Текст книги ""Фантастика 2024-131". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

Правда, этот мир серьёзно заперт. Сомневаюсь, что смогу найти демона, что меня отсюда вытащит. Два прошлых мира на это куда перспективнее были. В общем, увидим, сам я пока не спешу покидать этот мир. Хм, каламбур получился. Так что, пока мне не надоест, я буду тут жить и воевать, замещая собой настоящего Гаврилова. А привезли нас к зданию суда, ну да, мы же в плену были, так что работала военная правовая система и военные юристы. Правда, если у меня и был адвокат, то я об этом понятия не имею. Это нарушает мои права или нет? Ах да, мы же не в Штатах, где ущемление прав для расследования стоит на уровне госизмены, такое же важное и опасное. Нас скопом завели в зал, усадили на задние скамейки для посетителей, и первого на скамью подсудимых направили одного из беглецов. А тот полковник в прошлом, командовал артиллерий целого механизированного корпуса. В плен попал летом сорок второго. Видимо, что-то на него было, суд принял решение, с освобождением в зале суда, восстановить того в рядах Красной армии, но в понижении в должности и в звании. Майором стал, и расстроенным он не выглядел, вернулся к нам и ждал, когда документы с решением суда оформят, а там на скамью подсудимых следующим меня конвоир отвёл.

Я внимательно изучил биографию Гаврилова, и в курсе, как после войны его в родной деревне встречали. Предателем считали, как бывшего военнопленного его никуда работать не брали, плевали в спину. А я заказал демону мемуары Гаврилова, писаны его рукой, десять душ отдал, он и достал. Там всё есть. Его лишили звания после освобождения, наград, это медаль за двадцать лет службы в армии. Только в конце пятидесятых о нём заговорили, когда писатель Смирнов написал повесть «Брестская крепость», тогда реабилитировали, медаль Героя дали, а до этого гнобили его по полной. В Краснодаре тот жил в землянке до конца пятидесятых, золотарём долго работал, чистил туалеты. Гаврилова уверенно можно назвать пострадавшим от советской власти и советского народа, я же не позволю к себе такого отношения. Да и в деревне его родной ноги моей не будет. К счастью, решение было правильным, сохранили звание майора, с должностью, командир стрелкового полка. Освободили тут же в зале суда, так что ушёл к скамейке, к коллеге, тоже ждал, когда секретарь всё оформит.

С этими документами в Главное управление Красной армии, там восстановят командирское удостоверение, смогу форму пошить, надо будет подать заявку на восстановление медали. Ну и назначение получу в действующую армию. Что-то делать нужно с партбилетом. В мемуарах Гаврилова лишили статуса коммуниста «за утрату партбилета». Тут зайду в Политуправление. Нет – нет, да – да, будет видно. В принципе, я не настаиваю. Просто статус коммуниста в этой стране даёт немалые привилегии.

Следующий командир, как и я, без последствий проскочил, рядом сидел довольный, ожидая решения по остальным. Вот четвертым был капитан второго ранга, это он вёл тральщик через фарватер. У того оказались серьёзные прегрешения, даже на выбор разрешили – или штрафбат, искупление кровью, или пять лет колоний. Тот выбрал первое, и его увели конвойные. Потом ещё двое, один с понижением проскочил, другой, как и мы, сохранил своё. Нас в коридор отправили, ожидать бумаг, а в зал суда завели ещё семь знакомых мужичков из беглецов. Похоже, решили быстрее через суд их провести партиями. Генералов вот пока ни одного не видел. А бумаги быстро выдавали, вызывали каждые пять минут, меня третьим. Дали расписаться в двух местах, и свободен. Так что мы все вместе, договорились так, двинули в Главное управление РККА. Нормально, стали ожидать, когда оформят, как раз когда новенькие документы получали, причём с фотографиями, тут свой фотограф снимки наши делал, хорошо по пути я углядел парикмахерскую и мы зашли, волосы чуть отросли, позволили сделать короткие армейские стрижки. Я за всех платил, личных вещей нет ни у кого, только то, что на нас, все в новой красноармейской форме были. Чуть попахивало после камер, и всё. А фотограф выдавал фуражки по размеру, офицерский френч, надевая погоны согласно званию, и делал снимки. Неплохо вышло. Так вот, мы как раз получали документы, двое так сразу и направление на новое место службы, остальные пока в резерве, я тоже, когда следующая партия пришла. Те самые, коих в зал суда вводили, когда с нами закончили. Пятеро было, двое не проскочили, один штрафбат выбрал, другой лагеря. Пообщались и разошлись.

Мы с коллегами в ателье для командиров, это конечно не индивидуальный портной, но шили быстро и качественно. Кстати, мы зарплату в кассе получили. Форму не бесплатно шили, вот и заплатили. Парадная форма и качественное нательное бельё, повседневную получим на месте службы. Все деньги выданные ушли. Мой размер сразу нашли, так что прихватил форму, баул дали, сапоги, также всё, что нужно. Дальше на склад при комендатуре столицы, выдали ремень, кобуру, пистолет ТТ, с пятью десятками патронов, я его там и почистил, зарядив, и всё. Я сразу в баню, там договорились встретиться, смоем вонь лагерную и камеры с себя. Намылся, в парной два раза был, а синяки уже сошли, ожог я чуть заживил амулетом, иначе как мыться? Встретил коллег по несчастью в буфете, пива попили, мои запасы, в Германии взял, в Берлине. Хорошее пиво, все оценили, в буфете вот не было. И вот уже в новой офицерской форме, с погонами, разошлись. У всех дела.

Да, заявку на восстановление медали я уже подал, через два дня велели зайти и забрать, с удостоверением на неё. Я двинул в Политуправление. Там к одному полковнику направили, выслушал меня, позвонил двум абонентам и развёл руками, раз утерян, значит утерян, восстанавливать в партии не будут. Если только заслужу. Да, Гаврилова уже вычеркнули, в списках не значится. Быстро они. Ладно, нет так нет. Дальше в офицерское общежитие, у меня талон на проживание, и неожиданно там встретил Карбышева в форме генерал-лейтенанта. Оказалось, им вчера закончили заниматься. Вчера вечером тот долго общался со Сталиным в его кабинете, описывая, что и как было. Признался, что много раз меня хвалил, если бы не я, шансы добраться до своих были бы низкими. Тот это вполне осознавал.

Мы поужинали в зале столовой, пообщались, и разошлись, пообещав держать друг друга на виду. Кстати, я стал лучше выглядеть, хорошие хронометры на руке, из трофеев, время точное настроил. Заселился со светло-коричневым чемоданом, кожаный, заграничный, там вещи моего размера, например, шёлковый халат. Жаль, номер шестиместный и две кровати уже заняты. Я выбрал себе из четырёх свободную, меньше других скрипит, чемодан под койку. И вот, в халате, лёжа на кровати, а соседей не было, ещё не видел их, стал прикидывать, что делать дальше. Ну пока всё нормально, особо претензий нет. Лежать надоело, решил прогуляться, заодно, как стемнеет, летающий дом достану и одну из своих наложниц. Я же копытом бил, пар из носа, пора какую из кобылиц покрыть. Даже оделся в форму, покинул гостиницу и направился вниз по улице. Горничной сказал, что буду поздно вечером. Да я метров на двести успел уйти, когда рядом остановилась чёрная «эмка», которую покинули два капитана госбезопасности.

– Товарищ Гаврилов?

– Так точно, – ответил я, разворачиваясь к ним.

– Прошу проехать с нами. Вас ждут.

– Да? Удивили.

Впрочем, в машину я сел, и надо же, увезли в Кремль, хорошо форма парадная, подходила. Внизу сдал оружие, даже номерок выдали, и наверх. А там Карбышев и ещё один генерал из беглецов. К моему удивлению, меня наградили орденом Ленина, на пятиугольной колодке, только-только ввели изменения у этой награды. Сталин присутствовал, но награждал Карбышев. Закрепил награду где положено. А это за организацию побега дали, за помощь, и уничтожение противника с захватом тральщика. Как ни крути, я это сделал в одно лицо. Дали бы Героя, если бы не плен, но, считай, очистился от него, теперь могут и Героя дать, за новые ратные подвиги. Фуршета не было, я искренне поблагодарил всех, и меня проводили к выходу, а вот оба генерала остались, видимо, дела. Оружие получил, даже предложили отвезти обратно, но я отказался, мол, прогуляться хочу. Наградную орденскую книжицу получил, она в нагрудном кармане с командирским удостоверением, тут и справка, что в резерве нахожусь, без неё не пройти, любой патруль остановит. Неожиданно, конечно, но приятно, а то на груди пусто. Ничего, больше будет, главное – на фронт попасть. А так хорошо погулял, и с блондинкой своей отлично покувыркался, и даже до одиннадцати в общежитие успел. В душ и спать. С соседями мельком познакомился, бухие были.

Два следующих дня особых событий не было. Тихо отметил день рождения, тридцатое июня, сорок три исполнилось, гулял по городу, в кинотеатре был дважды и один раз в цирке. Девчат обеих активно познавал, а те меня. Наконец получил дубликат медали, закрепив на форме, и наградную книжицу к ней. Я с другими командирами из беглецов общался, их быстро распределяли, а со мной медлили. Да, амнезия, уже дважды обследования прошёл в госпитале, пока не выдали справку, что вполне адекватный, подтвердив амнезию, так что только на пятый день я был вызван в Управление и получил назначение. Принять под командование полк пехоты. В Польской армии. То есть, я сменю советскую военную форму на польскую.

– Отказываюсь, – коротко сообщил я майору, что меня оформлял.

– Как это отказываешься? – тому показалось, что ослышался. – Это приказ.

– Я терпеть их не могу и всё сделаю, чтобы в моём полку были самые большие потери. Хороший поляк – мёртвый поляк.

– Ясно. То, что они союзники, не остановит?

– Из них такие же союзники как из говна пуля.

– Хм, понял. Могу только направить командовать батальоном, согласен на батальон?

– Лучше наши, пусть будет батальон. И вообще, майор, может договоримся?

Я достал из кармана жёлтую кобуру с вальтером и положил ему на стол. Тот открыл её, изучил содержимое, хмыкнул и сказал:

– Умеешь ты, Гаврилов, подходы к товарищам найти. Вот что, отправлю в резерв Центрального фронта, где потребуется командир полка, там тебя и направят.

– Добро.

Тот всё оформил, выдал направление, и я покинул кабинет. Вот, а то поляками командовать. Фу-фу. Я особо не торопился, не спеша направился к гостинице. Трястись на поезде не собираюсь, на глайдере доберусь. В какой город прибыть должен, известно, скорее всего, там штаб фронта и развёрнут, дальше уже введут в списки резерва и мной будут затыкать дыру в какой-нибудь командной должности. По дороге поймал возницу и на пролётке, забрав вещи из гостиницы, за город уехал. Нет, слежки нет, дрон в небе отслеживает, я приглядывал. Военные корреспонденты мной не интересовались, а на освещение в газетах побега был запрет наложен. Генералы советские в плен не попадают. Вот так. И что, я тоже думал генералы и полковники в казематах сидят и мемуары пишут, а они, вон, рукавицы шили. Наши советские исправительные колонии не у них ли взяли такое?

Хотя ладно, и так неплохо всё вышло. Возницу отпустил, а сам в лес ушёл. Да подальше. Ещё и боевик один сопровождал, сразу достал как убедился, что рядом никого. Тот сенсорами видел людей, с пяток, но это грибники. Конец июня, какие грибы? Видимо, есть. Ну да, вон вроде белые. Может, тоже с корзиной походить? Найдя неплохое и укромное место, я достал капсулу с реактором, приготовил всё, и лёг в неё. Да, омолодиться. Не внешне, тут немного, а внутренне, пусть и прошёл высшее исцеление, но и капсула работает не хуже. Как сорок часов прошло, выбрался из капсулы, вокруг ночь стояла, как раз то, что надо. Процедура закончена, и пока проходила очистка, я оделся, прибрал всё и на глайдере рванул к нужному городку. Едва успел до рассвета. Так что с чемоданом в руке по полевой дороге подходил к городу. Небольшой тот, окраины видно, на въезде пост, меня проверили и подсказали, куда идти.

Проблем не было, в штабе фронта о моём прибытии знали, внесли в списки, забрав направление, и почти сразу вызвали в кабинет к начальнику штаба фронта. Серьёзный товарищ.

– Гаврилов? Из плена бежал? – спросил генерал.

– Так точно.

– Карбышев о тебе рассказывал. Вот что, нужен зам по строевой на мотострелковую бригаду. Прямое подчинение штабу фронта. Там зам ранен был, решили варяга со стороны назначить.

– Я не против, вам виднее.

– Ну и отлично. Бригада в резерве, на отдыхе, пополнение закончено, быстро в суть дела войдёшь.

На этом генерал закончил и отправил оформляться, его зам этим занимался. Тот просто на меня посмотреть хотел, что и сделал. Оформили меня быстро, все нужные документы получил, метки, и даже нашли попутную машину, ехала прямиком в бригаду. Повезло. Это финансист бригады возвращался, причём, не пустой. Полуторка разбитая местными дорогами, всеми сочленениями дребезжала, кузов не крытый и солома внутри была. Я махнул старлею, финансисту, кто я, он уже знал, мол, в кузове проедусь, пусть в кабине катит.

Сам же иногда поглядывал на экран планшета управления – я как сюда прилетел, сразу разведчика выпустил и в курсе, что вокруг происходит. Да, бригада может и прямого подчинения, но находилась не у штаба фронта, а в селе стояла, в пятидесяти километрах от городка со штабом фронта. Вообще не понятно. Такие подразделения как бригада, вполне могут быть резервом в корпусе, ну армии, но не у фронта. У них как раз корпуса в резерве, это нормально. Странно. Хм, может, бригада пока в резерве для усиления тех мест, где хорошо развивается наступление? Тем более мотострелковая? Да, тогда может быть, так штаб фронта усилит какой участок, дав ещё одно мобильное подразделение. Вполне сходится. Кстати, а мы находимся на Курской дуге и страшные бои уже идут, немцы прут, наши держатся в обороне, ждут момента для контрнаступления. А находимся мы на северном фасе Курской дуги.

У кабины машины сзади окошечко было, те могли заглядывать ко мне. Поэтому лежал я к ним ногами, у заднего борта на соломе, постелив шинель. Ноги скрещёнными держал, планшет те не видели. Покачиваясь – серьёзная такая тряска, дорога убитая – я с помощью дрона вёл неплохую разведку. Кое-что заставило нахмуриться. Обнаружил ложный пост. Летом сорок первого это было обычным делом, не знал, что и в сорок третьем такое практикуют. Плохо, что мы двигаемся к нему, свернув с основной трассы, и тут движение куда слабее, и будем у поста уже минут через десять. Тут то лесные перелески, то поля, ложный пост у опушки леса стоял, куда ныряла дорога. Удобное место, отходов несколько, я оценил. Ничего предпринимать я не стал, а как объяснишь, что знаю о противнике? Нет, на месте «опознать» кого, ещё может быть, но ничего другого просто не приходит в голову. Крупные колонны те не трогали, а вот две одиночные машины перехватили. «Додж», похоже, с лётчиками, двух взяли живыми, утянули на допрос вглубь леса, и такая же полуторка как у нас, медики, судя по красному кресту на тенте. Там всех в ножи. Был шофёр и пассажир. Недолго работают. Технику в отстойник отогнали, метрах в трёхстах от поста густой подлесок из ёлок. За нами в километре машины ехали, две единицы, и навстречу, там одиночная, автобус, и снова, похоже, медики, медсанбат или госпиталь рядом? Но мы первыми у поста будем, это хорошо. Так что я больше смотрел, где кто размещался в группе прикрытия, и повадки самих диверсантов, что изображали пост.

В общем, прикинул всё, и понял, что вполне могу положить пост с прикрытием в одно лицо. С личной защитой такое возможно, хотя накопитель в ноль будет потрачен, но я готов рискнуть. Оба бойца в кабине, ефрейтор и старлей, схватку вряд ли переживут, нахватавшись случайных пуль, но это война. Зато не пострадают те, кто подъедут следом за нами. Проверив пистолет, убрал в кобуру, планшет тоже прибрал, как раз машина начала притормаживать на поднятую руку старшего поста, в звании капитана. Война не первый год идёт, те уже под бойцов НКВД часто не одеваются, палят их быстро, обычные армейцы на вид, у некоторых красные повязки патруля. Хорошо маскируются. Как только машина замерла, я сел. До этого меня не видели, но сейчас заметили. Надев фуражку, я ухватился за неустойчивый борт, и одним движением покинул кузов, пружинисто встав на ноги. Осматриваясь, я для виду потянул плечами, крутя корпусом, как будто разминаюсь после долгой езды.

– Чего встали? Пост? – подходя к кабине, спросил я.

– Так точно, – кивнул «капитан». – Прошу предъявить ваши документы.

Тот сам ко мне подошёл, другой диверсант, в форме советского сержанта с двумя медалями, подошёл к кабине, принимая документы.

– А что мне твоё лицо знакомо? – спросил я у того, отчего напряглись все диверсанты, и это было видно, вот я и заорал: – Диверсанты!

Мой вопль не был упущен, я же закрутил тело капитана, что меня пытался ударить в живот прикладом. Только вот я приклад его ППШ засветил ему самому в челюсть, и, порвав ремень, стал бить на расплав диска по стрелявшим по мне диверсантам. Так я и перемещался, «капитану» добавил прикладом по голове, пристрелил и того сержанта у кабины. Диверсанты сосредоточили огонь на мне, я же, откинув пустой пистолет-пулемёт, перекатом добрался до тела другого диверсанта, завладев его оружием. Точно таким же. Тот выстрелить не успел, как мне помнится, и вот так перемещаясь, бил по диверсантам. Потом вскочив, рванул следом. Выжившие, семеро, тут и прикрытие, уходили. Гнался по лесу недолго, «подавителем» дрон отработал, спикировав, я же, подойдя, добил короткими очередями и бегом обратно. Шофёр меня чуть не пристрелил из винтовки, машина в решето, но тот, что удивило, цел. Только финансист ранен, да серьёзно, лёгкое зацепило, кровь на губах пузырилась. Плюс ещё три ранения, но с ними легче.

Машины спереди и сзади встали, там пытались понять, что это было, я же перевязывал старлея, отправив шофёра вязать главного диверсанта. Или не главного, не всегда те носят форму со званием старше чем у других. Чуть позже по лесу к нам вышли несколько бойцов из той колонны, где две машины были. Быстро разобрались, кликнули своих, а это артиллеристы ехали, помогли, собирали трупы, нашли могильник и отстойник, всё фиксировали, там капитан старшим был. Медики подъехали, они и забрали финансиста, того срочно на операционный стол нужно, помогли мне ещё закончить перевязку, сказали, что всё правильно сделал, похвалив.

Помыв руки в луже, я стал командовать. Шофёр мой пригнал полуторку, ту санитарную, туда грузили оружие с диверсантов, вещмешки нашли в стороне, документы, все тела снесли на опушку, копали общую могилу. А лётчики живы, не успели те их ликвидировать, только пытали. И называется это «не успели» «подавитель» с дрона-разведчика. Через несколько часов очнутся, но их тоже медики забрали. Я же, прихватив «капитана», покатил обратно в штаб фронта. Шофёр в кабине, я в кузове, стерегу связанного диверсанта. Пришлось подлечить лекарским амулетом, серьёзно я ему заехал. Челюсть вылечил – перелом в двух местах – иначе как допрашивать? Мы уже подъезжали, когда тот заворочался. Да ещё нас настоящий патруль остановил. Старший, выслушав моё сообщение о бое с диверсантами, что пленного взяли, выделил двух своих бойцов, что с нами и доехали до штаба фронта. А сами рванули к месту боя, не дать диверсантов закопать, их лица ещё снять должны были на фотоплёнку. «Капитана» сразу утащили особисты на допрос, тот пришёл в себя. Приняли оружие, вещмешки и радиостанцию, да и машину. Ну и меня, рапорт писать. Объяснил его опознание тем, что в Австрии видел у убитого мной офицера фотокарточку, на ней этот самый офицер и другой, гауптман, похожий на «капитана». Может, просто похожий, но тут угадал. Не наши. А сумку финансиста передал кому нужно, там приняли по описи. Шофёра тоже опрашивали.

Кстати, после боя, когда по лесу шёл обратно, сменил накопитель у личной защиты, там мизер маны остался. Прав я был. А так работал, форму отдал в стирку, в исподнем сидел. Уделал форму, пока кувыркался, но местные бойцы обещали в порядок привести. Мне комбинезон разведчика временно выделили, так что неплохо с особистами пообщался. Те кстати, ко мне со всем почтением. Даже командир Особого отдела фронта пообщался со мной.

– Твой шофёр такие сказки рассказывает, что ты один полсотни диверсантов уничтожил, – сказал генерал, закурив у окна. – Мы, кстати, эту группу уже неделю ищем, а они тут рядом объявились.

– Врёт, их там двадцать семь было, двенадцать изображали пост, остальные в прикрытии. Никто не ушёл, это могу гарантировать.

– И ты их один?

– Ну да. Я же из плена сбежал, если не в курсе, генералам нашим помог. Так там пока по тылам у немцев бегал, сотни полторы таких положил. Был даже отряд егерей, в три десятка рыл. Вот с ними тяжело было, два часа в прятки играли, пока не сократил их поголовье в ноль. Эти послабее были, егеря серьёзнее, больше меня впечатлили. Честно признаюсь, мне встречи с ними одного раза хватило, постараюсь больше не встречаться.

Я сидел за столом, заканчивая с рапортом, генерал сразу сказал сидеть, когда я вскочил, увидев его. Написание рапорта и общение с генералом мне не мешало. Кроме него было два сотрудника Особого отдела, подполковник и майор, слушали нас не без интереса. Попросили рассказать, как был побег проведён, слышать слышали, но без подробностей. Вот и описал, ту же версию, что записали на Лубянке. Ну и орден показал, снял награды, когда форму в стирку отдавал, мол, получил от Карбышева за побег, с разрешения Сталина. Награда, кстати заинтересовала, новинка, таких ещё не видели, пока на болтах в ходу. Их, кстати, придётся сдавать и будут выдавать такие же, как у меня, но со старым номером, что в документы вписан. Заменят награды. Я про это тоже сказал, выяснил в Кремле, во время награждения, они не знали. У генерала как раз орден на замену был. А так эта схватка с диверсантами, похоже, снова изменила мою судьбу.

Моё направление отменили, тем более комбриг хитрым финтом в свои замы знакомого офицера провёл и должность занята. Меня направили командиром полка на передовую. Там текучка высокая, немцы рвутся, а наши закопавшись, держат оборону, и всё равно потери немалые с обеих сторон, вот на место выбывшего комполка меня и направили. А перед тем как посадить в попутную машину, – в ту армию, куда нужная стрелковая дивизия входила, политработники ехали, подкинут, приказ принять полк уже имею, – тот генерал-особист лично наградил орденом Красной Звезды. Это его спасибо за взятого пленного – много что натрещал – и уничтожение группы диверсантов. Я же говорю, постепенно буду добывать награды, вот ещё одна.

Машина, покачиваясь, катила в нужную сторону, а требуется проехать больше ста километров, чтобы добраться до места, и это штаб армии, до дивизии ещё дальше. Это была сто сорок восьмая стрелковая дивизия, что входила в Тринадцатую армию Центрального фронта. Приму я четыреста девяносто шестой стрелковый полк. Вот и качу куда нужно, там дальше было видно. Пока я всем доволен. Лучше комполка быть, чем замом комбрига. Маетная должность, всё время на ногах. Я, конечно, не против, энергии много, но лучше на наложниц буду тратить. Форма на мне чистая и сухая, награды размещены, включая новый орден, даже погладили, вот так мы в открытой кабине «Доджа» и катили в нужную сторону в составе транспортной колонны. На полуторке лучше было, хотя и трясло больше. А тут стиснули с двух сторон, мы на левой лавке сидели, за пассажиром, не вздохнуть не выдохнуть.

Впрочем, до штаба армии доехали благополучно, уже это радует. Дальше меня уже на другой машине подбросили до штаба нужной дивизии. Машину выделили именно мне, но в этот «виллис» загрузили много чего по линии Политуправления, так что место одно осталось, пассажирское. Так нам ещё двух пассажиров всучили, те по пути сойдут, сидели на пачках газет. Ничего, доехали благополучно, даже под обстрел не попали. Как раз перед нами артиллерия накрыла дорогу, и прицельно, ещё видели бомбёжку впереди, но мы под неё не попали, да и наши истребители появились. Пассажиры сошли на перекрёстке, как я понял, там был следователь из Особого отдела и боец с ним, а мы дальше.

Вот и штаб дивизии, хорошо укреплён, судя по воронкам, недавно накрыли гаубицами. Машину на разгрузку, а меня быстро оформили, внесли в списки, то что новый комполка едет, тут уже в курсе были, пришло извещение по линии секретного отдела. Вернули удостоверение, туда внесли новую информацию, всё, я числюсь за этой дивизией, направление с назначением забрали. Не в штабе армии это сделали, а тут. Комдив лично познакомился со мной, пообщались, вроде ничего так. У генерала была медаль как у меня – двадцать лет службы в армии – мы оба глянули на них друг у друга, оценивая собеседника. Ещё у него было два ордена, «Боевик» и Красной Звезды. Мы не просто беседовали, тот вводил в курс дела по полку, видно, что в теме, описывал, что с моим подразделением. Дальше, когда я переоделся, мне выдали полевую форму, погоны тоже полевые, я перекидал награды, ну и снаряжение положенное тоже получил, комдив распорядился. Так-то в полку должен был заявку подавать, но раз я здесь, почему и нет? Дальше посыльный сопроводил меня в штаб полка. Не одного, был комиссар дивизии, что и представил меня офицерам штаба полка и двум командирам батальонов, что подошли познакомиться. Третий не успел.

* * *

Очнувшись, я даже застонал. Новая жизнь. Нет, стонал я не от того, что всё потерял, – это расходники, новые получу, главное, мою память хранилища помогли сохранить – а от того, что тело всё болело.

– Товарищ майор, как вы? – хрипло кто-то спросил, я даже и не понял кто это, парень али девка.

– Плохо. Что-то с памятью моей стало. Напомни, где мы? Даже, кто я?

– Обеспамятствовали? Я старшина Овечкин, вы мой командир полка, майор Гаврилов. Мы в Брестской крепости.

Я, конечно, поразился, что снова в Гаврилова попал, но прошлое его тело я занял, и жил да воевал там достойно, есть чем гордиться. Стыдиться тоже не за что. Мне та жизнь больше всего понравилась.

– Да, что-то припоминаю. Какой день обороны?

– Да какой там обороны? По подземельям прячемся, а немцы нас ищут. Вроде, девятый день идёт, как война началась. Или одиннадцатый? Не знаю, уже никто и не помнит. Мы вас вчера нашли.

Это да, этот Овечкин мне не в первый раз вот так встречается.

– Ясно, понял проблему. Значит, оборона изжила себя, поэтому будем прорываться из крепости, только нужно подготовиться.

– Да сколько раз пробовали, столько народу полегло, может кто и вырвался, но единицы.

– В этот раз получится, поверь, старшина. Тихо пойдём, никаких атак.

– И так пробовали, всё равно обнаружили и накрывали.

– Помоги встать.

Тот помог сесть, стоять я не мог, сил не было. Похоже, в этом мире Гаврилов умер при обороне крепости, тело истощённое не выдержало, и я заселился в его тело. Как будто притянуло. А не Мансур ли отслеживает мою жизнь и вот так вмешивается? Впрочем, подозрения возникли только при двойном попадании в тело одного командира, более следов вмешательства я не видел. Да и тут не следы, просто подозрения. Я выяснил, что вместе со старшиной при мне ещё тридцать семь бойцов, истощены, обезвожены, ослаблены сильно, патронов по сути нет, многие ранены, но дух не сломлен.

Оставив старшину за старшего, сообщил, что иду на разведку, нужно определить, как вырваться из крепости. После чего, шатаясь, направился в сторону выхода. Мне сообщили, где он. Никого с собой брать не стал. Хранилищ нет, но они спасли мою память при перерождении, хороший бонус. А пока брёл и прикидывал свои шансы на успех, а я их считал высокими, вспоминал, как воевал и жил в прошлом мире. Знаете, а здорово было. Полком я командовал полтора месяца, комдив пристально следил за мной, даже как-то целый день пробыл на позициях полка, мы тогда на плацдарме оборону держали, наблюдая, что у нас и как. Мизерные потери, и большие у немцев, да ещё всю артиллерию, что против нас работать смела, выбил, управляя огнём миномётов и «полковушек». Тот взял и выбил мне звание подполковника и в свои замы по строевой перевёл. Осенью того на повышение, начальником штаба стрелкового корпуса, а меня на его место, я стал комдивом, весной сорок четвёртого звание полковника получил, моя дивизия первой ворвалась в крупный город, получив его наименование, наградили дивизию орденом Ленина, а мне звезду Героя со вторым орденом Ленина. До этого я ещё два ордена заработал, оба «Боевики».

Надо сказать, что звания я получал с большим скрипом, Политуправление не давало, науськал комиссар дивизии. А я отказался в партию возвращаться. А на принцип пошёл. Я тоже человек и эмоциям подвержен, характер имею. Описал тому, как мне отворот-поворот дали в Главном политуправлении, вот на принцип и пошёл. Тот затаил и вот. Осенью сорок четвёртого меня перевели командовать стрелковым корпусом, а весной сорок пятого, когда шли бои на окраинах Берлина и за сам город, дали генерал-майора. Берлин капитулировал шестого апреля, к слову. Сталин продавил – и дали. Да, даже его приказ только со второго раза прошёл. Ох и рассердился тот. Ещё я говорил, как война закончится, сразу в отставку. Мол, дальше в армии себя не вижу. Вообще, я в списках был, кого в последнюю очередь в отставку, считался хорошим военачальником, но когда написал рапорт об отставке, то уже на следующий день удовлетворили. Хорошо иметь Политуправление во врагах, на меня работает в такие моменты. И да, я успел за Японию инкогнито повоевать. На Дальнем Востоке трижды ранее побывал, пополнял запасы местных деликатесов, но сейчас прилетел бить пиндосов. А не люблю их, и хорошо бил, даже перехватил второй бомбардировщик с ядерной бомбой, этот на Нагасаки летел. И всё, я только подлетел на глайдере, облучив пилотов «подавителем», как раз дрон-ремонтник на крыло перепрыгнул, вскрывая люк, проник внутрь, я собирался дистанционно взять управление самолётом на себя, и скинуть бомбу на крупную военную базу США и их союзников на одном из островов, потому как первую бомбу я уже перехватил и скинул на флотскую группировку США, уничтожив её. Изуродованные останки тех, что удержались на воде, японские моряки добили, и тут яркий свет, и всё. Понял уже, что бомба рванула, но вопрос стоит, а почему? Приняли меры, чтобы не прихватили как с первой бомбой было? Может быть.

Такой заряд даже личная защита не выдержит, и безуровневого класса. Я наделся, что та выдержала бы, но как видно, не смогла. Странно, заряд-то слабый, если сравнивать с теми, что в будущем будут делать. Что ещё? Как Гаврилов я воевал более чем достойно, даже оставил потомка, имел военно-полевую жену, очень яркая красавица, хотя особо не афишировал, помог той забеременеть и устроил в Москве, купив частный дом, там и родился в начале весны сорок пятого Андрей, полностью признанный мной сын. Так что я всё исполнил, чтобы настоящий Гаврилов был спокоен. Что важно, так это опыт, большой опыт управления крупными соединениями. Да, забыл сказать, мне как генерала дали, перевели командовать нашей Тринадцатой общевойсковой армией и две недели командовал, пока немцы не капитулировали, потом ещё две недели, пока наконец в отставку не вышел с сохранением звания, так что полученный опыт дорогого стоит, особенно сейчас, при новом попадании. Тут я тоже хочу всё достойно повторить. Да, проверил карманы – документы и партбилет на месте, это хорошо. В общем, прошлая жизнь, это прошлая жизнь, там не божки убили, а сам погиб. Не сказал бы, что по глупости, просто не повезло.