Текст книги "Вопреки року (СИ)"

Автор книги: Master-of-the-Wind

сообщить о нарушении

Текущая страница: 73 (всего у книги 103 страниц)

– Ты просто так? Или что-то случилось?

– Ничего, – последовал успокоивший его ответ. – Просто мы с дедушкой вчера разговорились о сказаниях, сложенных эльдар еще до переселения в Аман, но многого он, увы, не знает. Вот я и решила наведаться и попросить разрешения воспользоваться библиотекой. Можно?

– Конечно! – воскликнул Охотник, про себя гадая, действительно ли возлюбленная пришла только ради этого, или чтение лишь предлог.

Опустив руку в карман куртки, он нащупал там кольцо и произнес, чувствуя, как во рту отчего-то вдруг внезапно пересохло:

– Я кое-что хотел тебе подарить.

– Да? – заинтересовалась Тинтинэ и чуть склонила голову на бок. – Благодарю! Но вроде бы пока нет никаких праздников.

– А я просто так. До дня звезды я бы не дотерпел.

Дева понимающе улыбнулась и посмотрела выжидательно, от волнения чуть закусив губу. Тьелкормо собрался с духом, подумав вдруг, что никогда в жизни еще так не волновался, и достал кольцо.

– Если я и правда нашел отклик в твоем сердце, – сдерживая волнение, заговорил он, – то прошу принять его и носить, пока тебе не исполнится сто лет.

– А что будет в тот день? – удивилась Тинтинэ.

– Тогда я тебя кое о чем спрошу… попрошу.

Его собеседница подняла брови и смерила Тьелкормо изучающим взглядом. Рука ее замерла над его раскрытой ладонью, и Турко в ожидании ее решения даже дышать перестал. Наконец, она взяла его подарок и оглядела:

– Ваша родовая звезда? Такие дары не подносят просто так под настроение. Я права?

– Целиком и полностью, – с облегчением согласился Турко.

«Догадалась!» – обрадовался он.

Еще несколько невыносимо долгих мгновений Тинтинэ медлила, очевидно размышляя, а после уверенным движением надела перстень себе на палец.

– Я принимаю твой подарок, – объявила она. – Но в день, когда мне исполнится сто лет, я тоже тебя кое о чем спрошу.

– О чем же?

– Почему нельзя было этот свой вопрос задать сразу – вот о чем. Сможешь ответить?

– Я постараюсь, – заверил Тьелкормо, с трудом подавив желание обнять любимую, а после неожиданно для самого себя признался: – Я думал о тебе.

Тинтинэ покачала головой и улыбнулась:

– Ох, Турко, как же с тобой… – она замялась, подбирая подходящее слово, – непросто.

– Но это тебя не пугает? – он улыбнулся в ответ, однако фэа его замерла.

– Ни в коем случае. Чем сложнее задача, тем ее интересней решать.

Она легко рассмеялась и, неожиданно подавшись вперед, быстро поцеловала его в щеку рядом с уголком рта.

Больше Фэанарион сдержаться не мог. Порывисто обняв деву, он ее прижал к груди, так что стук их сердец, казалось, слился воедино, и, наклонившись, поцеловал. Жадно, страстно. Уже не боясь напугать или быть неверно понятым. Он наслаждался вкусом мягких, податливых губ и неумелым, однако охотным, ответом девы. Дыхание ее было таким сладким, что прерывать поцелуй не хотелось. Но он заставил себя, сообразив наконец, что на них сейчас, должно быть, смотрят все стражи на стенах.

– До ста лет, говоришь, да? – немного насмешливо уточнила Тинтинэ.

Турко уверенно подтвердил:

– Именно так.

И в этот момент он почувствовал тонкий, серебряный укол зова, не узнать который было невозможно. Оглянувшись, Охотник увидел в окне гостиной Курво.

– Не то, чтоб я лез не в свои дела, – сказал осанвэ младший, – однако не могу сдержать любопытства. Это что сейчас была за недопомолвка на глазах у изумленных верных? Ты вообще собираешься знакомить нас со своей возлюбленной или нет? Мы ее не съедим, обещаю. Во всяком случае, Алкариэль до сих пор цела.

– Все будет, – тоже осанвэ ответил ему Турко, – и знакомство, и настоящая помолвка. Но еще немного пусть Тинтинэ побудет только моей.

– Своей ты, кажется, тоже ее не торопишься сделать, – заметил Искусник.

– Я думал, что из нас двоих нетерпеливый – я. Сделаю еще, не переживай.

– И не собирался. Ты только смотри, не прожди слишком долго, а то может стать поздно.

Осанвэ прервалось, и Тьелкормо, нахмурившись, вновь посмотрел на любимую, однако мгновение спустя улыбнулся:

– Все хорошо. Ну что, теперь в библиотеку?

– Пошли! – с готовностью откликнулась Тинтинэ.

И оба направились в сторону донжона.

– А-а-а! Там… там… – ребенок со всех ног бежал к спасительному частоколу, за который неосмотрительно вышел, желая доказать всем, а особенно задиристому и всего на год, но старшему брату, что достаточно храбр и вполне может отправиться с ним и другими подростками на ночную рыбалку.

– Сынок, что случилось?! – мать выскочила на крыльцо, и с ее рук взметнулось легкое облачко муки.

– Я… я… я его видел! Оно взаправду существует! – заикаясь, произнес ребенок.

– Кто, сынок?

– Чудище лесное! Мне про него ребята говорили, – уже нормально продолжил он.

– Тьфу на тебя, дурака! Только муку просыпала, – рассердилась, разом успокоившись, его мать. – Играть – играйте, но и меру знайте. Вон, погляди, скольких взрослых отвлек.

Мальчик разжал руки и смог наконец отпустить спасительную юбку. Оглядевшись, он и правда заметил несколько сердитых женщин и мужчин, бросивших дела из-за его криков.

– Простите, – тихо произнес ребенок. – Но я правда видел его. Оно всамделишнее. И страшное. Очень.

Всхлипнув, малец направился было за овин, где часто собирались для игр дети, когда его окликнули:

– Подожди, парень. Расскажи-ка мне поподробнее про чудище, что так напугало тебя.

– Дразниться будешь? – недоверчиво спросил мальчик уже почти взрослого сына Барахира.

– Зачем оно мне? – удивился тот. – Я сам хочу увидеть его.

– И убить?

– Если оно и правда опасно, – кивнул Берен.

– Так ты мне веришь? – обрадовался виновник переполоха.

Юноша кивнул и принялся внимательно слушать. По всему выходило, что непонятная тварь поселилась поблизости относительно недавно – с прошлой осени. До той поры о ней никто и не слыхивал, да и малые для игр придумывали себе других врагов, которых неизменно «побеждали». Этого же чудища боялись все.

Берен уточнил, точно ли тело лесного лиха покрывала кора и лохмотья кожи и, получив утвердительный ответ, поблагодарил маленького собеседника, сунув ему половину лепешки.

– Ух ты! Это такая, какую охотники берут с собой в лес, когда надолго уходят? – с восторгом спросил он.

– Да. Ты же почти изловил чудище-то. Так что ешь смело!

Ребенок радостно вгрызся зубами в пресный хлеб, а сын Барахира в глубоких раздумьях направился домой – хоть его отец и не верил, что рядом с селением завелось нечто опасное, но все же знать ему надлежало. Да и все дети похоже описали встреченную ими тварь – высокая, тонкая, немного согнутая, с кожей, похожей на кору дерева, и странными лоскутами не то свалявшейся шерсти, не то недолинявшей шкуры.

«Надо самому ее подкараулить, – решил он. – Нечего на малых наводить ужас! Или не только пугать…»

– Мой принц, может быть, отложим атаку до утра? – предложил Садрон. – Люди видят в темноте гораздо хуже нас.

Однако Келеборн в ответ решительно покачал головой:

– Нет, теперь самое подходящее время. Наши враги устали после долгого перехода, а союзники полны сил и рвутся в бой. К утру ситуация изменится.

– Понимаю, – кивнул верный. – Вы правы.

Келеборн обвел взглядом укрытые ночной темнотой поля и посмотрел в небо. Светили крохотные огоньки Варды, такие же, как всегда, и можно было подумать, что они подмигивали собравшимся за стенами Талханны воинам и пытались облегчить им грядущее сражение.

– Звезды наши союзники, – заметил он вслух, и один из командиров харадрим обернулся, очевидно заинтересовавшись. – Враг не всесилен и не может лично дотянуться до Земли Огня, хотя мы все теперь ощущаем его смердящее дыхание.

Теперь топот тысяч ног приближающегося войска был отчетливо слышен. Тяжелый шаг людей, уставших после стремительного броска через пески, внушал надежду. Келеборн обернулся к харадцу:

– Сайэтта, ваши воины засыпали источники?

– Да, тханна, – кивнул почтительно тот. – Все сделали.

– Хорошо. Теперь запомните оба и передайте войскам – во что бы то ни стало нужно убить эмира и верховных жрецов. Тьма стала их сутью, пропитала насквозь души. Они не смогут исцелиться, как прочие, а если сбегут, то все сегодняшние жертвы могут оказаться напрасными. Второго шанса нам, пожалуй, уже не представится.

– Сделаем, принц, – откликнулся Садрон.

– Да! – поддержал харадец.

Он обернулся и на своем языке передал подчиненным полученные распоряжения. Келеборн скомандовал:

– Приготовьтесь открыть ворота. Ударный отряд на позицию.

Первые сотни харадцев, а с ними три эльфа, выдвинулись вперед. Келеборн кивнул Садрону и сбежал со стены. Ему подвели коня, и принц, погладив друга по бархатистой шее, прошептал ему на ухо:

– Ну что, настал наш с тобой час. Ты готов, малыш?

Умный зверь уверенно фыркнул и ударил копытом. Синда быстро обнял его и вскочил в седло. Когда гул снаружи стал почти невыносим, стоявший на стене Садрон поднял руку, и Келеборн скомандовал:

– Открыть ворота!

Стражи налегли на механизм, и войско хлынуло в образовавшийся проем, словно полноводная река. Блеснули в призрачном белесом свете начищенные доспехи, лезвия мечей сверкнули серебром. По рядам харадцев прокатился долгий, тяжелый клич:

– Нгхайрэ!

И пятеро эльфов им ответили эхом:

– За Свет!

Из крепости меж тем уже торопливо выходили и строились новые отряды, ведомые квенди. Келеборн протрубил один раз в рог, и войско хлынуло на врага, на ходу распавшись на части и стремясь раздробить и взять в клещи подвластных воле Моринготто людей. Синда вглядывался в искаженные злобой лица, пытаясь увидеть в них хоть что-нибудь хорошее, за что можно было бы зацепиться и привести потом к Свету, но пока не находил.

«Либо добро в них сидит чересчур глубоко», – подумал он, нахмурившись.

Серебристый клинок быстро потемнел от крови. Эльф прокладывал путь, прорываясь в тыл – туда, где виднелись шлемы знати и походная корона эмира. В памяти его всплывала короткая встреча с владыкой харадцев, расставившая все по своим местам. Синда видел его тогда издалека на улице, но быстро понял, что личный визит успеха не принесет – Тьма проникла в самые отдаленные уголки души этого по сути глубоко несчастного человека.

«Хотя сам он вряд ли признал бы себя таковым», – подумал сын Галадона.

Мерно били барабаны, вселяя бодрость в сердца детей Земли Огня, им вторили тонкие, напевные голоса флейт. Рука Келеборна несколько раз невольно тянулась к рогу на поясе, но эльф одергивал сам себя, понимая, что давать сигнал пока еще слишком рано.

«Хотя для Галадриэли ожидание сейчас невыносимо», – подумал он.

Его меч в очередной раз опустился, снося с плеч искаженную ненавистью и злобой голову, напоминающую больше звериную харю, и уста эльфа вдруг сами собой запели сложенную Тьелпэринкваром Песню, что пронесли они с мелиссэ сквозь года по песчаным тропам Харада.

Люди Сайэттэ радостно заулюлюкали и неумело подхватили мотив.

«Похоже, они воспринимают ее как боевую, – подумал Келеборн. – А впрочем, это не имеет значения. Даже такое пение принесет пользу».

Десяток синдар, что вели войска харадцев на битву с Тьмой, с готовностью подхватили мотив, и теперь слова, вселявшие в сердца надежду, разносились в ночи далеко окрест, разделяя друзей и врагов, правых и виноватых.

С этого момента биться стало гораздо проще. Те из людей, в ком осталось добро, замирали, лица их озаряло недоумение, смешанное пополам с растерянностью и радостью. Воины Келеборна их замечали и обходили, без жалости рубя тех, в ком ясно читалась злоба.

Сам сын Галадона теперь летел вперед галопом, прокладывая путь сквозь почти не сопротивляющихся харадцев. Эмир, еще не понимая, что происходит, уже готовился развернуть колесницу и бежать, поэтому эльф торопился. Четверо синдар приближались с флангов, очевидно намереваясь добраться до жрецов. Сердце Келеборна гулко колотилось, отдаваясь звоном в ушах и заглушая все прочие звуки. Вот конь его сделал еще один мощный рывок, почти взлетев над головами людей, и меч принца синдар наконец мелькнул в воздухе, отделяя увенчанную короной голову эмира от плеч.

Войско замерло на миг, осознавая произошедшее, и, издав пронзительный, тошнотворный крик, навалилось на убийцу всей неисчислимой массой. Однако Келеборн, на ходу отбиваясь, все же успел достать рог и дважды протрубить в него, после чего вновь вступил в бой.

– Дядя, прошу тебя, – Финдуилас порывисто шагнула к Финроду и взяла его за руку. – Я знаю, ты можешь! И как государь Нарготронда, и как старший в семье.

– Ты уверена, что ослушаться отца и пойти против его воли…

– Дедушку своего я ни разу не видела. И знаю, почему!

Финдарато опустил взгляд и вздохнул:

– Раз так, то ты должна помнить и о том, что Арафинвэ отпустил нас, своих сыновей и дочь. Мы не пошли бы против или…

Тишина повисла в зале. Финрод молчал, пытаясь прогнать тягостные воспоминания.

«Ветер, стылый и хлесткий. Голые камни, покрытые снегом и льдом. Непознанные и казавшиеся бесконечными земли на востоке. Взгляд отца, полный скорби и решимости. И собственные мысли, чувства, что охватили тогда его фэа. Месть и жажда увидеть новое. Боль потерь и интерес первооткрывателя. Разбитое вечной разлукой сердце и восторг от скорых встреч с оставшимися в смертных землях родичами».

Наконец он прервал затянувшееся молчание:

– Ты так уверена в этом Эоле?

– Да. Как и в своих чувствах! – горячо воскликнула она.

– Хорошо. Я исполню твою просьбу. Но… не перебивай, – остановил он обрадовавшуюся племянницу, – сначала еще поговорю с твоим женихом.

– Конечно, как скажешь.

Счастливая дочь Ородрета выпорхнула из каменного зала и, напевая один из любимых мотивов, поспешила в свои покои, где смогла дать волю охватившим ее чувствам.

Она танцевала, пела и, наконец, обняв одну из подушек, дала волю слезам – радости и облегчения.

– Мельдо! Теперь ничто не разлучит нас, – тихо проговорила она.

Финрод тем временем закрыл за собой дверь в мастерскую, где работал Эол.

– Государь, – поздоровался тот и, сделав еще несколько ударов молотом, погрузил изделие в воду. Громкое шипение на миг заглушило приветственные слова Фелагунда, а густой пар скрыл его от глаз синды.

– Я буду краток, Эол, – начал он. – Как ты знаешь, Финдуилас моя племянница, любимая и единственная. Во всяком случае, пока.

Мастер кивнул, показывая, что внимательно слушает.

– Я желаю ей счастья и потому готов благословить ваш брак как король Нарготронда и как старший в ее семье. Ты согласен?

– Благодарю вас, государь, – воскликнул Эол, но тут же помрачнел. – Я… прошу только, дайте мне договорить до конца. Я благодарен, но вынужден отказаться, как бы тяжело это ни было для меня.

– Ты ее не любишь?

– Напротив. Она – смысл моей жизни, новой и очень светлой. Моя Белая Дева Минас Тирит и Нарготронда. Но… я должен восстановить свое имя в глазах ее отца. Тайный брак лишь убедит лорда Ородрета в том, что я нечестен. Прошу, позвольте мне одному покинуть подземный город и вернуться во владения вашего брата.

Финрод долго смотрел в глаза мастеру, молча и несколько напряженно.

– Нет, тебе не стоит покидать Нарготронд. Во всяком случае, пока.

Эол дернулся, и его плечи поникли.

– В этом нет необходимости. Я отправлю письмо Артаресто – пусть он с супругой приедет на вашу свадьбу. Здесь и поговорите.

– А если…

– Тогда я сам побеседую с ним, – улыбнулся Финрод. – Так что, как закончишь с этой решеткой, – он кивнул на почти готовое изделие на наковальне, – займись кольцами. Время пролетит незаметно.

– Благодарю вас, государь! От всего сердца, все, что угодно ради вас! Кля…

– Давай обойдемся без клятв, – попросил Финдарато. – Я рад, что могу помочь вам.

Он кивнул, прощаясь, и вышел, оставив Эола в мастерской одного. Чувства переполняли фэа синды, которому хотелось творить, жить и любить.

– Айя, дядюшка! – воскликнула радостно Итариллэ и соскочила с коня.

Финдекано почти бегом пересек крепостной двор и сердечно обнял сперва одну, а потом другую племянницу:

– С приездом в Ломинорэ! Рад видеть вас, мои дорогие. Ясного дня, лорд Эктелион.

– Айя, государь! – откликнулся тот и чуть склонил голову в знак уважения.

Тем временем верные уже успели спешиться, и площадь перед воротами наполнилась гулом веселых голосов и ржанием коней.

– Покои уже готовы, – сообщила присоединившаяся к ним Армидель после приветствий. – И для вас тоже, лорд Эктелион.

– Благодарю, – ответил нолдо.

Финдекано сделал приглашающий жест, и прибывшие направились вместе с хозяевами в донжон. Ненуэль на ходу поинтересовалась:

– Как поживают дедушка Ортион и тетя Анайрэ? Что нового в Амане?

Нолофинвион остановился посреди гостиной, и лоб его прорезала глубокая складка.

– Что-то случилось, дядя? – встревожилась Идриль, и голос ее дрогнул.

– Не знаю, – признался тот. – Пойдемте в библиотеку, поговорим, если вы не устали.

– Да, разумеется. Отдых можно отложить.

Нисси переглянулись и последовали за родичем по винтовой деревянной лестнице на второй этаж. Фингон вошел первым и широко распахнул створки окон, впуская в укутанное предвечерним сумраком помещение свет Анара. Молчаливые верные внесли поднос, уставленный блюдами с фруктами, сыром, орехами и кувшинами с соком, и так же бесшумно вышли. Тогда хозяин дома обернулся к девам и, пригласив их сесть, заговорил:

– Не стану скрывать от вас – я и сам не знаю, что произошло. Палантир молчит, и уже довольно давно.

Итариллэ взволнованно вскрикнула:

– Сломался?

– Отнюдь, – покачал головой Нолофинвион. – Со всеми теми, кто живет теперь в Белерианде, связь есть. Однако все попытки связаться с Аманом натыкаются на странную серую стену, как будто сотканную из необычайно густого тумана.

– И никакого звука при этом? – уточнила Ненуэль. – Ни малейшего намека на изображение?

Финдекано сокрушенно покачал головой:

– Нет, только эта пелена, да время от времени слышен странный плач, как будто нис скорбит. И такая проблема не у меня одного – Майтимо и Галадриэль тоже пробовали, и столь же безрезультатно. Так что, как дела у матушки Анайрэ и ее брата, я не имею не малейшего представления. Увы, мои дорогие.

– Так значит, это неудачное начало, – сокрушенно вздохнула Итариллэ. – А мы надеялись повидать вас всех, поговорить и узнать новости.

– Я тоже этого очень хотел бы, – откликнулся дядя.

– А где Эрейнион? – вновь заговорила Ненуэль и, взяв с блюда яблоко, с удовольствием откусила большой кусок.

– Он вместе с Туором в Бритомбаре у своего дедушки Кирдана.

– Туор? – удивилась Идриль. – Кто это?

Нолофинвион тепло улыбнулся:

– Мой приемный сын. Он из народа атани.

Девы вновь удивленно переглянулись и, ничего не поняв из столь краткого пояснения, попросили:

– Пожалуйста, расскажи нам все обстоятельно и по порядку, дядюшка. Ты же знаешь, вести не долетали до нас все эти годы.

– С удовольствием.

Финдекано устроился на диван у камина и, бросив взгляд на вошедшую супругу, выразительно посмотрел рядом с собой, приглашая сесть.

– Все началось сразу после битвы Дагор Морлах, – начал он, задумчиво глядя на листву за окном.

Его племянницы слушали, время от времени качая головами. Разговор затягивался, ибо им обеим повесть оказалась весьма интересна, и они не уставали выспрашивать подробности, так что Финдекано в конце концов объявил:

– Вам все-таки надо отдохнуть с дороги.

Идриль и Ненуэль не стали скрывать легкого огорчения:

– А мы еще хотели тебя про Эрейниона расспросить.

Тут их дядя не выдержал и, весело рассмеявшись, легко вскочил на ноги:

– За ужином, хорошо?

– Договорились!

Армидель встала вслед за мужем, чтобы проводить гостей, и объявила, задумчиво глядя в пространство перед собой:

– Я рада вашему приезду, дорогие. Мне кажется, он что-то изменит в воплощенном мире.

– Что именно? – уточнила взволнованно Ненуэль.

Однако дочь Кирдана лишь пожала плечами:

– Этого я пока не вижу.

Дни летели вперед один за другим, обгоняя друг друга. Каждое утро, поднявшись еще до рассвета, племянницы Финдекано в сопровождении лорда Эктелиона уезжали из главной крепости Ломинорэ на прогулку по окрестностям. Они навестили озеро Митрим и Радужную расщелину у берегов залива Дренгист, где состоялась несколько столетий назад свадьба Финдекано, объездили густые сосновые леса и просторные поля, усеянные цветами, подобными драгоценным камням. Пока наконец в один из дней Ненуэль, выехав со спутниками за ворота крепости, не предложила:

– Быть может, навестим предгорья Эред Ветрин? Говорят, там очень красиво.

Идриль в ответ легко рассмеялась и покачала головой:

– О нет, от скал я устала дома. Поезжайте без меня, пусть лорд Эктелион тебя проводит. А я с двумя верными отправлюсь к озеру, что здесь неподалеку.

– Говорят, у Эред Ветрин есть очень красивое озеро, – заметил Эктелион.

– Вот и посмотрите на него, – поддержала Идриль.

– Что ж, раз ты так говоришь, – Ненуэль чуть заметно вздохнула, все же не желая расставаться с подругой. Однако сердце звало ее на восток, и она в конце концов решила: – Хорошо, пусть будет так. До встречи дома!

Итариллэ махнула на прощанье рукой, и отряд разделился надвое. Ненуэль кивнула лорду Эктелиону и развернула коня, поехав сперва рысью, а после пустив его в галоп. Ветер свистел в ушах и трепал длинные волосы. Аманский жеребец из табуна Финдекано почти летел над землей, однако все равно не мог обогнать стремящуюся вперед фэа девы. Ладья Ариэн плыла по небу, и было очевидно, что за один день они не успеют достичь поставленной цели и вернуться назад. Горы быстро приближались.

– Скоро начнутся заставы, – предупредил племянницу Финдекано Эктелион.

– Уверена, что нас пропустят, – откликнулась она. – Может, даже проводят.

Она оглянулась на спутника и немного мечтательно улыбнулась, отчего у того сильнее заколотилось в груди. Скоро кони пошли шагом, осторожно ступая копытами по крупной гальке. Ненуэль огляделась по сторонам и, увидев выступившего из тени воина, кивнула ему:

– Ясного дня. Вы проводите нас на восточную сторону? Мы бы хотели увидеть озеро Иврин.

– В эту пору года в вечернее время оно особенно красивое, – кивнул нолдо. – Я охотно сопровожу вас. Однако тропа, ведущая через перевал, узка и неровна, вам придется идти пешком.

Эктелион спрыгнул на землю и помог спешиться спутнице. Вдвоем они пошли, стараясь не отставать от провожатого и ведя за собой лошадей.

Горы росли по бокам, подобные исполинским стражам. Свет почти не попадал внутрь ущелья, поэтому казалось, что уже наступила глубокая ночь. Однако, когда они покинули тайную тропу и вышли на простор, стало ясно, что еще не наступил даже вечер.

– Теперь следуйте, никуда не сворачивая, на юг вдоль гор, – сказал им дозорный. – Вы не собьетесь с пути. Мне же пора вернуться на пост.

– Благодарю за помощь, – отозвался Эктелион.

Страж растворился среди обломков скал, а Ненуэль со спутником поехали вдоль отрогов туда, где в глубокой каменной чаше плескалось одно из самых дивных озер Белерианда.

От Нарога тянуло свежестью и легкой прохладой. Травы мягко шелестели, обнимая ноги коней. Запутавшийся в тростниках ветер пел о чем-то ласково, словно баюкал, и Ненуэль, прикрыв глаза, с удовольствием вслушивалась, отдавшись всем существом тому зову, что вел ее от самого Ондолиндэ, томя фэа и будя волнение в сердце.

Теперь деревья росли все гуще, и скоро Ненуэль с Эктелионом вновь спешились и продолжили путь пешком.

– Должно быть, озеро там! – предположила дева, вглядываясь в просвет меж высоких стволов. – Оттуда течет река.

– Вы правы, – послышался немного в стороне незнакомый голос.

Ненуэль вздрогнула, а Эктелион схватился за меч. Однако мгновение спустя из тени раскидистых, густых ив вышел нолдо. Страж, на щите которого дева увидела знаки Первого Дома. Сердце ее дрогнуло.

– Что привело вас в западные пределы Белерианда? – спросила она, затаив дыхание.

Дозорный улыбнулся:

– То же самое я мог бы спросить у вас. Мы оба гости в этих краях. И все же я узнал вас, лорд Эктелион. И я догадываюсь, кто ваша спутница. Я видел ее еще ребенком у озера Митрим, а потому рискну предположить, что мы в итоге следуем одним путем.

Он замолчал, предоставив гостям из Ондолиндэ размышлять над своими словами, однако нет-нет да и поглядывал туда, где виднелись блики уже близких вод, бросая выразительные взгляды на деву. Сердце Ненуэль дрогнуло.

– Там… друг? – догадалась она.

Дозорный кивнул. Дочь Глорфинделя обернулась к Эктелиону и сделала на всякий случай упреждающий жест:

– Прошу вас, побудьте немного тут. Я… я хочу поговорить с ним одна.

Глаза ее решительно блеснули, и лорд Дома Фонтанов очевидно нехотя кивнул:

– Хорошо. Я буду ждать вас.

Скулы его заострились, черты стали как будто резче.

– Простите, – прошептала дрогнувшим голосом Ненуэль и, подобрав подол платья, бросилась вперед по едва заметной тропинке.

Эктелион провожал деву взглядом, и на дне глаз его плескалась боль.

====== Глава 96 ======

– Он живой! – радостно воскликнул Асталион.

Верные поспешно выпутали спасенного квендо из паучьего кокона и уложили на спину. Бедняга еще дышал, хотя и медленно, словно с неохотой.

– Ему бы сейчас к целителю, – задумчиво заметил Тьелпэринквар.

Однако, увы, никто из них в этой сложной науке не был искусен. Он огляделся по сторонам, словно надеялся, что какой-нибудь лекарь прямо сейчас появится из-под земли, однако ничего подобного не случилось. Заметив тушу только что убитого ими гигантского паука, с неприязнью повел плечами.

– Мой лорд, что там? – полюбопытствовал Асталион, взглядом указывая на странные заросли вдалеке. Туда, где должен был находиться Дориат.

Тьелпэ пояснил:

– Граница. После смерти Мелиан Завеса ушла, и новый король попросил лес помочь синдар. Тот откликнулся, и теперь кустарники разрослись и тесно переплелись, образовав непроходимую чащу, а из-под земли вышли огромные камни. Впрочем, сами дозорные как-то ходят во внешний мир.

– Значит, и у нас есть шанс, – заключил один из верных.

Куруфинвион кивнул:

– Ты прав. Давайте попытаемся.

Нолдор подхватили спасенного и пошли вместе с ним к зеленой границе Дориата.

– Есть тут кто-нибудь? – крикнул Тьелпэринквар.

Долго ждать не пришлось. Не успело сердце отсчитать и пятидесяти ударов, как прямо из чащобы вынырнул незнакомый синда. В руках он держал лук и стрелу.

– Кто-нибудь точно имеется, – ответил он и внимательно оглядел прибывших. – А что у вас случилось?

Куруфинвион выступил вперед.

– Приветствую лесной народ, – заговорил он.

– И тебе добрый день.

– Я Тьелпэринквар Куруфинвион. У нас ничего не случилось, а вот спасенный нами незнакомец не принадлежит ли к вашему народу?

Он взглядом указал на тело квендо, безжизненно висящее на руках у Асталиона, и пограничник переменился в лице:

– Возможно. Где вы его нашли?

Тьелпэ коротко объяснил. Страж его внимательно выслушал и приглашающе кивнул:

– Идите за мной.

Нолдор двинулись вслед за провожатым, их кони, пусть и с некоторой опаской, но все же шли за ними. Над головами и по бокам росли густым шатром кустарники, сквозь который вела узенькая петляющая тропа. Казалось, они прошли не одну лигу, пока наконец не оказались под сенью привычных деревьев.

– Приветствуем нолдор во владениях короля Трандуила, – вышел навстречу гостям высокий хмурый синда, по-видимому, командир отряда. – Что случилось?

Ему объяснили, и он, приглядевшись внимательнее к пострадавшему, проговорил:

– Я знаю его. Это аваро из лесов Бретиль. Отнесите его к целителям.

Стоявшие за его спиной безмолвными тенями двое синдар подошли и, забрав по-прежнему бесчувственное тело, унесли в чащу. Командир приглашающе кивнул нолдор:

– Меня зовут Хенион. По-видимому, вы в пути уже давно. Не хотите отдохнуть?

Тьелпэринквар не стал скрывать, что рад приглашению:

– Да, наши кони и сами мы порядком устали. Однако отправиться в Менегрот, чтобы лично поприветствовать его величество Трандуила, мы не сможем, к большому нашему сожалению, ибо торопимся.

– Случилось что-нибудь серьезное? – нахмурился синда.

– Нет, дело личного свойства.

– Что ж, понимаю. Иногда дела королевств могут и подождать, но если вперед зовет фэа, терпеть нельзя.

– Однако, с вашего позволения, мы примем предложение переночевать под защитой воинов Дориата.

– Тогда идите за мной.

И пограничники повели нолдор по извилистой узкой тропе, убегавшей вглубь леса. Щебетали птицы, и путники, счастливо избежавшие ужасов Нан Дунготреб, с особенным удовольствием вдыхали свежий аромат листвы и трав. Небо над головами постепенно темнело, и одна за другой проступали звезды.

– Интересно, что тот аваро делал один среди пустошей?

Командир синдар пояснил:

– Должно быть, по просьбе своей человеческой возлюбленной. Я слышал, как она на последнем празднике Врат Лета заявила ему, что выйдет замуж только за храбреца.

– Они и на такое способны? – подал голос один из нолдор.

– Кто? – уточнил синда.

– Женщины атани.

– О да. Вы просто мало их знаете. Могу вас уверить – это весьма коварный народ. Даже лучшим из них стоит верить с опаской.

Разговор ненадолго прервался, однако снова возобновился, когда эльфы пришли на круглую, довольно широкую поляну. Хозяева сразу же развели костер, уютно вспыхнувший и согревший усталые роар. В котелках забулькала закипающая вода.

Нолдор вызвались помочь с приготовлением пищи, и скоро все, синдар и их нежданные гости, расположились вокруг огня за ужином. Кто-то достал лютню, и беседа не касалась больше ни важных дел большого мира, ни удручавшего сердца квенди зла. Кони мирно щипали траву, изредка похрапывая.

Поутру нолдор попрощались с хозяевами леса, и командир пограничников вывел их к заставе.

– Скажите, государь, – обратился в конце концов к Тьелпэринквару Хенион, – а почему вы сами не вылечили того аваро?

– Я не целитель, – пожал плечами Куруфинвион, гладя по шее своего коня.

– Да? А мне мой друг из Дортониона рассказывал иное. Впрочем… – синда задумался, устремив взгляд куда-то вперед, в пустоту. – Возможно, на этот раз у вас и правда ничего бы не получилось. Ведь аваро не нолдо.

Хотя Тьелпэ почти ничего не понял из сказанного, все же уточнять не стал. Фэа его неудержимо звала вперед, однако взгляд искал не предгорья, а искристую гладь вод. Он одним рывком вскочил в седло и заметил Асталиону:

– Мне кажется, стоит проверить истоки берущих начало у склонов Эред Ветрин рек.

– Таких не так уж много, – откликнулся тот.

– И это облегчает нашу задачу.

Обернувшись к Хениону, Куруфинвион поднял руку в прощальном жесте:

– От всего сердца благодарю за гостеприимство. Передайте королю Трандуилу наши извинения.

– Непременно, – пообещал синда. – И спасибо, что пришли на помощь.

Нолдор рванулись с места, держа путь на запад, в сторону брода Бритиах. Тьелпэринквар чутко прислушивался к зову фэа, о чем-то настойчиво шептавшей ему, и перед мысленным взором эльда вставали искрящиеся воды озера в глубокой каменной чаше. Озеро Иврин.