Текст книги ""Фантастика 2024-126". Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Алёна Реброва

Соавторы: Михаил Леккор,Вадим Демидов,Александр Анин,Никита Левинтов,Вадим Чинцов,Сергей Каспаров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 150 (всего у книги 351 страниц)

– Сказал, что он не может помочь, что я должна искать старшего дракона – они на раз-два пересекают границы между мирами, – вздыхаю.

– Вот как, значит… – грустно протянул Дейк. – И что, будешь искать драконов?

– Сперва дождусь Арланда, наверное, а потом посмотрим, – вновь вздыхаю, переворачиваясь на спину. Слабость потихоньку отступила, а в голове поселилась вакуумная пустота: защитная реакция на стрессы. Она как будто отгоняла все мысли о проблемах к стенкам черепа, не давая моему сознанию коснуться их.

– Арланда? – переспросил Дейк.

– …Ну да, – отвечаю после некоторой паузы. – Он должен скоро подъехать. Думаю, побродим какое-то время вместе.

– Вместе? То есть, вдвоем?

– Ну… еще лошади, – удивленно смотрю на рыцаря. – А что?

– А… а как же Леопольд?

– А что он?

– Ты в одну сторону, я – в другую. А он куда?

– Ой… я об этом еще думала, – хмурюсь, мысленно отмечая галочкой еще одну нерешенную проблему. – Но с этим можно разобраться за ужином.

– За ужином и разберемся, – кивнул рыцарь, а потом неожиданно улыбнулся. – Кстати, ты заметила, как он смотрел на Раф, когда впервые ее увидел?

– Этот взгляд очарованного болвана? Да, заметила, – морщусь. – Знаешь, не смотря на то, что Леопольду полезны любые знакомства и любой опыт общения, я не хотела бы, чтобы он связывался с этой злобной девицей.

– Да и пусть, что злобная, зато фигура у нее… многообещающая, – прежде чем подобрать верное слово, Дейк задумался, но найдя это «многообещающая» чему-то про себя ухмыльнулся. – Правда, зная, как влияет на женщин внешность Лео, зная ветреность Раф и силы ее строгих дядюшек, можно твердо сказать одно: нашему подопечному уже заранее можно посочувствовать.

– Нет, Лео не по этой части, – возражаю. – Пока, по крайней мере. Вряд ли он решится на что-то такое, что по мнению серафимов будет угрожать чести Раф.

– Посмотрим. Но лично я готов сделать ставку в серебряник на то, что он покинет этот терем в спешке, через окно одной из спален, держа в руках свои штаны…

– Гхм!

Предупреждающий кашель заставил нас с Дейком вздрогнуть.

Обернувшись к двери, мы увидели Раф. В руках у девушки была стопка сухой одежды и пара полотенец.

– … чтобы спрятать их в дупле, пока будет бегать по лесу в облике волка под полной луной, – продолжил Дейк, как ни в чем не бывало. Вошедшая без стука девица наверняка слышала только последнюю реплику и потому так и не догадалась, о чем мы на самом деле говорили.

– Вставай, – велела она, посмотрев на меня. – Пойдем в бассейн.

Кивнув, я поднялась с кровати и быстро вытащила из сумки сухие вещи и несколько баночек с различными полезными для кожи и волос жидкостями собственного изготовления. После я пошла за Раф на первый этаж.

Дверь, которую я до этого приняла за вход в чулан, на самом деле вела к широкой деревянной лестнице, шедшей вниз.

Когда мы спустились примерно на пару метров, я почувствовала, что вокруг стало гораздо теплее.

– Истэка сказал, что ваш бассейн работает на теплом источнике. И кто же из вас додумался до такого?

– Мы не придумали, скорее подсмотрели, – пожала плечами Раф. – Рэм по молодости попал работником на одну богатую ферму, а там умывальная работала на теплом источнике: бассейн, баня, раковина – все. Когда мы шесть лет назад начали строить этот дом, он вспомнил о той ферме и настоял на том, чтобы наше жилище стояло над источником… Не стоит даже вспоминать, как мы искали этот чертов источник за несколько метров под землей! Но в итоге нашли, как ты можешь догадаться.

– Ясно, – киваю.

Мы подошли к толстой тяжелой двери, ведущую в комнату с этим самым бассейном. Навалившись на дверцу вдвоем, мы все же смогли ее отворить и попасть внутрь.

Мне открылось огромное помещение с относительно низким потолком и бревенчатыми стенами, посередине которого находился круглый, достаточно глубокий бассейн, в диаметре достигавший десяти метров. Дно бассейна и пол были выложены большими отшлифованными коричневыми камнями, нагретыми теплым источником, который, видимо, тек прямо под ними. Вода из этого же источника наполняла углубление для бассейна и выходила оттуда по трубам под полом.

В комнате было еще две двери, огромная раковина и что-то, отдаленно напоминающее душевую, но на деле походившее на водопад.

Широкие лавки – классика этого мира, рядком стояли у каждой из стен, свободных от дверей. На этих лавках были деревянные кадки, сложенные в стопки, где меньшая в большей.

– Чего стоишь? Раздевайся, – отвлекла меня от рассматривания комнаты Рафнейрис. – Нам дали ровно полчаса, потом мужики нагрянут сюда всей толпой. Сама понимаешь, ходить и проверять, оделись ли мы уже, никто не будет, особенно твой приятель…

Сказав это, девица дернула пару шнурков на своем платье, и оно соскользнуло на пол. Туда же последовало нижнее белье. Торопливо расплетя косу, Раф кинула ленту куда-то в сторону и, разбежавшись, красиво прыгнула в воду бассейна… он был и правда очень глубокий.

– Стесняешься, что ли? – усмехнулась она, выплыв на поверхность и увидев, что я продолжаю стоять, как вкопанная.

– Просто я не привыкла мыться с кем-то еще, – сдавленно отвечаю. – Может, сначала ты вымоешься, потом я?

– Брось! Мы же обе девушки, чего стесняться?

– Ладно, – соглашаюсь, неуклюже снимая мантию.

– Вы же на Равнинах всем селением в реках купаетесь и ничего, – заметила Раф, подплыв к бортику бассейна.

– Я росла не в селении, а в лесу, – объясняю, справившись, наконец, с мантией. – Может, перестанешь на меня так пристально смотреть?

– Да ладно, ты совсем не толстая, тебе нечего стесняться! – противно улыбнулась Раф, на зло продолжая рассматривать меня.

Плюнув на смущение, я быстро сняла перчатку с руки, а потом и все остальное.

Заранее расставив у края бассейна все баночки с различными полезными жидкостями, я спрыгнула в воду, которая оказалась очень приятной температуры: согревала, но кожа от нее не краснела.

Немного поплавав, наслаждаясь теплом после дождливой улицы, я окунулась в воду с головой, покувыркалась ради забавы, а потом выплыла на поверхность и забралась на широкий деревянный бортик вокруг бассейна. В предвкушении по очереди открыла все свои драгоценные скляночки, вдыхая чарующий запах из каждой…

Когда Тома мазала меня этой дрянью, я ничего, кроме отвращения не испытывала. Но после того, как представилась возможность самостоятельно заняться «недозельеварением», как назвал мое новое хобби рыцарь, я просто влюбилась в каждый из посоветованных мне рецептов! От процесса смешивания ингредиентов в котелке, пока поддерживаешь нужную температуру пламени и вместе с тем верный поток магии, пока всякими разными способами помешиваешь жижу, делая ее как можно более однородной… почему-то я ловила от этого неповторимый кайф и потому каждая моя мазь была для меня лично на вес золота. Впрочем, на вес золота они все были и в прямом смысле: ингредиенты стоили не дорого, а вот косметические зелья продавались просто по заоблачным ценам. Я же имела роскошную возможность получать удовольствие от процесса приготовления и от результата, так как выглядеть и пахнуть я стала намного лучше… даже Дейк оценил аромат, идущий от моих волос и кожи… Хотя после того, как он это все оценил, мы опять чуть не поссорились и я не выгнала его спать в другую комнату. Старая вожжа снова попала ему под хвост и пока не думала убираться оттуда.

Пока я с усердием втирала в кожу штуку, которая была и мылом и мазью одновременно, не заметила, как ко мне подплыла Раф, до этого резвившаяся в воде на другом конце бассейна.

– А что это ты делаешь? – полюбопытствовала она, принюхавшись.

– Моюсь, – отвечаю с таким таинственным видом, будто открываю ей государственную тайну. После продолжаю невозмутимо натирать кожу ароматными мазями.

– Что это такое? – кивнула на баночки-скляночки, расставленные аккуратными рядками.

– Это мое, – ревниво отодвигаю от нее плоды своих многочасовых трудов. – И тебе я ничего не дам.

– Больно надо, – фыркнула Раф и собралась было вернуться на свою сторону бассейна, но, видимо, что-то ее остановило. – А… А ты это сама сделала?

– Да, – отвечаю с гордостью многодетной матери. – Все сама.

– Какие-то особые рецепты? – продолжила допытываться девица, подплыв к деревянному бортику и, схватившись за него рукам, сев неподалеку от меня.

– Возможно, – с подозрением смотрю на Раф.

– Я вот тоже как-то пыталась сварить себе какой-нибудь бальзам, да только все кончилось взрывом, – рассказала она, не обратив внимания на мой взгляд. – Как это у тебя получилось?

– Желание и ловкость рук, – пожимаю плечами, а затем беру из баночки немного вязкой, как мед, прозрачно-желтоватой массы на ладонь, смешиваю с другой, жидкой и белой, и начинаю втирать смесь в волосы, от самых корней. – Мне или самой все это делать, или довольствоваться обыкновенным вонючим мылом. Так что волей-неволей пришлось учиться.

– А ты давно этим занимаешься? – продолжила расспрос Раф.

– Чуть больше месяца.

– И получается?

– Как видишь… кожу мне еще не разъело, – усмехаюсь. – Мне пену где лучше смыть, в бассейне или в том водопаде?

– Можешь в бассейне, вода все равно полностью обновляется каждые десять минут. Истэка так устроил потоки воды и течения, что чисткой бассейна нам вообще не приходится заниматься.

– Ясно.

Нырнув обратно в воду, я поплавала там до тех пор, пока вся пена не смылась.

Когда я вернулась на прежнее место, увидела то, чего и следовало бы ожидать: любопытная девица, взяв на два пальца вещества из одной из баночек, натирала ей шевелюру… к ее счастью, не у корней волос, а ближе к кончикам.

– Дура, это не для того, чтобы втирать, – с укоризной смотрю на нее, выбравшись из бассейна.

– Для чего же? – не понимающе взглянула на меня, перестав втирать мазь.

– Для того, чтобы шампунь не твердел… там химия, ты ничего не поймешь… В общем, смой, пока не облысела!

– Что!? Нет!!!

Глаза Раф надо было видеть! Она как чокнутый дельфин нырнула в воду и принялась с усердием отмывать волосы.

Я с черным удовлетворением в сердце наблюдала за этой картиной, пока девушка не вылезла из воды и, чуть не плача, кинулась к зеркалу. От ее роскошной косы, естественно, осталось меньше трети длинны.

– Не будешь трогать чужие вещи, – пожимаю плечами, закончив натирать мокрые волосы душистым бальзамом.

– За что ты так со мной!? – воскликнула Раф, с ужасом смотря на свое отражение.

– Я же ведьма, – усмехаюсь. Мне хотелось добавить еще что-нибудь колкое, но желание ехидничать дальше пропало, когда я заметила, что девушка и так уже чуть не плачет. – Ты чего? – спрашиваю, стараясь чтобы голос звучал не слишком участливо. – Подумаешь, пара сантиметров.

– Пара десятков сантиметров!!! – крикнула она, с силой пнув все кадки, стоящие на ближайшей лавке. Они покатились по каменному полу, пара из них упала в воду.

Закутавшись в свое полотенце, девушка, не зная, куда себя деть от злости, уселась на скамью, скрестив ноги. Она некоторое время невидящим взглядом смотрела куда-то в пол, а потом ее рука как будто непроизвольно потянулась к укороченным волосам. Только коснувшись еще мокрых прядей, Раф резко вцепилась в них пальцами, потом опустила голову и… тихо зарыдала.

Я ничего не слышала, ни всхлипываний, ни стонов, но зато отлично видела, как задрожали ее худые плечи, контуры которых так ясно очерчивало мокрое полотенцем, прилипшее к коже.

В этот момент я почувствовала себя на удивление мерзко. Появилось такое ощущение, будто я намеренно навредила девушке… я ведь знала, что она полезет к заинтересовавшим ее вещицам, такой уж у нее характер: запретили трогать, значит обязательно нужно сделать на зло!

Чувство вины, как сама неизбежность, не заставило себя долго ждать.

Встав с бортика бассейна, я накинула на плечи белое полотенце, приготовленное Раф для меня, и присела на лавку рядом с девушкой.

– Зато не лысина… – тихо говорю, пытаясь утешить ее.

– Не лысина!… – воскликнула она сквозь плач и злобно посмотрела на меня покрасневшими от слез глазами. – Ты ничего не понимаешь!

– Ну и чего же я не понимаю?

– Я… Я… Я эти волосы последние восемь лет растила!

– Заново отрастут, – пожимаю плечами.

– Они и отрастали заново! – всхлипнула девица. – Когда я уезжала из семьи, у меня была косица до пола, как у мамы! – так многозначительно, так жалобно и с таким детским обожанием было произнесено последнее слово, что мне окончательно стало жалко Раф. – Но потом Истэка случайно поджег мне волосы вечным огнем и, спасая меня от сгорания заживо, отрезал их! Отрезал так, что я всю юность ходила, как мальчишка! И вот, только недавно длинна, наконец, дошла до пояса… А тут ты со своей гадостью! Я опять уродина!

– Брось, я уверена, короткая стрижка пойдет тебе гораздо больше, – тихо бормочу, прекрасно понимая, что мой жалкий лепет никак не утешит девушку.

– Не пойдет! – возразила Раф, всхлипнув. – Ты видела Кудеяра! У него такие прекрасные волосы… я всю жизнь хотела такие же! Длинные, густые, которые даже ножом так просто не срежешь. А у нашей мамы? Она была настоящей красавицей! Ее волосы были когда-то черные, но быстро поседели… Они так переливались, как будто расплавленное серебро струилось по ее плечам! Даже сенари восхищались ей! Я помню, как часто они с отцом сидели в саду, как он любил касаться пальцами, переплетать эти серебристые пряди, называя маму прекраснейшим существом на свете… – судорожные всхлипывания вновь прервали рассказ Раф. Девушка через силу уняла плач и, утерев слезы, продолжила. – Мне всегда хотелось быть, как она… но я даже не ее дочь! Приемыш! Длинные черные волосы, пожалуй, все, что делало меня хоть немного похожей на нее… А теперь вот… что это такое? – с отвращением коснулась уже почти высохших после купания волос. Теперь они были по плечи, пряди оказались немного рваными… эдакая прическа неформалки из моего мира. – Если бы она это видела, она была бы в ярости! Мама всегда говорила, что женщины с короткими волосами – это какие-то недомужчин… уродины, не знающие, кто они такие есть…

Не нужно было быть женским психологом, чтобы понять, что у бедняги началась истерика. Мне, конечно, было не понять, чего такого серьезного произошло, но искренние слезы Раф свидетельствовали тому, что для нее это все было очень важно.

После того, как я подумала об этом, мне сразу вспомнился Леопольд, который тоже носится со своей косицей, как курица с яйцом, и каждый раз бледнеет при виде ножниц. Возможно, суровая царица Охмараги учила свою приемную дочь тому же, чему Тома в свое время учила сына: волосы состригать нельзя ни под каким предлогом.

Хотя, даже если это так, истерика у Раф наверняка началась вовсе не из-за внезапной стрижки. Возможно, дело куда серьезнее…

И тут меня понесло.

В голову мне пришла мысль о том, что, возможно, не просто так Раф старается подать себя, как злобную и независимую стерву. Может, у нее какие-то личные проблемы и терзания, которыми она ни с кем не может поделиться? Иначе чем объяснить этот неожиданный поток откровений?… Хотя даже если такие проблемы правда есть, то это определенно не мое дело… Не стоит в это лезть, задом чую!…

Разум начал было просыпаться в моей голове, но потом я случайно посмотрела на Раф… Ее худенькие плечи по-прежнему вздрагивали, тощая, немного костлявая фигурка, едва закрытая промокшим полотенцем, казалась очень хрупкой в такой скрюченной позе…

Кем бы не представлялась мне Раф раньше, сейчас я увидела в ней девочку, нескладного не подростка, хотя на деле она была старше меня на три года и раз в пять женственнее.

Вздохнув, я присела поближе к девушке, убрав со своего лица мокрую челку, закрывающую глаза.

– Эммм… Знаешь, Кудеяр носит в подкладке плаща небольшие пластинки с изображениями дорогих ему людей. Он показывал мне вашу мать… Если честно, ты хоть и не ее дочь, но очень на нее похожа. Уши только подкачали, а так вы совсем как две сестры, даже не смотря на волосы…

– Правда? – спросила Раф, удивленно посмотрев на меня и мило шмыгнув носом.

– А зачем мне врать? – пожимаю плечами и робко улыбаюсь, надеясь, что выбрала верный путь речей утешения.

– Прости… – девушка вновь всхлипнула, но это было уже рефлекторное. После моих слов ее лицо заметно посветлело и слезы перестали набегать на глаза. Она продолжила таким тоном, как будто ей было неловко и она извинялась за то, что рассказала мне о своих душевных терзаниях. С одной стороны она объясняла, почему случилась эта вспышка, а с другой ей просто нужно было кому-то выговориться. – Прости, – повторила она. – Ты вряд ли можешь представить, каково это, жить в приемной семье. Тем более, в такой!… Скажи, ты когда-нибудь видела живых сенари?

– Нет, я их даже мертвых не видела, – я попыталась пошутить, но лицо Раф ясно показало мне, что шутка была не удачной.

– Поверь, они удивительны, – уверила меня девушка. Она начала увлеченно рассказывать, помогая себе жестами, меняясь в интонациях. – Я одного из них называла отцом… они очень необычны и бесконечно красивы! Огни с их угольной кожей, вода с белой пеной кудрей и волнистыми водопадами вместо обычных человеческих волос, земля с мхом на каменной коже, ветры, способные принимать почти все цвета радуги, и на голове у которых мягчайшие перья… Эта уникальная красота сближает их, делает одним народом, неповторимом в своей внешности, вере и культуре. Среди них всегда чувствуешь себя чужой, если выглядишь не так, как они. На тебя смотрят с презрением, с удивлением, как будто спрашивая, что делает эта чужестранка здесь, среди нас?… Я не знаю, как мама решилась выйти замуж за сенари. Наверное, ей было очень тяжело сначала, ведь она не принадлежит их расе, хотя она и стала женой самого царевича… Впрочем, я прекрасно знаю, каково это, когда ты чужой среди, вроде бы, своих, – вздохнув, Раф утерла лицо краем полотенце. Немного помолчав в раздумьях, она продолжила. – Знаешь, ко мне относились, как к царевне, ни в чем не отказывали…. Меня любили даже больше, чем Кудеяра! Как будто я была родной, а он – приемышем. Отец был с ним всегда слишком строг, порой даже намеренно издевался над ним, чтобы «закалить характер». Мама останавливала такие воспитательные процессы только поначалу, потом перестала обращать на них внимание… Я часто наблюдала за тем, как Кудеяр, весь в синяках и ссадинах чуть ли не на коленях умолял отца о передышке после непрекращающихся тренировок… хотя сейчас в это сложно поверить, он был очень хрупким и слабым юношей, ему с трудом все давалось. Но в ответ на эти мольбы отец разъярялся еще больше, его бесила одна мысль о том, что его сын, сын самого Вольги, готов на слезы и унижения ради какого-то отдыха. Естественно, Кудеяр получал еще больше синяков и ссадин после одной немой просьбы прекратить занятия. И сразу после того, как царевич падал на траву, не в силах даже стоять, отец мог подойти ко мне с абсолютно другим лицом, спросить, как мне понравился вчерашний бал, достаточно ли красивое платье сшил для меня портной, не устала ли я копаться в саду, не поранила ли пальцы о шипы… И Кудеяр это все видел и слышал! Неудивительно, что он ревновал до безумия и готов был ненавидеть меня… Знал бы он, как я себя ненавидела в такие моменты! Ведь Кудеяр, в отличие от меня, был похож на каждого из родителей, он был их истинной семьей, он был частью общества сенари, со всех их чудной внешностью, и частью государства. Он был всем им ближе, чем я, во много раз ближе! Но ко мне и отец, и мать проявляли столько нежности, столько любви, как будто было наоборот. И от этого я еще больше чувствовала себя чужой, потому что понимала, что это было неправильно. И это ощущение чуждости увеличивало желание быть ближе к родителям: ведь на смотря на все их ко мне отношение, я не была им родной… родной пусть не по крови, не по внешности, но хотя бы по духу. Потому я так хочу походить хотя бы на мать… Характер, взгляд, жесты, осанка… одежда, прически… я во всем ее копировала, пытаясь быть ближе к ней, к семье. Пыталась сделать так, чтобы их отношение ко мне было оправданным… чтобы было, как будто я и правда их дочь… Ха-ха! До пятнадцати я мечтала о голубой коже или хотя бы о зеленых волосах, представляешь?… – немного истерично засмеялась Раф, улыбаясь при этом, как от радостных воспоминаний. – Понимаешь, у меня всю жизнь этот комплекс, как будто я чужая. Потому я и сбежала вместе с дядями с Охмараги, чтобы унять это чувство… но и здесь нигде не чувствую себя дома. Как будто мне здесь не место… везде здесь. Думаешь… Ты так на меня смотришь… Думаешь, мне нужно обратиться к врачу?

– У каждого свои причуды родом из нелегкого детства, – улыбаюсь, слегка толкнув плечом девушку, чтобы немного ее приободрить. Конечно она тут чужая… Люка говорил, что она богиня, которую изгнали с небес в тело младенца… Почему же ей никто не сказал этого? Неужели не видели, как она мучается!? – А врачи, по-моему, тут не помогут…

– Что же поможет? – Раф посмотрела на меня с любопытством, но во взгляде ее не читалось доверия: она спрашивала в шутку и ожидала в ответ услышать то же самое.

– Как говорит Дейк, крепкий эль и распутные девочки способны вылечить все! – усмехаюсь. – Я не пробовала, но он уверяет, что нет лекарства лучше.

– Да уж, только распутных девочек мне не хватало после того побега… – усмехнулась Раф, окончательно успокоившись. – Спасибо тебе… что выслушала.

– Да ладно, – смущенно отворачиваюсь. – Хоть чем-то компенсировала свою промашку с тем зельем… К тому же, я люблю слушать.

– Знаешь, у меня никогда не было подруги, – вдруг сказала она.

– Хм. У меня тоже, – неожиданно для себя понимаю, что в этом мире всей моей компанией были исключительно мужики. Возможно это от того, что здесь мало девушек, которые осмелятся дружески поболтать с такой милой ведьмой, как я.

– Я слышала, вы остаетесь здесь на неделю? – спросила Раф.

– Да, Кудеяр говорит, что он должен еще многому меня научить, – киваю. – Если все пойдет по плану, за неделю он сможет восполнить все мои самые страшные пробелы в знаниях. Дейк и Лео побудут это время со мной.

– Тогда может… попробуем побыть подругами? За неделю много всего можно сделать, – предложила Раф с таким неуверенным и стеснительным видом, как будто предлагала мне нечто такое безумное и постыдное, как побегать голышом по лесу ночью, изображая резвых молодых лосей.

– Ну давай, – улыбаюсь. – Будем сплетничать, печь пироги и хихикать?

– Ага, – она широко улыбнулась в ответ.

Наткнувшись взглядом на глаза Раф, к своему удивлению я заметила, что больше не чувствую такой сильной неприязни к этой девушке. Она больше не казалась взбалмошной хамкой… хотя, вроде бы, именно ей она и является… С другой стороны, с кем мне еще дружить? С милыми и кроткими девочками, которые «юбки до пят», «без маменьки никуда» и «до свадьбы ни-ни»? Эта хотя бы не убежит при виде моей трубки.

Но только я хотела сказать, что не откажусь поближе узнать новоявленную подругу завтра за приготовлением бальзама для роста волос, как дверь в бассейн открылась и на пороге появился брат Демонтина в одном лишь полотенцем, обернутым вокруг бедер.

– Девушки, не сочтите за грубость, но я дал вам полчаса, а не час! Закончили – так дайте и продрогшему от холодного дождя бродяге погреться в теплой водичке, – добродушно попросил он, прикрывая крыльями свое невероятно мужественное для «купидончика» тело.

Я, ошалев от такой наглости, плотно укуталась в полотенце и, застыв на лавке, выжидающе уставилась на серафима.

– Аах… ладно, еще пять минут на одеться, – фыркнул он, выходя из прогретой комнаты и закрывая за собой дверь.

Засмеявшись выходке дяди, Раф вскочила с лавки и принялась одеваться. Я последовала ее примеру.

Быстро надев сухую одежду и собрав все вещи, мы вышли из бассейна. По пути наверх по лестнице нам встретились Дейк и Леопольд, первый тоже был в одном полотенце, другой – котом.

Забежав в свою комнату, я кинула мантию на стул… Сегодня только я ее купила и вот, ее уже нужно стирать! Что за жизнь!?…

Не прекращая сокрушаться по этому поводу, я достала из сумки расческу и, одновременно причесываясь, быстро высушила волосы перед зеркалом.

Завязав волосы тонкой веревкой в слегка спущенный хвост, чтобы не разлетались в стороны, я спустилась вниз. Захотелось проведать мужика в гостиной.

Его связали и вставили в рот кляп. Судя по тому, что бедняга лежал на полу вниз лицом и был придавлен опрокинутым столом, он опять бесился в истерике и пытался выпутаться из веревок. В итоге упал и сбил стол, который на него же и упал.

Подняв стол, я помогла мужику сесть обратно на диван. Сидеть он почему-то не смог, просто свалился на бок и, лежа в такой неудобной позе, злобно уставился на меня, что-то промычав.

Ничего не говоря, я сидела рядом и разглядывала этого странного субъекта. До этого он все время вертелся и мне не удавалось внимательно его рассмотреть.

Он был рыжий… такой рыжий, что в глазах начинало рябить. Жесткие волосы были ужасно растрепаны, они торчали во все стороны. Большие круглые глаза были золотисто-карие, ресницы веерами рыжей хвои прикрывали их почти наполовину, от чего создавалось такое впечатление, будто сами глаза прикрыты и смотрят с подозрением… Ох, как же мне знаком этот взгляд! Наглый, немного высокомерный, как будто он делал одолжение уже тем, что изволил посмотреть в мою сторону…

– Черт, ты ли это?… – печально вздыхаю, глядя на то, во что серафим превратил моего коня.

Услышав мой голос, мужик бешено завращал глазами, не зная, куда деться от нахлынувшей злобы. Он принялся елозить по дивану, как психованная гусеница, пытаясь лягнуть меня.

Я вскочила и отбежала в сторону. Так и не ударив меня, мужчина опять свалился на пол и опрокинул на себя стол.

Больше я ему помогать не стала.

– Бэйр! – донеслось откуда-то из нутра дома. – Иди сюда, помоги мне!

Это был голос Раф… сама девица оказалась на кухне, а помочь ей надо было с сервировкой стола.

– А ничего у вас тут кухня, – замечаю, осматривая помещение.

Каменная плита с печкой вместо духовки, каменная раковина с водопадиком вместо тазика с водой для мытья посуды. Кроме того на кухне было что-то вроде барной стойки у стены, противоположной входу. Над ней на стене было прибито множество полочек с аккуратно расставленными на них непортящимися продуктами и приправами, а с потолка свисала широкая доска, на которой висели половники и лопаточки всевозможных размеров и форм.

Готовить здесь было удобно, что и говорить! Прямо мечта домохозяйки этого мира… представляю, что было с Леопольдом, когда он увидел такую роскошную кухню.

– Скорее ставь на стол подставку! – крикнула Раф, доставая из печки противень с чем-то очень вкусно пахнущем. – Они справа от тебя!

Обернувшись, я увидела узорчатую железную подставку, висящую на стене, и быстро поставила ее на деревянный стол в другом конце небольшой кухни.

– А что это такое?… – спрашиваю, с жадностью вглядываясь в нечто съедобное, покрытое зарумянившимся сыром. Мой желудок, забыв о всяких приличиях, призывно заурчал этой чудо-запеканочке.

– Овощи с мясом, запеченные под сыром с острыми приправами, – объяснила Раф, понюхав дымок, идущий от еды. – Нужно тарелки расставить и вино принести. Ты займись тарелками, а я что-нибудь принесу из погреба, хорошо?

– Ладно, – киваю, подходя к шкафу с тарелками.

Девушка ушла с кухни, а я стала потихоньку расставлять миски, кидая в каждую по ложке, вилке и ножу, так как не знала, чем едят такие запеканки в приличном обществе.

Противень все это время как магнит притягивала к себе мой взгляд. И чем ближе я к ней подходила, тем сильнее было притяжение…

Раф не было уже несколько минут к тому моменту, как я, находясь под гипнозом и не помня себя, отрезала крошечный кусочек от запеканки так, чтобы не было заметно, и с наслаждением запихала его в рот обеими руками, обжигая язык и пальцы… И надо было именно в этот момент девице вернуться!

– Ты уже все расставила? Замечательно! – улыбнулась она, ставя вино на стол.

Я важно покивала, втянув щеки, чтобы не было видно, что у меня во рту что-то есть.

Раф прекратила суетиться только тогда, когда стол был полностью готов к ужину: посередине стояла большая миска салата, вино занимало свое законное место возле корзины с яблоками, а у стены находилась стопка белоснежных салфеток.

Сев за стол, девушка выжидающе посмотрела на меня.

– Сядь. Чего стоять?

– Уже есть будем?… – спрашиваю с замершим сердцем.

– Нет, нужно дождаться всех остальных, – строго сказала Раф, отодвигая запеканку подальше от меня. – Неужели ты такая голодна? – спросила, проследив за моим несчастным взглядом, устремленным на ужин.

– Очень, – жалобно смотрю на нее в надежде, что мне разрешат съесть свою порцию до того, как придут мужики и оставят одни лишь крошки.

– Ну съешь яблоко, – пожала плечами Раф, протягивая мне одно из корзины.

И я стала грызть яблоко, заглатывая вместе с его кислой мякотью слюни, набегающие в рот от одного только запаха запеканки.

– Ты ешь, как мужик из таверны, – брезгливо сморщила носик Раф, посмотрев на меня с третьим обглоданным огрызком в руке.

– Поверь, ты просто не видела, как едят мужики из таверны! – уверяю ее, продолжая кусать огрызок. – Я вот… отнохо гхрафа снаю… хотогхый ест так, что смотгхеть пфольно… Я, по сравнению с ним, интеллигентнейшее и аккуратнейшее существо!

– Прожуй, а потом говори… ведьма, – вновь поморщилась Раф. – Не знаю, где ты видела графов, которые едят еще ужаснее, чем ты. Но вот Снежок, например, хоть и побывал на грани нищеты, все равно вел себя, как особа голубых кровей, в каком бы виде он не был!…

– Снежок?… – в моей памяти что-то шевельнулось. – Это еще кто?

– Да… драматург, с которым я сбежала, – вздохнула Раф, отведя глаза в сторону. – Только знаешь, это оказался совсем не драматург, – призналась. – Он морочил мне голову.

– Драматург по имени Снежок? – непонимающе хмурюсь. – Боги, скажи мне, что это псевдоним!

– Ха-ха! Нет, конечно это не его имя! – засмеялась девушка и вновь посмотрела на меня. – Это я его так называю… называла. А имя у него благородное, звучащее, – она опять грустно вздохнула.

– Так он оказался не драматургом? – уточняю. Видно, что ей хочется об этом рассказать… а мне будет интересно послушать. Что-то давно я ни в какие интриги не впутывалась после Сеймуров, заскучала, видимо.

– Не знаю… Так и не спросила, просто ушла сразу после того, как увидела… – запнувшись, Раф пробежала глазами по предметам на столе и, когда разглядывать было нечего, а тянуть с паузой – уже неприлично, продолжила. – Я увидела то, что он не должен был мне показывать.

– И что же ты увидела? – с любопытством в подкреплении моя фантазия забурлила так, что я даже забыла об огрызке в руке и наклонилась над столом, чтобы лучше слышать Раф.