Текст книги "Вопреки року (СИ)"

Автор книги: Master-of-the-Wind

сообщить о нарушении

Текущая страница: 95 (всего у книги 103 страниц)

– Сама не знаю, как я пережила эти годы сна на острове, – заметила тихо Эленвэ. – Я чувствовала непомерную тоску и тяжесть. Словно груда камней придавила фэа и не давала ей жить и летать. Я даже во сне думала о тебе и звала.

– Я чувствовал это, – чуть нахмурившись, кивнул Тургон. – Теперь понимаю, что слышал именно твой зов.

Тирион приближался, и супруги, видя знакомые и такие родные башни, ускорили шаг. На холм они уже почти взбежали. Впрочем, на улицах города нолдор тоже царило необычайное оживление.

– И даже не скажешь, что жителей здесь осталось мало, – заметил Турукано и, оглядевшись по сторонам, свернул на знакомую, поросшую липами улочку, что вела ко дворцу.

Он вглядывался в лица встречавшихся по пути нолдор, надеясь увидеть знакомое, и действительно, спустя совсем немного времени, когда они свернули на окруженный яблоневыми садами дорогу, ему вдруг показалось…

– Что с тобой, мельдо? – встревожилась Эленвэ, заметив, что супруг переменился в лице.

Тот тряхнул в ответ головой, будто отгонял наваждение, и провел ладонью по щеке.

– Почудилось, должно быть, – проговорил он вслух задумчиво. – Тот нолдо, которого я видел только что, должен быть в Мандосе. Он погиб давно, еще в Ондолиндэ.

Эленвэ кивнула понимающе и сильнее сжала руку Турукано.

Скоро впереди показалась дворцовая площадь. Стражи, увидев одного из принцев, почтительно склонили головы, как всегда делали прежде. Тургон вгляделся в лица верных и узнал тех, кого часто замечал в дозоре в детстве.

– Дядя у себя? – спросил, как ни в чем не бывало, Нолофинвион. Словно уходил ненадолго, на пару часов, а теперь вернулся.

– Да, в кабинете, – подержав тон, ответил нолдо. Однако после все-таки не выдержал и добавил: – С возвращением!

– Благодарю! – улыбнулся Тургон. – Я тоже рад видеть вас.

И вместе с женой он свернул на ведущую к правому крылу дворца аллею. Где устроил себе кабинет дядя, он знать не мог, поэтому направился туда, где прежде занимался делами Финвэ. И оказался прав. Верные, стоявшие у дверей короля нолдор Амана, распахнули двери, и Арафинвэ поднял от бумаг голову. Заметив племянника, он вздрогнул и порывисто вскочил на ноги.

В распахнутое окно залетал шелест листвы и аромат цветов. Теплый ласковый ветер шевелил занавеси.

– Я чувствовал, что кто-то из вас непременно скоро появится, – признался младший Финвион после взаимных объятий. – Рад видеть тебя, Эленвэ. И счастлив, что твои поиски увенчались успехом. Садитесь, сейчас я налью вам чего-нибудь, и мы поговорим.

Он дружеским жестом указал на кресла, стоявшие у стола, и, взяв отделанный серебром хрустальный кувшин, плеснул в бокалы прозрачной янтарной жидкости.

– Мирувор? – улыбнулся Турукано.

– Он самый. Ну что ж, как ваши дела, я спрошу потом. Пока же по вашим лицам вижу, что у вас есть вопросы.

– Да, дядя, – кивнул Нолофинвион и, взяв дольку спелого апельсина, с видимым удовольствием откусил. – Мы с Эленвэ пробудились на Тол Эрессэа после долгого сна. Но чем он был вызван, даже не догадываемся.

– Я знаю, о чем вы, – ответил Арафинвэ. – На днях выяснилось все, и я теперь даже не знаю, как к этому относиться. Все, во что я верил и что казалось незыблемым, пошатнулось и готово упасть.

– Все так серьезно? – нахмурился бывший король Гондолина.

– Более чем. Оказалось, что некоторое время назад валар воздвигли стену, которая отделила Аман от Белерианда. Связь между ними прервалась, и все те, кто обитал в бессмертных землях, забыли о родичах, уплывших в Белерианд. Проходила стена как раз по центру Тол Эрессэ. Потому вы и уснули.

Он говорил, глядя в пустоту перед собой, руки Турукано то и дело сжимались в кулаки.

– Теперь же, – продолжал Финвион, – Тьелпэринквар отдал валар один из сильмариллов и выдвинул ряд условий.

– Вот как? – удивился Тургон.

– Да. И он стал нолдораном там, в смертных землях.

– Как? – вскочил Нолофинвион. – Что с Финьо?

– Не горячись, – спокойно ответил ему дядя. – С ним все в порядке. Он-то и передал корону. Сам, по доброй воле.

Последовал новый подробный рассказ, и Эленвэ в конце концов, не сдержавшись, потрясенно вскрикнула. Турукано сжал ее руку, пальцы их переплелись, но взгляды обоих были устремлены на старшего родича, рассказывавшего теперь вовсе небывалое:

– Фэар тех, кто прежде был заключен в чертогах Мандоса, уже начали покидать свое узилище. И первым вышел Макалаурэ. Он встретился со своей матерью и теперь рвется в Белерианд, к жене, которую оставил не по своей воле.

– Совсем как я, – покачал головой Тургон.

– Верно, – подтвердил Арафинвэ. – Но корабля, который мог бы доставить его прямо сейчас, нет. Поэтому я вас прошу, если вы намерены вернуться к семье в Виньямар, взять его с собой.

– Разумеется, – ответил Нолофинвион. – Если фалатрим согласятся.

– Уверен в этом. Я уже связался осанвэ с Ольвэ и позвал Кано. Он сейчас придет. Готов ли ты встретиться с ним, племянник?

Тот под испытующим взглядом родича опустил голову, но все же ответил:

– Теперь все позади. Моя любимая со мной, и я не держу зла в сердце.

– Хорошо, – вздохнул с облегчением король. – Рад слышать это.

В этот момент в коридоре послышались торопливые шаги, дверь распахнулась, и в кабинет Арафинвэ почти вбежал Макалаурэ. Остановившись на пороге, он приветствовал родичей и, остановив взгляд на Турукано, спросил:

– То, что дядя мне рассказал, правда?

– Да, – Тургон встал и пристально посмотрел Фэанариону в глаза. – Если твое намерение – попасть в Белерианд, то собирайся. Мы с фалатрим отправляемся домой с вечерним приливом.

С минуту в кабинете висело тягучее, густое молчание.

– Я приду, – ответил наконец Кано. – Еще раз благодарю.

Арафинвэ вздохнул с облегчением, улыбнулся и позвал верных:

– Прежде чем родичи нас покинут, у нас есть время на небольшой семейный обед. И позовите на него Анайрэ.

– Так значит, мы с тобой почти ровесники? – Келебриан нахмурилась и обличающе ткнула Эарендила пальцем в грудь, словно он был лично виноват в таком вопиющем безобразии.

Тот в ответ с умилением улыбнулся и проговорил, выразительно разведя руками:

– Да.

Малышка фыркнула и, смешно сморщив нос, посмотрела на виднеющиеся сквозь ветви буков клочки ярко-голубого неба.

– Тоже хочу так быстро вырасти, – в конце концов решила она.

Эарендил не выдержал и в голос расхохотался:

– Но это невозможно – ты чистокровная эллет, в отличие от меня.

– Понимаю, – ответила она совершенно серьезно. – Но все равно хочу. А ты теперь бессмертный, да?

– Тебе отец сказал? – уточнил Эарендил.

Келебриан мотнула головой:

– Нет. Но у тебя в глазах свет, какого нет у смертных. И у твоего атто тоже.

Сын Туора несколько долгих мгновений смотрел на малышку, размышляя, сколько еще тайн и умений, доступных Перворожденным с младенчества, ему самому еще только предстоит постигнуть.

Они вышли на поляну, и Эарендил спросил:

– Значит, твое убежище тут?

В отдалении за спиной шумел Эсгалдуин, деревья шелестели над головами, словно приветствовали, птицы радостно чирикали. Келебриан свистнула им в ответ, здороваясь, и кивнула:

– Да. Вон там, в кроне столетнего бука, мне атто сделал домик.

Она указала взглядом в нужном направлении и, приблизившись, ухватилась за толстую низкую ветку. Эарендил уже было намеревался помочь, но юная эллет сама проворно вскарабкалась и весело помахала сверху спутнику:

– Присоединяйся!

Он улыбнулся, отметив про себя, что совершенно не ожидал, направляясь с отцом в Дориат, как легко и свободно ему будет с этой маленькой принцессой.

«Всего два дня – а будто всю жизнь ее знаю», – он снова ласково улыбнулся, невольно отметив, как завораживающе сияет в ее глазах идущий из глубины фэа свет, и вскарабкался на круглую деревянную площадку перед домиком.

– Я прежде не видел ничего подобного, – признался он.

– Охотно верю, – согласилась Келебриан. – Атто говорит, что города нолдор не похожи на жилища синдар.

– Так и есть, – согласился он.

Они вошли внутрь, юная эллет распахнула створки окна, и брызнувший в комнату свет Анора выхватил из полумрака низенький деревянный столик, маленький стульчик и мягкий, набитый соломой тюфяк в углу.

– Расскажи мне о Виньямаре, – попросила Келебриан.

Эарендил устроился прямо на полу и заговорил. Его спутница достала откуда-то пару лембас и протянула один сыну Туора. Тот кивнул с благодарностью.

Сияющий золотой квадрат полз по полу, но увлеченные разговором юноша и дева не замечали этого. Они смотрели друг другу в глаза, и в воображении обоих вставала одна и та же картина – величественные дворцы, зубцы стен, причалы, колышущиеся на волнах корабли фалатрим и чайки, парящие в небесах.

– Как красиво! – наконец восторженно выдохнула Келебриан. – Хотела бы я увидеть это все своими глазами!

– Я бы тоже хотел, чтобы ты когда-нибудь навестила наш город, – признался Эарендил серьезно. – Обещай, что приедешь.

– Непременно! – горячо ответила дочь Келеборна. – Родители не станут возражать.

– Тогда я буду ждать.

Они еще несколько мгновений смотрели друг другу в глаза, а после предпочли перевести тему и заговорили о пире, который устраивал на днях король Трандуил. Оба чувствовали – для того, что они бы хотели сказать, время еще не пришло. Но оно обязательно придет. Когда-нибудь потом, позже.

====== Глава 127 ======

Просыпаться в этот раз Алкариэль не хотелось. Ибо впервые за много лет ей снились не охватившие просторы Ард Гален пожарища, не кривые ятаганы и перекошенные рожи орков, не тараны, пытающиеся высадить мощные ворота Артахери, и не гибнущие в битвах воины. Ей снились звезды, и их серебряный, такой ласковый и нежный свет успокаивал фэа. Где-то вдали, а, может быть, совсем рядом – она никак не могла определить точно – слышался голос мужа. В звуках его явственно ощущались забота и бесконечная нежность. То, что раньше было частью ее жизни, пусть и недолго, а после ушло. Воспоминания о былых прогулках накатывали одно за другим, однако не причиняли боли, и это было удивительнее всего. Звучала арфа, и Алкариэль никак не могла понять, наяву это происходит или по-прежнему во сне.

Проснулась леди Врат от первых лучей Анара, осветивших покои. Сев на постели, она посмотрела на зарождавшийся день и, уже привычно нахмурившись, потерла лоб.

Ласковый ветер играл легкими занавесями. Звонко пели синицы, рассевшись на ветках яблони.

– Странно все это, – задумчиво пробормотала в конце концов нолдиэ и встала.

Есть не хотелось, однако, наскоро приведя себя в порядок, она все же спустилась на кухню и плотно позавтракала – день обычно бывал до отказа наполнен хлопотами, и перекусить вплоть до самого вечера зачастую просто не удавалось. Однако, прежде чем идти заниматься делами, она все же зашла в библиотеку и спросила у стоявшего возле палантира верного, нет ли новостей.

– Нет, леди, – ответил тот. – Я бы сразу доложил.

– Конечно, – кивнула она и отправилась читать доставленные ночью донесения.

Перед тем как идти в кладовые, она снова зашла уточнить. И после еще раз, перед тем, как отправляться в одно из селений авари. Когда перед визитом в оружейную она зашла в четвертый раз, воин не выдержал и спросил:

– Вы ждете каких-то известий, леди?

– Не знаю, – честно призналась Алкариэль и, пожав плечами, улыбнулась с извиняющимся видом. – Может быть, жду, а может, и нет.

Страж посмотрел на леди задумчиво, а после обернулся и бросил быстрый взгляд в окно, из которого хорошо была видна западная часть горизонта. Словно сам надеялся там что-то увидеть.

Весь день и весь вечер нолдиэ упрямо гнала от себя беспокойные мысли и странное, взволнованное ожидание. Лишь иногда, когда она замечала в поднебесье птицу, появлялась мысль, что теперь, после того, как Тьелпэринквар заключил договор с валар, возможно все.

«Даже…» – сердце вновь, в очередной раз, гулко заколотилось, но леди привычным усилием воли уняла волнение и вернулась к повседневным делам.

Так минуло несколько дней. Алкариэль уже почти уверила себя, что ей показалось, что странный сон был вызван радостью от победы над Врагом, когда к ней в мастерские прибежал взволнованный гонец:

– Моя леди, палантир! Вас вызывают!

– Кто?

Нолдиэ распрямилась и, отложив в сторону длинный перечень необходимых руд, вопросительно посмотрела на воина. Судя по его лицу, можно было подумать, что заговорили камни равнины Лотланна, и в то же время в глазах сияло безграничное счастье.

– Кто? – повторила вопрос Алкариэль.

И воин выдохнул:

– Лорд Макалаурэ!

Нолдиэ вскрикнула, всплеснув руками, мастера зашумели, начали задавать посланцу вопросы. Но тот и сам не знал более того, что уже сказал.

Алкариэль крикнула уже на ходу: «Я скоро вернусь!» и опрометью бросилась к двери. Миновав двор, она рывком распахнула дверь в донжон и птицей взлетела в библиотеку. Страж, увидев ее, сразу вышел, а Алкариэль, не чувствуя собственных ног, бледная от волнения, подошла к столу и долго стояла, вглядываясь в такую знакомую фигуру в видящем камне. Фигуру мужа.

Сердце медленно билось, отсчитывая мгновения, с усилием гнало по жилам кровь. Супруг молчал, разглядывая ее так же жадно. Наконец, леди не выдержала и почти что рухнула без сил на ближайший стул:

– Ты точно не морок? А впрочем, о чем это я, ведь Врага больше нет… Прости, я, наверное, сама не понимаю, что говорю. Мысли путаются.

– У меня тоже, – признался Маглор. – Но это точно я. Это я, родная. Прости, что не могу тебя сейчас обнять, хотя очень хочу. Я вышел из Мандоса, один из первых. И уже нашел корабль, что доставит меня в Белерианд. Жди. Я скоро.

– Жду! – горячо воскликнула Алкариэль и протянула к палантиру руки, словно в самом деле так могла обнять мужа. – Очень жду!

Она хотела рассказать, как истосковалась, как устала без него, как ей тяжело одной управлять Вратами. Пусть даже ей и помогают. Слова теснились, но от волнения она не могла произнести ни звука. Только слезы, пролившись из глаз, потекли по щекам, и нолдиэ их вытерла широким жестом. Макалаурэ резко подался вперед и протянул руку.

– Я понял тебя, – ответил он ей на невысказанное. –  И потороплюсь.

Алкариэль уже в голос всхлипнула, потом улыбнулась счастливо и тоже протянула руку к камню:

– Жду тебя.

Муж снова заговорил:

– Теперь я должен торопиться – фалатрим зовут меня. Я отплываю вместе с Турукано и его женой. Еще к нам хотят присоединиться Анайрэ и Амариэ.

– Да, конечно, – кивнула Алкариэль. – Будь осторожен.

– Теперь непременно, – улыбнулся менестрель. – Очень хочется тебя обнять по-настоящему, а не во сне.

Они попрощались, и палантир погас. Нолдиэ еще сидела некоторое время, глядя в пустоту перед собой, а после вскочила и кинулась искать Оростеля. Советник нашелся в кабинете. Увидев лицо леди, он вскочил, и она выпалила на одном дыхании:

– Макалаурэ возродился и уже направляется к нам сюда, в Белерианд!

– Слава Единому! – воскликнул он в ответ и, подойдя к окну, рывком распахнул створки. Вдохнув полной грудью, прошептал: – Неужели все и правда закончилось? Даже не верится.

– Мне тоже, Оростель, – согласилась Алкариэль и опустилась на ближайший диван. – Но, видимо, нужно что-то сделать?

– Что вы имеете в виду? – уточнил тот.

– Не знаю, – пожала в ответ плечами. – Лорд возвращается домой. Нужно же сделать что-то? Мне никогда прежде не приходилось…

– Да мне, в общем, тоже, – признался советник.

Он отошел от окна и, сложив руки на груди, прошелся по комнате.

– Впрочем, полагаю, – заговорил скоро он, – вы правы. Необходимо выслать отряд к Бритомбару, чтобы встретить его.

Алкариэль просияла:

– Да, верно! Он же не может ехать через Белерианд один. Но как же Врата?

– Вайвэ останется тут, не в первый раз. Вы ведь тоже отправитесь с нами?

– Разумеется! – почти возмутилась нолдиэ от того, что друг рассматривал даже теоретически возможность обратного.

– Значит, решено – вы, я и отряд воинов.

– Когда? – уточнила деловито Алкариэль.

Теперь, когда стал ясен примерный план действий, волнение начало стихать, и только сердце нет-нет да принималось учащенно колотиться в груди при мысли, что ее мельдо скоро вернется к ней.

– Не прямо сейчас, – ответил Оростель и, вернувшись к столу, достал карту. – Ему еще предстоит пересечь море, а это займет несколько месяцев.

– Уверены? – леди встала и присоединилась к нему у стола.

– Да. Теперь, когда Стихии больше не чинят препятствий…

И они, послав гонца за Вайвионом, принялись обсуждать план действий.

– Все фэар могут вновь обрести роа!

– Свобода!

– Кто-то уже вышел?

– Где нолдоран?

Души переговаривались, удивлялись и… спешили за майяр к невиданным ими до тех пор вратам. Серые, как и все в Мандосе, они не были тусклыми, а словно светились изнутри. Фэар проходили, а слуги Намо все продолжали объявлять волю валар. Казалось, не было ни единой души, которая не стремилась бы обрести тело вновь.

– А если я еще никогда не имела роа? – растерянно спросила малышка проплывавшего мимо майа.

– Так оставайся, – ответил тот. – Никто ж тебя не гонит.

– Но я хочу получить роа, – тихо произнесла она.

– Тогда проходи.

– Я буду совсем крохой?

Майа призадумался и лишь спустя некоторое время произнес:

– Сомневаюсь. Твоя душа выросла и окрепла.

– Так я теперь как все нолдор?

– Не совсем. Ты еще очень юна. Твои родители живы?

– Только отец.

– Скажи мне, кто он, и я попрошу ветра передать ему весть о твоем возвращении, – с улыбкой предложил майя.

– Лорд Айканаро Арафинвион, – ответила она.

– А-а-а, – протянул слуга Намо, – один из этих… лучше сиди здесь.

– Но…

– Сиди, я говорю!

– Вот ты где, – радостно проговорила фэа Лантириэль. – А мы с Морьо тебя обыскались.

– Я хочу возродиться, – ответила дочь Аэгнора.

– Конечно. Думаю, нам стоит пойти вместе. А ты как считаешь?

– Меня не пускают…

– Что? – подошедшая фэа Карнистира грозно двинулась на майа. – Это ты ее хочешь удержать? А как же договор?!

– Я лишь сказал, что такой крохе лучше здесь…

– Не тебе решать.

Слуга Намо предпочел не спорить и удалился от сына Пламенного. Сам же Фэанаро решил удостовериться, что все нолдор покинут Чертоги, потому как, несмотря на уговоры Макалаурэ и Карнистира, он все еще был в Мандосе.

– Ланти, ты готова? – спросил Морьо.

Синдэ кивнула. Карантир взял на руки малышку и уверенно пошел к вратам.

– Знаешь, мне немного страшно, – призналась Лантириэль.

– Боишься вновь получить тело? – удивился Карантир.

– Нет, – тут же ответила целительница. – Но вдруг… вдруг это ловушка?

– Сомневаюсь, – подумав, отозвался Морифинвэ. – К тому же Кано нашел бы способ сообщить нам об этом.

– Он уже возродился?

– Должен. Он отправился в числе первых, – сказал Карантир и тут же пояснил: – Наш менестрель очень тоскует по жене.

– Конечно. Хорошо, что мы вместе… ой, то есть нет, я имела в виду…

– Я понял, мелиссэ, – фэа нежно потянулась к возлюбленной, и вскоре они втроем прошли через врата, шагнув в чистейший изначальный свет этого мира для того, чтобы спустя несколько мгновений обнаружить себя на траве в садах Лориэна.

– Так вот ты какая! – воскликнула Лантириэль, глядя на малышку.

– Очень похожа на отца, – произнес Морьо, – лишь глаза Анд… мамы.

– Это и есть Анар? – спросила эльфиечка, глядя на окутывавший их свет.

Синдэ кивнула, а Морифинвэ вскочил на ноги и, качнувшись, произнес:

– Этого просто не может быть. Ланти, это… это Лаурелин!

Целительница охнула и с восхищением огляделась по сторонам. Дочь Айканаро с интересом изучала мир и свое тело, Морьо замер, не веря своим глазам, и вздрогнул, когда Лантириэль прижалась к нему, запустила пальцы волосы и нежно коснулась губ.

– Мелиссэ, – прошептал он, целуя любимую.

Яркий свет Анара слепил глаза. В груди росло и ширилось ожидание чуда. Точнее, оно уже случилось, и Итариллэ с трудом верила в произошедшее.

Она неторопливо брела по дорожкам сада, вспоминая не такой уж и далекий день, когда ощутила осанвэ мужа. Короткое и еще очень неумелое, но оно само по себе ей сказало о многом.

Принцесса остановилась у самой кромки прибоя и поглядела на укрытую лазурной синью даль.

«Неужели теперь не придется прощаться с ним навсегда? – подумала она и порывисто прижала ладони к груди. – И он навсегда останется со мной… Как такое возможно?»

Ответа она пока не знала – Туор очевидно плохо владел новым для него искусством и многого объяснить во время того короткого разговора попросту не успел.

«Значит, придется учить его», – подумала Итариллэ. Но эта мысль, как и сами предстоящие хлопоты, была приятна.

Она обернулась и посмотрела на видневшиеся вдалеке городские стены, умело спрятанные между скал. Дозорные на валганге стояли неподвижно, всматриваясь вдаль, однако в позах их ощущалось характерное напряжение. Город, затаив дыхание, ждал возвращения своего лорда.

Принцесса уже привычно разулась, закрыла глаза, и мысль ее полетела вперед, обгоняя ветер. Туда, где в полях шелестели высокие травы, лаская ноги коней, где птицы пели в густо-синем небе, рассказывая всем и каждому о победе. Отряд эльфов Виньямара спешил домой, и впереди Итариллэ наконец разглядела того, кто занимал теперь все ее мысли. Сердце подпрыгнуло в груди и учащенно заколотилось.

«Melmenya! – воскликнула мысленно она. – Муж мой…»

И ей показалось, что Туор услышал ее. Он чуть нахмурился, как часто делал раньше, когда слабое человеческое зрение мешало ему разглядеть цель, и стал выискивать впереди что-то.

«Прежние привычки умирают медленно», – поняла Итариллэ.

Однако теперь ей стало очевидно, окончательно и бесповоротно, что ее любимый бессмертен. Тот самый свет, которого никогда не бывало в глазах атани, зажегся в зрачках Туора. И Эарендила, что ехал теперь рядом с отцом. Принцесса невольно вскрикнула, и голос ее победной песней взмыл к небесам.

Воины на стене внезапно зашевелились, дозорные кинулись к воротам, и Итариллэ, вернувшись мыслями в Виньямар, подобрала подол платья и помчалась со всех ног туда, где показался уже въезжавший в город отряд.

– Туор! – воскликнула она на бегу и кинулась на шею торопливо спрыгнувшему на землю мужу. – Это и правда ты? Любовь моя…

– Да, это я, – прошептал в ответ тот и, обхватив шершавыми от мозолей ладонями ее лицо, принялся разглядывать дорогие черты.

Супруги молчали, чувствуя, что никакие слова не скажут теперь больше, чем говорили их взгляды. Наконец, Идриль улыбнулась и провела пальцем по короткой, аккуратной бороде Туора:

– И все же ты совсем, совсем не изменился!

– Ты этому рада?

– Да! Я люблю тебя таким, какой ты есть…

Она прижалась к его груди, и тот крепко обнял ее в ответ. Их сын спешился и, улыбнувшись понимающе, отвел свою лошадь в сторону.

– И мне не нужно будет с тобой прощаться, – закончила начатую ранее мысль Итариллэ.

Туор немного отстранился, аккуратно приподнял лицо жены и, поглядев на нее долгим взглядом, наклонился и поцеловал. Итариллэ прильнула к нему, с удовольствием запустив в длинные волосы мужа пальцы, и оба забыли на несколько долгих мгновений об окружающем мире.

Воины обходили лорда и его супругу, старались им не мешать, и только чайки привычно кричали в небесах.

====== Глава 128 ======

Арафинвэ, не глядя, отложил свиток в сторону и тяжело поднялся из-за стола.

Свет Анара за окном смешивался с лучами возродившегося Лаурелина, окрашивая стены кабинета и сад в новые, непривычно густые и глубокие тона.

Распахнув створки, младший Финвион глубоко вдохнул пряный, немного дурманящий аромат и подумал, правильно ли он поступил тогда, несколько столетий назад.

Эта мысль посещала его уже не в первый раз, оставляя в душе очередную глубокую царапину. Вся жизнь его со времен того возвращения казалась самому Арафинвэ сном. Ненастоящий король жалких остатков народа. Решения, которые почти ничего не меняли в жизни нолдор и, в общем-то, мало кому были нужны. Дети, которые почти не вспоминали об отце, кроме, разве что, Галадриэль. И даже муж из него вышел не вполне настоящий.

Руки Финвиона сами собой сжались в кулаки, однако он не заметил этого. Широким шагом он пересек комнату и вышел в коридор. Спустившись в сад, остановился под яблонями и долго стоял, обратив лицо к небу.

Нет, от того, что было в его жизни до гибели Древ, он не хотел и не собирался отказываться. Но после… Сам факт, что Эарвен отказалась идти вместе с ним, просто так, не объясняя причин, стал первым ударом, от которого Арафинвэ, как потом оказалось, так и не оправился. Нет, позже, вернувшись в Тирион, он воссоединился с женой, но то расставание так и осталось навсегда между ними, как тень злополучного рока нолдор, как радостный блеск в глазах Эарвен, когда она стала королевой.

Финвион вздохнул и, опустив руки в карманы котты, отправился бродить по дорожкам сада. Бесцельно, ничего по большому счету не видя перед собой. Мысли его были обращены в прошлое. Туда, где он раз за разом пытался серьезно поговорить с женой, выяснить накопившиеся недомолвки между ними. Туда, где она опять и опять уходила от ответа, словно вода, утекающая сквозь пальцы. Стихия, частью которой она всегда была.

Любила ли его Эарвен? Да, любила. В этом он был вполне убежден. Любила настолько, насколько это было для нее возможно. Хватало ли ему самому этого? Финвион задумался и в конце концов честно ответил себе: «Нет». Быть может, ее привлекал в нем королевский титул? А без него она давно вернулась бы в дом отца? Еще недавно, до того, как пал Моринготто, Арафинвэ решил бы, что эти мысли ему навеяны их общим Врагом. Но теперь… Кто он такой? Во что ему верить? И нужен ли он сам хоть кому-нибудь… Каково его место в жизни?

Вопросы, на которые он никак не мог найти ответов, вились роем беспощадных пчел в его голове. В жилах Арафинвэ закипал гнев, по большей части на самого себя. Гнев и печаль о бессмысленно прожитых годах.

«Есть ли мне место тут, в Амане? – задал он в конце концов вопрос самому себе. – Может, стоит покинуть его и отправиться в Белерианд?»

Король неушедших замер, глядя туда, где далеко, за ущельем Калакирья, плескалась вода и покачивались на волнах спешно отстраиваемые корабли телери.

«Быть может, у меня наконец появился шанс хоть что-нибудь изменить в своей жизни? Стать кому-нибудь полезным?»

Неосознанным движением он поднял руку и коснулся венца, возложенного на его голову верными в день коронации. Финвион дернулся, словно внезапно обжегся, и почти бегом направился назад в кабинет. Остановившись перед столом, он пару долгих мгновений смотрел на резной деревянный ларец, а после снял венец с головы и убрал его внутрь, радуясь охватившему фэа чувству громадного, ни с чем не сравнимого облегчения. Конечно, еще предстояло многое обдумать, а после поговорить с женой, но Арафинвэ ощущал, что этого мига и внезапной, такой бурной радости, он сам уже никогда не сможет забыть.

Свет Лаурелина постепенно тускнел, уступая место старшему Тельпериону. Дневные птицы умолкали, и воздух наполнялся треском ночных кузнечиков и ароматом разогретого поля.

Малышка сладко спала на руках у Карнистира, лишь изредка вздрагивая и плотнее прижимаясь к нему.

– Скоро ты уже будешь со своим атто, – тихо проговорил он.

– Не будешь скучать по ней? – поинтересовалась Лантириэль.

– Не думаю, что Айканаро запретит нам появляться в Дортонионе, – начал Морьо. – Тем более, что…

Карантир резко замолчал, передумав завершать фразу.

– Что? – все же уточнила синдэ.

Фэанарион остановился и, посмотрев в глаза любимой, ответил:

– Скоро я надеюсь взять на руки нашего сына.

– Или дочь, – рассмеялась Ланти.

– Мелиссэ, – прошептал он и перешел на осанвэ, желая как можно полнее передать все свои чувства.

Серебряный свет озарял величественный город, стоявший много столетий на Туне, когда влюбленные подошли к его вратам и с удивлением обнаружили нескольких майар.

– Приветствуем вас, возрожденные! – начал один из них. – Уверены ли вы, что желаете войти в Тирион, а не…

– Конечно, – ответила Лантириэль, которой не терпелось увидеть родной город Морьо.

– Иначе зачем бы мы сюда пришли, – пожал плечами Карантир.

– Подумайте, – заговорил другой майа, – здесь нет покоя и умиротворения Чертогов, вы…

– И хвала Эру! – Фэанарион шагнул вперед.

– Но…

– Лучше отойди, – тихо, но грозно произнес он.

Майа вздохнул и отступил, освобождая дорогу.

– Никто не одумался, – произнес он.

– Но мы хотя бы попытались, – ответил второй.

Морифинвэ вошел в ворота и замер. Воспоминания нахлынули оглушительной волной, переворачивая все в фэа. Фэанарион стоял и видел родителей, юных братьев и… себя. Он беззаботно шел по улицам и смеялся над очередной проделкой малыша Курво. Хотелось вернуться в то время и забыть о боли и крови, о потерях, о…

Легкое прикосновение пальцев любимой вернуло его в настоящее.

– Тирион, – зачем-то пояснил он.

Дева кивнула и с нежностью посмотрела на него.

– Пойдем домой, – предложил Карантир и, невольно подумав про Таргелион, вздрогнул.

Они успели немного пройти по улице, когда увидели впереди бегущую эльфийку.

– Морьо! – голос Нерданэли разнесся над Тирионом. – Карнистир! Дорогой мой!

– Аммэ! – выдохнул он и распахнул объятия. Лантириэль с малышкой чуть отступили в сторону, не желая мешать.

– Йондо, прости, я…

– Аммэ, – повторил он и почувствовал, как ледяной ком в груди начал таять.

Они долго стояли, открываясь друг другу, и Карантир то и дело гневно сжимал кулаки, узнавая об истинной причине отказа матери от семьи.

– Морьо, – наконец она вновь заговорила. – Все в прошлом. Я… я дождусь… и в любом случае отправлюсь на корабле к вам, мои родные.

– Аммэ, отец выйдет последним, – ответил Карнистир.

– И все же я дождусь.

– Хорошо. А мы с Лантириэль все же поспешим назад, домой. Да, позволь представить тебе мою невесту, – наконец произнес он.

Нерданэль тепло приняла синдэ и лишь после, уже дома, спросила:

– А кто эта малышка? Насколько я вижу, она не ее ребенок. И не твой.

– Все верно, она дочь Айканаро. Возрожденная.

Нердарэль тихо охнула и вновь обняла сына.

Дни в доме матери летели быстро, и скоро влюбленным предстояло взойти на корабль.

– Ланти, я бы хотел перед отправлением навестить деда и попрощаться, – произнес Морьо.

– Конечно. Мне можно пойти с тобой? – уточнила дева.

– Даже нужно. И аммэ пойдет.

– Как скажешь, – согласилась та.

– Лантириэль, ты покинешь Аман моею женой? – то ли спросил, то ли утвердительно произнес Карантир.

– А как же…

– Пир устроим дома, когда вернемся. Мы и так долго ждали. Согласна?

– Да, любимый.

Брат Лехтэ Тарменэль соскочил с коня и, вздохнув с улыбкой, погладил его по теплому, бархатистому носу:

– Ну что, еще один путь, последний? Сперва через Калакирью, а после по Великому морю. Ты готов?

Жеребец согласно заржал, и Тар с благодарностью обнял друга:

– Только не прямо сейчас, а немного позже. Пока же беги, отдохни. В конюшне для тебя приготовлены вода и сено.