Текст книги "Адептус Астартес: Омнибус. Том II (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Гэв Торп
Отступники

Рёв двигателей и боевых орудий отражался в массивном зале, и перекрывающееся эхо сливалось в постоянный гром разрушения. Витиеватый узор мозаики на стене разрушился на тысячи разноцветных осколков под воздействием ударов снарядов и лазерного огня. Мраморные плитки, покрывавшие пол, были поломаны и выбиты под железными траками боевых танков, громоздившихся впереди. Солдаты, одетые в длинные чёрные шинели, сновали от укрытия к укрытию, прятались за огромными столбами, поддерживающими потолок, стремительно перебегали то туда, то сюда за насыпями щебня и прыгали в кратеры, пробитые в когда-то блестящем полу.

Шум войны заглушал выкрикиваемые команды лидеров повстанцев, которые вели своих людей из взорванных останков бронетранспортёров и постаментов разбитых статуй прежних Имперских командиров. Их люди пели новые гимны, вызывая своих изгнанных командиров. Боевые крики были полны ненависти и призывов к правосудию.

На протяжении всего зала, который был около мили в длину, мятежники наступали под прикрытием орудий своих танков.

Перед ними непреклонно стояли Астартес из Ордена Мстящих Сынов. Их синяя броня была покрыта пылью и грязью. Они прибыли, чтобы подавить восстание, как только обнаружили мир, охваченный гражданской войной. Они прибыли, чтобы покарать лидеров восстания и восстановить Имперского командующего. Сейчас они защищают этого человека от целого мира, восставшего против тирании их правителя. Битва собирала кровавую жатву. Из них осталось только тридцать воинов – тридцать Космических Десантников из ста трёх, которые сначала прибыли в Хелмабад.

Из-за импровизированных баррикад, сделанных из искорёженного металла, кусков разбитого рокрита и преград из сложенных в кучу тел, Астартес вели огонь по атакующим. Воздух освещался мерцающими инверсионными следами болтерных снарядов, в то время как ослепляющие выстрелы лазпушек сверкали, чтобы испарить плоть из бронированных корпусов. Хруст огня из тяжёлого болтера и рёв плазмы пел оду ярости Космических Десантников.

Позади стены бронированных гигантов жалось относительно небольшое количество людей, сохранивших верность Командующему Му’шану. Они изредка стреляли из своих лазганов в немногочисленные моменты храбрости. Когда-то они были элитой, хвалёной Гвардией Гробницы Хелмабада. Сейчас, ярость тех, кто когда-то дал клятву защищать, унижала их. Маски смерти на их головах казались больше комичными, чем мрачными. Их золотая парча и эполеты были изодраны, чёрные пластины брони пробиты, разорваны и вымазаны.

Посреди огня и опустошения шагал Брат-Капитан Мстящих Сынов Гессарт. Подобно своим братьям он носил броню, отмеченную многими сражениями. Синяя краска на ней была обожжена, а керамит пробит во множестве мест. Его левый наплечник был гладким и полностью белым. Быстрая замена вместо того, что он потерял два дня назад. Золотой шлем был покрыт слоем пепла, и кровь запятнала серебряного орла на его груди: кровь врагов лучший знак чести, чем символ, который она скрывает.

Гессарт выкрикивал команды, руководя защитниками. Каждый приказ подкреплялся выстрелами его шторм болтера.

– Рассеянный огонь слева, – прорычал он, выпуская три заряда, которые разорвали младшего офицера, наполовину скрывавшегося в переплетённых руинах железных скамей. Люди погибшего офицера попытались раствориться в облаках пыли и дыма.

Позади капитана стоял Библиарий Захерис, нимб энергии пылал над его психическим капюшоном. В правом кулаке он сжимал силовой меч, сверкавший энергией. Захерис не носил шлема. Его лицо было напряжённой маской, поскольку он проектировал невидимую силовую стену, окружавшую Космических Десантников. Вокруг псайкера лазерные заряды и снаряды, выпущенные из автопушек, проваливались в небытие, сопровождаемые искрами энергии варпа.

– Не давайте им никакой пощады! – проревел Хердайн, Ротный Капеллан, забравшись на кучу щебня и выпуская плазменные заряды из своего пистолета. В розарии капеллана скрывалось конверсионное поле, периодически проявлявшееся ослепительными вспышками, когда вражеский огонь направлялся в его мрачного хранителя.

– Как можно дезинформировать столь много людей? – сказал Рикел, подняв свой болтер к плечу. Каждый его выстрел был контролируемым и точным. – Они слепы к своей судьбе.

– Выбирайте себе цели, – сказал Гессарт. – Каждый выстрел должен поражать противника.

– Здесь трудно промахнуться, – засмеялся Лаенхарт, его болтер изрыгал снаряды, истребляя отряд повстанцев, перебегающих через открытое пространство прямо напротив Космических Десантников. – У нас не было таких лёгких мишеней со времён орков, напавших на нас на Карафисе.

– Вы приведёте нас к победе, – сказал Виллуш. – Примарх благоволит вам.

– Только не расслабляйтесь, – сказал Гессарт, выпустив ещё один заряд огня.

Перестрелка продолжалась ещё несколько минут. Космические Десантники маневрировали и концентрировали свой огонь везде, где мятежники надеялись собраться в группы.

– Несколько шагателей с правого фланга. Три, возможно четыре, – предупредил Виллуш. Он медленно повернул свой тяжёлый болтер по дуге. Залп ударил по пластали и рокриту, за которым сжались повстанцы. – Отсюда я не смогу их снять.

– Леенхарт, Хердайн, Никз и Рикел со мной, – отреагировал Гесарт. – Приготовить гранаты для контратаки.

Пять Космических Десантников обстреляли линию баррикад справа. Длинная галерея тянулась с этой стороны зала, стена которой была проломлена и пробита в нескольких местах. Через эти дыры он увидел смутные формы продвигающихся Часовых. Если им позволить продвигаться, то они достигнут конца зала и смогут обрушить огонь из тыла защитных баррикад.

– Ждите моего сигнала, – сказал Гессарт.

Они были менее чем в дюжине шагов от стены, когда Гессарт выпустил длинную очередь из своего шторм болтера, снаряды ударялись в рокрит и, детонировав, пробивали большие дыры. Остальные сделали то же самое, разрывая стену огнём своих орудий.

– Вперёд! – прокричал Гессарт, выставляя вперёд левое плечо и ударяясь на полной скорости в повреждённый рокрит. Расстрелянная стена разрушилась под воздействием массивного Космического Десантника, и капитан пробился в галерею в облаках осколков камней и пластика. Слева и справа от него, так же драматично ворвались остальные.

Мстящие Сыны появились позади четырёх Часовых. Последний из них неловко повернулся. Его ноги, состоявшие из двух сочленений, деформировались, когда он перебирался через насыпь из щебня. Глаза пилота в открытом кокпите расширились от ужаса, когда фраг-граната Рикела приземлилась ему на колени. Он попытался расстегнуть застёжку на ремнях безопасности. Мгновение спустя граната детонировала, разорвавшись внутри машины смертельной шрапнелью. Пилот был разорван на куски. Пульт управления был уничтожен. Часовой, качнувшись влево, завалился носом направо, раздавив собой установленный спереди мультилазер.

Три оставшихся начали разворачиваться, но недостаточно быстро, чтобы навести свои орудия. В руках у Никза была крак граната. Он прыгнул вперёд и прикрепил магнитную взрывчатку к нижнему сочленению левой ноги ближайшего стража, перед тем как отпрыгнуть назад. Граната взорвалась, оторвав стальную конечность стража. Страж завалился назад, и Никз ударил своим силовым кулаком по подставленному брюху, вырывая множество проводов и гидравлических шлангов. Красная жидкость била струёй из разрушенных труб, распыляясь подобно артериальной крови смертельно раненного Часового.

Гессарт прыгнул к следующему шагателю, схватившись левой рукой за край кокпита. Пилот вытащил лазпистолет и выстрелил в грудь Космического Десантника, пока тот подтягивался. Заряды безвредно мерцали на нагрудной пластине его брони. Гессарт поднял свой шторм болтер и дважды выстрелил: первый заряд разорвал на части грудь пилота, второй превратил его голову в кровавый фонтан. Кровь и мозговые ткани забрызгали золотой шлем Гессарта. Часовой спазматически дёрнулся, когда мускулы мертвеца управляли контрольной панелью, отбросив Гессарта на землю в муках механической смерти.

Последний пилот открыл огонь из мультилазера, выстрелы описали широкую дугу, когда он попытался направить свой шагатель на нападающих. Леенхарт подпрыгнул и схватился правой рукой за вращающееся орудие. Скрип гидравлики сопротивлялся скулежу сервомеханизмов, когда системы Часового боролись с искусственными мускулами бионической руки Леенхарта, усиленными силовой бронёй. С визгом и дождём искр приводы Часового перестали сопротивляться, и Леенхарт вырвал мультилазер из гнезда. Плазменный пистолет Хердайна пробил пылающую дыру в двигательном отсеке, который взорвался шаром синего пламени, посылая Леенхарта и Капеллана в полёт на щебень, валяющийся на полу галереи.

Пилот шагателя, подбитого Никзом, вытащил себя из кокпита и прополз несколько шагов по песку, устилавшему пол. Его нога была раздроблена тем же взрывом, который вывел машину из строя. Леенхарт поднялся и сзади схватил артиллерийский жакет человека. Небрежно подняв солдата в воздух, Космический Десантник повернулся к Гессарту.

– Кому-нибудь нужен новый питомец? – спросил Леенхарт.

– Возможно, мы сможем вытянуть из него какие-нибудь сведения, – сказал Никз.

Гессарт посмотрел на раненного человека. Слёзы проделывали дорожки через грязь на его задымленном лице, под его помятым кожаным шлемом. Бедственное положение мужчины ничего не значило для капитана. Он был врагом – это единственное, что имело значение.

– Он ничего не сможет нам сказать из того, чего мы ещё не знаем, сказал капитан и кивнул головой.

Леенхарт пожал плечами, приводы под его наплечниками протестующе заскулили, пытаясь повторить выразительный жест. Движением руки Космический Десантник ударил пилота об останки шагателя, разбив ему череп и сломав позвоночник одним ударом. Леенхарт позволил обмякшему трупу выпасть из своих пальцев.

Гессарт осмотрел галерею на случай, если другие повстанцы последовали бы за шагателями. Он ничего не обнаружил и решил, что они должны были ожидать до того момента, пока Стражи не заняли бы передовые позиции. Однако, он не мог одновременно защищать галерею и зал, если повстанцы решат двигаться по ним в одно и то же время. Он был благодарен командирам повстанцев, которые сейчас свергали режим Имперского Командующего. Они были тактически ограниченными ценностью жизней своих последователей. Враг с более безразличным отношением наводнил бы зал при первой же атаке.

– Назад на линию, – приказал Гессарт.

Битва за зал аудиенций бушевала в течение следующих шести часов. Затем последовал небольшой перерыв, и даже на Гессарте начало сказываться напряжение, требуемое постоянной бдительностью: не только на этой линии, но более чем сорока дней непрерывной войны, продолжавшейся с момента их прибытия на Хелмабад.

Дым поднимался от четырёх подбитых танков и тяжело висел в неподвижном воздухе, затемняя увеличение численности призрачных фигур за ним. Повстанцы явно сосредотачивались перед атакой так же, как они это делали три раза на протяжении последних двадцати часов.

– Проверить амуницию, – сказал Гессарт, выбрасывая пустой магазин и вставляя следующий барабан в бок своего шторм болтера.

– Последняя лента, капитан, – сообщил брат Виллуш по связи.

– Осталось семь патронов, капитан, – предупредил брат Рикел.

– Силовой заряд – тридцать пять процентов, – сказал брат Хейнке.

В то время пока остальные докладывали, стало очевидно, что боеприпасы каждого Космического Десантника приближались к концу. Гессарт посмотрел на сотни солдат, которые сейчас подползали ближе и ближе к их линии обороны. Некоторые были уже менее чем в пятидесяти метрах, стреляя вслепую из своих укрытий, прикрывая продвижение своих товарищей. Гессарт знал, что они скоро выдвинут более тяжёлое оружие, и Космические Десантники вскоре познают весь гнев атаки повстанцев.

Ещё один танк типа Леман Русс грохотал в поле зрения. Он глупо направился в сторону останков транспорта и продвигался вперёд, его орудие наводилось на позиции Гессарта. Очевидно, люди внутри танка ничего не вынесли из ошибок экипажа предыдущей боевой машины. На мгновение, капитан бесстрашно заглянул в ствол орудия.

– Хейнке, – позвал Гессарт, но предупреждение было не нужным. Даже если бы имя не сорвалось бы с его губ, лазпушка Хейнке выпустила заряд энергии, который ударил в башню танка. Она взорвалась рассветом огня и дыма, выбрасывая пылающие тела на пропитанный кровью мрамор, так как выстрел поджёг расположенные внутри снаряды.

– Силовой заряд – тридцать процентов, – предупредил Хейнке. – Осталось не больше полудюжины выстрелов, брат-капитан. Какие будут приказы?

– Мы лишаемся стрелкового оружия, – сказал Рикел, – Нам нужно защищать меньшую площадь.

– Наш долг прорваться и отбросить эту мерзость из дворца, капитан, – заметил Хердайн. – Помните наставления Жиллимана!

Огонь из лазеров и тяжёлых орудий сосредоточился на позициях Космических Десантников, когда всё больше и больше повстанцев выходили на позиции для стрельбы. Лазерные заряды, шрапнель и осколки рокрита барабанили по их силовым доспехам. Гессарт видел только два выхода: отступить на следующие позиции, или контратаковать и отбросить солдат в рукопашной схватке. Он выбрал первое.

– Полковник, отступайте, – Гессарт направил свой приказ Полковнику Ахаиму, командующему Гвардии Гробницы.

Гвардейцем не требовалось повторять, и они скоро ползли по обломкам по направлению к коридору, расположенному позади них. Спустя несколько минут Гессарт подал сигнал к отступлению своим отрядам. Мстящие Сыны отступали от линии, непрерывно наблюдая за противниками. Не было произведено ни единого выстрела, чтобы прикрыть их отступление. Космические Десантники были безразличны к выстрелам повстанцев. Им нужно было сохранить каждый заряд, если они хотели продолжать войну.

Отступая в коридор, Космические Десантники прошли мимо кольца мелта бомб, закреплённых на стенах и потолке. Когда они отошли на достаточное расстояние, Гессарт послал сигнал детонации. Земля под ногами задрожала, и капитан наблюдал, как ворота в зал аудиенций исчезли под тоннами рокрита и искорёженной стали. Сейчас был только один вход в центральную гробницу, в которой прятался Имперский командующий.

– Это мне напоминает Архимедон, – сказал Никз из-за спины капитана.

Гессарт посмотрел на Космического Десантника, не способный увидеть выражение лица Никза, спрятанное шлемом.

– Держи это при себе, – прорычал Гессарт.

Гробница находилась во внутренних помещениях дворца Имперского командующего: лабиринт коридоров и палат, вырубленных в твёрдой скале, которая была фундаментом цитадели. До восстания здесь находился дом функционеров и придворных, теперь в этих помещениях располагалась импровизированная больница, станция связи и штаб. Кирпичные тоннели сейчас были забиты оборудованием и ранеными людьми на окровавленных постелях. Призрачное эхо умирающих распространялось вдоль длинных, низких тоннелей.

Оставив нескольких воинов, чтобы защитить последний выход на поверхность, Гессарт вёл остатки своей роты по продуваемым сквозняками подземным проходам. Он игнорировал стоны раненых и напуганную болтовню Гвардии Гробницы. То там, то здесь радио орало пропагандистские лозунги, передаваемые повстанцами, грубо, но эффективно заглушая связь лоялистов.

Проходя через сводчатый проход, капитан услышал смех и разговоры из следующей палаты. Он остановился под низкой аркой возле входа. Внутри находилась горстка гвардейцев, сгруппировавшихся возле разбитого вокс передатчика.

– Вы получите то же самое, что и ваши собаки друзья, – их сержант говорил в микрофон. – Только попробуйте сунуться через восточные ворота, и Мстящие Сыны отправят вас плакать к вашим мамочкам.

Огромная бронированная нога Гессарта раздавила вокс передатчик, который умер с проникновенным визгом.

– Ни какой связи с врагом! – проревел капитан.

Гвардейцы сжались от гнева Гессарта, когда он возвышался над ними.

– Эта бесконечная болтовня даёт врагу жизненно важную информацию, – сказал им капитан. Уже не в первый раз ему приходилось разъяснять свой приказ о радио молчании. – Дураки, вроде вас, рассказывают, где мы храним свои припасы, где наша защита наиболее сильна, и где мы собираемся нанести удар. В конце концов, если вы хотите помочь повстанцам, то имейте храбрость сделать это своим оружием.

Запуганные гвардейцы бормотали свои извинения, отводя смущённые взгляды от пустого взора линз капитана.

– Безнадёжно, – прошептал капитан, возвращаясь в коридор.

Вскоре капитан присоединился к остальным в центральной палате: восьмиугольном помещении на пересечении главных дорог, которые расходятся к дальним покоям гробницы. Рикел уже ждал, сняв свой шлем, чтобы показать худое лицо и взволнованные серые глаза.

– У нас осталось менее двух сотен болтерных зарядов, – доложил Космический Десантник с мрачным выражением лица. – Менее пятидесяти тяжёлых снарядов для Виллуша. Силовых зарядов ещё достаточное количество.

– Одна схватка, – сказал Хейнке.

– Возможно короткая, – сказал Леенхарт, с необычным для него пессимизмом. – Она будет недолгой по неправильным причинам.

– Только точной стрельбой мы растянули наши запасы на долгое время, – сказал Рикел. – Мы не были экипированы для длительной компании. Мы уже на семнадцать дней превысили сроки, запланированные перед высадкой.

– Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю, – сказал Гессарт. – Другое оружие?

Рикел прошёл через палату и поднял один из многих гвардейских лазганов, сложенных возле стены. Его ствол сломался, в аугметическом захвате его руки.

– Они бесполезны для нас, – сказал Рикел, отбрасывая остатки лазгана. – Просто недостаточно прочные. Мы лучше будем использовать свои кулаки.

– Если это то, что мы должны будем делать, то мы это сделаем, – сказал Хердайн. Его череполикий шлем медленно повернулся, когда капеллан осматривал собравшихся Космических Десантников. – Мы будем драться до последнего вздоха.

Гессарт ничего не ответил, так как его личное мнение было другим. Вместо этого он посмотрел на Захериса. Библиарий снял свой шлем, его чёрные волосы приклеились липким потом к лицу. Он прислонился к стене. Кирпичи под ним хрустели от тяжести, как будто испытывая симпатию к уставшему псайкеру.

– Ты обнаружил какие-нибудь признаки помощи или подкрепления? – спросил Гессарт. – Какое-нибудь видение или послание?

Библиарий тихо покачал головой.

– Вобще ничего? – продолжил Гессарт. – Никаких голосов в варпе? Ни одного следа судна?

– Ничего, – сказал Захерис шёпотом. – Какой-то барьер над Хелмабадом, через который я не могу проникнуть. Я ничего не вижу за завесой крови.

– Отдыхайте, – сказал Гессарт, пересекая палату. Он положил руку наголову библиария. – Соберись с силами.

Захерис кивнул и повернулся вправо.

– Я не хочу накликать беды, но это не сулит нам ничего хорошего, – прокаркал Библиарий. Остальные смотрели, как он выпрямился и вышел из хранилища с максимальным достоинством, которое он мог изобразить.

– Его молчание беспокоит меня, – сказал Хердайн, когда Захерис вышел за пределы слышимости.

– Я никому не доверяю больше чем Захерису, – сказал Гессарт. – Он направлял нас. Я верю, что он будет вести нас по правильному пути.

– Также как он делал это на Архимедоне? – спросил Никз. – Ты последовал его пророчеству тогда, и что из этого вышло? Патруль раскаяния, который забросил нас на этот оставленный Императором мир.

– Я сказал, чтобы вы не говорили об этом месте, – сказал Гессарт, уставившись на Никза. – Ты нарушаешь границы субординации.

– Если у меня есть сомнения, то не очень мудро держать их при себе, – сказал Никз, глядя на Хердайна. – Разве не правда, что скрытые сомнения перерастают в ересь, Брат-Капеллан?

– Здесь как раз время и место, чтобы выказывать свою обеспокоенность, – ровно ответил Хердайн. – Но с другой стороны, уважай старших, или будут последствия.

– Всё, что я сказал, что мы никогда не были готовы к этой битве. – Ты привёл нас, чтобы подавить… Что это было? «Маленькое восстание», не так ли? Этот мир уже восемь лет разрушала гражданская война. Мы не выстоим.

– Орден ответит, – сказал Хердайн. – Другие придут. Либо чтобы помочь нам, либо чтобы отомстить за нас.

– Захерис не кажется уверенным, – сказал Хейнке. – Всё, что он сказал, это «завеса крови», которая окружает это место. Его послания уходят в никуда.

– Значит, здесь будет наше последнее пристанище, – сказал Хердайн. – Мы живём ради битвы, и умрём ради неё.

– Мы положим наши жизни ради победы, – сказал Гессарт. – Я не думаю, что мы здесь сможем победить.

Гессарт был в одной из многих комнат гробницы, производя ритуалы обслуживания своего шторм болтера. Капитан прислонился спиной на крошащуюся стену хранилища. Шторм болтер изящно покоился в его руках. Он снял свой шлем, чтобы лучше видеть, и его скалистые черты лица освещались огнём свечей, расположенных в маленьких нишах по периметру комнаты. В тусклом свете он обрабатывал тканью разобранные запчасти оружия, тщательно проверяя каждую, перед тем как перейти к следующей.

Время от времени взрывы сотрясали сеть коридоров, заставляя сыпаться штукатурку со стен и потолка. Повстанцы продолжали бомбардировку, пытаясь пробиться через ворота с тех пор, как Космические Десантники отступили с верхних уровней. И хотя оборона была сильной, защитники катакомб были уставшими и разочарованными. Однажды ворота падут. Возможно, через два дня, возможно через три или четыре. И больше ничего не останется, кроме как в последний раз выступить против несокрушимой армии.

– Капитан? – сказал Виллуш из дверного проёма. Он снял свой рюкзак, шлем и наплечники. Сделав это, Виллуш был странно худым и слабым. Гессарт знал, что-то не так. – Могу я поговорить с тобой?

Гессарт посмотрел на Космического Десантника, положив свой шторм болтер в сторону. Виллуш не сел.

– Я обеспокоен, капитан, – сказал Виллуш.

– Наш Брат-Капеллан всегда готов выслушать, – сказал Гессарт.

– Именно с Хердайном связана моя проблема, – сказал Виллуш, сжав свою талию руками.

– Как так? – спросил Гессарт.

– Я знаю, что ты запретил нам говорить об Архимедоне, но я должен, – сказал Виллуш.

– Говори, что должен, брат, – вздохнув, сказал Гессарт.

– Спасибо, капитан, – сказал Виллуш. Разговаривая, он был абсолютно спокоен. Его изъеденное шрамами лицо выражало абсолютную искренность. – Мы имели право на то, что мы сделали на Архимедоне. Примарх не учил нас выбрасывать свои жизни в бесполезной жертве. Мы больше не смогли бы защищать от врага космический порт. Его необходимо было уничтожить.

– Я не нуждаюсь в оправдании своих действий, – сердито сказал Гессарт. – Как я тебе раньше и говорил – могут погибнуть тысячи, но не впустую. Если бы отступники захватили порт, у них бы была возможность нести ужас и разрушение во многих направлениях.

– Всё же повелители Ордена посчитали, что ты ошибся, – сказал Виллуш. – Они наказали нас за принятое решение. Это привело нас сюда.

– Возможно это судьба, – сказал Гессарт, покачав головой. – Нет никакого божественного правосудия, приведшего нас сюда, только случайные совпадения и ошибки астротелепатии.

– Я согласен, капитан, – сказал Виллуш. – Всё же Хердайн читает нам лекции, когда вас нет. Он говорит нам, чтобы мы собирались положить наши жизни на алтарь битвы, во славу Ордена.

– И, возможно, мы это сделаем, – сказал Гессарт. – Я не вижу выхода из нашего положения. Враг исчисляется миллиардами. Миллиарды, Виллуш! Вероятнее всего Хердайн поведёт нас к нашей судьбе.

– Он не только ожидает, он жаждет этого, – сказал Виллуш, становясь более оживлённым. – Он хочет, чтобы мы отдали свои жизни, в качестве епитимьи за Архимедон. Его там не было, но всё же признал нас сильно опозоренными осуждением Ордена… Он не ищет победы, а только хочет освободить нас, при помощи смерти.

Гессарт услышал вопль, эхом разносившийся по лабиринту – крик Захериса. Капитан вскочил на ноги и выбежал на коридор. Виллуш наступал ему на пятки. Парой они быстро направились по коридорам, по направлению к источнику не прекращающихся криков. Прибыв в палату Захериса, Гессарт увидел многих своих воинов, которые уже были здесь.

Помещение было тёмным, освещённое единственным фонарём на потолке. В центре круга Космических десантников стоял Никз на одном колене. Голова Библиария покоилась на его бронированной ноге. Пятна энергии плясали вокруг губ псайкера, когда он бессловесно кричал, но Библиарий был полностью неподвижен. Гессарт заметил густую кровь, сочившуюся изо рта Захериса, когда он вопил.

– Что случилось? – требующее спросил Хердайн, войдя в другую дверь.

– Я только что его обнаружил, – начал Никз.

Глаза Захериса открылись на мгновение, и из них вырвался заряд энергии, отбросив Космических Десантников на землю. Никза швырнуло в стену, и он ошеломлённый шлёпнулся на пол. Остальные поднимались на ноги, когда встал Библиарий. У него были глаза багряного цвета и зубы, запятнанные кровью.

– Завеса крови распалась, – прошептал Захерис. – Внешняя реальность прорвалась через неё. За ней ждёт легион. Трубы Хаоса громко взывают.

– Что ты видишь? – потребовал Гессарт, пересекая маленькую комнату. Он хотел коснуться Библиария, но отдёрнул свою руку в последний момент.

– Смерть идёт! – прошипел Захерис. Он направил свой неестественный взгляд на Гессарта. – Но тебе не предначертано умереть здесь.

Вздрогнув от удушья, псайкер упал на колени и наклонился вперёд. Когда он снова поднял голову, его глаза стали бледно голубыми, как всегда. Гессарт присел возле своего друга, успокаивающе положив руку на его левый наплечник.

– Что ты видел? – спросил он снова. Сейчас его голос был мягким, еле слышимым.

– Варп открылся, – сказал Захерис.

На мгновение недовольное бормотание донеслось от других Космических Десантников, и Гессарт бросил на них жестокий взгляд, заставив их замолчать.

– Предатели? – спросил Хердайн.

– Хуже, – сказал Захерис, поднимаясь на ноги при помощи Гессарта. – Воплощение Хаоса. Зло, получившее жизнь. Кошмарное Воинство.

– Демоны, – пробормотал Рикел.

– Повстанцы, – продолжил Библиарий. – Они не знали, что делают, но их ужас и ненависть послужили причиной появления демонов. Они бездумно шептали имена древних сил, потерянных тысячелетия назад, и притянули их взгляд к этому миру.

– Сколько времени у нас осталось до того, как начнётся этот праздник? – спросил Леенхарт.

– Меньше дня, – ответил Библиарий. – Вероятнее всего часы. Я чувствую, как открывается трещина в небе над городом. Сначала они придут сюда. Все умрут.

– Не мы, – сказал Хердайн. – Мы будем великолепно сражаться. Скажите себе, что мы здесь не умрём.

– Он сказал, что я здесь не умру, – ответил Гессарт. – Я не слышал, чтобы он упоминал твоё имя.

– Всё же, как ты сможешь выжить, если мы погибнем? – сказал Никз, который встал на ноги, используя стену для равновесия.

– Никому не нужно здесь умирать, – ответил Гессарт. Он направил взгляд на своих Космических Десантников. – Этот мир потерян. Неважно как, тьма сожрёт Хелмабад. Главное выжить, чтобы предупредить остальных о его падении.

– Так что, мы снова отступим и сбежим? – Сказал Никз.

– Не я это сказал, – парировал Гессарт.

– Нет чести в пустом жертвоприношении, – сказал Виллуш, становясь рядом с капитаном.

– Жертва – это честь, – бросил Хердайн. – Астартес были созданы, чтобы погибать в битвах. Такая трусость недопустима.

– Это не трусость – это выживание, – сказал Леенхарт. – Наши трупы не смогут охранять человечество.

– Я не позволю вам повторить грехи Архимедона, – сказал Хердайн, повернувшись к Гессарту. – Ты провалил командование тогда, и сейчас ты делаешь то же самое. Ты больше не можешь возглавлять эту роту.

– Роту? – засмеялся Никз. – её здесь больше нет. Нет Ордена. Мы всё что осталось. Я не хочу умирать здесь, принося бесполезную жертву.

– Ересь! – проревел Хердайн, вытаскивая из кобуры свой плазменный пистолет и наведя на Никза. – Не слушайте слова предательства, братья.

Рикел поднял свои руки и выступил вперёд.

– Я дал клятву Ордену, – сказал он. – Я Астартес, один из Мстящих Сынов. Я утратил свою жизнь, когда я принёс присягу, как сделали все мы. У нас нет права выбирать свою судьбу, но только сражаться до тех пор, пока мы это можем.

Послышался хор одобрения от нескольких Космических Десантников, большинство из которых были новичками, заменившими потери Архимедона. Гессарт оглядел собравшихся, и увидел смесь надежды и сомнений в их глазах. Виллуш ему кивнул в знак согласия.

– Мы не должны разделяться, – сказал Гессарт. – Я ваш капитан, ваш командир. Я один возглавляю эту роту, или то, что от неё осталось.

– Я последую за тобой, – проговорил Виллуш.

– И я, – сказал Захерис. – Мы не сможем нанести поражение этим противникам.

– Я был создан сражаться, а не кончать жизнь самоубийством, – отозвался Леенхарт, – а остаться здесь, по-моему, равносильно суициду.

Лицо Хердайна превратилось в маску ненависти, когда он смотрел на Гессарта и тех, кто его поддерживал. Его взгляд упал на Хейнке.

– Что ты скажешь, брат? – потребовал Капеллан.

На мгновение Хейнке замер, его глаза метались между Гессартом и Хердайном, перед тем, как осмотреть помещение и взглянуть на боевых братьев. Он открыл рот, чтобы сказать, но не проронил ни слова.

– И это храбрость Мстящих Сынов? – прокричал Хердайн, хватая оправу нагрудника, защищающую горло Хейнке, и подтянув к себе. – Докажите свою лояльность! Покажите свою чистоту!

– Я буду драться! – объявил Руфен, подняв свой болтер к плечу, и устремился к группе, собиравшейся вокруг Гессарта.

– Это безумие, – пробормотал Тайло, Апотекарий роты. Его белая броня выделялась среди тёмно синих доспехов боевых братьев, когда он пробирался вперёд. – Мы не должны пасть здесь и позволить нашему генному семени попасть в лапы предателей. Мы должны смотреть в будущее.

– Какое будущее может быть без чести? – сказал Хердайн, опуская пистолет с мольбой в глазах.

Треск болтерного выстрела прогремел в комнате, и голова Капеллана взорвалась брызгами крови и кусочков костей. Гессарт стоял с дымящимся пистолетом Захериса – капитан не брал с собой своё оружие.

– В смерти ещё меньше будущего, – объявил Гессарт.

Руфен открыл огонь из болтера, и анархия заполнила помещение. Гессарт рванулся влево, отталкивая Захариса с линии огня Космических Десантников. Никз и Леенхарт ответили своими болтерами. В мгновение ока, два лагеря сошлись в ожесточённой схватке, сверкая выстрелами и нанося удары кулаками и цепными мечами. Их резким крикам аккомпанировал рёв оружия.