Текст книги "Адептус Астартес: Омнибус. Том II (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Еще три ночи прошли так же, как дни. Порт был потерян на рассвете шестого дня после прибытия подлодок.

Саррен собрал командиров вокруг пострадавшего в битве «Серого воина». Даже в предрассветной мгле было видно, что большинство полковников Гвардии еле стоят на ногах, полумертвые от усталости. Некоторые явно приняли боевые наркотики, чтобы остаться в строю, – признаками служили судороги и дрожь. Перегруженные умы и мускулы не могли работать так долго даже со стимуляторами.

Саррен не мог осуждать их за это. Когда нужно, люди делали все, чтобы оставаться в строю.

– Мы потеряли порт, – сообщил он, и голос выдал, насколько усталым и разбитым он себя чувствовал.

Ни для кого из собравшихся это не было новостью. Пока полковник говорил это, поблизости прогремела «Химера», остановившись в тени «Серого воина». С лязгом опустилась рампа, и двое людей выбрались наружу. Первой была Кирия Тиро. Второй человек был одет в серую летную форму.

– Я нашла его, – сообщила женщина, ведя пилота к собравшимся.

– Капитан Гелий докладывает, – поприветствовал пилот Саррена. – Подполковник Джензен погибла две ночи назад, сэр.

Итак, вот и Джензен после Барасата. Повезло, что еще остался хоть кто-то из пилотов.

– Рад познакомиться, капитан.

– Как скажете, сэр.

Саррен кивнул, возвращая приветствие в виде аквилы. Раненая рука все еще болела, словно ее сунули в огонь. Утренний бриз, холодный и непрошеный, дул по магистрали Хель. Громадина «Гибельного клинка» частично закрывала от ветра, но не настолько, как хотелось бы Саррену. О Трон, как он устал от этой боли.

– Оставшиеся силы?

– Три полевых аэродрома. Хотя, похоже, тот, что на Гамма-роуд, сегодня падет; улица в осаде уже много дней. По последним подсчетам, у нас осталось двадцать шесть «Молний». Только семь «Громов». Гамма-роуд уже эвакуирован, истребители приземляются на проспекте Ванциа-Чи.

Саррен что-то проворчал. Он все еще сожалел о гибели Барасата и большей части воздушных сил.

– Планы?

– Продолжаем выполнять приказы Джензен. Обеспечиваем воздушную поддержку титанов и бронетанковых батальонов. Враг до сих пор не проявил способности к наступательным операциям в воздухе. Разумно предположить, что им просто нечем атаковать.

– Это намек, капитан?

Гелий вновь отсалютовал:

– Никак нет, сэр.

Саррен устало улыбнулся снисходительной улыбкой.

– Даже если и так, то ты прощен. Барасат был прав, и он дорого отдал свою жизнь, обеспечив нам преимущество в воздухе. С самого начала осады твари ничего не выставили, кроме кучки скрап-истребителей, и я уже пометил в дневнике кампании, как и в личном файле Барасата, что он сделал правильный выбор.

– Да, сэр.

– Мне жаль слышать такое о Джензен. Нам будет чертовски ее недоставать. Такая надежная, цельная, спокойная.

Она действительно была такой. Подполковник Кэрилин Джензен, плохо это или хорошо, полностью соответствовала требованиям устава: надежная и преданная, пусть и не слишком хорошо воодушевляющая подчиненных. Под ее командованием авиация улья больше месяца успешно поддерживала защитников. Сама Старейшая Инвигилаты отметила заслуги Джензен.

– Сэр… – начал Гелий.

«Ну начинается», – подумал Саррен.

– Я надеялся обсудить возможность более агрессивной тактики.

«Да. Ну конечно, ты надеялся это обсудить».

– В более подходящее время. А сейчас по поводу порта.

Саррен кивнул остальным офицерам. Кирия Тиро и капитан Гелий присоединились к ним. Майор Райкин нахмурился при виде пилота, и Саррен с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза. Клянусь Троном, Райкин. Едва ли сейчас время для детской ревности.

– Мы не потеряли порт, – возразил один из Саламандр, его звучный голос из вокса звучал спокойно и грозно.

Полковник Саррен до этого утра не встречался с сержантом В'рэтом. Из сообщений по вокс-связи он знал, что облаченные в зеленую броню воины высадились рядом с уцелевшими убежищами для гражданских и благодаря их доблести было спасено множество жизней.

Но похоже, взгляды на тактику у Саламандры сильно отличались от взглядов полковника.

– Я не уверен, что понимаю вас, сэр, – промолвил Саррен.

Помятая и поцарапанная броня В'рэта казалась чистой в сравнении с доспехами стоявшего рядом реклюзиарха. Златоокий шлем взирал сверху вниз на офицеров-людей.

– Я просто говорю, полковник, что мы не потеряли порт. Враг разбит. Вторжение со стороны моря остановлено, и город еще стоит. Захватчики лежат мертвые на территории порта.

Это было и правдой и неправдой, с точки зрения Саррена. Вот почему полковник созвал это совещание.

– Позвольте мне внести изменения в оценку. Порт потерян. Как индустриальная часть коллективного производства Армагеддона Хельсрич больше не существует. Мы получаем доклады о том, что ущерб нефтеперерабатывающей инфраструктуре составляет девяносто один процент, учитывая потерю прибрежных нефтяных платформ.

Солдаты обменялись взглядами. Значительную часть десятины Империум брал с Армагеддона материальной частью и военной техникой. Если остальные города-ульи пострадали так же, как Хельсрич, то уровень Эксактис Экстремис значительно снизится. Точно до Солюцио Терциус и, возможно, даже до Аптус Нон. Если Армагеддон не сможет ничего давать, то и получит мало. Империум отвернется от него. Без поддержки и финансов для послевоенного восстановления мир может никогда не оправиться.

– Однако все не так плохо. Как пояснил благородный сержант В'рэт, благодаря стойкости докеров, наших штурмовиков и союзников Астартес враг отброшен.

Он решил не добавлять, что сделано это было безумной ценой. Десятки тысяч погибших за четыре дня. Промышленность города превратилась в живописные руины.

– Мы получили сообщение от Старейшины Инвигилаты, – продолжил полковник. Произнести следующее сообщение было крайне тяжело. – Достопочтимый Легио Инвигилата получил прошение покинуть город.

– Она останется. – Тон реклюзиарха даже через вокс шлема был ледяным. – Она поклялась сражаться.

– Как я понимаю, наступление имперских войск на реке Болиголов замедлилось. Местные поселения, охраняемые Саламандрами и Кадианскими ударными войсками, теперь стали важнее Хельсрича. – Саррен позволил присутствовавшим несколько мгновений подумать над словами. – Это сообщение от самого Старика. Пришло по вокс-связи час назад.

– Мне наплевать. Нам поручили защищать Хельсрич! – прорычал Гримальд.

– Да, это наша задача. Но принцепс Зархе поручили развернуться в том месте, где она сочтет нужным. Большая часть Легио Инвигилаты рассредоточена вдоль реки Болиголов и в пустошах вместе с подразделениями Легио Игнатум и Металлики.

– Она не уйдет, – фыркнул Гримальд. – Она будет здесь до конца.

Саррен почувствовал, как в нем поднимается гнев из-за того, как безапелляционно реклюзиарх отмахнулся от его опасений. В любой другой день он бы контролировал эмоции лучше. Но сейчас полковник вздохнул и закрыл словно посыпанные песком глаза.

– Реклюзиарх, прошу вас, довольно. «Герольд Шторма» атакует батальон развалюх-титанов в семи километрах далее по магистрали Хель на Росторикском сталеплавильном заводе. Принцепс еще не сообщила о своем решении.

Гримальд скрестил руки поверх изорванной геральдики на табарде.

– Победа или поражение в улье Тартар и на берегах Болиголова состоятся без нас. Война забрала у города все, что возможно, и мы опустились до уровня пустынных шакалов, которые грызутся на останках Хельсрича. Единственный вопрос, имеющий для нас значение, – что мы еще можем спасти?

Райкин снял респиратор и глубоко вздохнул:

– Возможно, пора задуматься о последнем рубеже защиты.

Саррен кивнул:

– Вот почему мы и здесь. Мы находимся в центре погибающего города, и настало время определиться, где будет последняя линия обороны. Что с орудием, реклюзиарх?

– Пустая надежда. Магистр кузни один. Без поддержки Механикус Юризиан смог только запустить основные системы «Оберона». Он не может в одиночку заменить целый экипаж. Уже четыре ночи, как Ординатус способен двигаться, и магистр кузни может стрелять из пушки каждые двадцать две минуты. Но это все. Одному пилоту не под силу защитить «Оберон». В бою машина бесполезна.

Полковник вновь почувствовал, как в нем закипел гнев.

– Вы ждали четыре дня, прежде чем сказать мне это? Что Ординатус вновь активирован?

– Я не ждал. Той же ночью, как узнал о функционировании «Оберона», я отправил закодированное сообщение по командной сети. Но, как я уже сказал, он почти бесполезен для нас.

– Ваш магистр кузни доставит оружие в город?

– Конечно.

– Механикус были информированы, что мы оскверняем их оружие и тащим его в зону боевых действий, чтобы почти наверняка потерять в первом же столкновении с врагом?

– Конечно нет. Человек, ты сошел с ума? Лучшее оружие – то, что остается в тайне до нужного момента. Иначе Инвигилата станет действовать против нас или оставит город.

– Вы не командуете этим городом. Вы передали эту честь мне. А я, получается, ждал эту информацию лишь затем, чтобы обнаружить, что она не дошла из-за сломанной связи?

Из серебряного черепа донесся окрашенный механическими звуками рык.

– Я стоял в порту по колено в трупах ксеносов, Саррен, и мои братья жертвовали жизнями, чтобы люди твоей родины увидели еще один восход солнца. Ты устал. Мне известно о слабостях человеческого тела, и я тебе сочувствую. Но не забывай, с кем ты говоришь.

Саррен проглотил недовольство. Все должно было быть по-другому, но с Астартес всегда получалось так. Исполнительны и полезны в одну секунду, высокомерны и холодны в другую, полны свирепой ненависти в той же мере, что и верности Империуму.

Саррен почувствовал себя… незначительным. Это единственное слово, какое пришло на ум командующему. Велико различие между людьми, сражающимися за свои дома, и бывшими людьми, которые сражаются за непостижимые идеалы согласно Кодексу.

– Ну… – начал Саррен, зная, что ему не к кому обращаться с этими словами.

– Я не обвиняю вас, что вокс-связь работает с перебоями. Это проблема всей городской обороны и бремя, которое мы должны вынести. Я не бросил бы порт, чтобы, как раболепный курьер, лично доставить тебе сообщение, и не доверил бы это никому другому. Если Механикус прознают, то мы потеряем Инвигилату.

– Никто из нас не питал особых надежд по поводу Ординатуса, – встрял Райкин, пытаясь ослабить напряжение. – Это был самый маловероятный из всех расчетов, как ни посмотри.

– Вы пытались вновь переговорить с Механикус? – спросила Кирия Тиро. Ее тон высветил тот факт, что она все еще возлагала надежды на оружие, несмотря на то что только что сказал Райкин.

– Конечно. – Реклюзиарх жестом указал на запад по магистрали Хель, в том направлении, где невидимый отсюда «Герольд Шторма» сражался в районе сталеплавильных заводов. – Зарха отказала, как отказала прежде. То, что мы сделали, – святотатство.

– Все еще нет сообщений от царственного Механикус, – добавил Саррен. – Где бы ни был их первосвященник, он не отвечает на наши астропатические просьбы.

Он сплюнул на разбитую дорогу под ногами. На самом деле, кем бы ни был этот Повелитель Центурио Ординатус, его прибытие в систему Армагеддон слишком запоздает, чтобы повлиять на оборону Хельсрича.

– По крайней мере, это оружие может быть использовано для защиты других городов, – вымученно усмехнулся полковник. – Мы достигли предела. Однако я больше не намерен обсуждать план отступления. В городе еще остаются боеспособные войска. Давайте не будем концентрировать силы в одном месте, чтобы в последние дни своей жизни не становиться легкой добычей.

– Значит, все кончено, – промолвил один из капитанов.

– Нет, – ответил Гримальд. – Но мы должны держать противника запертым в городе столь долго, сколько сможем. Каждый день, что мы держимся, увеличивает шансы прибытия подкреплений из Пепельных Пустошей. Каждый день, что будем держаться, мы будем проливать кровь врага и держать его здесь, в Хельсриче, и он не сможет добавить свои топоры к тварям, осаждающим другие города.

Райкин потер за воротником, успокаивая зудящую царапину.

– Сэр, – позвал он Саррена.

– В чем дело, майор?

Райкин гримасой недоверия сказал все без слов. Отвечая, Саррен потер грязными пальцами глаза:

– Я изучил гололитические проекции в начале осады порта. И смог, хвала Императору, сохранить связь по воксу с комиссаром Ярриком. Она длилась более десяти секунд и дала нечто более полезное, чем прослушивание помех. Мы следуем плану, который использовался в нескольких других городах-ульях. Стальной легион рассеется по городу, защищая убежища, которые еще остались нетронутыми.

– А что по поводу магистрали?

– Враг уже захватил большую ее часть, капитан Гелий. Пусть получает и остальное. С этого утра мы больше не боремся за сохранение города. Мы сражаемся, чтобы спасти каждую жизнь, что может быть спасена. Город мертв, но более половины его людей еще живы.

Капитан нахмурился, что немедленно преобразило его красивое лицо придав отталкивающее выражение. Именно с таким видом ненадежным друзьям дают взаймы большую сумму денег.

– Ни один из полевых аэродромов даже близко не подходит к убежищам для населения. Простите, что указываю, полковник, но именно поэтому их и расположили там, где они сейчас. Чтобы спрятать.

– Вы отлично справились. И я уверен, что вы долгое время будете сдерживать зеленокожих. Точно так, как и все остальные.

– Аэродромы надо защищать!

– Нет. Вы хотите, чтобы вас защищали. Вы не хотите умирать. Никто из нас не хочет, капитан. Но Стальным легионом командую я, и Стальной легион сейчас движется на защиту жителей города. Я не могу выделить пехоту для того, чтобы прикрывать безжалостную драку воздушных эскадрилий в небе. И честно говоря, вас осталось слишком мало, чтобы вас стоило защищать. Прячьтесь, когда будет нужно, и сражайтесь, когда сможете. Если Инвигилата останется с нами, летите на поддержку титанов. Если Зарха уйдет, то прикройте с воздуха Сто двадцать первую бронетанковую дивизию, которая дислоцируется в районе Колав Резидентиа и защищает входы в подземные бункеры. Таковы наши приказы.

Капитан с явной неохотой отсалютовал:

– Понял, сэр.

– Грядущие недели войдут в имперские записи как «сто оплотов света». У нас недостаточно войск, чтобы защищать по периметру обширную территорию. Поэтому мы отступим к основным, самым важным объектам и умрем, ни отдав там ни метра. Противопогодные убежища в районе Джаега. Храм Вознесения Императора в центре квартала Экклезиархии. Космопорт Азал в промышленном квартале Дис. Нефтеочистительный завод Пургатори, чудом уцелевший в порту. Список главных и второстепенных пунктов обороны будет передан по вокс-сети и курьерами по всему городу.

Полковник повернулся к высящимся фигурам Астартес.

– Сержант В'рэт, люди Хельсрича благодарят вас и ваших братьев за помощь. Вы покинете город сегодня?

– Повелитель Рожденных в Огне зовет.

– Да, конечно, конечно. Я приношу вам свою личную благодарность. Без вашей поддержки мы бы потеряли куда больше жизней.

В'рэт осенил себя аквилой, и его зеленые перчатки нарисовали знакомые очертания, повторявшие линии бронзового орла на груди.

– Вы сражаетесь с невероятным бесстрашием, Стальные легионеры. Император все видит и все знает. Он видит ваши жертвы и вашу храбрость в этой войне, и вы заслуживаете места в легендах Империума. Это была честь для нас – сражаться бок о бок с вами на улицах вашего города.

Саррен переводил взгляд с одного Астартес на другого – с воина на рыцаря. Он не сомневался в героизме Храмовников, тем более что видел его достаточно за прошедшие недели. Но Трон, если бы у него здесь были еще и Саламандры. Они обладали теми качествами, которых недоставало Храмовникам: были общительны и надежны…

Он вдруг понял, что протягивает руку. За жестом последовал напряженный момент, когда возвышавшийся башней рыцарь оставался неподвижным. А затем Саламандра осторожно пожал маленькую, человеческую руку. Сочленения силовой брони сержанта низко гудели.

– Это честь для нас, В'рэт. Удачной охоты в пустошах, и передавайте мою благодарность вашему повелителю.

Реклюзиарх молча наблюдал эту сцену. Никто не знал, какое выражение скрывалось под маской его шлема.

Как только совещание закончилось, я отошел в сторону. В'рэт следовал за мной по пятам. Отойдя от покрытого копотью и трещинами корпуса «Гибельного клинка» Саррена, я замедляю шаг, чтобы он мог меня догнать. Разве у В'рэта нет приказа? Разве его не отозвали к Болиголову? Странно, что он решил задержаться.

– Чего ты хочешь, Саламандра?

Пока мы идем по магистрали Хель, я не могу удержаться от того, чтобы не посмотреть на город внизу. Сооруженная на высоких опорах, дорога возвышается здесь над жилыми кварталами. Когда-то она позволяла транспорту проноситься через центр города между шпилями высоких жилых башен. Теперь она также наверху – лента из рокрита, пролегающая над разрушенным и опустошенным городом. Здания превратили в щебень вражеские развалюхи-титаны и наш ответный огонь.

Шоссе в нескольких местах провалилось. Повезло, что этого не случилось здесь.

– Поговорить, если вы не против, реклюзиарх.

– Сочту за честь, – отвечаю я, но это ложь. Мы целую неделю сражались вместе, плечом к плечу, и хотя его присутствие было неоценимым, его воины – не рыцари. Слишком часто они отступали, чтобы охранять убежища, вместо того чтобы усилить атаку и не дать врагу сбежать. Слишком часто дожидались нападения, вместо того чтобы ударить первыми.

Приам испытывает к ним отвращение, но я – нет. Их путь отличается от нашего. Не трусость подвигает их на такую тактику, а традиция. И все же их доблесть так же чужда мне, как омерзительная свирепость орков.

Трудно сдержать вертящиеся на языке слова. Я хочу, чтобы он ушел прежде, чем честность запятнает деяния, что мы совершили вместе, и прежде, чем высказанная правда станет жестокой угрозой для союза между нашими орденами.

– Мы с братьями пришли в этот город без поддержки нашего капеллана. Мы были бы бесконечно благодарны, если бы ты провел нас в молитве прежде, чем мы покинем город и присоединимся к нашему ордену на берегах Болиголова.

– Я мало что знаю о вере вашего ордена, Саламандра.

– Мы знаем это, реклюзиарх. Но все равно будем искренне благодарны.

Это величественный и смелый поступок, и если я соглашусь, то для меня это будет большей честью, чем для них. Проведение молитвы среди братьев из другого ордена не просто редкость. Это почти неслыханно. Я могу вспомнить только единственный случай, и тот был вместе с нашими генетическими братьями и сынами Дорна, Багровыми Кулаками, когда пылала система Деклат.

– Вспомни лучше битву прошлой ночью, – говорю я ему. – Думай о битве на крыше в квартале Нергал. Меня заботит один момент. Он отбрасывает тень на нас, словно вражеское копье, угрожающее пронзить насквозь.

Он медлит. Он явно не ожидал получить такой ответ на свою просьбу.

– Какой аспект этой битвы беспокоит тебя, реклюзиарх?

Хороший вопрос.

Тварь падает, ее череп разбит, зеленокожий подыхает у моих ног.

Я слышу яростное шипение, с которым клинок Приама пронзает вражескую плоть. Слышу искаженное завывание кромсающих тела цепных мечей, крики объятых паникой людей в убежище, ощущаю их страх даже сквозь бронированные стены.

Еще одна тварь рычит, брызжа мутной слюной на лицевую пластину шлема. Она погибает, когда в нескольких метрах от меня рявкает болтер Артариона, разрывая неправильной формы голову существа.

– Сосредоточься! – рычит он мне по воксу.

Я возвращаю долг мгновением позже, обрушивая булаву на тварь, которая хочет напасть на знаменосца сзади.

Рукопашная, дошло до пистолетов, клинков и сокрушительных ударов кулаками по мордам. Хорошо бронированное противопогодное укрытие в центре обширной площади осаждают примерно две сотни орков.

Каждый шаг нужно делать очень осторожно. Ноги то и дело попадают в лужи остывающей крови и на тела мертвых докеров. А Саламандры…

Будь они прокляты…

Приам блокировал удар ближайшего орка, скрестившиеся клинки исторгли сноп искр.

Он заколол ксеноса ответным ударом – грубым, не вызывающим гордости выпадом, преодолевшим несуществующую защиту орка, – погрузил кончик клинка в открытую шею.

Топор твари с клацаньем обрушился на боковую сторону его шлема, и рецепторы визора пару секунд показывали только яростные помехи.

Недостаточно глубоко. Мечник выдернул клинок и вторым ударом по рукоять вогнал оружие орку под ключицу. Тварь замертво рухнула, подергивая конечностями.

Приам сдержал желание расхохотаться.

Следующий бросившийся на Приама орк был поддерживаем двумя его собратьями. Первый пал от меча рыцаря, рассекшего торс, – активированный клинок прошел через мясо и кости, как сквозь масло. У второго и третьего были реальные шансы победить Храмовника, но их поверг на землю удар булавы реклюзиарха.

– Где Саламандры? – спросил Гримальд по воксу, слова прерывались резким дыханием.

– Они удерживают позиции.

– Они что?!

Кулак Бастилана вибрировал от отдачи болтера. Потоки чужеродной крови вновь окрасили броню.

Взаимные обвинения раздавались в воксе. Саламандры не пошли вслед за Храмовниками. Рыцари пробились вперед слишком далеко и слишком быстро.

– Следуйте за нами, во имя Трона! – Бастилан добавил свой голос к переговорам.

– Отступайте, – пришел спокойный приказ сержанта В'рэта. – Отступайте к восточной платформе и подготовьтесь ко второй волне.

– Атакуем! Если мы ударим сейчас, не будет никакой второй волны.

– Саламандры! – спокойно велит В'рэт. – Оставайтесь на месте и будьте наготове. Убивайте всех врагов, что попытаются пробиться в убежище.

Бастилан ударил ногой в грудь горбатого орка, круша то, что у твари было на месте ребер. В миг передышки рыцарь выбросил пустой магазин болтера и вставил новый.

Храмовники наступали без поддержки и удалились от убежища, преследуя бегущих зеленокожих. Впереди, среди толпы запаниковавших тварей, был виден облаченный в броню вожак этого жалкого племени, он буквально шатался под тяжестью абляционной брони, которая была похожа на прибитые к нечувствительной плоти листы металла.

С ревом вырываясь из стволов Храмовников, болты полосовали бегущих за предводителем свирепых тварей. Несколько снарядов взорвались на броне лидера орков, другие врезались в спины и плечи бегущих вокруг вожака зеленокожих.

– Он уходит, – проворчал Бастилан. Сержанту было стыдно даже просто произнести подобное.

– Отступаем, – донесся рык реклюзиарха.

– Сэр… – начал было Бастилан, ему вторил гораздо более раздраженный Приам:

– Нет!

– Отступаем. Ради этого не стоит умирать. Сейчас нас слишком мало, чтобы пустить кровь вожаку.

В'рэт кивнул:

– Понимаю. Вы считаете это пятном на вашей чести?

Нет, он ничего не понимает.

– Нет, брат. Я считаю это напрасной тратой времени, боеприпасов и жизней. При следующих волнах погибли двое из твоего отряда. Из моих рыцарей пали брат Каэд и брат Мэдок. Если бы мы атаковали вместе, то смогли бы пробиться к предводителю ксеносов и убрать его. Остальные твари разбежались бы, и большинство из них стало легкой добычей для истребительных команд.

– Это тактически необоснованно, реклюзиарх. Преследование оставило бы убежище без защиты, уязвимым для возможных волн из других кварталов. Три тысяч жизней были спасены нашим сопротивлением прошлой ночью.

– Но не было никаких атак из соседних кварталов.

– Однако они вполне могли случиться. И не было гарантии, что мы достаточно быстро пробьемся к вождю.

– Мы пережили еще шесть штурмов, впустую потратили семь часов, погибло четыре воина, и мы израсходовали кучу боеприпасов.

– Это лишь одна из точек зрения на случившееся. Я вижу все проще: мы победили.

– Я закончил с этой… дискуссией, Саламандра.

Я снова вспоминаю, как скрежетала, врезаясь в плоть, хирургическая пила Неро, как вонзались и извлекались назад резцы, доставая блестящее геносемя из груди убитых.

– Мне жаль слышать, что вы так говорите, реклюзиарх.

– Нет, вы только послушайте его. Так терпелив. Так невозмутим.

– И так слеп.

– Ступай себе из моего города!