Текст книги "Адептус Астартес: Омнибус. Том II (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

– «Наверное» – не то слово, которое я сейчас хочу слышать, Кейл, – ответил Портей. – У меня нет времени на домыслы и туманные предположения. Нужно понять, почему в нас стреляли. Чувствую, ответ очевиден. – Портей нечасто шел на поводу у своих инстинктов, унаследовав эту привычку от своего предыдущего командира. Сержант всегда придерживался мнения, что предположения – удел глупцов… и покойников. Хорошие воины и умирали потому, что забывали об этом правиле. Несмотря на тяжелое положение, губы Портея скривились в улыбке. Наверняка Гилеас сказал бы по-другому – его цветистая брань славилась своей выразительной точностью.

Оглянувшись на своих воинов в помятых и поврежденных доспехах, с тяжелыми и легкими ранениями, Портей подавил вздох.

– Нам придется все разведать и разузнать ситуацию. Также нужно добраться до башни связи на севере завода. Вот здесь.

Он присел и принялся рисовать на пыли грубый набросок, используя ауспик и вспоминая карту.

– Мы должны были приземлиться здесь… в паре километров от башни. Она чуть севернее завода. Нас сбили. Думаю, мы тут… – Он указал точку на грубой карте. – В тридцати, может, в сорока километрах западнее.

Он посмотрел на тело Симеона. У них не было апотекария, а это означало, что задача по изъятию наследия ордена ложилась на него как на старшего по званию офицера. Это была грязная, но необходимая работа. Достаточно тяжело так бесславно потерять брата, гораздо хуже, когда он – прогностикар. То, что они утратили связь с волей Императора, было действительно плохим предзнаменованием. Но отделение не могло здесь оставаться надолго. Те, кто сбил их, могли отправить разведчиков, чтобы довершить начатое. Маловероятно, учитывая гористую местность, но все же не стоит сбрасывать со счетов такую возможность.

Портей отвел взгляд и обратился к отделению.

– Сделаем так, чтобы горы стали нашими союзниками. Они скроют наше приближение. – Сержант выпрямился. – Готовьтесь к высадке. Я хочу, чтобы вы проверили оружие, а затем заберем из обломков все, что можно, оставшееся сожжем. Корабль не должен попасть в руки врагов. Быстрее, братья. Скоро ночь, и мы должны использовать ее как еще одно преимущество.

Отделение без вопросов принялось выполнять приказы сержанта. Портей присоединился к Кейлу внутри «Громового ястреба», где стал срывать сломанные панели и расшвыривать обломки, пока не нашел медикаменты. Во время стремительного падения все оборудование сместилось. Он нигде не мог отыскать редуктор. Это означало, что ему придется совершить вдвойне отвратительный грех, вырезав генетическое семя из Симеона острым лезвием ножа.

Портей сделал глубокий вдох. Ему казалось открытым неуважением лишать мертвого прогностикара Священной Квинтэссенции столь варварским способом вместо того, чтобы апотекарий провел ритуал с почтением и умением, которого заслуживал Симеон. Но это следовало сделать. Прогеноидную железу необходимо изъять, чтобы род Серебряных Черепов продолжался. Генетические запасы ордена были уже сильно истощены.

С помощью Кейла он снял труп Симеона с опоры, на которой ему пришлось окончить свои дни. Они принялись опускать мертвого прогностикара на решетчатую палубу, тело освободилось с ужасным влажным хлюпаньем. Опора прошла прямиком сквозь спину Симеона, расколов грудную клетку. Это упрощало работу Портея, но такая смерть все равно казалась незаслуженной.

Интересно, знал ли он, что этим кончится?

Мысль была кощунственной, и Портей, испытывая стыд, тут же подавил ее. Теперь, когда прогностикар лежал на земле, изъять прогеноид не составляло труда, но, к огорчению Портея, он был поврежден. Опора порвала половину органа, превратив его в изодранные, бесполезные ошметки. Это лишь усугубило гнетущее чувство утраты, которое и без того испытывал сержант. Портей вернул поврежденную железу обратно в тело Симеона. Она будет сожжена вместе с телом брата.

Осталось только снять с Симеона броню. Они не понесут ее с собой, но не смогут провести ритуал кремации, пока тело останется закованным в доспехи. Те же части и детали, которые можно отсоединить, используют выжившие. Когда Портей снял с боевого брата шлем, то удивился выражению на его лице. В момент смерти Симеон слабо улыбался. Его глаза были закрыты, и всему миру казалось, будто он медитирует. Выражение было болезненно знакомым. Сержант отложил шлем в сторону и произнес несколько слов погребальной литании Серебряных Черепов.

Встав на колени в лучах заходящего солнца, Портей почувствовал, как в нем растет гнев. Сержант поднялся обратно на ноги и принял из рук Кейла огнемет. Воспламенив его, он прицелился в безжизненное тело Симеона. Слова мести сорвались с его губ прежде, чем он успел их остановить.

Вокруг него клятву повторили другие голоса. Каждый ощущал потерю Симеона так же остро, как и он, и Портея охватила гордость за то, что его товарищи отомстят вместе с ним. Тело прогностикара охватило пламя. Уйдет некоторое время, прежде чем тело полностью сгорит, а времени отделению сейчас не хватало. Ночь уже вступила в свои права, в небе мерцали звезды Гильдарской системы. Портей взглянул на небосклон, и на его лице появилась улыбка. Он почти слышал, как Симеон объясняет ему, как важно смотреть на небеса в поисках наставления. Это был его любимый способ распутывать переплетение грядущих событий.

Когда воздух наполнился запахом обугливающейся плоти, Портей поднял оружие и кивнул.

– Надеть шлемы. Мы выступаем.

Они оказались в тупике, по крайней мере, на время.

В систему входило все больше кораблей. Эскорты, новые «Язычники»… но пока ничего столь же крупного, как «Волк Фенриса». Ударный крейсер оказался изощренной ловушкой. Наживка, чтобы завлечь Серебряных Черепов на открытую местность. И даже попутно разбираясь с возникшими проблемами, Аррун не переставал проклинать себя за то, что повелся, как наивный ребенок.

Передавая приказы остальному флоту, астропаты испытывали ужасные психические боли, после которых большинство кричало или рыдало кровавыми слезами. Но резкий голос главного астропата вынуждал их работать дальше, и в конечном итоге одной из них удалось пробиться в бушующие эмпиреи, проложить путь сквозь психическую статику и спроецировать образ. Сразу после этого она умерла, перенапряжение вызвало кровоизлияние в мозг, но сообщение было отправлено. Другие впали в ступор, астропатическому хору от них не было толку.

– Сообщение отправлено флоту, как вы и приказывали, мой лорд, – доложил главный астропат, которого немедля вызвали на мостик. От него волнами исходил страх, из-за чего Бранд посмотрел на него с отвращением. Если Аррун это и заметил, то ничего не сказал, а лишь кивнул, отпуская псайкера.

Астропат с облегчением заторопился к выходу, всю дорогу Бранд буравил взглядом его спину.

– Даже в лучшем случае его талант посредственный, – сказал прогностикар. – Невероятно, как он вообще получил это место. Когда все закончится, нам следует подыскать ему замену.

Полная уверенность Бранда в том, что проблема разрешится удовлетворительно, была поразительной, хотя едва ли неожиданной. Аррун стоял у гололитического дисплея, проецировавшего текущее положение кораблей в Гильдарском Разломе, и ситуация ему совершенно не нравилась.

– Мы выстоим против эскортных кораблей, – произнес он, изучая мерцающие образы. – Но к тому времени, как мы выйдем на позицию для атаки, «Волк Фенриса» успеет развернуться и будет искать способ вступить в бой. Мы можем использовать боевые корабли, к сожалению, без тяжелой огневой поддержки… – Аррун нахмурился. – Они долго не продержатся.

– Я бы больше волновался насчет того, – высказался прогностикар, – почему никто из них, за исключением «Волка», не попытался напасть на нас.

Он встал рядом с Арруном и также принялся задумчиво рассматривать гололитический дисплей, переводя взгляд с одного корабля на другой.

– Я тоже об этом подумал. Но вот сейчас… – Аррун сделал шаг назад. – Мне больше хочется понять, что они делают. Или, точнее, то, чего они не делают.

Кроме «Волка Фенриса», который дал бортовой залп, ни один корабль не совершил опасного маневра. По ним не выстрелило ни одно орудие. Корабли просто держались поодаль. Ожидая.

Аррун вглядывался в дисплей, словно мог увидеть ответ в изображении.

– Нужно многое учесть. Я бился с Красными Корсарами множество раз, но это что-то новенькое. Они никогда прежде не отправляли в Гильдарский Разлом такой флот.

Он подался к возвышению, на которое проецировалась карта сектора, и пересекся взглядом с прогностикаром.

– И, что важнее всего, мне еще нужно оценить, как смерть Риара повлияет на проект «Возрожденный». – От Бранда не укрылось, что капитан решил считать апотекария мертвым вместо того, чтобы рассмотреть другие возможности. Выбор был логичным, и прогностикар поддержал его.

– У него остались копии заметок, брат.

– Но его связь с Волькером… мальчик полностью ему доверяет. Думаешь, без него он согласится пойти на финальную жертву?

– Волькер – варсавиец до мозга костей. Он хочет служить ордену единственным способом, каким может. Я бы не беспокоился насчет решимости Волькера. Другие апотекарии продолжат то, на чем остановился Риар.

Аррун грустно улыбнулся.

– Полагаю, ты уже знаешь, стоит ли нам продолжать проект?

– Да. И нам не следует останавливаться. Только не сейчас.

Аррун вздохнул, смирение тяжким грузом обрушилось ему на плечи.

– Ты полностью веришь в то, что мы решим возникшую проблему, да?

– Естественно, – ответил прогностикар, удивившись словам Арруна. – Император ведет меня. Император защищает.

– Император защищает, – согласился Аррун. Он посмотрел на обзорный экран, и все его тело напряглось. – Чего бы они ни ждали, – добавил он, пройдя в центр мостика, – думаю, скоро мы узнаем.

Позади них в вакууме возникла дрожь, искажение – в систему входил новый корабль. Только на этот раз он был куда крупнее. Вырвавшийся из варпа корабль медленно и угрожающе надвигался прямо на них, он был крупнее даже «Волка Фенриса».

Аррун знал его. Отлично знал.

– «Призрак разрухи», – произнес он, не отрывая взгляда от корабля.

– Ты знаешь этот корабль?

– Да, брат, знаю. – Аррун расправил плечи, и в его глазах блеснула незамутненная ненависть. – Это один из личных кораблей тирана Бадаба. Подозреваю, брат, что на борту сам Люгфт Гурон.

Когда-то он был Люгфтом Гуроном, магистром ордена Астральных Когтей. Но Империум предал его, попытался отнять принадлежащее ему по праву, а после захотел уничтожить, когда Гурон не позволил себя ограбить. Люгфт Гурон встретился с брошенными против него войсками и выжил. Но цена оказалась непомерной.

Осада Дворца Шипов и последующий штурм его тронного зала, возглавляемый трижды проклятым Андроклом из Звездных Фантомов, оказались дорогостоящими и кровавыми. Гурон получил смертельные ранения, и если бы не старания апотекариев и техножрецов, которые служили своему повелителю с нерушимой преданностью, тирана Бадаба не стало бы.

Невзирая ни на что, тиран выжил. Он перенес такой физический стресс и болевой шок, какие, без сомнения, убили бы других, более слабых воинов. Его тело подвергли стольким аугментациям и имплантациям, что можно было с уверенностью сказать – космический десантник, известный как Люгфт Гурон, умер, и вместо него родился Гурон Черное Сердце.

Ходили слухи, которые, впрочем, ходили всегда, что он в буквальном смысле стал другим человеком. Но Гурон знал, кем он был на самом деле. Он был уверен в целостности своей личности. Это Гурон ежесекундно выносил ужасные мучения. Какое ему дело, о чем остальная вселенная расходилась во мнениях и шепталась у него за спиной? Пусть. Кем бы и чем бы Гурон ни был, однажды он уже умер.

Смерть была в равной степени телесной и метафорической – ненависть тирана ко лжи Империума в сочетании со статусом отступника позволили ему обрезать все нити, связывавшие его с прошлой жизнью. Он избавился от старого Люгфта Гурона без угрызений совести, когда оказался в железной хватке тщеславного безумства. Во время продолжительного периода горячечного бреда, в дни, когда Гурон с яростным упорством цеплялся за тлеющую искорку жизни, он говорил с невидимыми силами, которых никогда открыто не признавал, и заключил с ними бесчисленные соглашения, о которых никогда ни перед кем не распространялся.

Ему даровали перерождение. Спустя восемь дней после выстрела Андрокла бывший магистр Астральных Когтей вернулся в мир смертных и обратился к своим верным последователям. Их до глубины души поразило его невероятное возвращение в новом обличье. Одно то, что он перенес настоящую смерть, пробудило среди воинов настоящий фанатизм. Гурон принял их преклонение, и его высокомерие возросло до невиданных доселе пределов.

Гурон принял имя «Черное Сердце» в знак приятия своего перевоплощения и провозгласил, что отныне и навеки запрещено произносить название ордена Астральных Когтей и даже помнить его. Они осквернили силовые доспехи, изуродовав аквилу и закрасив символ некогда благородного ордена. Со временем под знамя Черного Сердца начали стекаться и другие. Культисты, преклоняющиеся перед беспощадностью Красных Корсаров. Космические десантники из других орденов, которые чувствовали, что их обманывают. Одни переходили на службу Гурону Черное Сердце, чтобы отплатить старые долги. Были такие, кто действительно верил в то, что он делает, как и те, кого насильно убедили в него уверовать.

Как поговаривали, порой Черное Сердце и его люди могли быть чрезвычайно убедительными.

В основном тиран играл роль главнокомандующего, редко возглавляя обычные рейды и абордажи, которые были основным занятием Красных Корсаров. Большую часть времени он предпочитал проводить в уединении, размышляя над своей темной участью. Апотекарий и техножрецы не сводили с него глаз, постоянно контролируя работоспособность его аугментики и делая все возможное, чтобы хоть немного ослабить постоянную боль. Но иногда нечто особенное все же могло привлечь его внимание. Тогда он покидал свой тронный зал, из которого не выходил долгое время, и утолял ненасытную жажду власти.

Когда Гурон решал лично командовать операцией, то в нем словно опять просыпались харизма и властность, как в былые времена. Он становился несокрушимой, могучей силой, способной планировать одновременно несколько вариантов развития событий и в последнюю минуту адаптироваться к новым обстоятельствам. Его считали настоящим бичом, но Гурона это нисколько не задевало. Активность Серебряных Черепов в Гильдарском Разломе возбудила его любопытство, и в нем проснулось старое неистребимое желание отнимать вещи, которые ему не принадлежат. Гурон долгое время следил за ними. Он изучил их маршруты патрулирования, понял их методы и наконец сказал, что время ожидания подошло к концу.

Сегодня Красные Корсары нанесут удар.

По всей Гильдарской системе прибытие «Призрака разрухи» возвестило о начале массовых восстаний, которые готовились многие месяцы. Беспорядки и мятежи в стратегически важных местах, словно головы гидры, поднимались сразу по прибытии флагмана.

Их отравленные удары были быстрыми и попадали точно в цель, с устрашающей скоростью ставя имперские структуры управления на колени.

Гильдар Примус, лишенный воздуха горнодобывающий мир, который ближе всех находился к солнцу, подвергся внезапным налетам на атмосферные генераторы, из-за чего более десятка жилых куполов осталось без кислорода. Бессчетное множество рабочих и солдат погибли от удушья, даже не осознав причины смерти. Силы обороны, которые были подняты по тревоге в ответ на возникшую угрозу, оказались отрезаны от безвоздушных, замерзших куполов. Они попросту ничего не смогли сделать, когда Красные Корсары, безразличные к атмосферным условиям, взяли планету под контроль.

Гидропонным садам Гильдара Квинтус также досталось. Плодородная планета снабжала продуктами питания не только Гильдарскую систему, но и другие имперские миры. Все ее богатства враз увяли и погибли, когда люди-диверсанты Красных Корсаров распылили по ирригационной системе ядовитые химикаты.

Для каждого мира был свой план. На планетах Гильдара вспыхнули гражданские беспорядки, втягивая в бой силы обороны, чтобы отвлечь от настоящей угрозы, появившейся в космосе, высоко над ними.

Как выяснили Портей и его отделение по пути к поверхности, войска Гильдара Секундус уже вступили в бой. Но под угрозой находилась не только эта планета. На всех восьми основных мирах Гильдарской системы прибытие Гурона Черное Сердце знаменовало то, что верных имперских жителей захлестнула безжалостная волна отступников и сектантов. Рейдеры Красных Корсаров, как Адептус Астартес, так и обычные люди, восставали по приказу своего почитаемого лидера и делали в точности то, что им было велено. События развивались стремительно. Слишком стремительно, чтобы верные силы успели организовать хоть какое-то сопротивление. Гильдарская система оказалась на краю пропасти. Вся сложность разработанной Люгфтом Гуроном стратегии только начала проявляться. Его планы оказались настолько хитрыми, изощренными и двуличными, что их не сумели предвидеть даже самые могущественные прогностикары Серебряных Черепов.

– Мой лорд-апотекарий.

Если бы Гурон Черное Сердце был способен проявлять радость, то, несомненно, это именно она и была. Перед Гарреоном мерцало низкокачественное гололитическое изображение с «Призрака разрухи», которое, впрочем, показывало приятное зрелище. Ему и Тэмару поручили самую важную часть наземных планов Черного Сердца, ту, которую привели в действие намного раньше остальных. Их диверсанты скрывались здесь уже много месяцев. Захватить башню связи в точно выверенное время оказалось невероятно просто.

Когда башня связи перешла под их контроль, по всей системе была начата трансляция с «Призрака разрухи», возвещающая о начале атаки. Завод по очистке прометия быстро оказался в руках Красных Корсаров, Повелитель Трупов лично расправился с большинством людей, которые сейчас лежали у него под ногами.

Изломанные, окровавленные тела гвардейцев из внешней обороны завода «Примус-Фи» валялись грудами на полу. Трупную вонь немного заглушал дождь, но только не для Гарреона. Он все еще чувствовал смерть, и ее запах воспламенял его кровь и душу. Красные Корсары бродили по плацу, окружающему завод, некоторые занимали орудийные установки, другие просто грабили убитых, снимая с них все, что представляет ценность.

– Мой лорд. – Мертвенно-бледное лицо Повелителя Трупов скривилось в мимолетной улыбке. – Полагаю, после прибытия в систему у вас не возникло проблем?

– Словно кто-то сомневался. – Рычание тирана, вырвавшееся из искусственной гортани и металлических зубов, было скрежещущим и неприятным. – Эти верующие в Трупа-Императора скоро поймут тщетность сопротивления. Сейчас они пытаются организовать хоть какую-то оборону. Я только рад этому. Забавное развлечение. – Судя по ритмичному лязгу, Черное Сердце засмеялся. – Но ответь мне, мой лорд-апотекарий, славный Повелитель Трупов, как продвигается план?

– Да, мой лорд. Наши человеческие союзники не подвели нас. Им не понадобилось много усилий, чтобы занять башню связи. Защиту завода в лучшем случае можно назвать слабой. – На его лице промелькнула кривая улыбка. – Мы быстро с ней справились. Признаюсь, столь краткая стычка немного меня разочаровала. Но мы собрали неплохие трофеи.

Он повернулся к мертвым телам, с которых мог забрать любое количество генетического материала для своих экспериментов.

Повелитель Трупов какое-то время колебался, а затем неохотно продолжил:

– Тэмар отлично показал себя. Он хорошо сражается, несмотря на бесславное наследие. – Лицо Повелителя Трупов скривилось в надменной ухмылке. – Должен признать, я в нем ошибался. Вы подобрали достойного лейтенанта. Пусть даже он не один из наших.

– Умерь свое презрение, Гарреон. Он вернулся на «Волк Фенриса»?

– Да. Он отбыл, как только пришел сигнал и «Волк» оказался в пределах досягаемости.

Они действовали на высшем уровне. Местоположение «Волка» играло главную роль. Корабль должен был находиться возле планеты в пределах дальности телепорта, чтобы передать Красным Корсарам призыв к бою и принять заместителя Черного Сердца для перехода к следующей фазе операции.

– Превосходно.

– Он отправил мне в высшей степени интересное послание. Полагаю, после возвращения на корабль меня ждет особая награда. Несколько пленников из Серебряных Черепов.

Несмотря на самообладание, у Повелителя Трупов потекла слюна при одной мысли о доступе к столь желанному ордену. Секреты, которые можно разгадать, займут его внимание на многие месяцы. Он рассеянно поднес руку к губам и вытер с подбородка слюну.

Словно прочитав мысли апотекария, Черное Сердце издал очередной нечеловеческий смешок.

– Я глубоко сожалею о том, что вынуждаю тебя ждать, прежде чем ты сможешь утолить свою ненасытную любознательность, мой лорд-апотекарий. Но скоро все закончится. Как только я захвачу «Грозное серебро», я присоединюсь к тебе на поверхности планеты, и мы сможем забрать то, что нам нужно, и куда больше того, что не очень. Ты уверен, что сможешь продержаться до моего прибытия?

В его словах чувствовался вопрос – Гурон сейчас как никогда походил на избалованного ребенка. Повелитель Трупов с оскорбленным видом поспешил заверить своего лорда и хозяина:

– Мой лорд, вам не следует сомневаться в преданных людях. «Примус-Фи» теперь наш. Мы уже уничтожили корабль, отправленный Серебряными Черепами на разведку, от него осталась лишь груда металлолома. Орудия завода под нашим контролем, как и все его богатства.

Звук, который издал Черное Сердце, мог бы сойти за удовлетворенный хохот. В нем слышались непередаваемые глубины безумия, но за многие десятилетия Повелитель Трупов привык к неустойчивой психике Гурона. Хохот оборвался так же резко, как начался.

– Ты будешь вознагражден.

– Благодарю, мой лорд.

– У нас очень мало вариантов, брат-капитан.

Дэрис Аррун смотрел на обзорный экран, не сводя глаз с боевой баржи, чьи огромные очертания становились все ближе и ближе. Она была невероятно отталкивающей и заставляла чувствовать себя добычей, а не охотником. Слова Бранда вынудили капитана отвернуться от «Призрака разрухи» и взглянуть на прогностикара. Внутри Арруна тлел едва сдерживаемый гнев, и, судя по тому, как на его шее и лбу вздулись вены, он прилагал все усилия, чтобы не взорваться.

– Будем сражаться, – только и сказал он. – Они превосходят нас по всем статьям. Мы можем только молиться о том, чтобы тиран не подозревал о скором прибытии остального нашего флота. Если мы сможем продержаться…

Он снова взглянул на «Призрак разрухи».

– Если мы сможем продержаться до тех пор, то у нас появится шанс.

– Не стоит сбрасывать со счетов Волькера.

– Да, не стоит забывать о Волькере. – Судя по тону Арруна, он не считал, что прямо сейчас им понадобится помощь мальчика. – Но без Риара эта затея в лучшем случае рискованная, и неудача обернется для нас катастрофой.

– Риск может стать нашим единственным вариантом. – Бранд задумчиво потер подбородок. – Помни об этом. Пусть лучше «Грозное серебро» погибнет от неудачной попытки, чем попадет в руки врага.

Космическое пространство заполонило множество кораблей, которые не позволяли им сдвинуться с места. Пока ни один не предпринимал никаких действий. Если бы иногда они не включали стабилизирующие двигатели, можно было бы подумать, что сцена застыла во времени. Корабли не пытались открыть огонь по «Грозному серебру», что для Арруна могло значить только одно: Красные Корсары хотели захватить его корабль.

– Через мой труп, – пробормотал капитан.

– Если будет на то воля Бога-Императора, до этого не дойдет, брат. – Несмотря на то что Аррун прошептал слова, Бранд их услышал. Их беседу прервал подключенный к пульту связи сервитор.

– Входящее сообщение по междукорабельной вокс-сети, – прогудел он.

– Корабль Серебряных Черепов «Грозное серебро», сохраняйте текущую позицию. Остановите двигатели и приготовьтесь принять абордажную партию.

Голос был скрежещущим и бесчувственным, почти механическим. Но в нем еще чувствовался слабый отголосок человечности. Это была своего рода пародия на слова, которыми Серебряные Черепа встречали нарушителей. Оскорбление не осталось незамеченным, но Аррун промолчал. Вскоре его подозрения подтвердились. Враг явно не стремился затягивать время, и за это Аррун был благодарен.

– Как вы уже наверняка поняли, я – Гурон Черное Сердце, магистр Красных Корсаров. Ваш корабль вскоре будет принадлежать мне. Полагаю, в ваших же интересах отказаться от любых глупых мыслей о сопротивлении. Я прекрасно осведомлен о склонности Серебряных Черепов к героизму и хочу сказать, капитан Дэрис Аррун, в нем нет совершенно никакой нужды. То, что произойдет с вашей командой, будет зависеть только от тебя… хотя, подозреваю, это станет твоим последним боем.

Слова, доносившиеся по вокс-сети, слышал каждый человек на мостике «Грозного серебра», их ядовитая сущность и подчеркнутая угроза ощущались сильнее, чем если бы это была открытая похвальба. Раздался резкий смех, и Черное Сердце продолжил:

– Как, тебе нечего сказать, капитан Аррун? А прежде ты был таким многословным! Какая занятная перемена.

– Тебе не достанется мой корабль, изменник, – наконец заговорил Аррун, и Бранд одобрительно кивнул, услышав его спокойный голос. – Серебряные Черепа никогда не предадут Империум. Ты потерпишь поражение. Мы победим.

– Я так надеялся, что ты решишь оказать сопротивление, – прозвучал ответ. – Если бы ты трусливо сдался, это лишило бы нас отличной возможности поразвлечься. Позже, когда я буду вырывать жалкую часовню из сердца своего нового корабля, так уж и быть, поразмышляю над твоими потугами. Кто знает, может, я даже украшу твоим черепом покои. Или, возможно, разрешу прожить достаточно долго, чтобы увидеть, как я оскверню все самое дорогое тебе. Я…

– Отключить связь, – в Арруне вскипела ярость. – Отключить. Быстро.

– Подчинение. – Когда сервитор прервал аудиосвязь с «Призраком разрухи», на мостике еще какое-то время слышался стихающий нечеловеческий смех Черного Сердца.

Бессильную ярость на лице Арруна можно было принять за воинственную маску. Но за его горящим взглядом разум уже просчитывал и спешно выстраивал альтернативную стратегию. На гололите мостика уже отражались доказательства его просчета, измываясь над ним и лишь сильнее подогревая уязвленную гордость. Он не допустит, чтобы этот разжигатель войны одержал быструю победу, которой он так явственно жаждал.

Серебряные Черепа не сложат оружие перед лицом врага. Гурон Черное Сердце был безумцем, если считал, что они поступят иначе.

На мостике воцарилось молчание, команда тревожно ждала приказа, который пошлет их в бой. Через пару секунд Аррун кивнул и поднял голову.

– Переключить щиты на минимальную мощность. Перевести всю энергию на двигатели.

Офицер поспешно передал его приказ, и через несколько мгновений от злого рокота плазменных двигателей завибрировал корпус.

– Если мы попытаемся сбежать с настолько ослабленными щитами, тиран уничтожит нас за считаные секунды, – заявил Бранд. В голосе прогностикара не было упрека, скорее, непонимание плана капитана.

– Знаю, – ответил Аррун, – на самом деле я рассчитываю на это.

– Объясни.

– Это же очевидно. – На лице Арруна вспыхнула злая улыбка. – Он не хочет разбитый остов, ему нужен трофей. Поэтому он постарается обездвижить нас, а не уничтожить. После этого он высадится на «Грозное серебро» и вырежет всю команду. Он играл с нами все это время. Но сейчас?

Улыбка Арруна превратилась в нечто иное.

– Сейчас… я намереваюсь поступить с ним так же. Пришло время сравнять счет.

Они шли на огромный риск, но им не осталось иного выбора.

Бранд согласно кивнул, поняв причины такого решения. Заметив непонимающие, встревоженные взгляды команды, Аррун молча проклял тирана за его хитроумие. Встав кормой к блокирующим Гильдар Секундус фрегатам, они оказались в незавидном положении. Им придется сражаться за «Грозное серебро» до тех пор, пока не подоспеет остальная флотилия.

Аррун знал, что его команда не ослушается приказов. Он никогда не принимал необдуманных решений за все время командования кораблем и не действовал необдуманно сейчас.

Двигатели разгорелись от увеличивающейся энергии, и «Грозное серебро» рванулось к свободе. Как и предсказывал Аррун, спустя пару минут орудия «Призрака» дали убийственный залп. Команде массивного флагмана Гурона Черное Сердце, состоящей из рабов, может, и не хватало опыта, но своим рвением они более чем возмещали этот недостаток, и прежде чем «Грозное серебро» успело отдалиться, его щиты рухнули под огнем.

Полсекунды спустя медный снаряд размером с танк оставил в бронированном корпусе двигателя рваную пробоину. В пустоту выплеснулась жидкая плазма – кровь корабля. Раненые двигатели захрипели и умерли, их клокочущая ярость превратилась в тусклое оранжевое свечение.

Противник ринулся в атаку, десятки шипастых абордажных судов отделились от подбрюшья флагмана тирана и ринулись к медленно движущемуся кораблю, будто муравьи, сбегающиеся к туше зверя.

Капитан Аррун следил с мостика «Грозного серебра» за их приближением с мрачным удовлетворением. Палуба погрузилась в мигающий багровый свет, когда из нескольких модулей когитаторов повалил дым и посыпались искры, а присоединенные к ним сервиторы сплавились и развалились на куски.

Все могло быть гораздо хуже, рассудил Аррун, но решил промолчать. Тиран проглотил наживку.

– В реакторах еще осталась энергия? – Капитан уверенно положил руку на плечо техноадепта, согнувшегося над ближайшим пультом. Юная женщина подняла глаза, затем нажала несколько кнопок, покрутила циферблаты и потянула рычаги. Она кивнула, слегка нерешительно. В ее взгляде читался немой укор. Корабль, ее подопечный, получил повреждения, но она отлично понимала, на какой им пришлось пойти компромисс. Техноадепт кратко сообщила требуемую информацию, и капитан одарил ее мрачной и самодовольной улыбкой.

– У нас пробоины в инжинариуме, разрушено несколько основных кабелей. Аварийная вентиляция отлично справилась, мой лорд. В глазах врагов мы кажемся ранеными, сохранив при этом шестьдесят семь и три десятых процента боевой эффективности.

Аррун кивнул.

– Нам хватит. Теперь подходите поближе, жалкая кучка предателей.

Капитан следил, как на гололите вокруг его корабля смыкается облако крошечных рун.

– Ускорением нас вынесло за корму вражеского корабля, – сообщил ему офицер. Его форма была измятой, на голове красовались царапины, явно полученные во время залпа, но, учитывая тяжелое положение, молодой человек демонстрировал завидную уверенность. Капитан постарался запомнить этого человека, чтобы представить к награде, когда они разберутся с неисправностью.