Текст книги ""Фантастика 2024-126". Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Алёна Реброва

– И ты только сейчас об этом говоришь!? – воскликнул я, не веря своим ушам. – Да ты хоть понимаешь, что натворил!?… Нужно было немедленно сообщить обо всем Дейкстеру! Дейкстеру, Рэмолу, Арланду – кому угодно, но не мне!

– А ты думаешь, они не знают!? – крикнул колдун. – Арланд все эти месяцы переписывался с серафимом: ведь это Рэмол вытащил его из-под земли в том лесу! Иначе инквизитор до сих пор бы там лежал, пока не вылез бы лет через пятьдесят полностью обращенным демоном… Но это неважно! Рэмол с Истэкой уже двенадцать лет ищут лекарство! Они перерыли весь мир в поисках хоть чего-то, что могло бы помочь. А потом выяснилось, что маленькая дикарка с Равнин, не умеющая даже читать и писать, сделала все за них! Вместе с Хранителем Сливовой Рощи она смогла создать лекарство, но то, что вышло, рука нашей ведьмы, пожирающая магию, – никто не может понять, что это такое! Рэмол держал нас в тереме целых два месяца, но ни он, ни Истэка так и не додумались, что это был за порошок. Даже я не могу понять, что это, хотя каждый день вижу перед собой эту проклятую руку!… А сейчас что-то происходит!… Рэмол не просто так объявился в Трехполье, месте, где все началось! Арланд, его глаза и уши, не просто так торчит целыми днями в подземельях, где я создал эту дрянь!… Не может быть совпадением, что та самая змея, из-за которой меня нашли в лесу леннайев, этот Райнар, прикинулась преподавателем и вцепилась в нашу ведьму, как клещ!… Нет!… Что-то начинается, что-то вокруг бурлит и кипит, и это что-то поставит надгробие на моей могиле!!!

Колдун, у которого на губах все время рассказа проступала белая пена, зашелся мелкой дрожью, а потом не выдержал и потерял сознание.

Перетащив Люциуса на диван в гостиной, я отправился к себе. Мне нужно было обдумать все, что я услышал.

Странное поведение Арланда и Бэйр днем, вчерашние слова брата о том, чтобы я не спускал с ведьмы глаз, появление Рэмола – все это действительно было странно, но может ли такое быть, чтобы все было настолько плохо, как говорит Люциус?… Арланд с Бэйр просто уехали отдохнуть, а рыцарь с серафимом заглянули на другой конец материка, чтобы поздравить их с радостным событием, почему бы и нет?

Чем больше я об этом думал, тем сильнее мне хотелось, чтобы все действительно было так. Однако, что-то внутри подсказывало мне, что Люциус гораздо ближе к истине, чем я. Как бы то ни было, я должен все выяснить.

Утром колдуну не полегчало: он валялся на диване, бредил и был абсолютно невменяем. Я испугался, что мне придется сидеть с ним, пока не вернется Арланд, но, слава всем богам, нас пришла проведать Люська. Я оставил чародея на ее попечение, а сам отправился в гостиницу, где остановился Дейкстр.

Если хочу выяснить, что происходит, для начала нужно поговорить с рыцарем, а дальше – по обстоятельствам.

В гостинице я наткнулся на подозрительно знакомого ланка: он сидел за одним у столов у самого входа, и не заметить друг друга мы не могли.

Я узнал его по разноцветному лицу и тут же вспомнил его, хотя виделись мы еще осенью, на том рынке, когда мне покупали лошадь. Это этот ланк выбирал тропических змей.

Я стоял посреди зала и смотрел на него, пока он вдруг не улыбнулся мне с таким видом, будто он давно знает меня, и не подошел ближе, чтобы представиться.

– Адольф Снежны змей, – он снял свою широкополую шляпу, открыв лица.

– Адольф, – повторил я, вспомнив Адольфа, про которого рассказывала Бэйр. Видимо, это тот самый наемный убийца. Интересно, выходит, мы с ним уже встречались на морской границе Тангейя… как же тесен мир. – Меня зовут Леопольд, я пришел поговорить с Дейкстером.

– Его нет уже второй день, разве он не у вас? – удивился змей.

– Вчера он куда-то ушел под вечер и не вернулся.

– Что ж, он взрослый мальчик, – ланк пожал плечами.

– А Рэмол? Рэмол здесь? – спросил я.

– Нет, еще вчера он улетел обратно в Тангей. Если это все, тогда до встречи.

Змей загадочно улыбнулся: похоже, он не сомневался, что следующая встреча у нас все-таки состоится. После этих слов он слегка склонил голову и, надев шляпу, удалился на второй этаж. Я наблюдал за ним, пока он не скрылся за лестницей, а потом вышел из гостиницы сам.

Что ж, раз Дейкстера с Рэмолом нет, придется искать ответы в другом месте. Я решил наведаться в дом к Райнару: Люциус вчера говорил что-то про то, что знает его. Кажется, они вместе работали над ритуалом для инквизиции, а когда Люциус передумал отдавать разработку и скрылся, Райнар сдал его совам.

Возможно, колдун окончательно сошел с ума от страха пере серафимом, а безобидный кукольник просто похож на того мага… Учитывая все то, что Бэйр рассказывала о своем преподавателе, он вовсе не из тех, кто может связаться с инквизиторами. Однако, проверить его дом будет не лишним.

Я не знал, где живет Райнар, но это было не так сложно выяснить: достаточно придумать какую-нибудь историю и обратиться к стражникам. Они всегда рады помочь, особенно скрывающейся знаменитости.

Первые встречные стражника, как ни странно, поверили в байку о том, будто Райнар должен мне крупную сумму, и отправили точно по адресу к учителю.

Превратившись в крысу, я пролез внутрь через дыру в стене, а дальше сориентироваться не составило особо труда: дом оказался небольшой.

Всюду царил настоящий хаос… Нет, с точки зрения высокого человека, вокруг все было вполне прилично, можно было бы даже решить, что недавно убирались. Вещи на своих местах, мусор нигде не валяется, мебель чистая, полы новые. Но с моей точки зрения, или, вернее сказать, обоняния крысы в доме был страшный бардак. В каждой щели, под тумбами и диванами была десятилетняя пыль, в щелях застряли осколки старых костей, кое-где даже гнилые фрукты!

От ковров неприятно пахло животными, на кухне царил запах плохо запечатанных зелий (я уже успел заметить, что чем сложнее зелье, тем хуже от него пахнет). Из подвала, где должна была храниться еда, несло падалью.

Сам Райнар валялся на огромной кровати на втором этаже. Он напоминал сонного медведя: разинув пасть и свесив с кровати здоровенную руку, он храпел так громко, что я сначала испугался – подумал, это рычит собака. Черные косматые волосы, распущенные после сложной прически, вились над головой львиной гривой, из-под бороды почти не было видно лица. Настоящее чудовище.

Обследовав дом, я обнаружил ход в подвальную лабораторию. Прошмыгнув вниз по лестнице, я оказался в большом укрепленном помещении, похожем на лабораторию Люциуса и Бэйр, только светлее и без такого огромного количества стекляшек.

Многочисленные полки заполонили свитки и мешки с ингредиентами, но больше всего тут было статуэток: самые разные, большие и маленькие, в форме людей и животных – их было больше, чем в кукольном музее! Я догадался, что это были големы. Посередине помещения располагалось три стола, два из них были завалены недолепленными куклами, а третий – бумагами и маленькими жезлами.

Надеясь найти какие-нибудь документы, я обрыл всю лабораторию, но ничего не нашел, кроме бумаг из трактиров, которые регулярно напоминали Райнару о том, что он ничего не оплатил после очередного загула.

После нескольких часов исследований я так и не обнаружил ничего, что могло бы указывать на причастность Райнара к чему-то худшему, чем огромные задолжности банкам. Единственное, что я счел подозрительным – это запах. Отвратительный теплый запах змеиного гнезда, которым пропах дом и который был в десять раз сильнее в лаборатории. В крысином обличии от этой вони у меня начинали слезиться глаза!

Однако, источник мерзкого запаха я, как ни старался, не мог определить, везде воняло одинаково.

Выйдя из лаборатории наверх, я снова стал животным и затаился на подоконнике, подождал, пока Райнар проснулся и позавтракал. С утра его немного пошатывало, как я заметил.

После завтрака он оделся, закрутил свою гриву в пучок, заплел бороду в косу, накидал в корзину еды из кладовки и отправился в лабораторию.

Я уже думал, что придется наблюдать за его опытами, но все оказалось куда интересней: он оттащил одну из плит на полу и спустился в открывшийся в проход. Я последовал за ним крысой.

Почему-то мне казалось, что мы попадем в тайную комнату, но ход оказался очень долгим, он вел вперед и вниз. Райнар зажег светящийся шар – у него он был синий – и шел, напевая себе под нос что-то веселое. Пел он, кстати, неплохо.

В конце концов ход привел нас прямо в подземелья, ведущие к Черному рынку. Я бывал там пару раз вместе с Люциусом и Бэйр, но не сказать, чтобы мне это место так понравилось: слишком сыро и слишком плохо пахнет. Но не так плохо, как в лаборатории у Райнара, конечно…

Маг шел, уверенно выбирая повороты, причем шагал он с таким видом, как будто прогуливался по летнему садику и дышал ароматом цветочков. Ему определенно здесь нравилось.

Я заметил, что он пропустил несколько поворотов, ведущих к Черному рынку (я не знал местности, но отлично мог улавливать эхо, идущее от шумного места). Видимо, маг шел куда-то в другое место под землей… все интереснее и интереснее.

В конце концов Райнар забрался так далеко под землю, что ему едва ли хватало света, чтобы освещать себе путь: стены и потолок хода стали слишком высокими и широкими. Поскольку мне стало скучно просто бежать за ним крысой, да и лапы уже болели от шершавого камня, я превратился в себя и стал пугать его, иногда шаркая в темноте.

Приятно было чувствовать себя, как в старые добрые времена, блуждать по подземельям и смотреть на мир, используя теневое зрение.

– Да что за чертовщина!? – воскликнул Райнар, когда я начал тихо напевать жутенькую песенку «О тварях из Тени» на древнем наречии. Пел я тихо, почти шепча, но слова долетали до колдуна едва слышимыми шорохами. Меня он, даже если бы очень захотел, никогда бы не увидел.

Испуганный вид мага меня забавлял, и я иногда позволял себе тихо хихикать, пугая его еще больше.

Видимо, Райнар боялся, что за ним кто-то идет, потому что несколько раз сворачивал не там, где надо, и ходил кругами. Он даже вышел к рынку и походил между прилавками, купил еще продуктов, чтобы запутать след… Возможно, шпионь за ним кто-нибудь другой, он бы и оторвался, но со мной это было бесполезно: оборачиваясь в самых разных животных, я мог незаметно следовать за ним куда угодно.

Эти его попытки скрыться только больше забавляли, я чувствовал себя котом, играющим с пойманной мышкой – давно забытое ощущение.

Наконец, Райнару надоело петлять, и он пошел, куда собирался. Скрывшись в тоннелях, он за час добрался до одной из подземных пещер. Здесь было удивительно красиво, под высокими сводами собралось подземное озерцо, воду освещали зеленые кристаллы, а стены покрывали пушистые цветущие мхи.

Колдун подошел к одной из стен и отодвинул моховую занавесь: за ней оказался проход. Я шмыгнул за магом прямо туда.

Мы оказались в крошечной пещерке, обставленной крепкой деревянной мебелью. На выступах вдоль стены были постелены шкуры, там же валялось несколько подушек, на столе – куски хлеба, столовые приборы и кувшин с молоком, судя по запаху. За столом сидела женщина, я догадался, что она ждала Райнара.

Женщина была странная, я таких никогда не видел. Взять хотя бы то, что она обрила голову налысо и нанесла на череп странные геометрические татуировки. Она выглядела настоящей преступницей, но глаза у нее были не злые, только темные губы недовольно кривились.

На ней был бордовый плащ, который цветом напоминал засохшую кровь – от женщины и пахло кровью, а еще от нее шел тот самый отвратительный змеиный запах. Странно: похожий запах шел от Адольфа, но он ведь был чешуйчатым. Женщина же была обыкновенным человеком. В чем же она так извозилась?…

Она так заинтересовала меня, что я забылся и замер на одном месте.

– Смотри-ка, ты привел с собой крысу! – воскликнула женщина, заметив меня.

Я было испугался, но она, кажется, не желала мне зла, даже обрадовалась.

– Всего-то крыса…

– Здесь они редкость, но, если удастся встретить одну, – это непременно к удаче, – объяснила женщина и протянула мне ломоть хлеба. Понюхав его, я послушно взял его в зубы и убежал в угол, чтобы сгрызть. Раз уж меня заметили, надо вести себя, как самая обычная крыса.

Грызя ломоть, я внимательно слушал.

– Ты принесла то, о чем я просил? – требовательным тоном спросил Райнар.

– Я свое дело делаю, – в голосе женщины послышался упрек. Она толкнула ногой в сторону Райнара мешок, лежащий под столом. Я понял, что змеей воняет именно от этого мешка, а не от женщины. – А вот ты даешь повод для сомнений. Где то, что ты обещал?

– Терпение, сейчас нельзя торопиться, – спокойно ответил Райнар.

Он поднял мешок с земли, раскрыл его и внимательно осмотрел содержимое. Кажется, маг остался доволен, он положил мешок под стул, на котором сидел.

– До меня доходят слухи, будто наверху все совсем не так гладко, – продолжила женщина. – Не думай, что я слепа, как мышь, если вынуждена жить в этих норах: на поверхности у меня свои глаза и уши!

– Это Гренгаль, что ли? – Райнар издевательски усмехнулся.

– Ты рушишь наши планы, ведешь какую-то свою игру, и не думай, что это так останется! Ты обещал, что ведьма присоединится к нам, и где она сейчас!?

– Ведьма нам больше не нужна, – отрезал Райнар.

Мне показалось, что они говорят о Бэйр. Скорее всего, так оно и есть… Если так, то мне просто сказочно повезло застать этот разговор!

Дожевав корку, я пошел за добавкой. Женщина отвлеклась, отломила мне кусочек хлеба, и я снова убежал с ним в угол.

– Так она нам не нужна, или дело в том, что ты ее упустил? – с подозрением в голосе спросила женщина. – Как это вообще возможно, не добиться помощи от ничего не соображающей молодой девицы!?

– Она с самого начала была закрыта: ее сторожил инквизитор, а теперь еще выяснилось, что и Рэмол следил за ней, – объяснил Райнар. Он старался говорить спокойно, но я слышал в его голосе раздражение. – Хорошо, что я к ней не сунулся иначе мы бы уже взлетели на воздух по воле серафима.

– Но ты мог бы устранить ее! А если она попадется тем уродам с поверхности, ты подумал, чем это может для нас кончиться!?

– Я сделал достаточно, уж поверь. К тому же, до нас этим убогим нет никакого дела, так что пусть забирают ее со всеми потрохами, – Райнар махнул рукой в сторону. – Мы и сами со всем справимся.

– Не промахнись опять. Нам дорого обходится твоя медлительность. Мне она дорого обходится.

– Ты – пастух. Знай свое место и не суйся на поверхность, тогда рано или поздно получишь причитающееся.

– Смотри, я ведь могу и передумать, – пригрозила женщина и поднялась со своего места. Она в самом деле собралась уйти, но маг остановил ее.

– Куда ты? – спросил Райнар, когда она начала собирать хлеб и молоко в корзину – Я принес тебе немного нормальной еды.

Он поставил на стол корзину с едой. Кровяная колбаса, ветчина, немного яблок и маленькая бутылочка с каким-то дорогим вином.

– Лучше бы ты принес мне солнце, Райнар: еды я и сама могу себе достать, – хмыкнула женщина. Однако, корзину она все-таки взяла.

Она накинула на лысый татуированный череп капюшон и быстро скрылась в темноте подземных ходов.

Посидев немного в комнате, Райнр встал, вышел из пещеры и отправился ровно в противоположную сторону, обратно к рынку и ходам на поверхность. Я скользнул за ним по тени.

Прямиком из подземелий маг двинулся в академию, на вечерние лекции. К этому времени на городских часах было шесть часов вечера, я решил не задерживаться и пойти домой. Если повезет, я застану там рыцаря и смогу все ему рассказать.

– Люциус, я дома! – крикнул я, оказавшись в прихожей. – Тебе как, полегчало?

– Люциуса дома нет, – ответил мне знакомый голос.

Из прохода, спотыкаясь и сбивая крыльями все, что плохо лежит, вывалился Рэмол.

– А я искал тебя сегодня! Адольф сказал мне, что ты улетел в Тангей, – проговорил я, снимая уличное пальто и сапоги.

– Собрался, но передумал, – ответил серафим, потирая ушибленный о дверной косяк лоб.

– Хорошо, что ты здесь. У меня есть к тебе несколько вопросов, – заметил я.

– Это очень кстати, потому что у меня есть к тебе целый разговор, Леопольд.

*Бэйр Сеймур*

Неожиданно под ногу мне закрался изогнутый дугой корень. Не заметив его, я споткнулась и полетела прямо на Арланда, идущего впереди. Инквизитор взмахнул руками в тщетной попытке удержаться за что-нибудь, но конце концов мы оба с криком повалились в лесную грязь.

Кречет обеспокоенно подбежал к нам, чтобы проверить, все ли в порядке. Решив, что мы с Арландом просто решили немного полежать на земле и отдохнуть, он пошел дальше в лес, на разведку.

– Черт… – простонала я, утыкаясь лицом в перья белой накидки. Было уже очень поздно, и я устала за время долгого пути. Если бы Арланд сейчас не заговорил, я бы мгновенно уснула прямо на нем, прижавшись к мягким перьям.

– Бэйр, я лежу лицом в грязи, не могла бы ты подняться и помочь мне встать?… – вежливо спросил Арланд, задергав плечами, пытаясь скинуть меня.

– Конечно, – покачиваясь, я кое-как поднялась на ноги и подала инквизитору руку.

Белоснежная накидка теперь была вымазана лесной грязью, к перьям и волосам прицепились листья и ветки. Арланд напоминал чудовищного лешего.

– И что прикажешь мне теперь делать? – проворчал инквизитор, осматривая себя. Достав беленький платочек из кармана на груди, он стер с лица толстый слой грязи.

– Это ужасный день, ужасная ночь, – простонала я в ответ, упираясь спиной в ближайшее дерево и смотря в светлеющее небо, едва видное за ветвями густого леса. – Я все еще не могу поверить, что вместо «недели для нас двоих» на тихой ферме, романтических прогулок на лошадях и купания в речке мы вынуждены барахтаться в грязи на пути неизвестно куда к неизвестно кому…

– Но это лучше, чем если бы прямо на этой ферме на нас напало с тридцать магов, мечтающих только о том, чтобы отрезать твою руку? – сухо спросил Арланд, отряхиваясь. – Если все это когда-нибудь закончится и мы оба останемся живы, обещаю тебе сказочный… как ты это называешь?… Медовый месяц?… Да. У нас будет сказочный Медовый месяц…

– Так говорят, когда ситуация безнадежна: все будет хорошо и у нас непременно будет что-то замечательное. Но это будет потом, неизвестно когда, когда что-то там кончится, – невесело заметила я, отпрянув от дерева.

Я поплелась следом за инквизитором. На злость у меня уже не хватало сил, все нервы были истрачены еще днем, теперь я могла только ворчать.

– И еще это «обещаю»… Лучше бы ты промолчал, честное слово! От твоего «обещаю» мне стало только хуже.

– Я думал обнять тебя, но я весь в грязи, так что решил, что ты только еще больше расстроишься, – проговорил Арланд, продолжая идти. Наткнувшись на разросшийся куст, он выхватил меч и с размаху разрубил ветви, освобождая нам дорогу.

– Ты такой чувственный, когда пытаешься поддержать молодую жену, от тебя так и веет душевным теплом и участием, – ответила я, копируя адвокатский тон инквизитора.

– Мою свадьбу тоже испортили, но я не ною, потому что у нас нет другого выхода. Нужно терпеть, – назидательно проговорил он.

Я с досадой уставилась на его белобрысый затылок. Когда он начинает говорить в таком тоне, мне хочется вогнать ему в череп раскаленный железный прут!

Я узнала о том, что происходит, после того, как мы с Арландом уехали из дома. Инквизитор привел меня в закрытую трактирную комнату, куда позже прилетел Рэмом. Серафим рассказал мне обо всем, что творилось все это время и о чем я даже не догадывалась, – то есть, догадывалась, конечно, но смутно.

Так вышло, что среди всех воспоминаний, оказавшихся в моей голове после частичной замены памяти, ничего не отложилось о многих делах моей предшественницы. Я по-прежнему ничего не знала о таинственных преступлениях, за которые ее искали, не помнила старых знакомых и мест, где ей приходилось жить. Все это и «напомнил» мне Рэмол.

Сила, заключенная в мою левую руку Фавнгрифом, оказалась лекарством, оружием против «бешенства» младших нелюдей, с которой боролась прежняя Бэйр. Эпидемия росла медленно, в пустыне, где мы были с Дейкстером, она получила плодородную почву в лице и без того от природы агрессивных чудовищ. Среди разумных болезнь распространялась дольше, у единиц оказался иммунитет, и это давало возможность предотвратить катастрофу до того, как странное поведение нелюдей будет замечено законными властями. Итак, все легендарные кражи и авантюры моей предшественницы были связаны с поисками необходимых ингредиентов для лекарства. Бэйр была своей среди кентавров и фавнов, лично знала Фавнгрифа и его компанию, они вместе работали над лекарством, только в разных местах материка.

После того, как Бэйр украла «прах привидения» из коллекции одного влиятельного некроманта, они объявила, что ее часть лекарства готова. Они с Фавнгрифом договорились встретиться у Северного леса, где оставался последний единорог в Рашемии: тогда его еще можно было спасти, к тому же, его рог был последним ингредиентом. Но по роковой случайности драгоценное лекарство попало в руки человека, который даже представить не мог, что находится у него в мешочке на поясе. Те месяцы, которые я проскиталась вместе с Дейкстером, смешали все карты. Я скрывалась, и все те, кто знал о моей миссии, не могли найти меня и «напомнить» о лекарстве, которое ждали тысячи больных. Грядущее избавление для младших нелюдей и безобидной нечисти, вроде домовых, внезапно и без единого следа исчезло на просторах Скаханна. Можно представить, чем это могло обернуться.

Но произошло настоящее чудо, и я оказалась в том самом Северном лесу, где меня нашел Фавнгриф… впрочем, ни ему, ни его спутникам, ни единорогу я уже не могла помочь – я опоздала, они были на последней стадии, и времени на то, чтобы все мне объяснить, у них не оказалось. Только потому, что времени не было, Фаавнгриф без моего согласия сделал то, что должна была сделать сама Бэйр: вбил мне в кисть рог единорога и смешал обе части лекарства с моей кровью, заключив его в мое тело.

Но все это было сделано в спешке, кое-как, без должного ритуала, поэтому эффект был не совсем тот, которого добивалась прежняя Бэйр – ведь она даже не успела рассказать Фавнгрифу, как должна была действовать ее часть.

Исцеление болезни оказалось только одной возможностей моей искалеченной конечности – той частью, которую я еще не могла проверить, потому что не знала, как этим пользоваться. Приобретенные способности позволяют мне вытягивать не только магическую заразу, но и саму магию, из которой были сотканы души младших нелюдей. Причем внутри меня вытянутая магия преобразовывалась в чистую энергию, которую я могу использовать для чего угодно: от поддержания собственной жизни до зверских пыток и убийств нелюдей. Иссушив нескольких домовых, я без всяких потерь могу полностью наполнить самый мощный накопитель чистой энергией.

Лекарство внутри меня превратилось в ни что иное, как бесконечный источник сил: убивай никому ненужных духов и пользуйся их душами в свое удовольствие! О таком грезят все маги, гоняющиеся за могуществом, для них секрет порошка, который превратил мою левую руку в комбайн для производства дармовой силы, – предел всех мечтаний. Если бы кто-то узнал о том, что изобрела прежняя Бэйр, из нее бы под пытками вытягивали этот рецепт. Именно поэтому мне стоило держать в секрете свои способности… а с этим я не очень хорошо справилась.

Так получилось, что перчатка, закрывающая узоры на руке, оказалось недостаточным прикрытием для моих возможностей. Стоило мне появиться в Агираде, где я перестала прятаться и даже пошла в академию, в распростертые объятия к магам, и все, кому надо было, узнали, что Бэйр с Равнин создала бесконечный источник могущества, обрела возможность питаться чужой магией. Конечно, слухи об этом не касались студентов и большинства преподавателей: они понятия не имели об эпидемии и о лекарстве, им так же не было дела до моих чудачеств и «татуировок» на руке. Но интересные особенности подметили те, кто был в курсе происходящего с младшими нелюдями и слышали о похождениях моей предшественницы. Эти-то осведомленные и представляли угрозу для меня и для лекарства. Благодаря шпионам из академии вести обо мне быстро распространились по Рашемии, Тангейю и Агираду – странам, где уже началась настоящая эпидемия нечисти. Среди охотников за моей рукой были те пятеро, которые пытались поймать меня с помощью проклятого золота.

Как только нужные люди подтвердили мои способности в определенных кругах, случилось то самое, чего опасались такие как Рэмол, Лабава, Люциус и даже уродец Гренгаль – те, кто, в отличие от меня, понимал, что происходит, старался защитить лекарство и меня. А случилось то, что исцеление для одних, прекрасный источник возможностей для других – моя рука стала главным призом на начавшейся охоте за моей головой.

Хуже того, до сих пор законные власти – ордена и государства – даже не подозревали об эпидемии среди младших нелюдей и нечисти. Дейкстр был прав, когда не стал сообщать своему ордену о том, что мы узнали в пустыне: прослышав об эпидемии, люди и нелюди принялись бы уничтожать всех без разбору. Теперь же, когда Кред, пытаясь повторить мой опыт с рукой, не выдержал того, что сделал, и погиб прямо на главной площади, начнутся расследования. И эти расследования рано или поздно откроют перед судом все, что происходит: они узнают про руку, потом про изобретение Бэйр и про то, для чего оно было предназначено.

Сложно описать, что я испытывала, когда Рэмол рассказывал мне все это после венчания. Все перевернулось для меня с ног на голову: и прежняя Бэйр, о которой я уже практически забыла, и боли в левой руке, которые все еще изредка навещали меня, и все те беды, которые мне пришлось пережить, спасаясь от озверевших чудовищ… Все те загадки и вопросы, которые мучили меня долгое время, оказались связаны в один веник, которым стремительно сметалось все, чем я уже приготовилась жить.

Никакой семейной жизни, никакого покоя, ничего я не получу, потому что еще не закончилось то, с чего все началось, потому что я еще не выполнила возложенной на меня задачи, о которой даже не подозревала все это время… Как по-дурацки геройски это звучит!

Обычно кажется, что стать частью такого благого дела – честь для любого. Но я герой никакой, и с радостью предпочла бы проворачивать авантюры на Черном Рынке, чем строить из себя волшебницу-спасительницу.

А вот глаза Арланда горели, когда он слушал о том, во что нам предстоит ввязаться. Вся эта морока со справедливостью, помощью угнетенным – это то, без чего он себя больше не представлял. Как я узнала чуть позже, он уже давно помогал Рэмолу с этим делом про бешенство. Инквизитор узнал обо всем еще с тех пор, как побывал в тереме, и тогда же предложил свою помощь. Правда, в чем заключалась его часть дела, кроме того, что он охранял меня от магов, мне так и не рассказали.

Словом, Арланд был только рад помочь серафиму, даже если бы тот попросил его снять накидку и пройтись так по ордену Белых Сов. Но я в этом плане совсем из другого теста. Не помню, чтобы я хоть раз в своей жизни жертвовала собой, своим спокойствием и здоровьем ради незнакомых людей… Да и мало на свете идиотов, которые готовы на это.

Возможно, услышь я обо всем этом в другой день, я бы восприняла все не так пессимистично и не раскрасила бы предстоящую мне миссию в черный цвет самопожертвования… Но это ведь была моя свадьба! Даже после того, как Арланд сказал, что мне предстоит уехать, я не знала, что дела настолько плохи: что день свадьбы может стать последним днем, когда я вижу его и всех остальных своих друзей живыми и здоровыми.

По плану мы с Арландом должны были сесть в повозку и, соврав всем про свадебное путешествие, уехать в глухие леса леннайев на востоке. Там уже ждали знакомые серафима, которые обещали дать мне укрытие от магов.

В этом лесном поселении мне предстояло продолжить борьбу с эпидемией. Все нелюди в округе стараниями серафима уже знали о том, что я могу исцелять, – пусть даже пока сама не понимала, как именно. И младшие нелюди не собирались упускать возможность вылечиться, пока их припадки ярости не превратились в необратимое безумие.

Встретить нас должны были в самой чаще, и мы продвигались к ней уже порядка десяти часов. Идти дальше становилось все тяжелее и тяжелее, лес густел, деревья и кустарники разрастались, образовывая непроходимые заросли. Огромные взрывающие землю корни деревьев изгибались опасными петлями, о которые можно было легко споткнуться, почти за каждым кустом находился небольшой овраг, иногда приходилось обходить болотистые места – путь был непростой и утомительный.

Утомительный… для меня, после четырех месяцев городской жизни и ночевок в собственной кровати, это был настоящий ад! Даже мой любимый походный костюм казался мне неудобным и тесным после прекрасно сшитой одежды из дорогих мягких тканей. Ноги, давно не топтавшие острых камней, кочек и корней, болели, дыхание сбивалось, от усталости я уже почти ничего не соображала.

– Мы можем остановиться и передохнуть, если хочешь, – предложил Арланд, когда я его догнала в очередном овраге.

– Если мы остановимся, я не смогу заставить себя идти, – призналась я, принимая руку инквизитора, помогающего мне выбраться.

– Граница должна быть уже близко, – чтобы, выбравшись, я по инерции не упала прямо на его грязную накидку, инквизитор придержал меня рукой. – В конце концов, не может этот лес быть бесконечным, да?

– Бэйр, ведьма с Великих равнин? – произнес кто-то звучным тягучим басом за спиной Арланда.

Вздрогнув, инквизитор быстро развернулся и выставил вперед горящую белым пламенем руку. Кречет, вставший между Арландом и темнотой, из которой донесся чужой голос, глухо зарычал, смотря на большой куст перед нами. За ним скрывался говоривший.

– Я – друг, – пробасил незнакомец.

Из-за кустов, ломая ветви тяжелыми копытами, выбрался гигантский кентавр.

Я не удивилась, увидев его здесь: можно было догадаться, что мне снова придется иметь дело с этими существами. Но когда кентавр вошел в круг света от моего светляка, и я смогла разглядеть его получше, я поняла, что удивиться все-таки стоит.

Этот оказался значительно больше, чем те из группы, которую я встретила в Северном лесу. Черты лица у него были совершенно другие, не говоря уже о прочих отличиях во внешности.

Его шкура была золотистая, с длинной шерстью, над широкими, с мое лицо, черными копытами распускались огромные вьющиеся щетки. В месте, где лошадиное тело перетекало в человеческое, шерсть была светлее, чем на всей лошадиной части, постепенно она редела и оставляла темную бронзовую кожу человеческого торса. Ниже локтей, линией вдоль кости у кентавра росли длинные волосы, похожие на щетки на копытах.