, попросил:

– Если можно, давай поедем быстрее!

Кобыла послушно прибавила, практически летя по хорошо знакомой тропе. Хуан бежал рядом.

Пели проснувшиеся птицы. Не так громко, как по весне и в начале лета, однако не менее радостно. Шуршал подлесок, сообщая, где только что проскочил заяц или взлетел тетерев. Охотник привычно подмечал эти звуки, однако пока не мог позволить себе отвлекаться. Солнце поднималось все выше и выше, и наконец, когда Тьелкормо въехал на хорошо знакомый двор, оно окончательно поднялось над верхушками деревьев, позолотив окрестные поля. Залаял дворовый пес, однако, узнав гостя, смолк. Вышла Ранвен, на ходу вытирая руки. Было похоже, что она только что пекла лембас.

– Ясного утра, – приветствовал ее Турко. – Тинтинэ дома?

– Айя, – ответила она. – Нет, лорд, ушла на охоту.

Фэанарион тихонько выругался себе под нос.

– А куда? – спросил он вслух.

– Вроде на запад.

– Благодарю.

Он сорвался с места, на ходу крикнув Хуану:

– Ищи ее!

Тем временем Тинтинэ, убежавшая, словно молодая лань, на много лиг вперед, тоже шла по следу, но не газели или фазана, а необычного, довольно крупного волка. Она хмурилась, то и дело пригибалась, вглядываясь в оставшиеся на влажной хвойной подстилке отпечатки лап, и с каждой минутой все больше убеждалась, что таких зверей ей не приходилось раньше встречать в лесах Химлада.

– А это значит, – сказала она себе, – что стоит проверить, кто тут у нас объявился.

Неведомая тварь старательно избегала ручьев и источников, даже тех, что текли на глубине, и это еще больше укрепляло Тинтинэ в подозрениях.

«Может, стоит сообщить Турко? – подумала дева. – Но он теперь в дозоре, вряд ли стоит его тревожить по пустякам. Нет, сначала проверю сама».

Решив таким образом, дева на всякий случай повесила ближе колчан с теми особыми стрелами, что были сделаны специально для охоты на пауков Нан Дунготреб. Их несколько лет назад ей подарил Тьелкормо, сказав, что это «на всякий случай».

«Может, теперь они пригодятся?» – подумала дева.

Она вновь остановилась и пригляделась внимательней. Там, где отпечатались лапы твари, трава казалась более пожухлой и словно не торопилась выпрямляться, придавленная неведомым грузом.

Тинтинэ нахмурилась и прибавила шаг. Теперь она уже почти бежала, легко перескакивая через ручьи и неглубокие овражки. Погоня уводила ее все дальше на север. Было похоже, что тварь двигалась со стороны Дориата.

«А вот куда? К себе домой, в Ангамандо? Вероятно».

Сердце колотилось, но не от страха, а от нетерпения. На мгновение пожалев, что с ней нет собаки, она положила руку на нож, висевший на поясе. Металл холодил ладонь и словно говорил, что все будет хорошо. Скоро дева заметила, что перестали петь птицы.

«Значит, цель почти достигнута», – поняла она и, сняв с плеча колчан, вынула стрелу.

Теперь она шла гораздо медленнее, внимательно вглядываясь в тени впереди. Дрогнула ветка ели, Тинтинэ перескочила через очередной родничок и, осторожно выглянув, увидела стелющуюся над землей волчью фигуру. Тварь явно пряталась, а потому бежала медленнее, чем могла бы.

Размеры волка поразили деву, но усилием воли она прогнала непрошеные сомнения. Теперь она стремилась туда, где можно было легко перехватить тварь – к ближайшей излучине, подходившей близко к роднику. Добежав до цели, Тинтинэ натянула тетиву и приготовилась. Сердце отсчитывало удары, и каждый отдавался колоколом в ушах девы. Теперь она ясно видела красные глаза огромного волколака. Ибо это, без всякого сомнения, был он. Сделав мысленно поправку на ветер, дева дождалась, пока тварь приблизится на нужное расстояние, и пустила стрелу в полет.

Волколак взвыл, и тут же еще три стрелы подряд пронзили горло и грудь твари. Теперь Тинтинэ была обнаружена. Она выхватила нож, собираясь, если понадобится вступить в рукопашную, но в этот самый момент из подлеска выскочила огромная тень. За ней другая, очевидно всадник. И только мгновением позже нолдиэ узнала Тьелкормо и Хуана. Сердце ее радостно подпрыгнуло, и уверенность, что теперь уж точно все закончится хорошо, приятной волной разлилась по телу. Однако Тинтинэ старалась не отвлекаться и по-прежнему внимательно наблюдала за схваткой, готовая, если понадобится, прийти на помощь. Хуан рвал горло твари, Тьелкормо, соскочив с коня, достал меч и кинулся на волколака. Долгое мгновение дева не могла ничего различить, а когда клубок распался на три отдельные фигуры, то увидела, что огромный волк лежит, пронзенный мечом, с порванным горлом и стрелами в теле, а над ним стоят Хуан и Тьелкормо.

Фэанарион отбросил волосы со лба и обернулся. На лице его отчетливо боролись видимая досада с радостью.

– Тинтинэ, как ты!.. – начал было он, но тут же оборвал сам себя. Начинать указывать той, кого сам он до сих пор даже невестой не назвал, было более чем странно.

«В конце концов, она вольна делать все, что ей захочется», – подумал он. Хотя мысль эта почему-то не утешала.

– Ну как, хорошая из меня получилась ученица? – тем временем спросила Тинтинэ и выразительно указала на свой лук.

Лорд Химлада даже скривился в ответ:

– Более чем.

Он обреченно махнул рукой, и тут же признался:

– Прости, я просто очень сильно за тебя испугался.

Тинтинэ покачала головой и побежала ему навстречу, но Турко все равно успел первым. Он обнял ее и прижал к груди, словно боялся потерять.

– Как ты могла мне ничего не сказать? – спросил он глухо.

– Прости, я просто не хотела тебя отвлекать по пустякам.

– «Пустякам», – он поморщился и оглянулся на тварь. – Что тут вообще произошло?

Тинтинэ принялась объяснять, и с каждой минутой Тьелкормо все больше убеждался, что противник его мелиссэ попался серьезный.

«Вот только ли убили ли мы его, большой вопрос», – думал он.

Фэанарион разрывался между желанием осмотреться получше и попытаться понять, откуда и куда двигался волколак, и желанием поскорее отвезти любимую домой.

– Дай мне слово, что больше не предпримешь подобного путешествия, не известив меня или хотя бы одного из верных, – попросил он, глядя деве в глаза.

От мысли, что именно могло сегодня произойти, его бросало в холодный пот. Тинтинэ улыбнулась и прижалась щекой к груди Турко:

– Это я пообещать могу.

Он вздохнул с облегчением и погладил любимую по голове.

«Конечно, мне было бы гораздо спокойнее, если бы она послушно ждала меня дома и занималась безопасными делами вроде вышивки или чего-нибудь подобного, – подумал Турко. – Но только такую, способную броситься в погоню за опасно тварью и потом вступить с ней в поединок, я и мог полюбить. А, значит, и говорить больше не о чем».

– Поедем домой, – в конце концов сказал он и, получив согласие, посадил любимую на свою лошадь, сам же устроился позади.

Ветла возмущенно всхрапнула, давая понять, что такую тяжесть она носить не привыкла и по возвращении в конюшню нолдо ей будет должен двойную порцию сладкой морковки, однако покладисто направилась в сторону крепости.

– А ты как меня нашел? – поинтересовалась Тинтинэ, когда они отъехали от места схватки на достаточное расстояние.

Турко даже по лбу себя хлопнул с досады:

– Совсем забыл! Я хотел пригласить тебя на помолвку Тьелпэ.

– Он женится? – обрадовалась дева.

Фэанарион улыбнулся:

– Пока только заключает помолвку. Свадьба состоится весной. И я жду тебя на оба торжества, имей в виду.

– А в качестве кого я туда приду? – не удержалась она от вопроса. – Приглашены все верные?

Несколько долгих мгновений Турко молчал. Уже не в первый раз он был близок к тому, чтобы пожалеть о своем поспешном решении ждать до столетия девы. Но слово дано, пусть даже самому себе, и его надо держать. Наконец, он нахмурился и отчеканил решительно:

– В качестве той, кого я хочу видеть рядом с собой на празднике.

Тинтинэ изучающе посмотрела ему в глаза и благоразумно не стала развивать тему. Вслух же она сказала:

– Я приду с большой радостью. Вот только мне совершенно нечего надеть. То праздничное платье, что у меня было, теперь мне мало, а нового я сшить не успела.

Охотник украдкой вздохнул с облегчением и улыбнулся. Раз ближайшие дни будут заняты хлопотами по части наряда, то можно не переживать, что она опять уйдет одна куда-нибудь на охоту.

После, оставив Тинтинэ в компании матери, Тьелкормо снова вернулся на то место, где произошел бой, но туши волколака уже не застал.

«Притворился мертвым и потом сбежал? Или произошло еще что-то? – подумал Турко. – Впрочем, все равно так или иначе надо рассказать о произошедшем Курво и Тьелпэ».

Почти два дня он пытался после снова найти след твари, но не смог. Еще долго он размышлял, кого же именно они повстречали в тот день.

«И если это один из майяр, то кто? И как сказался на нем бой?»

Он от души надеялся, что им удалось хотя бы ослабить силы, ранив фану твари, но понимал, что ответа они не узнают до самого дня нового боя с порождениями Тьмы.

– Как же мне надоело твое нытье! – воскликнула Индис, кладя фэа малышки на стол и выходя из покоев.

– Владыка! – воззвала вторая жена Финвэ. – Умоляю, позволь мне возродиться!

Ответом ей послужило молчание, и лишь холодный неприятный ветерок всколыхнул серый коридор Чертогов. Душа Индис вздрогнула и поспешила к мужу, надеясь застать того если и не одного, то хотя бы с внуком, а не Мириэль.

Оставленная ваниэ малышка продолжала громко плакать, но, к счастью для себя, первой ее услышала Лантириэль, бездомной тенью скитавшаяся среди душ погибших нолдор.