Текст книги "Версты"

Автор книги: Борис Пастернак

Соавторы: Сергей Есенин,Марина Цветаева,Исаак Бабель,Алексей Ремизов,Дмитрий Святополк-Мирский (Мирский),Николай Трубецкой,Сергей Эфрон,Лев Шестов,Илья Сельвинский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 71 страниц)

Зане: как глыба Страсть моя! Зане: на гибель Страсть моя тебе! Зане – Вещь, обещанная мне, Взыщется с тебя не дщерыо Смертною, а той, что зверю Льном повелевает быть.

Гостю ■– далече плыть! Новыя сети вить – Гостю! других любить, Эту – забыть.

Мир неполностью узрев,

Брат, опомнись!

Столько дев '

Сладостных! А розы вянут —

Все.

Тезе й Обманута!

Ариадна

Обманут Ты. Над клятвами же бдят Боги. За единый взгляд Косвенный ■—■ дитя из детищ Афродитино! – ответишь ■– Всем.

Тронется!

Тез е й Скорее – в море

Ариадна

О, не клянись, Гость! Судьбы твоей волокна

Ведомы ль тебе? Не токмо

Девами – опасен брег.

Дебри есть, пещеры пег,

Тех – полунощные гроты.

Ведомо ль на повороте

Ждущее? Богинь и нимф

Грудь – не тот же ль лабиринт?

В сокровеннейшем из капищ,

Гость, бессмертие охватишь –■

Мышцами. Необорим

Небожителей к земным

Жар. С бессмертными не мерься,

Юноша! Бессмертья – к смерти

Страсть – страшнейшая из кар!

Небожительницы дар,

Уст ея – отвергнуть – прелесть

Кто б осмелился?

Тезей

Осмелюсь – Я! Скорее с места мыс Сдвинется!

Ариадна

О не клянись,

Тезей

Пусть свет померкнет Глаз моих!

А«р и а д н а

О том что смертных Дев – любили божества Ведаешь?

(Касаясь лавра):

Сия листва Все еще трепещет Дафны

М. ЦВЕТАЕВА

Трепетом...

Супругом слав г.ше, Клятву дав мне – даже ь с.чах Чтить, осмелишься ли. прах. С небожителем тягаться? Пасынка и святотатца Груз – отважишься ль поднять? Правую па рукоять – Встанешь ли с парнасским горцем? Пасынком и богоборцем. Муж. отважишься ль прослыть?

Гостю – далече плыть! Нечеловечью чтить Волю, – богал служить, .Деву – забыть.

Тартара ценой – не купишь Нег. Отступишься! Уступишь Высшему!

Тезе и Одна мне власть

Страсть моя!

А р и а д н а

Преступишь страсть. Горленкой твоей страшуся Быть. Змеиного укуса Явстзеннее: мужем сим Быть мне брошенною! Дым – Страсть твоя! Костер из стружек – Страсть твоя! Двоим не служат, Муж! Ни доли ни родства Мужу, кроме божества! ч

Прочь, не пастбище, а пустошь – Страсть! – Отступишься! – Отпустишь! Выпустишь! Цветком из рук Выронишь!

Тезей Какой недуг

Жжет тебя?

А р п а д и а

Но Пеннородноп Памятлива кость. Запродан Ей, моих коснувшись' уст. Знаешь ли о том, что пуст – Зрак ее! И без провеса – Цепь!

Тезе Й

У самого Зевеса Выхвачу! Из под зениц – Выхвачу!

А р и а д и а

О, не клянись, Гость! Колеблемая ветром Трость. Лозы моей заветной Гроздь. Всех или моих живых – Гвоздь. Души моей жених...

– Брось! – Как Миносу нарушил Верность, – ибо всех радушии Миносозых весче знак Ока их... о! – так и брак С дочерью его расторгнешь Сладостною. Стран просторных Гость, со мной тебе не лечь В зарослях...

Тезе й : Тогда – на меч!

(Жест, прерываемый появлением девушек и юношей)

М. ЦВЕТАЕВА

Хор девушек и ю: Брата узрею! Матерь узрею! Жатву узрею! Слава Тезею!

Меч, что уперся! Стон, что исторгся! Ветр семиморский, Славь быкоборца!

Скорые весла, крутые снасти, Освободителя родины славьте! Славь, убегающая корма, Мужа, не вынесшого ярма!

Ставь ветрила,

Кормчий! К югу!

Грех искуплен!

Камень снят!

Буду милой

II супругой

II баюкать буду чад!

Правь прямее,

Кормчий! Плеском

Весл, с волны и до небес:

Честь Тезею

Нас – невестам,

Нам вернувшего – невест!

Славься, храбрый! Гору вынес! Славься, добрый! Жив Олимп! С Минотавром Свержен Минос! Расколдован лабиринт!

Правь смелее, Кормчий! Сломан

Крит! Свободные заснем!

Честь Тезею,

Нас – закону,

Нам вернувшего – закон!

Спит, скрытую истину*) По – знавшая душ. Спит, негой насыщенная. Спи! ■– Бодрствует муж.

Ветвь, влагой несомая! Страсть, чти ее – спит! Лишь тем и бессонен я, Что негой не сыт.

Не той же ли горечью Сжат, бдит соловей? Как будто бы море пью: Что час ■– солоней. I

Спит, розой осыпалась В ласк бурный прибой, Сколь быстро насытилась Моею алчбой!

В пу —■ чину хоть жемчугом Кань, – горстью словлю! Спи, юная женщина! Кровь помнит.

Ариадна, во сне: Люблю!

*) См. примечание на стр. 41.

Те з е й

Сквозь цепкую жимолость Сна •– слушай завет: Зем – ля утолима в нас, Без – смертное – нет.

Без дна наших чаянии Чан, мысль – выше лба! Те —■ ла насыщаемы, Без – смертна алчба!

Бой – цом обезжизненным, – Ни вздоха в груди – Спит. Знай же, что сызнова Бой вспыхнет

Ариадна, во сне: Люби!

Тезей

Сквозь затканный занавес Сна – сердцем пробьюсь. Ду – ша неустанна в нас, II мало ей уст,

II мало ей зеркала Тех игрищ и нег. Спи, юная смертная. Смерть минет.

Ариадна, во сне: Навек.

Тезей

Цвет выцветет, скрючится Стан, розы – в отлет! От смерти и участи II Зевс – не оплот.

М. ЦВЕТАЕВА

И – ложа скалистого Одр – тверже нам взбит. Но – въявь и воистину – Знай: страсть устоит.

(Нодъемля правую):

Дева низин и ниш, В гроте и в чаще Царствующа, – услышь Клятву над спящей.

В святости брачных уз С милою свиться Жимолостью – клянусь Водами Стикса.

Влажных чураться уст Девы и нимфы – Облачными клянусь Лбами Олимпа.

Судьбы и рты сдвоив, Вплоть до укуса Смертного...

–■ Чресл твоих Гневом клянуся:

Страсти моей – сама Ты не вечнее! Если же, в чувств, ума, Недр помраченьи,

Чудный порву союз, ■– Гнев твой порукой! – Да позабуду ж вкус Млека е тука

О да бежит от вежд Сон вероломный! Да вместо лавра – плешь Метит чело мне.

Медный да в прах шелом,

Трусом да лягу! Да не коснусь челом Отчего прага!

Да не коснусь седин Отческих! Грузной Да не дождусь родин! Чад да, не узрю!

О да познаю клятв Попранных цену! Жен да познаю хлад, Друга – измену.

Лен да понудят прясть Женские козни. Да посмеется страсть Старости поздней!

Да посмеется тесть– Бывшему зятю! Слуг да познаю лесть, Царства разъятье!

Да не бежит вода В чан водоносов! Тучные нивы да Не плодоносят!

(Склоняясь над спящей):

Будь то хоть сам Зевес С Мойрами вкупе – Сих не сниму желез!

(Свет, из света голос): Вакху – уступишь.

М. ЦВЕТАЕВ.»

Тезе й

Зачаровывающий сердце

Звук 1 – кифарой в ушах звенит!

Кто ты?

Голос

Девы и Миродержца Сын – невесты твоей жених Предначертанный. Слаще млека Пить на сладостнейшем из лож – Предназначена мне от века Здесь покоящаяся.

Т е з е й

Лжешь I Минотавровой кровью смочен Меч. Изведаешь сколь веска Длань Тезеева!

Голос

Тесс... Непрочеп Сон в присутствии божества.

Коль не вымысел и не слепок, Выдь, – спознаемся, суеслов!

Голос

Заклинаю тебя – некрепок Сна колеблющийся покров! Пощади ни отца ни дома Не имеющую.

Т е з е й

К борьбе, Дерзкий!

Голос

Тише же! Чти же дрему Девы, грезящей о тебе.

Любят – думаете? Нет, рубят Так! нет – губят! нет – жилы рвут,! О как мало и плохо любят! Любят, рубят – единый звук

Мертвенный! II е1е любовью Величаете? Мышц игра – И не боле! Бревна дубовей И топорпее топора.

О как тупо и неуклюже: Ложе – узы – подложный жар Крови... Дева, познавши мужа Спит, жаровни твоел угар

Просыпает. От сих позорищ Долы дыбом и реки вспять! Как плодом заедают горечь, Никнет – ласки твои заспать

Дева. Замертво павшей клячи Кротче! Судорогой вдоль рта – Ваших браков и новобрачий Отвращающая тщета.

О как мало и иеумело Нежите!

Тезе й Обличитель лбов —

Огненный сын Семелы Вдохновения грозный бог.

М. ЦВЕТАЕВА

Тезей

Голос Двусердый и двоедонный. Тезей

Голос В утробе .мужской догрет. Тезей

Голос Не женщиною рожденный.

Тезей

Голос Но дважды узревший свет.

Тот, чьей двойственностью двоится Взгляд у веяного кто прозрел.

Тезей

Вакх!

Голос Раздвинутая граница.

Тезе й

Голос Пределам твоим предел.

Тот, которого душу пьете В хороводах и на холмах. С злыми каторжниками плоти Бог, братающийся в боях.

Верховод громового хора,

– Все возжаждавшие, сюда! —

Одаряющий без разбора

И стирающий без следа.

Лицемеров, стоящих одаль – Бич! Т воркот ушам, то рык, Низшим – оторопь я и одурь, Высшим ■– заповеди язык!

О, ни до у меня, ни дальше! Ни сетей на меня, ни уз! Ненасытен – и глада алчу: Только жаждою утолюсь.

Двоедонный, рожденный дважды, Двоеверный, —• и вождь и страж... И да будет кувшин – но жажде Сей изжаждавшейся меж чаш

Деве...

Вежд крылатым взмахом Эти розы станут прахом. Выравненные резцом, Эти брови станут мхом.

Лба доверчивую кротость Злыми бороздами опыт Выбороздит. Гладь ланит Жилами избороздит, —

Вилами! Улыбку рождши – Плачь! Нет, дли ее, – все тот я;е

Червь подтачивает плод: Горе сушит, нега жжет,

Все – обмеривает! Дивом Мнишь? Все сущее червиво,

.Муж!

Т е з е й С наглядностями рву!

Вакх (до конца остающийся голосом): Смерть – название червю.

Не цвести вторично древу! Юность резвого котурна Не задерживает. Деву, Мнишь, отстаиваешь? Урп

С пеплом! С богом в ратоборство Вставши – призраком влеком] Тенью! Крохотною горсткой Праха, бывшег.» цветком.

Сладостней, скажи, на высях Гор, в лазоревых приречьях Цвел ли? От тебя зависит Срезать – иль увековечить

Цвет сей. Хватче Минотавра, Злей Зевесовой грозы – Огнь неистовости тварной Страстью названный. – Срази!

Уступи, взлюбивший много, Деву – богу —

Дева мной завоевана! И мечом и отдачею...

В а к х

Дева – дше предназначена!

За века предугадана!

Без разделу моя!

Что лоза – виноградарю,

То мне – дева спя!

Божеству ли с убожеством Спорить? Муж скудосерд, Что венчальным предложишь ей Даром? Старость и смерть?

Красота и бессмертие, – Вот в двудонном ковше Жениха-виночерпия

Дар невесте: – душе.

Дар Тезея и Вакхону Дань – кладу на весы. Взвесь. Ужель одинаковый Вес?

Тезей У спящей спроси.

Вакх

То ж, что рану закрашивать, То ж, что море в сетях Несть – у женщины спрашивать О правах и путях.

Тезей Та, что пленника вывела...

Вакх

Чувств изведала сеть. Не смущай ее выбором, Сам за деву ответь.

Тезей Что Тезеем присвоено...

Вакх

Сгибнет, в прахе влачась. Меж бессрочной красой ее II цветеньем на час,

Между страстью, калечащей, II бессмертной мечтой, Между частью и вечностью Выбирай, – выбор твой!

Уступи, объявший много, Деву – богу.

От алчбы моей жадной Ей во век не очнуться!

У моей Ариадны Будут новые чувства.

Плеск весла безоглядна Воском чаешь заткнуть?

Вакх

У моей Ариадны Будет новая чуть.

Мужа знавшая рядом, Божества не восхощет!

У моей Ариадны Будет новая ощупь.

Я – сквозь жертвенный ладан! Я – в дурмане ночей!

У моей Ариадны Сих не будет очей.

Иль не знаешь, что вдовы В час касаний безкостных.

Новый облик, и новый Взгляд, и новая поступь..

По тишайшему зову –

В нощь! К былому на грудь!

Новый образ, и новый Взгляд, и новая суть...

Каждым ногтем начертан В сердца девственной глине!

М. ЦВЕТАЕВА

Вакх

Черт, лелеянных – смертной, Не узнает – богиней.

Но зачем же, двужалый, Ночь была нам вдвоем?

Дабы разницу знала Между небом и дном.

Бога знавшая рядом, Естества не восхощет. Нет – твоей Ариадны! На дворцовую площадь

Выйдя – Фив Семпвратных, Града новой зари, Ариадне и Вакху Фимиам воскури!

Уступи, познавший много, Деву – богу.

Но не Геей, не Герой, Афродитой клялся!

К Минотавру в пещеру Шедший кротче тельца...

Все величия платны – Дух! – пока во плоти. Тяжесть попранной клятвы Естеством оплати.

Муж, решайся: светает. Сна и яви – двойной Свет. В предутренних стаях Свод.

– Прощайся с женой!

Но хоть слово промолвить Дай: не к трусу влеклась!

Час любовных помолвок Был. – Отплытия час.

Т с з е и

Но в глазах ее – чаны Слез в двусветную рань! Я предателем встану!

Вакх Да. Предателем – каш,!

Лишь в одном не солги ей: Уступил, но любя!

Чтобы даже богиней Не забыла тебя?

Тесс ...на целую вечность.

Тезей

Не в пределе мужском! Выше сил человечьих – Подвиг!

М. ЦЗЕТАЕВА

И а 1. х

Ставь божеством.

II мизинцем пе двину, Распростерт! на платах!

1 1 а 1; х

Есть «и памяти дивный

V ФиваВЦа напиток:

Здесь меняющий в где то, Быть меняющий в плыть...

I .' . .■ !!

Ни Ли 1а. ни . ГеТЫ —

Не хотящим забыть!

( К Ариадн» к Спит, – хоть жалок, хоть жестов

' (ДО, 1Н– хочешь ПОДНЯТЬСЯ?

Наксос —крыл моих остов!

I) а К X

«»( гров жертвенный: 1 [аксос! Уходи безоглядно;

Чтоб ни шаг и ни ВЗДОХ...

Т е а е и

Нет иной Ариадны, Кроме Вакховой.

В а К х. Бог!

КАРТИНА ПЯТАЯ

Парус

нцовая площадь в Афинах. Утро. Эгей, жрец, провидец.

Э г е и

Ночь не добрее дня. День не добрее ночи. Пытке моей три дни Нынче, в огне три помп

Вьюсь, из последних сил Взор изощряю слабый. Сын мой, который был, – Прах твой узреть хотя бы1

|Клад мой неотторжим! Лучше бы вовсе не дан! Уж не молю – живым, Уж не молю – победным:

Так же как раб к ковшу

Льнет, просмолен до паха —

Урны его прошу,

– Боги! – щепотки праха,

Пепла... О тучи крыл, Стрел над афинским брегом! Сын мой, который был!

Ж ]) е ц Сын твой, который преСы.г,

Царь! В седине морей, В россыпях водокрутных,

М. ЦВЕТАЕВА

Жив громовой Нерей, Кости твоей заступник, —

Жив еще Посейдон! С рушащейся громады Вала, со дна из дон Он —■ охраняет чадо

Старости тсоея!

Недр не страшись гневливых!

Жертвенная ладья

С, парусом белым внпдет

В гавань. Крыла светлей!

В град, не бывавший пленным!

Э г е н

Будь на семьсот локтей

Тот лабиринт под пенным

Уровнем – о, смеясь

Ждал бы. Воды ль страшуся?

Но Океана князь

Не господин над сушей.

«Целым твой сын плывет – Белый, как вал об скалы – Парус». (О первый взлет Весл его в час отчала!).

Тело мое везут —

Черный, чернее горна

В полночь – в ветрах – лоскут».

Парус провижу – черный.

Черный! Чернее крыл Вороновых в проливе. Сын мой, который был! Вьявь, в естестве и вжпве,

Внове! Дурная весть: Небо тельца кровавей!

П р о р и ц а т е л ь

Сын твой, который есть. Царь! В красоте и в славе 1

Жив! Не сожжен, а жгущ, Бьющ – тако огнь пурпурный Лемноса! Старец, сущ – Сын твой! Не горстку в урне...

– Розами оплети

Лоб свой! – Не урну с телом!

В духе и во плоти

Жив и плывет под белым

Парусом.

Эгей

Если лжешь, Лучше бы не родиться В мир тебе! Псом сгниешь!

Жрец Царь, не гневи провидца.

Легче в своем дому

Скважин не знать и трещин —

Зодчему – чем сему

Старцу солгать по вещим

Внутренностям. Оставь Гнев и хвали Зевеса.

Прорицатель

Мысленное ■– вот явь, Плотское – вот завеса.

Хочешь чтобы рекл?

Вещь – истончись до пепла...

Э г е й Шив – и рука тепла?

Прорицатель Хлеб из золы – не тепле.

Эгей

Но невредим ли? Но

Здрав ли? Все также-ль рдея.

Прорицатель

В раковине зерно Жемчуга не целее Бездны на нижнем дне. Цел, аки дух бесплотный.

Эгей

Не изувечен, не...

Так не иссякнет род мой?

С песней – кого отпел?

В гавань – взамен пещеры!

Но не бесчестьем цел?

Прорицатель Чарою цел – и верой.

Эгей Чарою?

Прорицатель

Знать не нам: Знай, что любимым шел он. Верою – в стан, что прям, И в небосвод, что полон.

Чарой и верой яр, Ими же заповедан... Но, изощрив удар, Старец – еще победа!

Пурпуром омрача Меч – улыбался , аще Бог. Не подъяв меча, Старец, победа тяжче. Изнеможден, но светл Вышел.

Эгей

Хвала! Но что за Чудище? Змей иль вепрь?

Прорицатель

Плотскою страстью прозван Вепрь тот. Его сразил, Высшею страстью движим.

Вегр, не щади ветрил!. Сын вожделенный, мчи же!

(Жрецу и провидцу):

Други, навстречу мчим! Не выдавай, о старость!

(Явление вестника):

Вестник

Царь, в седине пучин Черный отмечен парус.

Смерть!

М. ЦВЕТАЕВА

(Прорицателю):

Не земным воздам – Лжец! – а иным чеканом! Жрец, доложи богам: Сыну навстречу канул

Царь.

(Исчезает. Вестник вслед. С другой стороны площади, не встретим шисъ, рядами, граждане)

Хор граждан

Горе! Горе!

Вострый нож!

Море, море,

Что несешь?

Полным коробом роскошным —

Море, море, что несешь нам?

Розы, розы ли вискам?

Слезы, слезы ли очам?

Горе! Горе!

Лютый змей!

Из лазоревых горстей

Бедственных твоих – что примем,

Море, море? Было синим ,

Вал, как старец, поседел —

Лишь бы парус вышел бед!

Горе! Горе!

Гнутый серп! I

Море, море,

Двоесерд

Нрав твой: кабаном трущобным

Выбесившись, белым овном

Ляжешь, кудри раздвои.

Море: ярая бадья.

Доля, доля,

Крытый чан!

Море, море,

Что ■– очам

Выявишь? За белым тыном

Пены ■– что? Каков Афинам

Дар? Растерзанная ткань?

Доля: крытая лохань.

Доля, доля,

Тихий ткач!

Море, море,

Выше мачт —

Вал твой! Кулаком сведенным

То по всем своим поддонным

Бьет владыка Посейдон.

Доля: сжатая ладонь.

Доля, доля, Длить – доколь? Море, море, Всю то соль Донную и всю то кипень Пенную твою мы выпьем, Выхлебаем: кипень-смоль, Доля: лютая юдоль.

Доля, доля...

Воля ■– где?

Море, море,

Что в ладье?

Крит ли первенцев вернул нам,

Или братственная урна:

Семи весен пенл – и дым

Семи юношей с восьмым.

Доля, доля,

Скрытый сплав.

Море, море,

Ниже трав —

Вал твой! На ручьи распалось.

М. ЦВЕТАЕВА

Море! Море! Что за парус Там, что ворон мен: ветрил? Горе! Горе! Черен!

В е ст н и к

Был —

Царь. Переполнен*) Чан скорби и мглы. В ки – пящие волны Пал царь со скалы.

Бе – ду издалече Уз – "ревши с высот, Пал – сыну навстречу С от – весных трехсот.

В пы – лу чадолюбья II в пепле тщеты, В че – тыреста глуби – С трех – сот высоты.

Не орл быстролетен, Царь крыл и когтей – То старец с трех сотен Гра – нитных локтей.

Что яростный кречет – В волн пенную шерсть – Взмыл – первым да встретит Сы – новнюю персть.

Не в яростном хоре Су —■ деб и ветрил – Не в море, а в горе Се – бя утопил!

и ) См. примечание на стр. 41.

В уст – собственной пене, Кро – вавой кайме, В век – собственной теш», В недр – собственной тьме,

В убийственном слове Ко ■– ротком: к чему? В от – цовской любови Без – донном чану.

Где пропасти клипом, Где пена ревет – Ле – тящего принял В грудь водоворот.

Хор г р а жд ан

Горе! Горе! С красных скал – Горе! Горе! камнем пал

Царь наш. НаЕодняй же Алощадь Бесеыновних и безотчих Стадо – без поводыря! Горе! Горе! Без царя!

Горе! Горе! Дважды пал! Старого гремучий вал Выхватил зеленокудрый. Юного – слепая удаль Чудищу швырнула в пасть. Горе! Горе! С черным – спасть!

Коршунам – кровавый пир! Горе! Горе! Дважды сир Край наш, на куски искрошен. Вместо пажитей роскошных – Коршунов кровавый слет... Горе! Горе! Море слез!

Горе! Горе! Кровных кровь! Мать бездетная, готовь

Скорби черное убранство! Явственен – через пространства – Скорби веющий рукав. Ах, не черен он – кровав!

Прав – взмывающий с крутизн!

Лучше б вовсе в эту жизнь

– В коей правды не дождаться —

Не рождать и не рождаться,

И не знать, как ветер свеж...

Горе! Горе! Горе!

(Явление Тезея, в сопровождении девушек и юношей)

Т е з е й

Где ж Лавры – победоносцу? Жив и несокрушим! Как по коврам пронесся По валунам морским —

Вождь ваш, с благою вестью: Вот она! Счетом семь Дев, с семерыми вместе Сими – в родную сень.

Целы и без изъяну – Что дерева весной! Чаянных семь и жданых Семеро, я – восьмой.

Пал Минотавр, и вынес В?л! Кровяным бугром Пал! С Минотавром ■– Минос. Но – что за прием?

Что – овцы под крышу!*) Что – жены под щит!

*) См примечание на стр. 41.

При – ветствий не слышу! Иль море глушит?

Что – рыбины в пену! Что – ящеры в мох! От радости немы? Иль сам я оглох?

От радости слепы? Ведь вот она, стать Кра – са и укрепа А – фин. Пли вспять

Мне? Сызнова море Тре – вочшть кормой? Лишь сам себе вторю В сей предгромовой

Ти – шн. Непривечен Ни взглядом очес! 'Гак вот она, встреча. Так вот она, честь,

Так вот оне, горсти Роз, лавры вершин Бой – цу-быкоборцу От вольных Афин!

В час скорби и вздохов Был скор мой булат. На дел моих грохот Не – мотствуешь, град?

На рук моих дело – Уж весть о быке Весь мир огремела – Ни ветви в руке?!

Серд – ца без отзыва! Те ■– ла без сердец! Но ■– злейшее диво: Что – даже отец

М. ЦВЕТАЕВА

На – встречу не вышел, На мышц моих мощь Скло – нить свою ношу. Иль впрямь я безотч?

Афиняне, рдею! Лоб – обручем сперт! Скажите —■ Эгею, Что сын его...

Прорицатель

Мертв Царь. Не родиться – Вот, в царстве тщеты О – снова.

Убийца Дер – жавнаго?

Прорицател – Ты.

«Бык поражен из двух – Белый, белее пара – Парус». Так в отчий слух-Слово твое упало.

«В пепле себя сокрыл – Черных, чернее вара Смольного, исди ветрил>>. Ум твой какою чарой

Заворожен? Каков Змей у тебя под корнем?

Дивною девой вдов, Изнеможа от скорби

Плыл. Когда свет не мил, Черное – оку мило. Вот почему забыл Переменить ветрило'.

Хор юношей

В час осыпавшихся весен, Раи, неведомых врачам. Черный, черный лишь преносен Цвет – горюющим очам.

В час раздавшихся расселин

– Ах! ■– и сдавшихся надежд –Черный, черный оку ■– зелен, Черный, черный оку – свеж.

Резвым агнцем белорунным Кто корабль пустить дерзнет, Коль в груди своей, как в урне, Вождь покойницу везет?

В час, как все уже утратил, В час, как все похоронил, Черный, черный оку – красен, Черный, черный оку – мил.

Мрак – дыхание без вздрога! Мрак – касание фаты! Как боец усталый —■ лога, Око жаждет черноты.

В час распавшихся объятий,

– Ах, с другим, невеста, ляг! -Черный, черный оку – внятен, Черный, черный оку – благ.

В час оставленных прибрежий,

– Ран, не знающих врачей – Черный, черный лишь не режет Цвет – заплаканных очей.

М. ЦВЕТАЕВА

В час как розы не приметил, В час как сердцем поседел – Черный, черный оку – светел, Черный, черный оку – бел.

Посему под сим злорадным Знаком – прибыли пловцы. Пребелейшей Ариадны Все мы •– черные вдовцы.

Все мы – черные нубийцы Скорби, – сгубленный дубняк! Все – Эгея соубийцы, И на всех проклятья знак Черны и...

Прорицатель

Чарой клянусь полдневной, Небожителя – се – резец! Сын мой, кого прогневал Из роковых божеств?

Муж, и разя, радушен, Бог ударяет в тыл. Верность – кому нарушил, Сын. из бессмертных сил?

Перед какой незримой Явственностью неправ? Громы – с какой низринул Из олимпийских глав?

Сын, неземным законом Взыскан, – перстом сражен! Ревность – какой затронул Из олимпийских жен?

Высушенный опилок – Муж, за кого взялись! Мстительней олимпиек Несть, и не мыслит мысль.

Взыщут, – осколок глинян, Выплеснутый сосуд! Сын мой, кому повинен Из роковых?

Жрец

Несут Тело. Водорослью овито.

Т е з е й Узнаю тебя, Афродита!

ага, октябрь 1924 г.

Марана Цветаева.

ПРИМЕЧАНИЯ:

Стр. 8, строка 6 – слово рев прошу читать через простое е. Стр. 10, последнее четверостишие —■ слово версты прошу читать рез е две точки, слово не с ударением на е. Стр. 14, строка 4 – ударение на что. Стр. 56, строка 2 —■ слово тверже прошу читать через простое е.

М. Ц.

ВОССТАНИЕ

Лунная ночь застонала набатом, и волость понесла, как раза жанная лошадь.

К церкви набегал хмельной народ. На паперти Борис Пвань махал рукавами и петушиным голосом кричал:

– Граждане и братья, наша партия, партпя социалистов-ре» люционеров, призывает....

– Долой!

– Не надо никаких вапгах партий, хлеба не трогте.

– Тише.

– Просим... Борис Иваныч, валяй. • – Будя, наслушались...

■– Айда громить совет, – крикнул кто-то.

– Громить...

– Пошли-и-ии. ..

Митинг был сорван, и толпа, топоча и ревя, хлынула по ночи.

Гудел набат.

Совет разорвали на лоскутки. Злоба еще только в силу вх дила, каждому хотелось рвать-метать, и тогда вспомнили, что в К1 ватском конце стоит заготовительный отряд Прохоровской мануфа туры, бросились туда с топорами и кольями.

– Сдавайся, кармагалы.

– Выходи.

– Бросай оружью.

– Будя, попили-поели, п вам пришлось узлом к гузну. I Захваченный врасплох и перепуганный решительностью нати

ка, рабочий отряд сдался п перед правлением кооператива, где ноч> вал, выложил пулемет, винтовки и походную амуницию. За врем

*) Глава из повести «Страна Родная».

;ельной стоянки отряд держал себя мирно, изголодавшаяся ма-ровщина с охотой бралась за слесарную, жестяную, лудильную сякую другую работу, а потому убивать их не стали, а легонько, : порядку, поколотив, заперли в холодный амбар.

Размахивая винтовками п воодушевляя себя стрельбой, мужи-ходили селом, громко разговаривая и ругаясь. Всю ночь над щадыо качались саженные костры: жглп волостную библиотеку ;ела совета.

В Чистый Понедельник Хомутово прикрыла шайка дезертиров, матку у них ходил Митька Кольцов. Рваные, одичавшие от по-янноп тревоги, – всегда их кто-нибудь ловил, или они яого-ни-ь ловпли, чтобы убить, – с ободранными винтовками за плечами, : цепко, как репьи, сидели на пугливых калмыцких лошаден-

и горланили Яблочко. Все завидовали их лошадям.

Митька собрал тысячную сходку и долго возмущал народ.

На загоревшейся лошади, верхом и без шапки прискакал бело-рский прасол Фома Двуярусный и стал просить у схода помощи:

Белоозеркой восстанцы больше суток дрались с карательным ядом. Фома, страшно выкатывая глаза, рвал волосатую грудь, стиле я на церковь, плакал и ругался отборной, сверкающей ру-ью.

[ –■ Бьют...Жгут...Не поможете – п вам завтра то же будет... пая икона... Наряжай людей... Дай помочи, православные.

Хомутовская и Белоозеровская волости рядом: переженплпгь. ■ероднились, завязали кровь узлом. Помощь дать страшно и отка-ь в помощи нельзя, г.Толпа галдела: : ' – Поможем, чем можем. 1 – Помоччи, как не помочь, да ведь голыми руками не сунешься.

– Черти, дуроломы!

■– Старики, надо по-божески. у

– Плетью обуха не перешибешь.

– Пускай молодые идут.

– Молодые...

– Беги, Липат, запрягай.

В помощь белооозерцам поскакал Митька со своими галмана-

и еще набралось желающих подвод с полсотни. Васька Буха-

пареш. ура да брось, есаул Мптькин. был оставлен в Хомуто-

получпв от своего удалого начальника словесный приказ: «По-

сам

стращай-ка ты, Вадька, наших коммунистов, пощекочи им пя| маленько, а за неисполнение настоящего в боевой обстановке, ф§5 покоен, удавлю».

Набрал. Васька людей подходящих, повел их по селу.

– Где, которы тут коммунисты?

– Вон крайня изба Стенки Ежика.

– Забегай с егороду, гляди, чтоб не утек, стерва.

– Врет, от своих пяток никуда не убежит. Налетели, кувыркнули избу, ломали, колотили, рвали, са

Ежика вывели на улицу и убили тяжелым боем. Лпкстану Дуда» в распоротое брюхо набили ячменю; Поливала, захлестнув за пв вожжами макали в прорубь, макали пока он не испустил дух; ГЯ горью Бондарю наколотили на голову железный обруч, у него выЯ лились глаза. Всех их выбросили на навозные кучи. Акимку Сов кина нашлп в потребе, в капустной кадушке; рубил его аргал* рийскпм тесаком сам Васька Бухаров, ровно по грязи прутом ш* пал, рубил, приговаривал: «Вот вам каклеты, а вот антрекот». т рыли Акимку в неглубокую яму, он ночью отдышался и уполз * мой. Прослыша про такую чепуху, прибежал к нему Ва.ська и ,с А зав: «Ах ты, вонючка», – тем же тесаком отпилил Акиыке гол*7 напрочь и зарыл его в глубокую яму.

Танек-Пронек засел в бане с карабином и отстреливался ». дый день; вечером баню подожгли, но молодого кузнеца там ]Я не было, спустя неделю он об'явился в дремучих Урайкинских щ сах с партизанским отрядом. Все ругали его и восхищались имчл

– Ну и пес, ну и собака-Под Белоозерской советский отряд был перебит, хомутОЕ*

вернулись с победой, таща за собой захваченных лошадей, пли' ных, пулеметы и своих раненых. Село встречало их с иконами, сж< зами и криками радости.

– Всыпали?

– Всыпали, сват, за милу душу.

– Попала собаке блоха на зуб.

– Почихают...

– Сила наша, мужик, он... его только раетрави, мы тожт зубы заглядывать не будем.

Пленных били всю дорогу, а в селе, окруженные воющей "й-пой, они ползали по кочкам, всем целовали ноги, клялнсъ-бм-лись, что пк мобилизовали насильно, протъ крестьянского мира *■

а не пойдут, и выражали готовность бить комиссаров. Толпа бикс долго и жестоко, четверо кончились, остальных заперли в (дный амбар, и жалостливые бабы притащили иы яиц и хлеба.

На селе много говорили о геройстве и удальстве Митьки, кото-первым бросился в атаку и зарубил двух пулеметчиков. .Кругом, через леса и степи, по всей хрестьянской земле, дерев-шивалась на дыбы.

...Хле-е-е-эб,

разверстка-а-аа,

терпежу нашего нет.

Кругом, через леса и степи, бурно митинговали избы и выло-I приговоры:

...Хлеб придержа-а-а-ать,

разверстка неправильна-а-аа -лрпдержа-а-аать...

Хороводом кружил кровавый набат.

Из села в село, от дыма к дыму скакали ходоки. Церковные щади ломились от народа, Бородатые ходоки стаскивали шап-

кланялись миру на все четыре стороны.

На корню качались и трещали голоса.

В татарах появился седобородый праведник Ага Камиль Ка-юв: неустанно раз'езжая по деревням и улусам, он славил Ал-:а и его единственного пророки Магомета и призывал мусудь-[ на борьбу с урусами. Праведника сопровождали правоверные дникп, коренные жители и кочевники, жаждавшие послужить гу и пограбить. В дороге к ним приставали все новые и новые; ;качлваясь в самодельных седлах, они в яростном восторге рас-юди священные песни.

Дорога правоверных была пряма, как истины корана: «Русский церыква – канчам». «Шапка со звездам носишь – канчам». «Кожаным шопам ходишь – канчам». «В мучейкам *) служишь – канчам». ' В деревне Зябборовке русскую учительницу разорвали лошаки. В Кобельмах поймали двух красноармейцев, русского опекуна и инструктора лесных заготовок, перевязали веревками, вили из верблюжьей шерсти, разложили на улице, скакали по ним

*) В ячейке.

88 А. ВЕСЕЛЫЙ __ _

на тройках и, изрубив, бросили своим, вечно голодным собаш В Джафаровской волости сожгли Сорокинские хутора, перебплп ста рых и малых и угнали скот. От их басурманской лютости не был проходу ни пешему, ни конному.

Митька, к тому времени на с'езде пятнадцати мятежных вол(1 стей, выбранный главнокомандующим, вызвал есаула Ваську Б1| харова и приказал ему:

– Даго тебе, Васька, Ново-Кандалпнский крестьянский пиль: Поезжай, пугни татарву, спокого от них, от чертей гололобых, ю ту... Вон опять привезли Тамашевского мужика с перерезании от уха до уха горлом.. Прижми ты им хвост, а за непсполнею настоящего в боевой обстановке, будь покоен, хлопну.

– Я их, тарарам иху мать, достигну, – сказал молодой ей ул, играя желваками, – я им докажу, до второго пришествия ш» нить будут.

– Иди, скорей ворочайся.

– Иду.

Ушел, уехал, ускакал Васька.

Митька сидел в штабе, за столом, застеленным картами, торопливо, обливаясь, хлебал мясные щи: солпл круто. Начальш штаба, Борис Иваныч, оказавшийся кадровым офицером, выче] чивал на трехверстке флажки, кружки, крестики и докладывал ев ему главкому о новостях.

–...сожжен Чагринскнй райпродком, под Марьевкой отбит йй скота в шестьсот голов, восстали и прислали ходоков волости Фу) дуклеевская, Дурасовская, Старо-Фоминская, Преображенская и Мь шастовская; вчера на рассвете в районе Кунявшю-Васильевка уни тожен продотряд Сафронова; разослан срочный приказ, чтобы каз дая волость выслала по два ходока на колчаковскпй фронт. ..

– Стой, – закричал Митька, вытирая рот и откладывая лоа ку, – какой приказ?

– Вы, Дмитрий Демьянович, сами вчера подписать изволили Приказ номер пятый.

– Верно. – подтвердил сидевший на пороге с охотничье ружьем караульный Гаврила Дюков, – был такой розговор в в: роде: послать делегатов на фронт.

– Ничего ие помню, был я вчера сильно клюкнувши, – ка нул Митька нечесанной башкой, – нам Колчак тоже не отец родно,

– Вы,впдимо, не понимаете, Дмитрий Демьянович...

– Я все понимаю.

– Ну,вот, ходоков мы посылаем не к Колчаку, а на колча-шскпй фронт, дабы красные полки, как истинные сыны своего фода, помогли нам сейчас, а потом... потом мы и с Колчаком вое-,ть будем, чего на него, на шкуру, глядеть.

, – Ну, ладно, чорт с ними. Давай, разворачивай планы теат-, военных действий... Будем мы на город наступать, аль нет? Соб-I ты мне, начальник штаба, людей, аль нет? V – Вот планы, – нагнулся Борис Нваныч над картой, – пла-* нехитрые, осмелюсь вам доложить . .