Текст книги ""Фантастика 2024-126". Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Алёна Реброва

Но в том, что инквизитор перед сном вешает над собой крест не удивительно… Уж если что и удивительно, так это то, что сейчас торчит из-под подушки: уже знакомый мне черно-розовый заяц стеснительно высунул наружу одно ухо.

Не удержавшись, я вынула игрушку и принялась ее рассматривать, надеясь обнаружить хоть что-то в ней, что объяснит привязанность взрослого мужчины. Может, это какой-нибудь зловещий талисман, который специально имеет такой безобидный вид, чтобы наносить вред ничего не подозревающим жертвам? Или, вероятно, вместилище для чего-то ценного и очень секретного?…

Но нет, как показали мои исследования, это была обыкновенная мягкая игрушка. И, судя по затисканному виду, Арланд спит в обнимку с ней уже не один год. Позор инквизиции.

Положив зайца обратно под подушку, я еще раз осмотрела кровать. Теперь я заметила, что из-под нее выглядывает ремешок от походной сумки инквизитора… Сумки, где лежат все те жуткие орудия, залежи антимагического порошка, запасные фляги со святой водой… Что еще там может быть? Может, какие-нибудь тетрадки или… личный дневник?…

Не владея собой и плохо понимая, что со мной сделают, если застукают, я быстро вытащила тяжеленную сумку и положила ее на кровать, раскрыв в предвкушении.

Поначалу я уже готова была разочароваться: сверху лежала одежда. Конечно, черные шелковые подштанники с вышитыми серебряными нитками крестами и коллекции черных перчаток меня мало интересовали, потому всю эту красоту я аккуратно выложила, дабы увидеть, что спрятано на самом дне сумки.

Вынув всю одежду, я обнаружила странный кожаный чехол. Больше всего это напоминало маникюрный набор из моего мира. Самое интересное: и содержимое было похоже. Металлические палочки с разными изогнутыми концами всех форм и размеров. Такими, правда, ногти можно выдергивать, но никак не чистить…

Даже после минуты внимательного изучения инструментов, я не смогла придумать, что с их помощью можно делать. Хотя предположение в общем все-таки имелось: это какой-нибудь миниатюрный набор инструментов для юного инквизитора.

Положив набор на место, я принялась дальше изучать сумку.

Основное вместилище было пусто, но кроме него были пока не изученные кармашки и разные потайные отделения.

Разобравшись с первым карманом, я нашла небольшой молитвенник, в котором не было ничего интересного кроме аналогов «Отче наш…». Положив книжечку на место, я открыла другой карман, откуда вытащила небольшой пузырек со странной прозрачной темно-фиолетовой жидкостью.

Никаких обозначений на нем не было, потому я рискнула открыть и понюхать… О, пахло потрясающе! Я даже невольно глаза закатила от удовольствия. Эта штука подействовала на меня почти так же, как валериана на кошку, я около минуты не могла оторваться. Наверное, это какой-то особый «ведьмин запах», но который полагается ловить таких, как я.

С большим трудом оторвавшись от потрясающего запаха, я убрала пузырек обратно, продолжив свои изыскания. В следующем кармашке я нашла набор небольших склянок с черной жидкостью, пахнущей, как обычная краска. Ничего интересного.

В десяти небольших мешочках, сложенных в один достаточно большой карман, были какие-то сушеные травы и порошки. Пахло это все, как аптечка Дейка, потому я положила лекарства обратно.

Дальше находки пошли другого характера. Аж три кармашка были забиты драгоценными безделушками, причем обязательно из серебра и камней. Разнообразные броши для плащей, кольца, один небольшой раскрывающийся медальон с двумя профилями внутри. Среди этих совершенно безобидных вещиц обнаружились два серебряных браслета, соединенных цепью. Видимо, наручники для пойманных грешников и ведьм.

После драгоценностей пошли просто необходимые в походе вещи: маленькие мешочки для всякой всячины, шнурки, нитки, иголки, бинты и прочая дребедень…

Я уже и не надеялась найти что-нибудь действительно интересное, как заметила, что бока сумки чересчур толстые для простого слоя ткани.

Где-то минут пять мне понадобилось для того, чтобы понять, как открываются эти отделения. И то, это чуть не стоило мне сломанного ногтя!… Не то чтобы я переживала из-за маникюра, мне на это по-прежнему наплевать, но больно, черт возьми, когда ломаются ногти длинной чуть ли не в сантиметр!

Но жертвы стоили того: в тайных отделениях я нашла то, ради чего сюда и полезла. Внутри были утрамбованы мешочки с каким-то песком и кожаные бурдюки со святой водой.

Недолго я думала, что со всем этим сделать.

Песок в мешочках это наверняка тот самый черный порошок, который лишает магии, даже проверять не надо. Его я до последней песчинки осторожно высыпала в окно, сняв с того плащ. Вместо черного порошка я насыпала в мешочек золу, которая случайно образовалась в комнате Арланда, когда я совершенно случайно испепелила пустую полку на стене. Золы этой, кстати, хватило на все мешочки, которые я нашла.

Святую воду постигла та же участь, что и порошок, – окно. Вместо нее я налила в бурдюки воду из кувшина, которая предназначалась для умывания.

Абсолютно довольная своей работой, я запрятала все бурдюки и мешочки обратно в том же порядке и положении, в каком они были. Затем я уложила обратно в сумку и одежду Арланда.

Убрав эту махину под кровать, поправив покрывало, завесив окно плащом, я еще раз осмотрела всю комнату.

Никаких следов, кроме кучки золы под плохеньким ковриком, я не оставила. Можно уходить.

Спустившись в общий зал, я сразу отметила, что народу гораздо меньше, чем было вчера. Интересно, давно все разъехались?…

– Бэйр! – крикнул мне Арланд, сидящий ровно на том месте, где вчера сидела я.

Оставив свои вопросы о количестве народа в зале, я направилась к инквизитору.

Приблизившись, я заметила, что сейчас он выглядит не совсем так, как обычно. Но что изменилось, понять было тяжело.

Толи что-то во взгляде, толи Арланд стал еще бледнее, толи выражение лица у него сейчас какое-то необычное…

Только через пару секунд пристального разглядывания я поняла, что инквизитор просто-напросто убрал доселе всегда распущенные волосы в высокий хвост, впервые открыв уши… с серебряными серьгами-колечками.

– Я попросил завтрак на двоих, так что скоро должны принести, – заметил инквизитор, как-то по-особенному на меня посмотрев. Видимо, я слишком уж пялюсь на его уши, и он этим взглядом просит мне быть чуть-чуть поскромней…

– Эммм… А ты знал, что я встала? – спрашиваю, усаживаясь напротив него.

– Догадался по ругани, доносящейся с чердака, что ты проснулась и скоро спустишься, – объяснил он. – Итак, теперь о главном. Какого черта ты вчера не пришла? Я ждал тебя целых два часа!

– Мне стало плохо, я завалилась спать, – пожимаю плечами. – Знаешь, когда тебя пытаются убить, это так утомляет…

– Ты меня могла предупредить? Я тоже хотел спать, между прочим, а вместо этого сидел здесь и ждал, как идиот! Только к часу ночи плюнул и ушел к себе, – он недовольно смотрел на меня.

– Ну и дурак, надо было сразу уйти… лучше всего к себе в поместье, – морщусь. – Но это, как я поняла, исключено. Если ты не собираешься возвращаться в семью, то что же ты тогда планируешь делать?

– Конечно же пытать тебя, если ты вдруг опять откажешься говорить, что ты здесь забыла и с какой целью уехала из поместья.

– А почему бы тебе не пойти со своими угрозами в?… – инквизитор смирил меня таким страшным взглядом, что продолжать сразу расхотелось. – Ладно, боюсь-боюсь. Я еду в некое место, чтобы забрать одну ценную вещь.

– Видишь, это было совсем несложно, – злорадно улыбнулся Арланд. – Так куда мы едем?

– Мы?…

– Да, мы. И давай без лишних возражений, ведьма. Уламывать тебя я не собираюсь, скручу, закую в серебро, и дело с концом. Мне оно даже проще.

– Чем же ты меня, интересно знать, скрутишь? Уж не своим ли длинным языком? Не забывай, что я тебе не кто-то там, а ведьма с Великих Равнин, убившая не один десяток подобных тебе инквизиторов! Если бы не порошок, ты был бы уже мертв.

– Очень в этом сомневаюсь, – он едва сдержал смешок. – Итак, ты будешь говорить, или мне начать практиковаться в своем ремесле?

– Мы едем в «Лошадиную Косынку», – покорно отвечаю, посмотрев в сторону, чтобы инквизитор не заметил моей злости.

Почему-то его угрозы меня раздражали… то ли от того, что непонятно, сможет ли он их исполнить… то ли от того, что очень даже понятно, если сейчас заглянуть в черные глаза полунечисти.

Факт, что вне поместья Арланд меняется, причем пугающе быстро и ровно в противоположную сторону от достаточно безобидного и даже милого образа. С чем связано это раздвоение личности, интересно знать?

– В «Лошадиную Косынку»? – непонимающе переспросил инквизитор. – Пф, единственное, что там может быть ценного, – старейшие вина Рашемии! Уж не собираешься ли ты похитить парочку бутылок? – насмешливо фыркнул он, как-то злорадно усмехнувшись. – Тогда я точно с тобой.

– Нет, я не за вином туда еду, – качаю головой. – Мне нужно отыскать там кое-что по просьбе твоего дяди. Что именно, я сама пока точно не знаю.

На этом месте разговора нам принесли завтрак.

Свежеиспеченный хлеб, омлет со вчерашним мясом и повсеместный в этом мире напиток, делающийся из каких-то неизвестных мне зерен и заменяющий чай. На вкус сносно и для завтрака, когда эль пить еще рано, самое то, но никаких особых ароматов или букетов у напитка нет.

– А зачем тебе это надо? – вдруг спросил у меня Арланд, параллельно с тем жуя. Гхм. Видимо, этикет за столом он соблюдает только в поместье и только из-за родственников, от которых прячет не только свои манеры, но и проколотые уши. Орден явно испортил мальчика. И Сеймуры тоже хороши, отпустили дитятко на волю без мамки: вон, что теперь выросло…

– А, что? – переспрашиваю, так как из-за мыслей не расслышала вопроса. – Ты что-то спросил?

– Да. Зачем тебе это? В смысле, ехать куда-то? Как я понял, ты ни на шаг не отходишь от своего мужа…

От такого я не то что подавилась, я от неожиданности выплюнула все, что успела выпить, прямо в лицо инквизитору!…

– Эм… прости… – извиняюсь, протягивая ему свой платок.

– Это что за реакция!? – возмутился Арланд.

– Что за реакция!? Мужа!? Ты сказал «мужа»!?

– Ну да, что в этом такого? – раздраженно спросил он. – Или Бэйр, Ведьма с Великих Равнин, не женщина и не может полюбить мужчину? Вроде, ты потому и скрываешься, что тебе надоели эти бега и ты нашла свое место в жизни. Разве нет? – на последней фразе инквизитор насторожился.

– Да как тебе сказать?… – задумчиво тереблю свой хвост, стараясь не смотреть в глаза собеседнику. Я же говорила ему, что у нас с Дейком ничего нет! Он что, не поверил мне? Или Дейк ему потом все «объяснил»? – Дейк мне не муж, слава всем богам, и даже не любовник. Он мне очень должен, вот и отрабатывает свой долг.

– И потому вы спите вместе, едите вместе, ходите всегда вместе и ото всех постоянно что-то скрываете, перешептываетесь и перемигиваетесь? Не похоже, что у вас чисто деловые отношения, – заметил Арланд, отпив из своей кружки. – Слушай, Бэйр, мне-то ты можешь сказать. Мне, как инквизитору, будет даже легче, если выяснится, что ты собираешься замуж, ждешь ребенка и готова забросить свою карьеру отпетой грешницы.

– Замолчи!… – в ужасе выдыхаю. Эти слова… «замуж», «ждешь ребенка», «забросить карьеру»… Мне от них плохо становится! – Как ты мог такое обо мне подумать!?

– Очень просто.

– Нет, – с трудом успокаиваюсь, сделав несколько глотков отвара. – Это не так. С Дейком мы друзья по нужде, и я точно, абсолютно, на все сто процентов, совершенно не беременна! Бррр… даже от мыслей противно!… А спим мы не вместе, а в одной комнате, потому что его аура оберегает меня от жутких видений, которые приходят во снах. И не будем больше об этом! Моя личная жизнь и ее отсутствие тебя не касается. Сейчас самое время говорить о тебе, а не обо мне. Я обещала тебе помочь, а для этого мне нужно знать как можно больше. Начнем с главного. Кто ты такой?

– Я не могу этого сказать, – напомнил Арланд, съедая большой кусок омлета. Я на всякий случай присмотрелась к его зубам… Клыков вроде бы нет.

– Если ты хочешь, чтобы я тебе помогла, тебе придется хоть что-то мне рассказать, – замечаю.

– Ладно, спрашивай, – согласно кивнул инквизитор. – Врать, так и быть, не буду.

– Но и не скажешь того, чего говорить не хочешь?

– Да.

– Ладно… – задумываюсь, дожевывая особо жесткий кусок мяса со вчерашней тушки. – Это ты призвал Дороти? Ты единственный маг семьи Сеймуров?

– Я не призывал Дороти, но она ушла из мира мертвых по моей вине и неосторожности. Я не прямой наследник Маггорта, потому не маг семьи Сеймуров. Я всего лишь рядовой экзорцист… лучший на курсе.

– Что? Ты – экзорцист? – хммм… что ж, наследника я нашла. Надо будет обрадовать Меви, когда приеду.

– Да. Особая группа инквизиции, помнишь? Туда попадают только самые способные и талантливые, среди коих оказался я. Но попал я туда отнюдь не из-за трудолюбия, как ты, наверное, сама понимаешь.

– Из-за чего же?

– По нужде. Мне необходимы умения экзорциста, без них я просто не выживу.

– Зачем тебе умения экзорциста? Тебе нужно изгнать из кого-то демона? Или ты хотел исправить ошибку с Дороти?

– Я не могу тебе сказать, зачем мне нужны эти умения. Но с Дороти это практически не связано, как и вообще с обычными людьми и нелюдями.

– Ладно, это не так важно, думаю… Лучше перейдем к главной проблеме. Какой твой основной недуг, от чего тебя надо «исцелять»? Хотя бы симптомы назови.

– Только их назвать и могу. Иногда начинается жажда крови, бывают вспышки ярости, беспокоят продолжительные депрессии, резкие смены в настроении, частые головные боли и вообще периодическая боль по всему телу…

– Что ты с этим делаешь?

– Ты уже видела, что я с этим делаю.

– То есть, тогда в комнате ты проводил какой-то ритуал, связанный с твоей болезнью… и с экзорцизмом?

– Да.

– В тебе сидит демон?

– Нет, иначе бы меня не приняли на курс, а убили на месте. Демон и святая вода, которую я пью по пять раз в день в Ордене, – несовместимые вещи. Потому я могу полагать, что во мне нет демонов… Точнее я не могу сказать точно. Если они и есть, то их ничто не берет и вряд ли их возможно выгнать, – тяжело вздохнув, Арланд отвел глаза в сторону.

– Экзорцизм нужен тебе для исцеления?

– Нет, для поддержания жизни.

– То есть?

– С помощью навыков, полученных в Ордене, я сохраняю внутри себя равновесие между добром и злом. Во мне живут два противоположных начала. Когда одно из них победит другое – я погибну.

– Ты для этого пошел в Орден?

– Не только. У меня множество причин и я не могу назвать тебе всех.

– Хорошо, – киваю. – От чего ты хочешь излечиться?

– Я хочу, чтобы ты уменьшила одну из частей меня до максимального, но не уничтожила. А если ты еще и заморозишь ее рост… В таком случае я даже не знаю, как буду тебя благодарить! Я сделаю для тебя все, что только смогу сделать для человека и для женщины…

– Так-так, я еще ничего не вылечила, а ты уже предлагаешь свои сомнительные благодарности! – возмущаюсь. Не дайте боги, чтобы он мне предложил себя и титул в придачу! – Сначала посмотрим, выйдет ли что из моего обещания, а потом уже решим, что с тебя требовать.

– Ты слишком добросовестная для ведьмы, – усмехнулся инквизитор. – Даже не хочешь послушать о том, на что готов сумасшедший храмовник ради исцеления? Не хочешь знать, что я могу обещать тебе?

– Нет, не особо, – киваю. – Вернемся к моим вопросам. Их у меня, знаешь ли, немало. Например этот: что такого особенного было в поместье, что ты уехал оттуда? Почему тебе там было тяжело?

– Слишком многое приходилось скрывать от родственников, – тяжело вздохнул инквизитор. – Я совсем не тот, кем они хотят меня видеть, и я совсем не то, что они готовы принять. Более того, если они узнают, что со мной творится, свяжут и отправят в… впрочем не важно, куда.

– Хм, а это уже интереснее, – решаю, отрывая от буханки еще теплого хлеба горбушку. Арланд тоже оторвал себе горбушку, одарив меня недовольным взглядом ревнивца. – А что такого, кроме сережек, ты скрывал от родни?

– Что? – растерянно переспросил инквизитор, дотронувшись до мочек ушей. – Ах, да… Этого родные тоже не поймут, – улыбнулся. – Но это не из-за прихоти, не думай. Зачарованные серьги в ушах так же необходимы мне для жизни, как и вышивка на абсолютно закрытой одежде… Хотя не сказать, что мне так уж не нравится носить и то, и другое.

– Не уходи от вопроса. Что ты скрываешь от родни?

– Я не могу тебе этого сказать.

– Почему?

– Много чести.

– Пф! Ну конечно, кто я есть, чтобы пытать великого инквизитора! Как я буду тебя лечить, умник, если ты молчишь о самом главном? Я никак не могу понять, в чем конкретно твоя проблема и из-за чего она возникла!

– Это твои заботы, – заметил Арланд. – Если я тебе все выложу, а ты меня не вылечишь, мне придется тебя убить. Если ты не сможешь мне помочь и при этом не будешь знать всей моей проблемы, я смогу тебя отпустить с чистой совестью. В моих интересах молчать о главном, в твоих интересах начинать думать. А пока единственное, что я могу тебе предложить: задавай вопросы. Может, мои ответы помогут тебе разобраться.

– Пока я не знаю, о чем еще у тебя можно спросить, чтобы ты ответил и этот ответ помог разобраться, – вздыхаю. – Потому давай начнем с банального. Зачем ты вчера пытался меня убить и почему это так плохо получилось? Почему сегодня ты ведешь себя уже по-другому.

– Хах, я был уверен, что ты обо всем догадалась, – улыбнулся инквизитор. – Ты так избегала моего общества, смотрела на меня глазами, полными непонимания и страха… Твой рыцарь сверлил меня таким жутким взглядом, как будто я очередная нечисть, за голову которой ему отвалят полмиллиона золотых. Я думал, вы обо всем догадались. Удивительно, что это не так… но оно определенно к лучшему. Пока ты не знаешь главного – твоя жизнь в безопасности. Почему же я тебя так не хотел убивать?… Вопрос личного характера. Мне кажется, что с тобой было бы интересно пообщаться поближе, не так, как инквизитор должен общаться с ведьмой. К сожалению, это пока недопустимо.

– Почему же? Просто перестань угрожать мне, тогда все получится, – хмыкаю. – А то через каждое предложение угрозы расправы… Не особо с таким милым собеседником подружишься, знаешь ли.

Арланд не ответил, уставился в свою тарелку так, как будто хотел там что-то увидеть. Заговорил он только через несколько минут.

– Пока ты придумываешь очередной вопрос, давай вернемся к разговору о тебе, – предложил инквизитор. – Знаменитая ведьма, гроза инквизиции и стражи, предмет восхищения и ненависти многих людей… а в действительности совсем не такая, какой ее все представляют. Никак не могу понять, каким образом ты смогла добиться славы жестокой и алчной разбойницы. Почему так получилось, что в рассказах ты хитрая и жестокая неуловимая грабительница, а в жизни самая безобидная ведьма из всех, которых я встречал?

– Может, ты просто встречал не тех ведьм? – делаю попытку пошутить. Не вышло, судя по серьезному лицу Арланда. – Ладно. Слухи часто врут, – вздыхаю, вспоминая сон во время болезни, где я смогла хоть что-то узнать о Бэйр… о себе, то есть. – А что именно тебя удивляет?

– Ты больше напоминаешь чокнутого художника. Ходишь, вечно что-то напеваешь, изобретаешь, мастеришь… Порой фразочки, которые ты выдаешь, кажутся процитированными из сборника стихов какого-нибудь спятившего барда. Не похоже на ту Бэйр, о которой я слышал.

– Люди говорят о том, о чем знают. Я же не делала всего этого на рынках или в тавернах, где меня могли видеть. Логично?

– Нет, то, что ты не играла на лютнях на ярмарках и не распевала песни в трактирах, это само собой разумеется. Просто пока я не могу представить тебя отбирающей у нищенки с ребенком последние медяки, хотя слышал именно это.

– Зачем мне медяки нищенки, когда я могу припереть к стенке ремесленника, торговца или трактирщика и приказать подать мне все, что я хочу, за просто так?

– Для самоутверждения, например, отлично подойдут и нищие. Пусть боятся, видя безжалостность.

– Глупо. Гораздо круче будет завалить пару огромных разбойников, известных на всю округу, чем две сотни нищенок. Уважения уж точно больше.

– Что ж, ладно. Но все же… если бы ты валила разбойников и грабила только зажиточных ремесленников, то о тебе бы не пошли такие слухи.

– А кто эти слухи пускает, по-твоему? Как раз те самые разбойники и ремесленники, у которых язык длинный, а память короткая. Что забудут – вспомнят с новыми подробностями. Так и рождаются легенды.

– Ты меня убедила, – улыбнулся инквизитор. – Спорить с тобой бесполезно, как я посмотрю.

– Есть немного, – киваю. – Вернемся к тебе. У меня как раз вопрос назрел… Слушай, Арланд, а чего ты больше всего боишься?

– Чего я боюсь? – удивленно переспросил он. – Хороший вопрос… и опасный. Но я отвечу на него. Больше всего я боюсь однажды увидеть у двери своего дома монахов из Аббатства Церкви Черных Куполов.

– Звучит интригующе… А что это за место и кто эти монахи? Почему они должны прийти «к двери твоего дома»?

– А вот на эти вопросы я уже не отвечу, – злорадно улыбнулся Арланд. – Ладно, сколько можно здесь торчать? Поехали уже!