Текст книги "Вопреки року (СИ)"

Автор книги: Master-of-the-Wind

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 103 страниц)

– Итариллэ? – несколько удивленно взглянул на дочь Тургон. – Да, ты права. Пойдем.

У костра их ожидали добрый ужин, Артаресто и Финдарато, неспешно перебирающий струны арфы.

Едкие слова в адрес старшего кузена уже готовы были сорваться с языка, однако что-то остановило нолофинвиона. Продолжать утреннюю ссору совершенно не хотелось. Или это сработал предложенный Артафиндэ метод? День, проведенный за раскорчевкой, напрочь отбил желание спорить.

Ответив на приветствия кузенов, Тургон сел поближе к огню, с улыбкой принимая ароматный горшочек из рук дочери. Арфа продолжала нежно петь, и мелодия звала за собой, уводила прочь от горестей и тревог Эндорэ.

Время шло, теплое лето радовало нолдор, позволяя быстро возводить крепость, а также пополнять запасы. Однако чем выше становились стены, чем больше построек возникало внутри них, тем тревожнее становился Турукано, тем сильнее ему хотелось покинуть остров, омываемый водами Сириона, и отправиться в долину Тумладен.

– Когда уходишь? – спросил кузена Финдарато.

– Надоел? Прогоняешь? – в шутку ответил Тургон.

– Тебя прогонишь, как же! – в тон ему откликнулся Финрод, но тут же серьезно продолжил. – Я же вижу, что находиться здесь для тебя уже в тягость. Мы справимся сами, ты очень помог нам. Так что…

– Тогда, – перебил его Турукано, – завтра объявлю верным, что мы собираемся. Пусть решат, последуют ли дальше со мной или же предпочтут остаться здесь.

– Хорошо. А Ириссэ?

– Поедет со мной, – отрезал Турукано.

Финдарато лишь покачал головой.

Небольшой, протяженностью всего в пару лиг, скалистый островок гордо возвышался посреди моря, вызывая своим видом искреннее недоумение четырех телери и одной нолдиэ.

– Так далеко мы еще ни разу не заплывали, – наконец задумчиво сообщил Нгилион.

– Охотно верю, – откликнулась Лехтэ.

– А вам не кажется, что мы тут могли бы пополнить запасы воды и мяса? – высказала мысль Солмиэль, и ее супруг почесал в затылке.

– Мяса да, – наконец ответил он. – Но вода? Есть ли она тут?

Фалассэль пожала плечами:

– Но ведь птицы что-то пьют?

– Тоже верно.

Корабль стоял на якоре ввиду островка, и команда гадала, стоит ли им сходить на берег.

– Что ж, решение принято, – наконец подвел итог рассуждениям Нгилион. – Мы с Сурионом отправляемся на охоту, а леди ищут воду.

Все разом весело загомонили. Не только «сухопутная» Тэльмиэль, но и телери были рады ступить после столь долгого пути на твердую землю.

Нэри достали луки со стрелами и скоро скрылись за нагромождениями камней, а Лехтэ с Солми стали оглядываться по сторонам.

На столь небольшом пятачке суши было довольно тяжело заблудиться, и все же эльдиэр решили не разделяться. Оставив Фасси присматривать за кораблем, они подхватили опустевшие бурдюки и ступили на сходни.

Вдалеке послышались радостные возгласы Суриона и Нгилиона, и нисси с улыбкой переглянулись. Конечно, питаться лембасом или рыбой было чрезвычайно просто, однако хотелось хоть какого-нибудь разнообразия.

Бакланы, чистики, олуши… Со всех сторон неслись гам и крики.

– Может, соберем немного яиц? – предложила Лехтэ.

Телерэ подумала и охотно согласилась:

– Давай.

Они проворно набрали немного добычи и тут, завернув за очередной камень, услышали тихое журчание.

– Вода! – обрадовалась Солми.

Лехтэ принялась наполнять бурдюки, не забыв прежде сделать несколько глотков – не хватало еще набрать соленой.

– Ну что, на корабль? – спросила она, покончив с делом.

– Да, идем, – согласилась подруга.

Разделив поклажу, они двинулись обратной дорогой. Нгилиона и Суриона, порядком увлекшихся охотой, пришлось ждать практически до самого вечера, поэтому на ночь решили остаться у островка. А поутру, едва заря позолотила восточный край неба, команда весело подняла паруса и отправилась в путь.

Флейта умолкла, и тяжкий вздох вырвался из груди менестреля. Он отложил инструмент и взял лютню, что располагалась рядом, на траве, прислоненная к широкому дереву, удобно устроившись под которым, Даэрон заиграл новую балладу. Он написал ее ночью, когда пробудился ото сна. В мире грез он вновь видел ее, прекраснейшую, самую желанную и по-прежнему недоступную. Лютиэн, принцесса Дориата, отвергала его снова и снова, однако не лишала несчастного надежды, что когда-нибудь его мечты осуществятся.

Синда восхищался обликом возлюбленной, ее голосом, гибким станом, глазами, что драгоценнее звезд Элберет и тех заморских камней, что украл Враг. Или же их ему отдали, выкупив свои жизни… Разное говорилось в Дориате, одно он понял точно: если взглянуть на них, то увидишь истинный Свет и подлинного себя. Впрочем, зеркало справлялось с этой задачей неплохо, так что дивные творения Феанора интересовали менестреля мало. Как, впрочем, и все остальное, не связанное с принцессой.

Как-то Даэрон заметил за собой такую особенность и призадумался. Будучи всегда любознательным и стремящимся самому услышать или даже увидеть земли за Завесой, он успевал удивляться, что всякий раз, как встречал Лютиэн, утрачивал эту черту.

Красивый сильный голос прославлял возлюбленную, страдая от невозможности быть вместе с ней. Сочиненная баллада закончилась, но пальцы продолжили перебирать струны. Мотив изменился, с каждой нотой превращаясь в мелодию пробуждения, полную надежды и радости.

– Неужели это все, Даэрон? – сладкий голос раздался над ухом. – Ты не споешь о том, как я танцевала тогда, на той самой поляне, когда ты осмелился ступить на нее и взглянуть на меня?

Мелодия оборвалась, струна обиженно зазвенела, чем-то напомнив тетиву.

– Прошу простить, принцесса, – Даэрон спешно поднялся с травы. – Не знал, что вы здесь. Чем могу усладить ваш слух?

– Ни-чем. Я не желаю сейчас слушать баллады. Тем более просить исполнить их! – сверкнув глазами, Лютиэн резко развернулась и ушла, оставив менестреля одного, с вновь нахлынувшей тоской. Опустившись, почти что рухнув на траву, он со злостью сжал стебли, смял их пальцами, дождавшись пока сок потечет по ладони, и запел, не притрагиваясь к инструменту.

Его фэа рыдала от боли, желая освободиться от того, чему не знала названия.

– Что ты делаешь, дочка? – спросил Махтан, застав Нерданэль за сборами. – Куда ты?

– В наш дом в Тирионе, – ответила та и улыбнулась. – Хочу прибрать там, подготовить.

– Нерда, ты так поверила Амариэ, что уже ждешь? – с болью в голосе проговорил ее отец. – Понимаешь, даже если она не ошиблась…

– Ваниэ права! Я знаю. Я чувствую это, атар. Он вернется! – нолдиэ под конец почти кричала, силясь донести свои мысли до собеседника.

– Дочка, успокойся. Пожалуйста, – мягко сказал Махтан. – Я не сомневаюсь, что твой муж рано или поздно покинет Чертоги, но может пройти немало времени, прежде чем ты вновь увидишь его.

Мудрая прислушалась к своей фэа, что жаждала встречи, но готовилась ждать.

– Ты прав, атто, это случится не завтра. И не через сто лет. Но намного быстрее, чем того желают валар, – Нерданэль замолчала, пытаясь уловить то, что некогда открылось Амариэ.

Махтан кивнул.

– Пусть будет так, – наконец произнес он. – Ты надолго туда?

Нолдиэ задумалась.

– Нет. На несколько дней, – она улыбнулась, быстро обняла отца и, подхватив сумку с самым необходимым, вышла из комнаты, а затем и на улицу.

Дом встретил Махтаниэль тишиной и удивлением, если это слово можно применить к строению. Он как будто бы отказывался верить, что хозяйка решила вернуться или навестить его.

Лучи Анара приветливо заглядывали в окна, делая комнаты уютными, несмотря на пыль. Нерданэль прибралась в гостиной и на кухне, протерла перилы лестниц и решительно отворила дверь в их с Фэанаро спальню. Ничего не трогая, она присела на край кровати, провела рукой по одеялу и тихо-тихо произнесла:

– Я жду тебя, мельдо.

И не знала она, что в это время в Чертогах Намо вспыхнула огненная фэа, полыхнула, силясь побороть незримые оковы и пробиться наружу, вырваться из стен. Однако майар Мандоса были начеку, не позволив душе покинуть обитель, но они не заметили маленькую искорку, что подобно светлячку полетела в Тирион и, безошибочно найдя нужный дом, опустилась на раскрытую ладонь Нерданэли, сверкнула и растворилась в ней.

– Мельдо! – нолдиэ вскочила с кровати. – Где ты, родной?

Тишина была ей ответом. Только фэа ее от чего-то ликовала и рыдала одновременно, радуясь прикосновению и желая большего. Неожиданно для самой себя нолдиэ вновь опустилась на кровать и уснула.

Проспав несколько часов, Нерданэль пробудилась, бодрая и отдохнувшая. Она спустилась вниз и налила себе воды, не желая готовить травяной настой. Ее ждали комнаты сыновей и странная уверенность, будто очень скоро она поймет нечто, до сих пор упущенное ею из пророчества Амариэ.

Дверь беззвучно открылась, впуская нолдиэ в комнату старшего сына. Идеальный порядок. Хотя нет, на столе остались эскизы, не убранные в ящик. Цветущий сад, пасущиеся кони, летящие на морем чайки, задумчивая дева… Бережно сложив работы Майтимо, Нерданэль поместила их в папку и положила в стол. Пусть дождутся.

В комнате Макалаурэ не было инструмента. Эта неправильность заставила ее вздрогнуть и на миг прикрыть глаза, чтобы услышать нежный перебор струн и глубокий голос сына, который неожиданно оборвался, заставив сердце болезненно сжаться.

В спальне Тьелкормо было очень пусто, словно сын забрал с собой в изгнание, а затем и в Эндорэ абсолютно все свои вещи. Нерданэль протерла пыль и быстро вышла в коридор, желая помнить это место совсем иным.

Комната Карнистира долго не хотела открываться, подобно не очень общительному хозяину, не желала никого в себя впускать. Вновь защемило сердце, заболело, словно предупреждая о беде, которой не удастся избегнуть.

Покои Атаринкэ, в которых сын жил до свадьбы, встретили ее ярким солнечным светом, что вспыхнул, отразившись от стен, и резко погас, словно вдруг наступила ночь. Нолдиэ вскрикнула и подбежала к окну – небольшая туча скрыла ладью Ариэн от ее глаз, но день от этого не стал хмурым или темным. Решив, что ей показалась, она спешно вышла, решив не трогать ничего в комнате пятого сына, и сразу же открыла дверь к Амбаруссар, чтобы навести там порядок.

– Мы справились! – разнеслось над Амон Эреб. – Посмотри, брат, ты только глянь!

Амбаруссар остановили коней, любуясь крепостью, стоящей на холме. Конечно, предстояло еще много работы, следовало наладить быт, обустроить и сделать комфортной жизнь нолдор, что отправились за младшими фэанарионам на юг. Однако мощные стены, готовые при необходимости сдержать врага, стояли, на башнях развевались флаги, в мастерских работали, дозорные следили за рубежами, охотники пополняли запасы, а некоторые эльдар занимались выращиванием овощей и фруктов на полях рядом с ней.

Юные и веселые лорды переглянулись, еще раз посмотрели на холм и пустили коней вскачь. Все меньше времени у них оставалось на подобные забавы. Близнецы часто разлучались и порой не видели друг друга неделями. Особенно тяжело было, когда Питьо решил уйти обследовать дальние земли их владений, оставив Тэльво в строящейся крепости. Амрас понимал, что так правильно, даже необходимо, но тяжело переживал вынужденное расставание, хотя ни дня не провел праздно или бесцельно.

– На охоту бы сходить, – произнес Тэльво, когда кони перешли в рысь.

– Я вчера проверял – припасов хватает, – начал отвечать Питьо, но остановился и рассмеялся. – Что-то я совсем лордом стал, брат. Я за! Еще бы Курво с Тьелко позвать.

– Не приедут, – отозвался близнец. – Ты же знаешь, они только отстроили крепость в Химладе и завершают сторожевые башни в проходе Аглон. Или они уже тоже готовы оберегать рубежи. Я связывался с Турко дней пять назад. Помнишь?

– Да-да, – быстро бросил Питьо. – Ты рассказывал. Еще Тьелко пожаловался, что Курво стал очень… строгим что ли. Старается держать все под контролем, напрочь забывая об отдыхе.

Тэльво вздохнул:

– Тьелпэ жалко.

– С чего бы это?

– Да замучает он его. Ты сам вспомни, чем мы занимались в его годы.

– То было в Амане, безопасном и надежном, как нам тогда казалось.

За разговором Амбаруссар въехали во двор крепости, спешились и завели лошадей в просторную и светлую конюшню. Пока Тэльво занимался амуницией, Питьо укрыл легкими попонами горячие спины животных и принес свежескошенной травы.

– Знаешь что… – начал Тэльво.

– Ага. Согласен, – откликнулся Питьо.

Оба рассмеялись и отправились к себе, попутно прихватив из припасов кувшинчик ароматного медового напитка.

Ветер все больше крепчал.

– Убрать паруса! – закричал Нгилион, и команда бросилась было к мачтам.

Впрочем, вскоре пришлось снять и их самих, закрепив получше на палубе.

– Знаешь что, эльфенок, – сказал вдруг Сурион, – привяжись-ка ты к кораблю какой-нибудь веревкой. Еще не хватало, чтоб тебя смыло.

Лехтэ хотела сначала возразить, но по зрелом размышлении поняла, что друг прав. Буря явно надвигалась нешуточная. Небо почернело. Волны вздымались такой высоты, что нолдиэ поневоле делалось жутко. Кивнув, она поспешила выполнить указание и заметила, что Солми и Фасси делали то же самое.

Нгилион прокричал что-то, но за воем ветра Лехтэ не смогла ничего понять. Впервые в жизни от нее не было решительно никакого толку. Все, что было в ее силах – это постараться не мешать.

Однако Сурион явно понял капитана и, кивнув, отправился вниз, в трюм.

Можно было подумать, что вода вдруг разом превратилась в живое существо, которое по каким-то причинам решило отомстить маленькому хрупкому кораблю.

Лехтэ ухватилась изо всех сил за фальшборт и принялась размышлять. С каждым днем конечная цель пути становилась все ближе. То, что еще недавно казалось сном, вот-вот станет явью. Неужели она так или иначе все же увидит мужа? Еще хотя бы один раз? Восхитительная мысль, но так боязно в нее поверить!

Сурион вновь показался на палубе и жестами о чем-то дал знать капитану. Тот кивнул и крепче вцепился в штурвал.

Ветер все свирепел, и Лехтэ принялась вглядываться в горизонт, пытаясь рассмотреть, куда же их несет. Впереди что-то темнело, но было непонятно, мнится ли ей, или…

– Кажется, там скала!

Солми ее услышала и, скользя по вздымающейся палубе, побежала к мужу. Тот, выслушав, обернулся, и Лехтэ даже со своего места услышала образную речь телеро. Саму нолдиэ накрыло с головой очередной крутой волной, руки ее заскользили, и она чуть не перелетела через борт, больно ударившись животом, так что чуть не вышибло дух.

Когда она через некоторое время пришла в себя, стало ясно, что коварная скала осталась наконец позади.

Эльдар боролись со стихией так долго, что почти потеряли счет времени. Однако все рано или поздно заканчивается. Настал момент, когда небо постепенно начало светлеть.

– Неужели прорвались, – прошептала Фасси, вглядываясь в горизонт, и Лехтэ, посмотрев на нее, облегченно вздохнула.

– Не помешаю? – Вайвион толкнул дверь, заходя к другу и лорду.

– Проходи, – откликнулся Макалаурэ. – Ты же знаешь, я тебе всегда рад. Ты по делу или поговорить, вспомнить благие дни?

– И так, и так, – ответил нолдо. – Только знаешь, нет у меня сейчас желания думать про Аман.

– Найдутся и другие темы, – сказал Маглор. – Давай сначала о делах.

Вайвион кивнул, удобно располагаясь в кресле напротив лорда.

– Давно я тебя не слышал, Кано, – начал он, глядя в темные глаза менестреля.

– Вай… – вздох. – Вайвэ, ты хотел начать с важного.

– А это по твоему ерунда? – несколько резко ответил он. – Ты когда последний раз брал в руки инструмент? А пел?

– Не помню, – честно признался Маглор. – Так ты пришел послушать баллады?

– Скорее напомнить тебе о них, – отозвался Вайвион. – Пишешь что-нибудь?

– Планы, расчеты, один раз письмо с гонцом отправил. Но ты ведь не об этом?

– Конечно.

Вайвион задумался и замолчал.

Исиль деликатно заглянул в окно. Убедившись, что не помешает двоим нолдор, скользнул лучами по подоконнику, спустился на пол, потянулся к подставке, на которой была закреплена арфа, и легко пробежался по струнам, серебряными искорками сверкая на струнах.

Макалаурэ как завороженный смотрел на игру света, воображая, какую именно мелодию исполняли лучи. Менестель медленно поднялся с кресла, не отрываясь смотря на арфу, подошел к инструменту, бережно взял в руки и начал играть песню серебристого света. Вайвион слушал, замерев, опасаясь пошевелиться, чтобы не вспугнуть, не рассеять лунную магию и волшебство пальцев и фэа Макалаурэ.

Когда же воцарилась тишина, нолдор еще некоторое время молчали, однако вскоре Маглор отложил инструмент и подошел к столу, намереваясь записать ноты. Вайвион ждал, не отвлекая друга и тихо улыбаясь. Когда Макалаурэ отложил свиток, он поднялся с кресла и подошел к другу.

– Уже поздно, а завтра нам рано выдвигаться, – начал нолдо.

– Я не забыл, Вайвэ, – ответил Канафинвэ. – Нам правда нужно выбрать места для застав, чтобы не только крепость могла сдерживать силы Ангамандо.

Он зевнул и усмехнулся.

– Ты как всегда прав, друг мой. Звездных снов.

– Добрых снов, Кано. И вот что еще, – он обернулся на пороге. – Тренировки с мечами, копьями, кинжалами являются обязательными, не так ли? Твой голос и руки, держащие арфу, тоже оружие. И, возможно, намного более опасное для Врага. Подумай об этом.

Вайвион вышел, оставив Макалаурэ одного. Вдохновение к нему пришло минутой позже.

====== Глава 18 ======

– Неужели прорвались? – повторила Фасси.

Далеко впереди, у самого горизонта, виднелась узкая темная полоска суши, настолько широкая, что даже при всем желании нельзя было бы ее принять за остров.

– Поскольку на благой Аман эта земля не похожа, во всяком случае я таких мест не припомню, – задумчиво сощурившись, проговорил Нгилион, – то следует предположить, что перед нами все-таки Эндорэ.

Лехтэ оглянулась на их бравого капитана и с веселым удивлением приподняла брови.

– Давно ли ты стал столь осторожен в предположениях? – спросила она.

– С тех самых, как связался с вами, нолдор, – в тон ей ответил он. – Эгей, вперед! Ночевать будем уже у берега, а путь не близок!

Вся небольшая, но слаженная команда кинулась ставить на место мачты и поднимать паруса, желая поскорее достичь края, куда Лехтэ так стремилась попасть.

За спинами эльдар, казалось, прямо в море опускался огромный золотой шар Анара. Ветер обдувал лицо, но это был уже не разрушительный ураган, а ласковый бриз. Белые пенные барашки набегали на отлогий берег, и Лехтэ, вглядываясь, с удивлением качала головой. Такая же точно земля, как в Благословенном Крае, такие же деревья вдалеке, скалы. Ничем не лучше того, к чему она привыкла дома. Однако и не хуже, кажется.

Гордый кораблик бодро летел вперед, рассекая волны, берег стремительно приближался, и нолдиэ чувствовала, как фэа ее раздирает нетерпение пополам со страхом. Ведь это был совершенно новый для нее мир! Чужой и, возможно, очень опасный! Что ждет ее там? Какие беды могут подстерегать? В родном, спокойном Амане все было гораздо проще. А тут…

– Эй, эльфенок! – крикнул Нгилион. – Ты чего загрустил?

– Да так, – неопределенно пожала плечами Лехтэ, – подумалось тут о разном.

– Все будет хорошо, я уверен, – чуть помолчав, высказал мнение капитан, и настроение ее, как ни странно, в самом деле поползло вверх.

Подойдя к берегу на расстояние в пол лиги, они бросили якорь. Было тихо и спокойно, волны мерно плескались о борт судна, чайки изредка проносились над мачтами, пронзительно крича о чем-то своем. Привычно, однако в то же время как-то почти неуловимо, но иначе.

– Сходить не будем, – пояснил Сурион. – Тут совершенно незнакомый для нас край, и никто не представляет, чего нам следует ожидать. Заночуем на корабле, установив дежурства. Эльфенок, ты первая.

– Хорошо, – бодро ответила Лехтэ.

Телери, поужинав, легли спать, а нолдиэ, усевшись на корме, принялась всматриваться в темнеющий берег. Несколько раз ей казалось, что она видит в подлеске какое-то движение, но парой мгновений позже выяснялось, что это всего лишь животные.

Вскоре заметно посвежело, и Лехтэ плотнее запахнулась в плащ. Уже в ближайшие дни друзья ее покинут, и она останется совершенно одна.

«Что делать? Искать города местных квенди? Или какие-нибудь другие их поселения?» – думала она. – «Где все живут? И как узнать, где найти мужа и сына?»

Атто перед отплытием перечислял ей имена своих прежних друзей, к кому она могла бы обратиться, но легко ли будет их встретить… Ведь столько лет прошло! Пожалуй, слишком много. Однако, где искать одного из них, ей, возможно, подскажут быстрее прочих. Кирдан.

Услышав за спиной легкий скрип досок, Лехтэ вздрогнула и обернулась.

– Иди спать, – сказала Солми и, зябко поежившись, зевнула. – Теперь моя очередь. Добрых снов.

– Спокойного дежурства, – ответила нолдиэ и скрылась в своей каюте.

Море мерно толкалось в борт корабля, едва заметно его покачивая, и можно было вообразить, если закрыть глаза, что ты плывешь по воздуху в какой-то диковинной, необычной лодке. Лехтэ сама не заметила, как вскоре погрузилась в мир грез, и на губах ее играла легкая, очень светлая улыбка.

Проснулась она от крика чаек. В окошко радостно, щедро лился свет, и нолдиэ, подбежав, прильнула к стеклу, вглядываясь в бескрайнее, пронзительно синее небо. Птица парила в вышине, выписывая круги, словно приветствовала их или ждала чего-то. Полюбовавшись ею, Лехтэ привела себя в порядок, переменила рубаху со штанами на свежие и вышла на палубу.

– Ясного утра, – поздоровалась она с телери.

– И тебе тоже, – охотно ответили они.

Фасси достала лембас с печеными яйцами, а после завтрака Нгилион спросил у всех:

– Ну что, куда держим путь? На север или на юг?

Тут чайка над их головами закричала пронзительно и, прервав танец, полетела к югу. Нолдиэ проводила ее задумчивым взглядом и сказала вслух:

– Давайте отправимся туда, куда она указывает.

Нгилион поднял взгляд и, помолчав немного, ответил:

– Что ж, ничего не имею против. Поднять якорь!

Сквозь тонкую белую пелену облаков щедро пробивались лучи Анара, и воды залива красиво серебрились, будто усыпанные мириадами бриллиантов.

Владыка Бритомбара и Эглареста стоял в своих покоях на балконе, отделанном мраморной балюстрадой и увитом плющом, и смотрел в даль. Между бровями его залегла едва заметная складка.

Издалека доносились нежные звуки арфы, и можно было подумать, будто само море поет.

– Неужели еще один? – задумчиво пробормотал себе под нос Кирдан и покачал головой.

В этот самый момент в глубине комнаты тихонько отворилась дверь, и высокая среброволосая нис, супруга Корабела, проговорила, остановившись у широкого, во всю стену, окна:

– У тебя было видение.

Ее муж оглянулся, несколько долгих минут безмолвно смотрел прямо перед собой, словно мысли его все еще витали где-то очень далеко, в невообразимых глубинах времен, а затем кивнул:

– Да. Завтра на вечерней заре к нам прибудут гости из-за моря.

Жена нахмурилась:

– Разве валар не закрыли путь?

– Насколько я знаю, да. Но, похоже, кому-то все же было дано разрешение. Я вглядывался и увидел в гостье черты своего доброго друга, который в свое время отправился в Аман. Она похожа на Ильмона.

Дева в ответ на эти слова радостно произнесла:

– Хорошие вести!

– О да. Но подробности узнать мне бы и самому хотелось. Пойдешь завтра со мной ее встречать?

– Разумеется!

Кирдан улыбнулся и, подойдя ближе, ласково обнял супругу:

– Благодарю.

Нолофинвэ в раздумьях опустился на камень, которому вскоре суждено было стать бортиком фонтана. Конечно, Барад-Эйтель задумывалась как крепость, неприступный рубеж, сдерживающий Моргота и его приспешников. Однако Финголфину хотелось воплотить воспоминания о Тирионе – и вскоре по его плану внутри стен зазеленели деревья, нарядные клумбы и вазоны украсили улицы и лестницы домов. Наконец дошла очередь и до фонтана.

Большинство нолдор одобряли замысел короля, хотя находились и те, кто не желал видеть никаких напоминаний о прошлой жизни в Амане. И если средний сын в свое время с энтузиазмом воспринял его план, желая сделать все поселения эльдар, пришедших с запада, похожими на города Валинора, то старшему виделось больше функциональности в постройках, возводимых в землях Нолдорана. Нет, принципиальных разногласий у Финдекано с ним не возникало, он поддерживал Финголфина. Лишь вечером, беседуя с ним не как с королем, он позволял себе критиковать и даже настаивать на определенных изменениях в жизни крепости. Порой он оказывался если не мудрее своего отца, то находчивее, иногда предлагая неожиданные решения проблем.

Нолофинвэ подставил лицо лучам Анара, вспоминая, как удачно сын выбрал места для дозорных вышек, как подсказал, предварительно обследовав все окрестности, места для застав. Фингон готов был без устали ходить в разведку, присоединяться к охотникам или рудознатцам, проводя долгие дни вне стен Барад-Эйтель. Его любили многие нолдор, и он отвечал взаимностью своему народу, не оставаясь равнодушным или безучастным к проблемам и бедам любого эльда. Любого.

Нолофинвэ нахмурился. С одной стороны кандидатура Финдекано была идеальной, с другой… ему не хватало некой настороженности или даже недоверия Турукано, всегда на первое место ставившего интересы семьи и ближайшего окружения.

О фалатрим Финголфин узнал давно и даже как-то получил приглашение посетить Бритомбар, однако времени на дальние поездки у Нолдорана не было. Теперь же, когда строительство почти завершилось, стоило наладить отношения с гаванями. Самому познакомиться с морским народом Белерианда не позволяли возложенные на него обязанности, поэтому Нолофинвэ решил отправить послов во главе со старшим сыном. Теперь же, когда до отправления отряда оставались всего лишь сутки, Финголфину пришла мысль связаться с Тургоном, если тот, конечно, еще не покинул кузенов и не отправился строить свою тайную крепость, чье местоположение оставалось для него загадкой. Окончательно убедившись, что идея отправить двух сыновей неплоха, он поспешил в свой кабинет, где хранился палантир, и вызвал Артафиндэ.

Мысль, что она совсем скоро останется один на один с неизвестностью, вселяла в сердце Лехтэ откровенный страх. Неизведанное доныне чувство. Она ведь нолдиэ! Этот корабль, его доски и палуба – за время путешествия успели стать ей родными. Сколько сил, любви и надежды было вложено в это судно, что доставило ее к смертным землям. К мужу и сыну. К своей судьбе. В конце концов, это последнее, что у нее до сих пор оставалось от родины! Как решиться покинуть ее, шагая в неизвестность?

«Что ждет там, на приближающемся берегу? Как встретит Белерианд? Муж? Что скажет сын?» – Лехтэ тряхнула головой, прогоняя ненужные мысли и сомнения, ведь не угадаешь никак. Надо решиться сделать этот шаг, ведь ради него она и прибыла сюда. Тяжело вздохнув, она опустила взгляд и, заметив играющих у самой поверхности серебристых рыбок, улыбнулась.

– А ты ведь уже бывал тут, в Эндорэ? – спросила вдруг Солмиэль у своего мужа, и Лехтэ, обернувшись, с интересом посмотрела на Нгилиона.

Тот пожал плечами:

– Да я и не помню почти ничего – слишком мал был на момент Великого Похода. Первые сознательные воспоминания связаны уже с Аманом.

– А я и вовсе там родился, уже когда был построен Альквалондэ, – сообщил Сурион. – так что про меня и говорить нечего.

– Эй, капитан, куда дальше? – раздался откуда-то с реи голос Фасси.

Суденышко их как раз обогнуло мыс, и слева перед моряками раскинулся достаточно широкий и явно глубокий залив. Нгилион подошел к борту и некоторое время всматривался в горизонт.

– Вообще, тут удобное место для гавани, – наконец сказал он. – Так что если мы ищем местных сородичей, то стоит исследовать этот залив.

– Йоо-хоо! – весело крикнул Сурион. – Поворачиваем!

Турукано стукнул кулаком по стволу дерева – опять придется отложить строительство! Теперь его помощь понадобилась брату. Точнее, так считал их отец, а что думал на этот счет Финдекано, ему было неизвестно.

«Если сейчас отправиться к морю, то потеряется не один год. Надо спешить и успеть посторить город, укрыть в нем дочь, сестру. Как же поступить?» – размышлял Тургон, несколько нервно прохаживаясь по берегу Сириона. Он и сам не знал, отчего так торопился, что за силы подгоняли его, лишая покоя.

– Вот ты где, я уже обыскалась своего брата, думала, отправился он к фалатрим, один-одинешенек, – дурачилась Ириссэ, хотя взгляд ее оставался серьезным.

– Арельдэ, не смешно, – рассердился Тургон, насупился и замолчал.

– Турьо, прекрати, – изящная ладошка легла ему на плечо. – Поезжай в Бритомбар, как того желает отец, возьми с собой Итарильдэ, верных. Остальные же пусть отправятся туда, где должен быть воздвигнут твой город. Пусть разведают, начнут строить, – рассуждала вслух дочь Нолофинвэ.

– А ты? Что собираешься делать?

– Пока останусь здесь, – ответила дева. – Ехать на переговоры мне не хочется, да и не звали меня туда. Ты не против? – спросила Ириссэ, искренне надеясь, что брат одобрит ее план.

Подумав, взвесив все за и против, Турукано согласился, хотя и кольнуло сердце предчувствие. Недобрым его назвать было сложно, однако сулило оно не только хлопоты, но и обещало радость.

Посовещавшись с друзьями и узнав их желания, Тургон назначил Глорфиндела командиром отряда, которому предстояло отправиться в долину Тумладен. Эктелион же собрался последовать за своим лордом, чем сильно удивил его. Турукано был уверен, что тот ни за что не станет разлучаться со своим золотоволосым другом. Однако желание увидеть новые земли и вновь оказаться у моря пересилили, и нолдо, часто бывавшему в Альквалондэ и дружившему с телери, захотелось вновь услышать плеск волн и крики чаек.

Длинный причал, мраморные стены и башни города сверкали в золотых закатных лучах. Они казались сотканными из прозрачного тумана и будто парили над землей.

– Что ж, кажется, куда-то мы все-таки доплыли, – задумчиво прокомментировал Нгилион и, вдруг, сунув два пальца в рот, длинно, переливчато засвистел.

На берегу их явно уже заметили. Поднялась суета, и Лехтэ отчетливо разглядела даже со столь значительного расстояния, что это именно эльфы, а не кто-нибудь иной, неведомый.

Телери мастерски завели «Lossambar» в гавань и бросили якорь. Когда на пирс были спущены сходни, на борт проворно поднялись двое среброволосых нэри из числа береговой стражи. Повисла неловкая тишина.

Ни гости, ни хозяева несколько мгновений не могли сообразить, на каком из языков им следует изъясняться. Прибывшие совершенно очевидно не знали местных диалектов, у хозяев тоже, по-видимому, были проблемы с языком нолдор. Стражи проговорили что-то неуверенно, но Лехтэ и телери только пожали плечами – они не поняли ни слова, хотя отдельные сочетания звуков показались смутно знакомыми.