Текст книги "Адептус Астартес: Омнибус. Том II (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

За годы войны большинство частей корабля прошло через систему переоснащения, чтобы он оставался полностью функционирующим и способным выдержать даже самый мощный натиск, но сейчас в резерве не осталось ничего. Серьёзное повреждение систем управления, жизнеобеспечения или даже двигательного отсека оставило бы величественный крейсер почти мёртвым.

Новый аварийный огонь вспыхнул на мостике, и зазвучала сирена, почти неслышная на фоне других сигналов тревоги и шума. Мэтр перевёл взгляд от горящей планеты на видеоэкран и прочёл предупреждение. Их взяли на абордаж. С учётом количества зияющих в корпусе дыр было лишь вопросом времени, когда один из кораблей Экзорцистов или Звёздных Фантомов найдёт брешь, через которую можно запустить абордажную партию.

– Сержант, – почти беззвучно прошептал Мэтр, словно слова даже не нужно было говорить, – Направляйся с двумя отделениями к пролому и отрази абордаж. Когда библиарий Шайдан вернется с Бадаба Прим, я направлю его к тебе на помощь. Теперь иди.

Сержант Аудин слабо склонил шлем, показывая, что понял приказ, а затем быстро развернулся и зашагал прочь. Когда двери разъехались, на мостик проникла тонкая струйка дыма и запах жжёного металла.

Мэтр вновь обратил внимание на видеоэкран. Соединение фрегатов совершало сложный манёвр вокруг одного из ударных крейсеров Астральных Когтей – ”Проницательной Сверхновой”. Крейсер был плохо оборудован для участия в защитной блокаде, а его команда едва ли привычна к таким сражениям – ударные корабли Астартес были предназначены для того, чтобы захватывать планеты, а не удерживать. Но у Астральных Когтей не было выбора, потому что планетарные защитные сооружения Бадаба постепенно разрушали до основания бомбардировочные орудия осаждающей коалиции.

Битва за Бадаб почти закончилась, теперь это было лишь вопросом времени. Сквозь блокаду Экзорцистов не проникали подкрепления или припасы: Палачи попросту бросили свои посты и бежали на родной мир, чтобы попытаться сохранить его от возмездия Империума, а почти четыре года назад воля Плакальщиков была сокрушена в засаде Минотавров – они совершили немыслимое и сдались. Ось Бадаба была расколота, и теперь единственной надеждой Лорда Гурона на выживание были Воины-Богомолы, а Мэтр знал, что эта крошечная надежда зависит от 2-ой роты.

Это было зрелище, о котором могли бы мечтать Адептус Астартес. Небеса были наполнены войной, могучие и ужасные силы боролись друг с другом, и ничто кроме героизма и преданности не стояло между смертью и славой. Вся планета лежала в развалинах, а её атмосфера была пылающим огненным шаром, затянутым горящими облаками. По сути это был отчаянный последний бой, а вокруг кружилась ошеломляющая зловещая мощь, которая была нацелена на уничтожение народа, ордена. У Мэтра не было надежды на победу, но он не собирался отступать, даже если бы мог как-то проскользнуть сквозь изолировавшую систему неподвижную линию кораблей Экзорцистов. Но его разум больше не занимали мысли о победе или поражении. Он не думал, что сможет победить, когда вступил в эту войну, и лишь верил, что должен сражаться. Иногда честь была не в победе, а в правильной смерти. Для него, понял Мэтр, эта война всегда была умиранием. Это было долгой и залитой кровью дорогой к смерти.

Мощный пугающий взрыв оборвал размышления Мэтра. Один из флагманов Звёздных Фантомов содрогнулся и разлетелся на куски и обломки, а кружащиеся осколки металла и обломки полетели сквозь затухающий огонь Астральных Когтей в атмосферу Бадаба. Это был ”Призрак Страха” – крейсер, на который Мэтр отправил последнее отделение Богомольцев. Он знал, что они не вернуться, но был уверен, что космодесантники не умрут без славы. Гибель ударного крейсера была завещанием, которое заслужили эти праведные космодесантники. Религиоса ухитрились взять на абордаж повреждённый корабль и, вероятно, пробились к ядру реактора, где вызвали критическую перегрузку, и оставались там до взрыва двигателей, чтобы защитить результат саботажа. Это не повлияет на исход битвы.

– Дайте мне дюжину отделений таких космодесантников, и я принесу вам победу в любой битве, – прошептал Мэтр, в чьих глазах сверкало невольное восхищение.

– Капитан, если мы дадим тебе дюжину отделений Религиоса, то Воины-Богомолы быстро вымрут, – неожиданно раздался голос Шайдана.

– Тогда, друг мой, мы должны найти путь использования этих сил без потери разумов космодесантников от безропотной праведности. Представь себе Религиоса, который вернулся. Шайдан, когда ты вернулся? – спросил Мэтр, наконец-то поворачиваясь на встречу голосу библиария.

– Только что, капитан. Я принёс новости с Бадаба Прим, – Шайдан снял психический капюшон, и длинные чёрные волосы свободно рассыпались по плечам. Лицо было вымазано в грязи и крови, но казалось, что пронзительные зелёные глаза смотрели прямо в душу Мэтру, когда библиарий склонил голову в знак уважения. Шайдан никогда не видел капитана таким мрачным.

– Я предпочту плохие новости, – ответил Мэтр, – Шайдан, битва на грани зрелищного финала. Хорошие вести лишь отдаляют нечто величественное. Так что выкладывай плохие известия, если у тебя нет чуда.

– Капитан, мои новости не повлияют на результат битвы. Но я думаю, что вы всё равно можете назвать их плохими.

Мэтр посмотрел на чрезмерно постаревшее для своих лет и наполненное мудрой силой лицо библиария.

– Ты скажешь мне, что Гурон покорился? – капитан невесело усмехнулся, – И что он просит своих союзников сдаться?

– Капитан, у меня нет таких сообщений. Скорее я принёс доклад, – дружелюбный тон Шайдана посуровел, – Как вы и приказывали, капитан, я встретился на луне Бадаба Прим с отделением Астральных Когтей. Они были правы насчёт того, что Звёздные Фантомы и Экзорцисты сейчас настолько сконцентрировались на штурме родного мира Гурона, и на меньшую планету было бы относительно легко попасть.

– Было бы?

– Да, капитан. Вы были правы, когда заметили, что здесь действуют другие силы. У нас были некоторые неудобства в связи с небольшим контингентом Новадесантников. Они были… настойчивы.

– Шайдан, я думаю, что нам надо перейти к делу, – тихо усмехнулся Мэтр, склонив голову обратно к наблюдательному экрану, который показывал свирепую битву. Ему нравился библиарий, чьи осторожные манеры были перспетивой высокого положения когда-нибудь. Но не сегодня, – Другие вещи, которые требуют моего внимания. А ты нужен Аудину, который прямо сейчас отражает абордаж.

Шайдан кивнул, видя печальную смесь уважения и необходимости на лице Мэтра.

– Воля лорда Гурона непоколебима. Он будет сражаться до тех пор, пока не останется его ордена – несмотря на необходимость спешки, Шайдан остановился, чтобы выбрать правильные слова, – Но, капитан, Астральные Когти престали быть самими собой.

– Библиарий, не надо загадок. Сейчас не время.

– Мэтр, я едва узнал отделение, которое должен был встретить. Вместо гордых цветов Астральных Когтей каждый космодесантник раскрасил свой доспех случайным образом, затенив символ ордена и даже скрыв аквиллу.

– Это были отступники? Дезертиры?

– Нет, капитан, это было одно из элитных отделений, которые Гурон назначал дворцовой стражей. Это было отделение, которое он послал на встречу со мной.

Мэтр пристально посмотрел на библиария.

– Шайдан, о чём ты говоришь? – в голосе был гнев, поскольку непонимание питало раздражение, – В их рядах развалилась дисциплина? Я не могу в это поверить.

– Капитан, я не могу быть уверен, но, полагаю, что это и есть новая дисциплина. Похоже, что Гурон заявил своим братьям, что Осада Бадаба – свидетельство того, что Император их бросил. Он утверждает, что взор Императора затуманили бюрократы Империума, поэтому он больше не видит разницы между верностью и тиранией. Ходят слухи, что лорд Гурон сорвал аквиллу с плеча и поклялся продолжать бороться за истину ради Императора, пусть даже не во имя Императора. Космодесантники передали слух, что Гурон заявил что, поскольку Император больше не отличает друзей от врагов, то он продемонстрирует свою верность, перестав служить одурманенному разуму и покажет истину, которую утратил Император. Предположительно, он сказал, что это будет самой самоотверженной службой – рискуя проклятием привести самого Императора обратно к свету. Похоже, что, наслушавшись, отделения Астральных Когтей осквернили свой доспех похожим – или не очень – образом.

Мэтр продолжал смотреть, пока его разум метался, пытаясь переработать информацию. Во время войн всегда процветали истории и молва, а эта война растянулась на десятилетие и столкнула Астральных Когтей с самим порочным и лицемерным Империумом. Капитан понимал, что напряжение в этом ордене должно быть невероятно высоким, но он никогда не слышал о том, чтобы воля ордена полностью ломалась из-за боевой нагрузки или стресса. Ради Императора, космодесантники – не обычные гвардейцы! Адептус Астартес создали для постоянной войны, в этом была сама причина их существования. Капитан не мог поверить, что Гурон или его Когти сломались. Это было попросту невозможно. Они были должны наслаждаться перспективой славной праведной смерти, а не молоть чепуху насчёт того, что их бросили.

Если только… запнулся Мэтр, если только Гурон не знал, что он не прав.

Как только мысль ударила ему в голову, капитан ощутил её истину. Гурон был не прав. И знал, что он не прав. Он сознательно обманул нас ради своекорыстных целей. Он… Мэтр едва смог закончить мысль. Он обратил нас против Императора! А мы поверили ему… Мы были слишком доверчивы, чтобы увидеть истину – мы хотели помочь этому ордену, в котором увидели нечто от самих себя, борющихся за совершенство в галактике, которая не понимает и боится нас. Мы перепутали их с собой и потеряли себя навсегда. А Гурон знал, что он забрал у нас. Он знал, и забрал наши души, даже не потрудившись показать свои когти. Даже у служителей Хаоса больше чести, чем в подобной жажде силы и политиканстве, по-крайней мере они для приличия искушают обещаниями сверхъестественной силы.

Внезапно всё стало очень ясно и недвусмысленно, и Мэтр осознал, что восстание с самого начала не казалось ему правильным. Он обманывал себя, что липкий ужас в сердце был вызван только тем, что война разрывала Сегментум на части, но теперь он понял, что причина страха была гораздо проще: восстание было неправильным.

– Капитан? – спросил Шайдан, который видел, как на лице Мэтра постепенно проступает ярость.

– Библиарий, ты поможешь отразить абордажную партию. Однако знай, что если ты или сержант Аудин захочешь предотвратить мятеж, то тебе нужно вернуться на мостик меньше чем через десять минут, чтобы совершить свой.

– Капитан, вы проинформируете магистра Неотеру, прежде чем начать действовать? – вопрос Шайдана был формальным, словно просто на учениях. Соблюдение протокола успокаивало его дух, который жаждал действий. В душе библиарий ощущал совершенную правильность решения капитана, чего не чувствовал уже декаду.

– Конечно, – взор Мэтра был спокон. Ярость утихла до пылкой решимости.

– Капитан, тогда мы вернёмся после уничтожения абордажной партии, чтобы получить новые приказы.

С этими словами библиарий Шайдан резко кивнул и направился к выходу. Он крутанул украшенным двухлезвийный силовым посохом и вышел с мостика не оглядываясь.

– Руин!

Дежурный космодесантник выступил вперёд с охранного поста у дверей мостика.

– Капитан?

– Сержант, вы слышали доклад библиария Шайдана?

– Да, капитан.

– Тогда ты понимаешь, что я должен отправить сообщение Великому Магистру. Мне не требуется ответ, да и нет времени его ждать. Могу я доверить тебе отправку сообщения вовремя? – Мэтр внимательно глядел на сержанта.

– Да, капитан. Конечно, – В голосе не было ни следа сомнений. Мэтр даже подумал, что увидел вспышку облегчения и гордости, словно мучительная сводящая с ума рана внезапно затянулась.

– Сообщи магистру Неотере, что ”Измученная Душа” немедленно обращает орудия на Астральных Когтей. Не проси разрешения и не приноси извинений, но, пожалуйста, поясни, что я на его месте сделал бы то же самое. На самом деле я надеюсь, что он сделает то же самое.

Капитан отвернулся от Руина, – Сержант Сорон! Навести орудия правого борта на ”Проницательную Сверхновую” и приготовить бомбардировочные орудия к обстрелу планетарных защитных сооружений. Пусть наша смерть будет правильной, если это станет последним нашим делом.

* * *

Когда ”Громовой Ястреб” взорвался, земля в кратере начала осыпаться. Шайдан широкими шагами ринулся по дрожавшей земле к отделению Новадесантников, которые сгрудились вокруг опустошителей, пытаясь прикрыть их отступление обратно в туннели и шахты древней луны. Богомолий посох сверкал зеленым фосфоресцирующим ядом – наследием смертоносной ауры самого Готтентота. Библиарий взмахивал и колол величественным оружием, разрывая пластины сине-костяных силовых доспехов бурей негодования, праведности и возмездия. Пока библиарий прорывался сквозь болтерный огонь и взмахи цепных мечей, он прошептал древнее машинное проклятие и мысленно плюнул в орудие ”Громовое Пламя” как раз тогда, когда оно неуклюже закатывалось в туннель. Казалось, что пушка замерла и пошатнулась, словно ощутив оскорбление, а технодесантник позади резко дёрнул головой, как от удара. А затем орудие просто остановилось, замерев в устье пути к отступлению Новадесантников.

Когда штурмовые отделения прыгали полукругом с дальней стороны кратера, чтобы сформировать огибающую огневую линию на более стабильной земле, Шайдан прицелился и метнул подобно эфирному джавелину посох, который пронёсся сквозь остатки отделения Новадесантников и вонзился в широкое дуло ”Громового Пламени”. Последовала вспышка и неслышный треск невероятного выброса энергии, а затем пушка взорвалась, разбрасывая сверхнагертые осколки и взрывчатые снаряды подобно огромному дробовику. Выжившие Новадесантники ощутили полную силу взрыва, который испепелил обслуживавшего пушку технодесантника. Спасительный туннель, единственный путь Новадесантниокв зи кратера, полностью обвалился.

Когда Новадесантники наконец пали под аккуратными очередями болтерного огня штурмовых отделений, Шайдан сфокусировал свои мысли на мгновенном ускорении и словно перенёсся по изуродованному кратеру во вспышке изумрудного света. В одно мгновение он вынимал безупречный посох из обломков пушки, а спустя секунду он уже вернулся обратно и встал перед последним уцелевшим Новадесантником.

Штурмовики-Богомолы прекратили огонь, и все глаза обратились на Шайдана, который властно стоял перед поверженным врагом. На Новадесантнике были знаки отличия сержанта-ветерана, а его доспех был изборождён отпечатками бесчисленных битв. Он стоял с гордой решимостью перед библиарием, встретив жуткий изумрудный взор непоколебимым щитом визора шлема.

Шайдан осматривал сержанта, и тусклые психические искры вспыхивали вокруг узлов в капюшоне, который скрывал затылок библиария.

Войны Бадаба или Освободительные Войны, как они были известны среди праведных, стоила Астартес столь многих жизней. Библиарий лично убил бесчисленных космодесантников и видел, как много пало его святых братьев. Но ему было трудно поверить, что кто-то из Адептус Астартес мог принять это легко или найти удовольствие от побед. Ведь каждая победа в этой войне означала потерю бесценного геносемени, а каждая смерть была порезом в плоти самого Императора.

При этом следствием природы Астартес было то, что после битв редко оставались пленники. Дело было не в том, что космодесантникам не хватало милосердия или сострадания – на самом деле Воины-Богомолы гордились своими милостивыми душами – а в недостатке желания сдаться. Сама суть космодесантников была в сражениях, и не важно при каких обстоятельствах или шансах на выживание. Как они могли демонстрировать без битв свою верность долгу, без которого Астартес были ничем, а возможно хуже. Сострадание – для других, а для себя ничего.

Поэтому Шайдан осматривал последнего Новадесантника на Бадабе Прим с интересом, желая принять его сдачу, но он был полностью готов к тому, что сержант мог до сих пор верить в то, что сможет победить, несмотря на прицелы десятка пистолетов и стоявшего перед ним величественного библиария.

Шайдан пристально глядел в глаза космодесантника, заглядывая прямо сквозь непроницаемый визор шлема, словно его не существовало. И не видел страха или отчаяния. Здесь не было лихорадочного планирования бегства. Взор был спокойным и уверенным, и в глазах сверкала глубочайшая искренность. Но было и нечто иное: сержант его ненавидел. Он отвергал Воинов-Богомолов, словно они были чем-то кошмарно порочным и омерзительным. На долю секунды Шайдан отшатнулся от силы ненависти и ощутил шок, видя такое в глазах Астартес. Придя в себя, библиарий протянулся глубже сквозь нулевую зону в мысли Новадесантника, где нашёл бесконечные истории об ужасах и извращениях, которые совершили во время войны Астральные Когти и их союзники. Сержант чувствовал, что Император на его стороне.

Шайдан кивнул сержанту, понимая его мотивы, которые могли быть заблуждениями войны, и отвернулся от космодесантника. В это же мгновение Новадесантник выхватил болт-пистолет из кобуры и выстрелил в спину библиария.

Но Шайдан исчез прежде, чем до него долетел снаряд, с молниеносной скоростью унёсся из поля зрения. Сержант узнал, куда исчез библиарий, лишь тогда, когда ощутил жгучий холод – тыльную сторону его шеи легко прорезал двухлезвийный посох. Новадесантник инстинктивно пытался обернулся, чтобы встретить врага лицом к лицу. Уже когда двойные лезвия рассекали позвоночник, он ухитрился изменить хватку на болт-пистолете и сделать последний выстрел. Когда голова сержанта упала на землю, снаряд прошёл сквозь его доспех у живота и врезался в нагрудник Шайдана, где и застрял, не в силах пробить ещё один слой брони.

Алая кровь растекалась по серой лунной пыли у ног Шайдана, который чувствовал удивление и благодарность сержанта. Новадесантник не ожидал такой чести, и его смерть была приправлена внезапными, но глубоко запавшими сомнениями. Со своей стороны Шайдан скорбел о том, что один из Астартес мог так мало ожидать от Воина-Богомола. Как до этого дошло?

Внезапно в его ухе зашипел вокс-передатчик.

– Воин-Богомол. Мы тебя ждали.

Шайдан поднял глаза и увидел на краю кратера собиравшийся контингент космодесантников, чьи силуэты виднелись на фоне звёздного неба. Он посмотрел на сержанта Треомара на стене кратера, который согласно кивнул и просигналил, что это те Астральные Когти, которых Богомолы были посланы встретить. Но сигнал казался неохотным, словно сержант не был точно уверен, кем были новоприбывшие.

– Хорошо, что ты присоединился к нам, Астральный Коготь, – ответил Шайдан, когда начал карабкаться навстречу хозяевам луны. Он задумался, почему Когти не предупредили их и не помогли, но сожаления или выговоры не были путём Воинов-Богомолов, а тем более предположение, что им бы помогло содействие в битве, которую Астартес уже выиграли без него.

– Дружище, ты безупречно выбрал время, – едко заметил Шайдан.

– Библиарий, нам многое надо обсудить, – вновь раздался голос, – А времени мало.

Когда Шайдан выкарабкался из кратера, он впервые ясно увидел космодесантников из Астральных Когтей. И изумлённо уставился на них. Когти явились в великолепии древних доспехов Адептус Астартес, которые сверкали под звёздным светом подобно драгоценным многоцветным камням. Здесь было слишком много цветов. Сверкающее золото и чёрный цвет Дома Гурона, о котором Мэтр так много говорил после посещения Дворца Шипов, было скрыто и затемнено, украдкой скрыто под безвкусными масками цветов – чёрного и резких кроваво-красных оттенков. Они выглядели бы извращённым потомством Астартес и эльдар-арлекинов, если бы даже мысли о таких вещах не были ересью. И, что ещё страннее, Шайдан видел, что аквилла была снята с некоторых доспехов и скрыта или осквернена на остальных.

Он стоял на самом краю осыпающегося кратера, переводя взгляд с подразделения эксцентричных Астральных Когтей на трупы погибших с честью Новадесантников, которые усеяли разлетающуюся лунную пыль. Шайдан чувствовал, что сержант Треомар и штурмовые отделения неуютно переступали с ноги на ногу, словно были не уверены, что делать дальше. Они были напряжены и готовы ко всему.

– Да, друг, времени мало, – наконец, сказал библиарий, – и я вижу, что вы можете нам многое рассказать. Сначала позвольте нам забрать генетическое семя павших братьев, а потом поговорим.

Шайдан кивнул в сторону устья пещеры, где располагалась база, до которой они пытались добраться, и вздрогнул, когда увидел, что вырезанный на скале над пещерой двуглавый орёл был обезглавлен.

– Также мы будем благодарны, если вы выделите ”Громовой Ястреб” или другой транспорт для нашего путешествия обратно на флот. Уверен, что капитан Мэтр и Великий Магистр охотно выслушают мой доклад.

– Магистр Неотера, совету нечего скрывать от тебя, и мы должны сказать, что полностью осведомлены о событиях войны, которую ты выпустил в сектор. Тебе нет нужды затруднять себя, рассказывая нам детали того, как ты наконец-то покорился объединённой мощи Новадесантников, Экзорцистов и Звёздных Фантомов после того, как Плакальщиков сокрушили Минотавры, как ты наголову разбил Странствующих Десантников на Калибусе IV, как ты чудесным образом сбежал от подразделений Саламандр при Осаде Комисла или как ты ухитрился захватить ”Восторженное Пламя” у Огненных Ястребов в 904. Нам не нужна от тебя эта информация – она уже занесена в архивы. Пробелы, если они есть, может заполнить любое число наблюдателей. Мы не просим исповедоваться об этих действиях, потому что они неоспоримы. Пролита кровь, перерезаны космодесантники и разорены целые планеты. По твоему приказу. Нам не нужны отрицания или описания.

– Но мы не можем понять почему. Нам нужно от тебя объяснение. Чего ты пытался достигнуть? Почему ты отвернулся от света Императора и выковал союз с Тираном Бадаба? И что заставило тебя начать первые нападения против Огненных Ястребов, зная, что такие действия втянут ордена в войну, невиданную со времён самой Ереси? Даже Гурон не осмеливался напасть на других космодесантников – лишь из-за тебя этот жалкий мятеж стал войной. Как тебя убедили отбросить честь и преданность Астартес? Какими обещаниями можно купить душу Хоизана Неотеры, Великого Магистра Воинов-Богомолов и хранителя земель Мордрианы и Оотеки?

Богомол, что предложил тебе этот трусливый перевёртыш? Место по правую руку тирана или свободу от дисциплины Астартес? Он искушал тебя артефактом союзных ксеносов или запретным знанием порченых братьев? Как он обратил тебя против отца нас всех, и наполнил твой дух изменой? Или ты хочешь, чтобы мы поверили, что он не сделал ничего… что ты уже был потерян и нашёл в Чёрном Сердце родственную душу? Великое наследие Воинов-Богомолов – лишь иллюзия, покров для того, чтобы скрыть порченое генетическое семя? Прятались ли вы словно трусы тысячелетиями, жили в лицемерном притворстве и относились к нам как к дуракам? Владыка Богомолов, ты не только осуждён, но и проклят?

– Неотера, ты должен объяснить. Мы не лишены милосердия, – в скрытых тенями словах была доброта.

Вы меня не знаете? Мысли остались в голове магистра. Конечно, вы меня не знаете. Даже я сам не могу себя узнать. У меня нет ответов на ваши вопросы, и я не смогу их найти, даже если они будут выжжены в разуме подобно клейму. Теперь мы за гранью слов и причин. Дела сделаны: нас должны судить по ним, как и призвать за них к ответу. Как они могут насмехаться надо мной угрозой пощады? Вы думаете, что я хочу милости или прощения? Вы думаете, что я смогу жить дальше после того, что сделал, позволил себе сделать? Ваше милосердие – насмешка надо мной и оскорбление вас, не обременяйте нас такими разговорами. Я не заслуживаю вашей доброты и вы должны знать, что даже Император в Его бесконечной мудрости не предложил бы мне ничего лучше приговора. В падении есть лишь пламя и меч. Огласите вердикт и избавьте себя от меня.

– Я не прошу пощады, – едва выдохнув, Неотера не был уверен, что сказал слова в слух, но они разнеслись по залу подобно запаху яда.

Ах, безмолвный космодесантник наконец-то заговорил. Бесплотные мысли сочились ядом, они насмехались над ним, словно веря, что Неотера сломается. Мы только предложили тебе немного личных надежд, а твоя решимость уже пошатнулась. Пощада и предательство – такая прекрасная пара. Гурон предлагал тебе пощаду? Слышишь ли ты шепчущее эхо слов самого Гора, предлагающего тебе возвращение в его паству. Это всё, что нужно, слабовольная букашка? Твою душу можно купить за немного пощады?

Я не прошу пощады, – мысленно повторил Неотера, сжав челюсть от муки предательства самого себя. Он не собирался говорить, но решимость была столь сильна и всепоглощающа, что слова раздались словно сами по себе. Я не прошу пощады – мысли кружились по спирали в его голове, словно мантра, и впервые за три дня выскользнули на воздух. Казалось, что он сам стал словами, что Неотера будет придавать им физическое значение до конца своих дней.

Но взгляните, как легко можно исказить четыре коротких слова. Их чистота была запятнана и осквернена, как только они покинули рот магистра. Ещё до того, как они достигли ушей судей, их психической резонанс был искажён едким разумом безымянного библиария, который не желал ничего, кроме падения Воинов-Богомолов в бездну, чтобы они были обесчещены и осквернены на суде истории. В разуме была искренняя ненависть, которая сочилась токсинами в голове Неотеры. Великий Магистр ощутил в этих психических вторжениях жажду выгоды и добычи и осознал, что не все судьи пришли сюда ради мести, справедливости ли знания – некоторых привела погоня за кораблями и мирами.

– Так ты не раскаялся, Неотера?

Его не правильно поняли даже голоса разума. Как они могли счесть его не раскаявшимся, когда в глубине души магистр кричал от муки своих действий? Если бы он только мог забрать четыре простых слова и оставить нетронутой безмолвную решимость. Но слова нельзя обратить вспять, как и действия, которые их вызвали. Слова не могли объяснить то, что он совершил, и любые слова лишь ещё сильнее увечили веру, которая оставалась в сердце Неотеры. Слова бы искажали и мучили до тех пор, пока они больше не казались собой, и магистр не смог бы отличить правду ото лжи. Неотера знал, когда был сделан выбор, и что он был неправ много лет. Но он знал, знал в глубине души, что его намерения были чисты.

Намерения – ничто. Слугу судят по делам. Я не прошу пощады. Я не предлагаю слов или объяснений. Я стою наготове, чтобы принять нестерпимое.

Дворец Шипов был всем, что они ожидали. Он был показным местом власти на родном мире гордого ордена космодесантников, полным помпы и регалий воинской доблести и славы. Огромные статуи нависали над воротами и арками рук удерживали сводчатые потолки. Стены были наполнены покрытыми орнаментом фресками, на которых увековечили самые великие и легендарные победы Астральных Когтей: Очищение самой системы Бадаб, Бичевание Теслина и Возвращение Мундуса V. Почётный караул Великого Магистра стоял на страже коридоров и залов, блистая лучезарными чёрно-золотыми полосатыми церемониальными доспехами, словно величественные тигры, которые осматривают свои владения. И имперская аквилла, универсальный знак преданности и верности Императору, гордо украшала каждый из могучих шпилей, которые тянулись к небесам.

Контингент Воинов-Богомолов не трогало великолепие, когда они мчались по коридорам в направлении тронного зала. Их собственная крепость-монастырь на Оотеке была не менее величественной, и даже дворец в джунглях Мордрианы III внушал благоговение. Однако их делегация на Бадаб была важна. Три отделения космодесантников действовали как почётный караул в необычно суровых и важных условиях: сам Великий Магистр гордо шагал по коридорам Дворца Шипов. Его караул сверкал изумрудными доспехами, отполированными до блеска церемониального великолепия, но двигался с осторожной собранностью, которая говорила о скрываемом недоверии. В качестве особого жеста доброй воли Лорд Гурон позволил им войти во дворец с полным вооружением, чем в полной мере воспользовались не совсем желающие отвечать доверием на доверие Воины-Богомолы. На посадочных полях за воротами в тёмно-зелёных ”Громовых Ястребов” Богомолов ожидали крупные подкрепления.

Во время приближения к системе Бадаб Богомолы лично увидели свидетельства недавних действий Гурона. Они слышали слухи и доклады, но личный взгляд на доказательства придавал официальным сообщениям о мятеже и революции силы и резонанса. Прилегающие космические пути были завалены обломками и разбитыми остовами перехваченных грузовиков, которые были слишком повреждены для ремонта. Прежде, чем магистры согласились на встречу на Бадабе, Гурон предупредил их о том, что они могут увидеть, и как это может выглядеть. Люфгт не отрицал ничего, но приглашал Воинов-Богомолов увидеть подтверждения фактов.

Он объяснил, что многие из внешне гражданских судов были замаскированными имперскими канонерками, которые прислали шпионить в системе Бадаб. Гурон утверждал, что обнаружил, что подобные корабли были обычной частью всех торговых конвоев в контролируемые Адептус Астартес системы, и предложил им полностью проинспектировать торговые пути в самой Оотеке, если Богомолы сомневаются в его словах. Гурон спокойно доказывал, что в Империуме есть могущественные фракции, которые не доверяют Астартес и ненавидят их, завидуя, что они близки духом с Императором и подобны его телу. Сейчас эти фракции возвышаются в обращённом к Терре крае Сегментума Ультима, где страх Маэльстрома смешивался с недоверием к величию Астартес и порождал коварные назойливые подозрения. Гурон сообщил магистру Неотере, что за Воинами-Богомолами также наблюдают.

Когда”Ядовитый Клинок” прорезал себе путь на задворки системы Бадаб, Неотера увидел разорванный нос имперского лёгкого крейсера, который вращался рядом с обломками группы грузовиков. Среди остатков были видны покорёженные обломки орудийных батарей и обгорелая аквилла. Казалось, что Гурон говорил правду о присутствии глаз Империума в этом секторе.

На границе звёздной системы ”Клинок” засёк широкий спектр сигналов на сканерах дальнего радиуса действия. В межзвёздной пустоте между Бадабом и Ригантом собирался боевой флот. Большинство сигнатур были слишком смутными для точного опознания, но в авангарде было цельное грозное эхо ударных крейсеров и фрегатов космодесанта. Необычная форма ”Восторженного Пламени”, легендарного крейсера Огненных Ястребов, который пять тысячелетий назад пережил уничтожение родного мира ордена, Жороса, находилась в центре строя, который медленно менялся и маневрировал. Они были меньше чем на расстоянии варп-прыжка, но возможно в нескольких днях пути нормальных ходом. Корабли чего-то ожидали, а их присутствие предполагало, что целью был Бадаб. Возможно, что у паранойи Гурона были основания? Действительно ли Империум послал космодесантников против своих? И что за орден может ответить на такой призыв?