Текст книги "Версты"

Автор книги: Борис Пастернак

Соавторы: Сергей Есенин,Марина Цветаева,Исаак Бабель,Алексей Ремизов,Дмитрий Святополк-Мирский (Мирский),Николай Трубецкой,Сергей Эфрон,Лев Шестов,Илья Сельвинский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 71 страниц)

оказаться действенным. Потому так и страшны подымающиеся в России волны нового антисемитизма, что не столько действительно вредные, сколько говорливые и суетливые попутчики революции могут оказаться искупительною жертвою. И не только они. – Разыгравшаяся стихия, поглотив их, обрушится и на еврейский народ, уже ни в чем не повинный, так же отрицающий отпавших от него, как и мы их отрицаем. И по нашему твердому убеждению, волны антисемитизма опасны не только для евреев. Они являются грозным испытанием для самого русского народа. Им надо противопоставить не только религиозно-нравственную и правовую идею, но и трезвый национальный интерес, ибо и преступление народа безнаказанным не остается.

Здесь, впрочем, мы заняты не этою практическою проблемою, а вопросом более общим, хотя с нею теснейшим образом и связанным. – Мы стоим на почве органического понимания культуры, признаем только реальные и конкретные культуры, а общечеловеческую понимаем как реально-конкретное и соборное единство (многоединство) частных. Поэтому денационализирующееся и ассимилирующееся еврейство – наш вечный враг, с которым мы должны бороться так же, как оно борется с нашими национально-культурными ценностями. Это – борьба я е у с т р а-пмая и необходимая. Какие же наилучшие способы и формы борьбы?

Побеждает сильнейший; и первое условие победы самоусиление и саморазвитие. Вез этого условия не помогут никакие скорпионы; прп выполне-ни его скорпионы ненужны. Проникнемся, действенно проникнемся сознанием абсолютной, «православной» обоснованности нашей культуры, сознанием ее единства, ее цельности и органичности. Попробуем целостно ее осуществить. Тогда не будет в ней процессов внутреннего разложения, не будет распадов и трещин, точек приложения для чьей либо разрушительной деятельности, сознательной или бессознательной. Тогда не опасны будут ни материализм, ни интернационализм, ни социализм, ни все прочие подрывные идеи и гипотезы. Их просто не будет, как действенных сил разложения, и у денационализированного еврейства окажется отпятою почва для вредной деятельности, вернее – для соучастия во вредной : деятельности.

Конечно, здоровая государственность предполагает активную борьбу с культурно-вредными течениями. Такая борьба вестись должна, и она будет вестись. Но ведь мы установили, что гибельные потенции ассимилирующегося еврейства становятся действительными, актуальными не сами по себе и из себя, а только при реальной наличности однородных им тенденций в самой культуре. В реальном вредном для культуры течении уже произошел осмос еврейского с национальным, и с ним , этим течением, приходится бо-

Л. П. КАРСАВИН

ротьея как с целым. Оно не будет уничтожено тем, что доступ в него евреям будет закрыт, еслп бы даже такая фантастическая ндея относилась к области осуществимого. От этого оно не зачахнет, ибо не одними же евреями оно питается. Так борьба с денационализированным еврейством может быть только косвенною и опосредствованною.

Но ведь «тип» все таки вреден, хотя бы угрозою актуалнзаца своих потенций, и к а к а я т о борьба с ним нужна. Пускай культура здорова и вырабатывает против него здоровые реакции всегг своего организма. Она всегда может заболеть, и тогда сразу же подвергнется усугубленной опасности. Разумеется, борьба, честная борьба нужна. Но как она возможна? как бороться с потенциями? и как бороться с с-типом»? Эмпирически его нельзя отожествить ни с некоторою определенною патс-гориею людей, ни. тем более, с конкретными индивидуумами. Он практически, как об'ект прямого воздействия, неуловим. (Прошу читателя: приписывать миг в данном случае чувств сожаления). Ни «черта оседлости нп особое, хотя бы и самое детальное законодательство о евреях, ни самь неограниченный административный произвол здесь не помогут. Все это окажется сетью, чрез которую пройдут самые большие рыбы и в которой погиб нут самые маленькие. С другой стороны, все это привьет самой государ пости опаснейший яд бесправия и и р о и з в и в конце концов доведет ее до гибели, ибо государство может длительн существовать только как государство справедливости п правды и не может-быть таковым, действуя несправедливо.А какая уже тут справедливость,! когда караются потенции, да еще предполагаемые, да еще определяемые Ш)| внешним признакам? Сделать же глубоким сердцеведом всякого милицейско-' го не'в силах никакое государство. Какая там справедливость, когда, ноне-! воле определяя врагов по признаку происхождения, делают своим врагом и преследуют не вредпый тип, а весь еврейский народ, который и сам его < законным ребенком не считает!

Остается, значит, только косвенный и о п о с р е д с ^ в о в а н н ы й метод борьбы. И он, на самом деле, существует.* Если правда, что сам еврейский народ вовсе не тожественен с продуктами распада своей периферии и сам не считает денационализированных евреев истинными евреями, если сожительство данной культуры с этим пародом никакой опасности ее развитию не представляет, а я лично во всем глубоко убежден, – есть простой и положительный выход. Именно, н а Д<| помочь и еврейскому народу в его борьбе с р а| ложением его периферии, помочь путем содейв вия его религиозно-культурному сохранению* развитию, не механически отсекая от него периферию (это невозмоЭД

РОССИЯ И ЕВРЕИ

о), а ставя к благоприятные у с л о в и я разв итие Подлинного его ядра. Странным образом религиозная нетерпн-ость христианских государств мотивировала борьбу с религиозным врейством, способствуя в нем процессам распада и делая его из союзника рагом, но питала действительного врага – еврейство отрывающееся от йоей религии и культуры. Но и сейчас еще этот враг – общий враг еврейства и христианства.

! Считая религиозно-культурный еврейский народ нашим естественным эюзннком в борьбе с его денационализирующейся и ассимилирующейся, азлагающейся периферией, я в то же самое время не признаю возможным резкое их разграничение-. Грань проходит е между социально-культурными группами и даже не между отдельными юдьмн, хотя среди них и встречаются довольно яркие представители того ибо иного типа, но – внутри всякого индивидуума. Разлагающееся еврей-гво не только «накожная болезнь» еврейского народа, но в известной мере

его внутренняя болезнь, в здоровом, но внешне не определимом ядре его И' преодолеваемая. И если я признаю существенным признаком врейекого народа его ре л и г и о злость, а наибольшую полноту ее сматрпваю в том, что называется еврейскою религией) в самом точном и стро-ом смысле снова, я не склонен и здесь проводить слишком резкую грань. !врей, скептически и даже отрицательно относящийся к вере отцов, еврей, абывншй ритуализм и весь быт еврейского народа, еврей сознательно И во что не верующий, – все же может быть по существу своему религиоз-ым. Часто он извратит свою еврейскую религию в плоскую религию чело-ечества,еслив не менее плоскую религию разума. С годами и в нем может «говорить еврейская душа, и окольными путями он направится к вере отцов, одойдет к ней и только не всегда ее узнает. А это значит, что и прежде не овеем угасал в его душе огонь веры, что он всегда был, хотя бы и сам того ;е сознавая,религиозным евреем. Да и еврейскую периферию можно понять, олько поняв извращаемую ею, но еще не угасшую в ней религиозность.

ш Мы говорим о единстве, целостности, органичности и своеобразии ев-«йской культуры, именно ею определяя еврейски! народ. Но как раз врейская культура – и в этом величайшее ее достоинство и значение– Еасквозь религиозна, от религии не отделима. Значит, и она, культура, не исчезает вполне вместе с движением еврея от [еигра еврейства к его -периферии, каким бы извращениям она ни подверга-

76 Л. П. КАРСАВИН

лась. Да это и само по себе ясно для всякого внимательного наблюдатеД много очевиднее, чем религиозность всякого еврея. «Солидарность»еврее] которая сохраняется, несмотря на тягчайшие испытания и которая устыжя] или возмущает другие народы, является живым свидетельством в польв! единства еврейской культуры, и единства религиозного. Ведь надо же, наш нец, понять, что это не простое единство единоплеменников, а единство деф Авраамовых, кровное единство народа, избранного Богом, носящего на своем знамение вечного завета с Богом. Это – Богом освященное и скрепя ное кровное единство. Оно сильнее, чем всякое натуральное единство, оно переживается евреем глубясе, чем переживает единство всего «р 1 христианского: современный христианин, об этом единстве ныне почти бывший.

Так мы принципиально отказываемся от проведения к а к и х ли резких разграничительных линий и не считаем выми ни соблюдение закона, ни религиозность, ни паспорт. Но отсюда нюдь не вытекает отказ от различений, от опредатения разных типов и их оценки. Я различаю периферию и ядро еврейского парода я говорю об этом ядре, как о самом «е в р е й с к о м народе* в его нанболб; шей эмпирической раскрытое™ и здоровьи. В недостаточном различена между ним и его периферией) и коренится, на мой взгляд, одно из самы$ опасных зол всякого антисемитизма, вовсе, конечно, его не оправдывающее;

Еврейский народ наш естественный -союзник» в борьбе г его (периферией». И действительно, преодолевая , выправляя и вся с ы в а я ее в себя во имя собственного своего релнгиозпо-культурногб идеала, еврейский народ избавляет нашу культуру от вечно предстояще! ей потенциальной опасности. С другой стороны, и мы, путем нашего самораэ* вития, не допуская того, чтобы эта периферия актуализировалась, помогаем еврейскому народу в его борьбе, а. всемерно содействуя его органическому и нормальному саморазвитию, уничтожаем эту опасность в самом ее корне,,

Однако, еврейский народ не только нага союзник, но и наш противник. Еврейство и христианство противостоят друг другу, как притязающие ш единственную истинность своего учения, хотя христианство и уповает ф то, что все народы ( в том числе и евреи) обратятся ко Христу, а еврейский, народ, отрицая явление Мессии, верит лишь в победу еврейства, как в первенствующее его положение среди других в с е-ж. е спасающих л* д е й религий, и чуждается прозелитизма. Еврейский парод противостоит христианским народам более, чем любая из иных религий. Еврейство связано с христианством одпим Мессиею, который к евреям пришел и которого от] отвергают. Мы признаем 1исуса Христа, Мессию п Богочеловека, которые по человечеству кровно связан с еврейским народом и который прежде всей!

РОССИЯ И ЕВРЕИ

«шел к чадам дома Нзраилева и который нас сделал новым Израилем, зраилем духовным (Гал. 3,26-29; 6,15 ел.; Рим. 2,28 ел.). Как же Израиль I плота отделен от Израиля по духу? Неужели же два Израиля? Нет: ни мы, христиане, – избранный народ Божий, 8 р а и л ь , или – евре и*). Этот факт в современном европей-ом сознании затемнен тем, что западное христианство отпало от Правосла-1Я и распалось на ряд исповеданий и сект. Таким образом ослабело созна-й единой истинной веры, ''единого рода христианского», – и вместе с «том неверия, религий человечества и разных теософии и вместе с усилении взаимообщением разных религий – христианство стало воспринимать-;, как одна из них. Наступила эпоха релативизма, внешне устранявшего, > не преодолевшего антисемитические тенденции, которые были ослаблены (км, что ослабели органические силы культуры, а симптомы ее упадка ншгмались за ее идеалы**). Тем не менее соперничество суще-гвует и должно прежде всего быть осознанным, заметим еще одно: западное христианство само интернационально и отвле-нно, а религиозно-культурное еврейство конкретно-национально, этим ■шаково отличаясь и от него и от своей собственной периферии.

Существенно по иному должно, на мой взгляд, обстоять дело в России-вразии. – Православие глубоко национально, но и возвы-дется над ограниченностью всякой отдельной национальности, будучи <ш и м и единственным вселенским христпан-(рвом. Православная Церковь есть соборное единство сех православных национальных церквей,

*) Религиозное соперничество с евреями, будучи неправильно феиоснмым'в сферу отношений к еврейской периферии, приводит к дашищным выводам. – Исходя из религиозного (!) упования ев-|йского народа(!) на победу его веры, приписывают это упование :симилирующемуся (т. е. отрекающемуся от еврейского народа!)ев-!йству; и, опознавая интернационализм и материализм второго, гаписывают их (еще с меньшим основанием) религиозному еврей-;ому народу, как стремление к «власти над миром». Здесь, в этой [ементарной ошибке, – главный источник бредовых идей о «еврей-юм заговоре», «сионских мудрецах», «жидомасонах» и т. п. Помога-г же ошибке указанное нами религиозно-культурное единство ев-!ев, от'единяющее и об'единяющее их и способствующее «одно->дным реакциям», своеобразному автоматизму, и некоторые черты 1Мой еврейской религии, особенно – ее конкретность и связанность ► всею еврейскою культурою.

['**) Мы считаем «антисемитизм» одним из самых отрицательных тений.Но возьмем его как симптоматический факт.Тогда окажется, :о ослабление его в современной Европе – признак не совецшен-■вования, а упадка европейской культуры. Его наличие в России, юборот, свидетельствует о здоровьи русской культуры. Там же, :е есть здоровье, есть возможность действительно преодолеть анти->еитизы , а не просто о нем забыть. Вот примечание, очень благодар->с для клеветников.

Л. П. КАРСАВИН

средилсоторых есть и первенствующая, уповаем – русская. Поэтому Православию одинаково чужды и западный интернационализм и западны! (католический) прозелитизм. Оно не стремится к тому, чтобы римское като дичество или германское протестанство вошли в одну из уже существующщ православных церквей, но к тому, чтобы, отметая только свои заблужде ния, они восстали, как римская и германская православные церкви, в соборном единстве Церкви Православной являя многообразную лепоту Теда Христова. Но, с другой стороны, Православие и не предоставляет, подобие еврейству, иные веры и иные исповедания их собственной участи; активно. хотя путем любви, а не путем принуждения, оно стремится к тому, чтоок: и они, оставаясь собою, из* себя самих свободна! стали православными*).

Так и в отношении к народу еврейскому. Он – исконный и вечный враг Православия. Но нам сказано: «любите врагов наших», и у нас нет ир должно быть другого средства борьбы с ним,кроме любви .А любовь не внутрен-; ное чувство, не бездеятельное прекраснодушие, а во вне проявляющаяся действенная, сила. Признак истинной любви в том, что она активна и плода поспа, в том, что она бескорыстно стремится к благу любимого. В чем же благе еврейского народа, как не в обращении его ко Христу? Православие I: стремится к тому, чтобы еврейский парод обратился! Право.славие, но свободно и еебя сохраняя Идеалом Православия должен быть, по моему разумению, еврейски! народ,, как православная еврейская церковь. дабы отдельные, разрозненно ныне обращающиеся ко Христу евреи в Православной Церкви нашли, наконец, и эмпирически свой еврейский народ, от коего ради Христа они оторвались. Последняя цель пе в обраще отдельных евреев, отнюдь не в том, чтобы свести такими обращениями нет еврейский народ, по – в обращении» самого ветхого Израиля. «Мно| придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом» (5 8,11), и из камней может Бог создать чад Авраамовых, – но – «Я послан, сказал Иисус, только к погибшим овцам дома Израилева» (М. 15, 24): учеников же Своих Он наставлял:– «идите, наипаче к погибшим овца дома Израилева» (Мф. 10,6). Полагаем, что завет Христа и к нам относит! и что– «ожесточение произошло в Израиле, отчасти», до времени (Рим. 11,25),! и, по слову апостола (Рим. И, 26), надеемся, что «в е с ь И з р а и л!

фОД.

енив:

юта (Мф.

*) Указания на проявлявшиеся и у православных пародов попы* Ь'л насильственного в самом широком смысле этого слова обращен! иноверных п инославных противоречат существу Православия не являются актами Церкви, которая свята и к мерам внешнего тя не прибегает. Насилие всегда грех, грех же свойств человеку, хотя бы и иерарху церковному, ко не Церкви.

спасется», т. е. станет пародом – особою церковью Божьего, церковью ал. Иакова, венчающею Православие. Знаем, что «все во Христа крестившиеся во Христа облеклись* и что в Церкви «нет ни иудея; ни язычника.., ибо все... – одно во Христе Иисусе» (Гал., 3,27 с). Но значит ли это,что в ней нищают и эллин и иудей? что у эллпна отнимается его эллинство, а у иудея его иудейство? Нет, не значит, ибо эллинство и иудейства теряют в Церкви только свою ограниченность: они не уничтожаются, во преображаются. И если Церковь осудила древних иудео-хрн-стиан, так не во имя абстрактного универсализма, но потому, что отвергала упорствованне их в своей ограниченности.

Думаю, что должна быть церковь еврейская, так же, как есть церкви русская, греческая, болгарская, сербская, румынская и как должна быть германская и должна снова быть римская, все – одна соборная и вселенская, Православная Церковь. Мы не имеем религиозного права забывать о евреях и прикрывать свое нерадение лицемерными обвинениями. Ибо, если отцы их Христа распинали, так мы не в меньшей степени и теперь Его распинаем. Однако обращение еврейского народа ко Христу может быть лишь его свободным обращением, ибо иначе оно не обращение, а принуждение, равно разлагающее и того, кто принуждает, и того, кто сдается на принуждение. Здесь с нашей стороны не может быть ни малейшего насилия, но – г о л ь к о любовь, которая «долгетерпит, милосердствует..., не превозносится, ве гордится..., не ищет своего..., всему верит,на все надеется, все перепосит» (I Кор. 13, 4). Так и соперничество преображается любовью в гвердую и долготерпеливую веру во спасение еврейского народа, без чего В кир не преобразится. Ибо, с религиозной точки зрения, судьбы мира связаны с обращением еврейства ко Христу.

•В России Православие п еврейский народ резче противостоят друг другу, чем еврейский народ противостоит христианству на Западе. Но «столкновение» происходит в России на религиозной и общей почве. Еврейство родственнее а роднее Православию, чем западному христианству. Очертим еще раз эту общую почву. – Как еврейский, так и русский народ существенно религиозны и устремлены к торжеству каждый впей веры. И если Православие хочет свободного обращены– всех ко Христу, пе насилуя индивидуально-национального, то еврейству в общем ч у ж д дух прозелитизма. Православие собор-о (– кафолично); но идея соборности является христианским просветлеем еврей! идеи Израильского народа (КаЬаГа). Поатому еврейство существенно национально, а Православие с о х-роняет всенациональное б соборном. Поэтому же я Православие и еврейство п а и и о п а л ь н о-к о н к р е т н ы, стремясь

Л. П. КАРСАВИН

пронизать религиозным в.сю жизнь. Здесь об'яснение своеобразного сходства между еврейством и русским староверием, как и перехода русских людей в еврейскую веру (ересь жидовствующих, «субботники» и жидовст-_ вующие на юго-востоке России, частью среди казачества). Конкретностью же религиозности об'ясняется значение и сила в Русской Истории социаль-ных идеалов и нравственных идей, что прослеживается даже в крайних извращениях революции и опять такн сближает нас с евреями. Само русское миссианство во многом родственно миссианству еврейскому. С другой стороны, в среде русского еврейства мы встречаемся со многими явлениями, родственными русской религиозности. Сюда относятся распространение хасидизма, «еврейские старцы» – цадшш, увлечение русских евреев русскою религиозною философиею (славянофилами, Достоевским, к сожалению и Вл. Соловьевым), своеобразное слияние этой философии с мистическими идеями Каббалы и многое другое.

Нельзя, мне кажется, считать историческою случайностью давнюю, даже исконную связь русского народа с еврейским. Она началась с хазар (ср. легенду о крещении св. Владимира), усилилась вместе с расширением русского государства и поставила «еврейский вопрос» во всей его широте. Правда, сожительство русских с -евреями было исключительно для евреев тяжким. Онтологическое соперничество, неизбежное и должное, выродилось в грубый антисемитизм и еврейские погромы. Но, во всяком случае, антисемитизм не был характерным явлением для русской интеллигенции п для русского, по крайней мере – для великорусского народа. Его преимущественная территория – юго-запад России, где, правда, сосредоточилась и главная масса евреев. И не следует смешивать с антисемитизмом дурную привычку русского человека позубоскалить над евреем или поругать «жидов». Конечно, есть в отношении русского к еврею оттенок некоторого превосходства, может быть, даже пренебрежения; но ведь и какой нибудь местечковый еврей на своем языке (так называемом жаргоне) говорит об умершем христианине «околел», ведь хороший религиозный еврей тоже смотрит на христианина несколько свысока,в сознании своего превосходства.Таким образом за взаимностью обид дело может быть прекращено. С обеих сторон все это вполне попятно, естественно и даже неизбежно, ибо православный и еврей – сопер-. ники, оба убежденные в единственном значении и превосходстве своей веры и своей культуры.

Выдвигая близость еврейской религиозности к Русскому Православию, я вовсе не хочу смягчать принципиальное их различие и застилать их трагическое столкновение успокоительною идиллическою картинкою.Религиозиый I еврей (даже – что тоже маловероятно – если он признает Троичность

Бога) не может признать воплощение Бога во Христе Иисусе, как в единичном человеке. Сама мысль об этом представляется еврею кощунственной. Для него недопустима та благодатная, но и страшная близость человека к Богу, которую исповедует Православие, как основу знания, жизни и бытия. Бог для еврея трансцендентен, соединен с человеком только «заветом»; и даже имя Божие не может быть произнесено. Еврейская религия провозглашает абсолютное разделение человека и Бога и должна быть определена, как «абсолютный дуализм» (конечно, не в смысле двух богов, а в смысле признания как бы одинакового и самостоятельного существования двоих: Бога и человека). Но такой дуализм с неодолимою необходимостью должен приводить к отрицанию всякого знания о Боге и даже знания о том, есть ли вообще Бог и не существует ли только человек со своими человеческими представлениями и догадками о Боге. Неизбежными следствиями этого дуализма должны быть атеизм и религия человечества или само-обоженпе человека, грех Адама. И поистине трагична судьба религиозного еврея, прирожденного Богоборца. Он должен неумолимо разрушать всякие представления о Боге, всякое Богознание, дабы человеческим не осквернить Божьего, дабы не допустить Боговоплощения. Но, чтобы остаться юрующим , он должен героическим и предельным напряжением всего своего существа утверждать бытие Божие, т. е. вечно востанавливать вечно им ке самим разрываемую связь с Богом. Говорят о скептическом, все разлагающем духе ассимилирующегося еврейства. Но все это – лишь слабый 'гтблеск внутренней трагедии религиозной еврейской души. Не всегда она >ыла такою, но отвержение Иисуса Христа такою ее сделало, ибо ее состоя-ше и есть само отрицание Богочеловека. И потому не евреям, а нам рас-фывается ныне истинный смысл псалмов и библейских пророков*). Конечно, еврейская религия – самый сильный и страшный враг хри-!тианства, не сравнимый с язычеством, единственный сильный враг. Ибо зрейство потрясает самое веру пламенным порывом самой веры; ибо только ►но посягает на само основание веры – на Христа Богочеловека. Но именно »есь ужас религиозной трагедии еврейства и открывает бездны Богочело-(еческой любви. Вот почему наша последняя цель и наше драгоценнейшее тювание – в обращении еврейского народа ко Христу, в восстановлении гравославной еврейской церкви, как самого и всего еврейского народа. 1аш религиозный долг – в том, чтобы направить на осуществление этой (ели все наши усилия. Однако, допуская только свободное обращение

'*) Основными чертами религиозности еврейской легко об'яс ;има специфичность еврейства ассимилирующегося. К сожалению, десь я на этом останавливаться не могу и вынужден предоставить азвнтие моей мысли читателю в качестве полезного диалектического Упражнения.

Л. И. КАРСАВИН

:

ко Христу и понимая это обращение лишь как следствие свобод* ног о и нормального саморазвития, мы считаем всякие, хотя бы л косвенные и малейшие меры принуждения в самом существе ошибочными, не приводящими к цели, а уводящими от нее, т.е. непрактичными, и, во имя самой свободы Христовой, самым решительным образом их отвергаем. Единственною с христианской точки зрения допустимою, но и необ– ходимою. единственно целесообразною и практичною борьбою с нашим I извечным противником может быть только искреннее, бескорыстно») и активное содействие его свободному религиозно-культурному саморазвитию. Мы-то , православные, в результатах такого содействия уверены п нашей уверенности нп от кого скрывать не хотим, радуясь тому, что оно облегчено и словно предуказано бли»» зостыо к нам русского еврейства. Но мы знаем, что евреи смотрят на себя» на нас совсем ипаче п что первым следствием нашего содействия будут под'еи еврейского религиозно-культурного самосознания и как бы укрепление евреев в их еврействе. Мы готовы ждать, ибо умеем ценить а любить еврейский народ даже в его разномыслии с нами, а «любая долготерппт». И мы полагаем, что упорство его в отрицании христиане обусловлено прежде всего теми трагическими условиями, в которые было) сих пор поставлено его развитие. Еврейского вопроса, более и первее вс религиозного, не удалось и никогда не удастся разрешить внешним насн или лукавством.Его не удастся разрешить и на почве торжествующего 1 пе релативпзма. Но его можно разрешить на о с н о I истинного христианства, на основе Православия.

Только православный народ может р аз р е шить проблему еврейства, ибо только в связи с ним может ее разрешить сам еврейский народ. А^ точки зрения трезвой, практичной политики самый подход к проблеме и указанном нами смысле оказывается чрезвычайно выгодными д л # культуры еврейской и для культуры р у с с к о 1 Ведь рядом с нашим подходом возможны пли отрицание религиозного смысла еврейской проблемы, или отказ от всяких попыток ее разрешить, или,| наконец, религиозная вражда к еврейскому народу. От религиозно-культурного расцвета еврейства никаких опасностей мы не ждем и сознанию им своего первородства противопоставляем наше православное самосознание.

Религиозно-культурный расцвет еврейского парода прение всего дас* ему силы для н а ц п о н а л ь н о й концентрации. Это неизбея-] по приведет к тоет, что п е р и ф е р и я его перестанет отставать от ядра, как апельсинная корка, п срастется с ядром, втянется в него, вступи

РОССИЯ И ЕВРЕИ

с ним б органическое взаимообщение или – уже в окончательно от единенной части своей – нацело сольется с окружающей культурой. Прекратится иди до крайности замедлится послабеет процесс ее образованп я. Итак сама собою исчезнет та потенциальная опасность, которую представляют для нашей культуры ассимилирующиеся прей и которая иначе, по самой природе своей,непреодолима,ибо потенциальна и неуловима. Конечно, нам могут возразить, что упованием на обращение еврейского народа, мы как бы снова открываем путь процессу ассимиляции со всеми вредными ее последствиями. Мне кажется, что это не так. Во первых, устраняются ненормальные условия , в которых эта асспмилация до сих пора протекала, что уже не маловажно. Во вторых, упование отнюдь 'Нь принуждение и пе заманивание. Наконец, мы уповаем не на отдельные Вращения, а на обращение народа.

; . Подозреваем, что недобросовестные критики назовут нашу точку зрения [«идеологией черты оседлости» пли «идеологией средневекового гетто». – (Хотя мы думаем, что гетто и черта оседлости сыграли в сохранении рели-(гиозно-националыюй самобытности еврейского народа роль положительную, I– ни о чем подобном мы, конечно, ни минуты не думаем. Мы полагаем, что вескому еврейству должна быть обеспечена полная свобода религиозно-культурного, скажу – даже политического самоопределения, самосохранения и само-раз вития-среди других народов Евразии, и придам обеспечена самым ясным и точным образом. И это уже его дело, хочет ли он сохранять или видоизменять формы своего куль-рурного бытия, которые, мне кажется, благодаря ненормальным условиям развития, пуждаются во мпогих изменениях. Еврейский народ должен стать равноправным членом евразийской федерации. Это отнюдь не требует создапия для него особой территории, которой у него вет и к созданию которой он не склонен. Пересаживание евреев на землю столь же не соответствует духу современного еврейства, сколь не соответствует ему, ио нашему мнению, современный еврейский сионизм, хотя он нас, как русских, пока и в предвидимое ближайшее время никак не касается. Проблема сионизма стала бы и русскою проблемою лишь в том случае, если 5ы в Палестине создался живой и органический центр всего рассеянного по пиру еврейства. Тогда бы нам нужна была свободная, а не находящаяся аод чьим либо протекторатом Палестина. Еврейский народ един не единством а целостностью своей территории, а своим исключительным религиозно-куль-гурным единством, свои «Законом», и внешне его определяющим. ! .Но тут нас ожидает другое возражение. – Подобное решение вопроса, жажут нам, угрожает притоком еврейства из других культур и стран в

Россию и созданием в России новой Палестины. И как можно говорить Он включении русского еврейства в сферу Евразии, раз оно—только часть рас-; сеянного по миру единого еврейского народа? Ответим. – Приток еврейства* в Россию страшен лишь тем, кто считает еврейский парод уповательно под-; лежащим истреблению врагом рода человеческого и кто не знаком с историей* и не знает ничего о положительной культурной роли, которую еврейский} народ уже сыграл в экономическом, социальном и духовном развитии мира. С другой же стороны я сомневаюсь в том, что наше решение еврейского вопроса действительно поведет к усиленному притоку евреев в Россию. Основания моего сомнения будут и ответом на формулированный во второШ фразе этого абзаца вопрос.

Еврейский народ – единое и органическое целое. По всякое органичен ское целое не однородно, а расчленено на соборно об'единяющиеся частные целыя. Так членится и еврейский народ, однако – и в этом его своеобразие^ и его смысл в истории человечества – сообразно внутреннему сродству межЛ ду частными его организмами и соответствующими культурами. Есть еврейство, природно родственное миру романской культуры, я есть еврейство, так же родственное миру культуры германской или миру культуры евразию ско-русской. Таким образом и получается, что русское еврейство, буду™' индивидуациею еврейства, является также индивидуациею культуры еврм зийской. Эмпирически здесь установило лишь некоторое ^соответствие»,–некоторая двуприродность русского еврейства. Теоретически это может бытй об'яснено двояко: – или русское еврейство есть еврейство, перерождающееся в народ евразийской культуры, или оно является индивидуациею в еврействе той религиозно-культурной общечеловеческой потенции, которая | христианской культуре индивидуируется, как едипство евразийских народов. Я склоняюсь ко второму об'яснению, ярче выражающему значение || религиозный смысл еврейства в общечеловеческом развитии и распространяемому мною, конечно, и на другие индивидуации еврейской культуры. С кроме того,позволяет резко подчеркнуть связь русских евреев со всем еврейским народом, т. е. охранить от всяких теоретических и практически^ посягательств само существо еврейской религиозной идеи. Практические затруднения, разумеется, будут, ноне большие, а меньшие, чем при господствующих пониманиях еврейской проблемы; и лишь мономанам, подделИ вающим «протоколы сионских мудрецов» или верующим в их существование, эти затруднения покажутся непреодолимыми.