Текст книги ""Фантастика 2024-131". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

В капсуле я хорошо отдохнул, особо не устал, так что поужинал в этот раз натуральным, из котелка. Уха была, хлеб душистый, потом картошка-пюре с гуляшом на второе и чай с мёдом. После этого достал платформу и вообще всё, добытое сегодня ночью, и стал принимать и работать с ними. Сначала всех дронов принял, причём, один боевик меня охранял, рядом город приморский, мало ли, отдыхающие или ещё кто. Тем более война началась, патрули могут гонять, но я в тени скрыт, ещё поди разгляди мой лагерь у скал. Вот так купаясь, загорая, я к трём часам дня окончательно принял всё под свою руку, обживаясь в летающем доме. Зря его автодомом назвал, не совсем то. Для начала, это трёхкомнатные апартаменты. Да-да, именно так.

Когда летающий дом в движении, то есть летит, он ужат. Его технические данные такие, на пределе скорость двести километров в час, а высота не больше пятидесяти метров. А вот когда ставишь его и разворачиваешь, да-да, именно так, выдвигаются стенки, то и получается квартира в три комнаты. Тот на месте стоянки по размеру в два раза больше становится. Удобная опция. Правда во время полёта в квартиру не зайдёшь, там всё ужато, не протиснешься, кроме как в санузел. Там обычная душевая с туалетом, ванной, понятно, нет. А так кухня и столовая зона, потом спальня с двуспальной кроватью, ну и гостиная. Вполне неплохой набор, всё меблировано, все постельное в двойном комплекте. Дом для одного или пары, такой заказ был. В общем, привёл дом в порядок. Кстати, синтезатор не менял, я проверил у того, что стоит, в памяти меню есть, а тут немалая линейка вкусностей. Уже поставил первый пищевой картридж, воды в баки залил, мои запасы из хранилища, системы работают, душ принимать можно, обживался. Вот лакомился, лёжа на диване и смотря фильм с большого экрана визора. Неплохо, но я подключил свой голопроектор с эффектом присутствия, он получше будет. Вот такие дела.

Спать уже хотелось, но я терпел до вечера, не хотел перебивать и менять день-ночь. Дважды приходилось летающий дом убирать, один раз группа детишек прошла, пионеры, у двух галстуки красные были, шли куда-то толпой в два десятка голов, без взрослых, там и парнишки, и девчата были, во второй раз действительно патруль был, трое пограничников, меня не засекли и ушли. Хорошо отдохнул, понравилось. Выспался на кровати просто отлично, никогда так не спал, ортопедический матрас. У кровати разные режимы есть, включая массаж. Не зря взял, сколько ни пользуюсь, никак нарадоваться не могу, так и хвалю себя. А будильник прозвенел вовремя. Я свернул всё, убирая в хранилища, и на байке улетел к Сочи, на дорогу, что входила в город со стороны Туапсе. Я ещё немного подождал, пока не рассвело, даже позавтракал, а то вскочил, торопился, не успел поесть, думал, опаздываю. Так что вышел на дорогу и, слегка прихрамывая, направился в своей грязной, окровавленной и рваной форме, на боку покачивался ППД, от которого несло гарью от пороха, в сторону центра города. Мне комендатура нужна. Да, чехол с запасным диском на ремень повесил. Прохожие не сразу начали встречаться, но встречались, некоторые женщины ладонями губы закрыли, большими глазами глядя на меня, как я иду мимо. Да, с антуражем я немного всё же переборщил. Уточнив у двоих прохожих, где комендатура, направился туда. Впрочем, и так знал, дрон в небе висит, отслеживает, уже определил, где нужное мне здание. Я также всю технику, что на батареях, зарядил. От реактора летающего дома вполне заряжать можно, вот и сделал это.

Раньше, чем дошёл до комендатуры, тут не так и далеко оставалось, мне встретился патруль. Хорошо раннее утро, детишки спят, сейчас бы ватага сопровождала стороной, разглядывая меня. А патруль почему-то не армейский, а краснофлотцев, старшим был, кажется, мичман, надо будет пролистать книжицу со знаками различия армии и флота, освежить память. Такая книжица у меня в запасе есть, как и уставы разные. Хотя там и освежать нечего, я и раньше особо её не читал. Раздел флота так точно. Без надобности как-то было. Пролистал знаки различия РККА и НКВД, и всё, больше не надо. А поспешивший ко мне патруль очень быстро оказался рядом, тем более мы и двигались навстречу друг другу.

– Товарищ капитан, что случилось? – спросил морской командир.

– Участвовал в обороне Брестской крепости. Это в Белоруссии. Мне нужно в комендатуру, встать на учёт как находящемуся в лечебном отпуске.

– Лейтенант Вересков, старший патруля, – козырнул тот. – Мы вас проводим.

– Было бы неплохо.

– Можно изучить сначала ваши документы? – сказал тот, на что я кивнул.

Тот изучил моё удостоверение и справку из штаба армии, что я нахожусь на излечении, там же стоит код госпиталя и запись врача с его подписью. Патруль ничего расспрашивать не стал, так и довёл до комендатуры. Народу тут мало было, всего трое гражданских, две женщины и мужчина одной группой, явно чего-то ждали, так что мы зашли внутрь, сидевший в приёмной старшина, с повязкой помощника дежурного, удивлённо посмотрел на меня и вызвал дежурного. Тот был в звании старшего лейтенанта.

– Товарищ капитан, что случилось?

Патруль, передав меня, покинул здание, у них свои дела, так что слушали нас только старшина и те трое, что сидели в коридоре на лавке.

– Принял бой утром двадцать второго июня в Брестской крепости, в составе Шестой стрелковой дивизии РККА, весь день держали оборону. Я сначала корректировал огонь орудий, а как снаряды закончились, командовал резервом дивизии, отбивали захваченные немцами позиции. Несколько раз сходились в рукопашную. Вы видите результат этих действий. В ночь на двадцать третье дивизия пошла на прорыв, получив приказ, а я с горсткой добровольцев остался прикрывать. Чуть позже вырвался, бойцы в ночных схватках в крепости погибли. Вчера днём вышел на поле, где наш самолёт стоял. Там лётчик его ремонтировал. На него местные бандиты напали, вооружённые, с повязками на рукавах. Девять было, на двух телегах. Уничтожил их. Потратил все патроны, даже пистолет пустой. А у бандитов только наганы, и тоже с патронами не густо. Вот револьвер, четыре патрона всего. Лётчик отремонтировал машину, и подкинул меня до вас. Он в эту сторону летел. А так как с двадцать первого июня нахожусь в лечебном отпуске, в крепости я как доброволец воевал. Раз сюда попал, то решил пока в санатории полечиться. Вы можете мне выдать направление в какой санаторий?

– Думаю, да. Правда, вам чуть позже придётся пройти опрос.

– Пройдём.

– Оружие надо будет сдать.

– Забудьте. Этот автомат мне не раз жизнь спасал, я из него больше сотни немецких солдат уничтожил. Тем более это трофей, снял с тела немецкого унтера. Кстати, где патронами можно разжиться?

– Со склада комендатуры, думаю, но тут разрешение коменданта нужно.

– Договоримся.

– А что за травмы у вас?

– Рана на виске, – сняв фуражку, я показал пальцем на неё. – Бандиты обстреляли три недели назад на дороге. Результат – полная потеря памяти. Ничего не помню до нападения. Был начальником штаба гаубичного полка, проверили, штабную работу не помню, а в крепости корректировал хорошо, комдив очень доволен, выбил изрядно пушек германских, снизив накал огня по крепости.

– О-о-о.

Дежурному я подарил кобуру с пистолетом «Парабеллум», патронов немного, так что тот, расспрашивая о боях в крепости, как там всё проходило, оформил меня в учётном журнале, даже созвонился с одним санаторием, тот военных принимал, меня берут, так что на машине комендатуры, это был легковой «фаэтон», доставили в санаторий. Там охая, санитарки приняли форму с нательным бельём. Да всё забрали, выдав больничную пижаму, пообещав постирать и зашить. Оружие пока в палату – мне одиночную выделили, генеральскую – а врачи осмотрели меня обнажённого. Всё тело в синяках. На руке след укуса, грязным бантом замотанный.

– Это в рукопашной, немецкий солдат вцепился. Я ему потом череп раздробил прикладом автомата, – пояснил я трём врачам, что сняли бинт, изучая укус.

– Хорошо вцепился, до кости прокусил, – сказала мой лечащий врач, Людмила Васильевна, её назначили. Той лет сорок было.

Опросили меня, об амнезии в курсе, пообещали вылечить, пока же обработали укус, даже четыре шва наложили, и в палату. Там санитарка обмыла меня тряпицами. Дальше пошли посетители, я как раз автомат чистил, сидя за столом, работники санатория заглядывали, наблюдали как я это делаю. Сотрудник госбезопасности довольно подробно опрашивал меня, я особо и не скрывал, как всё проходило, сообщая данные командиров и бойцов. Кстати, именно ему и сдал три десятка красноармейских книжиц и шесть командирских удостоверений, поведав, что собрал с тел, перед тем, как крепость покинул, так что тот обещал оформить их как погибших, семьи известят, я свидетельствовал об этом. А наган и пистолет-пулемёт пришлось всё же сдать, по описи. Личное оружие, пистолет ТТ, забрали на склад, как и форму, когда её сдавал. Чуть позже мне пистолет принесли, я его чисткой занялся, он не чищен был, когда меня посетили сначала военный комендант Сочи, с помощником, опросили, и ушли, потом делегация из Политуправления, из разных структур, и редакции армейской газеты, тут тоже опросили, я дал интервью. Военный корреспондент, узнав, что у меня есть фотоаппарат и я вёл съемку боёв, чуть кипятком не писал, но я пообещал готовые снимки завтра утром, мол, они не у меня, ночью проявят плёнку. Так до вечера и ходили ко мне, даже была дружина пионеров, которые взяли на себя обязательство заботится обо мне. М-да, кажется я переборщил, уже весь город знал, кто я такой, и где воевал. Это только слухи, а что будет, когда газета выйдет?

Ночью я незаметно покинул палату, на пустом берегу, в летающем доме, делал снимки с экрана планшета. Качество высокое должно быть. Я выбирал кадры со мной впереди. А записи были с дрона-разведчика. Немало нашёл моментов, где довольно неплохо выглядел, правда, чуть сверху выходили снимки, но скажу, что снимали бойцы с верхних этажей казарм. Должно пройти. Почти три десятка снимков вышло, вся плёнка ушла. Разные снимки, не только со мной, горевшая казарма, которую через окна покидали бойцы, двойная лава встречной рукопашной, где уже столкнулись наши, кое-как одетые и вооружённые чем придётся, бойцы против немецких солдат. Качественный снимок, прям дух захватывает, от снимка шла ярость, злость и смерть, всё это ощущалась отчётливо. Потом работа штаба дивизии, тут оба полковника, ну и комиссар Фомин. Четыре снимка, где шли рукопашные. Один во внутреннем дворике у церкви. Отличный кадр. Все их распечатал, нужное оборудование и реагенты в наличии имелись, высушил и вернулся. Вскоре уснул на своей койке, так что когда утром военный корреспондент появился, в девять часов, как и договорились, передал снимки. Тот был в восторге и обещал первую полосу «Известий», тут для такой газеты отличный материал, а он с ней сотрудничает. Ну а я лечился.

Ходоков было немало, пионеры дежурили по двое, бегали по мелким поручениям. А так из-за посетителей отдых, на который очень надеялся, выходил смазанным. Устал от них, попросил лечащего врача прекратить посещения, что та и сделала, мол, мне нужен покой. А тут газета вышла, где на первой станице на развороте большое фото со мной. Дрон снял так, что лицо было хорошо видно, фуражка на голове, чёрная лента подбородочного ремешка на щеках, из ППД, что плевался огнём, казалось, как будто в саму камеру стреляю. За мной было видно трёх бойцов с ручными пулемётами, что открыв рты в крике, также стреляли, пламя видно из стволов. Да, те за мной шли и лупили по скоплениям солдат противника. Вот этот снимок и вставили в статью, плюс ещё шесть снимков, но мельче размером, дав описание и моё интервью. Так что после этой статьи ходоков стало куда больше. А я ещё отходил после рейда в прошлом мире, там действительно перенапрягся, мне отдых нужен. Да в принципе отдохнул, но решил пока ещё отдохнуть, вот так, в санатории. И между прочим, хорошо отдыхал, трижды купался в море, вода вполне терпима. Даже соблазнил молодую медсестру, симпатичная, правда, замужем, но это никак не мешало нам днём незаметно уединяться в разных местах. Да и муж так себе, раз та легко пошла на интрижку.

Тут стоит сказать о моих наложницах. Облик-то я сменил, и как теперь с ними быть? Я лично избавляться от них не хотел, по своему вкусу подбирал и терять возможность иметь любовниц и качественный секс в любое время по желанию, так же не желал. Говорить, что я тот же их хозяин, просто внешность другая? Не выйдет. Тем более, я теперь и немецкий знаю, пару раз переводчиком в крепости выступал, допрашивая пленных. Поэтому, когда летающий дом привёл в порядок, и обживал, достал близняшек своих грудастых, объяснил, что их прошлый хозяин погиб, и я как его наследник теперь ими владею. Я наполовину немец, по матери, наполовину русский. Ну и устроил тройничок, пока те осмысливали услышанное. Других не доставал, да и женской ласки уже хотелось, сколько дней без неё. Почти две недели. Да, я активно пользовался наложницами до того, как в госпиталь Кобрина попал. Я же говорю, у меня качественный и регулярный секс был. А с чего мне от него отказываться? Я их для чего собирал, просто держать девчат в хранилище? А то что хозяин другой, это близняшки видели, тут и тело другое, и размер инструмента, а он чуть больше, и запах пота. Так что по два захода с ними сделал. И ночевал в постели с ними же, и утром по одному заходу. Так что близняшки всё, приняли мой облик, по-моему, даже рады были, что немец, пусть и наполовину, их хозяин и понимает их, трещали без умолку, теперь ещё четверых девчат познакомить с новым собой, и порядок. Может и не просто будет, мне показалась, что та блондинка, врач, в меня влюбилась. Мы, мужчины, вообще дуб-дубом, намёки и знаки не видим и не понимаем, но та как-то уж блестя глазами со мной была, и очень нежной. Не знаю. Ну а медсестра в санатории, это для разнообразия.

Что по статье, в первый день взяли интервью, на следующий и снимки передал, но вышла статья через пять дней, как я в санатории появился, всё же типография в Москве, всесоюзная газета, а к нам на восьмой день доставили. Так что я ещё неплохо отдыхал. Только на девятый день прибыл посыльный из комендатуры. В общем, закончилось моё лечение, официально отзывают, да ещё в Москву. А статья сильная. Я ведь давал описание и данные тех бойцов, что со мной были на том большом снимке на развороте, бойцы с ручными пулемётами. При описании фото указано, что слева, это красноармеец Засулич из Одинцова, погиб в этой схватке через три минуты после того, как сделан снимок. В центре младший сержант Любимов из Казани, погибнет через два часа в другом штурме. Справа красноармеец Тарасов из Архангельской области, погибнет при прорыве из крепости. Там случайный снаряд накрыл замыкающих. Ну и то, что все снимки предоставлены мной, тоже указано. Также я не скрывал, что комдив подписал наградные на меня, на Героя, дав описание, за что. Это не тешил тщеславие или эго, просто не скрывал, а там как-то ниточку потянули, и вот всё открылось. Да и забавляло меня, как местные со мной носятся, так что просто не скрывал, вот и прогремел неожиданно по всему Союзу.

Пока же выписался из санатория, получил форму, личные вещи и оружие, форма в порядке. И дальше меня на машине на аэродром – предписание прибыть в Москву, в Артиллерийское управление, получено. Жаль, что самолётом, если бы поездом, то сошёл бы по пути и по тылам у немцев поработал, собирая нужное.

Тут стоит пояснить, хранилищ новых четыре единицы, заполнить нужно, но я действительно отдыхал, ходил на процедуры и забил на это, решив позже сделать. Хотя в тылу у немцев бывал. Но единожды, да и задержался там на час и вернулся на байке. А был в районе Пинска. Да, эти девять суток отдыха неплохо проходили, и всех наложниц через себя нового пропустил. Кроме белобрысой врачихи. Та, узнав, что прошлый её хозяин погиб, вдруг разрыдалась. И знаете, не смог. Да, жаль её стало. Вот и рванул к Пинску, нашёл медицинское подразделение, и выкрал её копию. Оставил девушку из прошлого мира, что больше полугода была моей любовницей, на месте местной, а из этого мира врачиху забрал. Тоже девица, уже привязывал к себе, через капсулу пропустил, подлечив, уже четыре раза пробовал, обучая постельным играм. Да и сообщил, что до конца войны та в наложницах, потом отпущу, даже обеспечу, станет состоятельной дамой. Вот такие дела.

Наверное, я струсил, да и не люблю женских слёз, а та по-бабьи, с надрывом, ревела. Вот и сделал такое алаверды. Хотя всё равно какая-то тяжесть на душе. Ладно, это в прошлом, новой любовницей я доволен, так что откинул мысли о прошлом прочь и просто стал дремать на лавке транспортного самолёта. Это местный прототип «Дугласа», в грузовом варианте. Хотя лавки и были. Отдых закончился, как будет свободное время, пошукаю по тылам немцев, поищу советское брошенное или захваченное вооружение и технику. То, что пригодится в боях. Когда врачиху возвращал к своим, может, там работая и придёт в себя, забудет, что было, как страшный сон, я поискал что рядом было, находок немного, но были, а тут уже серьёзные поиски собрался провести.

Думаете это всё? Когда самолёт поднялся в небо, ударили божки. Ну вот как они меня нашли? Хм, я не раз снимал амулет личной защиты, было такое, но на месте вызова архидемона я ауру-то не светил, она защищена, скрыта была этой самой личной защитой. Так как тогда? Маяк от демона, что учуяли божки? А ведь может быть. А может и нет. Похоже, это навсегда останется для меня тайной. Одно стало ясно, меня убили. Не открыли портал и не вышвырнули, как в прошлом мире было, а стёрли. Снесли на раз мою личную защиту, как будто распяли на кресте обездвиженное тело, изучили меня, и стёрли. Вот и всё.

* * *

Очнулся я от сотрясения. Открыв глаза, посмотрел на тёмный силуэт надо мной. Вокруг потёмки, источник света был в стороне, прыгающий, видимо, открытый огонь, и плохо освещал нас. Я же медленно приходил в себя, мысли скатывались тяжело, да уж, это не мой разогнанный мозг. Тупил, но самое важное, воспоминания мои, моя личность, при мне. Я попытался вызвать хранилища под очередное сотрясение тела – меня за плечи встряхнули – и услышал шёпот:

– Товарищ майор, вас вызывает товарищ Карбышев.

Фамилия знакомая, слышал об этом советском генерале, что сгинул в немецких концлагерях. Значит, снова советское время, и, видимо, я в военнопленного попал, в командира. Садясь на нарах, я также прошептал:

– Веди.

Тело, похоже, избитое, болело, я придерживал повреждённую руку и, шатаясь, шёл за неизвестным, скорее всего, это тоже командир, и мы в лагере для командиров, в каком-то бараке. Покинув эту часть барака, мы зашли в другую часть, небольшую, где вокруг большого стола, свет от одной лучины из щепы, собралось десятка два узников в полосатых робах и с номерами, нашитыми спереди.

– А, товарищ Гаврилов. Подойдите, – сказал один из узников, пожилой, с вытянутым лицом.

Я чуть споткнулся. Майор Гаврилов? А это не герой ли обороны Брестской крепости? Похоже. Пока же, шатаясь, подошёл к столу, но садиться не стал, места были, а сказал:

– Я вас не помню. Тело болит, осознал себя, когда меня пробудил этот сопровождающий. Кто вы и кто я?

– Ничего себе! – воскликнул один. Да и других выражений хватало от узников, включая матерных.

Один, похоже врач, в треснутых очках, встал и подошёл, осматривая меня.

– Травма головы есть, это могло привести к потере памяти, хотя, когда я травмы после избиения обрабатывал, об амнезии не было сказано ни слова.

Вести разговоры со мной местные не стали, обсудили меня и отправили обратно, ладно хоть подтвердили, что я тот самый Гаврилов, крещёный татарин, и сейчас начало лета сорок третьего. Тот же посыльный вернул меня на место, я лёг на нарах, морщась, всё тело болело, как я понял, Гаврилова отметелили конвоиры. Ни за что, развлекались так. Не он первый, не он последний. Проводник ушёл, а я же, устроившись получше, чтобы травмы не так ныли, стал размышлять. Это уже третий мир и второй раз, когда божки виноваты. Может, снова стать богом и устроить им геноцид? Впрочем, их много, у каждого мира каждой ветки свои, кроме магмиров, там маги, в основном, высшие, давно с ними расправились, не любят конкурентов. А в таких мирах те себя вольготно чувствуют. Паразиты, они и есть паразиты, по-другому и не назовёшь.

Ладно, хранилищ нет и, если я правильно рассчитал, то догадываюсь, что произошло. Меня уничтожили, точнее, то моё тело, что в самолёте летело. Хотя от самолёта даже обломков не осталось – и самолёт, и лётчики с пассажирами, всё испарилось. Жаль, конечно, парней, но тут уже ничего не сделаешь. А спасли меня хранилища, плетения-то для сохранения личины я на ауре так и не имел, вот те и отработали за него. Два хранилища бы не справились, но когда в каждом слое по хранилищу, это и помогло уйти на перерождение, со случайным выбором нового тела. Хорошо, не в младенца перед родами. Похоже, тут душа Гаврилова тело покинула, и я заселился в пустой сосуд. Хранилища уничтожены, но личность мою спасли, хоть это радует. Так что с нуля начинать. Девчат жаль, вот их до слёз, и рад, что та врачиха выжила, не зря обмен провёл. Петренко также погиб, а так пофиг, главное сам жив, остальное – расходники. Ещё добуду. Хотя божки уже достали, но снова буду призывать демонов. Насчёт архидемона сомневаюсь. В этот раз, скорее всего, рисковать не буду, хватило двойного опыта, и он мне не понравился. Пора запомнить, что я уже не бог, круче небес, тут в простом теле все круче меня, вот и не стоит высовываться.

О чём ещё хотел подумать, как-то позабылось, меня сморил сон и усталость, тело доставшееся – так себе, в плохом состоянии. В общем, вырубило.

Утром скудный завтрак, какая-то смесь зёрен, вроде перловки и геркулесовой каши, есть невозможно, но я заглотил с трудом, нужно пополниться строительным материалом, силы пригодятся. Также попил горячей воды, её вместо чая тут давали. Потом было построение на плацу, двенадцать тысяч заключённых. Штатная проверка всех, она каждый день проходит, дальше кого куда. Например, Гаврилов работал в штольне, бегал с тачкой. То, что я избит, во внимание не принималось, так что бегал с тачкой, полной грунта. Бункер, похоже, строили. Я даже не знаю, где этот лагерь. Германия? Польша? Не угадал. Австрия оказалась. Один из коллег, тачковозов, просветил. О том, что я память потерял, уже распространилось, все знали. Некоторые подходили, спрашивали, помню ли я их, и так же уходили. Два наглых нашлось, сообщили, что Гаврилов им пайки должен, взял в долг. Послал обоих. Не помню, значит не было.

Вечером после ужина, отдыхая на нарах, продолжал размышлять. Уверен, что это соседний мир, с теми двумя, где я уже был. Души особо сильно не разбрасывают по мирам, если попал из ветки Земли в ветку какого магмира, поверь, это произошло по воле какого-то высшего существа, высшего мага или бога. Так что меня просто испепелили, и вот очнулся в новом теле. Поэтому и почти то же время. Для истории планеты два года – это почти точное попадание, не удивило. Буду выживать, и без демонов тут никуда. Я, пока весь день тратил и так невеликие силы, успел прикинуть возможности, и, как это ни прискорбно, жертвы для оплаты работы демонов придётся набирать из узников. Благо тут интернационал, англичан немало, французы есть. Есть из кого выбирать. Вот своих даже не подумаю на это пускать, а тех же британцев не жалко, я даже скажу, что с удовольствием их на это пущу. И не стоит говорить, что мы союзники. Знаю я, что потом будет, да и стоит вспомнить, как раньше Англия России гадила, послезнание спасало. Может, они и хорошие люди, но для собственного выживания легко пойдут в качестве оплаты для демонов. Я лично не сомневаюсь в своём решении, потом каяться точно не буду, пущу на жертвенник и забуду. И что важно, я присмотрел британскую команду, к себе лишних те не пускают. Два десятка работают в отдельной штольне, пробивают боковой коридор, и надсмотрщик у них тоже англичанин, что немцам пошёл служить, но те на это как-то с пониманием глядят. Да и он палку редко в ход пускает, дважды видел, как это делал демонстративно, при свидетелях, других надсмотрщиках. В общем, возможность есть, стоит попробовать.

Надо сказать, не сильно жалею, что прошлый мир и личину потерял, я там только начал становление, особо и развернуться не успел, а вот добытое, вот это терять край как жалко. До слёз. Я серьёзно, сам удивился влаге на ресницах. Мой любимый летающий дом, десять дней у меня на руках, уже как родной. Я считал уж его своим домом, прикипел душой, а тут такое. Нет, в тот мир я позже вернусь и тех трёх божков точно развею. Номера мира не знаю, но Мансур есть, он знает номер первого мира, поищу среди соседних следы своего пребывания, и дальше месть. Вот уж что твёрдо решил, так это мстить. А всё, достали. Я что, игрушка для битья? Нет. Вот и докажу это. Тут же пока надо поразмышлять над призывом. Что как, кого и куда. Вот и размышлял, пока не уснул. А тело болело ещё сильнее, мало того, что избит, так трудиться заставляют, в лагерную больничку не отправили, посчитали, что травмы не так и сильны. Я бы так не сказал. Хотя да, день выдержал, но с трудом, на остатках сил до нар дошёл, шатаясь. На одной силе воле. Кстати, я раньше думал, что пленных генералов и полковников, немцы просто содержат под присмотром, чтобы не сбежали и чего не устроили. А у них принцип, кто не работает, тот не ест, поэтому работали все. Даже Карбышев в швейном зале, сидя за машинкой, шил рукавицы или такие робы как на нас. Ателье, к слову, считается хорошим местом, туда в основном генералов и направляют, их там сейчас девять работает. Простые майоры с тачками бегают, или на каменоломнях, пробивают штольни. Ну и мрут как мухи.

С утра всё повторилось, скудный завтрак, как только пленные выдерживают тяжёлые работы на нём? Правда обед хороший, тут врать не буду, даже хлеб выдают, но завтрак и ужин слабоваты. Так вот, завтрак прошёл, потом построение, и после проверки охрана двоих выволокла и куда-то в сторону карцера поволокла, видимо, что-то нашли, а нас работать. Та же штольня. До обеда я работал как обычно, с трудом толкая тачку наверх. Обед плотный был, это хорошо, мне материал нужен. После обеда вернулись в штольни. К слову, лагерь временный, всё из дерева, разберут и перевезут, как закончат подземные работы, но пока мы на месте. Так вот, после обеда я приступил к задуманному, сам, свидетели и помощники мне не нужны. Вообще, коридоры и штольни с залами освещены неплохо, электрифицированное освещение, лампочки висят под потолком, поэтому вполне неплохо всё видно, пришлось постараться, чтобы меня за руку не поймали. Для начала одна штольня, её закончили, большой зал получился с двумя входами-выходами, даже освещение там отключили, но хватало из коридора видеть, что делаю. Я забежал с тачкой, та с грузом, скинул рубаху, и стал ею подметать. Пол каменный, как могли выровняли, вот и подмёл нужный участок, чтобы пентаграмму начертить, тут кровью буду чертить.

Добывал я души – это так называю британцев – ловя их с тачками, стараясь, чтобы мы были одни в коридоре, рядом с поворотом в нужный мне зал. Троих так отловил, их тачки заводил туда же, где моя стояла. Камнем по голове, собственной одеждой вязал, и кляпы в рот. Потом ещё двоих, это уже французы. Останавливал, уточнял – и по голове. Да пофиг, вот верите, я за своё выживание борюсь и жизни этих людей для меня пустой звук, своих не трону, тут табу, а эти для меня на уровне немцев, так же легко расплачусь их душами. Потом было три надзирателя, бежали вниз, с дубинками в руках, выскочил из темноты – я в этом месте нарушил проводку, шесть лампочек не горели. А швырнув два камня, попал куда хотел – в затылки, третьему прыгнул на спину и дважды по темечку. Аккуратно, убивать пока не хочу. Восемь тел, маловато, но хоть что-то, больше тянуть не стал, и так не появился, снаружи стоял учётчик, записывал, сколько тот или иной рейсов сделал. Связав новую добычу, проверил других, подумал и, взяв свою тачку, побежал наверх. Учётчик хмуро взглянул на меня, но мой личный номер в журнал внёс, выгрузив тачку у кучи, где другие пленные загружали в кузова машин, побежал обратно на загрузку. Как загрузились, уже обратно в свой зал. Еле успел. Там двое очнулись, пытались развязать друг друга. Пришлось снова кляпы вставлять, чтобы крик не подняли.

Я нашёл кусок жести, кажется крышка он консервной банки, края острые, вот и вскрыл одному артерию на руке. Разорвав его же рубаху, скрутил её как кисточку и стал рисовать пентаграмму. Одного бурдюка не хватило, второй использовал, а потом их тела внутрь пентаграммы, и запел катран призыва, мне нужен ментальный демон. Тот появился вскоре и спросил:

– Что тебе, человек?

Голос ещё тот, как пенопластом по стеклу, но я привычен, те все так говорят, я же удивлённо рассматривал демона, этот вид мне не знаком. Тот сначала проверил пентаграмму, пытался прорваться, и когда не смог, а это ещё и больно, уже пошёл на контакт.

– С таким видом незнаком. Что умеешь? – спросил я.

– Лечить, ментальные работы, отвечаю на вопросы.

– Ясно. Мне нужно увеличить разум, без вмешательства, без нанесения вреда сейчас и в последствии. Одну чужую душу даю.

– Согласен.

– Договор?

– Договор, – подтвердил демон, и я зашвырнул тело одного надсмотрщика и тот превратился в мумию.

Осталось пять тел. Два ушли на призыв, вот третья душа на оплату, но как же хорошо думать стало.

– Отлично, нужно провести полное моё исцеление, без вредных вмешательств, но оставив внешний вид следов травм. Одну чужую душу даю.

– Согласен.

Зашвырнув очередное тело, я довольно расправил плечи. Отлично, даже зубы отросли, но жуткий голод напал после исцеления. Надеюсь, синяки на месте, как я и просил.

– Мне нужно хранилище на ауру, способен такое установить?

– Да.

– Без вредных вмешательств нужно. Какое самое крупное?

– Сто семь тонн.

– Это на один слой ауры, а там шесть слоёв. Шесть сможешь поставить, чтобы те не мешали друг другу и бесконечный срок работали у меня?

– Да, могу.

– Хорошо, хранилище со стазисом, чтобы живых помещать, есть такое?

– Только на восемьдесят семь тонн.

Я скривился, но хоть что-то, поэтому и сообщил:

– Одно такое хранилище, со стазисом и возможностью живых брать, на первый слой, на остальные слои пять больших хранилища на сто семь тонн. Три чужие души даю.

– Одно хранилище и четыре души оплата, сложная работа.