Текст книги ""Фантастика 2024-126". Компиляция. Книги 1-23 (СИ)"

Автор книги: Алёна Реброва

Юкка напряженно расхаживала взад-вперед по небольшой гостиничной комнате, то и дело замирая перед дверью, чтобы прислушаться к звукам, доносящимся из коридора. Она ждала глухих, немного шаркающих шагов, мелодии беззаботного свиста и шороха от пернатых крыльев, трущихся об узкие деревянные стены прохода… Но и на этот раз было тихо.

Глава гильдии нервно, даже с некоторым содроганием вздохнула и продолжила в тревожных предчувствиях бродить по комнате. Она ощутила как где-то под чешуей на руках начинался неприятный зуд. Юкка задумчиво поскребла когтями красивые бронзовые чешуйка.

В последнее время она постоянно ощущала тревогу перед каждой встречей со своим старым, очень старым другом… но сейчас эта тревога переходила в предчувствие неизбежного скандала.

Юкка застыла посреди комнаты, окунувшись в размышления и воспоминания.

Она познакомилась с ним примерно двести лет назад, когда знаменитый Воробей был еще слабым и невозможно нелепым существом, не умеющим ни читать, ни писать, а она сама – нищим карманником.

Это был конец осени и Юкка, чтобы не загнуться зимой от холода, устроилась служанкой на ферму одного человека достаточно безрассудного для того, чтобы позволить себе укрывать нелюдей от неусыпных слуг Клевора. И вот, как-то ночью к порогу дома, где работала ланка, как будто с неба вместе с дождем свалился странный крылатый гость. Он был ранен и его оставили на какое-то время, чтобы подлечился, потом началась зима и падший ангел, надеясь на убежище в это суровое время года, попросился у хозяев быть вторым слугой, при этом не потребовав никаких денег за свою работу. Его, конечно же, взяли.

Собственно, вместе прислуживая в доме, они с Юккой и познакомились, именно тогда, будучи молодыми и глупыми, обрекли себя друг на друга. Любовь до самозабвения между змеей и серафимом, что могло быть более нелепым в те опасные времена? Разве что происходящее с ними обоими после счастливых месяцев на ферме. Еще не растаял снег, когда крылатого упекли в темницу для демонов-иномирян, а Юкка, которая уже не мыслила себя без друга, следующие семьдесят лет своей странной непрекращающейся молодости потратила на поиски. Тогда ланк и связалась с гильдиями, запрещенными организациями и тайными обществами, отвергающими священные божественные идеи Клевора, опустилась в самые низы, чтобы с помощью запретных знаний вытащить свою любовь из темницы Аббатства Церкви Черных Куполов.

Потом, когда она все же вызволила ангела, уже просто не смогла отвязаться от гильдии, более того, и его, серафима с вечно детской душой, втянула в эту грязь. Так и родился Воробей. Юкка и представить не могла, на что способен демон, если научить его жестокости и убийствам, потому и научила, о чем жалела долгие годы после. Что-то, что давно сдерживалось внутри серафима, полезло наружу, и остановить это он уже не мог – он менялся, утопал в своей жестокости. Не выдержав жизни вместе с демоном, Юкка оставила Воробья и скрылась, оставив его наедине с тьмой и грехом, которыми он насквозь пропитался. Уход ланка подействовал лучше, чем масштабный скандал или проповедь умелого экзорциста, Воробей погиб в душе крылатого в тот же день, когда рядом не стало любимой. Что именно щелкнуло в голове демона, непонятно, но с тех пор, как оставил истерзанную душу без сил и опоры, он ни разу не возрождался. Воробей тогда исчез, хотя слухи о нищим и блаженном оборванце еще долго эхом разносились ко всем уголкам Скаханна.

Случайно встретившись с небесным после пятидесяти лет разлуки, Юкка не узнала в нем даже тени того, кого любила. Это было несчастное, измученное сожалениями существо с понурым крыльями и поблекшими глазами. Отчаянные попытки казаться довольным своим нищим и убогим существованием, нескончаемые запои в промежутках между спасением невинных, фанатичная набожность и при этом пугающая отстраненность от жизни. С первого взгляда Юкка тогда поняла, что недолго ему еще мучиться на этом свете: не убьют, так сам себя прикончит… Однако нет, с тех пор прошло двадцать лет, и ее друг по-прежнему жив. Он нашел силы для этой жизни в своей семье, в брате, которого уже давно похоронил, но который вдруг появился двадцать лет назад и сумел вытащить бывшего Воробья из состояния апатии… Апатии, но не из доходящего до абсурда фанатизма, с которым серафим летает и по сей день. Хотя, наверное, это странное стремление исправить свои ошибки, спасти потомков тех, кого убивал он и истреблял его жестокий бог, – все это и есть суть серафима, это и есть воздух, которым он дышит и который поднимает в небо его крылья.

Сложно представить, что он еще может любить Юкку, которая, в отличие от него, не сдвинулась с места ни в духовном плане, ни в положении. Она стабильно, вот уже полтора века глава гильдии, невозможно далекая от мира кружевных облаков и солнечных лучей, играющих в изумрудной листве деревьев. Ее будни насыщены убийствами и проблемами, в душе с каждым годом разрастается жажда превосходства над прочими кланам наемных убийц, а это влечет новые смерти. Сотни, тысячи смертей людей и нелюдей, которые даже не подозревали о том, что встали на пути у легендарной Юкки…

Казалось бы, с такой жизнью ланк и серафим давно бы должны разойтись и, более того, возненавидеть даже имена друг друга. Но, вопреки всем законам логики, эта разницу между ними не делает их дальше друг от друга, хотя и вносит в отношения немало разногласий.

Серафим по-прежнему любит подругу давних дней, а Юкка по-прежнему уважает его… Хотя, уважает, это не то слово. Она готова пойти за ним в любую пропасть, если будет необходимо, она пожертвует для него все, что у нее есть. Через боль и страдания, но она отдаст даже жизнь ради своего маленького крылатого божества… Хотя эта благоговейная любовь никогда не мешала ланку использовать и обманывать серафима. Да, она отдаст ему все, но и возьмет не меньше. То, что люди обычно называют предательством, в ее понимании просто временная необходимость…

«Да, именно, что необходимость!» – думала Юкка и закатила в отчаянии глаза.

Ей был необходим один артефакт, и она попросила его. Друг, как и всегда, не смог отказать. И никто не предвидел того, что из этого вышло… Хотя объяснить, что все это дикая случайность и непредвиденность, серафиму, который вот-вот придет, будет не так просто. Точнее, Юкка знала наверняка, ничего объяснять не придется, он выйдет из себя после первой же фразы и не станет ничего слушать. В конце концов, и у небесных кончается терпение… а она трепала ему нервы, как кошка старую лавку, очень долго, до щепок. И сегодня будет последний раз, в конце которого ланк узнает, как выглядит предел терпения у серафимов.

Юкка нервно сглотнула, подумав о предстоящем разговоре. Она чувствовала, что полный крах ее жизни совсем рядом. Он совсем-совсем рядом…

Рассуждения Юкки прервал резкий тычок в бок откуда-то сзади. Подпрыгнув от неожиданности, ланк молниеносно развернулась, попыталась подсечь неприятеля и повалить на пол, добавив ударом в лицо.

– Этого всего лишь я! – весело улыбнулся серафим, схватив ее за руку и остановив движение ноги. – Ты с этой гильдией стала совсем нервной, дорогая. Тебе нужен отпуск!

– Здравствуй, – коротко поздоровалась Юкка, попытавшись высвободить руку из горячих ладоней серафима. – Отпусти, незачем держать меня так долго.

– В самом деле? – усмехнулся он, наклонившись поближе к лицу подруги. Ланка окутали запахи его крыльев, кожи и волос. Птица, дерево и лекарственные настойки – так бы описал эти запахи человек с завязанными глазами.

– Как ты добрался, без проблем? – выдавила Юкка, пытаясь вернуть власть над голосом, дыханием и телом, которое пробила мелкая дрожь.

– Как и обычно добрался.

– Как Адольф?

– В порядке. Он здоров, по-прежнему красив, кроме того я усовершенствовал его слух и немного подправил зрение. Я постарался для тебя, – улыбнулся он, погладив плечи подруги.

– Ты голоден? Мне заказать чего-нибудь?

– Я сам все принесу, ты пока посиди тут, возьми себя в руки, – усмехнулся серафим. – Ты как будто нервничаешь… неужели боишься меня?

– Принеси чего-нибудь прохладного, – попросила Юкка, не отреагировав на другие слова крылатого.

– Как скажешь, – кивнул серафим, быстро выходя за дверь.

Как только он вышел, ланк глубоко вдохнула и отрывисто выдохнула. Уняв таким образом дрожь, она подошла к кровати и села на нее, выпрямив спину и положив руки на колени. Эта поза почему-то всегда успокаивала ее.

Именно в таком положении увидел ее серафим, вернувшись с подносом еды и кувшином сидра.

– Я принес твоих любимых кре-веэээ-тооок! – пропел он, ставя поднос на низкий столик рядом с кроватью и садясь рядом с подругой.

– Спасибо, – устало вздохнула Юкка, с некоторым усилием отпив из своей кружки.

– Так о чем ты хотела поговорить со мной?

– Сначала креветки, – остановила его ланк и, хотя ее сейчас тошнило при мысли о еде, засунул в рот несколько штук. Все лучше, чем говорить о возникших проблемах, которые поведут за собой новый скандал.

– Что, возникли неприятности? – догадался серафим. От его слов Юкка чуть не подавилась.

– Помнишь состояние Адольфа? – глава гильдии решила начать издалека, подбираясь к опасной теме медленно.

– Я его помню, – поежился серафим. – Я его каждой косточкой, каждым нервом помню…

– Его покалечили, когда он выполнял мое задание, касающееся нашей проблемы.

– И что же?

– Я хотела бы попросить тебя… помочь ему и мне с этим заданием.

– Что, все так сложно? – удивился серафим. – Вам что, нужно убить старшего дракона или, может, воскресить столетнего мертвеца в образе юной девственницы?

– Хах, нет, все не так запущенно, – хрипло хохотнула Юкка. – Я бы не стала просить тебя о ерунде, которую могу поручить любому гильдийцу… но конкретно эта ерунда касается тебя. Я посчитала, что ты должен знать.

– Должен знать что? – насторожился серафим.

– То, что ты дал мне пять лет назад… украли, – и эта была та самая первая фраза.

– ЧТО!?!? – от мгновенно нахлынувших чувств серафим вскочил и замахал всеми шестью крыльями, сбивая все неустойчивую мебель в комнате, смахивая на пол посуду и разбивая кувшин. – Мой бесценный артефакт!?

– Да, – тихо произнесла Юкка, замирая от страха. Этот страх шел изнутри живота, поднимался к самому горлу и сдавливал его до отчаянного писка.

– Это же наше единственное оружие!!! Как ты могла позволить кому-то украсть его!?

– Это был гильдиец, захотевший отвязаться от гильдии. Его ждала смерть, он бежал от моих подчиненных, забрался в кабинет, схватил его и удрал. Вот уже третий год мы ищем преступника. Адольф нашел его и почти схватил, но ведьма, которая путешествует с предателем, жестоко искалечила моего преемника, – Юкка говорила, чувствуя себя машиной. Он боялась взглянуть в сторону серафима.

– Три года!? – схватился за голову небесный, не в силах поверить в услышанное. – Три года ты молчала о том, что часть моей души украли!?

– Прости…

– Прости!?!?

– Я не хотела тебя волновать лишний раз, – тихо сказала она, чувствуя свою вину как никогда сильно. – Я была уверена, что справлюсь сама, что найду предателя… я не знала, что на его сторону встанет маг такой силы, что даже я побоюсь связываться! Прости, что не сказала тебе сразу…

– Опять!!! В который раз я должен тебя простить!? – закричал серафим, расправляя в ярости все шесть огромных крыльев. Они закрыли всю комнату, казалось, вокруг больше ничего нет, только эти крылья, только пятнистые, бело-коричневые перья… – И почему я должен это делать, Юкка!? Почему бы мне не убить тебя на месте, змеиное отродье!?

В ответ ланк промолчала, ей нечего было сказать. Она каждой чешуйкой чувствовала, что ее ждет кое-что похуже смерти… правда что именно, страх не позволял ей даже представить.

– Скажи, зачем тебе нужен был артефакт? – убийственно спокойным голосом спросил серафим. Его лицо застыло и стало походить на искусно сделанную маску, но сквозь глаза уже просвечивался небесный огонь, пробудившийся от сильных эмоций. – Зачем тебе нужен был артефакт, я повторяю!

– Заказ на мага… очень влиятельный клиент, – Юкка произнесла это, понимая, что обречена.

– Клиент… – прошипел серафим, да так, что любая змея бы позавидовала количеству ненависти и яда в его голосе. – Ты использовала часть моей души, чтобы убить, чтобы заработать деньги и чтобы сохранить гильдию!? Как ты могла так поступить, как могла обманывать меня столько лет!? До чего ты докатилась, Юкка!?

– Это было важно…

– Это не было важно по сравнению со мной!!! – взревел он, снова забив крыльями. – Это был пустяк, мелочь, очередной комок грязи, который ты сожрала и впитала в себя вместе со всей той мерзостью в которой ты живешь и возишься, в которой ты ежедневно умываешь свои руки!!! – серафим весь светился от праведного гнева, красноватые лучи закрались в его волосы, глаза, крылья, они просвечивали сквозь дыры в одежде. Ланк чувствовала, какой мощный поток энергии курсирует вокруг него по комнате, физически ощущала жар каждого чувства, испытываемого ангелом. – Ты понимаешь, что уже помешалась на гильдии!? Ты обезумела! Давно ты думала о чем-то, кроме очередного убийства!? Чему ты в последний раз радовалась!? Уж точно не спасенной жизни! Подумай, чем ты живешь!!! Подумай, во что тебя превращает такое существование, если ты уже способна продать кусок моей души за гильдию!!!… Молчишь? Что ты молчишь, горло сдавило!? Отлично! Надеюсь, я могу полагать, что ты понимаешь: ты поступила, как последняя наемница!… Я, не сомневаясь в тебе ни мгновения, доверил тебе самое дорогое, и что в итоге!? Часть моей душа в руках какого-то человека!!! Нельзя заниматься убийствами так долго, как ты, понимаешь!? Ты теряешь всякое представление о ценности и важности жизни! Однажды ты без раздумий убьешь и меня, получив заказ!… Да что там, ты уже преступила эту черту, позволив какому-то гильдийцу стащить кусок моей души!

Юкку пробила сильная дрожь, она застыла, не в силах даже посмотреть на друга.

– Значит так, расправимся с этой проблемой, и ты уйдешь! Обещай мне это! – потребовал он, пристально взглянув на ланка глазами, полными отблесков небесного пламени. – Ну!? Я жду!

– Откуда уйду?…

– Из гильдии! Мы закончим это дело, ты передашь все своему преемнику и уйдешь ко мне, расплавив свои кинжалы на кольца и серьги!

Юкка замерла в немом ужасе, не в силах выговорить ни слова. Да и что она могла сказать разгневанному серафиму? Ее положение просто – выполнять все требования, надеясь на милость… Но отказаться от всего разом, так резко оборвать все нити с гильдией, которой посвятила более сотни лет своей жизни? Это было слишком тяжело…

– Что тебе, в конце концов, дороже, я или стайка наемных убийц!? – продолжил напирать серафим. – Если тебе все же важнее гильдия, так и скажи! Я уйду и ты никогда больше меня не увидишь!

– Ты для меня дороже всего, – без раздумий ответила она, пересилив себя и взглянув на друга. – Но я не могу так быстро покончить с гильдией, как ты не понимаешь? Я столько лет…

– Ты можешь, но не хочешь, вот, что я понимаю! Все, с меня довольно этого лепета! Говори: ты обещаешь мне, что порвешь с гильдией после того, как мы разрешим проблему!? И ты отлично знаешь, что тебе лучше не говорить мне «нет»!

– Ты позволишь мне хотя бы помогать им? – тихо спросила она, вновь начиная дрожать.

– Что во фразе «навсегда забудешь о гильдии» тебе не понятно?

– Я согласна. Закончим это и я уйду к тебе, – произнесла Юкка, сама не веря в то, что ее губы и язык издают эти звуки, складывающиеся в очень тяжелую клятву.

– Обещаешь? – серафим внимательно посмотрел в глаза подруге.

– Обещаю, – совсем тихо сказала она, чувствуя, как глаза впервые за столетие наполняются слезами. Это было очень больно, плакать спустя столько лет. Соленая влага жгла кожу даже больнее, чем клятва – душу.

Совершенно обессиленная, Юкка опустила голову и закрыла лицо руками.

– Хорошо, – серафим тяжело выдохнул, выпуская из легких вместе с воздухом весь накопившийся гнев. – Ну и славно, – прошептал, подходя к кровати и садясь рядом с подругой. – Это все равно предстояло когда-нибудь сделать, родная.

Ланк ничего ему не ответила, но про себя подумала, что никогда бы самостоятельно не бросила гильдию, куда ушло так много ее крови. И теперь все это напрасно, все бессмысленно… столько будет стерто. Бросить гильдию – то же самое, что умереть и начать жить заново.

Эти разрушительные мысли высасывали все силы из ланка. Почувствовав еще большую слабость, Юкка пошатнулась, но так и не упала: ее подхватил небесный и прижал к своей груди, закрыв крыльями, как мягким одеялом.

– Ну-ну, Юк, ты как ребенок, у которого забрали любимую игрушку, сказав, что пора взрослеть, – усмехнулся серафим, ласково гладя подругу по спине. Ланк вся сжалась, чувствуя себя глупой жестокой девчонкой и, уткнувшись лицом в грудь серафима, все же заплакала. – Найдешь себе новое увлечение. Например, будешь изучать танцы, вспомнишь, как надо готовить, может, тебе понравится рисовать… все лучше, чем убивать людей днями напролет, так? Это ведь не твое, я знаю. Ты просто завела себе дурную привычку, затягивающую, как курение, и не можешь от этого избавиться. В душе ты все еще та же умная, строгая, немного ворчливая девица, которую я встретил много лет назад!

– Поразительно, что ты сам веришь в это…. – всхлипнула Юкка. – Моим именем люди пугают своих детей уже несколько поколений.

– У тебя вечность для того, чтобы это исправить, – улыбнулся серафим, погладив короткие жесткие волосы ланка. – Я не хочу, чтобы ты и дальше катилась в бездну, но ты сама не видишь, в какую сторону ты идешь. Приходится направлять тебя, хотя сворачивать на другой путь всегда непросто… А кто, как не твой ангел хранитель, должен заставить тебя свернуть?

– Зачем ты вообще со мной возишься?… – тихо спросила Юкка, прижимаясь к серафиму.

– Мой брат говорит, что я идиот, неспособный отвязаться от прошлого, а я до сих пор уверен, что просто не смогу жить, зная, что тебя нет и не будет рядом, – пожал плечами он. – Как думаешь, что правдоподобней?

– Первое, – вздохнула ланк, чувствуя, как быстро успокаивается в объятиях друга и как все вокруг начинает казаться как будто светлее. Аура серафимов всегда так действует. – Определенно первое. Любой нормальный нелюдь давно бы оставил меня, а ты все бегаешь, помогаешь…

– Я помогаю людям, чьих имен даже не знаю. Как я могу оставить без своего надзора тебя, которую знаю и люблю всю жизнь? – улыбнулся серафим, поглядев на ланка. – Только посмотри на себя, ты совсем вымоталась… тебе лучше поспать. Давай, я помогу тебе снять этот кошмарный металлический костюм.

Юкка кивнула и позволила ему помочь себе раздеться. Она действительно чувствовала себя измотанной, хотя разговор был не такой уж долгий. Видимо, не обошлось без уловок хитрого ангела… ну конечно! Он усыпил ее, когда гладил по голове! И зачем он это сделал, известно только ему одному.

Для ланка все вокруг постепенно начинало расплываться, накатила ужасная слабость и двигаться с обычной ловкостью стало трудно.

Опустившись на заботливо расстеленную кровать, Юкка на мгновение как будто уснула, но потом взяла себя в руки и, собрав последние силы, заговорила.

– Не уходи, останься на ночь со мной, пожалуйста…

– Куда я полечу в такую темень? Конечно, останусь, – успокоил ее серафим, снимая дырявый плащ, а затем и остальную одежду. – Тем более, ты так и не рассказала мне, кто именно украл артефакт и кого мне надо искать. Поговорим об этом утром, когда тебе станет лучше.

– Прости меня, я не должна была вообще просить его у тебя… – слабым голосом пробормотала Юкка, прижимаясь к теплому телу улегшегося рядом серафима, от которого все так же пахло птицей, деревом и лекарственными настойками.

– Прощаю, куда деваться? – вздохнул он, укрываясь одеялом и своими крыльями. – Я же небесный, черт возьми…

Бэйр, ведьма с Великих равнин

 
  Не запятнаю кровью невинного
   Ни рук, ни меча, ни совести,
   Клянусь защищать от подлости
   И жестокости беззащитного,
   Помогать обделенным и нищим,
  Оберегать от беды и неправды,
   Хранить жизни убогих и слабых,
   Судя врагов, забывать о личном,
   Исполнять свой долг, не брать платы лишней.
   И да пусть священный огонь, покуда чиста душа,
   Омывает клинок, рукоять и душу меча!
 

Дейк с гордостью прочел клятву рыцарей Ордена и взмахнул своим двуручным мечом так, чтобы отражение пламени от костра превратились в яркий отблеск на кончике клинка. Получилось феерично, ничего не скажешь…

– Черт тебя дери! – выругался Кудеяр, закрывая глаза руками. – Без этого никак!?

– Нет! – гордо улыбнулся рыцарь, втыкая меч в землю и опираясь на него. – Ты сам просил показать, как я приносил клятву. Кстати, нас этому движению специально учат за несколько месяцев до последнего испытания. Ведь рыцарь должен работать красиво – в этом вся суть подготовки Ордена. Красивые клятвы, красивые доспехи, красивые рыцари… Убить монстра любой наемник может, если вдруг узнает, как именно, а вот убить профессионально – это уже искусство, которому так просто не научишься, и за которое платят куда больше!

– Меч ты держишь так, что в твоем искусстве я не сомневаюсь… – насмешливо фыркнул царевич, часто моргая. – Кажется, пронесло, – пробормотал, осматриваясь вокруг.

– На что ты намекаешь? – нахмурился Дейк. – По-твоему, я не умею держать свое оружие?

– Именно, что не умеешь! Даже Бэйр взяла бы его получше, я уверен, – кивнул в мою сторону царевич. Я от таких похвал перебрала с затяжкой и закашлялась, чуть не выронив трубку на землю.

– Кхе-кхе, я даже не знаю, что на это сказать! – говорю, уняв кашель.

– Она его и поднять не сможет, – ухмыльнулся рыцарь, посмотрев в мою сторону. – А если и поднимет, то непременно уронит и отрежет себе что-нибудь.

– Не сомневаюсь. И потому я говорю, что она все равно будет держать меч лучше тебя, – невозмутимо продолжил Кудеяр, но в краешки его рта все же закралась улыбка.

– Эй, это уже оскорбление, – Дейк предупреждающе посмотрел на царевича. – Без ушей оставлю!

– Ой, я так испугался! – сказал Кудеяр, скопировав каждую нотку испуганного возгласа недалекой блондинки. Леопольд, сидевший рядом, захихикал, а я снова чуть не подавилась дымом, на этот раз от смеха.

Поудобнее развалившись на земле и кинув от скуки в костер какую-то веточку, царевич продолжил.

– Хочешь, покажу тебе, как правильно нужно держать такие мечи? – предложил он рыцарю.

– Его не стоит трогать кому-то, кроме меня, – серьезно сказал Дейк. – Он связан с моей душой и с еще какой-то «священной» энергией, так что я не знаю, чем все закончится, если ты возьмешь в руки этот меч.

– Ну мы и посмотрим. Вряд ли он мне как-то повредит…

– Ты думаешь, я о тебе волнуюсь? – усмехнулся Дейк, возвращая оружие в ножны и усаживаясь на свое место у огня. – Я о мече забочусь! Если он погаснет, мне не поздоровится, так что убери свои когтистые лапы обратно под плащ.

– Мои сестры про таких, как ты, говорят «жадина-слонятина и зад тупой мартышки», – невозмутимо произнес царевич, валясь на спину и закладывая руки за голову. Уставившись в звездное небо, он вновь тяжело вздохнул.

– Чего ты? – спрашиваю, вынув из зубов мундштук и посмотрев на царевича.

– Скучно, – пожаловался Кудеяр. – Вроде привал пораньше сделали, чтобы отдохнуть, а я чувствую, что куда интереснее было бы ехать дальше…

– Ну, раз тебе скучно, то расскажи об этих своих сестрах. Ты постоянно вспоминаешь их, но никогда о них не рассказывал!

– А что о них рассказать? Они двойняшки, им десять лет, одну зовут Драгомира, другую Ольха… Эммм… Могу показать портреты.

– Давай! – вспыхнув любопытством, пододвигаюсь поближе к Кудеяру. Все же интересно посмотреть, какие у этого чудовища могут быть родственники, да простит меня моя совесть!

Царевич сел на земле и полез по подкладку плаща. Вскоре он достал оттуда три металлические пластинки. Они были овальной формы и на одной из сторон у каждой была сделана картинка. Удивительно, но портреты были такими, как если бы их писали маслом на холсте… интересно, как такого же вида добиваются, расписывая металл? С помощью магии, разве что.

– Ух-ты! Как такие делают? – спросил Леопольд, перегнувшись через плечо Кудеяра, чтобы лучше видеть пластинки.

– Государственная тайна, – важно ответил царевич, потом показал нам обоим первую пластинку. – Вот это – мои сестры.

– Сестры?… – с недоверием смотрю на картинку.

На пластинке были изображены две девочки, обнимающие друг друга за плечи.

Девочки улыбались.

На этом их сходства заканчивались.

У одной была сероватая кожа, тонкие изящные губы, маленький носик, раскосые изумрудные глазища. Милое овальное личико обрамляют прямые черные волосы, убранные в немного распущенную косу. На лбу красовался тонкий серебряный обруч, похожий на застывший стебель какого-то вьющегося растения. Бросались в глаза огромные уши, совсем как у Кудеяра. Одета черноволосая была в какое-то странное платье и накидку, очень напомнившие мне что-то арабское или татарское… или просто восточное… или черт знает какое. Другая же девочка… не то чтобы противоположность, но определенно другой расы. Небесно-голубая кожа, круглое лицо с точеными чертами, губы заметно больше, чем у первой девочки, помимо того нос с едва проглядывающейся горбинкой. Брали за душу голубовато-серые глаза в опасном прищуре… такой взгляд у маленькой девочки выглядит как минимум жутко. Волосы у нее – пушистые белые перья, отстриженные по мочки ушей и разлетающиеся в разные сторон, никаких украшений на голове нет, а одета она в простое платье из куска белой ткани, чем-то похожее на тогу.

– Ты хочешь сказать, они – родственники? – недоверчиво смотрю на Кудеяра.

– Чудеса генетики, – пожал плечами царевич. – Кстати, эти таблички нарисовала Ольха, она здесь в белом платье. У нее удивительный талант, так говорят все ее учителя, хотя и без их слов нам понятно, что Ольха очень одаренная, – рассказал Кудеяр, с любовь проведя пальцем по табличке. – Правда, она, «как и каждый художник», немного не от мира сего, как говорит наша бабушка… впрочем, наша бабушка сама и подает ей пример. А вот Драгомира, – он указал на девочку с черными волосами. – Она настоящая царевна, любимица отца. В свои десять она идеально знает все правила приличия и этикета, прекрасно держит себя в высшем обществе, разбирается в моде, балах и потихоньку начинает вникать в дела государства.

– Дети-гении, – хмыкаю. – Не помню, какой я была в свои десять, но вряд ли я разбиралась в балах и рисовала такие портреты…

– Нам, царским отпрыскам, положено быть гениями. Я в свои десять лет мог сварить зелье, способное убить взрослого виверна одной чайной ложкой, – пожал плечами Кудеяр, потом показал нам вторую пластинку.

На ней была изображена худощавая, скорее даже скелетообразная, откровенно некрасивая женщина, или даже старуха, с темной серо-голубой кожей и болотного цвета глазами. Длинные, как будто поблекшие светло-серые перья на голове были обхвачен на лбу кожаным ремешком, одежда – мешок с прорезями для головы и рук, подпоясанный на талии веревочкой.

– Это – Ольга. Мне приятно думать, что она моя наставница… правда она сама это отрицает.

– Гхм. Носить с собой портрет наставницы? – хмыкнул Дейк, который незаметно подсел к нам.

– Я восхищаюсь ее даром… в свое время я готов был поклоняться ей, как божеству, – объяснил царевич, благоговейно вздохнув. – Она всевидица, знает все, абсолютно все в этом мире! Она мысленно задает вопрос и ей тут же приходить в голову ответ, это же изумительно! Этот великий дар забрал у нее стихию, физические силы и красоту, но зато она бесценна для царя и всей страны, без нее не принимается ни одно решение… хотя когда-то, еще до моего рождения, ее считали безумной дурой.

– Ну, это не очень интересно, – фыркнул рыцарь. – Давай дальше.

На третьей пластинке были изображены двое. Типичный сенари, как я поняла, то есть широкоплечий высоченный буйвол с белыми перьями вместо волос, широкими белыми бровями, сгорбленным широким носом, большими губами и злыми прищуренными глазами, взгляд которых даже с пластинки заставил мои колени задрожать. Рядом с ним – женщина, маленькая и изящная, бледнокожая, ушастая и изумрудноглазая девушка, с черными, но поседевшими волосами, и некрасивым шрамом, рассекающим правую сторону лица от середины лба до самой шеи. У обоих обручи на лбах, оба в странных одеждах, похожих на те, в которых была черноволосая девочка с первой пластины.

Можно было бы предположить, что эти двое – родители царевича и его сестер, но проблема в одном: оба выглядели чуть ли не младше самого Кудеяра.

– Это кто? – спросил Леопольд.

– Мои родители, царь и царица Охмараги. Разве не понятно?

– А откуда сестра, которая рисовала это, знает, как они оба выглядели в молодости? Увидела на других картинах? – решаю уточнить.

– Они сейчас так выглядят, – удивленно посмотрел на меня царевич.

– Но твоя мать… ей же тут не больше двадцати пяти!

– Она же не человек для того, чтобы стареть. Помимо прочего она ведь еще и ведьма, так что продлить молодость мужу для нее не составляет большого труда.

– То есть… Когда у тебя будут дети, их бабушка будет выглядеть на двадцать пять? – удивленно смотрю на него.

– Да. Только вот дети у меня появятся очень не скоро, я пока жить хочу, – пожал плечами Кудеяр, улыбнувшись. Он убрал пластинки обратно в карман за подкладкой.

– Твоя старшая сестричка что-то говорила про невесту, – ухмыльнулся Дейк. – Что же невеста думает о твоих «жить хочу»?

– Она надеется, что я погибну в путешествиях или пробуду в них лет сто хотя бы. То есть, вполне разделяет мои взгляды на женитьбу…

– А почему так? – любопытствую. Хотя личная жизнь царевича меня не слишком волнует, но раз говорить все равно больше не о чем, то почему бы не поболтать о любви и прочих радостях жизни?

– Она не выбирала меня, так решили мой отец и я, – охотно начал объяснять Кудеяр. – Мы на Охмараге невест редко по симпатии выбираем, у нас очень важна чистота крови, все исходит из этого. Поскольку царская династия теперь воздушной стихии с примесью крови повелителей, жену мне надо выбирать по чистоте крови, то есть чистокровную сенари ветра из как можно более обеспеченной и влиятельной семьи. Так вот, эта девушка была одной из подходивших по этим критериям, к тому же, в отличие от других претенденток, она маленькая и не будет занимать слишком много места на моей кровати, когда нам придется спать вместе. Собственно, потому я ее и выбрал, или, по ее словам, «обрек на пожизненные мучения».

– Как лошадь, – усмехнулся рыцарь. – Чистокровная, с родословной, места много в конюшне не занимает, ест мало…