Текст книги "Каирская трилогия (ЛП)"

Автор книги: Нагиб Махфуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 80 (всего у книги 99 страниц)

11

Улица Муски кишела народом. Толпился тут и местный люд, не говоря уже о потоках народа, устремлявшихся со стороны Атабы. Чистое апрельское солнце извергало пламя.

Абдуль Муним и Ахмад с немалым трудом прокладывали себе путь сквозь толпу, обливаясь потом. Взяв брата под руку, Ахмад спросил:

– Расскажи мне, что ты чувствуешь…

Абдуль Муним немного подумал и начал говорить:

– Я не знаю. Смерть всегда страшна, и особенно смерть монарха. Вся похоронная процессия была переполнена людьми настолько, что мне ни разу в жизни не доводилось видеть подобного. Я не был свидетелем смерти Саада Заглула, чтобы сравнивать с этой. Но мне кажется, что на большинство людей она произвела впечатление. Некоторые женщины плакали. Мы, египтяне, эмоциональный народ…

– Но я спрашиваю о том, что чувствуешь именно ты.

Абдуль Муним снова задумался, избегая столкновений с людьми из толпы, а затем сказал:

– Я не любил его. Как и все мы. Мне не грустно, но и не весело. Я следовал за гробом глазами, но не сердцем. Однако мысль об этом тиране, лежащем в гробу, оказала впечатление на меня. Нельзя просто так пройти мимо подобного зрелища и не впечатлиться им. Аллах – Господь для всех. Он живой и вечный, если бы только люди знали. Если бы король умер до того, как политическая ситуация изменилась, очень многие бы возликовали. А ты сам что испытываешь?

– Я не люблю деспотов, какой бы ни была политическая ситуация!

– Это прекрасно. Однако что ты испытываешь к виду смерти?

– Мне не нравится болезненный романтизм!

Абдуль Муним раздражённо спросил:

– Значит, ты обрадовался?

– Мне бы хотелось прожить побольше, чтобы увидеть мир, освобождённый от всех тиранов, независимо от их имён и черт…

Они ненадолго замолчали: их объяла усталость. Затем Ахмад снова спросил:

– А что будет после этого?

Уверенным тоном, характерным для него, Абдуль Муним ответил:

– Фарук – мальчишка. У него нет ни проницательности своего отца, ни такого же выдающегося ума. Если дела пойдут хорошо и переговоры будут удачными, а «Вафд» вернётся к власти, всё успокоится, и эпоха заговоров окончится… И будущее, кажется, обещает быть хорошим.

– А как же англичане?

– Если переговоры пройдут успешно, то англичане превратятся в наших друзей, а следовательно, союзу между дворцом и англичанами против народа придёт конец. И королю ничего не останется, как уважать Конституцию.

– «Вафд» лучше других партий…

– Несомненно. Но она ещё не так долго у власти, чтобы проявить всё, на что способна. И опыт в скором времени раскроет её истинный потенциал. Я согласен с тобой, что она лучше других партий, но наши амбиции не остановятся на достигнутом!

– Конечно, и я верю, что правление «Вафда» это хороший отправной пункт для большего прогресса. Вот и всё. Однако достигнем ли мы и впрямь соглашения с англичанами?

– Либо соглашение, либо возвращение к власти Сидки. В нашей стране есть неисчерпаемый запас предателей. Их задачей всегда было наказывать «Вафд», если англичане скажут «нет». Они замерли в ожидании. Вот в чём трагедия…

Когда они достигли Новой Дороги, то неожиданно столкнулись с дедом, Ахмадом Абд Аль-Джавадом, который направлялся в квартал ювелиров. Они подошли к нему и почтительно поприветствовали.

Он с улыбкой спросил их:

– Откуда и куда?

Абдуль Муним сказал:

– Мы ходили смотреть на похороны короля Фуада…

С улыбкой, не сходящей с его губ, Ахмад сказал:

– Спасибо вам за вдумчивые соболезнования.

Затем он пожал им обоим руки, и каждый отправился своей дорогой. Ахмад ненадолго проводил взглядом деда, а затем сказал:

– Наш дед очаровательный и элегантный. От него исходит такой приятный запах одеколона…

– Мама рассказывает удивительные вещи о его тирании…

– Я не думаю, что он тиран. В это невозможно поверить.

Абдуль Муним засмеялся:

– Даже сам покойный король Фуад в последнее время казался милым и хорошим…

Они вместе расхохотались и продолжили путь в кофейню Ахмада Абдо. В комнате напротив окна Ахмад увидел шейха с длинной бородой и проницательным взглядом, который сидел в центре группы, состоящей из молодых людей, что внимательно слушали его. Он остановился и сказал брату:

– Это твой друг, шейх Аль-Мануфи… «Когда земля извергнет свою ношу…»[78]78
  Коран, 99:2.


[Закрыть]. Здесь я должен тебя покинуть.

Абдуль Муним сказал:

– Иди же, присядь с нами. Мне бы хотелось, чтобы ты присел рядом с ним и послушал его. Спорь с ним, сколько тебе влезет. Многие из тех, что окружают его, это студенты Университета…

Высвобождая свою руку из руки брата, Ахмад сказал:

– Нет уж, дядюшка. Я уже однажды чуть не подрался с ним. Я не люблю фанатиков. До свидания…

Абдуль Муним проследил за ним критическим взглядом, а потом резко сказал:

– До свидания. Да наставит Господь наш тебя на истинный путь…

Затем Абдуль Муним присоединился к группе шейха Аль-Мануфи, директора начальной школы Аль-Хусейн. Тот встал, чтобы поприветствовать его, а вместе с ним встали и все остальные, сидевшие вокруг него, и обняли юношу. Когда шейх сел, они тоже сели, и он сказал, изучая Абдуль Мунима своим острым взглядом:

– Мы не видели тебя вчера…

– Это всё из-за учёбы…

– Усилия ради учёбы это приемлемое извинение. А почему твой брат покинул тебя и ушёл?

Абдуль Муним улыбнулся, но не ответил. Шейх Али Аль-Мануфи сказал:

– Господь наш направляет на истинный путь. Не удивляйтесь этому. Наш учитель сталкивался со многими, вроде него. И сегодня они являются наиболее искренними верующими и его последователями. И всё потому, что если Аллах захочет вести людей по прямому пути, то у шайтана не будет над ними никакой власти. Мы же – воины Аллаха, несущие свет Его и борющиеся с врагами Его. Из всех людей мы отдали свои души Ему. До чего же вы счастливы, воины Аллаха…

Один из сидевших рядом с шейхом сказал:

– Но царство шайтана так велико!

Шейх Али Аль-Мануфи с упрёком сказал:

– Посмотрите-ка на того, кто боится мира шайтана, когда с нами Аллах!.. Что мы ему скажем?.. Мы с Аллахом, и Аллах с нами. Чего же мы боимся?.. Кто ещё из воинов земли имеет силу, как ваша? Какое оружие более эффективно, чем ваше?..Англичане, французы, немцы, итальянцы слишком полагаются на свою материальную культуру; вы же опираетесь на истинную веру. Поистине, вера смягчает железо. Вера это самая большая сила в мире. Наполните свои чистые сердца верой, и вам будет принадлежать мир…

Кто-то ещё заметил:

– Мы-то верующие, но мы слабая нация.

Шейх сжал кулак и воскликнул:

– Если ты чувствуешь слабость, то твоя вера без твоего ведома ослабла. Вера создаёт и побуждает силу. Бомбы делаются такими же руками, как у вас, и это творение силы, а не её причина. Как наш пророк завоевал Аравийский полуостров?.. Как арабы покорили весь мир?

Абдуль Муним пылко ответил:

– Верой… Верой…

Тут послышался голос четвёртого человека:

– Но откуда у англичан эта сила, если они неверующие?

Шейх улыбнулся, прочёсывая пальцами бороду, и сказал:

– У каждого сильного есть своя вера. Они верят в отечество и в его интересы. Но вера в Аллаха превыше всякой силы. Для верующих в Аллаха достойнее быть сильнее верующих в мирскую жизнь. В нашем распоряжении, распоряжении мусульман есть зарытое сокровище, которое нам требуется только извлечь. Ислам должен возродиться, как в первоначальные времена. Мы мусульмане на словах, но мы должны быть ими на деле. Аллах даровал нам Свою Книгу, но мы проигнорировали её. Мы заслужили унижение и должны вернуться к Книге. Таков наш девиз: возвращение к Корану. К этому нас призывал наш лидер в Исмаилийе. С того самого часа, когда прозвучал его призыв, он вошёл в души людей, завоевал деревни и сёла, пока не наполнил сердца всех…

– Но разве не разумнее нам избегать политики?

– Религия – это убеждение, закон, политика. Аллах слишком милостив, чтобы оставить наиболее важные человеческие дела без руководства и законодательства. Фактически, это тема нашего сегодняшнего урока этим вечером…

Шейх был очень воодушевлён. Его подход заключался в том, чтобы утвердить какую-нибудь истину, затем вести на эту тему прения, получая вопросы от учеников и отвечая на них самому. Большая часть прений велась на основе приведения доказательств из Корана и хадисов. Он говорил так, как будто проповедовал, или даже читал проповеди всем посетителям, что сидели в кофейне. Ахмад, сидевший в самом дальнем её углу, слышал его, попивая зелёный чай. На губах его играла насмешливая улыбка, пока он с удивлением измерял пропасть, отделявшую его от этой возбуждённой группы, испытывая к ней презрение и гнев. Он настолько разъярился, что хотел уже бросить им вызов и потребовать от шейха говорить тише, дабы не нарушать покой посетителей кофейни, но отказался от своего намерения в тот момент, когда вспомнил, что среди них присутствует и его собственный брат. В конце концов, он не нашёл иного выхода, как покинуть кофейню с обидой..

12

Абдуль Муним вернулся в Суккарийю около восьми вечера. Духота улеглась и погода стала более приятной. В воздухе разливалась весенняя свежесть. Урок всё ещё звучал в его голове и отдавался в сердце, однако он был физически и умственно утомлён. В кромешной тьме он пересёк ограду дома, и в тот момент, когда уже было направился к лестнице, открылась дверь на первый этаж, и в свете, льющимся из квартиры, он увидел силуэт, медленно выскользнувший наружу. Затем дверь за ним закрылась, и силуэт поднялся по лестнице вверх, опередив его. У него в груди колотилось сердце, и горячая кровь пульсировала в ней, словно насекомое, возбуждённое зноем. Он увидел, что она ждёт его в темноте внизу на лестничной площадке.

Она глядела на него, а он глядел на неё, не отворачиваясь. Было просто удивительно, как молодое поколение дурачило взрослых: эта молоденькая девушка вышла из квартиры под предлогом посещения соседей, и непременно посетит их, только после флирта на лестничной площадке, погружённой в темноту. Он обнаружил, что голова его пуста, ибо все мысли, что бились в ней, испарились и разлетелись прочь. Он сосредоточился только на одном желании – насытить ту жажду, что не давала покоя его нервам и органам. Его искренняя вера, казалось, в гневе обратилась в бегство или погрузилась куда-то вглубь него, откуда брюзжала вне себя от злости. Но её голос тонул посреди шипения пылающего огня страсти. Разве она не его девушка?.. Да, так и есть. Свидетелями того были своды внутреннего дворика, лестничная клетка, угол крыши, что выходила на Суккарийю. Сомнений не было: она поджидала его возвращения, чтобы встретиться в удобный момент. И все эти старания только ради него!..

Он быстро и осторожно прошёл вверх, пока не остановился перед ней на лестнице. Их почти ничего не разделяло сейчас. Аромат её волос ударил ему в нос, а дыхание защекотало его шею. Он нежно погладил её плечо и прошептал:

– Давай поднимемся на вторую лестничную площадку, там мы будем в большей безопасности, чем здесь.

Она пошла вперёд, не проронив ни слова, а он крадучись последовал за ней. Когда они достигли второй площадки между этажами, она остановилась, опершись на стену. Он встал перед ней, затем обнял её. Она секунда сопротивлялась в силу привычки, затем замерла в его объятиях…

– Дорогая моя…

– Я из окна поджидала тебя, пока мама была занята подготовкой к празднику Шамм ан-Нисим.

– Поздравляю тебя. Дай же мне попробовать весну на твоих губах…

Их изголодавшиеся губы слились в долгом поцелуе. Затем она спросила:

– Где ты был?

Он в тот же миг вспомнил урок на тему политики в исламе, однако ответил так:

– В кофейне с некоторыми друзьями…

Тоном протеста она сказала:

– Ты был в кофейне, когда до экзамена остался всего месяц?

– Но ведь я же знаю свои обязанности. За твоё плохое мнение обо мне я накажу тебя вторым поцелуем…

– Ты очень громко говоришь. Забыл, где мы?

– Мы у себя дома, в своей комнате. Эта площадка – наша комната!

– Во второй половине дня, когда я собиралась идти к тёте, я поглядела вверх в надежде увидеть тебя в окне, но тут на улицу выглянула твоя мать, глаза наши встретились, и я задрожала от страха.

– Чего ты испугалась?

– Мне показалось, что ей известно, кого я там ищу, и она раскрыла мою тайну…

– Ты имеешь в виду нашу тайну? Это то, что связывает нас. Разве мы сейчас не единое целое?

Он с силой прижал её к груди, подчиняясь непокорному желанию, но одновременно он словно убегал от приглушённых голосов отчаянной капитуляции, протестующей внутри него. Его обжигал разожжённый в сердце огонь. Сила, способная растворить в едином водовороте сразу двоих, подчинила его своей власти…

Тишину нарушил стон. Затем он перевёл дыхание и в конце концов почувствовал, что темнота соединила в себе два силуэта. До него донёсся её нежный голос, застенчиво спросивший:

– Мы встретимся завтра?

Пытаясь насколько возможно совладать с собой, он возмущённо ответил:

– Да… Да, ты узнаешь об этом в своё время…

– Скажи мне сейчас…

С возрастающим раздражением он сказал:

– Я не знаю, когда у меня будет время завтра!

– Почему?..

– Иди же с миром. Я слышал какой-то звук!

– Нет. Здесь не было никаких звуков..

– Никто не должен нас застать вот так…

Он потрепал её по плечу, словно это была грязная тряпка, и с напускной мягкостью высвободился из её рук, а затем быстро поднялся по лестнице.

Родители сидели в гостиной, слушая радио, а дверь в кабинет была закрыта. Но свет, что просачивался из веерообразного окошка над дверью, указывал на то, что Ахмад занимается там. Пожелав родителям доброго вечера, Абдуль Муним направился в спальню, чтобы переодеться. Он принял душ и сделал омовение, вернулся к себе и помолился. Сел на молитвенный коврик, скрестив ноги, и погрузился в глубокое созерцание. В глазах его была печаль, а грудь пылала от горести. Он чувствовал, что вот-вот заплачет и молил Господа прогнать с его пути шайтана и укрепить его силы для сопротивления искушению. Этим шайтаном, вставшим у него на пути, была девушка, разжигавшая в крови его неистовое желание. Ум его постоянно говорил «нет», зато сердце говорило «да», после чего эта страшная борьба, захватившая его, неизменно оканчивалась поражением и сожалением. Каждый день приносил с собой это испытание, а каждое испытание – адский огонь. Когда же кончится это мучение?! Вся его духовная борьба была под угрозой крушения, словно он строил воздушные замки. Утопая в грязи, он не мог найти ровной почвы, за которую можно было бы схватиться. Как бы ему хотелось, чтобы это сожаление помогло ему вернуть хотя бы один ушедший час.

13

Наконец-то Ахмад ибн Ибрахим Шаукат отыскал путь в здание редакции журнала «Новый человек» в Гамре. Здание, расположенное между двумя трамвайными остановками, имело два этажа и еще один, цокольный. Ахмад с первого взгляда понял, что верхний этаж был жилым, на что указывало постиранное бельё, вывешенное на балконе. Первый же этаж привлёк его внимание названием журнала на дверях. Цокольный этаж предназначался для типографии, так как через просветы решёток на окнах он различил печатные станки. Он поднялся на четыре ступени на первый этаж и спросил первого попавшегося навстречу человека, который нёс гранки, где ему найти мастера Адли Карима, главного редактора журнала. Ему указали на закрытую дверь в конце зала, где совершенно не было мебели, на которой виднелась табличка: «Главный редактор». Проходя по коридору, Ахмад осматривался вокруг себя в надежде увидеть охранника, но так никого и не встретив, оказался перед дверью. Немного помедлив, он мягко постучал в дверь и услышал изнутри голос, что сказал: «Войдите». Тогда Ахмад открыл дверь и вошёл.

Из дальнего конца зала на него вопросительно уставились большие глаза из-под косматых седых бровей. Юноша закрыл за собой дверь и извиняющимся тоном сказал:

– Простите, только минутку…

– Прошу…

Ахмад приблизился к столу, на котором в кучу были свалены книги и бумаги, и поприветствовал редактора, что встал, чтобы поздороваться с ним. После того, как мужчина сел, он пригласил присесть и Ахмада. Тот чувствовал облегчение и гордость, глядя на великого мастера, благодаря журналу и работам которого за три прошедших года на него нашло столько просветления. Он уставился на бледное лицо этого человека, на которое возраст наложил свой отпечаток, на его поседевшие волосы, а также на единственный признак, оставшийся от молодости – глубоко посаженные глаза, сверкавшие проницательным блеском.

Это был его мастер, или «духовный отец», как он сам называл его. И сейчас он находился в комнате вдохновения, стенами которой служили ряды книг, тянувшихся до самого потолка.

Мужчина вопросительным тоном произнёс:

– Добро пожаловать?

Ахмад любезно ответил:

– Я пришёл, чтобы оплатить подписку на журнал.

Когда он успокоился, видя положительное воздействие, оказанное его словами, то продолжил:

– И ещё спросить о судьбе статьи, которую я послал в журнал две недели назад.

Мастер Адли Карим улыбнулся и спросил:

– Как вас зовут?

– Ахмад ибн Ибрахим Шаукат.

На лбу редактора появилась складка из-за напряжённого усилия, чтобы вспомнить. Затем он сказал:

– Я помню вас: вы были первым подписчиком моего журнала. Да, и вы привели мне ещё троих подписчиков, так? Я помню имя Шаукат, и полагаю, что послал вам благодарственное письмо от имени журнала. Так?

Вдохновлённый этим прекрасным упоминанием, Ахмад почувствовал признательное облегчение:

– В вашем письме, что я получил, вы назвали меня «первым другом журнала»!

– Это правда. Журнал «Новый человек» посвящён принципу, и ему нужны друзья, которые будут привержены ему, чтобы проложить себе путь среди вороха иллюстрированных и монополизированных журналов. Добро пожаловать, друг журнала. Но разве вы не наносили нам визит раньше?

– Нет. Я получил диплом бакалавра только месяц назад.

Мастер Адли Карим засмеялся и сказал:

– Вы думаете, что журнал могут посещать люди, имеющие степень бакалавра?!

Ахмад застенчиво улыбнулся и ответил:

– Да нет же, конечно. Я имею в виду, что был молод.

Мастер серьёзно заметил:

– Читателю журнала «Новый человек» не пристало судить человека по его возрасту: в нашей стране есть старики, которым перевалило за шестьдесят, но ум которых по-прежнему молод, и есть также молодые люди, что вступили в пору весны жизни, но умы их настолько стары, словно они прожили уже целую эру или даже больше. Такова болезнь Востока…

Затем более мягким тоном он спросил:

– А вы раньше присылали нам свои статьи?

– Три статьи, которым суждено было остаться без внимания. А в отношении последней статьи я очень надеялся, что её опубликуют!

– О чём она?.. Извините, но я ежедневно получаю десятки статей!

– О теории Ле Бона на образование и мои комментарии к ней!

– В любом случае, вы обнаружите её в секретариате – это соседняя от меня комната – и узнаете её судьбу…

Ахмад уже собирался было подняться, но мастер Адли сделал ему знак остаться на месте и сказал:

– Сегодня журнал почти в отпуске. Я надеюсь, что вы немного посидите со мной, чтобы побеседовать.

Ахмад с глубоким чувством облегчения пролепетал:

– С огромной радостью, эфенди.

– Вы сказали, что получили степень бакалавра в этом году. Сколько вам лет?

– Шестнадцать.

– Скороспелый. Это хорошо. Журнал знают в средней школе?

– Нет, к сожалению…

– Знаю. Большинство наших читателей – студенты университетов. Чтение в Египте – это дешёвое развлечение. Не будет у нас прогресса до тех пор, пока мы не признаем, что чтение – это жизненная необходимость.

После недолгой паузы он продолжил:

– А как сами ученики относятся к этому?

Ахмад вопросительно поглядел на него, словно прося пояснить его слова, и тот сказал:

– Я спрашиваю об их политической ориентации, поскольку это более очевидно, чем всё прочее…

– Подавляющее большинство учеников – вафдисты…

– А ходят ли разговоры о новых движениях?

– Разве что «Миср Аль-Фата»[79]79
  «Миср аль-Фата» – «Молодой Египет» – политическое движение в Египте в первой половине прошлого века, основанное Ахмадом Хусейном в 1930-м году и находившееся под влиянием фашистских идей.


[Закрыть]. Но у него нет никакого веса. Его сторонников можно пересчитать по пальцам. У других партий нет последователей, за исключением родственников их лидеров. Есть также меньшинство, которое вообще не интересуется партийными делами. Остальные же, среди которых и я, предпочитают «Вафд» всем прочим, но мы желаем чего-то более совершенного…

Мужчина с удовлетворением сказал:

– Я об этом и спрашиваю. «Вафд» – народная партия, это серьёзный и одновременно естественный шаг в развитии. Националистическая партия была турецкой, религиозной, реакционной. Но «Вафд» – это выкристаллизовавшийся египетский национализм, очищенный от недостатков и скверны. Это школа национализма и демократии. Однако дело в том, что народ не удовлетворён этой школой, и не должен быть удовлетворён ею. Нам нужен новый этап развития. Мы хотим социальную школу, ибо независимость – это ещё не конечная цель, а лишь средство достижения конституционных, экономических и гуманитарных прав народа.

Ахмад воодушевлённо воскликнул:

– До чего прекрасные слова!

– «Вафд» должна быть отправной точкой, а «Молодой Египет» – это фашистское, реакционистское, преступное движение. Оно также опасно, как и религиозный реакционизм, и является ни чем иным, как отголоском немецкого и итальянского милитаризма, который преклоняется перед силой, основывается на диктатуре и попирает человеческие ценности и достоинство. Реакционизм – это недуг, который вполне освоился на Востоке, вроде холеры и тифа, и который следует искоренить…

Ахмад снова воодушевлённо заметил:

– Коллектив журнала «Новый человек» твёрдо убеждён в этом.

Редактор горестно покачал своей крупной головой:

– И поэтому журнал является мишенью реакционеров всех мастей. Они обвиняют его в развращении молодёжи!

– Как раньше обвиняли Сократа…

Мастер Адли Карим довольно улыбнулся и спросил:

– Какова ваша цель? Я имею в виду, на какой факультет будете поступать?

– На филологический…

Мастер выпрямился и заметил:

– Литература – это один из величайших инструментов освобождения, но она также может быт инструментом реакционизма. Следите за тем, по какому пути идёте. Из Аль-Азхара и Университета Дар аль-Улум вышла жалкая литература, что оставила целые поколения с застывшим умом и сломанным духом. Как бы там ни было – не удивляйтесь, что вам это откровенно заявляет человек, сам считающийся одной из фигур в мире литературы. Наука – это основа современной жизни. Мы должны изучать науку и насыщаться научным мышлением. Незнакомому с наукой нет места в двадцатом веке, даже если он будет гением. Писатели должны получить в этом свою долю. Наука больше не зиждется на учёных. Хотя, конечно, на них лежит ответственность за овладение знаниями, их углубление, исследования и открытия, но каждый культурный человек, помимо того, должен осветить себя светом науки, принять её принципы и методы, использовать её стиль. Наука должна занять место пророчества и религии в древнем мире…

Убеждённый словами мастера, Ахмад сказал:

– И поэтому посланием журнала «Новый человек» стал прогресс общества на научной основе…

Адли Карим с интересом ответил:

– Да, любой из нас должен выполнить свой долг, даже если он окажется одним воином в поле…

Ахмад одобрительно кивнул головой, и мастер продолжил:

– Изучайте литературу, раз вам так угодно. Но позаботьтесь о своём интеллекте в большей степени, чем о том, что вы учите наизусть на уроках. И не забывайте о современной науке – в вашей библиотеке должно быть место наряду с Шекспиром и Шопенгауэром для Канта, Дарвина, Фрейда, Маркса, Энгельса, и будьте в этом таким же ревностным, как верующие. Но помните также, что у каждой эпохи свои пророки, а пророками нынешнего времени являются учёные.

Редактор улыбнулся Ахмаду, что вселило в него чувство, что пришла пора откланяться, и он встал, протянул ему руку, попрощался и вышел из кабинета с чувством живой радости. В вестибюле он вспомнил о подписке и своей статье и направился в соседнюю комнату. Он постучал в дверь, попросил разрешения и вошёл. В комнате находилось три письменных стола. Два стола пустовали, а за третьим сидела девушка. Ахмад не ожидал этого и остановился, изумлённо глядя на неё. Ей было лет двадцать, кожа её была очень смуглой, глаза и волосы чёрными. У неё был изящный нос, заострённый подбородок и тонкие губы, свидетельствующие о силе, однако не портящие её миловидности. Разглядывая его, она спросила:

– Да?…

Подкрепляя свою позицию, он заявил:

– Подписка…

Он заплатил за подписку и взял квитанцию. В этот момент им овладело смущение, и он сказал:

– Я посылал свою статью в журнал, и господин Адли Карим сообщил мне, что она должна быть в секретариате.

Тут она предложила ему присесть на стул напротив стола. Когда он сел, она спросила:

– Пожалуйста, подскажите название статьи.

Ахмад, испытывая неловкость перед этой девушкой, сказал:

– Образование согласно Ле Бону.

Она открыла папку и стала просматривать бумаги в ней, пока наконец не вытащила статью. Ахмад узнал свой почерк, и сердце его заколотилось. Он попытался прочитать красную надпись на ней со своего места, но она избавила его от этих усилий и сказала:

– На ней написано следующее: «Обобщить и опубликовать в главе ‘Письма читателей’».

Ахмад почувствовал разочарование, и какое-то время просто смотрел на неё, не говоря ни слова. Наконец он спросил:

– В каком номере?

– В следующем номере.

После некоторого колебания он снова спросил:

– И кто её обобщит?

– Я.

Он почувствовал раздражение, однако задал вопрос:

– И она будет подписана моим именем?

Она рассмеялась:

– Конечно. У нас есть обычай пояснять, что мы получаем от авторов, – она посмотрела на подпись под статьёй. – Ахмад ибн Ибрахим Шаукат. Затем мы сделаем достаточное обобщение вашей идеи!

Он немного поколебался и сказал:

– Было бы намного лучше, если бы её опубликовали полностью…

Она улыбнулась:

– В следующий раз, Иншалла…

Он молча поглядел на неё и спросил:

– Вы работаете здесь?

– Как видите!

Его так и подмывало спросить также о её должности, но в самый последний момент мужество покинуло его, и он спросил только:

– Как вас зовут, будьте любезны, чтобы я мог попросить вас к телефону, если что-то потребуется!

– Сусан Хаммад.

– Большое спасибо.

Он поднялся, помахав ей на прощание рукой. Перед тем, как покинуть комнату, повернулся к ней и сказал:

– Я надеюсь, вы сделаете тщательное обобщение.

– Я знаю своё дело!

Он вышел из комнаты, сожалея о том, что сказал…