Текст книги "Вопреки року (СИ)"

Автор книги: Master-of-the-Wind

сообщить о нарушении

Текущая страница: 76 (всего у книги 103 страниц)

– Alasse, – поприветствовал он. – Я Тьелпэринквар Куруфинвион. Ты сын Финдекано, верно?

– Vande omentaina, лорд Тьелпэринквар. Да, я Туор. Очень рад знакомству.

С минуту оба нэра разглядывали друг друга, и нолдо в конце концов приветливо улыбнулся и сделал приглашающий жест:

– Тогда прошу к нашему костру. Ты, верно, устал?

Лицо юноши осветилось изнутри каким-то особенным, чистым светом, и он, сняв с плеча молодого оленя, подошел к эльфам:

– Благодарю за приглашение. Раз так, то вот мой вклад в будущий ужин.

Костер приветливо вспыхнул, выбросив в темнеющее небо сноп искр.

Лес становился все гуще и темнее. Не пели птицы, не шелестела листва. Лишь изредка тишину нарушал скрип старых, полумертвых деревьев.

«Какой зверь решит скрываться здесь? Ни пищи, ни воды», – подумал Берен, однако продолжил путь. Следы чудища, что отвадило всех детей, да и девок с бабами, от прогулок по лесу, отчетливо виднелись на темной земле, покрытой прошлогодними осиновыми листьями, полусгнившими и скользкими.

«Вот ведь пакость эдакая!» – выругался, оступившись, сын Барахира и тут же замер, вслушиваясь.

Тишина сделалась гнетущей. Казалось, еще немного, и ее завеса лопнет, разлетится на кусочки, впустив под свод деревьев привычные молодому охотнику звуки. Берен ждал. Когда же оставаться на месте сделалось невыносимым, он сделал шаг. Другой. Еще один. Ничего не происходило, хотя чутье, до этого ни разу не подводившее его, кричало, предупреждая, что цель близка.

Охотничий нож с легким шелестом выскользнул из ножен.

«Где же ты? Появись. Покажись», – думал он, не замечая, что от одной из старых елей отделилась тень, и теперь она следовала за ним.

«Нож. Как символично. Пусть так. Как король. Нет, как отец», – мысли лесного чудища, бывшего когда-то дориатской принцессой, путались, однако теперь она точно знала, чего желает.

– Сме-е-е-ерть! – захрипела она, умоляя охотника прервать страдания ее фэа.

– А-а-а-а! – заорал Берен, разворачиваясь. Нечто двуногое шло, качаясь, ему навстречу и однозначно угрожало.

– Не возьмешь! – крикнул сын Барахира, поудобнее перехватывая кинжал.

– Нож! Дай нож! Сме-е-ерть! – хрипело создание, протягивая когтистую лапу. Берен ударил, но верный клинок не пожелал служить ему на этот раз. Лишь оцарапав тварь, он вывернулся из руки хозяина и сгинул в одной из неглубоких ям, коими изобиловал лес в этой части.

– Балрог тебя подери! – выругался Берен.

– Нет! – захрипела тварь. – Убей! Убей!!!

– Что? – удивился сын Барахира.

– Убей… Прошу, – чудище протянуло ему лапу, по которой алыми каплями бежала кровь.

«Совсем как человеческая», – подумал он.

– Кто ты? И почему я должен тебя убить? – стараясь говорить спокойно, спросил Берен.

Бывшая принцесса молчала.

– Ну же, расскажи о себе. Я Берен, сын Барахира. А ты?

– У меня больше нет имени. Уходи.

– Но…

– Уходи, – настойчиво произнесло чудище.

– Что ж, как знаешь, – неожиданно для самого себя произнес Берен.

Легчайшая магия безумной полумайэ заставила его забыть о ноже, направив юношу к дому, а не в трясину, скрытого за елями болота, как изначально пожелала темная часть души Лютиэн, доставшаяся ей от матери.

– Нож, – как безумная повторяла она, ища клинок в жиже. – Нож. Нож.

Ее рука наконец нащупала рукоять.

– Теперь все. Это конец, – она захохотала и высоко подняла кинжал.

Блеснувшее лезвие мигом привлекло сороку, до той поры мирно сидевшую на дереве. Упускать драгоценную находку птица не желала, а потому ловко спикировала вниз, выхватив оружие у готовой к смерти Лютиэн.

– Нет! Тварь! Покараю! – закричала она, силясь вспомнить нужное заклинание. Однако память подвела бывшую принцессу – в бессильной злобе она продолжала грозить птице, в чьем клекоте ей слышалась и насмешка, и угроза одновременно: «Не время. Раскаяние и искупление. Еще не время».

– Значит, на время отказаться от вылазок в Ангамандо? – Алкариэль покачала головой и, поднявшись с кресла, заложила руки за спину и подошла к окну.

– Да, моя леди, – серьезно ответил Тихтион. – В ближайшем будущем они могут стать действительно опасными для наших разведчиков. Моринготто враг всего живого, но он не дурак и однажды догадается, что происходит.

С неба ярко светил Анар, неся живительное тепло окрестным полям. Над алыми, голубыми и белыми цветами летали бабочки, и разговоры о войне казались удивительно неуместными. Однако Алкариэль не обращала на простиравшуюся перед ней красоту никакого внимания.

– Да, вы правы – недооценивать противника нельзя, – в конце концов после раздумчивого молчания заговорила она. – Раз так, прервемся на десять лет, а после еще раз обсудим ситуацию.

– Благодарю, леди, – откликнулся с заметной радостью в голосе Тихтион.

– Теперь, – она обернулась и вопросительно посмотрела на сидящего за столом в центре комнаты Налантиона, – как обстоят дела с обучением добровольцев? Говорят, есть какие-то сложности?

– Немного, леди, – подтвердил тот. – Они не нолдор, и в этом все дело. Сердца атани полны отваги, однако реакция их все равно медленнее, чем у эльдар. Но в этом они не виноваты.

– А что авари? – уточнила леди. – Их привлечь можно?

– С вашего позволения, – вставил Вайвион, – я бы поостерегся. Их неприязнь и даже зависть к нолдор могут сослужить в бою плохую службу. Мы справимся сами, без подобной помощи.

– Хорошо, я поняла, – кивнула Алкариэль. – Вы правы. И, в конце концов, не только в численности армий дело…

Она намеревалась продолжить мысль, но оборвала себя на полуслове и, нахмурившись, посмотрела в даль. Туда, где горизонт сливался с небом в единое целое. Советники терпеливо ждали. Наконец, леди снова заговорила.

– Нарсион, – обернулась она к главному инженеру Врат. – Как обстоят дела с укреплениями?

Он стоял в самом дальнем, темном углу, скрестив руки на груди, и, не переменив позы, начал докладывать:

– Артахери почти достроена. Конечно, ущелье на севере слишком широко, чтобы можно было ограничиться одними воротами – их тяжесть может стать непосильной.

– Значит, все же стена? – уточнила Алкариэль.

– Да, госпожа. Мы построили башни и продолжили скалы каменными стенами. На днях приступим к возведению ворот.

– Не забудьте обить их железом.

– Обязательно сделаем, – кивнул инженер. – Но подъемный механизм придется чуть доработать – тяжесть створок все равно выйдет великовата.

– Я верю, что вы справитесь, – улыбнулась леди и, снова посерьезнев, продолжила: – Это ущелье – слабое место в нашей обороне. Его необходимо ликвидировать во что бы то ни стало.

– Понимаю, и согласен с вами.

– Нолдор больше не должны нести такие потери, как в прошлой битве.

Лицо Алкариэль чуть заметно дрогнуло, но спустя всего полмгновения она взяла себя в руки.

– Нужно больше баллист и катапульт, – вновь решительно заговорила она. – И камней к ним. Также обязательно подумайте, чем прикрыть небо.

– О чем вы? – уточнил Оростель.

– О чешуйчатой твари, что приползла к крепости в прошлую битву и принесла столько бед. Представьте, что будет, если подобная гадина вдруг полетит?

– Вы считаете, такое возможно? – подал голос Тихтион.

– Кто знает, на что способна искаженная фантазия Врага.

– Тоже верно.

– Мы обязательно что-нибудь придумаем, – пообещал Нарсион.

– Я в вас верю, друзья, – улыбнулась Алкариэль и обвела каждого из своих помощников внимательным и одновременно ласковым взглядом. – И еще – не будем повторять ошибок прошлых битв, когда каждый народ сражался под началом собственных командиров. Ничего хорошего из этого не выйдет. Предупреждайте наших союзников, что в случае боя они должны будут беспрекословно исполнять ваши приказы.

– Попытаемся, – откликнулся Вайвион. – Но если атани уговорить удастся, то как быть с синдар?

Алкариэль пожала плечами:

– Трандуил – разумный эльф. Уверена, он не станет противиться веским доводам. И в любом случае, с ним беседовать будем не мы.

– А кто?

– Келеборн или Финдекано. К Тьелпэринквару они тоже прислушаются.

– Он-то тут при чем? – не удержался от вопроса Налантион.

Алкариэль в раздумьях покусала губу:

– Странные слухи ходят в Дортонионских лесах. И синдар, что частенько их навещают, охотно внимают им. Я разговаривала на днях с Эльдалоттэ…

Леди принялась рассказывать историю исцеления нолдор во время Дагор Морлах, и советники с легким недоумением переглядывались.

– Тьелпэ – аран? – наконец прервал установившееся молчание Оростель. – А сам-то он знает об этом?

– Сомневаюсь, – откликнулась Алкариэль. – У него в последнее время много иных хлопот, чем прислушиваться к странным разговорам.

– Ладно, – прервал общие размышления Вайвион, – это пока к делу никак не относится, хотя и звучит весьма убедительно.

– Вы правы, Вайвэ, – согласилась леди. – Пора вернуться к нашим заботам. Я надеюсь на вас, на всех.

Нэри по очереди выразили готовность защищать Врата и их госпожу и начали расходиться.

– Оростель! – вдруг весело окликнула Алкариэль нолдо. – Не стоит так спешить. Вы еще с прошлого раза задолжали мне тренировку.

Вайвион коротко хохотнул. Оростель тяжело вздохнул:

– Боюсь представить, что скажет лорд Макалаурэ, когда возроди… вернется и узнает, чем мы тут с вами занимались.

– Вот пусть сначала вернется, – не отступила Алкариэль, – тогда и будете переживать.

– Тоже верно. Что ж, тогда переодевайтесь, а я пока подготовлю оружие.

– Сегодня тренируемся боевым? – глаза нис заблестели восторгом предвкушения.

– Да.

– Я мигом! Вайвэ, а с вас вечером после ужина урок стратегии.

– Я готов, – подтвердил второй советник.

– Буду ждать вас в тренировочном зале, – сообщил Оростель.

Алкариэль ушла, а нэри проводили ее немного печальными взглядами и переглянулись. Вайвион заметил на лице товарища вопросительное выражение и пожал плечами:

– И все-таки не ее вина, что ей пришлось взять оружие в руки.

– Да, – согласился его собеседник. – Но от этого не легче.

Они помолчали еще немного, а после разошлись по своим делам. Оростель надел доспех и достал мечи. Спустя четверть часа пришла леди Алкариэль, и долгое время из тренировочного зала слышался несмолкаемый звон оружия.

Прокатившийся над стенами Хисиломэ звук серебряного рога разорвал скопившийся в низинах туман. Дозорные поспешили открыть ворота и впустить нолдорана.

– Айя, аран! – приветствовал его начальник стражи. – Вы к нам надолго? Приготовить вам покои? Простите, мы не знали, что вы приедете.

На виноватом лице воина читалось искреннее раскаяние. Финдекано невольно улыбнулся и покачал головой:

– Только до утра, так что не торопитесь. Нас с женой вполне устроит простая кровать и стол с хлебом.

Он спешился и, предоставив конюхам позаботиться о жеребце, помог сойти на землю мелиссэ.

– Как ты? – просил он ее. – Не устала?

– Все в порядке, – успокоила она его.

– Тогда идем?

Жена кивнула, и Нолофинвион направился в отдаленную часть двора. Туда, где, как он хорошо знал, располагались покои целителей. Он и сам провел там много ночей, надеясь, что вот-вот, если не сейчас, то уж через пару часов точно, произойдет чудо и отец откроет глаза. Однако, ничего подобного так и не случилось.

Финдекано толкнул дверь и переступил порог. В лицо ему дохнуло густыми запахами уходящего лета. Морошка, береза, барбарис, бессмертник, брусника, гречиха, донник. В спину толкнула упругая струя свежего воздуха, и нолдо на миг показалось, словно он перенесся в Аман. В ту пору, когда он сам еще малышом часто бегал по полям вокруг Тириона.

– Все хорошо? – спросила тихо Армидель.

Нолофинвион глубоко вздохнул:

– Да… Да. Прости, мелиссэ.

Он обернулся и, быстро поцеловав любимую в щеку, прошел вглубь палат. Навстречу ему уже спешил целитель. Впрочем, по лицу его Финдекано понял, что ничего нового или обнадеживающего сегодня тоже не прозвучит.

– Все по-старому? – не скрывая огорчения, спросил он.

– Увы, государь, – лекарь с печалью покачал головой. – Нолофинвэ не пришел в себя, и я не знаю, произойдет ли это когда-нибудь. Мы уже не по одному разу перепробовали все доступные средства, но…

С этими словами целитель красноречиво развел руками, и Финдекано оставалось лишь вновь печально вздохнуть.

– Вы позволите увидеть его? – спросил он.

– Да, конечно.

Фингон кивнул и прошел в хорошо знакомую комнату. Отец лежал, озаренный лучами заглядывающего в окно Анара, и на бледном, немного осунувшемся лице его светилось спокойствие. Некоторое время сын стоял у порога, а после прошел вглубь и сел на край кровати. Его жена встала неподалеку за спиной.

– Как ты, атто? – спросил он, понимая, что Нолофинвэ все равно не услышит и не ответит. – А у меня все по-старому. Верные все-таки настояли на своем, так что приходится по их воле быть королем. Майтимо тоже отказался, хотя я ему предлагал. Да, что еще? Северные приморские крепости недавно поймали и перебили небольшой отряд орков. Туор приехал из Бритомбара и отправился искать Турьо. Хотел бы я знать, отыщет или нет. Туор – это мой приемный сын. Он адан по крови.

Нолдо все говорил, говорил, и можно было подумать, что за словами он скрывает боль. Или просто соскучился по отцу и хотя бы так хотел побеседовать с ним, поделиться.

– А впрочем, – в конце концов закончил он, – все хорошо. Надеюсь, однажды ты вновь будешь с нами. Мы ждем. Пора, мелиссэ.

Последние слова были обращены уже к жене. Финдекано встал и не без удивления отметил, что прошло больше часа.

– Завтра домой? – уточнила Армидель, вслед за любимым покидая покои целителей.

– Да, – кивнул муж. – До осени предстоит еще много хлопот, надо успеть.

Они вновь вышли во двор, и Финдекано с некоторым чувством удивления оглядел двор. Оказывается, за много лет он успел отвыкнуть от Барад Эйтель. Однако уже через мгновение он отогнал непрошеные мысли и повел Армидель в свои покои.

====== Глава 100 ======

– Скажу тебе откровенно, Голлорион, в этой одежде я чувствую себя слегка неуютно, – Трандуил нахмурился и скептически оглядел себя. – Непривычно.

Его наряд из тяжелой серебряной парчи был отделан искуснейшей вышивкой, над которой трудились лучшие мастерицы Дориата, а так же крупными бриллиантами и другими драгоценными камнями.

Советник посмотрел серьезно и немного грустно, однако уверенно покачал головой в ответ:

– Я хорошо вас понимаю, государь, но это совершенно необходимо. На праздник Лаинглад собрались синдар из самых отдаленных уголков королевства, а некоторые знатные семьи много веков не навещали Менегрот, не желая встречаться с Мелиан. Теперь они все должны увидеть короля, а не беспечного юного синду, едва вошедшего в возраст.

Трандуил обреченно вздохнул и подошел к окну. Закат уже успел прогореть, на темнеющем небе зажигались первые звезды, и разноцветные светильники в глубине леса сверкали приветливо и ярко.

– У тебя уже все готово, верно? – уточнил он.

– Да, государь, – ответил Голлорион. – Музыканты настраивают инструменты, поляна рядом с дворцом и весь прилегающий лес украшены гирляндами и лентами. Угощения на столах ожидают прихода гостей.

– Хорошо, – кивнул Ороферион и вновь бегло оглядел себя, признавшись: – Наверное, все дело в том, что я еще не до конца привык к своему новому положению.

– Понимаю, ваше величество. Однако надо же когда-нибудь начинать.

На несколько мгновений повисло задумчивое, густое молчание. Трандуил пересек укрытые томным сумраком покои и, взяв с каминной полки венец Тингола, оглядел его.

– Ты прав, и я последую твоему совету насчет одежды, Голлорион, однако корону все-таки надену свою, ты уж извини. Она мне милей.

– С этим я согласен – новый король и новый венец. Ни к чему цепляться за старые символы.

– Тогда пусть этот унесут в сокровищницу, – распорядился он.

Трандуил взял другой венец, лежавший рядом – из тонких нежных веток. Весной он покрывался молодыми зелеными листочками, а теперь его украшали еще и крохотные алые цветы.

– Пойдемте, Голлорион, – объявил Ороферион и наконец надел корону.

Советник с готовностью кивнул и распахнул дверь. Стоявшие в дверях стражи вытянулись и дружно ударили копьями о пол в знак приветствия. Король тепло улыбнулся им и направился по пустынным коридорам к выходу из дворца.

Сердце Трандуила взволнованно билось в груди, мысль неслась вперед, подобно табуну ретивых коней.

«Должно быть, именно теперь, в праздничную ночь, станет ясно – правлю я всем Дориатом или все-таки нет, – размышлял он, – принимают меня знатные семьи синдар или считают самозванцем. Хотя… Они ведь приехали. Это что-нибудь да значит…»

Трандуил вышел из ворот Менегрота, шагнув под раскинувшиеся над головой пышные зеленые своды, и тихий шелест, подобный шепоту ручья или пению застрявшего среди камышинок ветра, пропел:

– Король идет.

Стражи почтительно опустили головы. Изысканно одетые квенди, имен которых молодой государь даже не знал, выступили вперед и так же склонились, приветствуя сына Орофера.

Голлорион выступил вперед и принялся представлять тех из собравшихся, которых, по его мнению, государю следовало непременно знать, и молодому эльфу отчетливо почудилось, что ожили вдруг древние легенды. Он глядел и видел прямо перед собой тех, кто помнил Великий Поход и вождей бессмертного народа, трагедии и подвиги тех лет. И в лицах их, проходивших перед ним одно за другим, он читал любопытство, ожидание, даже легкое уважение, но в них не было враждебности.

– Я рад, что вы с Келеборном рискнули бросить вызов Тьме, – сказал высокий синда, представившийся Серегоном. – Я надеялся, что этот день однажды наступит.

– Кто он? – спросил Трандулил Голлориона, когда его собеседник отошел в сторону.

– Бывший советник Эльвэ, – пояснил тот, – и родич Кирдана.

– Почему же он покинул двор?

– Разошелся однажды во мнениях с Мелиан.

– Понимаю.

За короткими, нарочито небрежно брошенными словами, скрывалась трагедия, и Трандуил с печалью в сердце покачал головой, теперь целиком, до самого конца осознав глубину постигшей когда-то Дориат беды. Новым взглядом оглядел он внимательно изучавшие его лица, и каждому приветливо кивнул.

А музыка над поляной звучала все громче и громче, со всех сторон раздавался веселый смех. Несколько пар танцевали, остальные угощались разложенными на столах десертами, и молодой король, едва с официальной частью торжества было покончено, принялся бродить по поляне между гостей, всматриваясь в фигуры собравшихся. Мужи приветственно кивали ему, жены и девы улыбались, и каждый из синдар вглядывался в лицо нового короля, ища там ответы на свои вопросы, и провожал его взглядом. Внимание гостей оказалось столь пристальным, что Трандуил в конце концов просто встал в стороне, усилием воли подавив малодушное желание сбежать.

– Привыкайте, государь, – прошептал Голлорион, и Ороферион, обернувшись, разглядел на его устах добродушную усмешку.

– Что, так будет всегда?

– Да, ведь вы теперь их владыка.

Несколько мгновений король обдумывал перспективу и, в конце концов, признался:

– В бою как-то проще.

– Согласен с вами.

Мелодии сменяли одна другую, танцующих постепенно становилось все больше. Кто-то пел, вторя музыкантам. Трандуил с облегчением подумал, что праздник, кажется, вполне удался, и уже собирался пойти к столам перекусить, как вдруг увидел прямо перед собой откровенно смеющийся взгляд.

– Государь, вы так и будете тут стоять? – спросила золотоволосая дева с сияющими, подобно праздничным огням, голубыми глазами, напоминающими небо в летний полдень.

Ее золотое, под стать волосам, платье сверкало капельками крохотных алмазов, и вся она напоминала диковинный цветок. Прежде чем ответить, Трандуил позволил себе несколько мгновений полюбоваться отважной незнакомкой, и, наконец, признался:

– Еще не решил. Хотя намерение такое было.

– Ну, разве так можно! – всплеснула руками дева. – Такой чудесный вечер, а вы скучаете!

– А вы что, хотели меня пригласить на танец? – рассмеялся он.

Однако дева не смутилась и, решительно вскинув подбородок, ответила:

– Да! Пойдете?

Она чуть склонила голову на бок и посмотрела на него изучающе. А молодой король вдруг подумал, что не простит потом себе, если откажется, и уверенно проговорил:

– Пойду.

Он улыбнулся тепло и ласково и протянул руку. Дева вложила пальцы, и он, прежде чем отправиться танцевать, спросил:

– Как же тебя зовут?

– Тилирин, – с готовностью ответила она.

– «Сияющая королева», – перевел Трандуил. – Хорошее имя для…

Он не договорил, оборвав себя на середине мысли, и повел спутницу в танце. Она улыбалась ему, и в улыбке этой Ороферион видел чистый и ясный свет. Рука его с удовольствием ощущала сквозь ткань изгиб тонкой талии девы.

– Расскажи о себе, – попросил он.

Тилирин охотно заговорила:

– Я дочь Серегона, самая младшая из всех.

– Вот как? И сколько у тебя братьев?

– Один. И две сестры. Наш дом теперь на берегу Ароса.

Они все говорили, и когда мелодия закончилась, Трандуил не стал торопиться расставаться, а пригласил спутницу на следующий танец. Итиль плыл по небу, заливая поляну и лесные тропинки серебристым светом. Наконец, Ороферион заметил:

– Кажется, теперь моя очередь проявить гостеприимство. Хочешь перекусить? Тут есть замечательные десерты.

– С удовольствием, – откликнулась она.

Они подошли к одному из столов, и Трандуил, выбрав вазочку со взбитыми сливками и ягодами, протянул ее Тилирин.

– Летняя ночь короткая, – заметил он задумчиво.

– Да, государь.

Дева посмотрела вопросительно, и он продолжил:

– Перед рассветом я должен буду петь.

– Гимн Света.

– Именно так. Ты поможешь мне?

– Ты просишь меня об этом? Гимн поет только король.

– Я знаю.

Они замолчали, глядя друг другу в глаза, и обоим показалось вдруг, что за несколько мгновений успели промелькнуть много часов.

– Я помогу, – ответила уверенно Тилирин.

– Благодарю, – чуть склонил голову Трандуил и поинтересовался: – Когда праздник закончится, вы вернетесь домой или останетесь в Менегроте?

– Еще не решили, – призналась дева.

– Я был бы рад, если бы вы задержались.

Небо над их головами чуть посветлело, окрасившись на востоке в нежно-розовые тона. Тилирин улыбнулась:

– Я передам отцу. Не думаю, что он будет возражать.

Трандуил молчал, не зная, что еще сказать, и, наконец, заметил:

– Мне пора.

– Да.

Он отставил в сторону кубок с мирувором и, глубоко вздохнув, вышел на поляну.

«От того, кто задержится до конца праздника, зависит многое, – говорил ему накануне Голлорион. – Любопытство может привести на Лаинглад многих, однако только те, кто принимает тебя, задержатся до рассвета».

Теперь король обвел внимательным взглядом лица гостей и понял, что остались все. И тогда он запел.

Гимн, сложенный еще до восхода светил, звучал в его устах естественно и легко. Он летел над поляной, поднимаясь все выше к небесам, и фэа готова была воспарить вслед за ним. Теперь, под конец этой долгой ночи, он отчетливо понимал – что-то изменилось и в нем самом, и дело было не только в улыбке девы. Нечто невидимое, и в то же время прочное соединило его самого и всех квенди, кто нынче доверился ему.

«Может быть, именно так и становятся королями?» – подумал он и, отыскав взглядом Тилирин, протянул ей руку.

Дева вышла и вложила пальцы в его ладонь. Трандуил сжал их, и ее голос, высокий и нежный, присоединился к его, зазвучав в унисон.

– Финдарато, как это понимать?! – Артаресто вошел в покои брата, тут же сбросив маску вежливо-радостного приветствия.

– Ты о чем, торон?

– Вызываешь меня к себе, не объясняя причины. Твои верные ведут меня и отряд с завязанными глазами…

– Меры предосторожности, – быстро ответил Финрод.

– Хорошо. Но как понимать то, что я видел?

– Уточни.

– Эол и моя дочь. Они шли, держась за руки!

– Думаю, жених и невеста могут себе это позволить, – спокойно ответил Финдарато.

– Этот… этот… жених Финдуилас?! – воскликнул Ородрет.

– Остынь, брат. Я говорил с ним. И не раз. Эол ни в чем не виновен, – произнес Финдорато.

– Ты не знаешь всего! Он выковал дурные мечи! Он…

– А ты все ли знаешь? Или поверил Гвиндору? – воскликнул Финрод.

– Но он… – Ородрет замолчал. – Рассказывай, торон.

Финдарато поведал историю, услышанную от племянницы и подтвержденную словами Эола. Артаресто слушал, пытаясь примирить противоречивые чувства, что возникали в его фэа.

– Ты хочешь поженить их? Как государь Нарготронда? – наконец спросил он.

– Ты против?

Ородрет молчал.

– Ресто, я жду ответ, – произнес Финрод.

– Знаешь, – начал тот, – у тебя нет дочери. И вряд ли уже будет…

– Ресто!

– Ты и правда надеешься вновь увидеть Амариэ?

– Это не относится к делу! Почему ты против брака Финдуилас и Эола?

– Я… я желаю дочери лишь счастья! – воскликнул Ородрет.

– Тогда почему против? – настаивал Финрод.

– Да не против уже…

– Отлично! Тогда через неделю свадьба?

– Финдэ! Почему ты так?

– Как?

– Как король.

– Хочешь примерить венец? – Финдарато снял с головы золотой обруч.

– Нет, но…

– Но? Так примерь! Пойми, каково быть королем сокрытого города и старшим среди… среди очень эмоциональных братьев.

– Финдэ, я…

– А я говорю, примерь! – с этими словами Финрод надел золотой венец на голову Ородрета.

– Что скажешь? – спросил он через несколько долгих минут.

– Ты прав, брат и король. Я благословлю брак дочери и синды Эола. Пусть живут счастливо в твоем королевстве! – произнес он, снял венец и вышел из покоев брата.

«Нет, только не это! – тряхнул в очередной раз головой Артаресто, отгоняя видения рушащегося Нарготронда. – Я не допущу ничего подобного!»

Неделю спустя состоялась свадьба. Финдуилас, счастливая и радостная, она искренне благодарила отца и жалела, что мать не может быть с ней рядом в этот день.

– Поверь, дочка, аммэ все знала заранее, отпуская меня в поход, – сказал Ородрет и передал ей шкатулку. – Возьми, на счастье!

– Благодарю!

Танцы сменились застольем, за которым последовали песни и поздравления. Нолдор радовались и славили любовь, а вскоре Финдуилас и Эол покинули гостей, чтобы праздник завершился, как должно – для них двоих звучала музыка и благословение Эру, танец их фэар стал единением их роар, финальным аккордом гимна их любви.

– Значит, Эленвэ возродилась? – Куруфинвион нахмурился и, выбрав палку потолще, поворошил поленья в костре. Искры весело взмыли ввысь, даря ощущение умиротворения и защиты.

Над их головами тихонько шелестели ивы, звезды дарили скудный, рассеянный свет. Время от времени тихонько фыркали пасшиеся поблизости кони.

Один из сидевших поблизости верных проверил жарившееся над огнем мясо и перевернул вертел.

– Да, лорд Тьелпэринквар, – подтвердил Туор.

– Можешь звать меня просто Тьелпэ, – разрешил тот.

– Хорошо. Благодарю тебя. Однако вот что меня в данный момент занимает – ты уже второй, кому я сообщаю эту весть с тех пор, как покинул Бритомбар, и ты тоже не проявляешь признаков радости. Это случайно? Или есть причины?

Нолдо рассмеялся чуть слышно:

– Что, аран Финдекано тоже заподозрил неладное?

– Именно.

Тьелпэринквар вздохнул:

– Понимаешь, мой юный родич, все дело в том, что замолчали аманские палантиры. Как раз тогда, когда, по твоим словам, жена Тургона вышла из Мандоса. В подобные совпадения я не верю, но кому под силу осуществить такое?

– Валар? – предположил Туор.

– Верно. И это значит, что они…

– Наши враги?

– Не друзья, уж точно. Но все или только некоторые из них, пока можно только гадать. Имей это в виду, Туор, ведь однажды мы расстанемся, и тебе придется начинать действовать в одиночку.

– Благодарю от души за совет. А ты? Зачем ты хочешь идти в потаенный город?

Он совершенно по-детски склонил голову на бок и поглядел с любопытством. Тьелпэринквар улыбнулся:

– Чтобы найти одну деву, которая ждет меня.

– Тогда прими еще раз мою благодарность за то, что согласен взять меня с собой. Когда мы отправимся?

– Через несколько дней.

– Я постараюсь быть полезным, – пообещал горячо юноша.

Сидевший рядом Асталион тепло, по-отечески улыбнулся и принялся раскладывать по тарелкам кашу из котелка.

– Это вовсе не обязательно, – заверил Туора Тьелпэ.

На несколько мгновений установилось молчание, и стало слышно далекое пение ночных птиц.

– Скажи, – заговорил вновь юноша, – почему эльфы не слышали прежде этой вести?

– О возрождении Эленвэ? – уточнил Куруфинвион.

– Да.

– Могу предположить. Понимаешь, даром слушать голоса морей и рек владеют телери и, соответственно, их родичи фалатрим. Ты сам говоришь, что тебя научила этому искусству твоя приемная мать Армидель.

– Верно.

– Возможно, фалатрим и слышали прежде, но не обратили внимания. Какое им, по большому счету, дело до одной из жен нолдор? Вот если бы речь шла о телерэ, они бы наверняка заинтересовались. Мы же не владеем подобным искусством.

– Как жаль, – откликнулся Туор. – Выходит, Эрейнион тоже мог бы услышать весть?

– Вполне. Но в ту ночь первым в дозоре был ты.

– А что, если, – адан оживился, глаза его заблестели еще ярче, чем прежде, – ты сам передашь Тургону новость о его жене, раз уж ты все равно идешь в Гондолин, а я вернусь в Бритобмар?

– И будешь кататься с Эрейнионом на лодках? – Тьелпэринквар рассмеялся. – Ну, нет. Тебе открылась песня, тебе и нести ее.

– Совсем недавно я уже подобное слышал, – признался юноша.

– Вот видишь, значит, это правда.

– Прости, – повинился его собеседник. – Наверное, я проявил малодушие.

– Ни в коем случае. Просто ты еще очень молод, поэтому тебе, разумеется, интереснее кататься с братом, чем искать тайные тропы. Это скоро пройдет, не волнуйся.

– Когда?

– Через пару лет, или даже быстрее. А теперь, давай-ка ужинать и спать, завтра начнем собраться в дорогу. Нужно будет навялить побольше мяса.

– Я готов! – Туор вскочил на ноги и принялся помогать верным.

Тьелпэринквар сперва наблюдал за ним, а после с улыбкой покачал головой и присоединился к разделке уже совсем готового мяса.

Лехтэ внимательно оглядела деревянную чашу и, удовлетворенно кивнув, поставила ее в центр стола.

За окошком уже успели обильно высыпать звезды. Пели соловьи, и теплый ветер, залетавший в широко распахнутое окно, доносил ласковый шелест листвы.

Смахнув стружки со стола, она подумала, что стоит, пожалуй, наложить на готовое изделие защитные чары, но этим можно будет заняться уже утром.

Чаша вышла красивой – из древесины поваленного первой весенней бурей дуба, полированная, с высокими краями и сквозным узором в виде ягод и цветов вишни.

«Потом поставлю ее на стол, – подумала Лехтэ, – положу внутрь фрукты. А осенью украшу желтыми и красными листьями».

Представшая в воображении картина понравилась нолдиэ, и она вновь широко улыбнулась. Однако теперь пора было заканчивать работу. Сложив инструменты, она погасила светильники и вышла из комнаты.

«Интересно, как продвигаются поиски сына?» – подумала она, и на душе на мгновение стало легко и светло. Мысль, что скоро Тьелпэринквар, быть может, приедет домой с возлюбленной, что следом будут помолвка и свадьба, согрела сердце.