Текст книги "Вопреки року (СИ)"

Автор книги: Master-of-the-Wind

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 103 страниц)

Расчеты Тьелпэ, так же как и сам трактат, Армидель и Идриль в конце концов захватили с собой. Когда они вновь вышли из дворца в сад, Анор успел уже проделать две трети своего обычного дневного пути. Небо обрело задумчивую, почти лиричную глубину.

Желая развеяться, девы вновь не спеша направились к морю. Волна с шумом набегала на песок, оставляя белые, пышные хлопья пены. У самого горизонта виднелись несколько возвращавшихся в порт рыбацких лодочек.

– Может, разомнемся? – предложила дочь Кирдана.

Нолдиэ с интересом на нее посмотрела:

– Давай. А как именно?

Армидель подняла руку и указала на видневшийся впереди островок:

– Сплаваем до него?

– Наперегонки или просто так?

– Просто так.

– Согласна!

На лице Идриль мгновенно зажегся неподдельный энтузиазм. Они скинули верхние платья, оставшись только в коротких нижних, и с разбега заскочили в море.

Вода приняла их и, словно резвый щенок, принялась играть, то подхватывая и поднимая ввысь, к небу, то накрывая пеной исподтишка. Девы смеялись и упорно, настойчиво мощными гребками плыли вперед.

Внизу, в морской толще, плавали рыбы, и эллет то и дело останавливались, чтобы полюбоваться их пестрой расцветкой. Остров уверенно приближался, а когда до него оставалось совсем немного, дочь Кирдана, дав знак подруге не ждать ее, нырнула особенно глубоко. Туда, где свет был уже не столь ярок. Отыскав там кусты кораллов, она отломила несколько изящных, причудливых по форме и цвету веток и поднялась на поверхность.

– Украсим ими завтрашний праздник, – пояснила она подруге.

Та осмотрела находки и согласилась, что они будут замечательно смотреться на столах. Девы быстро сплели из водорослей пару сумок и, немного передохнув, отправились в обратный путь.

Когда они ступили на песок, на небе стали загораться первые, самые яркие звезды. Вдалеке показалась идущая им навстречу фигура Финдекано, и Идриль, заметив дядюшку, понимающе улыбнулась и распрощалась с подругой.

– Что же вы собрались строить? – спросил он, подходя ближе и с улыбкой обнимая любимую.

Та охотно принялась объяснять.

Небо становилось все темней и звездней. Взошел Тилион, и море шептало о чем-то неведомом. Финдекано и Армидель все так же шли по берегу, обнявшись, и время от времени переговаривались, однако чаще молчали, наслаждаясь этим вечером и присутствием рядом друг друга.

– Пора отдыхать, – объявил наконец Нолофинвион. – Завтра будет не до сна.

– Да, вечером помолвка, – согласилась Армидель.

Впереди показался дворец, и они прошли через сад, где верные нолдор вместе с телери хлопотали, украшая его для предстоящего тожества, и, немного полюбовавшись, направились в покои.

– Звездных снов, – пожелал Финдекано, остановившись на пороге комнат любимой и, склонившись, с нежностью поцеловал.

Армидель с охотой ответила и, махнув рукой на прощание, скрылась в спальне.

– Ясных снов! – пожелала она.

Сквозь распахнутые окна влетал свежий ветер. Сон не шел, и дочь Кирдана, вновь надев платье, вышла в сад. Под деревьями стояли нарядные столы, на которых завтра разместят угощения, дорожки были усыпаны лепестками цветов. Изящные арки как раз украшали лентами. Горели светильники, загадочно поблескивая в темноте. И все же Армидель казалось, что чего-то не хватает. Она распахнула фэа и, закрыв глаза, обратилась к тем, кто мог сделать завтрашний праздник поистине незабываемым – к ветру, земле и морю. Она просила их помочь им, объясняя, как важен этот день для нее и для ее любимого, для всех собравшихся в эти дни в Бритомбаре. И ей ответили. На миг дочери моря почудилось, что ветер упруго толкнул ее прямо в грудь, а после горячо зашептал. Задышала земля, и волны запели у ног. Они обещали, и перед мысленным взором ее вставали видения. Армидель поняла, что просьба ее услышана.

– Благодарю вас, – прошептала дева, открыв глаза.

В небе и на земле стояла загадочная, звенящая обещанием чего-то необычайного тишина. Дева улыбнулась и со спокойной душой направилась наконец в покои. Теперь она была уверена, что все пройдет хорошо и праздник будет незабываем.

Конечно, на следующий день не было уже ни советов, ни прогулок. С утра в городе шли последние приготовления, и хотя должна была состояться еще только помолвка, а не сама свадьба, можно было подумать, что праздновать собрался весь Бритомбар, ведь главное торжество планировалось провести потом в Дор Ломине.

Фалатрим украсили цветами и лентами жилые дома и башни, фонтаны и статуи. Корабли в порту выстроились в ряд, словно на параде, и каждый из них команды постарались сделать возможно более нарядным. Верные нолдор, прибывшие вместе с лордами, доставали свои торжественные одежды и начищали пряжки и фибулы. Из окон дворцовой кухни доносились головокружительные ароматы, и Армидель боролась с искушением сбегать и посмотреть, что там творится.

Сквозь широко распахнутые створки балкона врывались яркие краски летнего дня, а так же свежие запахи моря. Дочь Кидана вдохнула полной грудью и широко улыбнулась. Уже совсем скоро!

Пройдя вглубь комнаты, она окинула еще раз внимательным взглядом приготовленное для вечера голубое платье и открыла шкатулку, ожидавшую своего часа на столике у зеркала. Простой серебряный венец лежал на бархатной подушке, поблескивая крохотными искрами бриллиантов. От мысли вплести в косы жемчуг она отказалась практически сразу – украшений не должно быть слишком много, и ожерелье с опалом ни в коем случае не должно было потеряться на их фоне.

День уже начинал постепенно клониться к вечеру, и Армидель, присев за столик, пообедала ожидавшими ее фруктами и запила их ароматным травяным напитком, заодно придающим сил.

Дверь распахнулась, и леди Бренниль с улыбкой вошла и, приблизившись, поцеловала дочь в лоб.

– Ну как? – спросила она. – Ты готова?

– Почти, – кивнула дева. – Осталось только одеться.

– Тогда поторопись – гости уже начинают собираться в саду.

Та и сама слышала разносившиеся далеко окрест оживленные голоса, среди которых легко узнала Тьелпэринквара и Амбаруссу, а еще, кажется, Ородрета, но на его счет уже не была уверена.

Кончики пальцев слегка подрагивали от сдерживаемого волнения. Хотелось увидеть Финдекано, но Армидель понимала, что тот сейчас тоже собирается, и его явно не стоит отвлекать.

Она надела праздничный наряд, и леди Бренниль проворно и ловко заплела дочери волосы, украсив их диадемой. Окинув ее в конце концов оценивающим, внимательным взглядом, она довольно кивнула:

– Ты выглядишь замечательно.

Из сада, террасами сбегавшего к самой воде, уже доносились тихие, как будто чуть робкие, звуки музыки. Западный горизонт окрасился в легкие золотые тона, и стало ясно, что пора спускаться.

Армидель поднялась и, слегка прикусив губу, закрыла глаза.

– Все будет хорошо, не волнуйся, – сказал отец, вошедший, как оказалось, совершенно неслышно.

Дочь Кирдана обернулась и увидела в глазах родителя, в самой их глубине, радость и свет. Такой знакомый и в то же самое время непривычный. Как будто владыка фалатрим видел в будущем что-то, пока неведомое всем остальным, и это знание доставляло ему удовольствие.

Он протянул руку, и дочь уверенно, с достоинством вложила пальцы. Мать подала ей букет полевых цветов, собранный еще с утра девушками, и они втроем вышли из покоев и направились вниз. Стоявшие на страже в дверях верные распахнули двери, и Армидель ступила на усыпанную лепестками дорожку. В глаза ударило брызгами яркой зелени. Музыка взвилась победным аккордом, и лица гостей осветились радостью.

Она приближалась вместе с родителями к специально отведенной для торжества поляне, а справа, на соседней тропке, уже показался ее мельдо со своим отцом.

К месту проведения церемонии они подошли одновременно – добрый знак. Кирдан и Нолофинвэ отошли на шаг, а Финдекано, стремительно приблизившись, обнял невесту и заглянул ей в лицо.

– Наконец-то, – прошептал он едва слышно, одними губами.

Та улыбнулась счастливо и эхом откликнулась:

– Наконец-то…

Звуки арф и флейт стали громче. Фингон глубоко вздохнул, и сам совершенно очевидно волнуясь, и оглянулся на Нолдорана. Тот обвел взглядом будущих жениха с невестой, гостей, широко улыбнулся и, наконец, начал:

– Мы собрались здесь, в Бритомбаре, в присутствии родных и друзей, чтобы объявить о помолвке Финдекано, принца нолдор, и Армидель, принцессы фалатрим…

Он говорил, и слова его, слетая с уст, казалось не растворялись без следа, а отправлялись прямиком в будущее. Туда, где непременно всех ждало что-то хорошее, а от зла или иной скверны не оставалось следа. Они звенели чуть слышно, сплетались, подобно нитям, и дочь Кирдана прислушивалась к их нежному эху, одновременно вглядываясь в глаза стоящего напротив Нолофинвиона.

«Нолдо, – думала она. – Удивительно. Кто мог подумать, когда я была совсем малышкой, что стану невестой одного из тех, о ком тогда упоминали только в легендах».

Следом за Финголфином произнес речь Кирдан, и наконец настала очередь Финдекано. Подняв взгляд, он оглядел собравшихся, учтиво склонил голову перед владыками, а после заговорил, глядя любимой прямо в глаза:

– Я, Финдекано Нолофинвион, объявляю, что люблю Армидель Мерил Новиэль и намерен ровно через год, в начале следующего лета, взять ее в жены.

Он протянул невесте руку, прижал ее ладонь к своей груди, и та ощутила, как часто и гулко бьется сердце нолдо. Подавшись навстречу, она ответила звонко и громко:

– Я, Армидель Мерил Новиэль, сегодня объявляю, что люблю Фидекано Нолофинвиона и намерена через год взять его в мужья.

– От имени всей нашей семьи даю охотное и полное согласие, – скрепил этот устный договор Нолофинвэ.

– Я тоже даю согласие от имени народа фалатрим и нашей семьи, – в свою очередь заявил Новэ.

Молодые переплели пальцы, и оба родителя накрыли их своими ладонями. Затем Финдекано, задержав дыхание, опустил руку в карман и достал оттуда два тонких серебряных ободка. Кольца, что сделал он в одну из долгих зимних ночей в Ломинорэ, думая о далекой возлюбленной и мечтая приблизить грядущий радостный день. Он протянул раскрытую ладонь, и Армидель осторожно и бережно взяла одно колечко, побольше размером. Фингон крепко сжал в ладони оставшееся, а после надел его на палец своей мелиссэ.

– Люблю тебя, – проговорил он.

Армидель взволнованно замерла на мгновение, потом посмотрела на то кольцо, что держала в руках, полюбовалась игрой последних лучей на гранях, а после протянула руку и надела его на палец жениха.

Собравшиеся разразились радостными криками.

– Я тоже тебя люблю, – ответила она, и Фингон, наклонившись, обнял деву и нежно, однако одновременно горячо и страстно поцеловал.

Музыка взвилась победным аккордом, и в этот самый момент ладья Ариэн окончательно скрылась за горизонтом. Небо укрыла темная бархатистая пелена, высветив первые яркие звезды, а ветер донес с далеких лугов густой, пьяняще-медвяный аромат цветов и трав. В морской толще заблистали таинственные искорки, и с каждой секундой они становились все крупнее и ближе, словно поднимались откуда-то из глубин на поверхность. На глазах собравшихся распустились в воде ночные лилии, и птицы запели, должно быть перепутав день с ночью.

Среди эльдар прокатился восхищенный вздох, а волны вдруг вспыхнули мириадом разноцветных огней. Они пульсировали, становились то ярче, то тише. И арфы смолкли, не в силах соперничать с окружающей красотой. Однако спустя несколько долгих минут вновь заиграли, и тогда Финдекано, взяв свою теперь уже официально признанную обеими семьями невесту за руку, повел ее в центр поляны.

Леди Бренниль подошла и надела на шею будущего зятя крупный изумруд в серебряной оправе на цепочке.

– От имени нашей семьи, – сказала она с улыбкой. – Мы рады, что станешь ее частью.

– Благодарю вас, – ответил тот, учтиво наклонив голову.

Мать Армидель отошла к супругу, и тогда старший Нолофинвион, обняв невесту, повел ее в танце.

Гости смотрели, думая о том торжестве, что должно было состояться всего через год, и на лицах их было видно ожидание чуда. Быть может, пришедшие из Амана и народы Белерианда в самом деле смогут жить в добром мире и согласии…

Танцы продолжались. Нолдор и фалатрим искренне и радостно отмечали помолвку, ведь они любили и дочь Кирдана, и Финдекано. Расходиться не хотелось никому, однако совсем юным эльфам все же стоило отправиться спать.

– Я не устала, – упрямо заявила Ненуэль. – Аммэ, я тоже хочу веселиться. Со всеми.

– Дочка, пора. Мы же с тобой говорили…

– Нет. Это малышам надо в кроватки, а я… я уже почти взрослая! И иду танцевать.

Роскошные золотые волосы дочери Глорфиделя, до этого собранные в замысловатую прическу, немного растрепались – волнуясь во время разговора с мамой, Ненуэль пыталась поправить непослушные пряди, но только усугубила ситуацию.

– Буду как папа, – решительно произнесла она и сняла все заколки и зажимы.

– Дочка! Мы уходим, попрощайся, – настаивала нолдиэ.

– Один танец, – непреклонно заявила малышка. – Пожалуйста…

Вилваринэ кивнула, но сочла нужным добавить:

– Этот. После мы уходим.

– Но с кем же? Аммэ, так нельзя! Я еще не решила… так нельзя, аммэ!

Нолдиэ оставалась непреклонной.

– Юная леди, позвольте пригласить вас на танец, – неожиданно раздалось рядом.

Глаза Ненуэль счастливо засверкали, и она кивнула, протягивая маленькую ладошку подошедшему Тьелпэринквару. Ее мать благодарно кивнула лорду, так кстати оказавшемуся рядом.

Когда музыка стихла, он с серьезным видом поблагодарил леди за танец, а малышка взглянула ему в глаза и увидела в них свое отражение. Только та дева была постарше. И покрасивее. Но такая же счастливая.

Попрощавшись, Ненуэль вместе с матерью покинули праздник, а Тьелпэринквар вернулся на поляну и вскоре забыл о юной нолдиэ.

Комментарий к Глава 40 Vedui’, cund! – Приветствую, принц!

Elen sila lumenn omentilmo – Звезда сияет в час нашей встречи

====== Глава 41 ======

– Хорошо, я приеду. Мне надо самому посмотреть, докуда Моринготто смог дотянуться огнем и лавой, – Куруфин держал в руках палантир, беседуя с братом. – Нельо, на выходе из Аглона безопасно?

– Твари не рискуют гулять по моим землям. Но одному ехать не советую, – ответил тот.

– Я буду с отрядом. И с женой. Не хочу ее оставлять одну надолго.

– Понимаю, – по-доброму усмехнулся Майтимо.

– Вряд ли, – в тон ему ответил Курво.

– Я буду рад видеть вас обоих, приезжайте. Летом здесь красиво, – сменил тему Маэдрос.

– Хорошо, на днях выступим.

– Тьелпэ?

– Занят на строительстве новых укреплений, – ответил Курво. – Справлюсь сам. Но потом работать будем вместе. Ты не представляешь, насколько он легко и быстро проникает в суть любых явлений.

– Отчего же? – удивился Майтимо. – Это ожидаемо. Он похож не только на мать, но и на своего деда.

– Отец бы гордился таким внуком.

– Да.

– И учил бы его…

– Ты отлично с этим справляешься!

– Не уверен.

– Курво, прекрати. Жду вас с женой. Как отправишься, вызови меня, и я вышлю отряд навстречу. На всякий случай.

– Благодарю, торон.

Искусник убрал ладонь с палантира и посмотрел в окно. Анар ярко озарял земли Химлада, щедро делясь своим теплом. Лето. Зеленые поля и рощи. Леса, еще недавно звеневшие от пения птиц, наполнились приятной тишиной и прохладой. Сады, разбитые нолдор, цвели и благоухали. И это все может быть в один миг уничтожено Врагом!

Куруфин сжал кулаки, мысленно повторяя Клятву. Каждый раз, когда он думал о Моринготто и его злых деяниях, кровь вскипала, глухо ударяясь в висках. И в этом бешеном ритме он слышал произнесенные на площади Тириона слова.

– Враг будет повержен! Любой ценой, – вслух сказал он.

«Неужели? – вторил ему внутренний голос. – Ты согласишься обменять их жизни на возвращение Камней и месть?»

Искусник заскрежетал зубами.

– Никогда!

– Вечная тьма ждет тебя, – захохотало у него в голове голосом Намо.

– Пшел прочь! – рявкнул Куруфин и стукнул кулаком по столу.

– Мельдо? – удивленная Лехтэ приоткрыла дверь. – Все в порядке?

– Д-да, – тут же ответил Искусник. – Мы, кстати, скоро уезжаем на север. Ты ведь не была в Химринге, думаю, не заскучаешь.

– А Тьелпэ?

– Он останется здесь. Тьелко точно не справится один, – пояснил Куруфин. – Впрочем, если ты не хочешь…

– Я с тобой! – тут же ответила Тельмиэль.

– Хорошо, – кивнул он. – Отправляемся через несколько дней.

– Мне пора уезжать, – вздохнул Финдекано и заглянул в голубые, словно море в полдень, глаза Армидель.

Дни в Бритомбаре летели незаметно и были до краев наполнены счастьем, так что Нолофинвион временами хотел зажмуриться – до такой степени происходившее напоминало волшебный сон. Быть может, он уснул в Валиноре, на лесной поляне во время охоты, и майяр Ирмо послали ему чарующее видение? А если откроет глаза, то увидит все то же – бесконечные битвы, сталь доспехов, перекошенные от ярости лица нолдор и морды ирчей? И всюду боль и кровь…

«Но нет, – подумал Фингон, разглядывая хорошо знакомые, уже ставшие родными черты лица. – Любовь мне не пригрезилась. Все происходит в действительности».

И фэа вновь запела от счастья.

Однако больше лорд Ломинорэ не мог находиться вдали от своих земель. Долг звал его настойчиво и упорно. К тому же, только уехав, он мог приготовить собственный дом к приезду его будущей хозяйки.

Последняя мысль отозвалась в сердце новым всплеском радости. Армидель, должно быть, почувствовав настроение жениха, чуть заметно улыбнулась и прижалась к его груди. Финдекано глубоко вздохнул, усилием воли пытаясь привести мысли в порядок, и обнял любимую.

– Завтра? – спросила она, и в голосе ее отчетливо послышалась легкая грусть.

– Да, на рассвете, – подтвердил Нолофинвион.

Сад стоял, окутанный глубокой, всепоглощающей тишиной, и словно печалился вместе с влюбленными. Северный ветер налетел, растрепав их волосы и перемешав серебряные и черные пряди, и в прохладном дыхании его слышался шум далеких дождей, запах хвои и шелест дубовых рощ.

– Я буду ждать тебя, – проговорил Фингон.

– Я прибуду морем.

– Быть может, до свадьбы я еще смогу навестить тебя. Не знаю, а потому не обещаю. Но мысли мои останутся с тобой. И, если Враг не помешает, я непременно пришлю гонца с посланием.

– Буду ждать. Во всяком случае, потом-то мы уж точно не расстанемся.

– О да…

Нолофинвион вновь посмотрел в глаза возлюбленной, и в них отразились видения грядущего счастья. Мысли его перепутались, он наклонился и коснулся губами теплых, ласковых губ Армидель. Сначала слегка, но потом все настойчивей. От близости возлюбленной, от ощущения ее нежных рук в своих волосах кружилась голова, и было практически невозможно остановиться, и все-таки он заставил себя.

– Давай провожу тебя в покои, – чуть хриплым голосом предложил он.

На небе уже успели зажечься звезды, и, по большому счету, им обоим давно пора было идти отдыхать, но Финдекано чувствовал, что все равно не сможет уснуть.

Простившись с невестой у ее спальни и пожелав звездных снов, он некоторое время еще стоял, глядя на закрытую дверь, а после вздохнул и отправился к себе.

Распахнув окна, он подставил лицо прохладному ветру. В голове немного прояснилось, и он заметил, оглянувшись, что на столе лежит жемчуг. Тот самый, который он принес однажды, уже давно, с морской прогулки.

Перед мысленным взором вновь возникло лицо любимой, и нолдо, подойдя ближе, накрыл драгоценности ладонью и попытался поведать им осанвэ все мысли и чувства. Радость, счастье, тоску от предстоящего расставания. Образы летели вскачь, подобно табуну лошадей, сменяя друг друга без всякого видимого порядка. Знакомство, первая встреча в саду, прогулки, и снова самое первое расставание, которому предшествовало предостережение дочери Кирдана.

Нолдо уже собирался отнять ладонь и поискать мешочек, чтобы забрать камни в Ломинорэ, как вдруг те откликнулись. Он вздрогнул и вновь с силой сжал. А перед мысленным взором уже вставал роскошный венец из серебра, украшенный этими самыми жемчужинами. И Армидель, одетая в свадебный наряд.

Финдекано вздрогнул. Стало ясно, что камни подали ему знак, которого он так ждал. Они хотят стать частью праздничного украшения для его любимой.

«Очень удачно!»– обрадовался принц.

Оставшегося до отъезда времени как раз хватит, чтобы воплотить замысел. В крайнем случае, можно будет немного задержаться.

Фингон достал инструменты, которые привез в свой последний приезд, и разжег светильник. Устроившись за столом у окна, посидел несколько минут, собираясь с мыслями, и погрузился в работу.

Ладья Тилиона неспешно плыла по небу. Звезды сияли, и принц вплетал их блеск в свое творение. Из серебра постепенно рождалась заготовка, с каждой минутой все отчетливее приобретая черты венца.

Ночь вскоре уступила место утру, и дверь в покои тихонько отворилась. Вошел Тарион и, увидев, чем занимается лорд, проговорил чуть слышно:

– Понятно, значит сегодня мы никуда не едем.

Он постоял немного, наблюдая, потом тепло улыбнулся и прикрыл дверь.

А Финдекано все работал. Казалось, что пальцы слушались не воли мастера, а напрямую его фэа. Он в мыслях видел лозу, обвившую чело любимой, и сам с трудом понимал, откуда она берется в руках. Можно было подумать, что металл, так сильно напоминающий блеском Тельперион, оплывает, стекает вниз увесистыми, крупными каплями, и в руках Фингона остается то, что совсем недавно рисовало воображение – венец.

День промелькнул, подобно стае быстрокрылых птиц. Верный товарищ вошел еще раз на закате, оставил на столе лембас и воду и так же незаметно скрылся.

Когда наконец Нолофинвион встал и поднес готовое творение поближе к окну, вновь наступила ночь. Свет звезд отразился в гранях, и те вспыхнули как будто сами по себе, испуская теплое, ласковое сияние. Оно окутывало жемчужины, заставляя их переливаться, и радость рождалась в сердце при мысли, как будет выглядеть венец в волосах любимой в день свадьбы.

Небо уже постепенно начинало светлеть. На востоке погасли звезды, и Фингон понял, что об отдыхе в самом деле не стоит и думать.

Завернув дар в тряпицу, он убрал его, наскоро перекусил, привел себя в порядок, и, подхватив заранее собранные сумки, отправился вниз, во двор.

Там уже ждали верные. Тарион, напряженно оглядывавшийся по сторонам, увидел лорда и вздохнул с облегчением.

– Айя! – приветствовал он командира и, забрав сумки, начал их приторачивать.

Финдекано подошел к Армидель, стоявшей в стороне вместе с родителями, и крепко обнял ее.

– Пора, – проговорил он, и голос его чуть заметно вздрогнул.

Она обхватила его в ответ как можно крепче, и прошептала:

– Легкой дороги!

Они молчали, и только мысль, что через год будут вместе уже навсегда, придавала сил.

– Я сделал кое-что для тебя, – прервал молчание жених, и невеста испытующе, с интересом посмотрела на него.

Достав из седельной сумки венец, он развернул его и передал любимой:

– Из того самого жемчуга. Тебе. К свадьбе.

Армидель всплеснула руками, восхищенно выдохнула, и, приняв дар, порывисто расцеловала Финдекано в обе щеки.

– Благодарю тебя! – прошептала она.

Поднеся венец к голове, она примерила его, давая возможность мастеру полюбоваться работой.

– Очень красивый, – подтвердил Кирдан.

Жеребец за спиной нетерпеливо заржал, ударив копытом, и стало ясно, что пора отправляться.

– До встречи в заливе Дренгист, – проговорил Нолофинвион и, обхватив лицо Армидель ладонями, со страстью поцеловал.

«Должно быть, этот год будет самым длинным в моей жизни», – понял он.

Армидель на прощание еще раз коснулась ладонью его щеки, и он постарался запомнить это прикосновение.

Достав рог, он протрубил, и стражи далеко на стене откликнулись. Нолдор вскочили на коней, и Финдекано махнул рукой остающимся.

– Tenna’ ento lye omenta! – крикнул он.

– Aa’ menle nauva calen ar’ ta hwesta e’ ale’quenle! – откликнулся Новэ.

Отряд шагом выехал со двора и направился по сонной в столь ранний час улице в сторону главных ворот. За городскими стенами постепенно вставало солнце. Нолдор покинули город-гавань и повернули на север. И все же Финдекано еще несколько раз оглянулся, пока стены Бритомбара окончательно не скрылись за деревьями.

Он уже знал, в какой именно части Ломинорэ устроит свадьбу. И с нетерпением ждал этого пока еще далекого дня.

Жители Виньямара радостно встречали прибывших к их лорду нолдор. Однако их появление вызвало и некоторое беспокойство: возвращение Глорфиделя означало лишь одно – скоро им придется покинуть обжитые места.

Турукано был предельно собран, когда слушал доклад. Несколько раз он останавливал говорившего, но не столько для того, чтобы уточнить детали, сколько для сохранения полнейшей и строжайшей секретности.

Наконец он отпустил друга, который явно желал провести время с семьей, а не в кабинете Нолофинвиона.

– Атто! – радостно разнеслось по улице. – Приехал!

Малышка Ненуэль со всех ног бежала к дорогому ей эльда.

– Радость моя! Как же я по тебе соскучился, – сказал он, подхватив дочку на руки.

– Ты ведь больше никуда от нас не уедешь? – обеспокоенно спросила она.

– Теперь только вместе, – успокоил ее отец.

– А скоро?

– Думаю, да. Лорд Турукано настроен решительно, – задумчиво произнес он.

Ненуэль замолчала, немного загрустив.

– Мне здесь нравится. И в Бритомбаре тоже нравится. Там даже больше. Там весело. И танцевать можно, – щебетала малышка, идя рядом с отцом к их дому.

– Танцевать? Расскажи, где вы с аммэ были. Что делали?

Ненуэль кивнула и охотно начала говорить.

– А еще я танцевала с красивым лордом. Атто, можно он станет моим женихом, когда я вырасту? – серьезно спросила она.

Глорфидель удивился, однако кивнул, добавляя:

– Если вы оба этого тогда захотите. Кто он, радость моя?

– Не знаю. Но он особенный, – малышка хотела еще что-то сказать, но дверь их дома распахнулась и Вилверинэ выбежала навстречу.

– Вернулся!

Ветка дикой вишни над головой качнулась, обдав Келеборна каскадом брызг. Бежавшая рядом Пелла сердито зафырчала и отряхнулась. Эльф рассмеялся.

Спешившись, он от души умылся росой и, распрямившись, посмотрел на убегавшую вглубь леса тропинку. В конце пути его ждал Менегрот. Уже совсем скоро.

«И Галадриэль», – подумал он.

Мысль согрела, и на губах синды показалась едва заметная, но от того не менее радостна улыбка. Встреча с аманской возлюбленной – то, ради чего он вообще пустился в путь. Не будь ее, он бы, пожалуй, навсегда покинул Дориат, чтобы поискать свой путь в жизни. Может, съездил к морю, в гости к Кирдану. Да мало ли путей в Арде? Во всяком случае, встречаться с Тинголом, даже несмотря на родственные отношения, он отнюдь не рвался. То, что произошло во время последней встречи, он все чаще называл предательством. Хотя сам не мог пока четко сформулировать, кого именно предал Элу. Его, Келеборна? Или всех синдар? А, может, самого себя?

Он сравнивал того, кого видел на троне Менегрота, с тем эльда, о котором рассказывал отец, и с трудом верил, что речь идет об одном и том же квендо.

Нахмурившись, Келеборн решил не портить себе бесплодными размышлениями столь замечательный день и мысленно махнул рукой – потом, после.

Вновь вскочив на коня, он шепнул ему на ухо:

– Поехали?

Тот фыркнул, покивал радостно и побежал рысью по тропе.

Поручение Элу было наконец выполнено. Вдоль русла Сириона, протекавшего по территории Дориата, были наведены переправы. Несколько паромов, броды, а так же пара настоящих полноценных мостов.

Последним дориатский принц радовался больше всего. Минувшие месяцы существенно обогатили его запас знаний. Он учился у опытных мастеров делать расчеты, сам обтесывал и подгонял камни. Завершилось же их долгая и важная работа тем, что уставшие, но довольные синдар отметили окончание несколькими бутылками мирувора. И единственное, о чем в тот момент жалел Келеборн, это о том, что с ним не было Галадриэли.

«И товарищей, – добавил он. – Например Орофера и его юного непоседливого сына».

Тропа становилась все уже, а резной лиственный купол над головой – шире. Свет Анора, проникая под его своды, отбрасывал ажурные тени, и эльда любовался, гадая, какой прием ожидает его дома.

Из-под зеленой сени выступили стражи, но, узнав всадника, приветливо кивнули ему и снова скрылись.

Пела фыркнула и забежала вперед, сев перед мордой коня. Келеборн остановился.

– Покидаешь меня? – спросил он.

Лисичка кивнула.

– Прибегай в гости, – попросил эльф.

Та снова профырчала что-то, явно приветливое, махнула хвостом и скрылась. Синда вздохнул. Кажется, он остался с будущим один на один. По крайней мере пока.

В просвете деревьев уже виднелись очертания Менегрота, и Келеборн решил, что не стоит тянуть. Вновь пустив жеребца вперед, он выехал на поляну перед дворцом, поприветствовал стражей и, отказавшись от помощи конюхов, направился на конюшню. Почистив своего четвероногого друга, он напоил его, дал корму и пообещал, что непременно зайдет скоро навестить. За минувшие месяцы они успели неплохо сдружиться. Жеребец ткнулся носом в плечо, словно призывал не падать духом, и Келеборн улыбнулся:

– Кажется, мне и в самом деле стоит быть смелее.

Он закрыл глаза, и в памяти всплыл образ любимой, какой он видел ее в последний раз. Взволнованной, не на шутку встревоженной. Келеборн распахнул осанвэ и послал вперед мысль: «Я дома».

Мгновенно вновь накатил внезапный, на первый взгляд как будто необъяснимый страх. Он все эти месяцы мечтал о том, как сделает своей аманской возлюбленной предложение. Но что ему ответят? Сочтут ли достойным такой чести или с презрением оттолкнут? Характер девы не давал определенного ответа на этот вопрос. Хотя те чувства, что он читал в ее глазах, позволяли надеяться.

Он набрал воздуху в грудь, чтобы продолжить, как вдруг его до сих пор открытый разум захлестнуло волной неподдельной радости. Бурной, похожей на весеннее половодье. Он послал в ответ образ конюшни и с облегчением выдохнул – его в самом деле ждали.

За спиной мерно похрустывал сеном конь. В свете падавших сквозь дверной проем лучей Анора танцевали пылинки. Не было слышно ни голосов, ни иных звуков.

Фэа Келеборна постепенно успокаивалась, и вдруг в отдалении раздались легкие частые шаги. Он заметно вздрогнул, и через несколько секунд в конюшню влетел золотой вихрь.

– Мелиссэ, – воскликнул синда и бросился ей навстречу.

Галадриэль прильнула всем телом и порывисто коснулась губами его уст. Он обнял ее, настолько крепко, насколько это было вообще возможно, и принялся целовать. Лицо, шею, веки. Галадриэль смеялась, пыталась отвечать и все повторяла:

– Вернулся все-таки…

Он замер и подумал отстраненно, глядя нолдиэ в лицо:

«Она знала о моих намерениях, или это просто слова, сорвавшиеся случайно?»

Впрочем, здесь и сейчас это не имело никакого значения. Набрав воздуха в грудь, он спросил серьезно: