Текст книги "Адептус Астартес: Омнибус. Том II (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Последними, замыкая строй, к Рейнхарту подбежали Саваул и Елена. Верховная сестра в ходе сражения потеряла шлем, и кровь заливала ей лицо. Оба почти наугад, не целясь, стреляли куда-то назад.

– Живее, кастелан! Они наступают нам на пятки! – крикнула ему Елена.

Стараясь не отставать, Рейнхарт, пятясь, последовал за ними, на ходу выпустив яростный залп в визжащую орду культистов, вырвавшихся из коридора, который группа Рейнхарта только что покинула. Кастелан фыркнул в досаде, почувствовав, как шальной заряд противника, едва не задев ключицу, пробил ему плечевой сустав доспеха. Рейнхарт потерял равновесие, когда автоматный огонь прошил стальной нагрудник и бросил Храмовника плашмя на землю.

Увидев, что он упал, Елена и Саваул остановились и повернули обратно. Елена повесила болтер на плечо и вместе с Саваулом схватила Астартес под руки, вновь поставив его на ноги. Воительница на ходу сорвала с пояса крак-гранату и, вытащив зубами чеку, метнула снаряд в скопление неприятеля. Ужасный взрыв рассеял орду, обратив искалеченные тела в кровавый пар.

Продолжая держаться вместе, все трое проковыляли мимо Аполлоса и Дорнера и прошли в открытый выходной люк. Космодесантники нырнули за ними следом, однако, перед тем как ударить по кнопке активатора люка, все же успели дать по противнику финальный залп. Люк с грохотом закрылся за ними, но гулкие удары вражеских зарядов по его бронированным створам не прекращались ни на секунду.

Теперь бойцы очутились в еще одном широком коридоре крепости, и им снова повезло: солдат противника тут не оказалось.

Подвигав рукой, Рейнхарт почувствовал, как больно дает о себе знать осколок, застрявший возле ключицы. Однако ему приходилось сражаться и с более серьезными ранениями. Кастелан посмотрел на Елену и Саваула. Верховная сестра инструктировала восемь оставшихся у нее в подчинении бойцов, а привалившийся к стене Саваул стоял согнувшись и, держась за простреленный бок, никак не мог восстановить дыхание. К счастью, Аколон, осмотрев его рану, обнаружил, что пуля прошла по касательной, не задев важных органов. Никто ни слова не произнес о том, что они сделали для кастелана, ничего не сказал и он сам.

Ферн, чей красный плащ превратился в лохмотья, прошел мимо Дорнера и Аполлоса и встал перед активатором люка. Обернувшись через плечо, он посмотрел на Рейнхарта:

– У дверей нет запирающего механизма. Этот люк не удержит их долго.

Неожиданный грохот заставил всех вздрогнуть. Уничтоженный активатор люка засыпал все вокруг снопами искр. Матиас опустил свой болт-пистолет.

– Теперь удержит, – твердо сказал он.

Положив оружие в кобуру, капеллан выступил вперед и торжественно поднял над головой крозиус арканум:

– Крепитесь! В этот судьбоносный час взор Императора направлен на нас! И когда мы в конце концов предстанем перед Ним, каждый из нас будет знать, что до конца исполнил свой долг и до последнего оставался верен Ему!

Рейнхарт не мог не понимать, что последние слова в первую очередь были обращены к нему.

К моменту, когда они достигли площадки гравилифтов, батареи Ковчега разрядились окончательно, и время, которое Рейнхарт отвел на операцию, уже истекло. Он уже не мог и дальше скрывать подлинную сущность задания, порученного его отряду. Это кастелан понял, глядя на лица своих людей, выстроившихся перед лифтами. Астартес вместе с сестрами пролили кровь, и нет уз крепче, чем связь, возникшая в преодолении общих лишений! Саваул и Елена спасли ему жизнь. Казалось, только у Матиаса еще оставалась решимость выполнить то, что от них требовал долг и обстоятельства. И Рейнхарт знал, что ему нужно следовать примеру капеллана.

Словно ожидая от них дальнейших действий, Ковчег лежал на площадке первого из гравитационных лифтов – трех округлых стартовых столов, вмонтированных в пол, на котором был начертан белый крест Храмовников.

Сестры битвы разделились. Разбившись по двое, они встали на страже у каждой из лестниц, выходивших в зал с четырех его углов. Технодесантники колдовали над панелью лифтовых кодификаторов.

– На какую высоту нам нужно подняться, чтобы установить реактор? – спросил Саваул, наблюдая за работой технодесантников.

Его щеки – все в брызгах засохшей крови – казались еще более впалыми, и он держался за раненый бок.

Рейнхарт оглянулся. Матиас, как всегда отстраненный и надменный, стоял у основания Ковчега. Аполлос и Аколон, вперив взгляд в пол, казалось, не находили в себе сил посмотреть кастелану в глаза. Никогда еще так остро, как в этот момент, Рейнхарт не ощущал бремени долга, возложенного на плечи боевого командира. Он обернулся на Саваула. Елена стояла рядом с раненым дознавателем.

– Мы не будем подниматься, дознаватель.

Саваул вскинул голову, недоуменно озираясь вокруг:

– Что?! Вы же сказали, что реактор нужно установить на уровне первого этажа…

Тут голос Рейнхарта стал более жестким.

– Я имел в виду, что мы не станем разрушать крепость, Саваул. – Кастелан подошел к Ковчегу. – Это не реактор, и его невозможно настроить на взрыв.

– Что?! – подойдя к кастелану вплотную, вскричал Саваул, и его голос дрожал от гнева. – Во имя Трона, о чем вы говорите?!

– То, о чем я вам рассказывал, как о сердечнике реактора, необходимом для обороны Монтгизарда, на самом деле является саркофагом, в котором лежит тело одного из наиболее заслуженных воинов Братства Меча нашего ордена. Имя его – Изекииль Йесод, и жизнь его сейчас висит на волоске.

Елена выступила вперед. Ее лицо было маской, олицетворяющей ярость.

– Так ради чего же тогда всё, кастелан?! Зачем вы привели нас сюда, если не для того, чтобы искоренить угрозу Стигии?

– Верховная сестра, я и мои боевые братья прибыли сюда не для того, чтобы вернуть себе Монтгизард. Мы здесь потому, что на этом гравитационном лифте мы спустимся к самой глубокой гробнице в этой цитадели. Туда, где покоится один из самых почитаемых дредноутов нашего ордена. В него мы поместим брата Йесода – так, чтобы он и дальше мог сражаться во имя Императора!

Взбешенный Саваул пронесся мимо Елены и подошел к Рейнхарту так близко, как только было возможно.

– Сражаться во имя Императора! А чем же мы здесь, по-вашему, занимаемся? Святой Трон! Вы что же, не понимаете, что, поступая так, вы обрекаете на гибель сотни тысяч его верных слуг!

Рейнхарт сверху вниз посмотрел на дрожащего от возмущения дознавателя.

– Этот мир еще не потерян… – Он подошел к Ковчегу. – Но в тысячах световых лет отсюда сражение в самом разгаре. Целая звездная система находится на грани уничтожения, а то, что содержится в голове у брата Йесода, может означать разницу между поражением и победой. Помещение в дредноут – это его единственный шанс. Если бы я позволил ему умереть, то потеря Стигии-двенадцать по своим последствиям показалась бы лишь рябью на поверхности целого океана погибших душ. – Кастелан перевел взгляд с Саваула на Елену. – Следуйте за нами! Вы оба. Как только наше задание будет выполнено, мы вернемся на наш военный транспорт и доложим о сложившейся здесь обстановке. Верховный маршал Лудолд пришлет подмогу, и тогда мы вернемся и спасем планету!

Елена покачала головой, и глаза ее наполнились печалью.

– Слишком поздно, кастелан. Извечный враг уже открывает ворота в варп. Чтобы остановить его, мы уже сейчас должны сделать все, что от нас зависит.

Тут тишину прорезал голос Джерарда:

– Кастелан! Снова контакт! Приближаются со стороны лестниц! У нас десять минут – максимум!

Рейнхарт отступил на шаг и позвал технодесантников:

– Приготовьте лифт! – Он снова посмотрел на Саваула и Елену. – Я могу лишь еще раз повторить свое предложение: идемте с нами!

Осознав неизбежность поражения, Саваул опустил голову, и плечи его безвольно поникли.

– Получается, мы можем рассчитывать только на себя…

– Если вы не идете с нами, то да.

Елена выступила вперед:

– Этот человек, Изекииль… Вы утверждаете, что, спасая его, вы спасете миллионы других людей?

Рейнхарт кивнул:

– Все верно, верховная сестра.

Елена пронзила его холодным взглядом:

– Знаете, а ведь вы использовали нас, лгали нам…

– Если бы был какой-то другой выход… – Рейнхарт так и не закончил фразу.

Елена в ответ только улыбнулась. Она посмотрела на Саваула:

– Вы командир, вы и решайте.

Дознаватель глубоко вздохнул:

– Я не могу позволить, чтобы все эти зверства остались безнаказанными. Мы должны попытаться… – Он посмотрел на свободный лифт, затем снова перевел взгляд на Рейнхарта. – Отправьте нас наверх. Мы или разрушим ворота, или умрем на подступах к ним.

Рейнхарт некоторое время пристально смотрел на него. Он и вправду хотел, чтобы был другой выход.

– Поднимите их наверх, Ферн, – произнес он наконец.

Не сказав ни слова, Саваул повернулся к лифту.

Елена смотрела на Рейнхарта.

– До свидания, кастелан. Я только попросила бы вас запомнить одну вещь: честь не всегда идет вместе рука об руку с долгом.

Рейнхарт с грустью наблюдал, как Сестры Битвы и дознаватель встали на платформу лифта и быстро покинули зал, устремившись наверх, в самое сердце цитадели, в самую гущу поджидающих там врагов.

Кастелан повернулся к своим боевым братьям:

– Все на лифт! Приготовиться к спуску.

Все пришли в движение, стараясь разместиться на площадке вокруг Ковчега. Все, кроме Аполлоса.

– Брат Аполлос! – удивленно воскликнул Рейнхарт. – Мне казалось, я отдал приказ.

Юный терминатор смело встретил его взгляд:

– Кастелан… Я прошу разрешения последовать за ними. Я мог бы поддержать их огнем моего болтера.

Рейнхарт посмотрел на остальных.

Джерард оторвал взгляд от своего ауспика:

– Пять минут, кастелан.

Аполлос шагнул на платформу лифта:

– Кастелан! Капеллан Матиас сказал, что взор Императора сейчас направлен на нас. Я полагаю, он сказал правду. Я также полагаю, что вы и без меня сможете выполнить задание. Так разрешите мне им помочь, кастелан!

– Брат Аполлос! – ядовитым тоном произнес Матиас. – Ваш кастелан отдал вам приказ!

Но тут Рейнхарт сам сделал шаг с платформы лифта:

– Нет, Матиас! Брат Аполлос говорит верно. Остальные пусть едут вниз, а мы с ним сделаем все возможное, чтобы им помочь. Берите Ковчег, захороните в дредноут Изекииля, а потом – улетайте! Если у нас не получится захлопнуть варп-портал, сообщите верховному маршалу о том, что здесь произошло, и возвращайтесь, чтобы спасти этот мир. Это наш долг! Это последний мой приказ вам. Да пребудет с вами Император!

Давно дожидающийся их склеп располагался в самом сердце глубочайших катакомб Монтгизарда. Дорога от гравилифта оказалась спокойной, однако, хотя ауспик Джерарда и не выявил никаких следов противника, все понимали, что такое положение не продлится долго. Как и следовало ожидать, согласно схемам, закачанным в персональные кодификаторы космодесантников, через некоторое время из тьмы, сверкая в ярких лучах нашлемных прожекторов, перед ними появились медные ворота склепа. Двери имели довольно грозный вид: каждая створка около пяти метров высотой и почти столь же широкая. Картина, отчеканенная на их поверхности изображала примарха Дорна, сокрушающего силы Хаоса у стен Императорского Дворца.

Аколон и Дорнер встали по обе стороны от ворот, а технодесантники принялись изучать створки, когда Матиас властным жестом руки велел отойти им в сторону. Из-под своих доспехов он достал четки из адамантия. Гладко отполированный обсидиановый амулет выделялся среди круглых камней.

– Этот розарий перед нашим отъездом даровал мне верховный маршал Лудолд, – слегка севшим от благоговения голосом произнес капеллан. – Прежде он принадлежал великому затворнику Гидеону Амезарису. Он служил под началом верховного маршала Гервхарта… – Матиас опустился на колени перед дверьми. – Именно он сконструировал эти ворота почти четыре тысячи лет назад.

С глубоким благоговением Матиас приложил амулет священного розария к узору на дверях. Затем повернул. В ответ раздалась целая серия щелчков, послышалось шипение, и двери с грохотом отворились.

За порогом по всему периметру комнаты стояли статуи, изображавшие мрачные фигуры древних Храмовников, высоко держащих над головой чугунные светильники. Как только ворота открылись, светильники ожили. Их янтарное сияние постепенно заполнило собой крипту, осветив ее разделенные на секции стены, представлявшие собою пыльные барельефы со сценами давно забытых битв.

В центре склепа возвышался циклопический корпус дредноута, который был весь словно задрапирован паутиной. Его нагрудные латы были раскрыты, из саркофага на мир глядела чернеющая пустота.

Матиас поднялся на ноги:

– Работать придется быстро!

Совместными усилиями космодесантники перенесли Ковчег на низкий алтарь, расположенный у основания колоссальной боевой машины. Аромат священных благовоний и масел насытил воздух крипты. Отступив назад, Джерард и Дорнер расположились у порога крипты, в то время как Цереб и Ферн встали по обе стороны Ковчега.

Технодесантники начали читать заклинания, одновременно настраивая целый ряд размеченных рунами реле на боковой грани Ковчега. Секция за секцией бронированная капсула сложилась внутрь, открыв взгляду золотой саркофаг, чья поверхность теперь сверкала в янтарном свете комнаты.

Тут Джерард огласил тревожное предупреждение.

– Они приближаются!.. – воскликнул он. – Так много, что мне не сосчитать!

– Задержите их! – приказал Матиас. – Любой ценой. Нам нужно всего несколько минут.

Джерард и Дорнер выхватили свои цепные мечи и привели их в действие. Механический визг смешался с гвалтом культистов, чьи крики эхо разнесло во тьме зала за стенами склепа. Аколон, заняв позицию между саркофагом и дверным проемом крипты, поднял свой болтер:

– Поторопитесь, капеллан!

Рейнхарт и Аполлос нашли Саваула и Сестер Битвы в длинной галерее, ведущей к часовне Монтгизарда. Неровной линией они растянулись по всей ширине холла. Медленно, шаг за шагом пробивались они через кровавую бойню, когда пространство перед ними буквально вскипало от лазерных разрядов, болтерных снарядов и ревущих огненных потоков. Удушливый запах крови и вонь горящего прометия наполнили воздух.

– Святой Трон!.. – прошептал Аполлос.

Рейнхарт взялся за рукоять своего меча:

– Вперед, Аполлос! За меч Дорна!

Терминатор ответил на его взгляд:

– За меч Дорна, кастелан!

Вместе они бросились в самую середину строя Сестер Битвы. Первой их заметила Елена. Мрачная улыбка скользнула по ее суровому лицу.

– Храмовники с нами! – радостно закричала она.

Восторженный крик, вырвавшийся у сестер, на мгновение заглушил грохот битвы.

Построившись клином, они, ведомые Рейнхартом и Аполлосом, отважно врезались в строй визжащих культистов. Обезумевшие фанатики были готовы к самоуничтожению, лишь бы не допустить верных Императору к часовне крепости. В мгновение ока кровь врагов залила доспехи Рейнхарта, в то время как его клинок превратился в размытое пятно, а болт-пистолет пронзительно запел зловещую песню смерти. В сердце битвы Рейнхарт видел Аполлоса. Каждый взмах громового молота терминатора выкашивал целые поляны в рядах культистов. Саваул сражался в его тени, удивляя хирургической точностью своих движений: каждый выстрел его лазерного пистолета валил с ног очередного обезумевшего еретика.

Впереди возвышались бронзовые ворота часовни – их главная цель.

Аполлос взмахнул громовым молотом – и кровавый фонтан сопроводил еще одно прощание головы с телом. В тот же миг, возвышаясь скалой над павшим еретиком, кастелан увидел, как подкосились ноги у одной из сестер.

Несколько выпущенных друг за другом зарядов оторвали ей руку, а затем отстрелили ниже колена левую ногу. Уже в предсмертной агонии она разрядила свой огнемет, проведя его по широкой дуге, и белое пламя испепелило все, что находилось перед воительницей в последнюю минуту. Ее убийца рухнул у ног Аполлоса, и его ребра хрустнули под тяжестью стального сапога терминатора.

Дыхание Рейнхарта стало тяжелым. Его доспехи в нескольких местах были пробиты и помяты, а кожу лица покрывали волдыри от ожогов. Из всего отряда у Елены осталось только четыре сестры, но ведь и до ворот часовни уже рукой подать! Им нужно было продолжать движение.

– Ворота, Аполлос! Ворота!

Аполлос кивнул. Издав громоподобный рык, терминатор вобрал голову в плечи и, продравшись сквозь ряды еретиков, плечом врезался в двери часовни. Бронзовые полосы выгнулись, а деревянные доски разлетелись в щепу.

Рейнхарт последовал за ним, не отставая ни на шаг…

…чтобы попасть в ад.

Брат Дорнер погиб в первые мгновения атаки культистов. Шальная пуля поразила его в горло и вместе с фонтаном крови вылетела с тыльной стороны шеи. Воздев над головой цепной меч, опустить который ему было уже не суждено, Астартес рухнул сначала на колени, а затем ничком на землю. Джерард взревел в ярости и ринулся в коридор. Размахивая мечом как одержимый, воин прорубил кровавую просеку сквозь толпу обезумевших еретиков. От обилия пролитой крови пол стал скользким, и на мгновение враг в ужасе отпрянул под натиском этой безумной атаки.

Стоя на пороге крипты, Аколон выпускал снаряд за снарядом в толпу культистов, тогда как Матиас за его спиной вместе с технодесантниками продолжал работать с Ковчегом. Рискуя словить снаряд или осколок, Аколон улучил момент и оглянулся.

Капеллан стоял перед алтарем и зачитывал слова из священного ритуала погребения, в то время как технодесантники, подняв серворуками саркофаг, благоговейно закладывали его в зияющую полость дредноута. Апотекарий увидел, как на какое-то мгновение сквозь запотевшее стекло в крышке саркофага мелькнуло знакомое изможденное лицо. Сверкающие медные трубки и провода с начертанными на них лексмеханическими рунами тянулись из его глазниц, ушей, рта и носа.

Предупреждающий крик Джерарда заставил Аколона обернуться в тот самый миг, когда предатель из местных СПО бросился на него с мечом. В последний момент Аколон успел поймать оружие своей стальной перчаткой. Ощерив губы в злой усмешке, он переломил пополам вражеский клинок и выстрелом болтера проделал дымящуюся дыру в груди культиста. В глазах еретика застыл ужас, когда он как подкошенный падал на холодный каменный пол.

Где-то впереди продолжал кричать Джерард, но теперь это был уже крик ярости и боли, а не предупреждения. Космодесантник отбросил свой болт-пистолет и прижал ладонь к виску. Кровь двумя ручьями текла из его глаз. Аколон увидел, как странная изморозь, наползая с пола, стала с легким потрескиванием затягивать двери крипты. Оглядевшись, апотекарий заметил в конце коридора закутанного в накидку псайкера.

Полный страдания крик Джерарда пробился сквозь грохот сражения:

– Уходите, Аколон! Я не смогу долго это выносить! Отступайте! Закройте две… – И в этот миг голова Джерарда взорвалась.

Аколон зарычал, как зверь, когда лазерный разряд опалил ему щеку и полностью сжег ухо. Апотекарий метнулся к дверям. Вытащив из замка розарий Матиаса, он буквально вкатился в крипту, не останавливая болтерной очереди, которая не позволила еретикам приблизиться.

Двери крипты с грохотом захлопнулись, и Аколон мгновенно вскочил на ноги.

– Капеллан Ма… – начал он и тут же осекся, в ужасе глядя на открывшуюся его глазам картину.

Цереб и Ферн, распластавшись, лежали на алтаре с простреленными болтерным снарядом головами. Над технодесантниками возвышался Матиас с болт-пистолетом в руке, доспехи которого от потустороннего холода покрылись инеем, так что капеллан стал похож на засахаренное пирожное.

Матиас вперил в апотекария пустой взгляд, и Аколон увидел, как медленно сочиться кровь из его глаз и носа. Капеллан сделал несколько неуверенных шагов к нему и упал перед ним на колени:

– Аколон… уб… убей меня! Этот псайкер… Я… я выдавил его из себя, но я не смогу его… долго сдерживать!

Продолжая уже беззвучно шевелить губами, Матиас дрожащей рукой стал медленно поднимать болт-пистолет. Между тем дверь за его спиной уже выгибалась от чудовищного давления.

Аколон приставил болтер к голове Матиаса, закрыл глаза и выстрелил. Выронив оружие, он опустился на колени и стал ждать собственной смерти.

Пронзительный визг тяжелой пневмомеханики заставил его обернуться. Аколон в ужасе поднял глаза. Все-таки Цереб и Ферн успели завершить ритуал погребения, прежде чем Матиас их застрелил!

Словно божество смерти, прибывшее сюда из загробного мира ради отмщения, над ним возвышался оживший дредноут! Из громкоговорителей боевой машины донесся далекий, будто из глубокого колодца, голос Изекииля:

– Отведи меня к врагу, апотекарий!

У Рейнхарта едва не помутилось в голове от запаха разложения, когда он вслед за Аполлосом промчался через разбитые в щепу ворота часовни. Обстановка внутри напоминала склеп. Растерзанные тела и пропитанные кровью знамена свисали с взлетающих к куполу контрфорсов, укрепляющих неф часовни. Каменные скамьи, как детские кубики, были грудами свалены у ворот часовни, чтобы освободить место для беснующейся толпы культистов Хаоса. Два огромных костра, в пламени которых преобладал болотно-зеленый цвет, бушевали по обе стороны алтарной ризницы. Прямо из огня, где чернели прикованные к чугунным стойкам человеческие фигуры, доносились истошные вопли терзаемых людей. При появлении Храмовников еретики мгновенно обернулись к ним. Взвыв от ярости, они всей толпой хлынули вдоль нефа навстречу ворвавшимся.

Стоя рядом с Еленой и Саваулом, кастелан, чьи глаза в этом аду горели сверхчеловеческим огнем, отшвырнул перевернутую мраморную скамью. Укрываясь от выстрелов по другую сторону сваленных в кучу скамеек, Аполлос присел на корточки, а Сестры Битвы заняли оборону у разбитых дверей. Они оказались в окружении.

Над грудой сваленных скамей выросла фигура верховной сестры. Болтер вздрогнул в ее руках.

– Во имя Императора… алтарь! – крикнула Елена в отчаянии, словно забыв об огне, который выбивал вокруг нее осколки из мрамора.

Рейнхарт вогнал в свой болтер новую обойму и тоже выпрямился во весь рост, чтобы поддержать селестинку своей огневой мощью.

Где прежде находилась задняя стенка ризницы, теперь было все подернуто темной рябью. Вихри разрушительной энергии варпа вились спиралями между четырех якорных точек – там, где были установлены некросчитыватели, искривляющие пространство и отменяющие в этом месте естественные законы мироздания. У основания же алтаря, облаченные в темные сутаны, читали свои заклинания девять жрецов Хаоса. У всех на выбритых головах были татуированы слова губительных заклятий.

– Они что, уже открыли его?! – взревел Аполлос.

Елена отрицательно мотнула головой:

– Еще нет, но осталось совсем немного. У нас не больше нескольких минут.

– Жрецы! Цельтесь в жрецов! – вскричал Саваул.

Астартес и Сороритас одновременно обрушили огненный шквал на головы культистов, но, как оказалось, только для того, чтобы увидеть, как все их снаряды разрываются, не долетев до цели. Рейнхарт изрыгнул проклятие:

– Что это за ересь такая?!

– Псайкеры! – прорычал в ответ Саваул.

Тут тело одной из сестер буквально затянуло в портал и разорвало на части.

– Похоже, нам тоже сейчас достанется! – вскричал Аполлос.

Восстанавливая заградительный огонь, Елена выпустила еще один снаряд и тут же отскочила в укрытие.

– Нам не победить! От варпа нет защиты! Демонические энергии разорвут нас на куски, даже если это не успеют сделать культисты!

Аполлос скосил очередью еще одну волну еретиков, подобравшуюся почти вплотную.

– Время уходит! – закричал он, увидев, что портал в варп стремительно начал наливаться непроглядной чернотой.

Рейнхарт задержал взгляд на каждом из своих боевых братьев. Он знал, что есть только одно решение. Взор Императора в эту минуту был направлен на него.

– Дай мне все свои гранаты! – крикнул он Елене.

Она недоуменно посмотрела на него, и немой вопрос остался невысказанным, поскольку в глазах селестинки засветилось понимание. Отцепив от пояса две последние гранаты, она передала их Храмовнику.

Рейнхарт оторвал полоску от своего плаща и связал ее гранаты с двумя своими. Одну гранату он оставил в руке.

Глядя на это через разделяющую их бушующую реку огня, Аполлос понял намерение кастелана.

– Нет! – вскричал терминатор. – Позвольте пойти мне! У меня больше шансов!

Внезапно оглушительный взрыв разнес все, что оставалось от дверей часовни. Кусок дверного косяка ударил Аполлоса в висок, лишив молодого воина сознания. Сестры Битвы, остававшиеся на страже у дверей часовни, прекратили свое существование, поскольку их тела просто испарились.

Рейнхарт с трудом преодолел потрясение, полученное им во время взрыва, но гулкий звон в ушах не проходил. Кастелан почувствовал, как тепло растекается по его груди. Извергающий кровь кратер дымился чуть ниже его плеча. Рейнхарт услышал кашель Елены, задыхающейся в клубах поднятой взрывом пыли. Лицо последней Сестры Битвы было залито кровью, вытекающей из глубокой раны на лбу. Елене оторвало левую ногу. Неподалеку без сознания лежал Саваул. Сквозь сизый жирный дым Рейнхарт увидел, как целая орда хаоситов карабкается на груду щебня, которая теперь перекрывала дверной проем.

– Ты сможешь их задержать? – спросил Рейнхарт.

Елена перехватила покрепче болтер и улыбнулась Рейнхарту:

– А ты, Марий Рейнхарт, оказывается, знаешь, что такое честь воина!

– Да хранит нас Император, Елена Британская! – сказал Храмовник и торопливо пожал ей руку.

И Сестра Битвы улыбнулась снова:

– Да хранит нас Император, кастелан!

Рейнхарт поднялся из-за укрытия. Прижимая гранаты к телу, он бросился вперед сквозь завесу пыли. Потребовалось несколько мгновений, прежде чем хаоситы осознали, кто ворвался в их толпу. Но они не успели среагировать.

Оглушительный залп штурмового орудия сотряс часовню до основания, а последовавший затем мощный взрыв превратил тела еретиков в кровавую слякоть. Затем граната пролетела над головой кастелана и, разорвавшись, выпустила облако черного дыма, замаскировав его отчаянный рывок. Уже преодолевая последние несколько метров до цели, Рейнхарт краем глаза засек в тени разрушенных ворот грозный силуэт древнего дредноута.

Он прошептал слова благодарности Императору и решительно вошел в черную пелену. Вынырнув из дыма, он оказался среди псайкеров. Рейнхарт выдернул чеку из гранаты, которую держал в руки, и запрыгнул на алтарь. Тень мучительного сожаления накрыла его разум, когда было уже слишком поздно что-то менять.

– Да хранит меня Император!.. – прошептал Рейнхарт, и ворота в варп, охваченные языками потустороннего пламени, захлопнулись.

Они разыскали его среди дымящихся развалин, у входа в часовню. Его тело и доспехи были растерзаны в клочья, а лицо обгорело настолько, что его едва можно было узнать. Он пришел в себя, когда какой-то молодой Храмовник-неофит склонился над ним. Каким-то чудом уцелевшие веки с усилием прорвали корку запекшейся крови. Аколон моргнул.

Мимо, с болтерами наперевес, проследовали несколько мрачных фигур. Он попробовал сфокусировать свой взгляд на человеке, который над ним склонился.

– Брат!.. – говорил ему неофит. – Держись! Скоро здесь будут апотекарии…

Аколон закашлялся и попытался поднять голову. Он знал, что его раны смертельны.

– Как вы… Откуда?

– С «Ревенанта», брат, – отвечал тот. – С твоего флагмана. Сам верховный маршал Лудолд послал нас сюда, когда мы получили призыв о помощи от инквизитора по имени Винкул. Получается, мы теперь работаем с Ордо Еретикус. Против оставшихся приверженцев культа, что вы с кастеланом Рейнхартом здесь разгромили, провозглашен крестовый поход!

– Другие…

– Брат Аполлос и дознаватель живы, сэр. Мы их как раз сейчас извлекаем из-под обломков. Брат Йесод уже на флагмане.

Аколон кивнул. Его тело уже начало холодеть. Та слабая ниточка, что связывала его с миром, становилась все тоньше. Апотекарий сделал последнее усилие и приподнялся.

– Как твое имя, неофит? – спросил он, задыхаясь.

– Хельбрехт, сэр.

Аколон бессильно откинулся. Его взор помутился. Ему казалось, что он слышит, как Рейнхарт и остальные зовут его по имени.

– Скажи им, Хельбрехт… – прошептал он чуть слышно. – Скажи им, что мы не ведали страха…

И он воссоединился со своими братьями по оружию.