Текст книги "Каирская трилогия (ЛП)"

Автор книги: Нагиб Махфуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 99 страниц)

– Ещё одно слово, и твоя кровь прольётся прямо там, где ты стоишь…

Однако из горла женщины по-прежнему вылетали пламенные крики и ругань, пока соседка не вмешалась и не встала между ними на всякий случай. Она погладила Мариам по плечу, умоляя пойти вместе с ней, пока не наступит утро. Ясин разозлился ещё больше и закричал на неё:

– Забирай свои вещи и убирайся вон отсюда, чтобы глаза мои тебя больше не видели! Ты не моя жена, и я тебя не знаю. Сейчас я пойду к себе в комнату, и чтобы когда я вернусь, тебя больше тут не было…

И он бросился в комнату, и захлопнул за собой дверь с такой силой, что задрожали стены. Затем он бросился на диван, вытирая пот со лба. Зануба прошептала:

– Мне страшно…

Он грубо ответил:

– Заткнись… Чего тебе страшно?!.. – затем уже более громко. – Я свободен… Я свободен…

Зануба сказала так, как будто обращалась сама к себе:

– Что случилось с моим разумом, что я послушалась тебя и пришла с тобой сюда?

– Заткнись!.. Что было, то было, и я не сожалею ни о чём… Уф…

Через закрытую дверь до них донеслись голоса, указывающие на то, что его разгневанную жену окружили другие соседки. Затем он услышал голос Мариам, которая плача, говорила:

– Слышали ли вы о подобном когда-нибудь?… Шлюха с улицы в семейном доме! Я проснулась от их шума, когда они галдели, смеялись и пели! Да, клянусь Богом, они бесстыдно распевали песни, когда алкоголь заставил их позабыть обо всём. Скажите мне, это нормальный дом или бордель?!

Одна из женщин запротестовала:

– Вы соберёте свои вещи и покинете дом?! Это же ваш дом, госпожа Мариам, и вы не должны его покидать. Это неправильно. Пусть лучше та, другая, уйдёт…

Мариам закричала:

– Это больше не мой дом… Почтенный господин развёлся со мной!

Другая женщина сказала:

– Он был не в своём уме. Пойдёмте сейчас с нами, отложим разговор до утра. Как бы то ни было, а Ясин-эфенди хороший человек и сын порядочных людей. Да падёт проклятие Аллаха на шайтана. Пойдёмте, дочь моя, и не грустите…

Мариам запричитала:

– Больше ни слова и никакого отчёта! Да не взойдёт больше солнце над головой этого преступника и сына падшей женщины…

Вслед за тем последовал звук удаляющихся шагов, пока не стих окончательно, как и голоса женщин, и не превратился в неясный гул. Потом дверь с шумом хлопнула и закрылась. Ясин сделал долгий вдох и растянулся на спине…

27

Когда он открыл глаза, утренний свет заполнил уже всю комнату. В голове его была тяжесть похмелья, которого он не помнил за всю свою жизнь, несмотря на то, что это был уже не первый раз, когда он просыпался после ночной попойки. Механически повернув головой, он наткнулся глазами на Занубу, что храпела во сне рядом с ним. Тут в один момент к нему вернулись воспоминания о прошедшей ночи: Зануба лежит в постели Мариам? А сама Мариам?! У соседей. Скандал?! Он разнесётся теперь повсюду. Что за гигантский скачок в бездну разрушения! Какая теперь польза от гнева или сожаления? Что было, то было, всё может измениться, кроме вчерашнего дня. Разбудить ли ему Занубу? Но зачем? Пусть поспит всласть, пока не насытится. И пусть остаётся там, где есть, ей не стоит покидать этот дом до наступления темноты. Он должен был вернуть себе жизненную энергию, чтобы встретить новый тяжёлый день. Он откинул с себя лёгкое одеяло и выскользнул из постели. Затем вышел из комнаты с растрёпанными волосами, разбухшими веками и покрасневшими глазами, в гостиной зевнул, словно бык, вздохнул и поглядел на открытую дверь комнаты, затем закрыл глаза, простонал от тяжести похмелья в голове и направился в ванную. Ему предстоял и впрямь нелёгкий день. Мариам у соседей, а та, другая – занимает её постель. Наступил день и опередил его, не дав возможности скрыть следы своего преступления. Какое безумие! Он должен был дать ей незаметно уйти до того, как сам ляжет в постель, как же он упустил это из виду?! Какое же несчастье произошло с ним! Когда и как он провёл Занубу из гостиной в свою спальню?! Он ничего не помнит, даже не помнит, как и когда отдался во власть сна. Словом, это был огромный позор и скандал. Невинный вечер, превратившийся в такой срам! Как и его голова, отяжелённая болью и тревогами… Но нет ничего удивительного, ведь эта квартира издавна была заселена демонами скандала. Мать, да простит её Аллах, оставила ему её, сама перешла в мир иной, а сын остался, чтобы стать притчей во языцех и диковинкой, на которую будут указывать пальцем все жильцы дома и соседи, а завтра слухи донесутся и до Байн аль-Касрайн…

«Вперёд!.. В бездонную пропасть разврата, похмелья и подлости. Хоть бы эта холодная вода, которой ты умываешься, очистила душу от плохих воспоминаний. И кто знает, может быть, если ты выглянешь в окно, то обнаружишь перед своей дверью целое сборище, ждущее выхода из квартиры женщины, что выгнала твою жену и заняла её место. Но нет, ты не позволишь ей выйти, как бы там ни было. А что касается Мариам, то ты с ней развёлся! Развёлся с ней, сам того не желая. Даже могила её матери ещё не высохла. Что скажут о тебе люди, клеветник?!»

Он ощутил настоятельную потребность в чашке кофе, чтобы оживить свои чувства, и прошёл из ванной на кухню. Когда он проходил по коридору, что соединял их, то заметил в гостиной консоль, и вспомнил о бутылке коньяка, пролитого там же. Он на миг задался вопросом, что же случилось с ковром, но в следующую минуту вспомнил с ироническим сожалением, что вся мебель в квартире уже не его собственность, и вскоре отойдёт своей владелице. Через считанные минуты он уже нёс наполовину заполненную чашку кофе в спальню. Там на кровати сидела Зануба, потягиваясь и позёвывая. Она обернулась к нему и сказала:

– Доброе утро. Иншалла, нас ждёт завтрак в полицейском участке!

Он отхлебнул глоток и посмотрел на неё сквозь стеклянную чашку:

– Скажи: «О Всезнающий Благодетель!»…

Она замахала руками, так что её золотые браслеты на руках зазвенели:

– Ты виноват во всём, что случилось…

Он сел на край кровати и вытянул свои длинные ноги. Беспокойно сказал:

– Суд?! Ха! Я же сказал тебе – молись Всезнающему Благодетелю!..

Она погладила его спину пятками и со вздохом сказала:

– Ты разрушил мой дом. Один Аллах знает, что меня ждёт там…

Он положил ногу на колено другой, так что его джильбаб обнажил коренастое бедро, покрытое густыми угольно-чёрными волосами:

– Твой друг? Да пошлёт ему Аллах разочарование! Какое это имеет отношение к моему разводу с женой?! Ты разрушила мой дом. Это же мой дом разрушен…

Она сказала будто сама себе:

– То была тёмная ночь. Я не могла тогда отличить головы от ног. Шум по-прежнему стоит у меня в голове. Но я сама виновата. Я не должна была слушаться тебя с самого начала…

Ему показалось, что она довольна, несмотря на все жалобы, или просто претворяется, что жалуется. Разве он не знал женщин в квартале Узбакийя, что хвастались тем, что из-за них велись кровавые бои?! Но он не злился. Всё настолько дошло до отчаяния, что просто избавило его от труда вставать и пытаться уладить свои дела. Он даже не удержался от смеха и сказал:

– Это самая ужасная беда, что заставляет смеяться! Смейся же! Ты разрушила мой семейный очаг и заняла её место. Давай же, соберись, подготовься провести здесь ещё долгое время, пока не наступит ночь. Ты не выйдешь из дома, пока не будет темно…

– Какой ужас!.. Я арестантка?!.. Где твоя жена?

– У меня больше нет жены…

– Где она?

– В шариатском суде, если моё предположение верно…

– Я боюсь, как бы она не напала на меня, когда я буду выходить…

– Ты боишься?! Господи, помилуй нас! Вчерашняя ночь при всех её ужасах ничуть не ослабила твою хитрость и порочность, племянница Зубайды!

Она протяжно засмеялась, словно признавая обвинение, выдвинутое против себя и даже гордясь им. Затем она протянула руку к чашке кофе, взяла и сделала небольшой глоток, и вернула ему:

– А что теперь?

– Как видишь. Я и сам знаю не больше тебя. Мне неприятно появляться перед людьми после того, что было вчера ночью…

Она равнодушно пожала плечами и сказала:

– Не беспокойся об этом. На этой земле нет ни одного мужчины, у которого не было бы постыдных поступков, что нужно скрывать.

– Несмотря на это, скандал остаётся скандалом. Представь себе ссоры, вопли, развод на рассвете! Представь себе соседей, что в любопытстве прибежали к моей квартире и столпились перед ней. Они всюду суют свои глаза.

Она нахмурилась:

– Но это она начала!

Он не удержался и саркастично засмеялся. Она настойчиво продолжала:

– Она могла бы всё уладить с помощью мудрости, если бы была умной. Даже незнакомцы на улице проявляют терпимость к шатающимся в стороны пьяницам. Она сама навлекла на себя развод. И что ещё ты сказал ей?… Шлюха и дочь шлюхи? Ха! И последние слова были про английского солдата…?

Он вспомнил об этом только сейчас и раздражённо поглядел на неё, спрашивая себя, как такие вещи могли закрепиться у неё в памяти. Недовольно пробормотал:

– Я был зол и не знал, что говорю!

– Вздор!

– Сама ты говоришь вздор!..

– Английский солдат?… Ты привёл её из какого-нибудь бара?!

– Да упаси Боже! Она из хорошей семьи, наших старых соседей. Это всё мой гнев, тысячу проклятий ему…

– Но если бы не твой гнев, не раскрылись бы тайны!

– Клянусь жизнью твоей тётки, у нас и так хватает проблем…

– Расскажи-ка мне про английского солдата, как будто я о ничего об этом не знаю…

Он вызывающе громко воскликнул:

– Я же сказал, это всё из-за гнева, и довольно об этом…

Она насмешливо застонала и сказала:

– Ты бросишься за ней?… Иди и верни её…

– Будь проклят любой хладнокровный человек, что не постыдится сделать такое…

– Будь проклят…

Она выскочила из постели и подошла к зеркалу, взяв расчёску Мариам. Быстро стала причёсывать волосы и спросила его:

– А что делать мне, если тот человек прекратит свои отношения со мной?

– Скажи ему до свидания. Мой дом всегда открыт для тебя…

Она повернулась к нему и с сожалением сказала:

– Ты сам не понимаешь что говоришь! Мы уже серьёзно подумывали о браке.

– О браке?! Ты ещё думаешь об этом после того, что произошло вчера ночью?!

Она проницательно ответила:

– Ты не понимаешь меня! Я больше не могу терпеть жизнь содержанки, во грехе. За этим меня ждёт лишь гибель. Такая женщина, как я, по-настоящему ценит семейную жизнь!

«Интересно, кто этот идиот?!.. В ансамбле она всегда считалась простой лютнисткой, а жизнь проститутки после тридцати – а ей скоро тридцать – заканчивается, и ничего, кроме порчи и гибели, её уже не ждёт. Так что замужество – её самая большая надежда. И этим разговором она намекает на брак?… До чего милая чертовка!.. Не стану отрицать, что хочу её, хочу изо всех сил, и мой позор тому свидетельство…»

– Ты его любишь?

Она как будто разозлилась:

– Если бы я его любила, то не была бы сейчас пленницей здесь!..

Грудь его затрясло от нежности, несмотря на некоторые сомнения в её правдивости. Да, даже если её сердце и не знало искренности, она явно проявляла склонность к нему:

– Мне никто, кроме тебя не нужен, Зануба. Ради тебя я совершил безумные вещи, не заботясь о последствиях. Ты моя, а я твой до скончания времён…

Наступило молчание. Она, казалось, с нетерпением ожидала большего. Но он не произнёс ни слова. Тогда она сказала:

– Мне следует порвать связь с тем человеком?.. Я не из тех, кто может общаться с двумя мужчинами…

– Кто он?

– Торговец из квартала у Цитадели. Его зовут Мухаммад Аль-Калали…

– Он женат?

– Да, и у него есть дети, однако он богат…

– Он обещал тебе жениться?

– Он подталкивает меня к этому, но я колеблюсь, так как его обстоятельства, то, что он является мужем и отцом… всё это предвещает проблемы…

Он терпел все эти хитрости и уловки ради её прекрасных глаз.

– Почему бы нам не вернуться к тому, что было раньше между нами?.. В любом случае, я не беден…

– Меня не интересуют твои деньги. Мне просто надоела жизнь во грехе!

– И что же тогда делать?

– Вот об этом и я спрашиваю…

– Поясни…

– Я уже сказала более, чем достаточно…

Какой неожиданный натиск. Да, это выглядит поначалу даже смешным, но он её хочет, и не может отказаться. После некоторого молчания он сказал:

– Не буду скрывать от тебя, что я решительно бегу от брака…

– Как и я – я тоже решительно бегу от греха…!

– Ты такой не была вчера вечером!

– У меня был муж почти что в руках. Но сегодня!!

– Немного гибкости, и мы пойдём друг другу навстречу. Но тебе нельзя упускать только одну вещь – сколько бы я ни оставался рядом с тобой, я не откажусь от тебя никогда…

Она с вызовом воскликнула:

– Твои прошлые приключения свидетельствуют о том, что ты говоришь правду…

Он серьёзным тоном, за которым скрывал свою слабость, сказал:

– Не заплатив цены, ничему не научишься…

– Слова больше не прельщают меня. Горе вам, мужчины!

«А вам, женщинам, разве нет?! О племянница Зубайды, помилуй меня», подумал он. «Пришла сюда после полуночи пьяная, а утром уже устала от жизни во грехе. Может она и себе говорит: если стала его второй женой проститутка, то почему бы и мне не стать третьей?! Какой же ты презренный и жалкий, Ясин. Ты забыл, какие неприятности ждут тебя снаружи? Пусть проблемы подождут, только не потеряй Занубу каким-нибудь неуместным словом, как уже потерял Мариам. Мариам?! Сейчас я искупил свой грех, Фахми». Он тихо сказал:

– Отношения между нами не должны прекратиться…

– Только ты сам можешь их прервать и возобновить…

– Мы должны часто встречаться и много чего обдумать…

– Что до меня, то мне нет никакой нужды снова думать!

– Или я смогу убедить тебя в собственной правоте, или ты убедишь меня в своей…

– Я никогда не соглашусь с твоим мнением…

Она вышла из комнаты, пряча от него улыбку, а он следил удивлённым взглядом за её слегка искривлённой спиной. Всё казалось ему странным. Но где же Мариам? Она в любом случае сама по себе, а вот его душе не отведать покоя и мира. Завтра же его будут допрашивать в Байн аль-Касрайн, а послезавтра уже в шариатском суде. Но в последние дни их жизнь была постоянной борьбой. Она даже сказала ему без обиняков: «Я ненавижу тебя и ненавижу жить с тобой».

«Я не создан для того, чтобы преуспеть в браке. Значит, и у деда моего была такая же жизнь? Как говорят, я больше всех в семье на него похож. Но несмотря на всё это, эта сумасшедшая хочет выйти за меня…»

28

Солнце возвещало о закате, когда господин Ахмад Абд Аль-Джавад пересёк деревянный мост, ведущий в плавучий дом. Он позволил в звонок, и через некоторое время ему открыла дверь Зануба в белом полупрозрачном платье, проявляющем все её красоты. Увидев его, она воскликнула:

– Добро пожаловать… Добро пожаловать. Скажи, чем ты был занят вчера? – и она засмеялась. – Представляю себе: ты пришёл, звонил в звонок без всякого результата, постоял некоторое время, а потом ушёл…, – тут она снова засмеялась, – и наверняка, у тебя самые ужасные подозрения. Скажи, что ты делал?

Несмотря на элегантный внешний вид и приятные духи, которыми он надушился, лицо его было мрачным, а в зрачках неподвижных глаз отражалось недовольство. Он спросил:

– Где ты была вчера?

Она прошла первая в гостиную, и он последовал за ней до середины комнаты, там где располагались два открытых окна, выходящих на Нил, однако не сел. Она же уселась на стул меж двух окон и приняла спокойный, уверенный вид. С улыбкой сказала:

– Я выходила вчера – насколько тебе известно – за покупками. По дороге я встретила Ясмину-певицу, и она пригласила меня к себе домой. Там она отказывалась отпустить меня, и приставала ко мне до тех пор, пока не вынудила переночевать у неё. Я не виделась с ней ещё с того времени, как переехала в плавучий дом. Если бы ты только слышал её: она заявила о моей неверности и всё расспрашивала о секрете того мужчины, который заставил меня забыть о родственниках и соседях!

Говорит ли она правду или лжёт? Неужели он без причины пережил всю ту боль вчера и сегодня по праву? А ведь он не зарабатывал и не тратил просто так, без причины, ни одного гроша. Так как же он выстрадал всю ту ужасную боль вообще ни за что?! Как хитёр этот мир… Он готов был сейчас целовать землю под её ногами, если эта чертовка говорит правду. Ему необходимо было выяснить, не врёт ли она, даже если он потеряет остаток своей жизни. Пришло ли время ему образумиться?… Но не надо спешить…

– Когда ты вернулась в плавучий дом?

Она подняла ногу до самого стула и начала разглядывать светло-розовый башмачок и свои пальцы, окрашенные хной, затем ответила:

– Почему бы тебе сначала не присесть и не снять феску, чтобы я видела пробор в твоих волосах? Господин мой, я вернулась на рассвете…

– Лжёшь!

Это слово сорвалось с его губ, словно пуля, настолько он был переполнен злостью и отчаянием. Прежде чем она успела открыть рот, он яростно продолжил:

– Ты лжёшь! Ты не возвращалась ни на рассвете, ни после полудня. Я приходил сюда днём два раза и не застал тебя…

Она немного нахмурилась, а затем тоном и капитуляции и досады одновременно произнесла:

– На самом деле я вернулась незадолго до наступления вечера, примерно час назад. Меня ничто не подталкивало придумывать вымышленную историю, если бы я не заметила в твоих глазах беспричинное недовольство, которое я хотела развеять. Правда в том, что Ясмина утром настояла, чтобы я отправилась с ней на рынок, и когда узнала, что я бросила тётку, предложила мне присоединиться к её ансамблю, чтобы я могла иногда заменять её на некоторых свадьбах, и я, естественно, не согласилась, потому что знала, что ты будешь недоволен тем, что я допоздна провожу время с музыкантами. Я имею в виду, что я оставалась с ней, зная, что ты не придёшь сюда до девяти вечера. Вот и всё. А теперь сядь и благослови нашего Пророка…

«Выдуманная или правдивая история? А если бы твои друзья узнали о том, что ты оказался в подобном положении? До чего же поиздевалась над тобой судьба! Но я бы простил и в два раза больше ради капли покоя. Ты сам выпрашиваешь себе покоя, тогда как раньше тебе никогда не приходилось просить. Вот так ты сам унизил себя в присутствии этой лютнистки. Ей когда-то поручали прислуживать тебе, подавать фрукты на вечеринках, а потом вежливо и молча удаляться. Но либо покой, либо гори всё адским пламенем!»

– Ясмина-певица не живёт в Тридевятом царстве. Я спрошу её о том, правду ли ты рассказала мне…

Сделав пренебрежительную и недовольную отмашку, она сказала:

– Спрашивай её обо всём, что хочешь…

Его истощённые и возбуждённые до предела нервы ни с того, ни с сего одержали над ним верх, и он упрямо заявил:

– Я спрошу её сегодня же вечером. Я пойду к ней сейчас… Я удовлетворил все твои запросы и ты должна полностью уважать мои права…

К ней перешла его ярость, и она резко сказала:

– Не так быстро. Не бросай мне в лицо обвинение. До сих пор я была кротка и мягка с тобой, но всему есть предел. Я человек из плоти и крови. Открой глаза и молись Мухаммаду, отцу Фатимы!..

Он в замешательстве спросил:

– Ты обращаешься ко мне таким тоном?!

– Да, раз ты сам обращаешься таким тоном ко мне!

Он крепче схватился за рукоятку своей трости и закричал:

– Я получил это по заслугам, ведь никто иной, как я вывел тебя в люди и сделал дамой, и уготовил тебе такую жизнь, что позавидует сама Зубайда..!

Его слова превратили её в грозную львицу. Она зарычала:

– Аллах сделал меня дамой, а не ты. Я согласилась на такую жизнь только после твоей слёзной мольбы. Ты это забыл?! Я не пленница и не раба тебе, чтобы устраивать мне полицейский участок и допрос! Что ты вообще думаешь обо мне? Ты что, купил меня на свои деньги? Если тебя не устраивает, как я живу, то пусть каждый из нас идёт своим путём…

«О Господь небес и земли! Неужели вот так кокетливые ноготки превращаются в когти? Если сомневаешься по поводу прошлой ночи, то спроси обо всём у этого бесстыдного тона. Ты страдаешь от неё, как от рук Нимрода[70]70
  Нимрод – В Торе и преданиях и легендах Ближнего Востока герой, воитель-охотник и царь. По родословию, приведённому в книге Бытия, – сын Куша и внук Хама. В различных легендах акцентируется образ Нимрода-тирана и богоборца; ему приписывается строительство Вавилонской башни, крайняя жестокость, идолопоклонство, преследования Авраама, соперничество с Богом. Хотя, согласно Библии, Нимрода и Авраама разделяют семь поколений, большой круг иудейских и мусульманских легенд связан с борьбой Нимрода против Авраама (Ибрахима). В них Нимрод предстаёт как ярый идолопоклонник, требующий оказывать себе и своей возлюбленной Семирамиде (она также упоминалась как жена царя Навуходоносора, который построил для неё одно из чудес света – Висячие сады) божественные почести и преследующий верующих в единого Бога. Видимо, именно поэтому его противником называется Авраам, провозвестник единобожия. Нимрод бросает Авраама в огненную печь и стремится уничтожить его потомков, но, согласно Агаде, погибает от руки Исава. В мусульманских преданиях Ибрахим в одиночку побеждает огромное войско Нимрода, вызвав тучу комаров. Также сведения о царе Нимроде содержатся в Коране, где приводится его беседа с пророком Ибрахимом (Сура 2, айат 258).


[Закрыть], так проглоти всю чашу боли до дна, испей унижение, пока не будет достаточно. А что ты ответишь сейчас? Закричи ей в лицо так громко, насколько сможешь: „Возвращайся на улицу, где я подобрал тебя!“ Кричи, да, кричи. Что тебя останавливает?! Да проклянёт Аллах всё, что мешает тебе! Измена сердца в тысячу раз хуже любой другой измены. Вот оно – унижение сердец, о котором ты слышал и над которым насмехался. До чего же я ненавижу своё сердце за то, что оно любит её…»

– Ты бросишь меня?!

Она ответила ему с тем же гневным вызовом:

– Если смысл жизни в том, что ты будешь меня удерживать здесь как рабыню и засыпать меня обвинениями всякий раз, как тебе взбредёт в голову, то лучше будет и тебе и мне закончить это…

Она отвернула от него лицо, а он изучающе смотрел на её щёку и шею с неестественным спокойствием, больше напоминавшим замешательство.

«Самое большее счастье, которое я прошу у Аллаха – равнодушно бросить её. Она унизила и оскорбила тебя, но можешь ли ты вернуться сюда и не застать ни следа от неё?!»

– Я не очень-то верю в твоё благородство, но не могу себе представить, чтобы твоя неблагодарность дошла до такого!

– Ты хочешь, чтобы я была камнем, у которого нет ни чувств, ни достоинства?

«Ты даже ещё более презренна, чем это, если бы ты знала!..»

– Нет, я хочу, чтобы ты была человеком, что признаёт права, вытекающие из прекрасного обращения…

Сменив тон с гневного на насмешливо-жалобный, она сказала:

– Я сделала для тебя даже больше, чем ты можешь себе представить. Я согласилась бросить свою родню и занятие, чтобы жить там, где ты хочешь. Я даже скрывала свои жалобы, чтобы не нарушать твой покой, не хотела говорить откровенно, что «отдельные люди» желали мне лучшей жизни, чем такая, однако я не обращала на них внимания…!

«Неужели есть и другие проблемы, которые не приходили мне в голову?» – спросил он себя, словно нанося себе же рану.

– Что ты имеешь в виду?

Она поиграла своими золотыми браслетами на левой руке:

– Один уважаемый господин желает на мне жениться, и неустанно настаивает на этом…

«Жара и влажность и так душат тебя, но эта мегера в придачу раскрыла рот для того, чтобы проглотить тебя целиком. До чего счастлив тот моряк, который свёртывает свой парус перед окном!..»

– Кто он?

– Человек, которого ты не знаешь. Зови его как хочешь!

Он отступил на шаг назад, затем сел на диван меж двух больших стульев, схватил ручку своей трости обеими руками, и спросил:

– Когда он тебя видел? И как ты узнала о его намерении?

– Он много раз видел меня, ещё когда я жила с тётей, а в последнее время вообще пытался поговорить со мной всякий раз, как встречал меня на улице. Но я игнорировала его, а он подбил одну из моих подруг сообщить мне об этом. Вот и вся история!

«Как же много у тебя историй! Когда я искал тебя вчера, меня убила одна боль, но тогда мне и в голову не приходили все остальные боли и проблемы. Брось же её, если можешь, порви с ней, ибо только так можно обрести покой. Разве люди не ошибаются, представляя себе смерть самым худшим из того, что выпадает на их долю?!»

– Скажи мне откровенно, я хочу знать: ты хочешь принять это предложение?

Она отбросила руку нервным движением и с высокомерным выражением на лице поглядела на него, а затем утвердительно сказала:

– Я же сказала уже тебя: я проигнорировала его. Ты должен хорошо усвоить смысл моих слов…

«Сегодня ночью ты не должен ложиться в постель с такими смертельными мыслями, чтобы вчерашняя ночь не повторилась ещё раз. Рассей эти тревоги».

– Скажи мне честно: тебя кто-нибудь посещал в плавучем доме?

– Кто-нибудь?! Кого ты имеешь в виду? Никто, кроме тебя, не входил в этот дом…

– Зануба, я же могу всё узнать. Не скрывай ничего от меня. Скажи мне всё как есть, даже мелочи. После этого я прощу тебя, что бы там ни было…

Она гневно возразила:

– Если ты и дальше будешь сомневаться в моей искренности, то лучше будет нам расстаться…

«Помнишь ли ты муху в агонии, которую видел сегодня утром в паучьей сети?!»

– Хватит уже об этом. Позволь-ка спросить тебя: этот человек встретил тебя вчера?!

– Я уже сообщила тебе, где была вчера…

Несмотря на это, он фыркнул:

– Почему ты меня мучаешь? Я не желал ничего, кроме одного: сделать тебя счастливой…

Она ударила рукой об руку, словно ей были больше невмоготу его сомнения, и сказала:

– Почему ты не желаешь понять меня?… Я пожертвовала ради тебя всем, что мне дорого!

«До чего восхитительная песня! Плохо только то, что она вполне может исходить из пустого сердца, как певец, что исполняет грустную жалобную мелодию, сам же и растворяется в ней, пока сердце его пребывает в опьянении от собственного счастья и триумфа».

– Призываю Аллаха в свидетели твоих слов: скажи мне сейчас, кто этот человек?

– Что тебе за дело такое? Я же сказала: ты его не знаешь. Он торговец не из нашего квартала, но иногда он захаживал в кафе господина Али…

– Его имя?

– Абд Ат-Таваб Ясин. Ты его знаешь?

«Я арендовал этот плавучий дом, чтобы хорошо проводить время. Но помнишь ли ты свои счастливые моменты?! О мир, помнишь ли ты Ахмада Абд Аль-Джавада, которого ничто не тревожило? Зубайда… Джалила… Бахиджа… Спроси их о нём. Он, без сомнения, совсем не похож на этого растерянного человека с сединой на висках…»

– Демон несчастий самый энергичный из всех демонов…

– Нет, самый энергичный это демон сомнений, так как он создаёт сомнения из ничего…

Он принялся постукивать по полу концом своей трости, затем глубоким грудным голосом сказал:

– Я не хочу жить, словно слепец. Ну уж нет. Ничто не в состоянии заставить меня быть небрежным к своему достоинству и чести. Короче говоря, я не могу стерпеть твоё отсутствие дома вчера ночью…

– Мы вернулись к этому во второй раз!

– И вернёмся в третий, и в четвёртый раз. Ты не ребёнок, ты зрелая и умная женщина. И сегодня ещё рассказываешь мне о том мужчине! Тебя на самом деле прельстило его обещание жениться?

Она высокомерно ответила:

– Я знаю, что он не обманывает меня. И доказательством тому служит его обещание не приближаться ко мне, пока мы не поженимся…

– Ты желаешь этого брака?

Она недовольно нахмурилась, а потом удивлённо спросила:

– Не не слышал разве, что я сказала? Я поражена тем, каким тугодумом ты кажешься сегодня. Но в любом случае, сейчас ты не в себе. Очнись от этого угрюмого состояния, что сам на себя беспричинно навлёк, и слушай меня в последний раз: я игнорировала того человека и его желания из уважения к тебе…

Ему хотелось узнать возраст того человека, но он не знал, как задать ей свой вопрос. Раньше он не считался с такими вещами, как молодость и старость, и потому после некоторых колебаний всё же спросил:

– Может быть, он из тех неопытных юнцов, что говорят, не подумав?

– Он не ребёнок, ему уже тридцать!

Другими словами, он был на четверть века моложе его самого. Оказаться впереди других хорошо во всём, кроме возраста. Ревность убивает нас без зазрения совести.

Она снова заговорила:

– Я игнорировала его, несмотря на то, что он обещал мне такую жизнь, о которой я мечтаю!

«Ты вся характером в свою тётку! Но даже Зубайда могла бы многому поучиться у тебя!..»

– Правда?…

– Позволь мне быть с тобой откровенной: я больше терпеть не могу такую жизнь…

«Вспомни ещё раз про муху и паука…»

– Правда?…

– Да, я хочу иметь спокойную жизнь вдали от греха. Или ты считаешь, что я заблуждаюсь?

«Ты пришёл сюда, чтобы учинить ей допрос, однако на чём ты стоишь сейчас? Это она тебя выгнала. И откуда только у тебя подобная кротость? Постыдись, сколько тебе ещё жить осталось? Ты вообще понимаешь, на что она намекает? До чего прекрасны волны, что сталкиваются друг о друга в час заката!»

Он долго молчал, и потому она снова тихо заговорила:

– Это никогда не рассердит тебя. Ты, прежде всего, богобоязненный человек, и не можешь помешать женщине жить по законам религии, как она того желает. Я не хочу быть седлом для каждого наездника, я не такая, как моя тётка. У меня верующее сердце, и я боюсь Аллаха. Это утвердило мою решимость встать на праведный путь и оставить грех…

Он слушал её последние слова с удивлением и тревогой, и начал всматриваться в неё с раздражением, скрываемым за бледной улыбкой. Наконец сказал:

– Ты мне раньше об этом не говорила. До позавчерашнего дня всё у нас шло превосходно!

– Я не знала, как раскрыть тебе то, что у меня на душе…

«Она удаляется от тебя с какой-то пугающей и неприятной скоростью. Какое крушение надежд. Я даже готов сейчас забыть ту зловещую ночь вчера… Забыть свои жалобы и боль… Если только она с корнем вырвет это своё злое коварство….»

– Но мы ведь жили счастливо и гармонично. Разве наши отношения так мало значили для тебя?!

– Нет, но я хочу, чтобы они были ещё лучше. Разве благочестие хуже греха?!

Его нижняя губа поджалась в бессмысленной улыбке, и он тихо произнёс:

– По отношению ко мне всё это совсем не так…

– Как это?!

– Я женат, мой сын тоже, и мои дочери замужем. Как видишь, ситуация очень деликатная…,– затем уже с тревогой. – Разве у нас не было полного счастья?!

Она с досадой ответила:

– Я не говорила тебе разводиться с женой и отрекаться от собственного потомства! У многих есть более одной жены!..

Он опасливо заметил:

– Брак в такой ситуации, как… как моя, не такое уж малозначительное дело. Он вызывает много кривотолков…!

Она саркастически засмеялась:

– Все знают, что у тебя есть любовница, и тебя их мнение не волнует. И как ты можешь бояться кривотолков, если официально и законно женишься?! Было бы желание…

Он смущённо улыбнулся:

– Лишь немногие посвящены в мои секреты, а члены семьи – те вообще самые последние люди, кто сомневается во мне…

Она недоверчиво вскинула свои подведённые брови:

– Это ты так думаешь. Но правду не знает никто, кроме самого Аллаха. Какой секрет можно сохранить от людских языков?!

Прежде чем он успел заговорить, она сердито продолжила:

– Или ты не считаешь меня достойной стать членом своей семьи?!

«Да простит меня Господь! Муж Занубы-лютнистки в твоём-то возрасте!»

– Зануба, я не это имел в виду…

Она неодобрительно сказала:

– Ты не долго сможешь скрывать от меня свои истинные чувства. Я завтра же узнаю их, если не сделаю этого ещё сегодня. Если женитьба на мне для тебя позорна, то тогда до свидания…

«Ты пришёл сюда, чтобы избавиться от другого мужчина, а вместо этого он избавляется от тебя. Ты больше не спрашиваешь её, где она была, это она предлагает тебе выбор между женитьбой и дверью. И что ты собираешься делать? Что парализует тебя? Это твоё предательское сердце. Легче оторвать твою плоть от костей, чем бросить эту лютнистку. Разве не прискорбно, что эта слепая любовь поразила тебя в преклонном возрасте?!»

Он с укором спросил её:

– Значит, так ты меня ценишь?

– Я не ценю того, кто чурается меня, как заразной слюны!

С тихой грустью он заметил:

– Ты мне дороже, чем моя собственная душа…

– Таких слов мы много уже наслышались…