Текст книги "Адептус Астартес: Омнибус. Том II (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

В конце концов, ксеносы разрушат рокритовую защиту и перебьют весь взвод, оставив от гвардейцев только жирные пятна на полу и стенах бункера.

Огнём из мультилазера оторвало одну из механических рук убойной банки, а попадание из лазерной пушки Часового-Два заставило первый из шагателей пошатнуться, но не один из выстрелов не был смертельным.

Джелкус видел, как орочий дред выпустил последнюю ракету. Она пронеслась мимо ведущих огонь солдат и влетела в ангар. Оглушительный взрыв сотряс всё сооружение. С потолка посыпалось ещё больше пыли и бункер заполнили клубы дыма. Когда он начал рассеиваться Бэйн с облегчением увидел, что оба “Часовых” уцелели. Занявшие позиции у входа разведчики-шагатели выпускали жгучие лазерные разряды в наступавшие машины орков.

Тем не менее, сержант смотрел в будущее без особого оптимизма. Мало на что можно было надеяться, а кроме этой малости их ждала только боль.

Глядя на приближавшиеся дреды и убойные банки он подумал: “если мы хотим выбраться отсюда, то нам нужно чудо”.

И чудо случилось.

С утробным грохотом в ослепительной вспышке взорвалась одна из банок – пепельный песок усеяли обломки штурмовой машины. Плотный болтерный огонь прошил ещё несколько шагателей, разбив их вдребезги или обездвижив, и прикончив пилотов.

Бэйн понял, что услышал тяжёлую лязгающую поступь, которая слилась с производимым зелёнокожими шумом, ещё до появления их спасителя. Глаза застилал грязный пот со лба. Моргнув сержант попытался вернуть чёткость зрению, чтобы опознать громадные чёрные очертания.

Силуэт в три раза превышал рост человека, выглядел больше и тяжелее любой из орочьих машин и был защищён пластинами из адамантия. Его вооружение было сопоставимо с огневой мощью взвода Джелкуса, включая обоих “Часовых”. Одной из огромных рук служила крупнокалиберная штурмовая пушка. Другой – громоздкий роботизированный силовой кулак. Освободитель легионеров шёл в битву на прочных сервоногах, каждая толщиной с орудие осадного танка.

Сквозь дым от горящих орочьих банок Джелкус рассмотрел потрёпанные клочья знамени, которое всё ещё крепко держалось на флагштоке. Древко возвышалось над венчавшим корпус шипастым нимбом. На знамени он различил огненный полукруг планеты посреди открытого космоса, а над ней написанное готическим шрифтом на свитке название: “Солемн”.

На чёрной броне был заметен белый текст – как показалось Бэйну – цитаты из священных манускриптов. Но сильнее всего привлекал внимание большой белый крест на левой половине бронированного корпуса. Сержант узнал символ одной из армий союзников, которые пришли на помощь Армагеддону после планетарного вторжения Газкулла. Это крест ордена Чёрных Храмовников, могучих Адептус Астартес.

Джелкус слышал рокочущий аугметический голос, ревущий изнутри дредноута:

– Смерть захватчикам во имя примарха! Император повелел истребить всю инопланетную мерзость!

“Откуда он пришёл? Где остальные космические десантники, которые сопровождали его”?

Впервые с тех пор, как они спаслись в заброшенном бункере, внутри Бэйна затеплилась надежда.

Атака древнего дредноута стала для орков полной неожиданностью. Они переключили внимание со скалы и укрывшихся в её толще гвардейцев на новую, гораздо более ужасную угрозу. Снаряды, подобно стальным градинам, забарабанили по адамантиевой броне. Храмовник повернулся на шарнирной оси талии и обстрелял второй дред зелёнокожих бронебойными зарядами из крутившихся стволов штурмовой пушки. Взрыв масляного прометия вырвал из креплений механическую щёлкающую силовую клешню и тарахтящую руку-орудие и зашвырнул их в воздух – дредноут космических десантников попал в топливный бак огнемёта. Обломки орочьей машины разлетелись на десятки метров вокруг.

Всего за несколько минут Храмовник уничтожил атакующих ксеносов. Уцелела только первая из чудовищных машин. Продолжая предрекать гибель всем зелёнокожим тварям, двигая потрескивающим силовым кулаком, чёрный левиафан направился к орочьему дреду собираясь оторвать врагу все механические конечности и закончить битву врукопашную.

Бэйн понял, что смеётся от радости. Гвардейцы вокруг него кричали и ликовали, некоторые возносили благодарственные молитвы Императору.

Несмотря ни на что они спаслись.

Прошёл час после облёта “Эскалибуром” базы титанов и первых предвещавших беду показаний датчиков, когда рота Адлара добралась до эпицентра. В воздухе несколько минут ощущалась какая-то мрачная торжественность, пока Храмовники молча молились Императору и примарху Дорну, поминая всех, кто погиб от взрыва, который стёр Хеллсбрич с лика планеты. Единственными звуками были только щелчки ауспиков и тревожные сигналы брони об опасно высоком уровне радиации.

Благодаря имплантированным органам, таким как меланхром и мукраноид, а также природной способности заживлять раны, улучшенной во время процесса становления космическими десантниками, Адептус Астартес могли выжить в такой окружающей среде, где обычный человек был бы уже мёртв. Если потребуется, они способны дышать под водой и даже некоторое время продержаться в вакууме, но воздействие радиации всё же может привести к негативным последствиям. Всё могло бы повернуться совсем по-другому, не будь рыцари столь выносливыми. Но они будут уже далеко от этого покинутого Императором места, прежде чем излучение вызвало бы какие-нибудь отрицательные эффекты. У них есть задание, которое нужно выполнить, и появилось ещё одно злодеяние, за которое требуется отомстить.

Хеллсбрич превратился в выплавленную высокой температурой воронку: огромные военные машины в адамантиевой броне, рокритовые здания и защитные сооружения изменились в центре атомного огненного шторма почти до неузнаваемости. Над ними изгибались остатки разрушенных арочных готических пролётов. Слой нанесённого ветром серого пепла уже покрыл появившееся после взрыва трещины в исковерканной земле. Кое-где она светилась. Пока Храмовники мрачно стояли, не произнося ни звука, и рассматривали ужасные разрушения, их молитвы нарушал только унылый вой пустынного ветра.

…Вокруг было тихо, только уныло выл ветер, принося в развалины химический туман…

Ансгар отошёл от остальных рыцарей и направился к разрушенной стене. От взрыва мостки для ремонта и перевооружения исполинов опрокинулись и проломили часть защитного периметра. Затем они почти полностью расплавились в испепеляющем огне и стали единым целым со стеной, которая так сильно обгорела, что стала гладкой как керамика.

…Аморфные очертания, когда-то бывшие чем-то узнаваемым, потеряли всякую индивидуальность в испаряющем жаре апокалиптического опустошения…

Сколько же людей уничтожили одним ударом? Сотни? Скорее тысячи. Такой легион титанов, как легио Магна, может состоять из десятков могучих военных машин. Экипаж каждой до сотни человек. Не стоило забывать и о слугах машины, которые посвятили жизнь ремонту и обслуживанию шагающих военных богов, когда те возвращались на казавшуюся раньше безопасной базу Титаникус.

Чемпион посмотрел на технодесантника их роты – облачённого в красную броню Исендура, и увидел, как рыцарь сотворил на груди символ Омниссии. Уничтожение Хеллсбрича сильно сказалось на нём, особенно с учётом боли после потери Солемна. Он провёл несколько лет на Марсе, столичной планете Адептус Механикус. Там ему поведали тайны техножрецов. Исендур почитал машину как живое кибернетическое божество. Некоторые во флоте крестоносцев шёпотом говорили, что вера технодесантника граничит с ересью, но Ансгар считал невероятным подобное среди воинов праведнейшего из орденов.

Чёрные Храмовники не позволят еретикам остаться среди них. И ведьмам тоже. В этом они отличались от других Адептус Астартес – в ордене не было библиариев. Они не потерпят опасных псайкеров в своих рядах, вот почему среди них нет воинов-мистиков. Разве Император не провозгласил, что долг космических десантников состоит в том числе и в охоте на мутантов, ведьм и псайкеров? Тот факт, что остальные ордены терпимо относились к использованию сил, которые были ничуть не лучше варп-колдовства, Храмовники предпочитали игнорировать. Неоднократно такое различие во взглядах приводило рыцарей к конфликтам с братьями-астартес.

Вместо библиариев данные о битвах ордена, победах, походах и паломничествах странствующих армий крестоносцев записывали и хранили сопровождавшие флотилии писцы-архивариусы.

Ансгар отвернулся и продолжил идти через руины, внимательно разглядывая причинённые мерзкими зелёнокожими разрушения.

Как орки умудрились спланировать такой катастрофический удар по имперским войскам? Без уничтоженных в Хеллсбриче титанов и так уже растянутая оборона Тартара совсем ослабнет. Верховное командование улья ожидало, что рота Адлара встретится с титанами легио Магны, и они вместе направятся на помощь осаждённому городу. Подкрепления ксеносов разбиты, а окруживших Тартар орков две имперские армии берут в тиски и истребляют. С одной стороны выступили бы решительные, хотя и уставшие, гвардейцы и ополченцы улья. С другой – мстительные многочисленные ряды Чёрных Храмовников и их союзники, сухопутные линкоры, сокрушившие бы врагов Императора подобно молоту.

Воронка от атомного взрыва была слегка изогнутым отполированным до зеркального блеска углублением шириной в два километра. Её окружала пробитая в нескольких местах высокая стена. Казалось, что рыцарь настолько погрузился в размышления, что не обращает внимание на то, сколько времени и куда он идёт.

Ансгар миновал зиявшую брешь, в которую могли проехать полдюжины танков “Хищник”, и остановился перед исковерканными пустошами. Пустыню усеивали мелкие камни, вырванный грунт, опалённые и почерневшие от разрушительного взрыва скалы.

…Перед ним возвышалась полузасыпанная постройка, складывалось впечатление, что жадная пустыня поглотила уже половину сооружения…

Всё выглядело до жути знакомым. В разум хлынули воспоминания из видения-поиска, снизошедшего на него скорбной ночью перед сражением, совмещаясь с происходящим сейчас, становясь твёрдой реальностью, а не иллюзорными отголосками будущего.

Чемпион остановился как вкопанный. Он смотрел на полузасыпанного божественного титана, который вырывался из песка, словно какое-то животное пыталось выбраться из недр планеты на охваченную войной поверхность Армагеддона. Это был павший колосс с собачьей головой.

На визоре Ансгара замигали янтарные и зелёные руны и стали накладываться друг на друга векторы – это датчики доспеха анализировали остов “Пса войны”. Но Храмовник видел только металлического монстра из ниспосланного Императором пророчества, которое направило его на путь становления одним из Его избранных воинов – он стал единственным чемпионом Солемнского крестового похода.

Порыв холодного пустынного ветра пронёсся между уже начавших ржаветь швеллеров и сочленений в изогнутых ногах титана, завывая, как плачущая вдова и кружа пыльные вихри из пепла и песка.

Бронированные лобовые стёкла-глаза кабины раскололись и разбились. Внутри похожей собачью голову рубки рыцарь увидел скелеты экипажа, по-прежнему пристёгнутые к потрескавшимся от времени кожаным сидениям. Обугленные и оплавленные кости покрывали нарывы.

Мелькнуло какое-то движение – это похожая на игуану метровая ящерица выбежала из отбрасываемой согнутым листом брони тени и скользнула в дуло плазмагана. Обе головы покачивались, а чешуя замерцала лазурью, когда на неё попали резкие химические солнечные лучи.

Увидев рептилию Ансгар на мгновение замер – даже в этой токсичной пустыне нашлись те, кто сумел выжить, хотя эти жалкие подобия мутантов не стоили упоминания. Храмовник поднял болт-пистолет, щёлкнул по рычажку предохранителя с руническим оттиском и выпустил несколько разрывных снарядов в дуло оружия бога-машины. Раздался пронзительный визг, брызнула струя синего ихора, и на Армагеддоне стало на одну грязную мерзость меньше.

Чемпион снова посмотрел на короткоствольный плазмаган титана-волка, хотя правильней сказать – пушку. Орудие было скорее похоже на стационарные “Сотрясатель” и “Гидру”, чем на болтер космического десантника. Искалеченная военная машина, как будто указывала рукой через пустыню.

Она указывала на северо-восток.

– Храни их, Император, – произнёс нараспев Адлар, завершая молитву по погибшим в Хеллсбриче.

– Храни их, Император, – ответили собравшиеся рыцари.

– Какие будут приказы, повелитель? – спросил брат Калан, служивший в командном отделении кастеляна.

– Продолжим действовать, как повелел маршал Брант, и как просило верховное командование Тартара. Мы отправимся к осаждённому улью и обрушим такой шторм гнева Императора на врагов, что они воистину познают месть. Брат Муртаг пойдёт первым, он понесёт знамя благородной роты.

– Есть, сэр, – ответил рыцарь, отдав честь. Потрёпанный, украшенный золотой вышивкой флаг покачивался на древке, прикреплённом к доспеху воина.

Послышался хруст тяжёлых бронированных сапог по слюде, в которую спёкся покрывавший воронку песок. Адлар повернулся и посмотрел на приближавшегося космического десантника.

Этот Храмовник сильно выделялся среди остальных братьев. Его броню выковали с превеликим мастерством и тщательно украсили. Орлиные крылья на нагруднике окружали череп memento mori и крест ордена. Этот узор неоднократно повторялся на наколенниках, локтях, разгрузочном поясе доспеха и даже на суставах пальцев керамитовых перчаток.

Полосы выцветшего пергамента и свитков развевались на больших восковых печатях чистоты, которые крепились к поножам, нагруднику и авто-реактивным наплечникам. Тут и там кастелян замечал зазубрины и вмятины на чёрной броне, но на увенчанном лавровым металлическим венком блестящем шлеме не было ни пятнышка. Он сиял, как чёрный янтарь.

Сбоку висел тяжёлый, но идеально сбалансированный, инкрустированный драгоценными камнями чёрный металлический клинок со встроенным в рукоять силовым генератором. Резкие лучи полуденного солнца отливали серебром на выгравированной на лезвии надписи и орнаментах: Imperator Rex. Пальцы в металлической перчатке держали болт-пистолет, столь же изысканно украшенный, как и великолепно изготовленный доспех веры. Порывы ветра теребили подол табарда, на котором нарисовали герб замка на Солемне. Всё в приближавшемся человеке казалось мистическим. Он получал видения. Он – чемпион Императора.

– Брат Ансгар, – произнёс Адлар, – ты пропустил молитву.

– Сэр, я должен кое-что вам сказать, прежде чем мы направимся в Тартар.

Рыцари посмотрели друг на друга. Разве появились причины, чтобы отложить поход? Хеллсбрича нет, им больше нечего здесь делать, и у них есть приказы.

– Продолжай, брат.

– Я обеспокоен, повелитель, – начал чемпион, отходя от остальных Храмовников. Кастелян пошёл за ним, за Адларом последовал и капеллан.

– Чем? Что тебя беспокоит?

– Противоречие. Противоречивый выбор. Противоречие между вариантами продолжения миссии.

– Нет никаких противоречий, брат, – резко ответил Адлар. – Возможно ты не слышал, что я говорил. По всей видимости, ты думал о более возвышенных вещах. Мы пойдём на помощь имперским защитникам Тартара.

Ансгар ответил не сразу.

– Мы должны идти на северо-восток.

– Но улей на западе.

– А мы должны идти на северо-восток, – вновь повторил чемпион.

– Во имя Золотого Трона, о чём ты говоришь, брат? – воскликнул кастелян. Он не привык, чтобы в его приказах сомневались.

– Когда мы всего пятнадцать часов назад готовились к высадке на планету, у меня было видение, – начал объяснять Ансгар.

– Мне это известно, – прервал его командующий.

Но рыцарь не собирался останавливаться.

– Я видел, как в пустыне поднимался на адамантиевых ногах огромный бог-титан с собачьей головой. Он указал мне путь через пустоши – там мы сразимся с заклятым врагом!

– Ты сошёл с ума? – спросил Адлар. Он неожиданно понял, что вся рота с беспокойством наблюдает за их перепалкой.

– Нет, повелитель, – примирительно ответил чемпион, понимая насколько близок он к неповиновению.

– Я напомню тебе, брат, что мы должны объединиться с верными слугами Императора, которые отражают атаки орочьих ватаг на городские стены.

– Да, сэр. Но, кастелян, разве слуги Империума могут напрямую требовать поддержки Адептус Астартес? Никто не смеет ждать от нас помощи только из-за того что просил о ней. Если мы снизойдём до их затруднительного положения, то пусть считают себя воистину благословлёнными.

– Незачем мне напоминать, что мы здесь по просьбе верховного командования Тартара, – прорычал Адлар. – Я прекрасно знаю, что их запрос для нас ничто, но нас связывают узы долга. Это дело чести. Также мы должны выполнить приказ маршала Бранта, главы нашего флота. А я не из тех, кто не подчиняется приказам.

– Но, сэр, разве у нас на Армагеддоне нет другой цели? – напомнил ему чемпион.

– Одна из наших целей – восстановить честь, которой мы лишились после атаки орд Гримскара на Солемн! Если мы не будем повиноваться приказам, то не сможем исполнить долг и станем бесчестными. Мы обещали помочь Тартару, а без титанов из Хеллсбрича осаждённому улью наша поддержка нужна как никогда.

– И я даже поверить не могу, что ты предложил мне подобное! Я не нарушу приказ. А ты именно об этом и просишь, – кастелян повернулся и собрался вернуться к остальным воинам. – Мы немедленно выступаем в Тартар. Я высказал тебе моё решение, и закончим на этом.

– Адлар, – произнёс Вольфрам, в первый раз вмешиваясь в разговор и не выказывая особого пиетета перед кастеляном. – Но разве мы не поклялись отомстить вожакам инопланетной орды, которые виновны в разрушениях на Солемне? Разве мы не должны без пощады, без сожалений и без страха исполнить этот обет во имя Императора? Мы Его элитные воины, последний рубеж обороны против врагов, атакующих со всех сторон человечество. Так почему мы страшимся, если сражаемся за Его дело?

Сказанное капелланом заставило командующего остановиться. Он повернулся и посмотрел прямо в шлем-череп жреца-десантника:

– Храни нас Дорн, Вольфрам. И ты? Ты тоже сошёл с ума? Ты призываешь нас нарушить повеление маршала и предать орден? Ты обрекаешь роту на вечное проклятие?

– Я хочу напомнить тебе, Адлар, – прорычал капеллан, твёрдо сжав рукоять крозиуса, – что одна из моих обязанностей – наблюдать за духовным состоянием боевых братьев. Я бы не поддержал предложение Ансгара, если хотя бы на секунду посчитал, что оно очернит наши души. Но также мой долг следить, чтобы в первую очередь исполняли волю Императора, а уже потом повеления остальных, в том числе и твои.

– Нам приказал лорд-маршал. Я не собираюсь ослушаться его! – продолжал упорствовать кастелян.

– Маршал Брант великий человек и великий воин. Уверен, что и командующие имперскими войсками в Тартаре также по своему достойные люди. Но здесь их нет. Никто из них не видел то, что узрели мы. И никто не может оспорить необходимость исполнения воли Императора, если не желает быть обвинённым в ереси.

Слушая Вольфрама, кастелян опустил голову, как во время молитвы.

– Император ниспослал Ансгару видение и выбрал Своим чемпионом. Брат накануне битвы пришёл в часовню и рассказал капеллану Уго и мне о том, что поведал ему Император и что он не мог узнать ни от кого другого. А теперь я и сам начинаю замечать доказательства истинности пророчества, – пылко произнёс охваченный религиозным рвением воин-жрец.

Адлар некоторое время неловко молчал.

– И так, – наконец продолжил кастелян, – мы можем следовать плану и продолжить выполнять задание, полагаясь на инструкции верховного командования Тартара и приказы маршала, или можем начать собственную миссию, основываясь на видениях избранного чемпиона Императора.

– Такой выбор перед нами, перед тобой, – подтвердил Вольфрам.

– И ты веришь в то, что рассказал тебе Ансгар прошлой ночью перед высадкой на планету?

– Верю.

– Я думаю, что Император хотел показать мне что-то, – мрачно сказал чемпион, хранивший молчание пока капеллан приводил аргументы в его пользу.

– Я сомневаюсь, я, правда, сомневаюсь, – признался Адлар. – Раньше мне был ясен наш путь. А теперь я словно затерялся в пустыне во время радиационного шторма и не вижу даже землю под ногами.

– Путь по-прежнему ясен, – продолжал настаивать Вольфрам, сейчас его голос звучал, как во время чтения проповеди. – Мы не можем сделать никакой иной выбор, особенно после того, как Ансгар нашёл неопровержимые доказательства истинности своих видений.

– Откровенно говоря, я желал бы обсудить сложившуюся ситуацию с маршалом. Но из-за этих адских пустошей и, вне всякого сомнения, из-за помех мерзких орков у нас нет возможности отправить сообщение на флот. Передатчики работают только на небольшое расстояние.

– Если бы Брант был с нами, то мы могли бы узнать его мнение. Но его здесь нет, и мы не можем с ним связаться. Тем не менее, я полагаю, что понимаю, как бы он поступил, и если ты задумаешься, то тоже поймёшь, как бы он повёл себя в свете снизошедшей на нас мудрости Императора.

– Ты хочешь, чтобы мы из прихоти бросили Тартар на произвол судьбы? – возразил Адлар.

– Это не прихоть, – не уступал Вольфрам. – Только всезнающий Император видит всю картину целиком. Предоставив осаждённый улей его судьбе, мы сможем предотвратить ещё большую катастрофу в другом месте. Ты говоришь про честь, но разве есть честь выше, чем служить воле Императора? А благодаря брату мы видим Его волю ясно как никогда.

Адлар посмотрел сначала на Вольфрама, затем на Ансгара. За все десятки лет службы Императору ему не приходилось делать такой трудный выбор.

– Так и быть, – произнёс кастелян, резко повернулся и направился к беспокойно ожидавшей их роте. Капеллан и чемпион последовали за ним.

– Братья, – начал Адлар. – Мне было нелегко принять это решение.

Тревожный шёпот сменила выжидающая тишина, даже стенания ветра прекратились, словно в предвкушении.

– Наш чемпион отмечен благословлением Императора, он получает знаки и знамения о великом событии. Полагаю, что следуя указаниям из святого видения, мы найдём тварь, которой поклялись отомстить.

Снова послышался шёпот, но на этот раз уже не беспокойный.

– Мы не можем связаться с флотом, другими ротами или с любыми иными союзниками, чтобы они присоединились к нашей благородной миссии. Не получится и отправить предупреждение об изменении планов маршалу или верховному командованию Тартара. Мы будем сражаться одни, но это наш последний крестовый поход и я не знаю лучшей смерти, чем погибнуть, исполняя волю Императора.

В рядах Храмовников раздались одобрительные крики.

Кастелян жестом попросил братьев успокоиться.

– Должен предупредить, что наши действия могут привести к падению Тартара, и в этом случае мы никогда не сможем вернуться в лоно ордена. За неподчинение прямым приказам маршала и за то, что мы бросаем союзников на произвол судьбы всю роту могут счесть изгоями и еретиками.

– Хотя я готов в бою послать человека на смерть, я не столь смел, чтобы обречь его на проклятье.

Адлар глубоко вздохнул.

– Слушайте мой приказ: мы последуем за ниспосланными Императором брату Ансгару видениями и вступим с врагами в бой. Если среди вас есть те, кто предпочтёт продолжить первоначальное задание, то отправляйтесь в улей и не утратьте честь вместе с нами. Если вы так решите, то я желаю вам удачи и прошу – помолитесь в грядущие дни за наши грешные души.

Кастелян смотрел на выстроившихся рядами боевых братьев: отделения ветеранов, штурмовиков, посвящённых и неофитов. Никто не шелохнулся, только колыхалось знамя батальной роты на флагштоке брата Муртага.

– Раз благородный кастелян приказал – приказ должен быть выполнен, – произнёс кто-то в центре облачённых в броню воинов. Голос походил на гортанный тон сержанта Гарронда.

– Зачем нам страшиться ереси или изгнания, если мы идём сражаться во имя Императора? – сказал другой рыцарь. На этот раз слова прозвучали чётко, говорил брат-ветеран Каллес. Аугметическая гортань придавала его речи искусственную электронную монотонность.

Были слышны и другие возгласы одобрения решения Адлара и согласия с истинностью видения-поиска Ансгара.

Кастелян смотрел на воинов роты и гордился ими. Возможно решение действительно было правильным, разве могли столько рыцарей лорда Сигизмунда заблуждаться в своей преданности Императору и ниспосланном Им чемпиону видении?

– Тогда мы идём на северо-восток, – объявил Адлар, – к нашей судьбе!

– Без страха! – выкрикнул он, ударив в нагрудник кулаком в бронированной перчатке. – Без пощады! Без сожалений!

Рота ответила на боевой клич оглушительным грохотом керамитовых доспехов.

Кастелян повернулся к Ансгару.

– Брат Ансгар, чемпион Императора, – тихо произнёс он, – будем надеяться, что ты не ошибся. Судьба наших бессмертных душ в твоих руках.