Текст книги "Адептус Астартес: Омнибус. Том II (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Робин Круддейк
Конец долга

Мир погрузился во тьму.

Зрение вернулось к нему мгновением позже. Космодесантник пробыл без сознания недолго – он понял это по обломкам, всё ещё опадающим после взрыва. Что-то тревожило его, некая постоянно ускользающая мысль на задворках разума, вопрос, который он никак не мог сформулировать. Первый же вдох отозвался острой болью, пронзившей его грудь. Напрягшись, он поднялся со скользкой от крови грязи, и чуть было вновь не свалился с ног, настолько сильными были испытываемые им муки.

Что-то не так. Ты Адептус Астартес, и не должен испытывать боль, подобную этой, разве только…

С помощью мысленной команды он активировал медицинские авгуры своих авточувств. Множество мигающих красных огоньков предстало перед его глазами, предупреждая, что ему нанесены серьёзные повреждения. Его второе сердце остановилось, орган Ларрамана отказал, а в довесок к этому ещё и обильное внутреннее кровотечение. Предупреждающие символы продолжали непрестанно мигать, но космический десантник, моргнув, отключил медицинский дисплей. Ему не нужен был апотекарий, чтобы оценить уровень повреждений. Он стремительно терял кровь, и даже его генномодифицированное тело было не способно остановить этот процесс. Он умирал, и быстро. Осознание этого принесло ему умиротворение, а затем вопрос, беспокоивший его всё это время, сформулировался со всей ясностью.

Твоё имя?

Он взглянул на своё тело. Покрывающие его грязь и кровь не полностью скрыли красные и жёлтые цвета его исцарапанной в битвах силовой брони. Воющий Грифон, потомок Жиллимана, Ангел Смерти. Всё это было о нём, но это всего лишь титулы, а не имена. Космический десантник оглядел покрытое дымкой поле боя, не уверенный в том, где он сейчас находится. Судя по всему, недавно тут произошло крупное сражение – он смог это определить по нескольким облаченным в броню фигурам, что лежали мёртвыми во взбитой грязи. Это были его боевые братья. Он помнил имя каждого из них, и мог назвать каждое из сражений, в котором он участвовал вместе с ними на сотне различных миров.

Так почему же ты не можешь вспомнить своё собственное имя?

Тень мелькнула на границе его зрения, прорывающаяся к нему сквозь нависшую над полем битвы пелену тумана. Фигура являла собой мускулистую зеленокожую тварь, что несомненно отмечало её принадлежность к оркам. Следом за ней тащилось ещё несколько зеленокожих и, как только они увидели космического десантника, то издали гортанные боевые кличи и ринулись в атаку…

Вид орков всколыхнул нечто в его мозгу, воспоминание о капитане, отдающем приказы. "Держать оборону", – просто сказал тот. – "Удерживайте плацдарм до тех пор, пока рота не пребудет на ваши позиции. Зеленокожие не должны прорваться".

Вспоминать своё имя он будет позднее, а сейчас враг перед ним и у него есть долг, который нужно исполнить.

Он двигался не задумываясь, очертив болтером полукруг, и нацелил мушку прицела на лидера своры орков. Нажатие на спуск – и оружие взревело. Космический десантник видел, как болт-снаряд летит к цели, видел тот миг, когда он вошёл в череп орка и взорвал его изнутри. Лишённое головы тело повалилось вперёд, кровавый туман повис в воздухе, в то время как оно продолжало падать в грязь. Космодесантник уже нацеливал свой болтер вправо, беря на мушку следующего дикаря-ксеноса. Болтер ревел снова и снова, каждый выстрел, подобно удару молота, сшибал с ног одну цель за другой. Ещё четверо орков пало от быстрой очереди, но уже трое были на подходе, и их подбитые железом ботинки лишь ещё глубже втаптывали поверженных врагов в насыщенную кровью грязь.

Воющий Грифон аккуратно прицелился в ближайшего к нему орка, выбрав мишенью точку между его глаз, прежде чем нажать на спусковой крючок. Раздался щелчок. Звук был едва слышим, но он громким эхом повторился в его ушах. Он слабо осознавал то, что счётчик боеприпасов на линзах его шлема отображает ноль. Но это изображение на периферии зрения невольно пробудило к жизни воспоминание из очень далёкого прошлого: седеющий сержант наказывал его, тогда ещё зелёного рекрута, за совершение подобной ошибки.

Как ты можешь помнить это, но так и не вспомнить собственного имени?

Рёв возвратил его внимание к настоящему. Первый зеленокожий в одиночку приближался к нему с поднятым оружием. Несмотря на то, что его тело пылало от боли, космодесантник инстинктивно отступил в сторону и концом рукояти болтера ударил по глотке орка. Удар расплющил трахею о позвоночник зеленокожего и тот умер ещё до того, как его тело упало на землю. Движение было неосознанным, выработанным за годы тренировок. Те же рефлексы спасли его, когда второй орк занёс над ним свой топор.

Воющий Грифон бросил болтер и открытой ладонью остановил движение рукояти врага. От этого удара у него чуть было не сломалась рука, но топор, вздрогнув, остановился, и космодесантник свободной рукой врезал орку по челюсти. Зубы того с треском сломались, а голова резко отлетела назад. Такой удар снёс бы человеку голову, но орк был достаточно крепким и уже начал быстро восстанавливаться. Пришелец с яростью заревел в лицо космодесантнику, забрызгивая его шлем кровавой слюной. Оглушающий рёв прервался с раздражающим бульканьем, когда Воющий Грифон обнажил свой боевой клинок и вонзил его в глотку врага. С ворчанием он сбросил его со своего ножа, но недостаточно быстро для того, чтобы заблокировать удар последней твари.

Воющего Грифона сбило с ног, и он тяжело ударился о землю, острая боль вновь пронзила его и без того искалеченное тело. Орк, куда крупнее предыдущих, да ещё и уродливее их, смотря на свою поверженную добычу, скалился, чувствуя своё превосходство. Челюсти механической конечности, заменявшей ему руку, открывались и закрывались в голодном предвкушении. Космодесантник потерял нож и пытался достать свой пистолет. Ботинок орка врезался в нагрудник воина, пригвоздив его к земле. Железные клешни сомкнулись вокруг руки с пистолетом, рассекая керамит, плоть и кости в одно мгновение. Воющий Грифон уже не чувствовал боли, будучи на краю смерти, и его зрение затуманивалось всё сильнее и сильнее. Орк навис над ним, подняв свою металлическую клешню для последнего удара.

Но его так и не последовало. Орк отпрянул назад без какого-либо предупреждения, дыра размером с кулак зияла в его груди. Ещё один выстрел, а за ним еще и еще. Последний сбил мускулистого монстра на землю. Приподняв голову, космодесантник уловил очертания фигур, носящих золотые и красные цвета, чьи дымящиеся болтеры выискивали следующую жертву. Они звали его. Это было его имя, он знал это наверняка, но он никак не мог его расслышать, так как оно тонуло в последних ликующих ударах сердца, гулом раздававшихся в его ушах. Но это было неважно. Его имя, каким бы оно ни было, будет добавлено в почётные свитки ордена. Он космический десантник, Воющий Грифон, и он исполнил свой долг.

Мир погрузился во тьму в последний раз.

Дэвид Эннендейл
Алчущие Судьи

Он счел капитуляцию наилучшим решением. Он надеялся избежать гнева и возможно, всего лишь возможно, вызвать милосердие. Если не к своим людям, то хотя бы к себе.

Он наблюдал, как к рогатому чудовищу привели очередного министра. Судия в силовом доспехе схватил человека за горло и поднял над полом.

– В тебе есть толк? В тебе нет совершенства, но в состоянии ли ты мечтать о нем?

Ноги министра плясали в воздухе в поисках опоры.

– Нет, господин, – судорожно выдавил он. – Рядом с вами что…

Судия по имени Миндар прервал его, подняв вторую руку и пробив человеку череп.

– Я разочарован, – произнес он. – С его подчиненными дело явно обстоит не лучше, коль скоро они оставили его столь невежественным. Убейте всех.

На дальнем конце Зала Правосудия один из прочих монстров кивнул и направился уничтожать.

Лорд Натаниэль Белласун, имперский командующий Сенденниса, не был воином. Он бы сознался в трусости, однако предпочитал считать себя реалистом. Ему была известна собственная натура, суть его планеты и их способности. Сенденнис поставлял в Имперскую Гвардию необходимую десятину, однако его солдаты не ценились на поле боя. Они размякли от главной сферы деятельности Сенденниса: роскоши. У аристократов и вольных торговцев, обладавших средствами и запросами, Сенденнис брал первое и удовлетворял второе. Так длилось веками. Излишество стало местной разновидностью искусства. Изолированное положение на Восточной Окраине, на границе досягаемости влияния Империума, позволяло Сенденнису определенные вольности.

Однако теперь явились чудовища, которые противопоставили Белласуну, мнившему себя осведомленным гедонистом, совершенство излишества. Они именовали себя Безупречным Воинством. В раскраске их доспехов присутствовала ночная чернота, фиолетовый цвет сокровенного наслаждения и – что тревожило более всего – бледно-розовый оттенок, который одновременно напоминал о детях привилегированных сословий и оголенной мускулатуре изувеченных. Они потребовали от Сенденниса капитуляции. Белласун верил в Императора, однако ощутил, что Его покровительство слишком далеко. Он открыл перед монстрами все двери, и теперь Сенденнис находился во власти безупречного кошмара.

Миндар подал знак рукой, и Белласун подошел к нему. Разум командующего стремительно работал. Чтобы остаться в живых, он должен предложить нечто грандиозное. Белласун позволил собственному воображению дать волю зверствам. Можно было даже слегка гордиться тем, что он заговорил, еще не дойдя до вершителя своей судьбы.

– Мой повелитель, – начал он, низко поклонившись. – Если мне будет позволено, я могу предложить изысканнейшие муки.

Дальний конец зала взорвался. Двери разлетелись осколками, а большой фрагмент стены исчез. В воздухе пролетел ушедший мгновение назад космический десантник Хаоса. У него не было конечностей, а голова болталась, свисая с торса. Внутрь ворвался отряд гигантов, которые последовали за взрывом настолько быстро, словно стена распалась от одного их присутствия. Они были закованы в древнюю силовую броню серого цвета, покрытую набойками и уже забрызганную кровью врагов. Наплечники украшал символ в виде свернувшейся акулы. Новоприбывшие двинулись по центральному проходу зала, направляясь прямо к Миндару.

Белласун ощутил, как земля шатается под ногами. Ему казалось, что он вот-вот придет к взаимопониманию с захватчиками. Те воплощали собой принципы Сенденниса, доведенные до предельной степени, так что основание для взаимопонимания точно было. Но теперь явились ужасающие легенды.

Белласун не знал, как называют этих воителей. Ему было известно о них сугубо по историям об их деяниях – историям, которые обитатели Сенденниса рассказывали друг другу, чтобы прогнать страх, что подобные не ведающие прощения создания могут быть реальны. Это были хищники из пустоты. Холод вселенной, ради отрицания которого существовал мир Белласуна. И вот теперь явилась свирепая истина.

Безупречное Воинство, рассеянное по залу, открыло огонь. Тысячи пленников запаниковали. Они бросились врассыпную, приняв на себя множество выстрелов, адресованных космодесантникам-лоялистам. Слабые смертные взрывались. Воздух заполнился дождем, брызгами и дымкой из крови. Лоялисты ответили предателям тем же. Они целились выше. Гражданские, которые не поднимали головы, остались невредимы. Однако прочие неблагоразумно попытались спастись от удара, забравшись на мраморные скамьи. Некоторые из них попадали назад, и их жизненная влага оросила собратьев по заключению.

Лоялисты стреляли экономно, ставя задачей просто задержать и разозлить. Это сработало. Когда отряд сблизился с капитаном предателей, остальные члены Безупречного Воинства рванулись вперед.

Белласун упал наземь. Он дополз до ближайшей скамьи и постарался забиться под нее. Он слишком растолстел, и потому, скуля, свернулся у камня, когда вокруг него сошлись две силы.

Он считал себя знатоком ощущений. Он был глупцом. Сейчас перед ним было ощущение в своей абсолютной форме. Безупречное Воинство сражалось с извращенным изяществом. Они наслаждались каждым впечатляющим ударом. Лоялисты убивали с жестоким неистовством. Они сшибали врагов наземь силовыми кулаками и потрошили цепными мечами. Их стиль боя не был искусством, просто хищник терзал добычу. От каждого павшего предателя мало что оставалось. Пол зала был залит смертью.

Бесчинствующие чудовища рвали друг друга на части. Жажда совершенства боролась с жаждой убивать. Восторжествовала более мощная ярость серых хищников. Они превратили изменников в обломки доспехов и костей. Когда стихло рычание последнего из цепных клинков, воздух был влажным от устроенной бойни.

Перепуганные граждане умолкли, ожидая нового решения своей участи.

Белласун заставил себя подняться. Он, как мог, разгладил грязное должностное одеяние. Капитан космодесантников обернулся и посмотрел на него. На воине не было шлема. Забрызганное кровью морщинистое лицо было бледно-серым, словно у давнего покойника. Глаза блестели сплошной нечеловеческой чернотой.

Белласун отвел взгляд и поклонился.

– Добро пожаловать, господин…?

Ответа не последовало.

Белласун попытался придти в себя.

– Позвольте мне как имперскому командующему приветствовать вас на Сенденнисе и поблагодарить за спасение…

– Ты кланялся, – когда гигант заговорил, показались ряды шероховатых треугольных зубов.

Страх сдавил Белласуну горло, не давая ответить.

– Ты унижался перед предателем, – произнес космодесантник.

Белласун рухнул на колени. Невзирая на ужас, он взглянул в это жуткое лицо.

Безжалостное лицо подлинного судии Сенденниса.

Роб Сандерс
Долгая игра на Кархарии

Появление «Ревенанта Рекс» ознаменовало собою начало конца.

Межзвездный зверь, худшее из дурных предзнаменований. Скиталец, который нередко наведывался в эту часть сегментума. Дрейфующий гравитационный колодец из скал и металла. В нем переломанные корабли чуждых рас угнездились среди метеоритов, прилетевших из-за границ этой Галактики, и мегатонны льда, застывшего еще до начала времен. Укрытый в сердце звездного странника спятивший дух машины, измученный видениями, направлял жуткий путь чудища сквозь черный вакуум секторов Империума, ксеносских империй Восточного Предела и рифтовые вихревые зоны. А затем, словно внезапно очнувшись от беспокойного сна, демонический когитатор начинал обратный отсчет перед длинным и утомительным варп-броском. Словно вняв молитвам, убийца планет исчезал для того, чтобы появиться в пределах какого-нибудь другого истерзанного сектора на расстоянии сотен световых лет.

На Шиндельгейсте «Ревенант Рекс» разбил орден Авроры, на Тете Ритикули – Искореняющих Ангелов, на Пике Мучеников – Белых Шрамов. Увы, он был слишком огромен, а поведение чересчур хаотично, чтобы Адептус Астартес преуспели в борьбе с ним, но гордость и фанатизм все равно вынуждали космодесантников прилагать к искоренению зла сверхчеловеческие усилия.

Чудовищный левиафан кишел зеленокожими из клана Железной Клешни, которые в течение последнего тысячелетия чинили беспредел в системах по всему сегментуму, а десанты зеленой галактической чумы колонизовали планеты и планетоиды. Дважды имперский боевой флот сегментума Ультима, заблаговременно стянувший изрядные силы, пытался уничтожить это чудовище. Сосредоточенный огонь сотен военных кораблей не смог погубить зверя, лишь дополнил пестрое месиво обломков, составляющих тело монстра.

Все это, а также многое другое, терзало Элиаса Артегалла тогда, когда «Ревенант Рекс» объявился в секторе Гилеад. Архидиакон Урбанто, контр-адмирал Даррак, властитель Гордий, верховный магос-ретроинженерикус Цимнер, верховный магистр ордена Искореняющих Ангелов Кармин… Артегалл или принимал их лично, или получал астротелепатические послания.

– Магистр, нельзя допустить ксеносов…

– Торговая гильдия сообщает о потере тридцати грузовых судов…

– Магистр Артегалл, на Звездах Деспота уже бесчинствуют зеленокожие…

– Возможно, этот корабль обладает древними техническими секретами, которые можно использовать во благо человечества…

– Ты должен отомстить за нас, брат…

Эхо, гуляющее в залах Кровоточащего Рога вторило настойчивым просьбам и требованиям. Но война – прерогатива космодесантников. Ибо лорд Жиллиман на ступенях дворца Птолемея выразился ясно: «На каждый мир Империума – лишь один Ангел Императора; на каждого имперского гражданина приходится лишь одна капля крови Адептус Астартес. Тщательно взвешивайте необходимость пролить это сокровище, и если придется – делайте это мудро, мои боевые братья».

В отличие от воинов ордена Белых Шрамов или Авроры, Алые Консулы Артегалла не стремились превзойти остальных, ибо их предводитель не рвался к успеху только потому, что другие претерпели неудачу. Следовать воле примарха – вовсе не значит участвовать в зрелищном турнире, а «Ревенант Рекс» – не ристалище. В конце концов Артегалл переложил бремя решения на потрепанный экземпляр «Кодекса Астартес». Зачитанные страницы таили мудрость более значительных людей, чем он сам, и, как всегда, он положился на их опыт и мастерство и избрал отрывок, согласующийся с его мнением. Его он включил как в ответ дальним просителям, так и в обращение к Алым Консулам первой роты на борту боевой баржи «Инкарнадин Эклиптика»:

– Из «Дополнения CC–LXXX–IV.ii», заключение Балта Дардана, семнадцатого повелителя Макрагге, озаглавленное «Господство непреклонности»: «Пользуясь удобным случаем, враги станут вызывать нас на бой. Ксеносы и отступники, по сути, являются воплощением капризов Галактики. Что можем мы знать об их путях или мотивах? Для нас они словно бешеный волк у запертой двери, которому ведомо лишь то, что у него на уме. Так будьте же этой дверью. Будьте простотой непоколебимости и постоянства: барьером между ведомым и неведомым. Пусть Империум Человека реализует свою многообразную судьбу внутри, пока его неразумные враги расшибаются о твердость и постоянство нашего адамантия. В таком единстве действия и цели свершается бесконечность человечества». Да пребудет с вами Жиллиман.

– И с тобой, – отвечал капитан Болинвар и его облаченные в багрец терминаторы первой роты.

Но примарха с ними не было, и сгинул Болинвар вместе с сотней сынов-ветеранов Кархарии.

Артегалл сидел на холодном троне из слоновой кости в личном тактическом канцеляриуме. Помещение находилось на самой вершине Кровоточащего Рога – шпиле крепости-монастыре Алых Консулов. Монастырь, в свою очередь, располагался на пике шпиля улья Нивеус, столицы Кархарии. Трон Артегалла был сооружен из громадных костей стегодонтов с бивнями-лопатами, на которых предки кархарийцев охотились в Сухой Слепи. Без доспехов магистр ордена чувствовал себя на огромном троне маленьким и уязвимым – ощущение, обычно чуждое Адептус Астартес. Здесь царила приятная прохлада, и Артегалл в шерстяной мантии сидел, уперев локоть в колено и уткнувшись лбом в ладонь, словно скульптура древней Терры.

В канцеляриуме загудело, магистр ордена вздрогнул. Прямо перед ним темно-красный узор мраморного пола разъехался, и из люка появилась подъемная платформа, на которой дрожали двое слуг ордена в препоясанных кушаками одеяниях. Между ними бездействовал большой латунный пикт-передатчик. Слуги были чистокровными кархарийцами, на их лицах красовались большие мясистые носы с широкими ноздрями и густые брови, а головы сидели на коренастых телах с бочкообразными торсами и толстыми руками, разукрашенными аляповатыми татуировками и шрамами. Эти люди были отлично приспособлены к жизни в холодном подулье.

– Кастелян, где ваш начальник? – спросил Артегалл.

Слуга приветствовал магистра, прижав кулак к аквиле на груди, наложенной поверх креста Алых Консулов.

– Мой господин, он только что вернулся из подулья вместе с лордом-апотекарием, как вы просили.

В это время второй слуга активировал пикт-передатчик, вызвав на кристаллический экран зернистое изображение.

– Магистр Артегалл, мы получили известия от магистра флота, – сообщил он.

Гектон Ламберт, магистр флота Алых Консулов, стоял на мостике ударного крейсера «Анно Тенебрис», плывущего высоко над сверкающей, покрытой льдом Кархарией.

– Какие новости, Гектон? – пренебрегая обычным формальным приветствием, спросил Артегалл.

– Мой повелитель, известия самые печальные, – поведал Алый Консул. – Как вам известно, «Инкарнадин Эклиптика» не выходила на связь уже несколько дней. Краткая вспышка на одном из наших экранов натолкнула меня на мысль отправить туда фрегат «Ангел возвещающий» с приказом разыскать «Эклиптику» и доложить обстановку. После двадцати часов поисков они перехватили пиктограмму, которую отправили на «Анно Тенебрис», и которую я с осознанием долга пересылаю вам. Мой господин, примите от меня и моего экипажа глубочайшие соболезнования. Да пребудет с вами Жиллиман.

– И с вами тоже, – рассеянно пробормотал Артегалл, вставая с трона.

Все еще не веря своим глазам, он шагнул к широкому экрану пикт-передатчика. Изображение брата Ламберта сменилось искаженным статическими помехами образом, сопровождаемым ярким светом и жутким грохотом. Но нетрудно было различить очертания космодесантника ордена Алых Консулов. На заднем плане сыпались искры и полыхало пламя, виднелись силуэты раненых космодесантников и слуг ордена, которые вслепую брели сквозь ад. Астартес представился, но при передаче его имя и звание потонули в помехах.

– … это боевая баржа «Инкарнадин Эклиптика». Мы в двух дня пути от Морриги. Теперь я старший по званию боевой брат. Корабль получил серьезные повреждения… – вспышка на экране, помехи. Потом голос раздался вновь: – Капитан Болинвар ушел в сражение с первой волной. Ксеносы оказали мощное сопротивление. Примитивные мины-ловушки. Взрывчатка. Многие тысячи зеленокожих. Слава примарху, потери были минимальны; но я был ранен и вынужден вернуться на «Эклиптику». Капитан действовал отважно, и нашим терминаторам, сменяя ударные группы, с помощью тяжелых огнеметов и телепортаторов удалось пробиться к инжинариуму. По вокс-связи мы все слышали обратный отсчет. Полагая, что «Ревенант Рекс» готовится совершить прыжок в варп, я молил капитана вернуться. Но он ответил, что единственный способ покончить с древним скитальцем и остановить бесчинства зеленокожих – сорвать его бросок в варп.

Изображение космодесантника окутал зловещий и все усиливающийся свет.

– Когда капитан в последний раз выходил на связь, он сообщил, что варп-двигатель активен, но поврежден. Он сказал, что когитатор ведет обратный отсчет не для прыжка… А потом «Ревенант Рекс»… он взорвался. Сторожевые корабли подхватило ударной волной, «Эклиптика» получила повреждения.

В космодесантника ткнулся слуга, который брел, шатаясь и зажимая страшную рану на лице.

– Иди же! Всем в капсулы! – рявкнул Алый Консул. Затем продолжил доклад: – Свидетельствую, похоже, взрыв спровоцировал некую аномалию имматериума. Когда скитальца разнесло на куски, его обломки и наши корабли сопровождения засосало в вихрь сворачивающегося пространства. И все исчезло. «Эклиптике» удалось выкарабкаться, но мы теряем энергию и нас затягивает в гравитационный колодец ближайшей звезды. Технодесантник Геревард признал боевую баржу не подлежащей восстановлению. Поскольку наша орбита сокращается, я приказал всем уцелевшим Адептус Астартес и слугам ордена занять места в спасательных капсулах. Может, кто-то сумеет выбраться живым. Но у нас мало шансов… Да пребудет с нами Жиллиман…

Экран вспыхнул светом убийственной звезды и покрылся рябью помех. Артегалл чувствовал себя так, словно его пронзило копье. Рот словно наполнился кровью: острый медный привкус потерянных жизней. Целая сотня Алых Консулов, Ангелов Императора, находившихся под его командованием. Лучших воинов ордена. Они сгинули, унеся с собой невосстановимое семя своего генома. Империум потерял тысячелетия совокупного боевого опыта. И наследие ордена в виде тактического дредноута – ведь каждый из них сам по себе являлся бесценной реликвией. И замечательный корабль «Инкарнадин Эклиптика» тоже утрачен. Бывалая боевая баржа, принимавшая участие в бесчисленных битвах и являвшаяся неотъемлемой частью Кархарии. Всего этого больше нет. Все пропало в ненасытной глотке варпа или сожжено огнем соседней звезды…

– Ты должен отомстить за нас, брат.

Артегалл попятился к трону, но промахнулся и пошатнулся. Кто-то поддержал его, упершись плечом под огромную руку. Болдуин. Он стоял позади Артегалла и, так же как магистр, был ошарашен трагедией. Человека бы сплющило под тяжестью космодесантника, но от человека в кастеляне Болдуине оставался только мозг да сероватая физиономия, все остальное заменял задрапированный в балахон латунный каркас. Гидравлическая система вздохнула под весом космодесантника.

– Мой господин, – произнес слуга металлическим голосом.

– Болдуин, я их потерял… – пробормотал Артегалл. Лицо его застыло маской неверия и шока. С глухим скрежетом поршней и шестерен кастелян повернулся к двум слугам у пикт-передатчика.

– Прочь! – рявкнул он, приказ подхватило эхо, взметнувшееся от бронзовых стен канцеляриума.

Слуги ударили кулаками по аквилам и утонули в полу вместе с пикт-передатчиком, а Болдуин помог магистру сесть на прохладный трон из костей. Невидящими глазами Артегалл смотрел на кастеляна и почему-то вспомнил, как их, свирепых обитателей подулья, пинавшихся и брыкавшихся, в сетях вытащили из бойцовых ям и родовых пастбищ, населенных недолюдьми катакомб улья Нивеус. Артегалл прошел тест на совместимость и стал неофитом, а Болдуину это не удалось на первом же этапе. Его сочли непригодным для модификации в Астартес, и сделали слугой ордена, и с тех пор он работал на Алых Консулов. Вместе со своим повелителем-сверхчеловеком Болдуин побывал во всех уголках Галактики.

Шли десятилетия. Благодаря генно-инженерному бессмертию и боевому мастерству Артегалл шел вверх по служебной лестнице, а слишком человеческое тело Болдуина болело и подвергалось возрастным ограничениям. Когда Элиас Артегалл был избран верховным магистром ордена Алых Консулов, Болдуин пожелал стать его кастеляном. Закончилось одно столетие, началось другое, и бывший обитатель подулья сменил износившееся тело на механическое бессмертие: латунный корпус, экзоскелет и дополнительные конечности-механодендриты. Лишь доброе лицо и острый ум остались прежними.

Болдуин стоял подле Артегалла, когда тот осел на трон с перекошенным от невысказанной ярости лицом. На смену ярости пришло отчаяние, которое вновь уступило место гневу. Перед глазами Алого Консула вставали лица тех, с кем он служил. Боевых братьев, которые прикрывали его, разившего врагов. Космодесантников, деливших с ним долгие дни и месяцы патрулирования в глубоком космосе и засад в гиблых мирах. Друзей и верных братьев.

– Я их отправил туда, – прошипел он сквозь совершенство сжатых зубов.

– Они и вы действовали согласно Кодексу.

– Приговорил их…

– Они стали той дверью, которая не пускает бешеного волка. Адамантием, о который должны разбиться наши враги.

Казалось, Артегалл не слышит его.

– Я отправил их в ловушку, – говорил он.

– Не существует такого космического скитальца, который не был бы западней! Сектор в безопасности. Империум продолжает жить. Такое не дается даром. Даже Жиллиман признавал это. Позвольте успокоить вас его словами, господин. Пусть примарх осветит нам путь.

Артегалл кивнул, и Болдуин с помощью гидравлических опор затопал через зал туда, где на гравитационной платформе стоял аналой с хрустальным ларцом. Кастелян снял крышку, выпуская наружу газ. В ларце лежал потрепанный «Кодекс Астартес», принадлежащий Артегаллу, книга была раскрыта на той странице, которую магистр выбрал для напутствия перед отправкой первой роты. Кастелян подтолкнул платформу и аналой поплыл над мраморным полом к трону. Артегалл был уже на ногах. Он пришел в себя и снова стал космодесантником, магистром, несущим бремя власти, истории и грядущего.

– Болдуин, – громко произнес он со стальной решимостью во взгляде, – плодотворно ли прошли ваши с лордом-апотекарием рекрутские облавы?

– Полагаю, что так, мой господин.

– Хорошо. После столь печальных событий ордену потребуется лучшая плоть Кархарии. Тебе надо организовать дальнейший набор рекрутов. Углубись еще дальше. Нам нужны лучшие дикари улья. Сообщи лорду Фабиану, что я поручил культивацию оставшегося у нас семени. Мне нужно сто Алых Сынов – полубогов, достойных памяти их павших собратьев.

– Будет сделано, магистр.

– И вот еще что, Болдуин.

– Слушаю, мой господин.

– Пошли за реклюзиархом.

– Верховный капеллан Энобарб закреплен за десятой ротой, – мягко, насколько позволял синтезированный голос, сообщил Болдуин. – В данный момент он находится в Сухой Слепи на учебных маневрах.

– Пусть хоть в паломничество к Святой Терре отправился! Пусть явится сюда. Немедленно. Нужно многое организовать. Поминовение. Погребальные обряды. Траура такого масштаба в нашем ордене еще не бывало. Проследи за этим.

– Будет сделано, мой господин, – ответил Болдуин и оставил повелителя наедине со жгучим стыдом и равнодушными письменами Жиллимана.

– Ваши веки уже наверняка примерзли к глазным яблокам, – рычал в вокс-линк верховный капеллан Энобарб. – И тело уже вы не ощущаете как свое собственное.

Капеллан Алых Консулов облокотился о крошащийся парапет, огораживающий обзорную площадку улья Архафраил и упивался впечатляющим ландшафтом родного мира. Сухая Слепь простиралась во все стороны, подобная складкам белого пухового покрывала. Ледяные торосы выступали из молочной мглы. Днем, когда две тусклые звезды обращали внимание на Кархарию, сухой лед, облепляющий все инеем диоксида углерода, сочился призрачным паром. Сухая Слепь скрывала истинную сущность смертоносной поверхности Кархарии. Льды таили в себе лабиринт бездонных расселин, трещин и изломов, которые можно было разглядеть только ночами, когда температура резко падала, и подобные туману облака сухого льда оседали на поверхность планеты и снова замерзали.

– Ваши пальцы онемели и словно больше не является частью ваших рук. Надежда нажать на курок осталась воспоминанием, – вещал по открытому вокс-каналу верховный капеллан.

Он провел латной перчаткой по голове, смахивая иней с дредов. Керамитовым суставом пальца потер пустую глазницу – опустевшую в Новом Давалосе. Страшная рана была зашита, и теперь синевато-багровый шрам тянулся через все лицо, от века до подбородка.

– Кожу саднит, как при радиационных ожогах – боль терзает изнутри и снаружи.

Энобарб расположился в искореженной обледенелой скорлупе, некогда бывшей ульем Архафраил, отсюда можно было слышать саблезубых терзателей. Казалось, что можно даже увидеть борозды в волнах тумана, оставляемых гребнями этих тварей, рыскающих по Сухой Слепи. Улей Архафраил представлял собой конгломерат из трех городов – Бледных Дев, ставших древними памятниками прихотливой метеорологии Кархарии. Тысячу лет назад города были уничтожены странным полярным циклоном, который жители ульев называли просто «Громадой». Теперь Алые Консулы использовали ульи-призраки в качестве импровизированной тренировочной базы.