Текст книги "Вопреки року (СИ)"

Автор книги: Master-of-the-Wind

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 103 страниц)

Кровь застучала в висках, а желание оказаться рядом было так велико, что, казалось, палантир сможет переместить его к жене. Конечно, чуда не произошло и спустя какое-то время Куруфин заставил себя разжать ладони.

Решив не медлить, Искусник связался с Маэдросом, узнав от того, что ни один отряд фалатрим с верными Второго Дома в его землях не появлялся. Старшему он доверял – дозоры Химринга смогли бы засечь любого, перешедшего границы земель их лорда.

В дорогу Куруфин собрался быстро, однако покинуть Химлад, не сообщив ни брату, ни сыну, он не мог. Тьелпэ как назло должен был вернуться лишь к вечеру, а от Тьелко вестей пока не поступало. Зная Охотника, он не сомневался, что тот настигнет и уничтожит тварей, но это могло занять немало времени. А ждать Искусник уже не мог.

Оставив сыну короткое послание, в котором не сообщалось о причине столь спешного отъезда, но однозначно читался приказ не оставлять крепость и принять руководство до возвращения дяди, он привычно погладил большим пальцем кольцо и вышел из комнаты. Буквально сбежав по ступеням вниз, Куруфин вскочил на поседланного верными коня, и небольшой отряд направился на юг, к бескрайней равнине Эстолада.

Едва рассвело, верные с фалатрим свернули очередной лагерь и продолжили путь.

– На холме Амон Эреб стоит крепость нолдор, – пояснил Острад, заметив заинтересованный взгляд Лехтэ. – Полагаю, что нас могут остановить. Но вы, леди Тэльмиэль, если не хотите заявить во всеуслышание о своем присутствии, постарайтесь во время разговора не выезжать вперед.

– Я поняла вас, – отозвалась она. – Все сделаю.

Вскоре и в самом деле показался конный отряд. Увидев их, нолдиэ поспешила укрыться за спинами верных. Впрочем, прислушиваться внимательно к разговору это ей не мешало. Стражи спросили о цели визита, на что Тарион ответил весьма лаконично:

– Мы едем в Химлад.

– Вот как? – в голосе воина отчетливо слышалось удивление. – А что морской народ и верные Нолофинвэ забыли на севере?

– Это дело касается только лордов, но никак не тебя. Мы не враги вам.

Несколько долгих секунд длилось молчание. Наконец, все тот же строгий голос сказал:

– Хорошо, продолжайте путь. Но мы доложим о вас лордам Амбаруссар.

– Сколько угодно, – флегматично откликнулся Тарион.

Склонив голову как можно ниже, чтобы нечаянно не выдать себя, Лехтэ невольно вздохнула с облегчением. Что ж, путь свободен. Когда они отъехали на значительное расстояние, командир верных пояснил:

– Народ близнецов не столь многочислен, поэтому нам, вероятней всего, не станут излишнее досаждать присутствием. Проконтролировать наши перемещения – да, но за руку водить и держать на прицеле не станут.

– Спасибо вам, – поблагодарила спутников Лехтэ.

Тэльво шел по коридору и хмурил брови.

«Что фалатрим понадобилось в Химладе? Да еще и с верными Нолофинвэ? Или Финдекано – кто их разберет?»

Как назло Питьо уехал на восток, оставив крепость на младшего брата, который терялся в догадках – правильно ли поступили его воины, пропустив тот подозрительный отряд. Амрод знал, что Враг искусен в обмане, в создании мороков. Впрочем, их с братом верные узнали некоторых нолдор, что пришли в Белерианд с Нолофинвэ.

Потерзавшись сомнениями, он все же приказал удвоить дозоры и усилить бдительность, а сам направился в их общую с Питьо гостиную, в которой находился палантир.

Однако его вызов принял не Куруфин и даже не Келегорм. Племянник сообщил, что его отец с небольшим отрядом спешно сорвался куда-то к югу, а дядя преследует прорвавшихся через Аглон орков. Ни о каких посланниках из гаваней Тьелпэ также не слышал.

Понимая, что не может покинуть Амон Эреб, Тэльво мысленно потянулся к Питьо, прося того быть осторожнее. Это не было осанвэ в том понимании, как его использовали эльфы, а нечто более неразрывное. Все же фэа у них с братом была одна на двоих, хотя многие мудрые с этим утверждением и не соглашались.

Макалаурэ задумчиво посмотрел на небо, видневшееся между занавесей, не спеша встал из-за стола, отодвинув письменные принадлежности, и подошел к окну. Ночь была темной – Исиль не освещал смертные земли, предоставив право звездам напомнить эльдар об изначальных днях. Менестрель недолго любовался ими из кабинета, предпочтя ему вскоре крепостную стену.

Мелодия, грустная и щемящая, но прекрасная и нежная звучала сейчас только для него. Маглор слушал и запоминал, восторгался и удивлялся безупречной гармонии нот, что открывалась ему этой безлунной ночью.

Первый порыв запеть он подавил, опасаясь вспугнуть, прогнать мотив, что становился все ярче и многограннее с каждым аккордом. Как завороженный Макалаурэ смотрел в небо, и звезды будто бы танцевали, двигались, мерцая.

А потом пришли слова, бурным потоком хлынув в сознание, снося и поставленный аванир, и вытесняя прочие мысли. Так рождалась песнь, вспоминавшая былое и с надеждой глядевшая в будущее. Она рассказывала о боли и потерях, лишениях и страданиях, но в то же время восторгалась красотой мира, славила ум и отвагу, слагала гимн любви.

Маглор еле успевал записывать на клочке свитка, что всегда имелся у него в кармане. Не вчитываясь, не задумываясь, он переносил на бумагу услышанное и даже увиденное, показанное ему не иначе как самим Единым.

И мелодия, и слова оборвались резко, неожиданно, а сам менестрель устало опустился на камни, прислонившись к стене.

Светом творений Варды

Путь озаренным будь!

И до последних дней Арды

Дорог нам звездный луч.

Тьма, порожденная злобой,

Да убоится звезды.

В бой со Врагом идем, чтобы

Следовать зову судьбы.

Мир удивительный, светлый

Сможет Белерианд дать.

Надо не только быть смелым

За правду свою стоять.

Видеть прекрасное в мире,

Полном горя и зла.

Петь здесь не только лире —

Послушай, звенит как струна.

В бой идти нам иль строить

Крепости, замки, дома —

Прочтете вы нашу повесть

Про то, чем Арда жива.

Узнаете, как мы любили,

Как жить хотели всегда.

Эру верны только были

И не убоялись Врага.

Стихии от нас отказались,

Мы прокляты, но не сдались.

Под землю одни спускались,

Другие в мести клялись.

Мы выстоим в битве жестокой,

Чтоб на закате дня

Звезде улыбнуться далекой,

Ведущей тебя и меня.

Чтобы обнять, кто дорог,

Чтобы растить детей —

Мы разобьем Врага молот,

Но только не без потерь…

====== Глава 24 ======

Изначально Амрод планировал добраться до берегов Гелиона и там уже принять решение двигаться дальше на юг или на север. В их с братом землях было спокойно, и Питьо не предполагал, что изменит свое решение, даже не достигнув реки.

Кони неспешно рысили, Анар стоял еще высоко для этого времени года – начиналось предосенье. Теплые дни сменялись холодными ночами, по утрам в низинах клубился туман, не спешивший исчезать с первыми лучами солнца. Жара, стоявшая несколько недель кряду, неожиданно ушла на север, но и там не задержалась надолго, постепенно уступая место приятной прохладе.

Неожиданно Амрод ощутил беспокойство близнеца – что-то произошло в крепости. Первым порывом было незамедлительно вернуться на Амон-Эреб, однако, прислушавшись к эмоциям Тэльво, Амбарусса передумал, вместо этого повернув на север, к Эстоладу.

Воины ехали молча, проверяя подозрительные скопления камней или группы деревьев. Однако ни самих врагов, ни следов их прибывания нолдор не обнаружили. Питьо недоумевал, что так взволновало брата, но поворачивать назад не спешил, решив доехать до небольшой рощи, где жили авари. Он надеялся, если не самому найти ответ, то хотя бы спросить у лесных эльфов, не проник ли враг в эти земли.

Нолдор встретили радушно и радостно – на следующий день был праздник урожая. Питьо даже расстроился, что ему нечем одарить гостеприимных соседей, однако верные помогли решить и эту проблему, за ночь собрав ягод и орехов. Сам же Амрод захотел смастерить деревянные игрушки для малышей-авари, подумав, что отдохнуть успеет позже.

Хуан уверенно шел по следу. Пес молчал, перестав даже изредка порыкивать, только шерсть на загривке дыбилась все сильнее. Келегорм беззвучно достал стрелу и положил ее на тетиву – враг был близко. Все воины отряда повторили действия своего лорда, готовые при первой же возможности поразить противника.

Волкодав резко остановился, замер перед громоздившимися валунами и грозно зарычал, больше не скрываясь. Орки не бросились прочь, как на то рассчитывал Охотник, а скорее всего попрятались среди камней, выпустив на нолдор своих ездовых волков. Сорвавшиеся в полет стрелы нашли свои цели, и несколько туш рухнуло на землю. Однако большинству варгов, как решили назвать этих тварей эльфы, полученные раны вреда не нанесли. В ход пошли мечи и ножи, и яростное рычанье сменилось жалобным воем или предсмертным хрипом.

Орки все не желали появляться, и когда с варгами было покончено, Келегорм обнаружил, что среди камней их нет, а, возможно, никогда и не было.

Выругавшись и почему-то помянув вала Оромэ, а точнее его подштанники, Тьелко подозвал Хуана, приказав вновь взять след. Волкодав понятливо ткнулся носом в землю, но вскоре вновь подбежал к хозяину, виновато опустив взгляд.

– Возвращаемся! – бросил Келегорм, решив, что сможет найти тварей, если они заново начнут поиск от башен Аглона.

Однако его планам не суждено было осуществиться: верные, дежурившие у входа в ущелье, доложили о спешном отъезде брата на юг. В очередной раз вспомнив своего учителя, а также вала Аулэ, разозленный Келегорм вернулся в крепость, где накинулся на племянника с расспросами. Тьелпэринквар, пожав плечами, показал дяде записку.

– Да что ж произошло-то? – вскричал он в порыве эмоций. – Орки не перебиты, брат сбежал, Хуан не смог взять след!

– Атар не сбежал! – не выдержал Тьелпэ. – Не надо так о нем говорить.

– Много ты понимаешь! – рявкнул Турко. – Решил сам перебить тех тварей, вот и все.

– Дядя, – спокойно, но твердо произнес Тьелпэ. – Я более чем сомневаюсь в такой причине его отъезда. Успокойся. Пожалуйста. Нам, то есть тебе, надо заняться делами в крепости, а не гадать. Вернется – сам расскажет.

Келегорм совсем иначе посмотрел на взрослого и серьезного племянника.

«И когда вырасти успел?» – подумал он, кивнув Тьелпэ.

– Хорошо. Ты прав, – признал он и вышел, а через мгновенье вновь заглянул в комнату, чтобы извиниться.

Ночи становились все длиннее и уже ощутимо прохладнее. Теперь Лехтэ не просто заворачивалась в плащ, но и старалась накидать побольше лапника, а сверху укрывалась тонким одеялом.

По утрам же, когда Анар забирался на небосвод и начинал припекать, снова казалось, что до осени им всем еще ехать и ехать. Примерно как от Амана до Эндорэ.

– Куда они летят? – поинтересовалась Лехтэ и указала взглядом на птиц, собравшихся в клин.

– На юг, – пояснил Острад. – Туда, где зимой им будет теплее и сытнее. А весной они вновь вернутся.

Нолдиэ задумалась. В прежние времена в благом краю ни в чем подобном у пернатых не было ни малейшей надобности. А тут им пришлось приспособиться.

На одной из стоянок Лехтэ изловчилась вымыть голову. Конечно, искупаться целиком ей хотелось больше, но эта радость пока была недоступна.

Высушив волосы у костра, она вновь заплела их на манер воинов-нэри и стала тем, кем казалась на протяжении всего пути.

Время от времени им встречались всадники, по одному или небольшими группами, по большей части нолдор, но иногда попадались и авари. Однако никто из них не беспокоил отряд излишним вниманием.

– Долго еще до Химлада? – спросила как-то поутру Лехтэ у Тариона.

– Весьма, – отозвался тот. – Мы еще даже не достигли середины Эстолада.

Тэльмиэль лишь вздохнула в ответ, немного взгрустнув.

Они позавтракали, собрались и, как всегда, продолжили путь. У самого горизонта начиналась рощица, в которой, по словам Острада, располагалось одно из селений лесного народа.

– Быть может, заедем, пополним припасы? – предложил Тарион.

Старший на фалатрим пожал плечами:

– У нас еще лембас есть и немного круп. Крюк слишком длинный, чтобы в нем был какой-то смысл. Леса еще будут. Там и поохотимся.

На том и порешили. Однако вскоре им стали попадаться нарядно одетые квенди. Они плели венки, несли собранные травы и ягоды. Воины сперва с недоумением провожали их взглядами, но Лехтэ вдруг сообразила:

– Так ведь сейчас праздник Сбора Урожая!

– И то верно, – откликнулся Тарион.

Через поллиги они доехали до полянки, где эльфы, разложив на земле дары Йаванны, водили хороводы, пели и угощались. Их заметили и, помахав руками, жестами пригласили присоединиться к торжеству. Острад с улыбкой покачал головой и ответил на синдарине, что они сильно спешат, потому как дело не терпит отлагательства.

Лехтэ сидела, небрежно облокотившись о луку седла, и с любопытством осматривалась. Конечно, тут было не столь торжественно, чем дома в Амане, и все же радости ощущалось отнюдь не меньше.

«Интересно, чем теперь занимается Курво? – подумала вдруг она. – Может, тоже празднует вместе с Тьелпэ у себя в Химладе?»

Один из авари подошел к ним и протянул связку тушек фазанов. Верные поблагодарили и, пристроив угощение, собрались уже продолжить путь. Кони тронулись, пока еще шагом, как вдруг ветви дальних кустарников раздвинулись, и Лехтэ увидела того, кого меньше всего ожидала бы тут встретить – Питьо.

«Хотя, – напомнила она себе, – мы ведь все еще на его землях».

Дальний родич смотрел на нее в упор, и нолдиэ могла бы поклясться, что он ее узнал. На лице его было написано неподдельное изумление, и нолдиэ поторопила коня, призывая ускорить бег.

– Лехтэ! – донесся до нее крик.

Но она предпочла сделать вид, что не слышит зова, и вместе со смешанным отрядом фалатрим и нолдор продолжила свой путь на север.

Амрод замер, не веря своим глазам – жена брата сидела на лошади и смотрела прямо на него, а после стремительно сорвалась с места. Даже окрик не остановил Лехтэ. Питьо пожалел, что его конь сейчас пасется немного в стороне, дабы не мешать празднику.

Тем временем авари вновь обступили Амбарусса, приглашая присоединиться к танцу. Лорд Амон-Эреба ссориться с соседями не желал и потому не отказал лесным эльфам, однако сам в это время потянулся мыслями к брату.

«Лехтэ в Эндорэ!»

«Уверен?»

«Да. Видел сам. С фалатрим. И кем-то из Второго Дома».

«Понял. Все в порядке. Домой не торопись».

Тэльво и сам не заметил, как назвал крепость на холме домом, возможно, впервые. Самое главное, он понял, что за отряд следовал в Химлад и почему Курво со слов Тьелпэ неожиданно сорвался на юг. И Враг тут был совершенно не при чем.

Ириссэ вышла на балкон, взглянула во внутренний дворик крепости, облокотилась о парапет, вздохнула и вернулась в комнату. Дева взяла со стола дорогую заколку, повертела ее в руках и зло швырнула в стену.

– Надоело! Больше так не могу!!! – прокричала Арельдэ, выскакивая в коридор.

Скука одолевала нолдиэ не первый день. Провизии хватало, охотничий отряд отдыхал или же был занят строительными работами, которые совершенно не привлекали деву. Прогулки по небольшому острову давно надоели, а на другой берег переправляться одной не разрешал Ресто, которого приходилось слушать – все же она находилась в его владениях.

Однако на этот раз терпения Ириссэ не хватило. Влетев в конюшню, она быстро поседлала своего коня и направилась к переправе, где и была остановлена кузеном.

– Куда ты собралась? – спросил Ородрет. – Тем более одна… не стоит, Арельдэ.

– Да что ты понимаешь?! Я не могу больше сидеть здесь, словно пленница!

– Ириссэ, – охнул он. – Что ты такое говоришь? У тебя же есть все, что только можно пожелать.

– Но нет свободы.

– Ты вольна делать все, что угодно. Я оберегаю тебя, но не стерегу, – ответил Артаресто.

– Тогда позволь мне переправиться на тот берег, – тут же нашлась дева.

Арафинаион задумался.

– Хорошо. Но не одной, – наконец согласился он. – С тобой отправится небольшой отряд верных.

Ириссэ вздохнула, но была вынуждена принять условия кузена.

Условившись, что они вернутся в крепость через десять дней, Арельдэ ступила на плот, решая, куда хочет направиться. Если изначально она не планировала свой путь, желая лишь скакать, быть свободной и не подчиняться никому, то сейчас стоило выбрать подходящий маршрут. С одной стороны, ей хотелось в Химлад, проведать кузенов, с другой – ее привлекал закрытый Дориат и возможность повидаться с Артанис, а еще она давно уже интересовалась таинственным лесом к востоку от королевства Эльвэ. Темный и мрачный Нан-Элмот, про который что только ни говорили.

Конечно, десять дней – это немало, но и не так много, чтобы успеть отъехать достаточно далеко, поэтому Курво с Турко она собралась проведать в другой раз. И когда весь отряд оказался на берегу, Арельдэ приняла решение двигаться на юг, желая все же пересечь границы Дориата.

– Нет, Артанис, я – король Белерианда и мне не с кем вести войну в своих землях, – важно произнес Тингол. – Волшебная Завеса моей супруги надежно оберегает наш народ.

– Но помимо синдар Дориата есть и другие народы! – вскричала Нервен. – Раз вы считаете весь Белерианд своим, то должны позаботиться и об остальных квенди. Нолдор обязательно пойдут войной на Ангбанд.

– Пусть. Разрешаю, – произнес Элу, поигрывая дорогим кубком. – И вот что, Артанис, хватит уже говорить нам об угрозах, что есть за Завесой. Здесь ты в безопасности. И, я думаю, тебе стоит увлечься чем-то подобающим твоему статусу – как-никак ты внучка моего брата. Вышивание или узорное плетение тебе понравятся.

Нервен собралась возразить, однако Тингол сделал упреждающий знак.

– После обеда в Перламутровом зале собираются девы, чьи умы не заняты неположенными мыслями. Приходи. Я часто бываю там, даю советы, иногда пою, – Элу сделал многозначительную паузу, – ожидаю хвалебных и благодарственных слов.

– Хорошо, государь, я обязательно побываю там, – Артанис чуть склонила голову, надеясь, что на сегодня беседа с Эльвэ закончена.

Она оказалась права, и король отпустил ее, добавив, что та может привести в Перламутровый зал одного гостя.

Поблагодарив, дева степенно вышла, а затем побежала по коридорам прочь, желая выплеснуть переполнявшие ее эмоции. Неожиданно она чуть не врезалась в одного эльда, вдруг появившегося из-за поворота.

– Галадриэль! Куда спешишь? – Келеборн светло улыбнулся деве, которую встречал в Менегроте все чаще и чаще. – Кто разгневал тебя?

Он уловил эмоции нолдиэ и понял, что бежала она не от радости или восторга.

– Элу, то есть владыка Тингол, – вздохнула она. – Мне теперь придется много времени посвятить вышиванию.

– О! Перламутровый зал?

Артанис кивнула.

– Если ты не против, я бы мог тебя туда сопровождать, – предложил синда.

– Буду только рада. Думаю, что отправлюсь туда через несколько дней, – улыбнулась Галадриэль.

Однако Келеборн решил не дожидаться срока, отыскав Нервен раньше, и спустя всего несколько часов они уже сидели вдвоем в одной из многочисленных гостиных Менегрота и ужинали.

– Что ты предлагаешь пойти искать?! – воскликнула изумленная Артанис и тут же закашлялась, подавившись глотком яблочного сока, который в данный момент пила.

– Цветок папоротника, – на диво спокойно и уверенно повторил Келеборн.

Она подняла взгляд и посмотрела на родича Тингола. В зеленых глазах его застыло лукавство, и Галадриэль поняла, что не все так просто, как могло показаться. Она вопросительно приподняла брови и чуть склонила голову на бок, всем видом давая понять, что внимательно слушает, и синда заговорил:

– Говорят, это было на заре времен. В ту пору, когда мир был юн, и никто еще не слышал ни о стихиях, ни о благом Амане. Конечно, в обычное время папоротник не цветет, но однажды это случилось. И утверждают, что чудо непременно произойдет вновь. Но когда – неведомо никому. И время от времени самые любопытные из лесного народа его ищут.

– И как, нашли? – поинтересовалась она.

Келеборн улыбнулся:

– Пока нет. Но мы не отчаиваемся. Ходит легенда, будто вместе с цветком можно обнаружить какое-то сокровище. Но в чем оно заключается – неизвестно.

– Хм… – неопределенно ответила Галадриэль и отложила в сторону печенье, которое до сих пор держала в руках. Те, кто накрывал им стол, утверждали, будто в состав его входили толченые лепестки роз, пыльца альферина, роса, собранная с нифредиля за час до рассвета, и еще какая-то дребедень.

«Должно быть, тот самый цветок папоротника, который эти несчастные бедолаги искали специально для меня», – мысленно ухмыльнулась она.

Келеборн смотрел на нее выжидающе. И он-то уж точно не походил на неслишком умного квенди, как его несчастный коронованный родич или зазнайка-кузина.

«Кажется, дело пахнет приключением», – поняла она.

И вслух уверенно ответила:

– Я согласна. Пошли искать!

– Отлично! – обрадовался синда. – Тогда отправляемся после полуночи.

– Почему именно в этот час? – удивилась Артанис.

Несколько секунд Келеборн таинственно молчал.

– Потому что именно тогда видны звезды.

Он встал и подал деве руку. Проводив Нервен до отведенных ей покоев, попрощался и напомнил:

– Я зайду за тобой.

– Буду ждать, – ответила она.

А когда за ним закрылась дверь, подумала, что, пожалуй, успела соскучиться по лесам в этой дыре, именуемой Менегротом, и что прогулка в компании приятного спутника ей не помешает.

Артанис переоделась в простое белое платье, украшенное лишь вышивкой в виде цветов, и заново заплела волосы, с тем, чтобы они по возможности меньше цеплялись в темноте за ветки. А ровно в полночь в дверь постучали.

– Ну что, готова? – спросил Келеборн, когда Галадриэль открыла ему.

– Полностью, – ответил дева.

Он оглядел ее с ног до головы изучающим, пристальным взглядом, и в глазах его зажглось восхищение. В груди же Артанис появилось необычное, непривычное для нее чувство. Но, странное дело, оно не было ей неприятно, а скорее наоборот, нравилось.

Келеборн выразительным жестом поманил ее, и они, словно два заговорщика, стали пробираться по коридорам Менегрота, стараясь выбирать наиболее пустынные. Наконец, Галадриэль смогла вдохнуть свежий, остро пахнущий травами ночной воздух, и посмотрела на спутника с благодарностью.

– Куда теперь? – спросила она.

Синда кивком указал на темнеющую впереди чащу леса:

– Туда.

И они отправились на поиски загадочного цветка.

С неба в полную силу светил Исиль, однако под кроны вековых деревьев лучи его проникали слабо. Подлесок становился все более густым, и Галадриэль пришлось вскоре подобрать юбку, чтоб не порвать платье.

– Я здесь любил гулять, когда был совсем юным, – сказал Кенлеборн.

– По ночам? – весело уточнила у него спутница.

– Именно так, – рассмеялся он. – Ночью легче мечтается. А еще в эту пору можно встретить меньше сородичей, что меня вполне устраивало. Осторожней, сейчас будет коряга.

Келеборн подал руку, и Галадриэль вложила пальцы в его широкую, твердую ладонь. Прикосновение оказалось приятным, и она охотно переплела свои пальцы с его. Перебравшись через корягу, они так и пошли дальше, не размыкая рук.

– А вот это, – он остановился рядом с высоким, довольно толстым дубом, – было моим любимым деревом. Я часто забирался и сидел, укрывшись в кроне. Наблюдал за жизнью леса, а после лазал по веткам.

Келеборн протянул руку и нежно, ласково погладил шершавый ствол. Галадриэль улыбнулась, и фэа ее дрогнула, потянувшись вдруг к этому сильному, уверенному, но, оказывается, такому тонко чувствующему нэру. Она пригляделась к стволу и, прислушавшись, ответила искренне:

– Он замечательный.

Они постояли некоторое время, слушая голоса ночных птиц, шелест листвы, тихое пение ветра, запутавшегося в кронах, а после пошли, углубляясь в лес все дальше и дальше. Временами Артанис даже забывала, что они ищут цветок папоротника, а после вспоминала и начинала почти что всерьез приглядываться.

– Он должен светиться, – говорил Келеборн.

– Вот так? – с чуть заметным лукавством отвечала она.

– Именно, – смеялся спутник.

Он отводил с ее пути низко висящие ветки и плети дикого хмеля, а гордая дева, в прежние времена уже давно возмутившаяся бы, теперь с благодарностью принимала знаки внимания. Они непринужденно болтали о разных пустяках, и она невольно любовалась, как сияет свет Исиля в серебристых волосах синды.

Вдруг деревья закончились, и Артанис увидела перед собой поляну, поросшую белыми цветами.

– Теперь нам туда, – пояснил Келеборн. – Но впереди есть ручей.

– Глубокий?

– Не очень, – признался спутник. – Но, если ты позволишь, я помогу тебе перебраться.

Она подумала, а затем кивнула, гадая, что он решил сделать. А Келеборн, получив согласие, подхватил ее на руки и понес. Артанис от неожиданности весело вскрикнула, а после рассмеялась. Она обняла его одной рукой за шею и с удовольствием прижалась к сильному теплому плечу.

Вода замочила сапоги синды, но он уверенно шел вперед и вскоре уже перебрался на противоположный берег.

Галадриэль показалось, будто она слышит музыку. Далекую и прекрасную. Ничего подобного не играл даже Макалаурэ в благом Амане. Келеборн застыл, глядя на нее вопросительно и взволнованно, и она, потянувшись, ласково коснулась ладонью его щеки. Тогда он осторожно поставил ее на ноги и, обняв за плечи, подался вперед. Дыхание Артанис сбилось, сердце заколотилось взволнованно, она приблизила лицо к лицу спутника и заглянула в глаза. Там плескалось небо. То самое, что раскинулось сейчас над их головами. С приоткрывшихся губ Артанис сорвался тихий стон, и тогда Келеборн завершил движение, коснувшись губами ее губ.

Та музыка, что прежде лишь отдаленно слышалась ей, теперь вдруг зазвучала в полную силу. Он крепко обнял ее, прижав к груди, и она запустила пальцы ему в волосы. Воздуха не хватало, но разомкнуть объятия не было никаких сил. Хотелось впитывать в себя этот вечер, это дыхание стоящего рядом нэра, и с губ Галадриэль сорвалось слово, которое она часто слышала у других, однако прежде и вообразить не могла, что однажды скажет сама:

– Мелиндо…

Келеборн выдохнул и, еще раз поцеловав шею девы, прошептал:

– Люблю тебя. Моя отважная золотоволосая нолдиэ.

Он расстелил на земле свой плащ, и они уселись, глядя на звезды, взирающие на них с небес. Галадриэль положила голову на его плечо, и Келеборн обнял деву, защищая от ночной прохлады. А она подумала, что хотя они и не нашли цветок папоротника, то уж сокровище им в эту ночь досталось.

– Лорд, темнеет, вы уверены, что нам следует двигаться ночью? – ехавший рядом с Куруфином верный решил все же озвучить вопрос, которым задавался и весь остальной отряд. Нолдор никак не могли понять спешки своего командира, рвущегося встретить посланников гаваней и Нолофинвэ. Истинной причины отбытия из Химлада Искусник не сказал никому, вынуждая воинов подчиняться, не требуя пояснений.

– Ты прав, – ответил Куруфин, распорядившись искать удобное для ночевки место.

Им стала достаточно большая поляна, окруженная кустами орешника, чьи плоды решено было собрать в дорогу про запас.

Кони немного нервничали, опасливо пофыркивая и постоянно вскидывая головы в направлении одного из кустов. Дозорные, несмотря на усталость, проверили заросли и то, что скрывалось за ними. Как оказалось, лошади волновались не зря – за орешником, в небольшом овраге, прятался орк.

«Видимо, избежавший стрел и мечей отряда Келегорма», – решили дозорные, когда вернулись в лагерь, больше не обнаружив ни одного врага.

Куруфину не спалось. Его, конечно, встревожил тот ирч, что посмел осквернять его земли своим присутствием, но не он являлся причиной бодрствования.

«Мелиссэ, где ты?» – невольно потянулся он сознанием к жене, желая прикоснуться к ее фэа, показать, что рядом, что любит, что не забывал ни на миг. Взглядом Искусник изучал орешник, словно именно он мог дать ответ на его вопрос – где сейчас Лехтэ. Конечно, кустарник ничего не знал о супруге лорда Химлада, но ему был крайне омерзителен предмет, закрепленный в его ветвях морготовой тварью. Все, что могло растение, это лишь шевельнуть ветвями так, чтобы неяркий свет Исиля подозрительно блеснул где-то среди листвы.

Куруфин быстро встал и направился к кусту, желая удостовериться, что враг не прячется в опасной близи от спящих товарищей, хотя и не ощущал присутствия орков. Он осторожно развел ветви, когда раздался сухой щелчок. Молниеносно отпрянув в сторону, нолдо тут же ощутил сильную боль в плече, а мгновением позже его меч перерубил ствол орешника, на котором был закреплен арбалет.

Его возвращение в лагерь не прошло незамеченным, да и он сам собирался сообщить дозорным об опасности.

До рассвета никто не покидал поляну, а утром, тщательно обследовав кусты и разрядив еще две подобные ловушки, отряд покинул место ночевки, возглавляемый хмурым лордом, чье плечо продолжало болеть под повязкой.

====== Глава 25 ======

Скоро дозорные начали ощутимо волноваться. Сначала Лехтэ не обращала внимание на их хмурые взгляды, на то, что они теперь практически не убирали мечи в ножны, однако вскоре она все же сообразила, что что-то стало идти не так.

Едва ладья Ариэн в очередной раз скрылась за горизонтом, смешанный отряд фалатрим и нолдор вновь разбил лагерь. Командиры выбрали место, по возможности укрытое кустарниками и редкими деревцами. Когда ужин был готов, Тарион решительно приказал загасить костер.

– Что происходит? – поинтересовалась Лехтэ, подойдя к нему и присев рядом.

Нолдо вздохнул:

– Орки, леди. Твари Моринготто.

Тэльмиэль внутренне содрогнулась, однако виду постаралась не показать.

– Они тут, рядом? – уточнила она.

Секунду воин молчал, потом кивнул:

– Да. Разведчики теперь все чаще видят следы их присутствия: обломанные ветки, отпечатки ног на влажной земле.

– Насколько свежие?

– День-два, не больше.

Лехтэ нахмурилась и, закусив губу, уставилась в темноту. Не слишком быстро, однако неумолимо они приближаются к северу. Туда, где обосновался враг. И если раньше она могла себе позволить расслабленно смотреть по сторонам и мечтать, то теперь стоило быть вдвойне, или даже втройне осторожней.

– На всякий случай держите оружие под рукой, леди Тэльмиэль, – попросил Тарион. – Кто знает, что может случиться в следующую минуту.

– Хорошо, – послушно согласилась она.

Лехтэ вернулась туда, где совсем недавно горел огонь, где остались ее вещи и, устроившись по возможности удобнее, бездумно принялась смотреть в ночь.

Голоса осени звучали все ощутимей и громче. Не пели больше птицы, в воздухе витал запах прелой листвы. Вот-вот зарядят дожди, нолдиэ чувствовала это всей кожей. А им, по большому счету, и укрыться-то было негде. Но она сама потащила всех навстречу распутице, так что жаловаться теперь не на кого. Да она и не собиралась.

Усиленные дозоры часовых напряженно всматривались в темноту. Лехтэ собиралась уже лечь спать, как вдруг показалось, будто она слышит чей-то голос. Мельдо?