Текст книги "Адептус Астартес: Омнибус. Том II (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 114 (всего у книги 303 страниц)

Воины расступились, позволив Браску ступить в круг. Его шаги и шаги Хролло испортили прекрасную поверхность. Облачённый в броню капеллан погружался глубоко в отличие от Браска, на котором осталась только набедренная повязка.

Хролло поднял руку Браска. – Вот кандидат во Внутренний круг нашего ордена. Достоин ли он вызова?

– За.

– Достоин.

– Да.

Один за другим Братья меча дали своё согласие. Не возразил никто и из трёх облачённых в броню капелланов крестового похода. Лица скрывали чёрные капюшоны. Полуослеплённый резким светом Браск изо всех сил пытался рассмотреть геральдики на табардах с красными крестами Братьев меча. Конечно же, он знал всех присутствующих. Где-то среди них и брат-кастелян Аделард, его бывший наставник и заместитель командующего крестовым походом. Только здесь стояли двадцать три брата, а не двадцать два, как он ожидал.

– Решено. Он достоин, – произнёс Хролло, когда высказался последний рыцарь. Серв ордена, один из тех, кто добровольно подвергся ампутации ушей и глаз, чтобы служить августейшему братству, не разглашая происходящее, ступил в круг. Он опустился на колени и протянул длинный меч в богато украшенных ножнах. Рукоять и гарду изготовили из меди в форме креста Храмовников, клинок подходил по размеру для гигантских космических десантников, но в остальном его можно было принять за оружие рыцаря древней Терры.

– Это – меч вызова, освящённый кровью неудачливых претендентов ордена. Ты будешь держать его только в пределах этого круга. Это честь. Теперь возьми его и испытай свою храбрость.

Браск так и сделал. Он оценил вес оружия, проверил баланс и осмотрел простое стальное лезвие. Великолепный клинок. Он прижал гарду к губам и поцеловал, прошептав короткую молитву Императору. Затем принял защитную стойку, сжимая рукоять обеими руками над правым плечом.

– Пошлите за его противником! – крикнул Хролло. Он вскинул крозиус арканум и бросил его рядом с кругом. – До первой крови! Слава Императору!

Вперёд выступил двадцать третий воин и откинул капюшон.

– Мы снова встретились, брат.

– Парсиваль? – вздрогнул от удивления Браск.

– Не ожидал увидеть меня? – усмехнулся Парсиваль. – Испытание должно завершиться согласно традиции. “Братья навсегда”, говорили мы когда-то на Фергаксе. Кто лучше проверит человека, чем самый близкий к нему?

Двое сервов шагнули вперёд и сняли с Парсиваля мантию. Под ней он был одет как Браск, обнажённый кроме набедренной повязки.

– Они привезли меня сюда специально для этого испытания. Разве ты не слышал, что я один из них? Я на голову опережаю тебя, как и всегда, – улыбнулся Брат меча. Он всегда был холоднее и сдержаннее Браска, даже когда его звали Мекал. Но цветущее высокомерие не нравилось Браску. – Двадцать лет прошло с тех пор, когда мы сражались вместе, – Парсиваль взял топор и шипастый цеп у серва-оружейника. – Посмотрим, чему ты научился.

С этими словами он набросился на Браска. Парсиваль держал цеп сзади и обрушил топор прямо на голову бывшего друга. Браск плавно парировал и крутанулся назад.

– Я равен тебе, Брат меча ты или нет, – ответил Браск. Он не был столь уверен, как хотел казаться. Кто знал, чему научился Парсиваль за последние два десятилетия? Тот раскрутил навершие цепа до такой скорости, что оно засвистело. – Я перерос твоё мастерство в рукопашной.

Брат меча атаковал булавой, обмотав парировавший клинок. Последовал удар топором. Браск ждал его. Резко развернувшись назад, он выдернул цеп из руки Парсиваля, уклоняясь от секиры. Парсиваль потянулся вперёд, и оказался открыт для тяжёлого удара навершием меча Браска.

Ошеломлённый Брат меча упал. Брызнула кровь, но рана на голове быстро перестала кровоточить благодаря дару Императора.

– Может ты и прав. Возможно, ты – лучший Чёрный Храмовник, дорогой Парсиваль, – сказал Браск, смотря сверху на друга. – Но мы знаем, что я всегда был лучшим воином.

– Испытание завершено. Браск одержал быструю победу, – объявил Хролло. – Слава Императору!

– Слава Императору, – ответили рыцари Внутреннего круга.

Браск протянул упавшему Брату меча руку. После секундного колебания тот принял её. – Ты хорошо сражался, – сказал он. Парсиваль ответил сдержанным признательным кивком.

– Мы долго наблюдали за тобой. Своим мастерством в рукопашной ты подтвердил правильность наших суждений. Теперь тебе осталось пройти последнее испытание, – продолжил капеллан.

Круг рыцарей расступился и Хролло указал на небольшую дверь за ними. Она выглядела столь же непритязательной, как дверца в тюремную камеру.

Браск посмотрел на Братьев меча и воинов-жрецов, но они отвели взгляды. Только рубиновые линзы шлема Хролло неотрывно смотрели на него.

Он глубоко вздохнул и направил меч перед собой. Цеп размотался и загремел по полу. Когда Браск подошёл ближе, дверь открылась, а затем закрылась за его спиной, запечатав в кромешной тьме.

Помещение также оказалось круглым и без украшений, но меньше первого. Напротив маленького входа виднелась большая дверь. Перед ней стоял дредноут “Броненосец”. Жёсткие линии бронированного корпуса оттенял свет двух факелов, свисавших на цепях со стен. Без них в зале было бы совсем темно.

Дредноут не двигался. На его саркофаге искусно выгравировали витиеватым орнаментом имя: “Кантус Максим Глориа”. По всему корпусу виднелись свитки чести и холсты с молитвами. Чёрно-красный крест Храмовников Братства меча много раз повторялся на суставах. Мерцали пустые станки для оружия в корпусе, но руки установили для равновесия. Слева силовой кулак, а справа ураганный болтер, оба щедро украшены деяниями и именем “Кантуса”. Плечевые пластины покрывали награды крестового похода, их пришлось сделать небольшими, столь славна была история “Кантус Максим Глориа”. Они относились не только к достижениям текущего Храмовника, но и ко всем воинам, погребённым в дредноуте до него, начиная с рассвета Империума.

Браск опустился на колени, направив меч острием вниз. Над ним возвышался древний крестового похода и один из самых старых живых Чёрных Храмовников. Как только рыцаря награждали подобным посмертным уважением, он отбрасывал своё прежнее существование. Поэтому мало кто знал, что за воин заключён внутри, но все трепетали перед его мудростью.

Заурчали пробудившиеся двигатели. Резко, как внезапно проснувшийся человек, “Кантус” включился. Патронники ураганного болтера щёлкнули, когда внутренние системы проверили статус оружия. Гидравлические системы ног увеличили давление, псевдомышцы сжались и он выпрямился. Древний посмотрел по сторонам, затем наклонился к Браску, затрещал силовой кулак.

– Из-за тебя меня пробудили из долгого сна, – произнёс “Кантус”.

– Я полагаю это так, древний крестового похода. О тайнах посвящения умалчивают, пока до них не доходит дело.

– Хрррн, – рычание “Кантуса” из вокс-усилителей могло означать смех, а могло и не означать. – Мне рассказывали о тебе, брат-посвящённый Браск. Ты остр на язык, хотя и щепетилен в делах чести. Твоя судьба – быть судимым мною. Ты готов услышать моё решение?

– Готов, брат-древний.

– Боюсь, оно тебе не понравится, брат.

Всё ещё горячая после испытания в круге кровь Браска мгновенно остыла. Он посмотрел на дредноут. Щель из бронированного стекла в саркофаге светилась зловещим зелёным светом, как у собаки в темноте. – Что ты имеешь в виду?

– Хх, ты от потрясения забыл о манерах. Ты знаешь, что я имею в виду! – сказала машина. – Ты не достоин присоединиться к Братьям меча, пока. Не отчаивайся. Твои воля и рука сильны. Но твоё время ещё не пришло.

– Но почему? – спросил Браск. К своему удивлению он не чувствовал возмущения. – Я победил Парсиваля… Моя вера? Моя…

Дредноут переступил с ноги на ногу, машинальное движение, которое напомнило о том времени, когда “Кантус” был человеком. Раздался громкий звон, когда его нога коснулась палубы.

– Дело не в твоей вере. Твоя вера сильна, брат-посвящённый Браск. Но не только воинское мастерство требуется для принятия в Круг. Напомни мне наш девиз, Чёрный Храмовник.

– Без пощады! Без сожалений! Без страха! – гордо и громко закричал Браск, его голос эхом разнёсся по всему залу.

– Да, да! – “Кантус” слегка подался назад. – Эти слова выбрали не просто так, посвящённый. Наше кредо преследовать врага до границ вселенной, дабы ни на миг не прекращать распространять Его святой свет. Ты – Его инструмент. Разве у меча есть совесть? Нет! Он бьёт туда, куда направит его воин, который владеет им. Ты – меч в руке Императора. Вот что значит быть Братом меча. Не просто быть мастером клинка, но и самому стать клинком высочайшего и наисвятейшего мастера – Лорда Человечества – и не раздумывая исполнять Его волю. Я видел многие из твоих битв, пикты, снятые шлемом. В тебе слишком много милосердия. Ты не арбитр, а исполнитель приговора! Помни это и следующее посещение этого зала окажется успешнее.

Двери за “Кантус Максим Глориа” заскрипели открываясь.

– Теперь ступай, брат-посвящённый Браск. Бодрствовать тяжело и усыпальница взывает ко мне. И всё же меня впечатлили твои свершения, которые я увидел, и если половина из того, что рассказывают о тебе другие правда, то я горд сражаться рядом с тобой.

“Кантус” начал поворачиваться, неловкий манёвр для столь достойной машины. Одна нога осталась на месте, а другая проковыляла полкруга. Он покачнулся, когда сдвинулся. Как только он развернулся наполовину, то вышел из комнаты, его гигантские ноги оглушительно лязгали о палубу. Лицо Браска вытянулось.

Потребовалось время, прежде чем он пришёл в себя и вернулся к месту вызова, чтобы предстать перед остальными.

Женщина смотрела Браску в глаза. Насколько он мог судить, эта секта не слишком отклонилась от норм Имперского Культа. Он встречал церкви, которые отличались сильнее, но к ним оставались терпимыми. Почему они здесь?

Его мучала совесть. Он поклялся. Никто не должен остаться в живых. Еретиков необходимо стереть с лица земли. По крайней мере, их ждёт чистая смерть. Проповедники Министорума на борту “Величия” уже собирали большие железные огненные клетки, дабы очистить тех, кто сошёл с пути истинного.

Кредо его ордена – крестовый поход, освобождение миров и расширение царства Императора. Вместо этого он на имперской планете собирается казнить испуганных детей на руках матери. Кто он такой, чтобы исполнять приговор? Пусть другие пачкают руки. Болтер дрогнул. Стиснув зубы, он снова направил его на женщину, прежде чем отступить.

Резко выдохнув, Браск опустил болтер. Его щёки горели от стыда.

– Убирайтесь отсюда, – хрипло произнёс он. – Идите, покайтесь. Оставайтесь верны единственному учению истинной веры до конца ваших дней или стоя перед вами, я клянусь, что выслежу и убью вас всех.

Женщина ответила чем-то средним между рыданиями и смехом. Она встала из болота и лихорадочно дрожащими руками потянула неподвижных детей.

– Спасибо, спасибо!

– Мне не нужны твои “спасибо”. Убирайтесь отсюда!

Они, пошатываясь, шли под ливнем, скользя в грязи и пропав из вида за монолитной лесозаготовительной машиной.

Чувствуя свинцовую тяжесть в груди от милосердия, Браск вернулся в бой.

Гай Хейли
Чёрные пилигримы

Кафедральный корабль был огромен. Он не принадлежал к какому-то определённому типу, марке или проекту. Каждый такой корабль уникален – божественные и неописуемые планы, воплощённые верующими в гротескную фантазию.

“Веритас Дирас” – это семь миллионов тонн резного камня, высеченных в астероиде. Суровая и неумолимая душа флота пилигримов, который построили, дабы нести сияние Императора мирам Империума. Его мраморное великолепие отражало холодный лунный свет, но в отражённых лучах не было никакой теплоты.

Он отсутствовал больше трёх веков и теперь его нашли.

“Веритас Дирас” появился из варпа в далёких пределах Гошана. На таком расстоянии от центра системы солнце выглядело, словно небольшая оранжевая звезда, почти не отличаясь от остальных. За “Веритас Дирас” тянулся яркий как монета шлейф аммиачного льда. Но это был похоронный марш. Кафедральный корабль стал памятником на кладбищах космоса. Красота его балюстрад и резных контрфорсов, статуй святых и километровых героев, украшенного двуглавым орлом носа превратились в застывшую красоту ободранного черепа, окончательную и безжизненную. Грандиозные эркеры и оконные галереи отражали звёздный свет, но не пропускали его внутрь. За зазубренными средниками окон плавала тьма, скрывая тайны за усмешкой скелета.

Корабль-святыня бессмертному Богу-Императору превратился в мавзолей, архитектурный череп еретически предвещал Его окончательную смерть.

Собор окружали несколько судов, пойманных в слабый гравитационный колодец.

От остального флота не осталось никаких следов – многих сотен власть имущих и миллионов верующих, которые путешествовали вдоль круга Махария.

– Это – оскорбление всемогущего Императора, – произнёс брат Годвин. – Это – богохульство!

Их было пятеро. Чёрные Храмовники, Братья меча, ветераны Доминарского крестового похода. Они наблюдали за мёртвым кораблём по дисплеям шлемов, получая изображение благодаря ауспикам штурмового шаттла. Тускло-красное освещение омывало их кровавым светом, превращая чёрную броню в тёмную, как убийство, а белые шлемы и сюрко цвета кости в алую запекшуюся кровь.

– После трёхсот лет в варпе я ожидал увидеть больше повреждений, – сказал брат Эрк. Он обладал более аналитическим складом ума, чем его братья, и к тому же отличался абсолютной набожностью. Не было никаких сомнений, что его сердце принадлежало Императору – и всё же он не позволял благочестию поглотить себя. Он был прекрасным примером для остальных.

– Свет Лорда Человечества бережно хранил его. Это – священный корабль, – сказал по воксу брат Морхолт, пилот штурмового шаттла. – Вот неопровержимое доказательство против самого худшего колдовства варпа.

– Я так не думаю. Корпус корабля остался целым, брат, – возразил Ролан. – Но это нельзя сказать про его душу. Без сомнений она осквернена варпом, как и команда, и остальные пассажиры.

Он подвинулся в ограничителях, подняв одной рукой тяжёлый огнемёт, ему не терпелось выпустить очистительное пламя.

– Кузница сообщает, что поля Геллера уцелели, – взял слово кастелян Аделард, их командир. – Тепловые сигнатуры свидетельствуют, что оба реактора работают.

– Двигатели? – спросил Маллас, последний в их группе и самый немногословный.

– Выключены, – ответил Аделард. – Корабль мёртв.

– Не мёртв – его дух жив, – перебил кастеляна магистр кузни Дол. Он и его технодесантники находились во втором шаттле недалеко от Братьев меча. Третий челнок двигался за первой парой, неся ещё больше боевых братьев, посвящённых в силовой броне. – Я получаю сигналы из центральных баз данных. Неподвижен, но жив.

– Ты сможешь пробудить его? – спросил Маллас.

– Конечно, – голос Дола потрескивал из-за помех звезды. – Он спал несколько веков. Все органические компоненты мертвы. Управляемые сервиторами системы уничтожены, но духи-машин терпеливо ждут прикосновения верующих.

– Жизненные показатели? – спросил кастелян.

– Сложно сказать, повелитель. Корабль вырезан в крепком камне с высоким содержанием железа. Я не смогу дать окончательный ответ, пока мы не подлетим ближе.

Приблизившись к кафедральному кораблю, три чёрных шаттла запустили реактивные тормозные двигатели, сбросив скорость. Они пролетели под небольшим судном.

– Лёгкий эскортный крейсер, – прокомментировал Аделард. Он навёл окулярные сетки визора, сфокусировав их на вооружение по бортам. Каждое дуло изготовили в форме горгулий, а стойки между оружейными блоками в виде ангелов, сложивших руки и устремивших глаза ввысь.

– Не вижу никаких повреждений, – произнёс Эрк.

Маленький экран в визоре кастеляна показывал то, на что смотрел магистр кузни. Брат меча быстро изучил ближайшие корабли. – Ни один из них не повреждён.

– Как и докладывали. Они – не жертва рейдеров, – прокомментировал увиденное Аделард.

– Тайна сгущается, – сказал Эрк. – Возможно, генокрады.

– Пф! Нет никакой тайны, – возразил брат Ролан. – Вторжение варпа. Я уверен. Генокрады не смогли бы захватить весь флот. Ты ошибся, брат!

– Пари?

– Достаточно предположений, лучше будем готовы ко всем вариантам, – положил конец спору кастелян. – Даже ты, брат Ролан, даже такой старый воин как ты видел не всё, что может показать галактика.

Остальные добродушно рассмеялись. Ролан раздражённо фыркнул. Он был великолепным воином, возможно лучшим ветераном крестового похода, но проводил за епитимиями больше времени, чем любой из них.

Челнок проплыл под гигантским святым кораблём, который не уступал размером линкору. Он был похож на искусно украшенный шар – королевскую державу, а выступавшие из экваториального диаметра длинные нос и корма, создавали впечатление, что его пронзили мечом. Шаттлы кружили вокруг. Астартес внимательно наблюдали, выискивая следы повреждений от оружия и пробоины в корпусе. Ничего.

– Все входы запечатаны. Противовзрывные двери закрыты, – сообщил Морхолт. – Корабль поместили в строгую изоляцию.

– Магистр кузни Дол, ты сможешь получить доступ к системам корабля и открыть путь внутрь?

– К сожалению, не смогу, кастелян. Для этого мне нужно напрямую взаимодействовать с духами-машины кафедрального корабля. Как только они пробудятся, удалённые операции станут проще простого. Но пока они укрыты стенами кодов и не обращают на меня внимания.

– Тогда найди посадочную площадку, чтобы мы смогли войти без лишнего шума.

– Окно в небольшой часовне подойдёт.

В визоре Аделарда прокрутилась каркасная схема, предложенный магистром кузни вход мигал красным. Кастелян кивнул, нетерпеливо очистив мысленной командой мешавший обзору поток информации. Он был готов действовать. Все они были готовы.

– Брат Морхолт, следуй рекомендации брата Дола. Заходим. Хватит с нас разведки.

Братья меча одобрительно отозвались в воксе. – Всегда вперёд, никогда назад, – сказал Ролан. – Вот путь Чёрных Храмовников.

– Да! – закричали остальные. – Вперёд во славу Императора!

Челнок приблизился к кафедральному кораблю и стал опускаться, от носа шаттла Храмовников до богато украшенного корпуса оставались считанные метры. Мимо проносились величественные статуи и вырезанные в камне широкие каньоны, уходящие глубоко внутрь. Корабль пролетел между двумя контрфорсами размером с флотский баркас. Перед ними появилось высокое окно.

Вспыхнуло белое пламя и окно осело внутрь, мелты челнока превратили его в шлак. Наружные пласталевые ставни раскалились и разрушились. В космос вырвался воздух, корабль задрожал. Пилот вёл огонь по окну до тех пор, пока не вырезал достаточную брешь, чтобы прошёл шаттл. Весь воздух улетучился и Морхолт осторожно влетел внутрь.

Их окутала тьма. Челнок затрясся.

– Гравитационные платформы исправны, – сообщил пилот.

Включились прожекторы, и небольшие пятна света побежали по безмолвным каменным святым – часовня хоть и была небольшой, но по-прежнему впечатляла. Челнок пролетел ещё примерно двести метров, прежде чем Морхолт посадил его возле дверей. Остальные приземлились недалеко от первого. Они повернулись к дверям, готовые в любой момент открыть огонь.

Посадочная рампа шаттла Аделарда опустилась. С неслышным, но ощущаемым металлическим лязгом отсоединились магнитные ремни безопасности терминаторов. – Братья меча, вперёд, – приказал по воксу кастелян.

Терминаторы вышли друг за другом, удаляясь от света шаттла во мрак часовни. Ни один звук не раздался в вакууме, когда посвящённые покинули свой челнок и быстро рассредоточились защитным кругом, регистрируя мощную поступь Братьев меча. Из люка последнего корабля показались Дол и два его аколита, за ними тянулись серво-жгуты.

Кастелян исследовал помещение, используя все технологии своего доспеха. Он приказал братьям разойтись, чтобы расширить сеть. На поясах Храмовников мерцали фонари веры, символизируя бессмертное рвение нести во тьму свет владычества Империума. Гораздо более яркие прожекторы брони пронзали и изгоняли мрак, светя с сутулых доспехов.

– Никаких следов повреждений, брат, – сообщали один за другим космические десантники.

Аделард посмотрел на стену часовни. Каменный пол потрескался под весом шаттлов. Облицовочные панели из тёмной бронзы покрывали священные религиозные писания. Он взглянул на разбитое окно.

– Нам предстоит тринадцать покаянных ночей за разрушения в этом святом месте, – объявил он. – Мы не желали повредить то, что священно для Императора. Пусть свет Терры простит нам наши грехи, совершённые во исполнение долга.

– Мы просим прощения у Лорда Человечества, – отозвались остальные.

– Магистр кузни Дол, начинай свои молитвы. Посмотрим, пробудят ли они духов-машины. Посвящённый Браск, сделай всё, чтобы его никто не побеспокоил.

– Мы хотим сопровождать вас, повелитель, – возразил Браск.

– Я одобряю твоё желание сражаться, но необходимо удержать защитный периметр. Ты останешься. Защищай кузню.

– Слушаюсь, кастелян, – ответил посвящённый, склонив голову. – Как прикажете.

Братья меча, покачиваясь, двигались тяжёлой поступью по отзывавшимся эхом коридорам. Они миновали часовни одну за другой, тщательно проверяя каждую на присутствие зла. Они не нашли ничего – только каменные лики святых, ярко сиявшие в свете фонарей доспехов. Отделение машинально переключало многочисленные сенсоры. Инфракрасное изображение не показало им ничего кроме холодного ландшафта заброшенных пресвитерий, а эхолокаторы передавали скорбные очертания монументов. Датчики движения фиксировали только Храмовников.

Во внутренних помещениях сохранилась атмосфера, но она оказалась затхлой и ядовитой. Астартес дышали переработанным воздухом доспехов, насыщенным их собственными запахами и резкой уксусной вонью углекислоты. В царившей тишине лязг бронированных ботинок казался неприлично громким, там, где отсутствовала сила тяжести, срабатывали магнитные захваты.

– И в самом деле, – печально произнёс Маллас, – это место преданности превратилось в склеп.

Наконец они достигли больших пласталевых дверей, каждый дюйм которых украшало чеканное золото с изображениями сцен из жизни Императора. Поражённые их великолепием космические десантники благоговейно остановились. Они зашептали короткие молитвы и поднесли оружие к шлемам, словно целуя смертоносные лезвия клинков и навершия молотов в почтении к Богу Человечества.

– Закрыто, – сказал Эрк, который оправился быстрее остальных. Он повернул туловище в сторону дверных выключателей, скрытых в изящных миниатюрных церквях из инопланетной древесины. – Механизмы неисправны, их духи ушли.

Он вернулся к братьям. Доспех терминатора был неуклюжим и тяжёлым, толстые пластины и ограниченная амплитуда движений делали большинство владельцев неловкими. И всё же каким-то образом Эрк умудрялся оставаться изящным.

Кастелян отправил мысленную команду когитатору брони, приказав исследовать каждый сантиметр двери:

– Чёрные Храмовники восстановят их, клянусь. Я сделаю это лично, если потребуется.

– Достойный обет, брат, – согласился Годвин.

– Необходимый. Теперь ломайте.

В отличие от Эрка Годвин двигался медленно. Зато в бою его было почти невозможно остановить. – Мой молот печалит такая работа, – сказал он.

– Пусть Дол помолится и успокоит его дух, – произнёс Аделард. – И пообещай ему, что повергнешь тех, из-за кого ты пошёл на это осквернение.

– Да, кастелян, – ответил Годвин. С треском и вспышкой размытой синей энергии громовой молот пробудился.

Разбитая дверь осталась позади.

– Магистр кузни, – сообщил Аделард. – Мы миновали третичный трансепт, направляемся к нефу.

– Принято, – донёсся тихий голос Дола.

Неф тянулся вдоль всего корабля: километры в длину и сотни метров в высоту. Высоко под сводом скрывалась межзвёздная ночь. Из мрака неожиданно проступали лики святых – вырезанные в холодном камне астероида, который превратили в кафедральный корабль – и столь же быстро исчезали.

Аделард шёл первым, как и должен был идти. Чёрный Храмовник никогда не уклонится от боя. Активированное силовое поле его молота дрожало от нетерпения. В другой руке гудел штормовой щит.

Эрк, Годвин и Маллас следовали за ним – молот Годвина яростно светился, молниевые когти Эрка и Малласа сияли тихим и зловещим светом. Между ним шёл Ролан с тяжёлым огнемётом наготове.

– Будьте внимательны, братья. Здесь мы на виду, – предупредил кастелян.

– Впереди что-то есть, остаточные органические следы и металл, – произнёс Эрк, указывая на странную кучу пыли.

– Кибер-херувимы, – сказал Аделард. Он наступил на хрупкие останки: кости ребёнка, перевитые матовым железом.

– Кто-то сложил их здесь, – заметил Маллас. – Их семь или восемь.

– Восемь, – подтвердил Эрк. – Значит, что бы с ними не случилось, были и уцелевшие. Всё ещё считаешь, что это обитатели Эмпиреев, Ролан?

– Увидим. Я не потерплю твоё хвастовство, пока мы окончательно не убедимся.

– Генокрады, брат. Я не сомневаюсь, – сказал Эрк, по голосу можно было понять, что он улыбается.

Аделард видел, как изменились жизненные показатели братьев. Ярость крестоносцев приблизилась к опасной черте. Об этом свидетельствовало повышенное сердцебиение. Они бились быстро, но пока ещё не в безумном ритме гнева.

– Магистр кузни Дол, как успехи? – спросил он.

– Эффективность всех систем сильно снижена. Духи-машины слабы. Потребуется много молитв Императору и Императору-как-Омниссии, чтобы восстановить их полную эффективность.

– В два раза больше молитв – в два раза больше времени, – прокомментировал Маллас.

– Это – святой корабль, – возразил магистр кузни. – Святее многих. Я разбужу их, можете не сомневаться. Это задача по силам кузне. Но предупреждаю, что ремонт потребует использования силовой сети шаттлов. Пока мы не закончим, многие сектора останутся без одной или нескольких критических систем.

– Здесь есть гравитация и воздух, хоть и затхлый, – ответил кастелян.

– Дальше есть освещение, но нет гравитации или воздуха. Я сделаю всё возможное, чтобы облегчить ваше продвижение. Ждите.

Дол переключил вокс-частоту. По вокс-сети разнёсся резкий бинарный код, пока он переговаривался с одним из технодесантников. Затем послышалось пение, сглаженное помехами.

– Получилось, – сказал Дол.

По нефу побежали огни. Древние люминесцентные сферы вспыхивали дождём белых искр, когда после долгого перерыва в них потекла энергия. Братья меча инстинктивно вскинули оружие.

Загорелось меньше половины шаров, остальные мигали и могли перегореть в любой момент. Свет скрыл больше, чем показал. Коридор-неф оказался слишком большим, чтобы его можно было осветить. Тени прильнули к проходам с колоннами, но отказались отступить дальше.

Звон привлёк внимание Аделарда к символу на визоре.

– Интересно, – произнёс он. – Усилия Дола показали на путь. Энергетический всплеск – функционирующие системы. – Он вытянул руку с молотом. – За мной.

Миновав украшенную выгравированными святыми и героями дверь в трёхслойной раме, они вошли во внутреннюю часть корабля. Дверь открылась не сразу, но открылась. Из-за неё со стонами подул свежий воздух, затем давление стабилизировалось.

– Энергия, гравитация, воздух, – сказал Аделард. – Ты видишь это, магистр кузни?

– Вижу, кастелян. Если позволите, то я воспользуюсь частотой вашего отделения, чтобы подключиться к духам-машины. Вы почувствуете ухудшение связи на двенадцать процентов.

– Позволяю.

Когда Дол воспользовался возможностями их доспехов, на частоте отделения раздался слабый гул.

Они оказались в коридоре шириной в пять метров – тесное пространство после необъятного нефа. Готические арки образовывали потолок. Лампы не работали, но коридор освещали грязные сальные свечи, установленные на черепах в стене. С подбородков свисали сталактиты жира, стены над черепами были чёрными от копоти. Пол усеивал мусор: клочки ткани, сломанные механизмы, священная утварь и кости.

Так много костей, они достигали лодыжек, тяжёлые ботинки терминаторов стирали их в порошок.

– Что здесь произошло? – спросил Годвин. – Верующие убиты!

Братья меча зашептали молитвы по душам погибших.

– Здесь, должно быть, тысячи мёртвых, – произнёс Эрк, освещая прожектором коридор.

– Ты что-нибудь слышишь? – спросил Ролан.

– Да, брат, – ответил Маллас. – Пение?

Аделард сконцентрировался. Слуховые сенсоры доспеха увеличили коэффициент усиления, просеивая почти неслышные звуки. Он тоже их поймал. – Псалтырь?

– Возможно, в конечном счёте, они не все погибли, – предположил Эрк. – Возможно, Морхолт оказался прав, и корабль был защищён. Хвала Золотому Трону, если так!

Годвин резко направил фонари доспеха на пол, для этого ему пришлось наклонить всё туловище – неуклюжее движение в терминаторской броне:

– Твоё первое предположение было ближе к истине. Смотри.

Он осветил ужасную вещь среди костей – не совсем человеческий череп. Хотя лицевые кости несли наследие детей Терры, на нём выросли наросты, а затылок был тупым.

– Значит генокрады, – сказал Эрк, не сумев удержаться от самодовольства.

Ролан щёлкнул в воксе, слишком раздражённый, чтобы согласиться вслух.

Раздался вой – Братья меча запустили боевые протоколы, полностью пробудив духи-машин брони. Аделард наслаждался сердитым пульсированием энергосистем доспеха.

Подняв оружие, они направились к источнику звука.

На грязном полу встречалось всё больше тревожных свидетельств, признаки присутствия жизни на борту мёртвого корабля. Вдоль стен сидели скелеты в ошмётках плоти, чёрные сухожилия не давали им упасть и придавали их позам какое-то подобие жизни. Бесценные артефакты небрежно валялись среди накопившегося за века мусора.

Свечей становилось всё больше, они горели всё ярче, пламя становилось всё выше, пол под ними покрывали большие бляшки застывшего жира. Терминаторам не было необходимости пробовать его, чтобы понять из чего сделали свечи.

Дверь. Они вошли.

Часовню покрывали слои накопившейся за три века грязи, и в ней молились верующие. Они рычали бессловесными голосами песни – несвязные гимны во славу Императора, Лорда всего Человечества. За кафедрой проповедника стоял кто-то похожий на человека. Он обхватил её, истово подпевая своей пастве. Едва увидев вошедшего Аделарда, он остановился.

Фонари доспехов Храмовников пронзили часовню и пение оборвалось. Перед ними предстала уродливая горбатая и грязная толпа. Отчаявшиеся лица полукровок – людей с гротескной ксено-примесью – повернулись к космическим десантникам. Желтые глаза по обеим сторонам приплюснутых носов, чёрные языки, запертые за рядами острых зубов. Астартес двигались, не встречая сопротивления, Эрк остановился и развернулся к входу, чтобы прикрыть коридор.

– Во имя святого Императора Человечества я требую вернуть этот священный корабль Адептус Министорум!