Текст книги "Каирская трилогия (ЛП)"

Автор книги: Нагиб Махфуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 95 (всего у книги 99 страниц)

45

Какое замешательство! Оно похоже на хроническую болезнь. У каждой вещи, кажется, есть сразу несколько одинаковых сторон, когда так нелегко выбирать. Это справедливо и по отношению к метафизическим вопросам, и к простому опыту повседневной жизни. Мешают недоумение и колебания по отношению ко всему. Жениться или нет?! Ему нужно решить наконец; он же всё ходит вокруг да около вплоть до головокружения, которое нарушило баланс чувств, разума и духа. Когда же водоворот этот отступает, оказывается, что ничто так и не изменилось, и он не добился ответа на свой вопрос: жениться ему или нет?.. Иногда свобода тяготит его, и одиночество становится тяжёлым или раздражает из-за совместного существования с бесплотными идейными призраками. Он принимается тосковать по своим товарищам, и инстинкты любви и создания семьи стонут в своём заточении от желания высвободиться. Он представлял себя в роли мужа, излечившегося от сосредоточения на самом себе: фантазии его рассеялись бы тогда, но в то же время он самоотверженно заботился бы о своих детях, поглощённый зарабатыванием на кусок хлеба и нуждами повседневной жизни, что наваливались на него, от чего он испытывал безмерную тревогу, и принимал решение воздержаться от брака и остаться свободным, как бы ни страдал от одиночества и мук. Однако недолго он наслаждался постоянством, и вновь возвращался к тому же вопросу, и так по кругу до бесконечности. Где же выход? Будур и впрямь замечательная девушка, и её ничуть не портит то, что сегодня она ехала на трамвае, ведь она родилась и воспитывалась в раю среди ангелов, в которых он был страстно влюблён когда-то. Она похожа на упавший на Землю метеорит, образованная и прекрасная и внешностью, и характером. К тому же заполучить её в жёны будет не так-то сложно: она многообещающая невеста во всех смыслах этого слова, если он хочет продвинуться в этом деле вперёд. Ему и нужно-то всё время продвигаться вперёд. Помимо всего этого, он не мог не признать, что она занимает центральное место в его сознании. Она была последним образом в жизни, с которым он прощался, отходя ко сну, и первым, кого он встречал, когда просыпался. И в течение дня она практически не покидала его воображение. Едва только он удостаивался возможности видеть её воочию, как сердце его начинало трепетать, вторя меланхоличным мелодиям, словно эхо. Весь его мир уже не был прежним миром одиночества, страданий и смятения: в него вторгся свежий бриз, наполнив влагой жизни. Если это не была любовь, то что же тогда?!

В течение двух прошедших месяцев он каждый вечер появлялся на улице Ибн Зейдун, медленно пересекал её, глядя на балкон, чтобы встретиться глазами с ней. Затем они обменивались улыбками, достойными двух коллег, что казалось случайностью в начале, но затем стало повторяться, как будто намеренно. И каждый раз, как он приходил сюда, то обнаруживал её сидящей на балконе с книгой или смотрящей по сторонам. Он убедился, что она поджидала его. Если бы она хотела стереть эту мысль из его головы, ей бы просто нужно было избегать появляться вечерами на балконе по нескольку минут. Но что она думала о его появлении, улыбке и приветствии?! Но не надо спешки. Наши инстинкты нас не подводят. Оба они хотели встречать друг друга, что привело его в восторг, пьянило радостью и ощущением ценности жизни, до того не испытанной. Однако вся эта радость была омрачена тревогой, да и как могло быть иначе, если он до сих пор не определил, по какому пути идти? Поток подхватил и унёс его, и ему пришлось уступить, не зная, ни куда его занесёт, ни где его ждёт спокойная пристань!

Разум подсказывал ему быть осмотрительным, но радость жизни захлестнула его, и он захмелел от счастья. Рияд говорил ему: «Действуй. Это твой шанс». С тех пор, как сам Рияд стал носить на пальце обручальное кольцо и говорить о свадьбе так, как будто это была первая и последняя цель человека в жизни, он бахвалился тем, что испытает на себе этот уникальный опыт без всякого страха, ибо тогда он сможет по-новому, более правильно понять жизнь, что даст ему возможность начать писать рассказы о супружеской жизни, о детях… «Разве это не есть жизнь, философ, парящий по волнам жизни?» Камаль дал ему уклончивый ответ: «Сегодня ты стоишь по другую сторону, и ты самый последний из тех, кто может вынести правильное решение. Я буду скучать по твоим искренним советам».

С другой стороны любовь представлялась ему диктатором, а политическая жизнь в Египте научила его ненавидеть диктатуру всем сердцем. В доме тётушки Джалилы он дарил Атийе своё тело, а потом быстро забирал его назад, как будто ничего и не было. Но эта девушка, защищаемая скромностью, будет довольна лишь тогда, когда навсегда завладеет и его духом, и телом. Значит, его лозунгом отныне будет ожесточённая ежедневная борьба за кусок хлеба для содержания семьи и детей – причудливая судьба, превращающая жизнь, полную величественных дел, в простое средство «заработка». Индийский нищий отшельник может быть дураком или безумцем, однако он в тысячу раз мудрее того, кто по уши поглощён тем, чтобы зарабатывать на хлеб насущный.

«Наслаждайся любовью, которой тебе так не хватало и по которой ты тосковал… Вот она – оживает в твоём сердце, однако несёт за собой столько проблем!»

Рияд говорил ему:

– Разумно ли, что ты любишь её и можешь жениться, но затем возьмёшь и удержишься от этого?

И Камаль ответил ему, что он любит её, но не любит сам брак!

Друг запротестовал:

– Любовь примиряет нас с браком, и если ты не любишь брак, как утверждаешь, то и саму девушку тоже не любишь!

Камаль настойчиво ответил:

– Нет, я люблю её, но ненавижу брак!

Рияд сказал:

– Наверное, ты боишься ответственности.

Камаль резко возразил:

– Я и так несу на себе ответственность и дома, и на работе, и ты сам не потянешь даже части её.

Рияд заявил:

– А ты ещё больший эгоист, чем я думал.

Камаль язвительно заметил:

– А что заставляет человека вступить в брак, если не явный или скрытый эгоизм?

Рияд улыбнулся:

– Ты, видимо, болен. Сходи к психологу, может, он всё это проанализирует.

Камаль ответил:

– Забавно, что название моей будущей статьи в журнале «Аль-Фикр» – «Как анализировать себя».

Рияд сказал:

– Признаю, ты озадачил меня.

Камаль ответил:

– Я и сам себя всегда озадачиваю.

Однажды, когда он по своему обыкновению шёл по улице Ибн Зейдун, столкнулся по пути с матерью своей возлюбленной, направлявшейся домой: он с первого же взгляда узнал её, хотя не видел лет семнадцать, по крайней мере.

Она больше не была той «госпожой», знакомой ему прежде. Она самым печальным образом увяла, и тревоги состарили её раньше времени. Невозможно было представить, что эта худая снующая туда-сюда женщина была той самой госпожой, что горделиво расхаживала по саду особняка, и была верхом красоты и совершенства…

Несмотря на всё это, формой головы она напомнила ему Аиду, и вид её поразил его. К счастью, он уже успел обменяться улыбкой с Будур до того, как увидел её мать, иначе он просто не смог бы выдавить из себя улыбку. Сам не зная как, он вспомнил Аишу! Вспомнил, как этим утром она была вне себя от раздражения, повсюду ища свой зубной протез, забыв, куда положила его накануне перед сном. А позавчера он видел Будур, стоявшую на балконе вопреки привычке, и ему стало понятно, что она собирается выйти из дома!.. Он спросил себя: «Выйдет ли она одна?» Но она тут же скрылась, и он медленно и задумчиво продолжил свой путь. И правда, если бы она вышла из дома одна, то подошла бы к нему. Возможно, такой опьяняющий триумф смоет унижение, от которого он пострадал столько лет назад!.. Но поступила бы так Аида, даже если бы сама луна раскололась на части?!

Когда он уже достиг середины улицы, обернулся назад и увидел, что она приближается к нему… одна!.. Ему казалось, что стук его сердца был настолько громким, что его могли слышать соседи. Он тут же ощутил, насколько серьёзна складывающаяся ситуация. Часть его души даже призывала его к бегству! Все предыдущие улыбки, которыми они обменивались, были невинной игрой чувств, зато эта встреча не будет иметь себе равных по значимости! Она будет ответственной, серьёзной и требующей решительного выбора. И если бы он сейчас сбежал, то у него было бы больше времени для размышлений! Однако он не сбежал и продолжал неторопливо двигаться, словно одурманенный, пока она не догнала его на повороте в сторону улицы Аль-Джалаль. Когда он обернулся, их глаза встретились, и они обменялись улыбкой. Он сказал:

– Добрый вечер…

– Добрый вечер…

Ощущая, что ситуация становится ещё более серьёзной, он спросил:

– Куда направляетесь?

– К одной подруге. Вот в этой стороне…

И она указала рукой на улицу королевы Назли, и он безрассудно спросил:

– Я тоже туда иду. Позволите ли вы мне проводить вас?

Скрывая улыбку, она сказала:

– Пожалуйста…

Они пошли рядом бок о бок. Она надела это красивое платье не для того, чтобы встретиться с подругой, а чтобы увидеться с ним. Оно предназначалось для него, и сердце его восприняло это с нежностью и страстью. Но как ему следует поступить? Наверное, ей надоело его бездействие, и она сама пришла, чтобы подготовить ему такую благоприятную возможность, и либо он воспользуется ей из уважения к девушке, либо проигнорирует, тем самым потеряв её навсегда. Всего одно слово может преобразовать всю его жизнь или заточит его в темницу, из-за чего он будет сожалеть всю оставшуюся жизнь. Так он сам невольно завёл себя в тупик. Они всё шли, а она, видимо, выжидала. Она казалась отзывчивой, словно вовсе и не была одной из Шаддадов. Да уж, она ни в чём не была похожа на Шаддадов. Шаддадов больше не было, и время их вышло.

«Та, что сейчас идёт рядом с тобой, просто одна из тех девушек, которым не повезло».

Она повернулась к нему и с мягкой улыбкой сказала:

– Было приятно повидать вас!..

– Спасибо!

И что дальше? Кажется, она ждёт какого-то нового шага с его стороны. Они уже приближаются к концу улицы, и ему пора решиться: либо неловкость, либо прощание. Может быть, она совсем не представляет себе, что они могут вот так просто расстаться, не сказав друг другу ни единого слова. Через несколько шагов будет развилка. Камаль знал о том болезненном чувстве разочарования, которое постигнет её, но язык его отказывался говорить. Или же ему заговорить, и тогда будь что будет?! Она остановилась и смущённо улыбнулась, как будто говоря: «Пришло нам время расстаться». Его волнение достигло предела. Она протянула ему руку, и он взял её своей рукой. За весь этот решительный миг он не проронил ни слова, затем выдавил:

– До свидания!..

Она отдёрнула руку и свернула на боковую улочку. Он чуть не позвал её. Её уход, смешанный с разочарованием и замешательством, был сущим невыносимым кошмаром.

«Кому, как не тебе быть мастером по части таких вот жалких ситуаций?»

Язык же его был скован. Тогда к чему было преследовать её все эти два месяца?

«Говорит ли то, что ты отталкиваешь её, когда она сама пришла к тебе, о твоём плохом вкусе? Разве милосердно обращаться с ней так же, как в своё время с её сестрой? Тем более, что ты её любишь?! Проведёт ли она такую же ночь, что и ты когда-то давно, словно горящая жаровня, освещающая мрачное прошлое и его тлеющую боль?!»

Камаль продолжал идти, задаваясь вопросом: хочет ли он на самом деле оставаться холостяком, чтобы быть философом или зовёт на помощь философию, чтобы оставаться холостым?

Рияд сказал ему:

– Невозможно поверить, что ты так поступил. Ты ещё будешь жалеть!

Да, в это и правда невозможно поверить, но сожалеет ли он? Рияд заявил:

– Как ты мог так легко порвать с ней, когда ты сам говорил о ней так, словно она девушка твоей мечты?

Но она не была девушкой его мечты… Девушка его мечты никогда бы не пришла к нему.

И вот совсем недавно Рияд также заметил:

– Тебе тридцать шесть, и скоро будет уже тридцать семь. После этого ты уже не годишься для брака. Камаль был возмущён его словами. На него нашло уныние…

46

Карима в свадебном платье приехала в Суккарийю в экипаже вместе с родителями и братом. Их встретили Ибрахим Шаукат, Хадиджа, Ахмад и его жена Сусан Хаммад, а также Камаль. О свадебном торжестве напоминали лишь букеты из роз, украшавшие зал. В мужской гостиной было полно бородатых молодых людей, центральное место среди которых занимал шейх Али Аль-Мануфи. И хотя прошло уже полтора года с момента кончины господина Ахмада, Амина не появилась на свадьбе, обещав прийти поздравить молодых позже. Аиша же, когда Хадиджа пригласила её на это скромное мероприятие, удивлённо покачала головой и нервно ответила:

– Я посещаю лишь похороны!

Хадиджу обидели её слова, однако она уже привыкла проявлять образцовую кротость в отношениях с сестрой.

Второй этаж дома в Суккарийе был во второй раз украшен приданым невесты. Ясин подготовил для своей дочери всё, что положено, продав последнее, чем владел, за исключением дома в Каср аш-Шаук. Карима казалась воплощением красоты, напоминая мать в расцвете молодости, особенно по тёплому взгляду её глаз. Лишь в последнюю неделю октября она достигла брачного возраста. Хадиджа, как и следует матери жениха, казалась счастливой. Воспользовавшись той возможностью, что она на минуту осталась наедине с Камалем, она склонилась к нему и сказала ему на ухо:

– В любом случае, она дочь Ясина. И как бы то ни было, она в тысячу раз лучше, чем невестка-дочь типографского наборщика!

Небольшой фуршетный стол был установлен в столовой для семьи, и ещё один – во дворе для бородатых гостей Абдуль Мунима, который ничем не отличался от них, поскольку тоже отпустил бороду, так что однажды Хадиджа даже заметила ему:

– Религия это прекрасно, но зачем же отращивать бороду, которая делает тебя похожим на Мухаммада Аль-Аджами, продавца кускуса?!

Члены семьи уселись в гостиной, за исключением Абдуль Мунима, который был со своими друзьями, и Ахмада, что вместе с ним некоторое время вышел приветствовать гостей, а затем вернулся в гостиную, присоединившись к родным со словами:

– Мужская гостиная стала такой, как тысячу лет назад!

Камаль спросил его:

– О чём они говорят?

– О битве в Аль-Аламайне. Аж стены гостиной дрожат от звука их голосов.

– И как они реагируют на победу англичан?

– С яростью, разумеется. Они же враги англичан и заодно русских. Они так и жениха не пожалеют даже в его первую брачную ночь…

Ясин сидел рядом с Занубой. В своём наряде она казалась моложе лет на десять. Ясин сказал:

– Пусть все они перегрызут друг друга, но вдали от нас. Господь наш сжалился над нами, не сделав Египет полем боя…

Хадиджа с улыбкой заметила:

– Ты, видимо, желаешь мира, чтобы делать всё, что пожелаешь!

Она бросила на Занубу хитрый взгляд, так что все засмеялись. За эти несколько последних дней пошёл слух, что Ясин заигрывал с новой жиличкой в их доме, и что Зануба поймала её с поличным или почти поймала, и не переставая травила её до тех пор, пока не вынудила освободить квартиру. Ясин, принимая смущённый вид, сказал:

– Как я могу делать всё, что пожелаю, когда мой дом управляется по законам военного времени?!

Зануба возмущённо сказала ему:

– И тебе не стыдно перед дочерью?

Ясин умоляюще ответил:

– Я невиновен, а бедную соседку несправедливо обвинять!

– Это я-то несправедливо обвиняю её?! Это меня застали с поличным, и это я стучала посреди ночи в её квартиру, а затем извинилась, что ошиблась дверью в темноте! А? Ты сорок лет живёшь в этом доме, и всё ещё не знаешь, где твоя квартира?!

Разразился хохот, пока Хадиджа не заметила ироническим тоном:

– Да уж, в темноте он часто ошибается!

– Как и при свете дня…

Тут Ибрахим Шаукат обратился к Ридвану:

– А ты, Ридван, как ладишь с Мухаммадом-эфенди Хасаном?

Ясин поправил его:

– С Мухаммадом-эфенди подонком!

Ридван сердито ответил:

– Он наслаждается наследством моего деда, которое перешло к матери!

Ясин запротестовал:

– Наследство это значительное, однако всякий раз, как Ридван приходит к матери за денежной помощью и прочим, этот бессовестный принимается требовать от него отчёта в расходах!

Хадиджа сказала Ридвану:

– У неё нет никого, кроме тебя, и тебе лучше всего наслаждаться её богатством пока она жива…, а потом…

Она добавила:

– А потом, тебе пришло время жениться, не так ли?

Ридван вяло засмеялся и ответил:

– Только вслед за дядей Камалем!

– Я уже разочаровалась в твоём дяде Камале, и тебе не следует брать с него пример…

Камаль в раздражении слушал, что говорили о нём, хотя на лице его это никак не отражалось. Она разочаровалась в нём, и он тоже разочаровался в самом себе. Он прекратил ходить на улицу Ибн Зейдун, признав тем самым свою вину, хотя и продолжал стоять на трамвайной остановке, чтобы увидеть её на балконе оттуда, где его невозможно было заметить. Он не мог противостоять желанию видеть её, и не мог отрицать то, что любил её или игнорировать своё отвращение или страх к браку! Рияд даже сказал ему: «Ты болен и отказываешься лечиться!..»

Ахмад Шаукат многозначительным тоном спросил Ридвана:

– Стал бы Мухаммад Хасан требовать с тебя отчёта, если бы партия саадистов была у власти?

Ридван злобно рассмеялся и ответил:

– Не он один сейчас требует с меня отчёта. Но подождите, это дело нескольких дней или недель.

Сусан Хаммад спросила его:

– Вы считаете, что дни «Вафда» сочтены, как предполагают её противники?

– Дни её зависят от желания англичан. Но в любом случае, война не будет длиться вечно… Затем придёт время давать отчёт!

С видимой серьёзностью Сусан сказала:

– В первую очередь ответственность за эту трагедию лежит на тех, кто помог фашистам нанести англичанам удар в спину…

Хадиджа глядела на Сусан насмешливо и критически, удивляясь тому, что она ведёт разговор как мужчина, и, не сдержавшись, заявила:

– Предполагалось, что у нас тут свадьба. Говорите лучше о чём-то более подходящем!

Сусан замолчала, чтобы избежать столкновений, а Ахмад и Камаль обменялись улыбками и понимающим взглядом. Ибрахим Шаукат засмеялся:

– Оправданием им служит то, что эта свадьба уже не из тех, что бывали раньше в нашей семье. Да помилует Аллах господина Ахмада и предоставит ему в раю просторное местечко…

Ясин грустно сказал:

– Я женился целых три раза, но у меня никогда не было торжественной процессии с проводами невесты в дом жениха!

Зануба с едким сарказмом заметила:

– О себе ты помнишь, а о дочери забываешь?

Ясин засмеялся:

– Устроим свадебную процессию и в четвёртый раз, Иншалла…

Зануба насмешливо сказала:

– Отложи это до тех пор, пока не женится Ридван!

Ридван рассердился, но не вымолвил ни слова. «Будьте вы все прокляты вместе с браком заодно. Разве не понимаете, что я никогда не женюсь! Я убью любого, кто заведёт со мной разговор на эту проклятую тему».

После непродолжительного молчания Ясин сказал:

– Хотел бы я остаться в женской гостиной, чтобы не присутствовать среди тех бородачей, которые пугают меня!

Зануба поняла, на что он намекает:

– Если бы они знали о твоём поведении, то побили бы тебя камнями!

Ахмад насмешливо сказал:

– Их бороды попадут в праздничные яства и разразится бой. По душе ли моему дяде Камалю «Братья»?

Камаль с улыбкой ответил:

– По крайней мере, только один из них!

Сусан повернулась к невесте и любезно спросила её:

– А что думает Карима о бороде своего мужа?

Карима скрыла лёгкий смешок, опустив голову в свадебном венце, и не стала говорить. Вместо неё ответила Зануба:

– Немногие молодые люди столько же благочестивы, как Абдуль Муним…

Хадиджа сказала:

– Мне нравится его набожность. Эта черта – в крови у нашего семейства. Но мне не нравится его борода…

Ибрахим Шаукат засмеялся:

– Признаюсь, оба моих сына – и верующий, и еретик – оба одинаково сумасшедшие!

Ясин расхохотался во всю силу своих мощных лёгких и добавил:

– Безумие – ещё одна черта, что в крови у нашего семейства!

Хадиджа протестующе поглядела на него, но Ясин, не дав ей сказать ни слова, попытался скрасить сказанное им с помощью юмора:

– Я имею в виду, что я сам сумасшедший, и полагаю, Камаль тоже. Если хочешь, то я один такой безумец!

– Это уж точно, и без преувеличений.

– Разумно ли, чтобы человек сам обрекал себя на безбрачие, чтобы полностью отдаваться чтению и писательству?

– Он рано или поздно женится, и будет разумнее всех.

Ридван спросил Камаля:

– Почему ты не женишься, дядя? Я хочу, по крайней мере, знать какие у тебя есть возражения, чтобы применить их в свою защиту, если возникнет необходимость!

Ясин сказал ему:

– Ты намерен бойкотировать брак? Я не позволю этого, пока я жив. Я подожду, пока твоя партия вернётся снова к власти, а уж затем можешь устроить превосходную политическую свадьбу!

Камаль ответил ему:

– Если у тебя нет препятствий, то женись сразу…

«До чего он красивый юноша! Он отменный кандидат и с точки зрения своего положения, и своего богатства! Если бы Аида в своё время увидела его, то влюбилась бы в него, а если бы Будур бросила на него мимолётный взгляд, она бы страстно увлеклась им».

Он же сам ходил вокруг да около, пока весь остальной мир делал шаг вперёд, и не переставая спрашивал себя: жениться ему или нет?! Жизнь казалась ему мрачным оцепенением, не благоприятным, но и не утерянным шансом. Любовь была трудной, смешанной с ссорами и мучениями. Если бы она только вышла замуж за кого-то другого! Тогда он бы избавился от своего замешательства и мучений!

Тут в гостиную вошёл Абдуль Муним, на лице которого прежде всего выделялась борода, и сказал:

– Прошу к фуршетному столу. Наше торжество сегодня ограничивается праздником живота…