Текст книги "Адептус Астартес: Омнибус. Том II (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 120 (всего у книги 303 страниц)

В данном случае вопрос не стоял о том, чтобы отдать жизнь за кусочек победы. Опасность порождалась не трусостью или злобой. Валериану и, возможно, всем остальным приказали оставить целую систему своих убеждений, все свои понятия о правильном и неправильном. Отступить перед лицом врага, перед Хаосом, было квинтэссенцией порока для десантника.

Он требовал от своих людей поступать неправильно. Какой командор или космодесантник имеет на это право?

– Ты правильно сделал, что сказал об этом, Кителлиас, – произнес он. – Как твой отряд?

– В порядке, но не более.

– А твоя рука?

Кителлиас посмотрел на свою кисть. Кровь быстро запеклась на пластали в том месте, где выстрел лазгана сжег ему три пальца.

– У меня все еще есть палец для стрельбы, сэр. Операции не требуется.

– Хорошо.

– Следующую волну поведет лидер похуже, но их будет все так же много. Используем улицы. Ты со своим отрядом выманишь их сюда. Мы с Валерианом расстреляем их сверху. Все ясно?

– Так точно, сэр.

Сопла прыжкового ранца Кителлиаса вспыхнули, и сержант перелетел через широкое окно без стекол на крышу противоположного здания, чтобы провести необходимые ритуалы над вооружением своего отряда.

– Валериан?

– Сэр?

Даже сквозь коммуникатор, в голосе Валериана ясно чувствовался еле скрываемый гнев.

– Выдвигайтесь на позиции, вторая волна здесь.

– Ауспекс молчит, сэр.

– Они близко. Их сложно будет сломить поначалу, но вскоре их строй будет рассеян. Когда Кителлиас отступит, вы откроете огонь. Штурмовики преследуют отставших.

– А потом, сэр? Следующая волна?

– Выполняйте, сержант!

Ателленас и его отряд собрались у окон на четвертом этаже, проверяя болтеры, готовясь превратить улицу под собой в реку огня.

Горизонт перед ними дернулся, потемнел и двинулся в их сторону.

Вторая волна.

* * *

– Во имя каждого благословенного зеленого острова гаталаморского моря, во имя всех павших, мы умрем или станем свободными!

Рекобу переполняла гордость. Они маршировали как на учениях, будто бы они снова были на Гаталаморе, до того, как потеряли столь многих из-за идиотизма командиров Гвардии, до того, как встретили безумца, с голосом бога, что принял их в самый тяжелый час и взял в свою личную армию.

Им не нужен был Империум. Но и в Живодере они тоже не нуждались. Для них он просто был очередной дурак, что разбрасывался людьми Рекобы. Ну что ж, если им суждено умереть, они погибнут в схватке с врагом, десантниками.

Космодесант! Гвардия бросала миллионы солдат на съедение очередному врагу, а десантники без потерь снимали сливки с их победы, нанося решающий удар в уязвимое место, путь к которому был выложен телами гвардейцев.

Они узнают, что такое отчаяние. Рекоба лично удостоверится в этом!

Во главе колонны некоторые сбивались на бег, чтобы поскорее схлестнуться с десантниками, что прятались где-то в жилых домах вокруг них. Пока остальные его люди маршировали по главной дороге, распевая песни, с лазганами наготове, передовые отряды выламывали двери, и врывались в дома, выискивая врага.

Его люди! Рекоба был горд. Они все еще были его солдатами, не смотря на все то, во что Империум их поверг.

Сперва, они учуяли запах, металлический запах горящего топлива. Потом белый шум, упал с небес на выхлопах прыжковых ранцев прямо во главу строя.

– Огонь! – завопил Рекоба. – Открыть огонь!

Но многие из его людей не успели даже нажать на спусковой крючок, а Черные Храмовники уже набросились на них. Антрацитовая броня десантников переливалась в лучах яркого полуденного солнца, черные кресты на белых наплечниках сверкали, цепные мечи рвали культистов на части, а болт-пистолеты изрыгали пламя.

Рекоба увидел, как на одном, нет, на двух десантниках, повисла целая орава безоружных культистов и утянула вниз. Еретики похватали первое, что было под рукой – обломки пласкрита, вырванного из мостовой мощными залпами огня, и принялись за десантников. Сам Рекоба открыл огонь из своего болтера, видя, как броня этих двоих поддавалась ударам пласкрита. Он услышал, как доспехи десантников проломились, и вместе со своими людьми почувствовал, как его окрыляет сила, заставляя сражаться дальше.

Десантники привыкли, что враг бежит от них. Но не теперь! Это гаталаморцы! Гаталаморцев невозможно победить!

Остальные штурмовики отступили к ближайшему зданию, оставляя за собой трупы, но еще больше культистов… нет, не культистов, теперь они снова были Гвардией, окружала их, и очереди из лазганов создавали вокруг десантников сплошную стену ярчайшего огня. Еще один из них упал, и искры сыпались с его брони. Он все еще стрелял, погибая под ружейными прикладами и голыми кулаками Гвардейцев.

Рекоба присоединился к своим людям, что преследовали десантников. Строй был забыт, некоторые все еще распевали песни и все жаждали сражаться, первая кровь была пролита.

* * *

– Беглый огонь! Цель – толпа.

Ателленас наблюдал, как неиссякаемый поток смерти устремился с верхних этажей здания вниз на улицу, прорывая дыры в толпе культистов, поглощая их дюжинами. Залпы тяжелого болтера пробивали кровавые коридоры в гуще еретиков, а выстрелы из плазмогана падали, словно капли жидкого огня, что растекался, как вода, сжигая все на своем пути. Стоял невероятный шум, ревели взрывы, смешиваясь со стонами умирающих и шипением горящей плоти. Но авточувства Ателленаса отфильтровали все постороннее, выделяя лишь каналы связи.

– Кителлиас в канале. Под огнем. Трое потеряно. Контратакую.

Итак, первые потери. Тактика Ателленаса стоила жизни десантникам. Теперь грядущий бунт станет еще более серьезным врагом.

Болтеры тактического отделения Ателленаса присоединили свой огонь, выискивая цели в гуще культистов, пронизывая их стрелами визжащей стали. Строй превратился в ничто, и улицы были завалены бурлящей, пылающей массой охваченных одновременно ненавистью и паникой, толкающих друг друга, воющих и умирающих десятками людей. Культисты не отступали, но они были сломлены.

– Кителлиас, в атаку!

Сквозь треск помех и шум битвы, послышался голос Кителлиаса.

– Есть, сэр! Отряд, по группам! В атаку!

Клинки отряда Кителлиаса снова отведали крови, когда десантники прорубались сквозь толпу паникующих культистов. Кто-то из язычников бежал, кто-то дрался полуослепленный и погибал безо всяких церемоний. Кое-где еще держались островки сопротивления, но десантники выказывали полное отвращение к сломленным врагам, вырывая их, словно сорняки.

Силовой меч Кителлиаса сверкал словно молния, при каждом взмахе срубая голову язычника.

Космические десантники шли по горящей, залитой кровью улице убивая всех, кто еще жил, покуда вокруг не осталось никого, кроме мертвецов.

– Сэр? – голос Валериана был полон напряжения. – Что теперь, сэр?

– Отступаем, – ответил Ателленас. – Кителлиас прикрывает наш отход и высматривает отставших врагов. Отступаем в космопорт…

– Сэр, – произнес Валериан. – я не могу выполнить такой приказ.

– Сержант, отходите и занимайте оборону!

– Я понимаю, чего вы добиваетесь, командор. Если мы будем отступать, убивая культистов волну за волной, то они будут уничтожены, но их цель космопорт. Мы не сможем взять на себя еще одну волну и отступить снова, иначе порт будет взят. Мы должны уничтожить их всех немедленно и это возможно только в том случае если мы останемся, и будем сражаться.

В наступившей после этого тишине Ателленас мог слышать ружейный дым, кружащийся в воздухе, кровь, стекающую по стенам и последние сполохи огня, лижущие обугленные тела культистов.

– Так, значит, поэтому ты возражаешь? – осторожно спросил Ателленас. – Ты считаешь, что тактика неудачна?

Молчание.

– Нет, сэр. Не потому. Возможно, мы победим эту армию, командор. Но если нет, то мы должны продать свои жизни как можно дороже.

Валериан почти потерян, понял Ателленас. Он пытался скрыть это, но вся его система убеждений рушилась. Все, чему его учили с детских лет и в бытность десантником, заключалось в том, что лучше умереть миллион раз, чем отступить, предать свою честь и жизнь, изменить Императору, Примарху, своей натуре.

– В любом случае, нужно остаться и принять бой, командор, – продолжал сержант, – это наш долг и привилегия.

– Отступить, Валериан!

– Проклятье, командор, это безумие! Неужели Орден не значит для вас ничего?

Или у вас нет чувства долга к погибшим братьям? Мы уже потеряли здесь троих, и вы хотите осквернить их память трусостью? Это безумие, сэр, полное безумие! Я не отступлю ни за что, ни перед кем и ни перед чем! Я не отвернусь от сражения, даже если умру от меча или огня, потому что, если остается только бежать, как ребенок вместе с вами, то у меня нет иного выбора.

Битву нужно было выиграть. Ателленас знал, что был прав. Он знал, что победит. Это его долг.

"Враг ничто, – сказал он себе. – Опасны свои собственные люди. Они могут подорвать успех всей операции. И сейчас, как никогда ранее, настало время стать лидером".

– Валериан, ты отступишь и займешь оборону в космопорте. Если не подчинишься, то будешь расстрелян, и твое имя вычеркнут из Либер Хонориум. Твою душу не назовут в Поминании об Ушедших. Твое генное семя не будет возвращено и передано неофиту, потому что ты перестанешь быть космическим десантником, если сделаешь, то о чем говоришь. Лики Рогала Дорна и Вечного Императора отвернутся от тебя навсегда. Ты не войдешь в Его армию, когда придет пора последней битвы. Ты боишься бесчестья, сержант Валериан? Если ты не подчинишься сейчас, если поставишь долг перед собой выше долга перед Орденом и Империумом, то я покажу тебе, что такое истинное бесчестье!

Снова молчание. И в наступившей тишине Ателленас услышал эхо слов силы: Живодер, собирал свою армию. Культисты знали, что нужно ударить как один, чтобы сломить десантников. И в этой волне были люди, разгневанные тем, что их лишили битвы.

Если Ателленасу удастся сдержать свои силы перед лицом бесчестья, тогда Храмовники победят. Он чувствовал это каждой частичкой своей души. Если только удастся их сдержать!

– Я подчиняюсь, сэр, но все равно протестую, – раздался голос Валериана, – когда мы вернемся на Терру, если вернемся, я подам жалобу в Протест Индикарум лично Магистру Ордена. Вас будут судить. Но пока, я отступаю.

Сила ереси Живодера витала в воздухе, когда Ателленас вел свой отряд по заброшенным улочкам Эмипириона IX к космопорту. Где-то над ними витал невидимый корабль предателей, как напоминание о том, что случится, если Живодер захватит космопорт.

Сколько тогда погибнет? Миллиарды?

Ателленас выбросил эти мысли из головы. Никто из культистов не уйдет, пока жив хоть один Черный Храмовник.

– Рекоба мертв! – вопил Кирея посреди своих гурианцев. – Хватит! Десантники могут бегать сколько угодно, но ничто нас не остановит! Нас все еще больше четырех тысяч, а их всего горстка. Сейчас, лорд Живодер, сейчас мы должны ударить!

"Во имя богов, командор десантников умен, – думал Живодер. – Лжив и труслив, но умен".

Живодер терял культистов. Семена ненависти были посеяны и политы словами крови, и теперь жажда насилия затмевала все остальное в их головах. Без сражения, лишенные возможности встретить врага, который постоянно отступал, уничтожая армию по частям, люди Живодера выпадали из-под его контроля.

Живодер смерил взглядом своего приспешника.

Кирея был опасен еще до того, как Живодер нашел его. Молодой полупомешанный офицер с репутацией мясника, заранее сделал большую часть работы Живодера по совращению своих людей. Из всех культистов, этот острее всех чувствовал соблазн ярости.

– Кирея, – произнес Живодер, – этот враг не из тех, что мы видели ранее. Мы не можем просто бездумно атаковать их, они разорвут нас на куски. Они это уже делали не раз.

Кирея подошел ближе. Живодер видел, как вздулись вены на висках его бритой головы; как он брызгал слюной от ярости, что заполняла его глаза.

– Лорд Живодер, многие погибнут, но мы сможем уйти! Сейчас они прячутся в космопорте. Если они отступят снова, мы победим. Несмотря ни на что, мы возьмем космопорт и через час уже будем в пути на Махарию. А если погибнем, то наши черепа украсят трон Кровавого бога! Если мы отступим и будем воевать с помощью лжи и укрытий, как наш враг, то мы станем достойны лишь позора за нашу слабость!

Живодер понял, что выбора у него нет. Он использовал слова крови, чтобы превращать людей в животных, а теперь настал пора сделать их снова людьми.

– Братья! Братья мои, это последнее испытание Кровавого бога! Ибо теперь мы сражаемся не ради победы или смерти, но ради мести. Мести за Диесса, Кирею и за всех тех, кто пал жертвой коварства. Мести за осквернение врагом ритуалов битвы, заповеданных Кровавым богом. Врагом, что не показывается нам. Месть, так же, как убийство и резня, есть аспект Его учения, но, в отличие от них, оно холодно и исполняется людьми, очищенными от эмоций, людьми, которые сражаются не как звери, жаждущие крови, но как единое целое; не устремляясь, сломя голову в бой, но маршируя плечом к плечу, славно машина разрушения. Это путь Кровавого бога, показать нам все радости кровопролития: здравое и дикое, хладнокровное и…

Кирея вытянул голову, самое дыхание его было словно языки пламени, зубы оскалены, сердце стучало так, носом шла кровь, а сосуды в одном из глаз лопнули, затопив все вокруг зрачка малиновым озером.

– Ложь! – заорал он. – Это не путь Кровавого бога! Сейчас, когда его молитвы нам нужней всего, наш пророк предал нас! Поддался трусости. Он ничем не лучше нашего врага, что сражается обманом вместо кулаков.

Кирея повернулся к культистам.

– За мной, братья Кровавого бога! Убьем их! Убьем их всех!

Культисты моментально преобразились. Пропитанные ненавистью слова крови испарились, и души каждого принадлежали уже Кирее, кровоточащему безумию, что разрывало им головы.

Живодер отреагировал не раздумывая. Он взмахнул ножницами, что заменяли ему мертвую руку и визжащие лезвия сомкнулись на шее Киреи, срезав тому голову так быстро, что губы бывшего офицера еще двигались, а голова уже катилась по земле.

Взмахнув руками, тело рухнуло наземь, заливая все вокруг потоками крови.

Но было поздно. Люди уже разворачивались и бежали прочь через равнину к городу, крича на ходу боевые кличи тех планет, откуда они были родом или же, просто завывая от ярости, будто звери. Кровь на их телах сверкала на солнце.

– Стойте! – вопил Живодер, видя, как его армия устремилась к руинам города. – Проклятье на вас, стойте!

Слова крови сотрясли самое небо, но без видимого эффекта. Души этих людей потонули в жажде крови, и к ним теперь бесполезно было взывать.

Лезвия Живодера рванулись, разрезав на куски нескольких ближайших культистов, но остальные не обратили на это внимания, толкая друг друга к выходу из храма.

Живодер бежал среди своих, охваченных лихорадкой людей, кроша всех подряд направо и налево, снимая головы, разрезая надвое тела, и его лезвия стали липкими от крови.

"Вот, до чего дошло", – мысли его метались в голове. Они покинули его. Слова оставили его. Если бы он мог убить каждого из них, если бы мог сомкнуть лезвия своих ножей на горле каждой живой души, если бы он мог вскарабкаться на вершину самого Трона Черепов, чтобы взглянуть в глаза Богу, который предал его…

Его армия исчезла, Живодер остался один и под его началом были лишь трупы на полу храма.

Нет. Ненависть его была направлена не на своих людей. Враг…

Космодесантники. Это все они! Прятались как дети, отнимая у его людей возможность кровопролития, смысла их жизни. Их коварство сломило даже мощь его слов, осквернило власть Живодера и самого Кровавого бога.

"Убить их! – завопили слова в его голове так же ясно, как и в головах его соратников. – Убить их всех!"

Внезапно, он обнаружил, что бежит в гуще своих людей, окруженный полуголыми, облаченными в потрепанную униформу телами культистов, снова среди своих людей, что были обязаны ему столь многим. Он должен обрушиться на десантников как удар грома, разорвать их на куски и дать почувствовать вкус грядущей резни.

И над всем этим гулом толпы, грохотом тысяч ног, облаками пыли, что клубилась вокруг них, над всей этой вонью от пота и крови, витали багровые слова.

"Кровь! – взывали они. – Кровь Кровавому богу!"

Рей Харрисон
Обесчещенный

Возле аванпоста Край Запустения на землю сошло воинство ангелов.

Они пришли искоренять, вычищать и выжигать. Пришли отвоевать планету Шрёдингер-7 у некронов во имя Императора.

Вместо этого они падали, погибали. Лёд почернел от их крови.

Маршал Хелбрехт из Чёрных Храмовников наблюдал за приближавшимися врагами. Сорок пар глаз висели в темноте и пылали бездушным огнём. За их спинами горел Край Запустения, надо льдом эхом разносились взрывы и звуки перестрелки.

Вокс скрипел и шумел в его ушах. Среди быстро меняющихся статических помех он слышал крики братьев, которые сражались в других точках высадки рядом с аванпостом. Он приказал им быть там. Он был уверен, что там они застигнут врага врасплох.

– Они уже были здесь!

– Не колебаться.

– Мы окружены!

Они погибали.

Все.

Наступающие некроны открыли огонь. Гаусс-лучи пронеслись надо льдом.

– Они думают, что мы разбиты! – воскликнул Хелбрехт. – Отбросим их!

Он возглавил атаку, звуки массовой резни братьев звучали в его ушах. Он встретил первого воина-некрона с лязгом керамита и металла.

Существу не представилась возможность выстрелить. Хелбрехт вонзил меч в горло ксеноса, разрубив кабели и отделив голову от тела. Свет в глазах потух. Маршал высвободил меч, и тело некрона начало падать.

Так и не коснувшись льда, оно исчезло со звуком, напоминавшим раскат грома, но Хелбрехт уже двигался к следующему врагу.

Вокруг сражались братья, словно война, обрётшая форму. Эврейн, знаменосец отделения прижал одного из некронов ко льду, пронзив древком штандарта. Рядом с ним бились Гарел и Тибо, сдерживая ксеносов. Знамя было древним. Оно видело тысячу полей битв. Каждый ожог и потрёпанная нить являлись свидетельством силы Хелбрехта, силы ордена.

Оно было символом. Оно было верой.

Эврейн вырвал древко из поверженного врага и высоко поднял знамя. По воксу разнёсся рёв из восьми огрубевших в боях глоток.

Чемпион Хелбрехта Аэргард держался возле маршала. Он был тенью Хелбрехта и его острейшим клинком.

– Они предвидели, где мы высадимся, – сказал Аэргард.

Хелбрехту нечего было возразить, но это не значит, что ему понравилось сказанное. Маршал атаковал воина-некрона, и свирепым ударом меча отрубил ноги от верхней части тела. Существо упало на лёд, но верхняя половина всё равно продолжала ползти к Хелбрехту, царапая когтистыми руками землю.

Он должен был быть мёртв.

Аэргард вскинул меч над головой, и ксенос задёргался и заискрился под ногами чемпиона, прежде чем, наконец, исчезнуть.

– Что нам теперь делать? – спросил Аэргард.

Хелбрехт поднял болтер и прицелился над плечом чемпиона, вспыхнуло пламя, и один из некронов рухнул на лёд.

– То зачем мы пришли сюда. Зачистить их. Всех до единого.

Аэргард отвернулся и выпустил очередь из болтера. Болты попали в цель, пробив отверстия в груди воина-некрона. Ксенос продолжал наступать, а его раны затягивались на глазах. Он прицелился, и дуло оружия засветилось изумрудным огнём. Аэргард бросился вперёд и снёс мечом врагу голову. Некрон начал заваливаться на спину, и гаусс-луч прогудел в небеса. И когда тело ударилось об лёд, оно исчезло с хлопком сжатого воздуха.

– Он мог прикончить тебя, – раздался голос Тибо, прерываемый болтерным очередями.

– Мог, – согласился Аэргард, поворачиваясь и стреляя в другого ксеноса. – Но не смог.

Тибо хмыкнул и выключил вокс-частоту.

Тибо и Лидас сражались на льду напротив Аэргарда. Они сражались, как уличные бойцы, без изящества, но с несравненной яростью. Там, где Аэргард находил чистоту в исполнении долга, Лидас и Тибо находили радость. Лидас бился с гладием в одной руке и цепным мечом в другой. Он вонзил гладий сбоку в металлический череп некрона. Короткий клинок сломался у рукояти. Некрон зашатался, дёргаясь. Лидас снёс ему голову небрежным взмахом цепного меча.

Аэргард не сомневался, что за маской лицевой панели Лидас усмехнулся.

Чёрные Храмовники отбросили некронов, оставив лёд за собой. Недалеко от чемпиона Хелбрехт разрубил последнего ксеноса от плеча до бедра. Замерцал злой зелёный свет и жизнь покинула существо. Некрон упал.

– Если они собирались испытать нас, – произнёс маршал, – то им следовало прислать больше.

Аэргарду так и не представился шанс ответить. На мгновение мир осветила ослепительная вспышка. Мрак отступил, словно подняли пелену тьмы. Появились семь некронов. Шестеро несли большие щиты и жуткие клинки, но седьмой оказался небольшим, горбатым и подёргивался с синоптическими сбоями. С комковатых плеч существа свисал отвратительный плащ. Из-под капюшона смотрел единственный зелёный глаз.

Вставший рядом с Аэргардом Тибо загнал новую обойму в болтер.

– Как любезно.

Аэргард взглядом велел ему замолчать.

Чёрные Храмовники собрались вместе, каждый защищал брата рядом.

Горбатое существо бегло осмотрело космических десантников. С искажённым машинным визгом оно подняло руку и указало на Эврейна.

– Я – Хеприс и требую его, – запинаясь, произнёс некрон на готике.

Знаменосец выругался. Он выпустил очередь из болтера, но разрывные заряды всего лишь детонировали в воздухе вокруг существа. На миг Аэргард увидел отражающую кривую какого-то щита, словно сделанного из невероятно тонкого стекла.

Хеприс рассмеялся. Звук напоминал вырывавшийся из клапана воздух. Его стражи рванулись вперёд, сомкнув ряды.

Они наступали на знаменосца.

Восемь превратились в семь.

Один из некронов пригвоздил Лидаса ко льду мечом, пронзив грудь. Растекавшаяся возле космического десантника кровь напоминала расправленные крылья. Некрон стоял над Храмовником, поставив ногу на горло.

Лидас вытащил крак-гранату. Удар сердца спустя Аэргард оплакал брата.

Граната взорвалась, Лидаса и некрона поглотило пламя. Некрасивая смерть. Лидас хотел бы умереть стоя.

Аэргард замкнулся в ярости и атаковал ближайшего врага, сжав меч обеими руками и широко замахнувшись. Клинок ударил в щит некрона, и ксенос покачнулся. Не позволив врагу оправиться, чемпион вторым движением отрубил руку существа по локоть. Щит упал на лёд, а Аэргард был вознаграждён за свои усилия сильным ударом ногой в грудь. Броня треснула, а Храмовник отлетел назад. Он тяжело приземлился, отхаркнув кровь на внутреннюю сторону лицевой панели.

Астартес ожидал, что существо продолжит атаку, но этого не произошло. Ксенос отвернулся и направился к Эврейну. Знаменосец был ранен и стоял на коленях на льду, над ним возвышался горбатый некрон. Гарел и Тибо сражались словно безумные, стремясь пробиться к нему. Маршал был в нескольких метрах, Балинор и Вайн следовали за ним.

Эврейна и некронов окутал мрак, напоминавший взболтанную воду. Когда он исчез, исчезли и ксеносы.

Они забрали Эврейна, а вместе с ним и знамя маршала.

Хелбрехт стоял на том месте, где исчез Эврейн.

На льду виднелось чёрное пятно. От остаточного привкуса телепортации в воздухе Хелбрехту хотелось сплюнуть.

– Милорд.

Аэргард ждал приказа. Они все ждали. Хелбрехт сжал кулак. Они уже так много потеряли.

– Милорд, – повторил Аэргард.

Хелбрехт посмотрел на пятерых космических десантников, которые остались от почётной гвардии.

– На колени, – велел маршал. Он даже не повысил голос.

Все немедленно подчинились, лязгая доспехами, и склонив головы. Хелбрехт не мог избавиться от чувства, что они не желали смотреть ему в глаза. Он провёл острием меча по льду, отмечая место, где Эврейн и знамя, которое он нёс, исчезли.

– Это – поражение, – произнёс он. – Чёрные Храмовники потерпели поражение.

Хелбрехт шагнул к преклонившему колени Аэргарду и поднял его на ноги.

– Враг забрал моё знамя. Они забрали твоего брата.

Долгие годы Хелбрехт ценил советы Аэргарда. Его чемпион был сбалансированным клинком, который редко поддавался желчи или злобе. И всё же в этот момент Хелбрехт смотрел на брата и видел только отражение собственных поражений.

И он не мог вынести их.

– Говори, – прорычал маршал.

– Мы позволили врагу превзойти нас. Я позволил им превзойти нас, – ответил Аэргард, склонив голову. – Что вы хотите, чтобы я сделал?

Хелбрехт указал на Тибо и Гарела.

– Возьми их и найди моё знамя. Я продолжу идти к Краю Запустения. Я соберу братьев и отобью аванпост.

Аэргард вздрогнул, словно от удара.

– Мы поклялись защищать вас, – произнёс он. – Я поклялся защищать вас.

– Тогда я освобождаю тебя от этой клятвы. Возвращайся со знаменем или не возвращайся вообще. Ты понял?

Чемпион склонил голову, но ничего не сказал.

– Клянись своим клинком, – потребовал Хелбрехт.

Аэргард вонзил меч в лёд. Он опустился на одно колено, так чтобы крестовина находилась на уровне глазных линз.

– Клянусь своей кровью и своим клинком. Я не умру обесчещенным.

– Не разочаруй меня. Восстанови нашу честь и тогда восстановишь свою.

Хелбрехт отвернулся, посмотрев вдаль. Аванпост Край Запустения возвышался изо льда. Внутри горели огни, освещая небо ложным восходом солнца.

Вокс-бусинка в ухе Хелбрехта потрескивала и запиналась.

… Семь мёртвых… Перегруппироваться…

… Замечена тяжёлая бронетехника!

… Их сотни! Приготовьтесь!

Он не отфильтровывал сообщения. Он должен услышать всё: каждую пролитую каплю крови, каждого павшего брата.

Всё.

Название аванпоста была написано крупными буквами на внешней стене.

– Серость, – прочитал вслух Тибо. – Надеюсь, он оправдает своё имя.

– Очень смешно, – произнёс Аэргард, не отводя взгляда от стен.

Серость располагался к западу от Края Запустения. Это был один из множества небольших аванпостов на поверхности планеты, который возвели прямо над богатыми залежами крионита. Он представлял собой действующую шахту с населением примерно в тридцать тысяч человек.

Аэргард подозревал, что сейчас это число очень далеко от истины.

За стенами поднимались облака дыма, окутывая комплекс шахты и прилегающие здания. Внутри пелены дыма мелькали изумрудные вспышки гаусс-огня и яркие следы ракет. Лёд дрожал под тяжёлой поступью войны.

Аванпост поставили на колени, и он сражался, умирая.

Три космических десантника обходили периметр, пытаясь найти способ проникнуть внутрь. Серость оказался закрытым. Блокировка предназначалась для защиты рабочих. Вместо этого они оказались в ловушке вместе с некронами.

Гарел шёл первым почти невидимый в тени стен. Вставало солнце. Почему-то от этого стало ещё холоднее.

– Сигнал маяка Эврейна усиливается, – сказал Тибо.

– Он исходит из западного квартала, – ответил Аэргард. Руна, которая обозначала местоположение Эврейна, мерцала на периферийном зрении чемпиона. Она показывала, где найти брата, но ничего не могла сказать, жив ли он.

– Почему ты уверен, что мы найдём знамя там? – спросил Гарел. – Сигнал маяка говорит только о том, где Эврейн. Или, по крайней мере, где его доспех. Они могли снять его.

Аэргард сжал кулаки. Думать о том, как некроны срывают броню с Эврейна, словно пожирающие труп падальщики, было едва ли не хуже, чем представить его мёртвым. Это – кощунство.

– Мы должны исходить из предположения, что Эврейн и знамя находятся в одном месте, – ответил Тибо. – Сейчас это лучший шанс найти их обоих.

– Очень мудро действовать исходя из догадки, – раздражённо сказал Гарел.

Тибо рассмеялся. – Ты каждый день осуждаешь мои догадки, брат.

– Прекратите, оба, – произнёс Аэргард. – Мы должны сосредоточиться.

Когда Тибо заговорил снова, он казался обеспокоенным. – Ты встревожен, – заметил он.

Аэргард подумал, что это некоторое преуменьшение, но не сказал так.

– План сражения, который я помогал разработать, привёл к гибели наших братьев. Я стоял и смотрел, как мерзкий ксенос исчез с одним из нас. По-моему, это достаточная причина для тревоги.

Тибо покачал головой. – Ты не должен нести это бремя в одиночку, – сказал он, – впрочем, похоже, ты решил попробовать.

– Я поклялся на мече. Дал слово.

Лицевая панель шлема скрывала выражение лица Тибо, но когда он заговорил снова, то казался слегка удивлённым.

– Ты чертовски благороден. Мы – братья. Твоё бремя – наше бремя, пока мы живы, чтобы нести его.

Аэргард натянуто улыбнулся. – Звучит почти, как хороший совет, – сказал он.

– Пожалуйста.

– Простите, что прерываю. – Голос Гарела звучал раздражённо в воксе даже сквозь потрескивание и прерывание. – Похоже, я нашёл путь внутрь.

– Хорошо, – сказал Аэргард. – Тогда идём и найдём знамя маршала.

– И Эврейна, – добавил Тибо.

– Да, – согласился Аэргард, чувствуя горечь вины. – И Эврейна.

После нескольких попыток Хелбрехт связался с “Упорным”.

“Громовой ястреб” отправился в путь, чтобы забрать маршала и двух оставшихся воинов почётной гвардии, и перевести их в центр битвы к Краю Запустения.

Он пробовал связаться с “Полётом Ангелов” и “Господством”, но единственным ответом стала осуждающая тишина.

Хелбрехт, Балинор и Вайн удерживали позиции на участке льда, за который Храмовники заплатили кровью. Пространство между космическими десантниками и аванпостом усеивали глыбы изрезанного ветром льда. Кое-где виднелась расколотая поверхность планеты. Некоторые трещины были мили глубиной. Если упадёшь – планета заберёт тебя.

С тех пор как похитили Эврейна, появилось ещё больше некронов, и ещё больше было на подходе. Они наступали между блестящими кусками льда вместе с тысячей мокрых отражений. Астартес удерживали врагов на расстоянии, защищая друг друга. Но, в конечном счёте, болтеры опустеют, а мечи притупятся и сломаются.

Если до этого дойдёт, они будут сражаться кулаками.

– Сколько “Упорному” осталось до нас? – спросил Балинор, вгоняя новую обойму в болтер.

– Две минуты, – ответил Хелбрехт. Казалось не слишком долго, но этого времени вполне достаточно, чтобы их прикончили. – Не расслабляйтесь. Мы не можем себе позволить отвлекаться.

Вайн заговорил, перекрывая шум исчезающего некрона.

– Они расточительно и впустую тратят ресурсы.

– Они изматывают нас, – объяснил Хелбрехт. – Вынуждают потратить боеприпасы и силы. Не недооценивай их.

Вайн нырнул за покрытый льдом скальный выступ, когда мрак осветил гаусс-луч. Разряд прошёл прямо сквозь лёд над его головой. Талая вода забрызгала доспех.

– Замечательно, – сказал он.

– За каждую отнятую жизнь они заплатят десятью, – произнёс Хелбрехт.

Он посмотрел на Балинора и Вайна.

– Сохраняйте веру, – сказал он. – Или мы уже мертвы.

Небо задрожало от рёва реактивных ускорителей. Низкие облака пронзил “Громовой ястреб”, за ним тянулся дым и пламя. Звук работавшего на пределе двигателя эхом разнёсся по замороженному пейзажу.

Это оказался “Упорный” и за ним гнались.

Хелбрехт наблюдал, как три истребителя некронов вырвались из облаков, преследуя повреждённый десантно-штурмовой корабль. Они покачивались в воздухе со странным чуждым изяществом. Если “Громовой ястреб” ревел и грохотал, то самолёты некронов пели.