Текст книги "Адептус Астартес: Омнибус. Том II (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Для существа, обладающего подобным разумом, существовали названия.

Предатель.

Псайкер.

Колдун.

Сконцентрировав свое внимание на цели, Бранд испытал чувство, будто его также изучают в ответ. Он мог поклясться, будто увидел жестокую ухмылку псайкера Красных Корсаров. Между ними возникла связь, и охваченный мимолетным очарованием Бранд не разорвал ее.

– Меня зовут Тэмар, – произнес другой псайкер прямо в разум Бранд. – И я иду за тобой.

– Отделение «Оникс» докладывает о новом столкновении, – объявил сервитор, оторвав Бранда от осознания приближающегося ужаса. – Рейдеры достигли коридора, ведущего к мостику.

– Трон Терры, – бросив взгляд на сервитора, выдохнул Янус, на его лице явственно читалась тревога. Тонкие седеющие волосы, обычно аккуратно зачесанные и приглаженные, были всклокочены, что как нельзя лучше говорило о состоянии офицера. Бранд задумчиво взвесил в руке оружие. Силовой посох казался странным выбором, но лишь для того, кто ни разу не видел, как с ним управляется псайкер. Янусу не удалось сдержать дрожь в голосе, но Бранд не осуждал его за смятение.

– Отделение «Оникс» пока сдерживает их, мой лорд.

Конечно, они сдерживали. Эмареас и его отделение были штурмовыми десантниками, как и большинство боевых братьев с прыжковыми ранцами, они были яростными, грозными воинами, которые считали схватку в узком коридоре шансом выказать боевой дух в полной мере. Сейчас они сражались без привычных прыжковых ранцев – на борту корабля от них не было толку. Но даже без снаряжения, которое делало отделение таким полезным на открытой местности, штурмовые десантники ордена олицетворяли безжалостность и дикость, которыми славились Серебряные Черепа.

Сержант Эмареас был яростным, стремительным и грозным, он будет сдерживать рейдеров до тех пор, пока не падет замертво. Если его убьют или если «Оникс» окажется отрезанным от остальных сил, тогда ничто уже не сможет остановить темный разум от встречи с прогностикаром. Бранд не раз сражался с Красными Корсарами и знал, что для каждого полномасштабного вторжения Черное Сердце выбирает нового лейтенанта. Но псайкер… такого раньше не было. Грядущий бой обретал совсем иную грань, ведь двое психически одаренных детей Императора могли с легкостью убить друг друга прежде, чем враги переступят порог мостика.

Звуки боя через тяжелую переборку доносились все ближе и ближе. Рев цепных мечей, крики сражающихся воинов. Эмареас провоксировал на мостик, попутно парируя удары врагов:

– …их трое… добрались сюда… несут…

В такой близости, к тому же с отточенными до абсолютной остроты психическими силами, Бранд услышал их так громко, словно сержант прокричал ему прямо в ухо.

– …с собой телепортационный маяк. Во имя Императора!

Прогностикар обернулся к Янусу.

– Отводи людей от переборки.

– Но я…

– Немедленно, Янус. – Бранд активировал вокс-бусину. – Сержант, не дай им включить его. Сделай все, что требуется, только не дай им дойти до переборки. Не дай им включить…

Предупреждение прозвучало слишком поздно. Несмотря на все усилия «Оникса», несмотря на болтерные снаряды, изрешетившие силовые доспехи и рвущие плоть, последний Красный Корсар сделал отчаянный рывок. Воин бросился вперед, решительно настроенный выполнить порученное задание. Он знал, что обречен, и все возможные сомнения исчезли, когда в последние секунды жизни воин ударил кулаком по телепортационному маяку, который прижимал к груди.

На мгновение показалось, будто ничего не произошло. После слов Бранда Эмареас приказал своим бойцам остановиться. Они продолжали обстреливать Красного Корсара, но путь к цели был уже открыт. Затем, словно зловещий глаз, на устройстве замигал небольшой огонек.

– Уничтожить его! Огонь! – Эмареас прицелился и нажал спусковой крючок. Не успел. К тому времени, как сержант выстрелил, из маяка вырвалось поле варповской энергии. Красный Корсар вместе с болтерным снарядом Эмареаса исчез в нем почти мгновенно, он попросту испарился. Невидимый пузырь энергии, расширяющийся по коридору, заставил Эмареаса и его отделение попятиться.

– Во имя Императора, – произнес Бранд, крепко упираясь ногами в пласталевую палубу, – это закончится здесь.

Воины отделения «Малахит» выстроились у него за спиной. Голова прогностикара раскалывалась от боли из-за близости варп-поля, но он не осмеливался оградить разум, чтобы не утратить главное преимущество над врагом. Сервы зажимали руками уши, звук, сопровождавший увеличение варп-поля, наконец достиг порога, когда его могли услышать только Адептус Астартес, а затем превратился в писк, воспринимаемый лишь мерзкими демонами Хаоса.

Внезапно воцарилась тишина, а потом переборка стала плавиться. Там, где прежде стоял Красный Корсар и возникло варп-поле, не осталось ничего, кроме идеально вогнутой поверхности палубы. Пласталь нагрелась до такой температуры, что в переборке возникла полукруглая дыра. Наконец варп-поле начало исчезать, сворачиваться само в себя, и на мостике «Грозного серебра» возникли одиннадцать Красных Корсаров. Они стояли спиной к спине, одни целились в коридор, другие внутрь, в зал мостика.

Осведомленность Гурона Черное Сердце в планировке ударного крейсера сыграла ему на руку.

Атакующие без промедления обрушились на ошеломленных штурмовых десантников. Эмареас и его отделение быстро пришли в себя, и бой разгорелся по новой. Бранд опустил силовой посох на палубу, и по всей длине оружия затрещали синие искры варповской силы. Глаза прогностикара полыхнули энергией, психический капюшон вспыхнул яростью, которая наконец обрела голос.

– Primus inter pares!

Коридоры корабля кишели предателями, пытающимися пробиться сквозь стройные ряды Серебряных Черепов и сервов ордена. Там, где рабам Красных Корсаров не хватало эффективного оружия, они восполняли недостаток количеством. Хотя их собралось довольно много, Серебряных Черепов все же было больше. Но благодаря тяжелому оружию, которое удалось вынести из абордажных торпед, враги пока держались.

Несмотря на ожесточенность атаки, они столкнулись с не менее яростным сопротивлением не только Серебряных Черепов, но и их верных слуг. Немало сектантов полегло от оружия сервов ордена, которым те наспех вооружились. Среди защитников был и тощий маленький навигатор с омни-инструментом, подобранным им по пути.

Пусть оно и не выглядело настоящим оружием, но Иеремия уже успел с его помощью проломить головы трем культистам. Грязная одежда навигатора была заляпана кровью, на лице пылала ярость. Он огляделся, выискивая следующую жертву, и увидел культиста, сражающегося с несколькими сервами.

– Убирайся с моего корабля, – прокричал он, снова поднял оружие и бросился на врага. Навигатор не отличался особыми габаритами и весом, но благодаря фактору неожиданности сумел запрыгнуть сектанту на спину. Тот отчаянно завертелся, пытаясь стряхнуть с себя Иеремию, но он не намеревался отпускать свою жертву. Замахнувшись омни-инструментом, навигатор принялся раз за разом опускать его на голову культиста, пока не раздался треск кости. Человек повалился на колени и умер в страшных мучениях в луже собственной крови. Навигатор «Грозного серебра» все еще цеплялся ему за спину, словно прилипала.

Иеремия тяжело дышал. Уже долгое время ему не приходилось расходовать столько сил.

– Убирайся с моего корабля, – угрожающе повторил он, снова замахнувшись омни-инструментом.

Они продвигались все дальше. Враги шли нескончаемой волной: космические десантники, сектанты и пираты всех возможных мастей. Их количество было невообразимым. Сейчас Серебряные Черепа не позволяли им проникнуть в главный инжинариум – и обитель проекта «Возрожденный». Пока они сдерживали врага.

Они держались, но желали иного. Дэрис Аррун едва усмирял клокочущий внутри гнев. Его настроение еще больше ухудшилось, когда он получил не одно, а целую череду вокс-посланий. Первое ему громко и разборчиво сообщил Эмареас, сержант отделения «Оникс». Остальные голоса зашипели и стали накладываться друг на друга, когда глушащий сигнал, идущий с Гильдара Секундус через «Волк Фенриса», наконец исчез. Вокс-сеть сразу наполнилась шумом, и Арруну пришлось просеивать гул голосов в поисках действительно важных известий. Среди них оказались и вовсе нежелательные.

– Красные Корсары добрались до мостика.

– Отделение «Табашир» в пути.

– Скоро прибудет «Ртуть».

– …Портей с Гильдара Секундус. Сигнал бедствия. Повторяю, сигнал…

– Докладывает отделение «Иолит» – брешь в срединной секции закрыта.

– …завод в руках врага. Красные Корсары… кто-нибудь полу…

Рычание, которое росло в груди Арруна с тех самых пор, как он впервые увидел «Призрак разрухи», наконец вырвалось наружу. Капитан стремительно поднял болт-пистолет и сделал несколько выстрелов, сразив бегущих к нему рабов. Для осторожных решений больше не осталось времени. Нужно завершить проект. Аррун укрылся за корпусом, когда мимо него сверкнули лазерные лучи и проревели болтерные снаряды.

– Нарин. Коррелан. Отчет о прогрессе.

– Мы достигли девяноста процентов, сэр. Волькер…

– Доведите до сотни. Активируйте «Возрожденного».

Аррун отключил связь, прежде чем Коррелан успел возразить, и передал краткое сообщение сержанту, который увяз на поверхности планеты:

– Портей, тебя понял. Сигнал принят. Держись, сколько сможешь. – Капитан сделал еще пару выстрелов, затем выбросил израсходованный магазин и перезарядил оружие. – Мы скоро придем.

Псайкер, сражающийся с псайкером.

Подобные битвы овеяны легендами, и все же вот она, разворачивается на мостике на глазах у Януса. Молодой человек, рожденный в одной из вассальных семей Серебряных Черепов, вырос в таком же благоговении и преклонении перед прогностикарами ордена, что и сами Серебряные Черепа. Варсавия – психически истощенный мир, поэтому герои, одаренные при рождении Взором Императора, считались благословением самого Бога-Императора Терры. Двое из них вступили в охваченный искрами поединок. Силовой посох, который Бранд предпочитал использовать в бою, со звоном сталкивался с покрытым рунами топором Тэмара. Физически оба воина не уступали друг другу. Тэмар немного превосходил прогностикара в силу своей молодости, но Бранд использовал опыт по крайней мере трех десятилетий, к тому же он не был наполовину безумен.

Оружие, сшибаясь друг с другом, сыпало синими искрами, из посоха и топора во все стороны вырывалось колдовское пламя. Тэмар зацепил навершием топора древко посоха и рванул на себя, едва не сбив Бранда с ног, но старший воин Серебряных Черепов мгновенно выпрямился. Он поднял посох над головой и легко парировал следующий яростный взмах Тэмара. Космические десантники подались навстречу друг другу, их скрытые за шлемами лица почти соприкоснулись. Из вокс-решеток не доносилось ни звука, и все же воины вели не слышный другим разговор.

– Ты умрешь здесь, предатель.

– Меньше слов, больше дела, собачонка. Твой бог давно мертв. Твой корабль уже наш, а генетическое семя не вернется в орден. Умру здесь не я. Теперь готовься к бою и смерти как воин, а не как жалкое насекомое.

С этими словами Тэмар провел первую психическую атаку. Она была осторожной, пробной, с целью прощупать слабые места противника, а не для того, чтобы нанести реальный урон. Пустячное усилие воли натолкнулось на мощный ментальный барьер Бранда и рассеялось. Тэмар мог закрасить символ своего бывшего ордена, но, судя по изначальным цветам доспехов, противник Бранда некогда был из Палачей. Позади него Астартес-предатели сдерживали Эмареаса и его отделение. Сразу после прибытия они открыли огонь и, таким образом, быстро израсходовали все боеприпасы.

Красные Корсары не заботились о том, чтобы сберечь корабль в целости. Их едва ли волновало самосохранение. Они бездумно палили из болтеров по утонченному оборудованию мостика. Это было опрометчиво, ведь патроны и новое оружие им никто не подносил. Они подбирали то, что валялось под ногами, и прилагали все усилия, чтобы каждый снаряд нашел свою цель. Израсходовав магазины, Красные Корсары выкинули болтеры и продолжили сражаться клинками и кулаками.

На полу лежали тела верных сервов ордена и разломанных сервиторов с искрящимися и шипящими электрическими имплантатами. Те немногие, кто еще оставался в живых, старались под командованием Януса одновременно управлять кораблем и защищать себя. К счастью, за исключением их лидера, Красные Корсары сражались со штурмовыми десантниками в коридоре, к ним присоединились братья, охранявшие мостик и прибывшие из других частей корабля.

Бой был яростным и кровавым, он кипел у самой переборки, а это означало, что Тэмар и Бранд, сражаясь, могли свободно перемещаться по всему мостику.

Предугадывая удары, они вновь и вновь скрещивали оружие. Все это время воины неуклонно собирали силы, готовясь обрушить на противника энергию варпа.

Века тренировок давно научили Бранда искать уязвимости и слабые места у противника, и прогностикар счел, что уже изучил Красного Корсара. Тот слишком сильно стремится убивать, он охвачен гневом и не думает на несколько шагов вперед… Эти ошибки в решениях приведут его к гибели. Бранд предвидел несколько исходов боя благодаря сочетанию стратегического склада ума и дара предвидения. Император предоставил ему значительный выбор. Но только от него зависело повернуть ход поединка в верном направлении.

Бранд взмахнул посохом по низкой широкой дуге, заставив Тэмара шагнуть назад. Прогностикар поднял руку и раскрыл ладонь, целясь в колдуна Красных Корсаров. Он ощутил, как в разуме принимает осязаемую форму едва ли не приятная в своей узнаваемости энергия варпа. С его губ, словно драгоценные камни, сорвались слова верности Императору, и Бранд высвободил заключенную внутри энергию. Его тело запело от наслаждения.

Тэмар мгновенно отреагировал, придя в движение со сверхъестественной скоростью. Он поднял руку и разбил луч в воздухе, словно тот был лишь насекомым. Сила психического удара отбросила воинов в разные стороны. Но лишь на время. Спустя пару секунд они вновь ринулись друг на друга.

Бранд постоянно чувствовал кипящую в Тэмаре ярость, он слышал безумный хохот псайкера, от которого его тошнило до глубины души. То, что верный и благородный брат Адептус Астартес из столь великого ордена мог пасть так низко…

В его разум вкралась мысль, зародив идею, и прогностикар отпрянул от нападавшего. Он метнул очередной луч психической энергии в Тэмара и помчался к лестнице, которая вела в стратегиум над мостиком.

С ревом – первый звук, который издал псайкер после прибытия на мостик, – Тэмар ринулся вслед за добычей.

Волькер лежал лицом вниз в удерживающей люльке, которая в конечном итоге станет его постоянной обителью. Его глаза были открыты, он находился в сознании и прекрасно понимал все, что происходило вокруг – и особенно с ним.

Волькер встревоженно моргнул, когда рядом присел техножрец и обмакнутым в масло пальцем вывел на лице череду бинарных символов. Юноша слегка дрожащим голосом повторял предложенную жрецом литанию.

Люлька, в которой он находился, представляла собой клубок кабелей, на стыках ее красовались печати чистоты. Ее освящали столько раз, что машинные духи просто не могли отказать им. В техническом плане проект продвигался отлично. Техножрецы не сомневались, что процесс успешно идет к завершению и через пару минут они будут готовы выполнить приказ Коррелана.

Но вот с биологической стороны все было не так гладко.

Тело юноши уже выдержало огромное напряжение, но его биометрические показатели оставались стабильными, и он даже позволял себе комментарии, пока Нарин последовательно отделял его нервные окончания. Вскоре после этого за дело взялся Коррелан, заменяя окончания тончайшими проводами, которые затем с огромной осторожностью вводил в нервную систему Волькера. Процесс занял много времени, после каждого введения другой адепт прижигал рану дуговым клеймовщиком, стягивая плоть паутиной электов.

Волькер, должно быть, испытывал мучительную боль, даже невзирая на притупляющие стимуляторы, которые только и можно было использовать. На этом этапе апотекарий не мог ввести мальчика в бессознательное состояние, поскольку Волькеру необходимо было докладывать о работе своих систем. Ему требовалось оставаться начеку и бодрствовать в момент истины. Без этого Волькеру не удастся взять на себя управление. Несколько раз он едва не закричал, но смог сдержаться. Такое стоическое смирение с уготованной судьбой вызывало уважение и вдохновляло тех, кто оперировал его.

Процесс не следовало торопить, им исключительно повезло, что к тому времени, как Аррун рявкнул приказ в комм-бусину Коррелана, наступил этап, когда темп можно было ускорить. Коррелан хотел возразить, но понял, что Аррун уже отключился. Тихо выругавшись, он вытер окровавленной рукой лицо. Технодесантник без устали трудился во время всего проекта «Возрожденный» и надеялся хоть немного передохнуть в ходе процесса связывания. Конечно, он работал без перерыва не только из альтруистических побуждений. Коррелан хотел уменьшить страдания Волькера, но процесс был крайне тонким, и поспешность могла привести к катастрофе.

– Ты отлично справляешься, брат, – заверил Нарин юного технодесантника. Во время процесса связывания апотекарий быстро понял, что под маской внешней самодовольной надменности Коррелан волновался. В ходе операции технодесантник едва ли перекинулся словом с Нарином или Волькером, он был настолько сосредоточен, что на его лбу набухли вены. Нисколько не помогал им и рев болтеров снаружи. Все еще весьма далеко, но, впрочем, он постепенно приближался.

– Простого «отлично» может оказаться мало, – ответил технодесантник. – Но это все, что я могу предложить. – Озвучив свои тревоги и опасения, он бросил взгляд на апотекария. – Биометрические показания.

Апотекарий провел ауспиком над Волькером и кивнул:

– Учащенное сердцебиение, но все в пределах ожидаемой нормы. Биометрические показания превосходны.

Технодесантник кивнул, не отрываясь от работы.

– Тогда я начинаю третий ритуал. – Коррелан глубоко вздохнул, отошел от люльки и встал за панель управления. Нажав пару кнопок, он горячо зашептал молитвы машинным духам, которых усмирил во время создания устройства.

Техножрецы, подойдя поближе к Волькеру, стали повторять молитвы вслед за Корреланом. Они возложили руки на люльку и принялись зачитывать благословения до тех пор, пока технодесантника не начало одолевать безумное желание прогнать их всех отсюда. Поборов раздражение, он прикусил нижнюю губу и на краткий миг закрыл глаза.

Несмотря на всю юношескую самоуверенность, Коррелан был настоящим кладом для Адептус Механикус. Во время обучения на Марсе он проявил любовь к проектированию, естественное сродство с непостоянными машинными духами и глубокое понимание ритуалов. Все эти навыки хорошо послужили ему в ходе работы над проектом. Устройство, которое свисало с потолка, представляло собой конечный продукт нескольких лет работы, в которой Коррелан был всего лишь звеном, хотя и ключевым. Сейчас все модификации, которым он подверг устройство, наконец послужат цели. Он трудился над ними в свободное время, которого и так у него было совсем немного. Юный технодесантник не приходил на собрания, где остальные братья предавались воспоминаниям о былой славе. Ему приходилось делать слишком много во имя будущей славы.

Столь осязаемый страх неудачи тяжким бременем лежал на его плечах.

Тихо жужжащая люлька была на самом деле лишь паутиной аккуратно собранных кабелей и соединителей, намертво закрепленных на месте. Технодесантник нажал еще пару кнопок, и кабели люльки задрожали, шипя наполненной электричеством жизнью. Они удивительным образом напомнили технодесантнику его собственные механодендриты.

Напев техножрецов перерос в крещендо, и они разом подняли глаза, изумленно глядя на устройство, которое казалось живым, дышащим существом. Оно было настоящим чудом технологии, дарованным им Омниссией. В груди Коррелана вспыхнуло нечто вроде благоговейной радости, и все прошлые страхи испарились. Это было то, ради чего его создали. Это был его момент славы. В следующую пару минут они либо потерпят поражение, либо преуспеют. Иного не дано.

– Соединение можно начинать, – сообщил он, посмотрев на встроенный в запястье ауспик. – Все системы в норме.

– Биометрия остается стабильной.

Подобный обмен сведениями показался технодесантнику странным. В эксперименте слились воедино технология и биология. Он выбросил из головы лишние мысли и подошел к люльке. Коррелан осторожно снял первый из крайних соединителей, вытянул кабель и поднес его к разъему на позвоночнике Волькера. Стоящий рядом техножрец мгновенно умастил кабель священным маслом. Коррелану потребовалось все терпение, чтобы не отшвырнуть его. Это следовало сделать. Требовалось сделать.

– Когда соединится первый кабель, остальные последуют за ним автоматически, – тихо сказал он, обращаясь скорее к Волькеру, чем к Нарину. – Процесс похож на то, как мы надеваем силовые доспехи. Прости Волькер, но ты, вероятно, испытаешь сильную боль.

Волькер кивнул, на его лице читалось понимание, но также решительность. Он принялся шептать катехизис выносливости. Нарин просканировал юношу в последний раз, после чего отступил назад.

– Он остается стабильным. Сейчас или никогда.

– Тогда лучше сейчас. – Коррелан слабо улыбнулся, но ответом ему послужили только хмурые лица. – Начинаю соединение, – произнес он со слабой дрожью в голосе, подтягивая кабель к позвоночнику Волькера. Шнур тут же стал извиваться, словно рыщущее, голодное щупальце, а затем скользнул в нижний из разъемов на спине Возрожденного. Раздался слабый щелчок, когда кабель соединился, и вся люлька пришла в движение.

Коррелан безмолвно следил за процессом. До того как кабели вставали на положенные им места, техножрец проверял, чтобы их разъемы должным образом умастили. Технодесантник не знал, помогало ли священное масло процессу, но ему прежде не приходилось видеть такого почтения и поклонения, которое техножрецы оказывали Волькеру Страубу.

Кабели один за другим соединялись с позвоночником Волькера. Процесс давался юноше нелегко, он то и дело едва слышно вскрикивал. Нарин, наблюдавший за ним со смесью тревоги за подопечного и восхищения тонкостью операции, пристально следил за показаниями. И вновь, хоть и с учащенным сердцебиением, Волькер продолжал держаться.

Пять, шесть, семь кабелей соединились с телом Волькера, а затем восьмой шнур, немного толще остальных, вошел в разъем у основания черепа. В этот раз мальчика пронзила сильнейшая боль, и он закричал.

– Третий ритуал завершен, – подытожил Коррелан, с восхищением глядя на результат долгих месяцев тщательных исследований и безустанной работы. Он взирал на творение своих рук. Мальчик с трудом выдержал нечеловеческую муку. Но он выжил. Восхищение преодолело последние сомнения Коррелана, и он отошел к своему столу, чтобы взять с него последнюю деталь.

На мгновение ему подумалось, что если бы он уделял больше внимания молитвам и литаниям, если бы не позволил чрезмерно увлечься красотой чертежей, экстазом создания оборудования… если бы он больше времени проводил в поклонении Омниссии, то, возможно, смог бы ослабить страдания Волькера. Вина лежала на нем одном, но Коррелан был готов нести ее бремя.

– Блок сопряжения интерфейсов, – сказал он, сосредоточившись на деле. – С его помощью ты сможешь общаться с машиной. Соединение… – он закрепил устройство на затылке корчащегося от боли Волькера, едва сдерживающего крики, – готово. Четвертый ритуал… завершен.

Он снова отошел и бросил взгляд на апотекария. Нарин казался озабоченным, он не сводил темных глаз со своего подопечного. Ввести препараты в организм Волькера до и во время процесса соединения было невозможно. Пытаясь забыть обвиняющий взгляд Нарина, когда Коррелан объяснял ему это, технодесантник принялся изучать показания ауспика. После недолгих криков Волькера, которые затем превратились в тихий, мучительный стон, он кивнул.

Коррелан на миг закрыл глаза. Он подозревал, что будет помнить страдания Волькера до конца своих дней на службе Империуму.

Апотекарий шумно втянул воздух, наблюдая за биометрическими показателями Волькера, которые внезапно начали дико скакать.

– Уровень напряжения предельно опасный, Коррелан. Если он будет расти и дальше, нам придется отменить операцию. Он может умереть.

Технодесантник мрачно кивнул и снова открыл глаза.

– Теперь можешь дать ему обезболивающее, – сказал он. – Прости меня, Волькер.

Нарин подошел к юноше и ввел ему лекарство прямо в шею. Уйдет несколько мгновений, пока оно возымеет эффект. Апотекарий прекрасно осознавал экстренность ситуации и то, что за защитной переборкой неуклонно приближались звуки боя.

– Сработало? – вопрос Нарина оказался короче, чем ему хотелось. По крайней мере, Волькеру стало легче. Глаза юноши закрылись, но губы продолжали шевелиться, шепча молитвы и литании. Коррелан не сводил взгляда с показаний ауспика. Пару мгновений спустя он покачал головой.

– Не сработало? – встрепенулся Нарин.

– Нет. В смысле, да. Да, сработало. Я просто… – Коррелан поднял взгляд, и апотекарий увидел в нем радость и триумф. – Соединение завершено. Осталось только установить люльку и соединить БСИ с системами корабля. Как только я проведу ритуал развязывания, он получит полный доступ к кораблю.

– Сделай все быстро, брат. Не думаю, что капитан потерпит дальнейшие проволочки. – Твердый голос Нарина придал Коррелану решимости, в которой он так сейчас нуждался. Технодесантник приказал суетившимся вокруг прислужникам и сервиторам поднять Волькера в вертикальное положение и поместить в трубу, где он прежде находился. Люлька с разъемами на его позвоночнике уже была соединена с корабельными системами. Как только все будет готово, армапластовая труба навеки сомкнется вокруг Волькера.

– Капитан Аррун, говорит технодесантник Коррелан, – вновь обретя уверенность в себе, юный технодесантник решил связаться с капитаном.

– Продолжай. Скажи мне то, что я хочу услышать. Или вообще не беспокой меня. – Судя по резкому тону Арруна, у него и так было забот по горло. На фоне его слов безошибочно угадывались звуки сражения – рев цепных мечей и болтерная стрельба.

– Последний ритуал завершен. Все вот-вот заработает.

– Хорошо. Конец связи.

Только и всего.

С чуть поубавившейся спесью Коррелан потянул переключатель, который закроет люльку и активирует полное соединение с БСИ. Технодесантник замер, когда сквозь гул в зале раздался слабый голос:

– Апотекарий Нарин?

Апотекарий немедленно повернулся к Волькеру и присел, чтобы его лицо оказалось вровень с Возрожденным. Мальчик устало улыбнулся.

– Если все получится, вы расскажете моей семье на Варсавии? Скажете, чем я стал? Пообещайте мне.

– Обещаю, Волькер. Мы с братом Корреланом поведаем твою историю. Ты совершил героическое самопожертвование, и мы не позволим, чтобы о нем забыли.

Волькер закрыл глаза, затем поднял голову, насколько ему позволяла люлька. Следующие его слова стали последними, когда-либо произнесенными Волькером Страубом.

– Я готов.

Он улыбнулся Коррелану и Нарину, технодесантник опустил переключатель, который закроет трубу и даст доступ Возрожденному к корневым системам корабля.

Труба с шипением сервоприводов закрылась вокруг Волькера. Возрожденный наблюдал за людьми, которые суетились под ним, словно под обожаемым богом. На его лице промелькнула благостная улыбка, а затем он запрокинул голову. По поверхности трубы побежали яркие руны. Ясно различимые снаружи, они не отличались от тех, что видели космические десантники на ретинальных дисплеях шлемов. Волькер медленно подался вперед, не отрывая взгляда от потоков текста, пока его сознание медленно сливалось с примитивным сердцем машинного духа «Грозного серебра».

Пару коротких секунд его тело содрогалось в конвульсиях, а затем улыбка стала шире. Все системы на корабле, за исключением главных генераторов, выключились, и корабль погрузился во тьму.

Это смерть. Именно об этом в первую очередь подумал Янус, когда погас свет. Постоянно рециркулируемый спертый воздух стал вдруг горьким, и офицер рассудил, что вместе со всеми люмополосами отключились также и системы жизнеобеспечения. Он видел только стробирующие сполохи болтеров в коридоре и красное свечение глазных линз сражающихся над ними космических десантников. Они продолжали бой, словно для них ровным счетом ничего не изменилось. Янус со своего места на мостике мог различить силуэты двух псайкеров на фоне потрескивающих ореолов их силового оружия. Красные линзы то и дело исчезали из виду, пока воины взбирались все выше и выше.

Вспышка оранжевого зарева из огнемета в коридоре на краткий миг осветила весь мостик, отбросив резкие черные тени обезглавленных сервиторов и изувеченных трупов, грудами лежавших у разбитых модулей когитаторов. Пару секунд они дергались и танцевали в свете пламени, а затем на мостик вновь опустилась непроглядная тьма.

Янус начал задыхаться. Он всегда знал, что умрет на службе у своих повелителей Адептус Астартес, но подобная смерть казалась ему бесславной. Офицер пригнулся, и его рука опустилась на рукоять ножа, который он постоянно носил на бедре. Он не умрет, извиваясь, словно выброшенная на палубу рыбина. Ему уготована смерть в бою.

Конечно, если «Грозное серебро», неуправляемый посреди Гильдарского Разлома, не натолкнется на обломок или не попадет под вражеский залп.

Янус знал, что скоро погибнет, и все же не мог отвести глаз от схватки, бушующей у него над головой. Псайкеры сражались на лестнице, ведущей к стратегиуму, и благодаря армапластовому полу офицер видел их, озаряемых синими сполохами варповских огней. Разговор псайкеров в звуконепроницаемых шлемах Янус слышать не мог.

– Какой прок от мудрости, если она приходит лишь со временем? – Это были первые разборчивые слова Тэмара с тех пор, как он вступил в поединок с прогностикаром Серебряных Черепов. – Посмотри на себя! Ты проигрываешь. Ты изранен и стар. Тебя мучают сомнения. Твоя глупая вера в мертвого бога ничего тебе не даст. Ты проиграешь этот бой, но если будет на то воля моего повелителя, я оставлю тебя в живых. Ты будешь жить и увидишь, как мы с братьями захватим этот корабль.

К сожалению, в насмешках Тэмара была определенная доля правды, но Бранда она едва ли волновала. Он не чувствовал гнева или глубокого стыда, это были просто слова, и Бранд не позволял им отвлечь себя.

Случайным ударом Тэмар попал ему в левое плечевое сочленение. Прогностикар почувствовал, как клинок впился в кабели сервоприводов и шланги, из которых, будто артериальная кровь, хлынула охладительная жидкость. Густое темное вещество быстро забрызгало броню обоих воинов.