Текст книги ""Фантастика 2024-131". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

– Не понял? А где часы мои? Наручные часы? Трофейные, швейцарские, с компасом на ремешке. Где они?

– А здесь их нет? – уточнил помдежурного, что и занимался выдачей в отдельном кабинете, это за стойкой дежурного.

– Покажите мне их.

Тот сам перебрал все вещи, впрочем, вся мелочь, документы и часы помнится, убирали в конверт, но когда вскрыли, хотя он не опечатан был, часов там не было, тот первым открывал, в курсе.

– Может, выпали? – вслух задумался сержант госбезопасности, помдежурного.

Все вещи перевернул, но не нашли, вызванный дежурный, в звании лейтенанта госбезопасности, также всё осмотрел, даже швы полушубка ощупал, и, о наглость, обыскал меня, и сказал:

– Ничем помочь не могу, похоже, ваши часы пропали.

– Да что они вам всем дались?! Лейтенант, а ответку за часы не боитесь получить? Вы сейчас меня крайне взбесили. Вот что, даю вам три часа, в случае если мне не вернут украденное, я отвечу по мере своих возможностей, усекли?

– Это угроза? – с насторожённостью уточнил тот.

– Да, чёрт возьми! – взорвался я, ну реально вывели из себя. – Я сказал, ты слышал. У вас три часа. Буду в гостинице, откуда меня ваши люди забрали.

– Да, слышал, – кивнул тот и повернулся к помощнику. – Проверь по журналу, кто имел доступ к вещам товарища подполковника.

Те делом занялись, я вещи забрал, бланк описи не подписывал, мне не всё вернули, тут дело принципа, вот так, пыхтя как чайник, покинул здание и направился в нужную улочку. При этом особо не глядя по сторонам, разведчик сверху пишет, потом гляну запись, кто меня сопровождал, внесу в базы разведчика, чтобы отслеживал их рядом со мной и предупреждал, если сблизятся опасно. Я отморозок, это так, всегда отвечаю, но и среди сотрудников НКВД таких хватало, могут и попытаться отомстить.

Шёл скособочившись и сильно хромая. Когда я говорил, что меня избивали, я ничуть не шутил, травм хватало. Разбитые губы опухли, синяки по всему телу, очкастой пандой стал, с двумя синяками под глазами. Нос чудом уцелел, лёжа на полу, я руками голову закрывал, видимо спасло. Похоже перелом, возможно трещина в левой руке. Один из мощных ударов по ней пришёлся, когда закрывался, с ногой непонятно что, так что нет, уж что-что, но я не жалею о мести, всё правильно сделал. А то вообще страх потеряли, как будто ответку получить не могут. Я, конечно, внимание изрядное привлекал у прохожих, но машину за мной не прислали, так что пешком пришлось, чуть позже повезло остановить пролётку, и на ней доехал до здания Автобронетанкового управления. А я не знаю, что с моим назначением, всё же три дня прошло, могли и отменить. Дежурный на входе аж замер в шоке. У меня ещё из-за опухоли один глаз закрылся, одним смотрел, говорю же, хорошо меня отделали. Ничего, капсула потом уберёт всё, что было.

Впрочем, дежурный подтвердил, я всё ещё комбриг, о моей задержке штаб бригады известили, это молодцы. Капитан предложил пока повременить с вступлением в должность, мне явно лечение требовалось, но я его успокоил, травмы косметические, переломов нет, а командовать и в таком состоянии смогу. Врачи бригады поднимут на ноги. А когда к гостинице подходил, увидел чёрную «эмку», и двух сотрудников НКВД, что явно ожидали меня. Встрепенулись, когда увидели, что я вывернул из-за угла. Особо сильно я не напрягся, один из двух сотрудников знакомый сержант, помдежурного, так что похромал до них, нога совсем разболелась, всё же, мне кажется, там перелом. Ну а дальше сержант предъявил наручные часы, я их опознал, это мои, подписал бланк описи и те отбыли. Вот такие дела. Что ж, не буду здание Лубянки миномётом накрывать, так уж и быть. Да, в управлении я попросил дежурного отправить в штаб бригады просьбу от моего имени выслать машину, забрать меня завтра от гостиницы. Часам к десяти пусть подъедет. Тот обещал всё сделать, связь с бригадой была. Пока же меня заселили в тот же номер, к сожалению, там был сосед, майор танкист, того аж передёрнуло, когда он меня увидел, из ванной выходил с полотенцем на шее, и сказал:

– Били, не жалея. Или это бомбёжка, на которую любят списывать подобное?

– Ещё чего, подвалы Лубянки. Чудом живым выпустили. Повезло.

– Да, повезло.

Мы познакомились с соседом, тот обо мне раньше слышал, он за назначением новым прибыл из госпиталя. Немного пообщались, после пошёл в душ, мылся полностью, несмотря на рваные раны, да старые бинты там сбились. В общем, передал форму в стирку, после камеры желательно в порядок её привести, и в красноармейской форме я покинул гостиницу. А пока в ванной находился, поработал с планшетом управления разведчиком. Больше двадцати сотрудников Лубянки за мной следило, шесть машин. Боятся или уважают? Думаю, первое. Да и заинтересовал я их, не без этого, а мне в капсулу надо, и слежка эта совсем не в тему. Хотя в базы разведчика как враждебные лица всех выявленных агентов я внёс.

Скинул я хвост просто, схему квартала мне передал боевик, несколько парадных, через которые можно пройти насквозь и выйти с другой стороны. Так и сделал, скинул хвост, хотя и с трудом, и зашёл в жилой многоквартирный дом, поднявшись к квартире на втором этаже, где устроилась эта парочка. Боевик на охране, разведчик показал, как наружка суетилась, потеряв меня, начали прочёсывать квартал, а я убрал мебель в гостиной, достал капсулу, шумнул, но внизу квартира пустая, тоже эвакуировались жильцы, капсула под питанием, реактор рядом. Сначала залез провести диагностику, пятнадцать минут. Потом, выбравшись, изучил, что со мной. Шесть переломов, даже больше, чем я думал, рука так в двух местах сломана, нога вот нет, трещина. Отметил, что делать, меддроид готов, будет менять картриджи, их тоже выложил и до девяти утра в капсулу, задача переломы заживить все, восстановить зубы, убрать рваные раны, но все синяки останутся, их не трогал, даже не пожелтеют, рано ещё. Крышка опустилась и всё, лечение началось. Если что, боевик поднимет, он мог, имел контакт с искином капсулы.

Очнувшись, я посмотрел на поднятую крышку капсулы и стал выбираться. Гель после лечения ещё на теле, так что пока у капсулы шёл режим очистки, посетил ванную, ремонтный дрон уже всё приготовил, и помылся. Кстати, этот дрон сам тут отмывался. После ликвидации полковника и сотрудников НКВД замарался. Вода ему не повредит.

Одевшись, изучил на экране искина капсулы, как прошло лечение. Отлично, даже зубы восстановил, это да, языком пощупал, прорех нет, только внешние повреждения остались, остальное убрано. Убрал капсулу и реактор в хранилище, вернув мебель, что тут ранее стояла, быстро поел из котелка лапши с курицей и хлебом, потом выпил кружку чая. Прибрав обоих дронов, боевика и ремонтника, покинул квартиру, замок сам запер и поспешил уверенной походкой к гостинице. Меня так и не нашли, хорошо от наружки ушёл, вот у гостиницы и ожидали. Разведчик это показал. Форму-то оставил, знали, что вернусь. Оживились, как меня увидели, но на контакт не выходили. Да, у входа стояла новенькая «эмка» в белом камуфляже и крытая полуторка, у которой стояли и курили или дышали свежим воздухом бойцы. Не за мной ли? Уточнил у командира в звании младшего лейтенанта, командир комендантского взвода, тот меня большими глазами рассматривал. Он подтвердил, они за комбригом Романовым прибыли.

– Ждите, сейчас переоденусь и выйдем. Поедем в часть.

– Товарищ комбриг, как же так?

– НКВД, хватают, кто подвернётся, и выбивают признание, не важно какое, главное, чтобы признался – и дело списать, виновный найден. У них почти все дела так раскрываются. Всё, ждите.

Я прошёл в гостиницу, в номер, мне принесли форму, даже помогли все три награды закрепить. Я переоделся, мне горничная помогала, с плохо скрытым испугом на лице. Лицо оплыло от опухолей, но нормально, хотя до сих пор одним глазом вижу. Вот так, с вещами вышел наружу, шофёр их принял, укладывая в машину, я же посмотрел на военюриста, тот самый, с коим общался. От своей машины ко мне шёл. Это он меня сдал. Не предположение, точно знаю, разведчик удалённо записал разговоры его. А следил за следователями моими, посещал первого, обсуждали меня. Я же отошёл от своей машины, а младший лейтенант, Хамзин его фамилия, сопровождал.

– Что, новое дело на меня открыл, спешишь сообщить? – спросил я. – Или хочешь лично узнать, зол я на тебя, что меня госбезопасности сдал по чужому делу, или нет? Ты же понимаешь, за это кто-то должен ответить.

Я рукой у лица круг очертил. Тот даже удивился и спросил:

– Почему решил, что это я?

– А больше как-то некому, – чуть развёл я руками.

– Это не я.

– Три дня назад, – глядя в хмурое небо, похоже, снег пойдёт скоро, сказал я. – Кабинет следователя, того капитана, ты к нему зашёл, сел на стул и по-свойски спросил: Как там наш подопечный? По моему делу с ним ещё не начал работать? Не жалей его, всё равно…

– Хватит, верю, запись нашего разговора ты читал. Что ты хочешь? Извинений? Да, я не хочу, чтобы моё тело нашли с отрезанной головой на улице или забили насмерть. У тебя нет барьеров, и то, что такое со мной произойдёт, я убеждён.

Стоявший рядом Хамзин замер ни жив, ни мёртв, слушая нас, такие разговоры тот явно не хотел бы слышать и становиться их свидетелем. Впрочем, голоса мы не понижали, и бойцы у машины нас тоже слышали.

– Просто запомни, вот это всё, что со мной произошло, это твоя вина. Вот и живи с этим.

Развернувшись, я вернулся к машине, Хамзин уже подскочил и открыл дверь, заднюю, так что устроился на сиденье и велел шофёру, немолодому красноармейцу с усами под Будённого, везти в часть. Хамзин ко мне в «эмку» сел, на место пассажира спереди. А военюрист так и остался стоять, наблюдая, как мы уезжаем. Не-е, я его не трону, пусть думает, боится, придут за ним или нет? Придут или нет? Если что, всё равно найду его. Мы же не спеша покатили по улочкам, теперь понятно, почему лейтенант сел с нами, он город знал, в отличие от шофёра, подсказывал, куда повернуть.

– О, а это что за толпа? – удивился взводный.

Я отвлёкся от мыслей ехал глядя на дома, но мысли мои были далеко. А тут встряхнулся и глянул через ветровое стекло, что там впереди. Действительно, народ, даже проезжую часть заняли, и в большинстве это женщины.

– Похоже, митинг, – сказал я. – Остановите, выясним.

Мы, притормаживая, так как гололёд, остановились возле толпы, хотя народ расходился, давая нам коридор для проезда. Я сам выбрался, хотя Хамзин хотел придержать дверцу, и, подойдя к толпе, спросил у женщин:

– Что случилось, бабоньки?

– Ох, как вас, – только и смогла одна вымолвить, пока другие поражённо рассматривали меня.

– А, это меня НКВД, по чужом делу, выбивали признание. Не обращайте внимание, у них это обычное дело, в большинстве невиновные по этапу едут или под расстрел, им главное дело закрыть. Мне вот удалось с этого пути сойти, алиби было, но такое большая редкость. Так что случилось?

Вот так, полуокружив нас, они объяснили суть дела. А стояли у военкомата добровольцы в армию, дело было раскручено военными корреспондентами о подвиге двух девушек-связисток. Оказавшись в окружении, они сменили убитый расчёт станкового пулемёта и до вечера держались, отбиваясь от немцев, пока наши не контратаковали и не освободили их. Обе ранены, довольно тяжело, находятся тут, в госпитале, но их подвиг хорошо раскручен прессой. Девчат представили к высшим наградам страны. Не знаю, правда это или нет, может, афера, вызвать патриотический подъём, но это получилось, вон сколько желающих. Да вот военком их завернул, приказа нет принимать.

– Приказа нет? – задумчиво потёр я щёку. Кстати, бриться не нужно, я убрал волосяные луковицы в капсуле. Летом ещё.

– Да, мы хотим защищать нашу Родину, как наши мужчины, – выкрикнула одна бойкая девица из толпы.

Я же думал о проблемах с женским полом на передовой – пока в окопе был, ни одну дивчину не доставал и не любился с ней, и тут, пока травмы не уйдут, доставать не буду. Просто если девчата хотят служить, так пусть служат. И для командиров разрядка, а то одни медики, глядишь военно-полевыми жёнами кто станет. Душевное спокойствие, когда женщины под рукой, это тоже много значит. Конечно, кто-то на это не согласится, но кто-то найдёт себе командира-защитника. Поэтому, обдумав и прикинув все шансы, решил – нужно брать. А почему и нет? Меня лично только позабавит реакция других командиров на это.

– Значит так, я командир моторизованной бригады. Мне нужны бойцы, и вы в дело сгодитесь. Нужны связистки, зенитчицы, санитарки, медсёстры, автоматчицы, шофёры, если кто умеет управлять. Не умеете, научим, если желание есть. Я сейчас к военкому, передам список специальностей, что мне нужны, по ним он отберёт из вас добровольцев. Согласны?

Те были очень даже за, так что оставив Хамзина у машины, я прошёл в здание военкомата. Военком в звании майора сам принял меня, он увечный, с палочкой ходил. Тихое место ему нашли. Прошли в его кабинет, нам чай принесли, я и пояснил свои мотивы, на что тот понимающее усмехнулся.

– Постараюсь покрасивее подобрать, – кивнул майор. Повезло, адекватным оказался.

Дальше я накидал список тех, кто мне нужен, два десятка шофёров, полная зенитно-пулемётная батарея, взвод автоматчиков, десять связисток, шесть писарей, пять санинструкторов и три работницы полевой хлебопекарни. Майор позвонил начальству и там дали добро на моё самоуправство, так что военкомат заработал. Нужно всех девушек принять, завести личные дела, определить по специальностям и подобрать их по-моему списку. Я сказал, что завтра семь грузовых машин пришлю, пусть вызовет отобранных на это время. Да, присягу те тут примут, на территории казарм гарнизона столицы, я уже буду забирать новоиспечённых бойцов Красной армии. Вот так, успокоив желающих вступить в армию и сообщив, что военкомат работает, мы сели в машины и покатили дальше. За два часа добрались до военного городка. Тут довольно большие территории, мест хватило развернуть всю бригаду. Ещё светло было, я познакомился с командирами, те прибыли для этого, назначил на завтра совещание, на десять утра, и с начальником штаба и комиссаром стал принимать бригаду. То есть узнавать состав, что вообще есть, техника, вооружение, люди.

Вот тут-то и выяснилось, что я сильно ошибся с составом бригады. Ошибка в наименовании. Первая отдельная механизированная бригада РККА. А нет механизированных частей в Красной армии, последнюю расформировали ещё до моего ареста. В конце августа. Я-то думал это мотострелковая, ну ошиблись в наименовании, по сути, пехота на колёсах, а оказалось она танковая, как ни крути. Да, механизированная бригада – она танковая. Состав такой, управление бригады, три отдельных танковых батальона, отдельный сапёрный батальон, отдельный стрелковый батальон, отдельная разведывательная рота, отдельная санитарно-медицинская рота, отдельный артиллерийский дивизион, отдельная химическая рота, отдельная зенитно-пулемётная рота, отдельная рота связи, отдельная авторота, отдельная рота регулирования и техническая база.

Нет, это куда лучше, танковая часть, это танковая часть. Что по её созданию, это Шапошников настоял, нужны такие подразделения, хотя это пока ещё слабо понимали, и вот в качестве эксперимента и создали её. Единственную. И если по автотранспорту штат полный, техники хватало, то по танкам, ну примерно по двадцать машин в каждом батальоне. В первом было двадцать два танка БТ, двух серий, семнадцать БТ-5, и пять БТ-2, последние машины пулемётные. Второй батальон был вооружён танками Т-26, двадцать одна единица. Ну и Третий отдельный батальон был также вооружен танками Т-26, двадцать две единицы. Машины из центральных округов, многие изношены. Также имелось четыре пушечных броневика и три пулемётных. Два пушечных и один пулемётный в управлении бригады, остальные в разведроте числятся. А вот пушечный дивизион мне сильно не понравился. Да это «трёхдюймовки», которые буксируют лошадьми. Какого чёрта? Да понятно, что по бедности, но мне теперь точно нужно от него избавляться. В планах его точно нет, он гирей будет на ногах. Вот так и изучал всё по бригаде. Да, начальника штаба о пополнении из бойцов женского пола предупредил. Тот не сильно удивлён был, но завтра семь машин с Хамзиным вышлет, тот заберёт бойцов. А лучше восемь, в семи тесновато будет. Вообще, личным составом бригада пополнена до штата, два месяца формирование идёт, боевые тренировки, учения, но я собирался развернуть некоторые подразделения сверх штата, о чём без подробностей тоже предупредил, вот девчата там и пригодятся.

Сначала я медиков посетил, там меня всего осмотрели, завели карточку и сказали, что будут лечить, даже свой лечащий врач появился. Часть синяков мазями помазали. Потом до вечера мы так бюрократией и занимались, но зато я знал, что есть в бригаде, от и до. Да, зениток было двенадцать, три батареи по четыре единицы, это были счетверённые зенитные пулемёты максим. Все установлены в кузовах новеньких полуторок. Кроме танков, многие довольно изношены, всё остальное получали прямо с заводов, новое. Хотя новых танков не было. Я же вечером отдал четыре приказа, письменных, в штабе оформили, на формирование отдельной зенитно-пулемётной батареи, отдельного взвода автоматчиков, тоже девчат туда, но не в бои, на них охрана складов, наших тылов. Третье подразделение, отдельной батареи полковых миномётов, ну и четвёртое, это отдельная тяжёлая самоходно-артиллерийская батарея. С ней сложности возникли, если с первыми тремя проблем нет, то таких подразделений в Красной армии просто не было. Ничего, оформили штат, её я расписал, теперь по этим четырём подразделениям подавались заявки. На бойцов-миномётчиков тоже. На форму для девчат, оружие, и остальное, но не на технику и вооружение, тут я пообещал всё достать. На этом день и закончился. Кстати, повар штабной неплох, ужинал я уже в штабе, хороший ужин. Что по жилью, то квартиру я ту занял, что осталась от прошлого комбрига, ординарец уже там всё подготовил. Сам дом, где эта квартира, уже в Загорске, но на окраине, минут десять пешком до КПП части. На этом пока всё, теплая постелька приняла меня и вырубила по сути мгновенно.

Утром следующего дня я умылся и в штаб бригады направился, пешком, прогуляться решил, ещё вчера сказал, чтобы машину не присылали. Позавтракал в столовой при штабе, мы ещё с командирами поработали, утрясали штаты новых подразделений. Хамзин выехал за пополнением в Москву, когда в большом зале, это клуб Дома командиров, в военном городке, тут все командиры бригады собрались, многие меня видели впервые и с интересом разглядывали. Хотя нет, некоторых я узнал, с двоими так из плена бежал. Один старлей, из бывшего полка Романова, с ним вместе в плен попали. Только у старлея грудь пустая, а у меня за это время три ордена появилось. Ничего, и на его улице праздник будет. Когда все сели, я встал на трибуне и сказал:

– Товарищи командиры, будем знакомы, да и многие меня знают. Собрал я вас не знакомиться, а обговорить новые штаты бригады. Да, будет перестановка, а также стоит разработать план учений, на что у нас мало времени, скоро нас бросят в бой, я в курсе планов командования и примерных сроков, когда нас задействуют. Обсуждать их не будем, информация под грифом «Секретно». До этого момента все силы пустим на подготовку. Для начала новые штаты. Это отдельная зенитно-пулемётная батарея, в расчёты которой войдут девушки. Батарея будет задействована только для охраны и прикрытия наших медиков. Потом отдельный взвод автоматчиков, также сформируют из девушек. На них охрана тылов, складов, медиков, также взвод прямого подчинения штаба бригады и нашего особиста. Третье нововведение, это тяжёлая артиллерийско-самоходная батарея, из четырёх танков КВ-два. О нём чуть позже. Четвёртым подразделением в штат войдёт отдельная батарея полковых миномётов в шесть стволов, резерв штаба бригады. У нас есть артиллерийский дивизион на конной тяге, для бригады такое оружие – это гиря на ногах. Да, нам нужен дивизион, но более скоростной, что способен за день проходить километров двести и держать довольно высокую скорость, что лошади никак обеспечить не могут, а переделывать орудия на автомобильный ход у нас нет ни сил, ни времени. Поэтому моё решение, вернуть дивизион интендантам, без личного состава, он останется в бригаде. Я в курсе, что замены нет, но это не проблема, мне уже удалось добыть пять полковых пушек модели УСВ, постараюсь вскоре найти ещё семь до полного штата. Командир дивизиона тут?

Встал капитан, с усами и шашкой, бравый кавалерист на вид. Может и не на вид, за бригадой числится порядка трёхсот голов лошадей.

– Скажите, из ваших командиров кто способен принять тяжёлые орудия на базе танка?

– Командир третьей батареи старший лейтенант Бадьянов, он обучен как гаубичник и имеет боевой опыт.

– Хорошо. Будем иметь в виду. На вас, товарищ капитан, передать интендантам орудия, всех лошадей, и принять новые полковые пушки, тренируя расчёты. Понятно, лошадей заменят грузовики. Планы тренировок и учений обсудите с начальником штаба.

Тот кивнул и сел, а я продолжил, мы только начали. О, много что обсудить нужно.

– Я заметил, что у многих вызвали недовольство мои слова о девушках, что нас будут усиливать. Я сейчас скажу нечто, что вас возможно возмутит, но, вижу, тут есть медики, даже три девушки, наши врачи, они подтвердят. Для войны нужно спокойствие, уверенность в своих силах. Командирам, на плечах которых как раз немало трудов для обеспечения нашей победы, требуется такое спокойствие. А чтобы его получить, нужна разрядка. Её дают женщины. Да, я о сексе. Многие бегают к медикам, в надежде найти толику счастья, но на всех девушек не хватает. Этих девчат я и набрал по такой проблеме, куда будет паломничество командиров, на что командование бригады закроет глаза. Никакого насилия и давления чинами, только добровольное согласие. Учитесь петь сладкие сказки. Ведь девчата живые люди, им тоже это нужно и хочется, вот и сговоритесь. Поэтому зенитчицы и автоматчицы объявляются зоной свободной охоты. Это поле охоты для вас, мне этого не нужно. Не то чтобы я какой дефектный, просто эту проблему я решил. Воюю не первый день и взял в плен немок, обе солдаты германской армии. Договорился, что или они родят мне малышей, или война закончится, тогда и отпущу домой. Что первым произойдёт. Германская армия активно сокращает количество граждан нашей страны, пусть эти четыре немки с моей помощью возмещают численность. Правда, я немецкого не знаю, больше жестами общаемся. Кстати, для наших врачей, одна из немок врач, как я думаю, выкрал из санитарной колонны, документы сохранил, переводчик определит, кто она. Имейте в виду при аврале, когда не будет хватать свободных рук, можете сообщить мне, выдам немку в качестве помощи. Она врач, давала клятву.

– Да, она врач, Хелен Риц… красивая, – протянул штатный переводчик, изучая фото моей любимицы с фотографии в документах. Он по моему жесту подошёл, и, взяв протянутые документы, прочитал, пояснив, что там было.

– Так две или четыре? – уточнил особист.

– Официально две, двух других не докажете, – мигом отреагировал я, вызвав среди командиров явно завистливое оживление.

– Как-то оно… – покачал головой комиссар, но когда я сказал, что тот может двух завести, замолчал, задумавшись. На вид бойкий, может и сладится.

– В общем, вы поняли мой мотив. Девчат в бой ни в коем случае не кидать, на них охрана тылов, вот тут всё по-серьёзному, и защита неба, ну и места паломничества командиров. Ладно, этот момент обговорили, девчат скоро должны привезти, в форму обрядить, так что пока есть возможность, выбирайте. Напомню, что у командиров штаба бригады имеется преимущество, они первые. Теперь пополним танками наши батальоны, есть три танка «Три-Четыре», КВ-один, несколько броневиков. Все они после восстановления, но в порядке…

Почти два часа длилось совещание, пока я не распустил командиров, время обеда было, в столовую пошли. Много чего обговорили, обсудили, включая тактику моторизованных подразделений. Вот тут ничего общего с тем, что они знали и чему учились. Тактика применений в наступлении была заметно другой, поэтому на стене, тут школьная доска висела, я рисовал схемы, и танкисты, да и артиллеристы, обсуждали построения, возможность прикрытия наступающих подразделений, и многое другое. Это первое совещание, через два дня следующее, после них первые учения по новым методикам. Мы спешили. А пока я распустил командиров, и те поспешили к крайней казарме, какое там столовая и обед. Хамзин вернулся, аж сто сорок шесть девчат привёз, от восемнадцати до тридцати одного года. Действительно, симпатяжек много, не обманул военком. Не лично ли выбирал? После обеда с начштаба начнём распределять девчат по подразделениям, пока интенданты их обмундировывают и вооружают.

Когда стемнело, я занялся передачей техники. Батарея тяжёлых самоходных артустановок уже формировалась, люди брались как из танковых батальонов, так и из артиллерийских, формировались экипажи, так что два КВ-2 принял новоиспечённый комбатр. КВ-1 ушёл нашему комиссару по всеобщему решению, тот тоже занялся формированием экипажа для него, а все три «тридцатьчетвёрки» ушли командирам танковых батальонов. Это пока для начала. Да, передал самоходчикам два броневика с радиостанциями, один броневик БА-10М, стал командным на батарее, второй для корректировщиков. Задача комбатра наводить орудия, а не в атаку ходить. Хотя выводить их на передний край и прямой наводкой расстреливать позиции противника, тоже одна из задач этой батареи, чему те учились, осваивали. Узнавали, какие задачи предстоит решать батарее, чтобы освоить их.

Так, что я передал за этот вечер. Два КВ-2, один КВ-1, три «тридцатьчетвёрки», девять броневиков, больше и не было, из автомашин, ЗИС-5, ушёл в артиллерийский дивизион, полуторка автоматчицам, им же один пулемётный броневик. Штабной автобус с радиостанцией и просто автобус в штаб бригады. Больше автотехники у меня нет, а передавать вездеходную «эмку», которую я модернизировал, сам не хотел. Из артиллерии и миномётов, пять УСВ, пять полковых миномётов. Больше не было, буду искать, причём у немцев в тылу, на пунктах сбора. Из зениток только четыре ДШК, на треногах.

Тут как, у меня в бригаде есть зенитно-пулемётная рота, да отдельная зенитная батарея, в планах которую вооружить именно счетверёнными максимами, вот я и приказал передать по две установки с машинами из двух батарей, первой и второй, девчачьей батарее. Конечно же, их командиры были недовольны, но взамен им передал крупнокалиберные пулемёты. Вот это другое дело, те сразу изменили настроение на противоположное, иногда крупный калибр нужен. Так что две первые батареи роты стали смешанного состава. А грузовики для них я выдам позже. Ну и передал пять ППШ и ДП. Для взвода автоматчиков, чтобы изучали оружие, и один ПТР им же. Похоже, придётся добывать многое у немцев в тылу.

Бригада закончила формирование и из списков на выдачу техники и вооружения её исключили, влезть в это снова вряд ли выйдет, как честно сообщил зампотылу бригады. Раз сами штаты увеличивали, это не запрещено, то за свой счёт. Вон, едва дали намёк наверх, что дивизион «трёхдюймовок» нам не нужен, так мигом прилетели и забрали, как сами орудия, так и всех лошадей. Это всё с разрешения сверху, там подтвердили передачу. Одной из стрелковых дивизий уйдут орудия, она после последних боёв на переформировании и пополнении. Забрали всё уже когда стемнело. Да я только рад. Артиллеристы вон пять новых пушек осваивали, их распределили по две пока в две первые батареи, и одну в третью. Пусть изучают матчасть. В общем, за этот вечер сразу всё и передал, чтобы потом не думать.

Следующие три дня расположение бригады я не покидал, проводил пока теоретические учения, выводить технику из расположения мне было запрещено, так что теорию осваивали. Новые методики уже опробованы мной, ещё когда танковым полком командовал, те показали высокую результативность, так что на примере обучал танкистов, их много было даже не воевавших. Для девчат шилась форма в ателье Загорска, готовой не было, быстро шили, постепенно обмундировались. Красноармейских книжиц не хватало, но тут типография помогла, выделили, сколько нужно из резерва, те и так в две смены работали. Зенитчицы осваивали пулемёты, парни из зенитно-пулемётной роты им помогали, четырёх инструкторов я выделил. А батареей поставил командовать одного из зенитчиков, старшего сержанта. Он боевой опыт имел, медаль «За отвагу», вот я и подал рапорт произвести его в младшие лейтенанты, и рапорт удовлетворили. Как и ещё на семнадцать старших сержантов и старшин. Танкисты вот на меня обиделись, тяжёлые танки артиллеристам отдал, но я объяснил, что это по сути самоходки и именно артиллеристы раскроют их потенциал в полной мере. Да и будут им ещё тяжи, один есть, да комиссара теперь.

Учёба активно шла, я убедился, что всё идёт как надо, в штабе бригады мне оформили командировку на два дня, якобы поехал за новой техникой, а то уже миномётчики поступать начали, в основном из госпиталей, тем более я ещё одну батарею – батальонных миномётов – развернул в штате стрелкового батальона. А то у них не было. Много что нужно, одних грузовиков насчитали четыре десятка в минимуме. Не хватало. Буду добывать. Действительно нужно.

Как стемнело, я на У-2 поднялся в небо, высота двести метров и полетел к немцам в тыл, под Вязьму, они там много трофеев взяли, хочу часть к рукам прибрать. Кстати, если придёт приказ на выдвижение бригады, начштаба от моего имени подтвердит и выведет её. Я их по дороге найду. Ну, мало ли, дёрнут? А пока летел, облетая столицу, размышлял. Разведчик в небе постоянно висит, так что я в курсе дел. Следят за мной, ещё как следят, и особист вниманием не обделяет. Вон, попросил данные немок, что якобы со мной живут. Но ночую я действительно с ними, по очереди все со мной ночь проводили, отдыхали. Правда синяки напугали, но ничего, освоились. Я его, конечно же, вежливо послал, но заметку сделал, доверять тому нельзя. Да и не собирался. Главное не мешали, просто наблюдали.

Передача техники заинтересовала наблюдателей, хорошо, ночью дело было, я ещё там покатался, танковыми гусеницами разбивая дорогу, чтобы не отследили, откуда те появились. Также и с этой новой техникой поработаю. Вот, среди прочего советскую армейскую полевую кухню передал. А их не хватало, вон как радовались. В бригаде теперь девять кухонь. Да это две трети от штата, ну не было больше, что могли, дали. Переданная мной артиллеристам ушла, батарею на самоходках тоже к ней приписали. В общем, список солидный, мне раза три придётся немцев навестить. Ничего, сделаю. Для себя делаю и своей бригады.